ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Карцев Александр Иванович
Кабульский блюз

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 5.16*13  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эти строчки были написаны в Афганистане. С некоторыми из них вы уже встречались в 'Шёлковом пути", некоторые увидите впервые. Разумеется, стихами они называться не могут, но это тоже маленькая частичка афганской истории. Своеобразный блюз чернорабочих той войны. Кабульский блюз...

Кабульский блюз

   Эти строчки были написаны в Афганистане. С некоторыми из них вы уже встречались в "Шёлковом пути", некоторые увидите впервые. Разумеется, стихами они называться не могут, но это тоже маленькая частичка афганской истории. Своеобразный блюз чернорабочих той войны. Кабульский блюз.
  
   Роза
   Моим друзьям посвящается.
  
   Я спешу преклонить свою шпагу пред розой.
   И склонить свою голову перед её красотой,
   Но опять предо мною встают Чарикарские зори.
   Там где звёзды и пули прошли через сердце моё.
   Там, где счастье и смерть
   Неразрывно шли рядом друг с другом.
   Где любовь и разлука, и подвига яростный взлёт.
   Там я понял, что главное - это любить человека.
   Он прекраснее всех, даже самых красивых цветов.
   Сентябрь 1986 г.
  
   Сакура
   Моей маме посвящается
  
   За перевалом где-то зацвела необычная вишня.
   И цветы этой вишни полны совершенства.
   Скольких поэтов она вдохновляла?!
   Скольких людей восхищала изяществом линий?..
   Только мне почему-то в минуты затишья
   Вспоминались другие цветы и картины.
   Вспоминался мне аист и густые каштаны,
   Вспоминались гвоздики в руках моей мамы.
   Но минута затишья, коротка, словно выстрел.
   И мы вновь поднимались в атакующем крике.
   И мы вновь уходили в ночные долины,
   Унося в своём сердце запах горькой полыни.
   Сентябрь 1986 г.
  
   Ты плачешь? Не надо.
   Посвящается светлой памяти моего друга Андрея Пименова
  
   Ты плачешь? Не надо!
   Утри свои слезы.
   Из сердца печаль прогони!
   Ты видишь: мы живы.
   Мы рядом с тобою,
   Как прежде сегодня стоим.
   В строю золотые блестят эполеты.
   И шпоры чуть слышно звенят.
   И только лишь лица
   Едва ли уж вспомнить,
   Но пусть нас за это простят.
   Но пусть нам простят,
   Что мы мало успели,
   В седле проводя свои дни.
   Что мало смеялись,
   Любили и жили
   Гусары военной поры.
   Мы шумные балы
   И девичьи взоры
   Сменили на звездную пыль,
   На жаркие схватки,
   На вольную волю,
   На дальнюю степь и ковыль.
   Мы спали в степи,
   Укрываясь зарёю.
   И суженных видели в снах.
   И больше всего
   Мы любили Россию,
   Как любящий сын свою мать.
   Далекие звезды
   Горели над нами,
   А с ними сгорали и мы.
   И лишь похоронки,
   Как пепел остались,
   От нашей короткой любви...
   Ты плачешь? Не надо!
   Утри свои слезы.
   Из сердца печаль прогони!
   Ты видишь: мы живы.
   Мы рядом с тобою,
   Как прежде сегодня стоим.
   5.10.86 г.
  
   Снайпер
   По многочисленным просьбам моих разведчиков из 2-го разведвзвода (2-й МСБ 180-го МСП) были написаны эти строчки. Моим замечательным Рембо посвящается:
  
   Вправо прыжок, влево прыжок.
   С овчинку кажется свет.
   Но снова от верной пули спас
   Меня мой бронежилет.
   Снайпер зол, но и я не прост.
   Дойти бы лишь до камней.
   И снова пуля прошла насквозь,
   Через мою тень.
   Вправо прыжок, влево прыжок.
   Короткий бросок вниз.
   И снова пули летят в лицо
   Такой уж у них каприз.
   Один на один. Матёрый враг
   Попался мне на пути.
   И кто подскажет, кому и как
   Сегодня живым уйти?
   Правее неясный шорох камней.
   И выстрел - скорый ответ.
   Ошибки дороги на войне.
   Ведь там меня уже нет.
   Ну, вот и всё уже позади.
   Летит РГН* за тобой.
   А я ухожу, мне надо идти.
   Туда, где грохочет бой.
   Вправо прыжок, влево прыжок.
   С овчинку кажется свет.
   Но мы всё дальше идём вперёд.
   Обратной дороги нет.
   5.10.86 г.(*Прим. РГН - ручная граната наступательная)
  
   Мы лежали на кладбище
   Где только не приходилось мотаться моему разведвзводу. Кладбище Калайи-Биланд (Чарикарская "зелёнка", дивизионная операция, декабрь 1986 г.).
  
   Мы лежали на кладбище.
   Посреди обелисков и старых надгробий.
   Укрываясь за траурным камнем, от пуль и осколков,
   Что летели навстречу из-за серых дувалов.
   Нам казалось, что небо разрывалось над нами.
   Смутно солнце мерцало, снег струился безмолвно
   Над причудливой вязью арабского слога.
   Похоронных надгробий изуродован камень.
   Изрешечены надписи чёрною сталью...
   Мы лежали на кладбище.
   Посреди обелисков и старых надгробий.
   Мы с тобою лежали в снегу и в воронках.
   Там живых и погибших заносило поземкой.
   30.12.86 г.
  
   Новогодняя ночь.
  
   Новогодняя ночь. И причудливой тенью
   Чуть мерцает свеча на окне.
   И в стекле отражается добрая фея,
   Что на грешную землю
   спустилась ко мне.
  
   Я еще не могу в свое счастье поверить.
   В жизни так не бывает, но это же жизнь:
   В мой заброшенный замок из древних поверий
   Милый призрак сегодня
   неслышно проник.
  
   И волшебных мелодий чудесные звуки
   Колдовали над нами, нас в вальсе кружа.
   Твои хрупкие плечи и нежные руки
   Я теплом своих губ согревал.
  
   Новогодняя ночь над уснувшим Кабулом.
   Догорает свеча на окне...
   За стеклом завывает волчицею вьюга.
   Как все призрачно близко,
   но тебя рядом нет.
   (написано в новогоднюю ночь 1987 года).
  
   Ты спрашиваешь, как...
   "Гришка рассказывал, что у вас самое страшное - это прослыть трусом". Из письма.
   Гриша Крюков [Карцев А.И.]
  
   Ты спрашиваешь, как мы здесь живем?
   И что всего страшней на поле боя?
   Ты знаешь, милая, под бешеным огнем
   Всего страшнее тень позора.
   Всего страшней не встать в цепи,
   Прижатой к снегу пулеметом.
   И в полный рост не сделать шаг
   Навстречу бесконечным звездам.
   26.01.87 г.
  
   Подснежник.
  
   До крови руки ледоруб натёр.
   Но перевал преодолев, мы снова
   Карабкались вперёд и крохотный костёр
   Нас согревал на каменистых тропах.
   И вновь рассвет сменял ночную тьму.
   Звеня ручьями, пел ледник под нами.
   И в этот миг увидел на снегу
   Я крохотное чудо под ногами.
   Среди застывшей тишины.
   Там, где рассветы в небо рвутся.
   Подснежник вылез из земли
   И нежно солнцу улыбнулся.
   В своей наивности смешной
   Он легкомысленно и мило
   Забыл опасность холодов.
   Забыл метели злую силу.
   Зима ещё грозит бедой,
   Но он уже капелью дышит.
   А он уже живёт весной
   И первых жаворонков слышит.
   Вдруг стало легче на душе.
   И я стоял, заворожённый.
   На этой сказочной земле,
   Где чудеса ещё возможны.
   А путь наш дальше уходил.
   Он был нелёгким и суровым.
   Но каждый в сердце уносил
   Минутной этой встречи грёзы.
   Март 1987 г.
  
   Берёзовая роща.
  
   Осенняя пора приносит грусть,
   Минутный мой покой тревожа.
   И снова ночью мне приснится Русь
   И белая, берёзовая роща.
   Клин журавлиный улетает вдаль.
   Печальный крик плывёт под небесами.
   Там ждёт меня любовь - моя печаль.
   Та девушка с бездонными глазами.
   В них растворился солнца ясный лик.
   И лунный свет и звёзды над рекою.
   Я обещал ей подарить весь мир.
   Я обещал ей, что вернусь весною.
   Я обещал вернуться и вернусь.
   Пусть злая пуля на меня не ропщет.
   Ты подожди меня ещё чуть-чуть,
   Далёкая берёзовая роща.
   Март 1987 г. (впервые эти строчки были напечатаны в дивизионной газете (108 МСД, н.п. Баграм) "Ленинское знамя" 8.03.1987 г.).
   Впервые эти строчки были напечатаны в дивизионной газете (108 МСД, н.п. Баграм) ћЛенинское знамяЋ 8.03.1987 г. []
  
   Воздушные замки
  
   Нас научила жизнь суровому, прямому реализму.
   Поставив на весы и жизнь, и смерть,
   Мы научились взвешивать через земную призму
   Всю глубину прожитых нами дней.
   Нас упрекать в идеализме? Что вы!
   Воздушных замков мы не строим, нет.
   Пусть в этот день рисуем кровью снова
   Их планы на расплавленном песке.
   5.03.87 г.
  
  
   Ты просишь написать
   Всем тем, кто не вернулся, посвящается.
  
   Ты просишь написать о звёздах и цветах,
   Но я неисправим, как чёрт. И снова
   Я вспоминаю ночь, далекий перевал
   За сотни верст от тишины и дома.
   Мы третьи сутки выходили из огня,
   Забыв о сне и отдыха минутах.
   Ты знаешь, я не помню о цветах.
   Лишь о глотке воды, что разделили с другом.
   Ты просишь написать о звёздах и цветах,
   Но я неисправим, как чёрт. И снова
   Я вспоминаю ночь, горящий перевал,
   Мальчишек, не вернувшихся из боя.
   1.05.1988 г.
  
  
  
   2
  
  
  
  
Оценка: 5.16*13  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023