ArtOfWar. Карелин Александр Петрович. "Вот пуля пролетела..."

"Вот пуля пролетела..."

"Либо человечество покончит с войной,

Либо война покончит с человечеством".

/Д. Кеннеди/

-Ну, вот и съездил в отпуск?! Мой рапорт был подписан ещё две недели назад. И что? Этот рейд ещё займёт десять дней. Значит, в лучшем случае, он закончится 20 октября. Стало быть, домой я попаду в последней декаде месяца. Кошмар!

Ординатор операционно-перевязочного отделения в сердцах бросил недокуренную сигарету. Они с товарищем сидели в курилке, обсуждали итоги только что прошедшего совещания офицеров Кандагарской Медроты. Вопрос был традиционным - предстоящее медицинское обеспечение боевого рейда. И опять - "кадровый голод". Катастрофически не хватало офицеров. Кто-то был в отпуске на Родине, кого-то "подкосила" инфекция, а кто-то находился на прикомандировании в госпитале Кандагара.

Командир Медроты принял "волевое решение" - задержать отпуск старшему лейтенанту Невскому. Теперь вместо "дороги домой" его ждала "поездка в Кандагар". В октябрьском рейде 70-й ОМСБ (отдельной мотострелковой бригаде) предстояло "зачистить" центральный город одноимённой провинции и его окрестности. Слишком уж "распоясались духи" в последние месяцы - житья от них не стало. По городу невозможно проехать без нападений и обстрелов, жертвы исчислялись десятками.

Александр достал новую сигарету, прикурил от горящей сигареты своего товарища, врача - стоматолога Ивана Сухар. В этот рейд они ехали вдвоем на Автоперевязочной, будет с ними и фельдшер тоже. Такое решение Невский и пытался оспорить, но командир был не преклонен. Так распорядилось руководство Бригады - иметь двухврачебную бригаду.

Еще из состава Медроты выделялся врач - эпидемиолог Сергей Пачкин. Ему предстояло выехать со вторым батальоном, заменив выбывшего врача. Услышав такое решение, старший лейтенант кивнул головой, но было видно, что парень волнуется. Как-никак, а Сергей не был "лечебником", ему не приходилось ранее оказывать помощь раненым.

Но и это было ещё не всё. Сам командир Медроты тоже выезжал в этот рейд с десантно-штурмовым батальоном (ДШБ), заменяя заболевшего врача. За свою шестнадцатимесячную службу в Афганистане Александр Невский не мог припомнить рейд, в котором бы сразу было задействовано четыре офицера Медроты.

- Покурил? Пошли, Ваня, готовить к выезду нашу "Ласточку". Планы были озвучены грандиозные. Должны и мы с тобой подготовиться со всей серьёзностью. Заполним Автоперевязочную "под завязку". Будем с тобой оперировать, резать-кромсать. А уж военные предоставят нам раненых в бо-о-ольшом количестве. Это я чую заранее.

- Может мне ещё и зубоврачебное кресло взять? Буду зубы "рвать" в своё удовольствие. Думаю, от желающих отбоя не будет,- Иван широко улыбнулся.

-Нет уж, дудки. Да и какой нормальный человек добровольно сядет тебе в кресло. Вы же - "живодёры", так и норовите сделать человеку больно,- поддержал шутку хирург. - Так что забудь о таких добровольцах. Будем с тобой "нормальных раненых" к жизни возвращать. Пошли скорее, скоро уже темнеть начнёт.

До позднего вечера Невский, Сухар, фельдшер Черанев Александр и водитель Фазылов Фадис заполняли салон Автоперевязочной коробками с медикаментами, перевязочными средствами, сухпаем и боеприпасами. Невский снова и снова придирчиво сверялся со списком - надо было предусмотреть всё необходимое на предстоящие дни боевого рейда.

На следующий день работа по укомплектованию машины продолжилась. Правда, Невский отлучился на совещание с офицерами Бригады. Сам командир ставил задачи батальонам на громадном макете, где очень точно был воспроизведён город и его окрестности, очень похоже были показаны горы и река Аргандаб, все участки "зелёной зоны". Александр даже восхитился искусной работе изготовителей макета - словно с самолёта наблюдаешь всю эту картину.

Старший лейтенант не особенно вникал в постановку боевых задач батальонам и артиллеристам-танкистам. Хотя, на его взгляд, всё было проще некуда: блокировать район - "прочесать", снова блокировать и снова "прочесать". Артиллерия и авиация поддерживает "огоньком".

Для медиков работа была привычной - оказывать помощь всем раненым, которых будут привозить к Управлению Бригады, там и будет стоять их Автоперевязочная. Затем всех надо будет эвакуировать вертолётами на "Большую землю". Всё просто и понятно...

Начало рейда сразу показалось не обычным: выехали уже под вечер 11 октября. Для старшего лейтенанта Невского это был 11-й выезд для медицинского обеспечения боевых действий, но практически всегда выезжали либо ранним утром, либо ночью. Но теперь...

Интересно, какие еще сюрпризы ждут всех впереди?!

Александр сидел в кабине рядом с водителем Фадисом, а его товарищ Иван Сухар и фельдшер Черанев Александр расположились в салоне автомобиля. Всё было знакомо и привычно, поэтому Невский не стал тратить времени на бессмысленное разглядывание проносящихся за окном "километров", а сразу стал читать прихваченную книгу. Приходилось подсвечивать фонариком, так как сумерки быстро сгущались.

Сколько себя помнил - читать любил всегда. Да и книга была для него всегда самым желанным подарком. Впрочем, иного и быть не могло - в семье оба родителя были школьными учителями, приучили с детства к чтению. Пока сам не умел читать, им с сестрой читали по очереди мама или отец, потом и сестре стали доверять (она была постарше). Это были настоящие литературные вечера: вся семья усаживалась у пышущей жаром печки (печное отопление - это было обычное дело во всех домах рабочего поселка), иногда открывалась и печная дверца. Слушать любимую книгу и смотреть на языки пламени - это было счастье в чистом виде!

Книги Волкова А.М. "Волшебник Изумрудного города", "Урфин Джюс и его деревянные солдаты" - это далеко не полный перечень книг того времени. Маленький Саша специально научился читать едва ли не первым в своём классе, чтобы потом приносить эти книги в класс и читать на перемене своим одноклассникам-первоклашкам.

Вот и сейчас больше не существовало ничего вокруг - только он и герои повести Антона Павловича Чехова. Приходилось уже не раз читать эту "Палату N6", но каждый раз находил там что-то интересное.

Он не сразу расслышал вопрос своего водителя, который старательно крутил баранку, соблюдая дистанцию с идущим перед ним БТР (бронетранспортером). Пришлось переспросить.

- Я говорю, что глаза испортите с фонариком читать, товарищ старший лейтенант! Что такое интересное вы читаете, что не можете оторваться?

- Это Чехов, Фадис. Его можно читать в любое время дня и ночи, при любом настроении и самочувствии, тем более - при любом освещении. Давай я тебе кое-что тоже прочту. Ты ведь изучал его в школе?

- Изучал, конечно, но уже ничего не помню. Читайте, всё будет интереснее ехать.

- Речь здесь идёт о сумасшедшем доме, о пациентах, которые лежат в одной такой палате под номером шесть. С ними и беседует доктор. Вот послушай: "Покой и довольство человека не вне него, а в нём самом. Обыкновенный человек ждет хорошего или дурного извне, то есть от коляски и кабинета, а мыслящий - от самого себя". Это врач говорит пациенту одному. Под коляской и кабинетом понимаются всякие блага. А пациент отвечает: "Идите и проповедуйте эту философию в Греции, где тепло и пахнет померанцем, а здесь она не по климату. С кем это я говорил вчера о Диогене? С вами, что ли? Диоген не нуждался в кабинете и в теплом помещении; там и без того жарко. Лежи себе в бочке да кушай апельсины и оливки. А доведись ему в России жить, так он не то что в декабре, а в мае запросился бы в комнату. Небось, скрючило бы от холода. - Нет. Холод, как вообще всякую боль, можно не чувствовать. Марк Аврелий сказал: "Боль есть живое представление о боли: сделай усилие воли, чтоб изменить это представление, откинь его, перестань жаловаться, и боль исчезнет". Это справедливо. Мудрец или попросту мыслящий, вдумчивый человек отличается именно тем, что презирает страдание; он всегда доволен и ничему не удивляется". Это ему уже доктор отвечал. Ну, как?

- Нет, товарищ старший лейтенант, читайте уж лучше про себя. Это не по мне. Я люблю читать про всякие приключения, а не эти умные разговоры.

- Как знаешь.

Невский снова углубился в чтение. Он даже не заметил, что колонна начала втягиваться в город Кандагар. Позже выяснилось, что ночевать придётся именно здесь.

Проехали мост, кажется, через оросительный канал. В быстро наступающих сумерках трудно было что-либо хорошенько рассмотреть. Советская боевая колонна разместилась среди подразделений Второго армейского корпуса ДРА. Он тоже примет участие в предстоящем рейде.

Медики и водитель поужинали сухпаем, почти не разговаривали. Каждый, наверное, прокручивал в голове завтрашний день. Боевые действия начнутся с раннего утра. Это им рассказал один из офицеров, заглянувших "на огонек".

На ночь Невский разместился прямо на улице рядом с машиной на санитарных носилках. Пришлось укрыться одеялом - было прохладно. Иван предпочел ночевать в салоне Автоперевязочной с фельдшером. Для водителя предпочтительнее была родная кабина.

Город быстро погрузился в "чернильную темноту", луны не было, лишь миллиарды и миллиарды звёзд подмигивали со своих невообразимых высот. Но город не спал. Он жил своей тайной, ночной жизнью. То и дело раздавались далёкие выстрелы, крики, просто не- ясный шум. Но ощущения тревоги не было. Почему-то была твердая уверенность в собственной безопасности...

В шесть утра всё пришло в движение. Колонна вновь помчалась по улицам города. Уже было относительно светло. Поразило почти полное отсутствие прохожих. Многочисленные дуканы теперь были закрыты, их хозяева не спешили начать торговлю. Бросалось в глаза обилие развалин не только в знаменитом районе Дех-Ходжа (впрочем, все советские называли его проще - Деходжа), но и в самом центре Кандагара. Невский всё больше и больше удивлялся: когда успели всё это порушить? На память невольно приходили картины советской кинохроники - развалины Сталинграда.

Как сообщил всезнающий водитель Фадис (у него всюду были земляки), 1-й мотострелковый батальон выдвинулся ещё затемно. У него была своя особая задача по блокированию одного из пригородов Кандагара.

Действительно, давно уже доносились многочисленные удаленные выстрелы, взрывы. Кажется, кроме автоматов и крупнокалиберных пулеметов, стреляли и пушки БМП (боевая машина пехоты).

Автоперевязочная, как "приклеенная" мчалась по улицам города следом за бронетранспортером с бортовым номером 212. Невский давно разглядел этот номер при резких поворотах впереди идущей техники. Он почему-то радовался, такому сочетанию цифр, усматривая в этом добрый знак (всё же не 213!).

По выходу из города колонна начала дробиться: боевая техника разъезжалась по своим направлениям. Следуя своей задаче, Автоперевязочная оказалась на стоянке среди техники Управления Бригады. Теперь можно было перевести дух. Первый этап - выдвижение - прошёл успешно.

Невский и Сухар ещё раз придирчиво осмотрели всё свое медицинское имущество. Офицеры остались довольны - можно было принимать поступающих раненых. Со своей задачей они справятся.

Полной неожиданностью оказался вызов примерно через час старшего из медиков к командиру 70 ОМСБ (отдельной мотострелковой бригады). Невский внимательно осмотрел свою форму - вроде всё в порядке. Отправился к командирскому бронетранспортеру "Чайка" (БТР связи без башни).

Коренастый, среднего роста подполковник говорил по связи ЗАС, старательно выговаривая свои фразы. Они тут же автоматически шифровались и уносились к далёкому собеседнику. Наконец, он закончил говорить, посмотрел на стоящего перед ним офицера-медика. Старший лейтенант представился.

Комбриг внимательно выслушал и сразу ошарашил новостью:

- Врач первого батальона серьезно ранен; бронетранспортер, на котором он ехал, был подбит из гранатомёта. Скоро его перевезут сюда для дальнейшей отправки на вертолёте. Но батальон оставлять без врача нельзя, сам знаешь. Надо собрать всё необходимое для оказания медпомощи и через полчаса выдвинуться туда. Вас ведь два врача сейчас? Реши, кто поедет. Нужен человек, способный оказывать помощь в боевых условиях. Батальон оказался в тяжелом положении, придётся сразу включиться в работу. Поедите на БТР с номером 212. Задача ясна? Выполняйте!

- Есть!

Невский бегом побежал обратно. Он сразу решил, что поедет сам. Пусть Иван остается здесь с Автоперевязочной. В голове тревожно билась мысль: "Как там раненый Андрей?" Они были хорошо знакомы со старшим лейтенантом Дубининым, врачом первого батальона. Подружились уже более года назад, оказались земляками (учились в одном медицинском институте в Свердловске, потом закончили один Военно-Медицинский Факультет в Томске. Правда, Андрей был на два года моложе). Одним словом, Земляки "по большому счету".

Иван не задавал лишних вопросов, бросился помогать в сборах. Он тоже был хорошо знаком с раненым врачом, эта новость сильно его потрясла тоже.

Невский похвалил мысленно себя, что предусмотрительно положил в салон большую десантную сумку. Она теперь придётся ему очень кстати. Поделили с Иваном всё по братски, в том числе и запасы спирта (медику никак нельзя без этой "огненной жидкости").

По ходу сборов хирург инструктировал своего товарища о порядке работы с поступающими ранеными, как-никак у него было побольше опыта. Стоматолог кивал головой, обещал "не подкачать". Он вызвался донести тяжелую сумку до бронетранспортера, обнялись на прощание.

"Бронированный конь" помчал Невского навстречу неизвестности. Впрочем, волнения не было - уже приходилось исполнять обязанности врача батальона и в апреле, и в мае-июне. Тогда он заменял врача второго, а затем и третьего батальона. "Ничего, справлюсь и на этот раз!- успокаивал себя Александр.- В третьем батальоне вообще пришлось пробыть около двух месяцев, размещён он тогда был прямо в пустыне. Жара была просто адской, но ведь выдержал!"

Из размышления его вывели выстрелы из пулемёта. Их бронетранспортёр проносился по дороге, по краям которой были разбросаны низкорослые строения из глины. Тут и ожил их пулемёт КПВТ (крупнокалиберный пулемёт Владимирова танковый), посылая свои смертоносные "подарки" вправо по курсу. Но стрельба быстро стихла.

До управления батальона домчались быстро. Уже минут через тридцать-сорок Невский представлялся комбату "номер один". Высокий сухощавый майор, оторвавшись от микрофона рации, кивнул головой, быстро пожал медику руку и вызвал капитана Кожохарь, замначштаба, мол, тот и введёт в курс дела. Сам тут же продолжил прерванный по переговорному устройству разговор.

Старший лейтенант пошёл вслед за капитаном, отошли в сторонку, познакомились, закурили. Валентин оказался словоохотливым, приветливым человеком. Сообщил, что раненый врач уже переправлен на вертолётную площадку Управления Бригады, угрозы жизни нет, сильно только посекло осколками. Вместе с врачом были эвакуированы ещё несколько раненых - все средней степени тяжести. Он же распорядился бронетранспортёру со "счастливым номером" 212 возвращаться обратно, предварительно забрав четырёх погибших. Он кивнул на тела, лежащие поодаль. После погрузки "скорбного груза" офицеры проводили взглядом отъезжающий БТР.

- Ну, док, ты готов к предстоящей работе? Имеешь подобный опыт?

Невский объяснил, что уже находился в подобной роли не раз, справлялся прежде.

-Вот и славно! Твоё место здесь, в составе бронегруппы, рядом с комбатом. В роты во время прочесок не суйся. Там есть санинструктора и санитары, ребята опытные. Будешь оказывать помощь на таких стоянках. Сюда будут вывозить раненых и погибших. Командиры рот свою задачу на этот счёт знают, всё отлажено. Эвакуацию этих раненых на вертолётную площадку будешь через меня решать или через начальника штаба, капитана Пыхова Виктора, я позже тебя ему представлю. Сложнее будет при перемещениях всего батальона, но там действовать по обстановке. Ездить будешь на БТР с бортовым номером 165, он закреплён за медициной давно. Врач ехал ведь не на своём бронетранспортёре, тот был подбит и сгорел полностью. Хорошо, что санитарный инструктор не пострадал, он будет теперь с тобой, там же и звено санитаров-носильщиков. Думаю, сил у тебя предостаточно. А средства, я смотрю, ты с собой не малые привёз? - Он кивнул на большую сумку с медикаментами и перевязочным материалом. - Пошли, я познакомлю тебя с твоими медиками.

Санитарный инструктор Невскому понравился. Сержант Жеремин Сергей, высокий, жилистый парень, с большой россыпью веснушек на лице и внимательными голубыми глазами сразу вызывал симпатию и доверие. Служил в Афганистане он уже второй год, был награжден орденом "Красной Звезды" и медалью "За отвагу". Всё это с гордостью сообщил капитан Кожохарь, представив сержанта новому доктору.

- Ладно, мне пора. Покажешь доку всё свое оснащение, с ребятами-санитарами познакомишь. Удачи!

Капитан пожал руку Невскому, похлопал сержанта по плечу и быстрым шагом ушёл по своим делам.

Чтобы начать с чего-то, Александр рассказал о своей давней дружбе с раненым Андреем Дубининым. Похоже, он не ошибся - сержант обожал своего врача батальона, они были во многих рейдах "бок о бок", прошли через многие трудности. Словом, "съели пуд соли". Сергей тут же принялся рассказывать о своём раненом начальнике. Невский понял, что они сработаются с Жереминым.

У БТР N165 они нашли обоих санитаров-носильщиков. Это были рядовые, прослужившие по пять месяцев в Афганистане, но они уже не раз побывали в бою, имели опыт оказания медицинской помощи раненым. Невысокий крепыш Бургазлиев Дмитрий, черноволосый, улыбчивый, родом из сибирского городка Тобольск и высокий, худой и хмурый блондин Чащухин Геннадий из уральского посёлка под Златоустом. Парни были полной противоположностью друг другу. Но это не мешало им подружиться.

На борту бронетранспортера было привязано несколько санитарных носилок, внутри Невский с радостью осмотрел коробки с одноразовыми системами для переливания кровезаменителей, массу флаконов с этими жидкостями. Было штук пять трофейных пластиковых пакетов с растворами для переливания. Осмотр его удовлетворил. Можно воевать!

Ждать долго не пришлось. Уже минут через двадцать на БМП-2 (боевая машина пехоты) был доставлен тяжелораненый боец - огнестрельное ранение правого бедра с повреждением крупной артерии. Был правильно наложен кровоостанавливающий жгут (Невский мысленно похвалил санитара роты - не забыл вложить записку с указанием времени наложения. Это очень важно: жгут нельзя оставлять более чем на два часа. Иначе это грозит последующей ампутацией), но младший сержант успел много потерять крови, все признаки шока были на лицо: низкое давление, частый нитевидный пульс, бледность кожных покровов. Срочно требовалось восполнить кровопотерю. В таких полевых условиях приходится довольствоваться лишь кровезаменителями.

Невский первым делом наладил систему для внутривенного переливания такой жидкости (флаконы с полиглюкином он захватил не зря). Санитарный инструктор Сергей внимательно наблюдал за действиями нового доктора. Похоже, он остался доволен. Врач затем поставил еще пару уколов: обезболивающее и сердечное средство. Наконец, была срезана грязная, промокшая кровью повязка. Старший лейтенант промыл пулевую рану перекисью, обработал её йодом и спиртом, вновь наложил стерильную повязку, прибинтовал по бокам две проволочные шины, которые подал ему один из санитаров. Раненого можно эвакуировать к вертолету.

Раненого, пришедшего в сознание, санитары переложили на носилки. Врач заполнил на него "Первичную медицинскую карточку" (прихватил с собой целую пачку - всё легче будет врачам на последующих этапах эвакуации), вписал данные на раненого: "Рядовой в/чпп 71176 (1 мср) Ткебучава Ваха, 1964 года рождения. Диагноз: Огнестрельное пулевое ранение мягких тканей средней трети правого бедра с повреждением бедренной артерии". Вписал проведённое лечение. Особо указал на время наложения жгута. В запасе ещё оставалось полтора часа. Карточку приколол булавкой к куртке "хэбэ".

Уже через десять минут БТР, который выделил капитан Кожохарь, помчал раненого к вертолётной площадке. Один из солдат-сопровождающих сидел с ним рядом и старательно держал на весу флакон с целебным раствором, ведь внутривенное введение жидкости продолжалось.

Невский перевёл дух. Он сделал всё, зависящее от него. Сдал своеобразный "экзамен". Санитарный инструктор и санитары смотрели на него одобрительно - новый доктор "не подкачал", сделал всё не хуже их любимчика, пострадавшего в бою. Доверие к врачу выросло. Это - не "клистирная трубка", напротив, заслуживает краткого и уважительного обращения - "док".

После участия во многих рейдах, особенно в качестве врача батальона, Невский пришел к твердому выводу, что "огромное значение для врача, носящего погоны, имеет отношение к нему солдат и офицеров. Надо много знать и уметь, чтобы заслужить (у офицеров очного, а у солдат - заочного) короткого и значимого обращения "док". Это наивысшая степень уважения. "Док" обычно немногословен, имеет несколько суровый вид; он таинственно умалчивает о своих медицинских премудростях и смел без "пижонства". И ещё он должен быть выносливым и уметь спокойно, без бравады, делать своё дело даже под огнём. Резким можно позволить себе быть только в случае крайней необходимости и обязательно к месту.

Бывало, что врач окончательно терял авторитет у солдат и офицеров, попадая в разряд "клистирных трубок", "истребителей мух" и так далее из-за неумения вписаться в сложную боевую семью с очень непростыми внутренними отношениями. Законы жизни внутри армейских подразделений жёстки и бескомпромиссны. Качества офицера оценивались личным составом за один (два) боевых эпизода. К врачу внимание у солдат всегда пристальное. А если солдаты взялись кого-то изучать, то изучат в лучшем виде! И в случае, если солдатская молва нелестно отозвалась о личностных качествах врача, то очень трудно будет впоследствии доказать обратное.

Задача врача в подразделении, ведущем бой, одна: оказание помощи раненым. И посему врача если и не холят, то, по крайней мере, всеми силами берегут. Толковый командир всегда врача подстраховывает. Часто он негласно поручает опекать доктора одному-двум старослужащим солдатам. Они постоянно держат "учёного" в поле зрения и за врача отвечают головой, прикрывая его в прямом и переносном смысле.

Оказание помощи раненому - это дело коллективное. Первое - обнаружить, второе - вынести, третье - оказать помощь, четвёртое - эвакуировать. Это безумно тяжёлая работа, требующая титанического напряжения".

В течение дня-вечера из подразделений батальона (особенно пострадала 1 рота) ещё привозили около десятка раненых, были и лёгкие случаи. Всех их старший лейтенант осмотрел, поправил (сменил) повязки, провёл необходимую помощь. Он уже не волновался, а действовал спокойно и уверенно - его помощники беспрекословно выполняли его распоряжения. Контакт с солдатами-медиками был налажен.

Всех последующих, как и первого раненого, переправили на вертолётную площадку - благо они находились относительно близко от Управления Бригады.

Офицеры, составляющие руководящее ядро батальона, техника, медики разместились на господствующей высотке в районе пригородных населённых пунктов на юго-западе Кандагара. Кишлаки Мирбазар и Гракалача (Невский так и не запомнил, который из них ближе расположен к ним) мало, чем отличались друг от друга: низенькие глиняные домики, окружённые высокими дувалами (глиняные заборы). Почти полное отсутствие деревьев, унылый "лунный" пейзаж.

Как контраст, ближе к самому городу (район Муллазарай) раскинулись обширные поля растительности. Старший лейтенант пытался выяснить, что там растёт, но все только пожимали плечами.

Боевые роты батальона вели бой где-то за этими полями. Их поддерживали подразделения афганской армии. То там, то здесь поднимались невысокие столбы огня и дыма от взрывов. Они были, как игрушечные, а потому казались не страшными с такого расстояния. Невский не раз ловил себя на мысли, что смотрит кино, как в стереокинотеатре (удалось побывать в таком "чудо-зале", на входе каждый зритель получал специальные очки, только через них и можно было смотреть такой фильм).

Но это было не кино. Там гибли и калечились люди. Многие ещё не дожили и до двадцати. Невольно вспомнилось высказывание одного политика: "Старики объявляют войну, а умирать идут молодые".

С наступлением сумерек роты начали оттягиваться назад. Предстояла новая "чернильная" ночь.

Медики уселись у крохотного костерка (в земле была выкопана ямка, в ней разожгли солярку в баночке - так и разогрели свой сухпай). Невский принял горячую банку с гречневой кашей и тушенкой, кивнул в знак благодарности, принялся не спеша есть. В качестве повара выступал Гриша Флорь, водитель БТР. Судя по всему, парню нравилось готовить. Он уже не первый раз делился своими мечтами - вернётся после Афгана домой через пару месяцев, пойдёт работать непременно поваром в самый престижный ресторан. Он уже писал своим родителям, чтобы выяснили всё заранее в их городе Перми. На плохой ресторан он даже просил не тратить время.

Товарищи подшучивали над ним, мол, если и там будет готовить такую еду, как сейчас, то его выгонят " в шею" из такого ресторана на второй день. Невский вполуха слушал "трёп" своих ребят. Он всех их уже считал своими. Казалось, он знаком с ними не один день, а целую вечность...

Позавтракали ранним утром, ещё даже не рассвело. Всё тот же Григорий Флорь, напевая своё неизменное ("Вот пуля пролетела, и ага. Вот пуля пролетела, и ага. Вот пуля пролетела, и товарищ мой упал..."), приготовил блюда из своего "ассортимента". Правда, завтрак ничем не отличался от ужина.

С рассветом всё управление батальона двинулось на новое место. Колонна по ходу движения росла - вливались на своих БТР и БМП боевые роты.

Старший лейтенант, копируя других офицеров, сидел на броне, спустив ноги в люк. Он уже "сроднился" с ролью старшего на этом бронетранспортере. Представлял себя "полководцем", покоряющем города... Не больше - не меньше.

Из приятных размышлений его вывел рывок снизу - сержант Жеремин Сергей настойчиво стягивал его вниз. Только теперь Невский заметил, что все офицеры с других боевых машин исчезли внутри своих "бронированных коней", он один во всей колонне, как "одинокий дуб зелёный" торчит на виду, представляя лакомую цель для снайперов. Пришлось срочно спрыгнуть в салон БТР, сел рядом с водителем, надел шлемофон.

Солдаты тактично сделали вид, что не заметили оплошности доктора.

-Товарищ старший лейтенант! Вы не помните, из какого это фильма песенка? Третий день на язык попала мне, не могу отвязаться.- Гриша, лихо, крутя баранку боевой машины, посмотрел на офицера.- Мы даже поспорили с Димкой, он говорит, что это из фильма про войну с фашистами, а мне, кажется, из другого - про гражданскую войну.

- Правильно, кажется. Это же фильм "Служили два товарища", как освобождали Крым от белых. Там еще играл Олег Янковский и Ролан Быков. Хороший фильм, мне нравится. Только ты кончай эту песенку "трепать". Если помнишь, то тот, кто её пел, плохо кончил.

- Точно, они ещё на самолёте там летали. В артистах я, правда, не силён, но фильм вспомнил в общих чертах. Димыч, проиграл ты! С тебя банка сгущёнки!

- Ладно,- пробурчал в наушниках голос Бургазлиева. - С рейда вернемся, получишь. Он эту сгущёнку готов лопать день и ночь.- Закончил санитар, не обращаясь ни к кому.

- А как же! - Радостно заулыбался Гриша.- Я ещё в учебке в Союзе на спор выпил 6 банок сгущенки, даже без воды.

- И что с тобой было?! - Изумился Невский.- Это же можно до непроходимости кишечника "допрыгаться".

-А ничего не было. Правда, два дня потом есть не мог, только воду пил.

-Ну и ну!- Только и смог сказать старший лейтенант, внимательно разглядывая своего водителя.

А тот вновь негромко "замурлыкал": "Вот пуля пролетела, и ага..."

-Тьфу! Вот, видите, как привязалась!

Бронетранспортёр резко остановился. Вся колонна встала. Батальон прибыл на новое место. Предстояло выполнять очередную боевую задачу...

Потекли однообразные дни. Батальон перемещался с места на место, роты блокировали пригороды Кандагара, авиация и артиллерия "работала" по "мятежным" районам города. Больше всех досталось Дех-Ходже. Похоже, эту часть просто старались стереть с лица земли. Потом советские солдаты совместно с афганцами шли на "прочёсывание".

Тут и появлялись раненые и убитые. Кто-то подрывался на мине, кто-то попадался на мушку снайпера, а кто-то и в открытом бою получал ранение-увечье. Бои в городе - это всегда "большая головная боль" всех командиров.

Невский со своими медиками постоянно находился в составе управления батальона. В голове не задерживались все эти мудрёные названия кишлаков, при перемещении уже трудно было вспомнить, где стояли накануне: то ли Дехи-Масус, то ли Реги, или Лой-Бала-Карз.

Всех поступающих раненых "пропускали через себя": менялись повязки, вводились лекарства, ставились капельницы. Лишь погибшие не требовали ничего. Их складывали в сторонке "скорбной шеренгой". Потом всех переправляли на вертолётную площадку к Управлению Бригады.

Александр уже хорошо освоился с ролью врача этого батальона, похоже, ему удалось завоевать уважение своих подчинённых медиков. В минуты затишья они все садились в кружок и "травили" байки. С удовольствием слушали и "медицинские истории" Невского.

Гриша Флорь, оставаясь верен себе, с удовольствием готовил на всех. Он даже несколько раз пёк оладьи (!?), чем вызвал изумление, а потом и восторг старшего лейтенанта. Остальные снисходительно посмеивались, мол, он и не такое может, не раз в рейдах прошлых демонстрировал.

Это был четвёртый или пятый день пребывания старшего лейтенанта врачом в батальоне. Они в очередной раз переезжали на новое место. Колонна боевой техники остановилась прямо на "раздолбанной" дороге. Пыль, эта вечная спутница всех перемещений, долго не желала опускаться. Лица всех давно уже напоминали маски из японского театра кабуки - были покрыты толстым серо-жёлтым слоем. Волосы на голове, усы были одинакового соломенного цвета.

Невский спрыгнул на землю, прошёлся, разминая ноги. Вокруг каждой боевой машины собрались небольшие группки - люди курили, шутили, смеялись.

Оказалось, что они встретились с другой колонной на соседней дороге неподалёку. Это менял свою дислокацию десантно-штурмовой батальон. Там тоже экипажи вышли из своих БМД (боевая машина десанта), курили, слышался смех. Война-войной, но и здесь находится время для хорошей шутки.

Внимание Александра привлёк гранатовый сад. Глиняный забор (дувал), окружающий деревья, был разбит во многих местах. Невысокие деревца были усыпаны громадными плодами. Поразило даже не обилие этих вкусных и сочных, знаменитых на весь мир гранат, а то, как они растут. Каждый такой "шар" висел на длиннющей плодоножке, это напоминало новогоднюю ёлку, украшенную круглыми игрушками. Красота!

Кое-кто из солдат уже рвал эти созревшие дары природы.

- Любуешься? Давай лучше съедим по штуке!

Невский даже вздрогнул от неожиданности, оглянулся. К нему подходил, улыбаясь и широко расставив руки, майор Семенчук, командир Медроты. "Он же поехал врачом с этим батальоном",- напомнил сам себе Александр. Они обнялись с Михаилом Михайловичем, словно расстались давно, а не несколько дней назад.

Офицеры были одинаково запорошены толстым слоем пыли, на них были бронежилеты с одинаковой надписью - "Медрота" (это старшина медицинской роты пометил своё имущество, опасаясь подмены), даже автоматы у них были на плечах одинаковые - АКСУ. Закурили, рассказали друг другу о своих новостях. Смотрели, как солдаты в саду рвали гранаты, число "охотников на дармовщинку" стремительно росло.

- А ну, угости офицеров вкусненьким!

К ним подходил старший лейтенант из первого батальона. С этим командиром взвода Невский уже знакомился, общался не раз. Помнил его имя - Никита, но никак не мог припомнить фамилию. Они поздоровались за руку.

Ближайший к ним солдат в саду перебросил каждому офицеру по огромному бардово-красному плоду, сам вновь продолжил набирать эти "шары" в свою каску.

Офицеры с удовольствием стали есть, обливаясь соком. Семенчук, оставаясь верен себе, предложил:

- Мужики, хотите послушать анекдоты. Думаю, они вас немного развеселят. Итак, первый: " Значительная часть ДТП происходит из-за того, что водитель недооценивает помеху справа. Особенно ту, которая рядом и не закрывает рот". Ещё один: "И третий раз пришёл сигнал из глубокого космоса, но молчала Земля: все спутники передавали футбол". Наконец, последний, а-то, я вижу, что колонна моя готовится отчалить: "Отправил тёщу в круиз на теплоходе "Чапаев". Не "Титаник", конечно, но надежда есть".

Он коротко пожал офицерам руки, помахал на прощанье и побежал к своей бронированной технике.

Почти все двигатели мощных БМД взревели, техника пришла в движение. Шум стоял огромный.

В таком шуме не только голос друг друга нельзя было разобрать, но и выстрелы. А выстрелы прозвучали и не один. В саду стали падать солдаты, не сразу поняв, что происходит.

Невский с изумлением смотрел на стоящего почти вплотную офицера. Никита стал заваливаться на сторону, оседать на землю. Пуля попала командиру взвода ниже уха с одной стороны и с другой стороны ниже уха вылетела. Убит он был в одну секунду.

Александр подхватил падающее тело, осторожно опустил его на землю, присел рядом, он неожиданно даже вспомнил его фамилию - Непомнящий. Врач сдёрнул с плеча свой автомат, выпустил длинную очередь в сторону низеньких строений, откуда и раздавались выстрелы. Так он надеялся привлечь к себе внимание, ибо в этом шуме не все поняли ещё об опасности.

Солдаты в саду тоже залегли, многие стреляли, поэтому Невский не боялся их задеть. Он посылал очередь за очередью. Вдруг из сада через пролом в стене выбежала фигура в полный рост. Солдат высоко поднимал при беге свои колени, это выглядело очень нелепо. К груди парень прижимал каску, из которой вылетали крупные гранаты, раскатываясь во все стороны. Глаза его были широко раскрыты от ужаса.

Ужас испытал и сам Невский, когда увидел, что впереди бегущего солдата бьёт стреляющая струя крови. Пуля пробила насквозь бедро парня, повредила крупную артерию. Он интуитивно понял, что погибнет от кровопотери, поэтому побежал за помощью.

Александр прекратил стрельбу и бросился навстречу раненому, повалил его на землю, со всей силой прижал свой кулак в проекции бедренной артерии, чуть выше места ранения. Это помогло, фонтан крови прекратился, но так долго удерживать свою руку невозможно.

К счастью, действия старшего лейтенанта заметили. Сзади него взревел мотор, подлетел бронетранспортёр, закрыв своей броней офицера и солдата. Это был родной уже борт N165. Из него выскочил сержант Жеремин Сергей, подал кровоостанавливающий жгут. Невский в считанные секунды остановил кровотечение, затем затампонировал раны и наложил стерильную повязку. Счёт времени шёл буквально на секунды, но спасти бойца удалось. Теперь за жизнь солдата можно было уже не волноваться. После укола обезболивающего раненый даже попытался улыбнуться: " Я так и не успел попробовать гранат. Вкусные, должно быть". Он показал последний плод, который перекатывался на дне каски - парень так и продолжал прижимать её к груди.

А по низеньким домикам уже стреляли несколько крупнокалиберных пулемётов с БТР, присоединились и пара пушек с БМД - соседний батальон решил поддержать "огоньком".

Всех солдат вывели из сада. К счастью, тяжёлых ранений не было. В основном это были касательные пулевые ранения рук и ног. Всех раненых перевязали. Разместили по БТР. На один из них погрузили единственного погибшего.

Колонна продолжила своё движение. Уже в БТР Невский испытал страх: перед глазами то и дело всплывала картина - пуля, проходящая через голову Никиты. А ведь они стояли рядом. Что стоило стрелку выбрать своей мишенью не этого старшего лейтенанта, а другого? Додумывать не хотелось...

На своей стоянке всех раненых собрали и отправили на вертолётную площадку, с ними же было отправлено и тело погибшего. Война продолжала собирать свою кровавую дань...

Следующая пара дней прошла относительно спокойно. Погибших не было, а раненый поступил только один. Это был санитарный инструктор одной из рот, Сергей Алекса, он наступил на противопехотную мину. Получил частичный отрыв стопы, сам себе наложил кровоостанавливающий жгут, перевязал рану, вколол обезболивающее. Действовал хладнокровно и умело.

Невский всё же решил рану осмотреть, когда раненого привезли к управлению батальона. Выглядел младший сержант не важно - сильная бледность, частый пульс. Видимо, обезболивание надо было повторить. После повторной инъекции промедола болевой шок удалось купировать. Парень расслабился. Врач принялся разбинтовывать рану. Тут Алекса начал смеяться. Офицер подумал, что он, наверное, умом тронулся. Начал голову ему ощупывать - может, ранен? Наконец, спросил:

-Ты чего смеёшься?

-Знаете, товарищ старший лейтенант, плохо, конечно, что ногу оторвало. Но хорошо, что мало оторвало! Главное, пятка на месте. А это ведь весь упор ноги. Легко будет протезировать. Быстро встану на обе ноги. Еще и плясать буду. Вон Мересьев вообще на протезах бегал, танцевал, на самолёте сам летал. И я ещё выучусь на классного специалиста, не решил только куда пойти. Хотя нравится журналистика. Обо мне ещё узнают в родном Кишинёве!

-Да, парень, повезло тебе. Я восхищаюсь твоим мужеством!

Невский промыл рану перекисью, наложил новую стерильную повязку. Он не переставал удивляться стойкости раненого: сидит себе и рассматривает свою несчастную ногу. Стопу то вправо, то влево повернёт. Парень стальной.

С эвакуацией санитарного инструктора не стали затягивать. Вскоре он был переправлен на вертолётную площадку.

На следующее утро медиков ждал сюрприз. Гриша Флорь не только напёк оладьев, но и подал... варёную курицу. Впрочем, особенно удивляться не приходилось: в оставленных кишлаках часто попадалась разная живность. Немного терпения и можно поймать курицу или даже барана. Командиры сквозь пальцы смотрели на эти действия солдат. И то верно - консервы порядком надоели. Но как он мог её сварить? Впрочем, земляков у него было полно. Помогли.

Старший лейтенант и солдаты его команды уселись в кружок. Все радостно потирали руки. Вот это пир! Тут Невский не удержался:

- А, по какому поводу сей банкет, Гриша?

Флорь радостно заулыбался:

- Сегодня же 18 октября? У меня сегодня день рождения! Двадцать лет стукнуло. Вот я вас всех и решил угостить. Не ресторан, конечно, но для боевых условий сойдёт. А в кабак милости прошу года через два-три. Приезжаёте в Пермь и узнайте, какой лучший здесь ресторан. Там я и буду работать.

Все радостно загалдели, стали жать парню руку, дергать за уши, хлопать по спине. Невский тут же запустил руку во внутренний карман, извлек на свет авторучку-часы ("бакшиш" - так сказал ему дуканщик, когда он покупал для жены дублёнку - у них было принято дарить разные мелкие предметы). Часы исправно показывали время, а авторучка писала хорошо.

- Гриша, владей! Скромно, но от души.

Офицер протянул имениннику подарок. Младший сержант даже покраснел - то ли от удовольствия, то ли от смущения.

И банкет состоялся!

Весь день прошёл в приподнятом настроении. Раненых не привозили, медики наслаждались отдыхом. "Травили" байки, делились планами на будущее. Говорили и о войне, идущей рядом.

После обеда к медикам подсел капитан Валентин Кожохарь. Оказалось, что он был в добрых отношениях со всеми этими солдатами, был их частым гостем и в прежних рейдах, дружил с раненым врачом Дубининым Андреем. Он живо включился в обсуждения темы идущей войны. Не преминул поделиться своим боевым опытом - не раз был с ротами в бою.

Закурив новую сигарету, капитан, не спеша, начал говорить.

"По прибытии на место не надо высовываться, не курить, соблюдать тишину, не ослаблять внимания. Если боевая группа занимает позиции, оставленные противником, то идти туда можно только после сапёров. Ни в коем случае нельзя произвольно передвигать или поднимать любые, даже самые безобидные на вид предметы. Если в небе появляются наши самолёты или вертолёты, надо постараться залечь и вести себя скромно, не выказывать "родным соколам" бурной радости. Бережёного Бог бережёт.

Бой, как бы мы себе его не представляли заранее и как бы ни готовились к нему, всегда настигает врасплох. Он подавляет своей простой и жуткой реальностью, парализует волю, вызывает леденящее чувство пустоты внутри и ощущение пульсирующего где-то у горла сердца, горечь во рту. Мир кажется нереальным: что-то грохочет, что-то пунктиром пролетает мимо лица, брызжет щебнем, каменной крошкой по лицу, одежде. Все чувства обостряются в ожидании главного и непоправимого. По-моему, в этом суть страха. Все проходят через это. Крещение боем - как детская болезнь, которой необходимо переболеть. Но у каждого бойца процесс приобщения к реалиям войны проходит по-своему.

Должен заметить, что настоящие боевые офицеры и солдаты с большим сочувствием и пониманием относятся к банальным людским слабостям в бою, то бишь: бледность, дрожь, заикание, "земные поклоны" пролетающим "твердым телам". Всё это принимается с иронией и незлобливым подтруниванием: мол, сами такими были".

Капитан замолчал, повисло молчание, которое вскоре нарушил Невский:

-Да, всё может преодолеть человек: и страх, и боль. Между прочим, "в молодости Наполеон дрожал как осиновый лист во время бомбардировок города Тулона. Один из солдат, заметив это, сказал другим:

-Смотрите, он ни жив, ни мёртв со страху!

-Да, это так,- ответил Наполеон.- Но продолжаю сражаться. Если бы тебе было вполовину страшно, как мне, ты давно бы уж удрал без оглядки".

Утром батальон вновь переезжал. Управление разместилось неподалёку от заброшенного кишлака. Настроение было хорошее - завтра всем предстояло возвращаться домой. Мечтали о хорошей бане, об отдыхе на кроватях и белых простынях. Казалось, этот рейд длится давным-давно. А между тем прошло лишь девять суток.

Командир батальона вскоре уехал в Управление Бригады на совещание. За него остался начальник штаба - капитан Пыхов. Это был настоящий русский богатырь: один только кулак был у него размером с "детскую голову". Невский уже не раз решал с ним вопросы эвакуации раненых и каждый раз невольно (и не заметно) сравнивал размеры своего кулака и его. Увы, в два-три раза больше...

Трудно сказать, что подействовало: скорое завершение рейда, несколько относительно спокойных последних дней, отъезд командира или общая "расслабуха". Многие потеряли осторожность. Но война не прощает такого отношения. И она наказывает...

В полдень за Невским прибежал солдат - срочно требовалась помощь капитану Кожохарь, получившему ранение в голову.

Врач и санитарный инструктор побежали вдвоем, прихватив медицинскую сумку. Под навесом из маскировочной сети на табуретке сидел капитан, всё лицо и голова его была в крови. Рядом суетился гигант Пыхов, пытаясь остановить кровь.

С помощью ватно-марлевых стерильных салфеток удалось вытереть кровь и установить источник кровотечения - правое ухо. Точнее, полное его отсутствие. Пуля начисто срезала ушную раковину, из этой раны и шла обильно кровь. Рану затампонировали, плотная повязка смогла остановить кровь.

Выяснилось, что Кожохарь встречался с замполитом батальона. Они решали служебные вопросы. Потом он отправился обратно; проходил по открытому пространству и только поднялся на пригорочек, как почувствовал сильный удар по уху. Сначала ничего не понял, но увидел падающее перед ним на землю ухо. Зажал рану носовым платком и прибежал сюда.

Скорей всего это было везение - ещё бы несколько миллиметров в сторону, и пуля пробила голову. А так... С другой стороны, отсутствие ушной раковины - это явный дефект. Но врач принялся успокаивать раненого, что при современной хирургии, когда пересаживают не только почки, роговицу глаза, но и сердце - "раз плюнуть" с пересаживанием донорского уха. Кажется, это успокоило Валентина.

Но тут Пыхов поднял другой существенный вопрос - была ли это шальная пуля (что маловероятно) или стреляли наверняка. Правда, выстрела никто не слышал, значит, "палили" с большого расстояния, возможно, из крупнокалиберного пулемёта типа ДШК.

Короче говоря, надо повысить осторожность. А пока следует переправить раненого на вертолётную площадку, которая по-прежнему разворачивается при Управлении Бригады. Тут он принял решение задействовать бронетранспортёр медиков для этой цели. Невский кивнул головой:

- Хорошо, я пойду и предупрежу водителя. Будем готовы в кратчайшие сроки.

Невский поспешил к своему БТР N165, а сержант Жеремин, не спеша, пошёл следом. Он нёс тяжелую медицинскую сумку.

Еще издали старший лейтенант увидел своего водителя - тот сидел на корточках у небольшого костерка и что-то помешивал в баночке. "Над обедом "колдует",- невольно улыбнулся Александр. Он перешёл на спокойный шаг и стал подходить к младшему сержанту, размахивая руками. Потом прокричал:

-Кончай кашеварить! Дело есть.

Григорий поднял голову, помахал рукой и стал подниматься, широко улыбаясь. До него оставались чуть более 3метров, когда случилась беда.

Выстрела опять не было слышно, лишь фонтан крови брызнул прямо в подходящего офицера. Пуля попала в левую половину шеи, повредив сонную артерию. Кровеносный сосуд толщиной с "добрую макаронину" под большим давлением подаёт кровь в голову, но стоит ему получить повреждение, как вся эта кровь устремляется наружу. Смерть наступает в считанные секунды.

Гриша упал прямо в руки подбежавшего офицера. Врач почти инстинктивно зажал рану своими цепкими пальцами, пытаясь остановить кровотечение. Что было силы он закричал:

-Жгут сюда! Срочно!! Жеремин, ко мне!

Позже, когда они обсуждали этот момент, Сергей не мог припомнить: услышал он этот крик или сам почувствовал, но он побежал. Немножко замешкался, когда увидел, КУДА собирается врач накладывать жгут. Но мощный "рык" старшего лейтенанта привёл его в чувство. Он быстро подал резиновую ленту.

Невский завёл правую руку раненого за голову вверх, наложил жгут на повреждённую левую сторону шеи и на эту согнутую руку, стянул жгут и закрепил его. Кровотечение прекратилось.

-Ты что, никогда не видел, как на шею жгут накладывают? - Бросил взгляд в сторону Жеремина. - Учись, может ещё пригодиться. Теперь срочная эвакуация может его спасти. Нужно шить артерию, это хирурги могут сделать в госпитале. Я пошёл "выбивать" БТР, придётся ехать на другом. Я сам повезу, останешься здесь за старшего. Где эти наши санитары ходят? Переложите его на носилки.

Врач забинтовал рану на шее, вколол раненому обезболивающее, потом наладил систему для переливания кровезаменителей - надо пополнить запас потерянной жидкости в кровеносном русле. Использовал трофейный пластиковый пакет, который сразу осторожно положил Грише под голову - под тяжестью её и будет переливаться раствор. Очень удобно!

К ним уже подбегали санитары Чащухин и Бургазлиев, лица у них были испуганные.

Невский оставил на попечение своих медиков раненого, который уже открыл глаза и что-то еле слышно шептал, побежал к капитану Пыхову.

Выслушав врача, Виктор в сердцах замысловато выругался. Потом, чуть успокоившись, продолжил:

-Чёрт, у меня нет сейчас подходящего транспорта для эвакуации. Может найти водилу, да и на вашем бронике отвезти. Как думаешь?

Словно ему в ответ из-за разрушенного дувала вынырнул бронетранспортёр, за ним, не отставая, следовала боевая машина пехоты. Через пару-тройку минут "броня" подкатила к офицерам, лихо развернулась и встала, как вкопанная. БМП повторила манёвр и встала рядом.

Оказалось, что это из боевых порядков привезли двух легкораненых - сквозные пулевые ранения рук. Им даже не требовалось никакой помощи - всё было сделано санитарным инструктором роты. Парни "словили" пули при проческе пригородного кишлака. А в "чреве" БМП лежал погибший - снайпер попал в голову.

Это доложил старший лейтенант Абдуллаев, командир взвода. ( "Командир один-один-один",- так он сказал позднее, улыбнувшись и пояснил: "Первый взвод первой роты первого батальона").

- Очень ты кстати, Джолой!- Капитан с видимым удовольствием пожал ему руку.- Давай в том же составе поедешь на вертолётную площадку, у нас "запарка". Надо срочно, "кровь из носа" переправить туда раненых наших, и своих перевезёшь тоже, включая погибшего. С тобой вот док поедет. Он всё тебе расскажет. Если что нужно, говори сразу. Добре?

-Хорошо, я всё понял. Только дайте сухпай на моих бойцов, пять человек будет со мной. Да и я бы не прочь перекусить.

-Без вопросов, дорогой дружище. Ну, удачи вам!

Уже через 15 минут БМП-2 с бортовым номером 67 и БТР-70 с бортовым номером 113 мчались по бездорожью в направлении вертолётной площадки. На впереди идущей боевой машине пехоты так и лежал погибший. Командиром этой машины (командир отделения) был сержант Веня Хряпа, киевлянин. Оператор-наводчик, младший сержант, Верный Юра, до армии успел поработать на шахте в Донецке. Вёл гусеничный вездеход рядовой Зимонин Андрей, живший до армии в Кирове. Все эти сведения сообщил старший лейтенант Абдуллаев, представляя "своих орлов" доктору. Похоже, он очень гордился ребятами из своего взвода, мог о них говорить бесконечно долго. Но время поджимало, не до рассказов. На экипаже боевой машины лежала важная роль - сопровождение и охрана БТР.

Невский ехал на бронетранспортёре, водителем которого был младший сержант Женя Раздобудко из Черновцов. Рядом с ним сидел старший лейтенант, командир взвода, рот которого не закрывался - он всё порывался рассказать о своей далёкой прекрасной родине - Киргизии. Но каждый раз, взглянув в салон, прерывался на полуслове. Пулемётчик башенной установки Пушкаш Вадим, харьковчанин, практически не отрывался от своего пулемёта, всматриваясь в приборы наблюдения.

Невский в свою очередь не спускал глаз с лежащего на носилках раненого Григория Флорь. Жгут надёжно остановил кровотечение, но тревога не покидала врача. Успеть бы эвакуировать в госпиталь! Капитан Кожохарь с забинтованной головой сидел молча, привалившись к борту, казалось, он даже дремал. Наконец, двое легкораненых негромко переговаривались, сидя рядышком.

На удивление Невского доехали довольно быстро и без происшествий. Уже через полчаса раненого Флорь выгружали из бронетранспортёра. Вместе со своим товарищем Иваном Сухар Невский ещё раз осмотрел раненого. Сменили ему систему для переливания кровезаменителей, вновь используя трофейные медикаменты.

Большой удачей был быстрый прилёт вертолётной "пары". Уже через пятнадцать минут "стрекоза" приземлилась на площадке. Врачи приняли решение отправить с тяжелораненым водителем фельдшера Черанева Александра - он сможет позаботиться о парне. Сержант без лишних слов влез в "вертушку". Этим же "бортом" отправили раненого офицера и легкораненых. За погибшим приземлился второй вертолёт этой "пары".

Только когда вертолёты скрылись из виду, Невский вздохнул свободно. Они сделали всё. Теперь дело за хирургами. Время поджимало - после ранения пошёл второй час.

И опять старшего лейтенанта посетил запоздалый страх. Вновь пуля сразила человека рядом с ним. Одну за другой выкурил две сигареты, немного успокоился. "Эх, говорил я Гришке не петь эту дурацкую песню! Не послушал. Он так все дни и "мурлыкал" эти слова. Вот и накликал беду. Кто теперь будет работать в лучшем ресторане Перми?! Нет, не думать об этом! Он выкарабкается, я уверен... Как он там пел: "Вот пуля пролетела..." Тьфу, черт! Еще и мне не хватало этой песни!"

Перед обратной дорогой решили немного передохнуть, подкрепиться. Время обеда давненько прошло.

Через час маленькая колонна тронулась в путь. Невский надел шлемофон и теперь через наушники слушал обстоятельный и неторопливый рассказ старшего лейтенанта Абдуллаева. Похоже, Джолой мог, действительно, говорить о далёком доме часами.

-Эх, мужики, как красиво у нас в Киргизии! Представьте только - "ровная голубизна невозмутимого Иссык-Куля. Зелёная полоса леса, восходящая до белых, сверкающих снегом гор. Островерхие заснеженные пики вершин. Чон-Урюкты - Большое Абрикосовое селение. Мой дедушка Абдулл-ата был известный на все предгорье табунщик и охотник. "Мерген" - так звали его люди - признанный всеми охотник. До сих пор остались эти воспоминания детства. Как-то он позвал меня: "Эй, Джолой! Пора, малыш, в седло. Едем в горы!" Я радостно бросаюсь к резвому дедушкиному скакуну, цепкие, жилистые руки подхватывают меня на лету и усаживают в седло. Едем вдвоём. На правой руке деда, покрытой до самого локтя дублёной кожаной рукавицей, устроился, хищно поглядывая из стороны в сторону, немолодой беркут. "Как ты приманиваешь волков, ата?"- моему детскому любопытству нет предела. Он, улыбнувшись, отбрасывает в полёт беркута, складывает и подносит к губам ладони и тихо - сначала тихо - начинает выводить волчий мотив... Страшно! По моей спине так и пробегает холодок".

Офицер замолчал. Но вскоре вновь продолжил воспоминания. Его голос в наушниках звучал как-то очень по-домашнему, хотелось слушать и слушать.

- "В том же году я пошел в школу, хотя мне не исполнилось ещё семи лет. Сам директор спросил тогда, сколько мне лет. Я выставил напоказ семь пальцев. "Ишь, Филиппок! Семь-то когда ещё будет - в декабре? А ну заворачивай-ка обратно, на следующий год придёшь". Но я пришёл на следующий день. Моя учительница Салы-апай даже пожаловалась директору, мол, что с ним делать? Мол, вы отправляете, а он все равно ходит. Тогда директор сдался, мол, если на пятерки закончит первую четверть, пусть ходит. И вот на пятёрки (одни пятёрки!) я учился по седьмой класс включительно. А там уж, видно, поняв, что назад не переведут, расслабился".

Джолой заразительно засмеялся. Все слушатели невольно тоже улыбнулись.

- "Однажды (это было уже после восьмого класса) летним полднем в Чон-Урюкты приехал генерал. В селении говорили, что давно, ещё до войны, он жил здесь, а теперь заехал взглянуть на родные места. Но мне показалось тогда, что это был лишь предлог для генерала, а настоящая цель - привезти мне, мальчишке-киргизу, высокую мечту - стать офицером. Так я и "заболел" этой мечтой. А после десятого одноклассники записывали в блокноты друг другу заветные пожелания. Помню, как первая красавица класса Бешегуль (между прочим, моя теперь жена) написала мне: "Иди честно и бесстрашно избранной дорогой. Пусть твою дорогу освещает луч счастья". Короче говоря, сразу после школы я поступил в Алма-Атинское общевойсковое училище. А после окончания молодым лейтенантом прибыл сюда в Афганистан. И вот два года я вожу свой взвод на различные задания. Бойцы моего взвода самые лучшие! Это я говорю тебе, док, с полной уверенностью. И пусть они слышат мой "трёп", их этой похвалой не испортишь. Так ведь, Вадим и Женя?

- Так точно, командир, - почти в один голос ответили Пушкаш и Раздобудко.

Невский был рад знакомству с такими хорошими ребятами.

Взрыв прозвучал, как гром средь ясного неба. Через смотровой люк командира подскочивший туда Невский увидел страшную картину: впереди идущая боевая машина пехоты поднималась в воздух, разламываясь одновременно пополам. Фугас! Но когда успели установить?! Проезжали здесь пару часов назад - всё было нормально. Чёрт его знает, что они туда вкопали (Авиационную бомбу? Снаряд? Мину?), но взрыв был огромной силы. Даже не хотелось представлять, что стало с экипажем БМП-2 под номером 67.

Бронетранспортёр резко затормозил, чтобы не наскочить на обломки боевой машины, начал медленно сдавать назад, опасаясь попасть под взрывы боекомплекта. Дым, пламя, взрывы - дорога впереди была полностью перекрыта. Фугас был установлен со знанием дела - в самом узком месте: слева возвышалась гора, справа - глубокий овраг, еще дальше - россыпи крупных валунов и участок "зелёнки".

Невский попытался открыть нижний десантный люк, размещённый между вторым и третьим колесом. Он хотел проверить экипаж - а вдруг есть выжившие. Но Джолой своей крепкой рукой дернул назад:

- Куда ты? Им уже ничем не помочь. Поверь моему опыту. Да и здесь может быть засада, только и ждут лёгкую добычу. Сейчас проверим.

Он открыл верхний десантный люк, одел на длинный ствол АКС (автомат Калашникова со стальным прикладом) металлическую каску и приподнял её немного из люка. Тотчас по металлу что-то стукнуло. Посмотрели - каска была пробита навылет. Крупнокалиберный пулемёт здесь уже точно есть. Стреляли справа.

Абдуллаев приказал сдавать назад - будем искать объездную дорогу. Бронетранспортёр быстро поехал, и очень вовремя - избежали попадания из гранатомёта. Огненная струя пронеслась перед носом. Метров через пятьдесят выехали на ровную площадку. И тут оказались перед выбором, как в русской народной сказке о трёх дорогах: "Направо пойдешь - коня потеряешь, налево пойдешь - друзей потеряешь, прямо пойдешь - сам погибнешь".

Командир взвода принял решение - и БТР помчался вправо, планируя проехать через овраг. Сам Джолой под защитой крышки своего люка высунулся из боевой техники, пытаясь разобраться в обстановке.

Новый мощный взрыв раздался метров через тридцать. Бронетранспортёр потерял весь передний мост. Возможно, он мог и дальше ехать, но водитель Женя Раздобудко получил смертельные ранения - днище было взломано, и взрывом парня буквально разорвало пополам. Без управления БТР-70 с бортовым номером 113 резко повернул вправо и ткнулся носом в крупный валун. Этим же взрывом старшего лейтенанта Абдуллаева выбросило из машины и отбросило в сторону.

Взрывом Невского отбросило назад, и он сильно ударился головой о герметическую перегородку, за которой расположено силовое отделение. Уже теряя сознание, он пожалел, что не надел каску на голову. Наступила темнота...

Пришёл в себя довольно быстро - кто-то со всей силы бил его по лицу. Это пулемётчик башенной установки Вадим Пушкаш приводил его в чувства, приговаривая: "Док, очнись! Док, очнись!"

Салон быстро заполнялся едким дымом. Надо было срочно выбираться. Вадим открыл нижний десантный люк и подтолкнул Невского наружу.

- А ты?

- Я не оставлю здесь Женьку, заберу его. Сразу за вами вылезу. Найдите лучше нашего командира, возможно, ему нужна помощь.

Медицинская сумка с красным крестом так и была одета через правое плечо, подтянул лямку повыше. Прижимая к груди автомат, Александр "рыбкой" выпрыгнул наружу. Голова страшно болела и кружилась, тошнило, непрерывный звон в ушах подавлял все звуки. Из рассеченной раны на затылке текла кровь. Глотнул свежего воздуха и закашлялся, приступ сотрясал всё тело - так организм пытался избавиться от ядовитых газов, попавших в легкие. Потом началась рвота. И опять выворачивало всего наружу. "Это уже "сотряс" проявляется", - как-то лениво подумал о происходящем. По-прежнему всё это казалось каким-то нереальным, "дурным сном". И ещё одна неожиданная мысль с быстротой молнии пронеслась в голове - номера! У их "бронированных коней" были несчастливые номера!! Действительно цифра 67 на БМП в сумме составляла 13, а в номере БТР вообще присутствует эта цифра.

Он сам представлял теперь прекрасную мишень, но, похоже, его пока не заметили. Длинные трассера били с нескольких мест в одну точку. Именно оттуда им отвечали короткие очереди.

" Это же Джолой ведёт бой! Значит, он жив. Возможно, ранен. Я должен ползти к нему". Эта мысль отчётливо сформировалась в "рассыпающейся", "разламывающейся" голове доктора.
Он, раздирая в кровь руки об острые камни, пополз в сторону Абдуллаева. До него было не более пятнадцати метров. В этот момент у БТР раздался взрыв - струя газа пролетела буквально над Невским. Опасаясь увидеть самое страшное, старший лейтенант всё же посмотрел назад. Вадим Пушкаш с останками своего товарища уже выбрался из бронетранспортёра, но попал прямо под выстрел из гранатомёта. Он погиб мгновенно: как и его друг, он был разорван пополам.

Никаких эмоций не было, мозг бесстрастно отметил ещё одну смерть. Похоже, разум уже отказывался принимать новую информацию. Голова страшно болела и кружилась, но Александр с тупым упорством полз и полз к своему оставшемуся в живых товарищу. О том, что он жив, можно было судить по очередям. Стрелял очень экономно - берёг патроны.

Увидел офицера издали. Тот лежал между двух крупных камней, которые его надежно прикрывали с флангов. Он что-то непрерывно кричал на своём языке и посылал свинцовые "гостинцы". Услышав шорох, Абдуллаев обернулся, увидел и радостно помахал рукой. Снова продолжил стрелять.

Невский подполз вплотную, рассмотрел товарища. Из большой рваной раны на левой голени обильно шла кровь. Повинуясь врачебному долгу, начал действовать скорее автоматически, чем осознанно. "Артерия не задета,- с удовлетворением отметил доктор, ощупал рану,- кость тоже цела"

Не смотря на протесты раненого, врач наложил тугую повязку, остановив кровотечение. Вколол промедол из шприц-тюбика, сняв боль. Похвалил себя мысленно, что не снял санитарную сумку, когда сидел в салоне БТР. Всё это время Джолой не прекращал стрелять, словно и нет у него никакого ранения. Прервавшись на минутку, Абдуллаев показал рукой влево, где протекал арык, по берегам которого буйно разрослись деревья и кусты, мол, будем туда прорываться.

Закончив свою работу, Александр всё так же "тупо" отполз в сторону. Выбрал удобную позицию чуть поодаль, через два больших валуна, тоже стал посылать короткие очереди в сторону врага.

Начался миномётный обстрел. Мины ложились всё ближе и ближе, разбрасывая множество смертоносных осколков, которые с противным воем разлетались во все стороны. "А вот это совсем хреново!"- отметил про себя Невский "лениво". Он всё ещё не мог отделаться от ощущения нереальности событий.

Очередной взрыв раздался совсем рядом, по соседству. Именно там, где находился Джолой. И тут, похоже, мозг "очнулся от ступора", вернулись чувства. И первое было - страх. Противный, "липкий", парализующий страх. И ещё появилось беспокойство о своём соседе. Что с ним? Его автомат прекратил стрельбу. Неужели... Надо проверить. Но как? Мины продолжают рваться, осколки разлетаются, не хочется даже нос высунуть из такого удобного укрытия.

Как он не боялся, но шагнул навстречу страху и справился. Он даже открыл в себе что-то новое. Встретив страх лицом к лицу и победив его, он стал взрослее.

Старший лейтенант Абдуллаев лежал на спине. Его левая кисть была оторвана, из раны толчками выходила кровь, а вместе с ней и жизнь. Не раздумывая ни секунды, Невский наложил жгут, остановил кровотечение. Принялся осматривать товарища дальше. Правая рука тоже пострадала - мизинец и безымянный палец были размозжены, а сама кисть пробита в нескольких местах. Наложил тугие стерильные повязки на пострадавшую правую кисть и на обрубок левой. Вколол обезболивающее.

Только сейчас обратил внимание на поразительную тишину. Обстрел прекратился, не стреляли и из автоматов-пулемётов. Скорей всего они решили, что все погибли. Тут Джолой застонал и открыл глаза.

-Док, уходи к арыку. Там есть шанс уцелеть. Здесь они мигом накроют.

-Вместе будем пробираться! Сможешь мне хоть немного помогать?

Джолой кивнул головой и попытался приподняться, это ему удалось. Он снова показал рукой в сторону арыка. Целая цепочка крупных камней-валунов создавала идеальный "коридор", скрывая от видимости.

Невский закинул оба автомата себе на левое плечо, полуобнял за талию своего товарища и, наклонившись пониже к земле, пошёл между крупными валунами. Его самого "мотало и кружило", несколько раз они падали, но тотчас поднимались. И откуда только силы брались?! Но эти метров тридцать офицеры преодолел почти без остановок. Арык был метра два шириной, но оказался неожиданно довольно глубоким. Холодная вода приятно окатила с ног до головы, но она же едва не погубила - Александр чуть не захлебнулся, погрузившись почти по горло. Но Джолой, напротив, обрёл уверенность и подхватил доктора. Вдвоём они выбрались на противоположный берег и упали без сил.

Отдышавшись, отползли в тень деревьев и кустов. Что дальше? Невский проверил оружие - патронов осталось не более десятка на два автомата. Но их никто не преследовал. Хоть это хорошо. Надвигается вечер. Смогут ли они продержаться всю ночь. Но должны же их искать?! От стрельбы и взрывов было столько шума. Батальон где-то рядом. Они непременно помогут!

И он не ошибся. Сначала стали раздаваться взрывы - стреляли пушки боевых машин пехоты (их доктор уже научился узнавать по звуку), присоединились крупнокалиберные пулемёты, потом и автоматы. А потом в поле видимости появился БТР и три БМП. Свой "родной" бронетранспортёр под номером 165 Невский узнал сразу. Видимо, нашли нового водителя вместо Гришы Флорь. Наконец, в довершение этой подмоги, прилетела пара боевых вертолётов МИ-24, которые "отутюжили" НУРСами (неуправляемые реактивные снаряды) нагромождение крупных валунов вдалеке, откуда и вёлся огонь.

Спустя несколько минут к офицерам уже бежали сержант Жеремин, санитары Бургазлиев и Чащухин.

Раненого Абдуллаева положили на носилки, несмотря на его слабые протесты. Почти бегом офицера перенесли к бронетранспортёру, погрузили внутрь под защиту брони.

Санитарный инструктор обработал рану на голове Невского, наложил повязку, забинтовав лоб-затылок. Они, не спеша, пошли к боевой технике. Невский спотыкался на каждом шагу, но всякий раз его бережно подхватывал Сергей Жеремин, он же помог "форсировать" и глубокий арык.

Останки погибших ребят с бронетранспортёра под "роковым" номером 113 погрузили на один из БМП-2, туда же позже положили и останки экипажа боевой машины пехоты с другим "роковым" номером 67.

Капитан Пыхов, руководивший этой спасательной операцией подал команду к отправке. Колонна помчалась в обратный путь.

Уже под вечер командир батальона смог вызвать на себя вертолёт. Он завис над небольшой ровной площадкой невысоко над землёй, туда и подали носилки с покалеченным старшим лейтенантом Джолой Абдуллаевым. Офицеру требовалась срочная операция - возможно, правую руку удастся спасти.

Всех погибших решили везти с собой завтра, возвращаясь из рейда.

Невский по возвращении вновь попал в заботливые руки Сергея Жеремина. Санитарный инструктор поставил несколько уколов, один из них - 40% раствор глюкозы внутривенно ("чтобы мозг побаловать, а-то он совсем стряхнулся..."). Действительно, стало легче. Вскоре сон навалился на доктора со всей тяжестью...

Утром был проведён завершающий этап боевой операции. Вскоре батальоны стали собираться в общую большую колонну. Бригада возвращалась домой.

Всю ночь и утро Невский так и проспал, точно сурок. Его решили не будить. Но состояние улучшилось. Уже не было непрерывного звона в ушах, да и голова так уже не раскалывалась от боли. Рана на затылке подсохла, поэтому снял повязку с головы - не хотелось в таком виде возвращаться. Даже перебрался на командирское кресло рядом с новым водителем. Это был худенький паренёк, рядовой Ташихин Дмитрий. Он напоминал подростка из школы, но своё дело знал хорошо. Бронетранспортёр подчинялся его умелым рукам.

Весь обратный путь прошёл без происшествий. Невский старался подробно вспомнить все дни этого кровавого рейда. Мысленно простился со всеми погибшими, чья смерть произошла на его глазах, кого не удалось спасти. Пытался вспомнить лица всех раненых, страстно желал им выжить и вернуться к своим родным и близким. А дома... "Дома и стены помогают".

Недалеко перед въездом в военный городок колонна остановилась, чтобы "почистить пёрышки". Привести себя в порядок. Появилась "спецкомиссия", которая "шмонала" боевую и прочую технику на предмет "ввоза недозволенного". Каждому своё. Кто-то воюет и рискует жизнью, а кто-то...

Наконец, после долгого ожидания "добро" было получено и участники рейда продолжили путь. Прямо на въезде их встречал военный оркестр. Вернулись с победой!

... Большого труда Невскому стоило "отбиться" от настойчивых уговоров ведущего хирурга Медроты капитана Зыкова. Александр убеждал своего тёзку в необходимости госпитализации на десять ("в крайнем случае - на семь") дней. Сотрясение головного мозга надо лечить, иначе последствия скажутся в будущем. Нужен строгий постельный режим. Будучи сам специалистом, Невский понимал справедливость этих слов. Но... Но терять ещё десять дней?! А вдруг опять отпуск по какой-нибудь причине отложится. Нет и нет! Два дня полежал в комнате офицерского общежития. Хватит! Съездил в Кандагарский госпиталь, справился о своих раненых. Новости эти его порадовали: Григорий Флорь был успешно прооперирован, чудо-хирурги "подлатали" его артерию на шее, теперь его жизни ничего не угрожает; Джолой Абдуллаев тоже был вовремя прооперирован, правую кисть полностью удалось сохранить.

На следующий день старший лейтенант Невский поехал на аэродром. Капитан Зыков вызвался проводить. На прощание он вновь попенял Александра, что тот не вылежал положенное время после такого сотрясения. "Впрочем, я тебя понимаю",- добавил он. Друзья на прощание обнялись.

... Спустя несколько часов, Александр Невский, сделав глубокий вдох, переступил порог родного дома...

***.

Использованная литература

- "Мактуб" Пауло Коэльо, М. 2008г.;

- "Мысли на каждый день" Л.Н. Толстой, М. 2008г.;

- "Они защищали Отечество: О военных медиках, воевавших в Афганистане (В.О. Сидельников)", С. Галицкий, С-Пб. 2008г.;

- Повести, А.П. Чехов М.1982г.;

- "Притяжение строя", И. Есютин, "Красная Звезда", март 1987г.

***

Комментарии: 35, последний от 27/12/2013. © Copyright Карелин Александр Петрович (alexkar1955@mail.ru) Размещен: 22/03/2009, изменен: 13/01/2010. 76k. Статистика. Рассказ: Афганистан Годы событий: 1983	Оценка: *9.229** Ваша оценка:
Аннотация: Работа медиков в боевом рейде... Иногда это было сопряжено с риском для жизни...

Карелин Александр Петрович "Вот пуля пролетела..."

Карелин Александр Петрович
"Вот пуля пролетела..."