ArtOfWar. Карелин Александр Петрович. "Мы с тобой два берега..."

"Мы с тобой два берега..."

"Ночь была, был рассвет, словно тень крыла.

У меня другого нет, я тебя ждала.

Всё ждала и верила сердцу вопреки:

"Мы с тобой два берега у одной реки".

/Г. Поженян/

Предисловие от автора

Говорят, что жизнь человека - это книга. А книги бывают интересные и скучные, содержательные и пустые. Одна - пухлый фолиант, другая - тоненькая, как ученическая тетрадь. Книга жизни офицерских семей насыщена и может быть велика по размеру. А интересна? Пролистаем несколько таких "книг".

В основу рассказа положены документальные истории. Фамилии действующих "героев книг" изменены.

Без особой на то надобности зайти вечером, в час пик, да ещё в конце месяца в крупный свердловский универмаг - поступок поистине опрометчивый. Уже через пару минут, мысленно проклиная свою бестолковость, капитан двигался в подхватившей его душной толпе как лодка без руля и паруса, мимо полупустых прилавков, пытаясь протиснуться сквозь длиннющую очередь, выстроившуюся за каким-то очередным дефицитом. Не стоять же ему, в самом деле, в этой очереди до закрытия магазина. Впрочем, надобность всё же была. Надвигался женский праздник, хотелось хоть что-то купить для жены и двух дочерей. Вот и вырвался на "разведку".

Но вдруг движение застопорилось. Поток вынес офицера на гренадёрского роста и соответствующего веса тётю, стоявшую на месте незыблемо как волнорез и не обращавшую никакого внимания на окружающую суету.

- Буржуйка! Фря крашеная! - то ли шипела, то ли рычала женщина-волнорез, гневно буравя взглядом кого-то в отделе верхней одежды.

Капитан, придавленный толпой к её могучему плечу, посмотрел в ту же сторону.

Ах, вот в чём дело. Столь явное неудовольствие большой тёти вызвала довольно симпатичная моложавая пара, наверное, муж и жена. Он - стройный, подтянутый седоватый подполковник, десантник. Она - миловидная, стройная блондинка, в молодости, несомненно, красивая. Она примеряла шубу, по виду довольно дорогую. И смущалась, и глазами спрашивала мужа: к лицу ли ей шуба, нравится ли ему...

Но тут женщина-волнорез стронулась с места, и все услышали напоследок её злобный шипящий возглас:

- Офицерша! Буржуйка!..

Всякое желание оставаться далее в универмаге пропало. Капитан Александр Невский выбрался на морозную февральскую улицу. Не спеша отправился домой, поглубже надвинув шапку на голову. Решил пройтись пешком, не смотря на сильный пронизывающий ветер, несущий навстречу снежную крупу.

Всё время вспоминались, не шли из головы эти злые слова. С чего бы такая шипящая ненависть? Или презрение? И почему именно буржуйка? Значит, богатая? Значит, все жёны военных, офицеров - какой-то особенный, очень состоятельный слой?

Невский признался сам себе: задела его эта сцена. Ну, во-первых, сам является офицером, а, значит, и в его жену могут кинуть эти слова. А во-вторых, твёрдо знал: основа таких взглядов, подобного отношения к жёнам военных - предвзятость, вольное или невольное заблуждение.

Да, конечно, сейчас началась перестройка, гласность. Вроде бы стали больше говорить и писать о всевозможных армейских проблемах, а миф о материальном положении офицерских семей всё ещё существует. И мамы, напутствуя своих дочерей-невест перед свадьбой с лейтенантом или курсантом военного училища, говорят: "Ничего, пусть в молодые годы послужишь немного с мужем на краю света, зато копейки считать не придётся..."

Придётся, и ещё как. Хотя откуда им это узнать, если среди подруг и знакомых не окажется офицеров и офицерских жён. Вся информация на эту тему - из кино и телефильмов, книг. А там...

Офицерские жёны, как правило, предстают на экране в двух образах. Первый - эдакая "железная леди", которая, вольно перефразируя Некрасова, "гранатою танк остановит, в атаку бойцов поведёт". Она мужу хороший советчик и помощник, хранительница домашнего очага. В житейских испытаниях прочна, как скала.

Второй расхожий образ - изнеженный городской "мотылёк", терзающий своего мужа жалобами на то, что вот в Военторг арфу не завезли, а в местной картинной галерее почему-то не выставляют импрессионистов. И вообще, её утончённой натуре как-то душно в этом отдалённом гарнизоне, несмотря на такой противный и холодный ветер.

Но, так или иначе, все офицерские семейные идиллии и драмы разворачиваются на фоне относительного бытового и непременного материального благополучия.

Невский посмотрел налево-направо и поспешно перешёл на другую сторону улицы, прошёл мимо Вечного огня и углубился в парк, примыкавший к его жилищу.

Он продолжил свои размышления о военных и их жёнах. А вот несколько лет назад в одном очень популярном телесериале жена офицера представлена эдакой вульгарно-хамовитой полковничихой, и некоторые знакомые потом говорили: "Все они такие!" Это разве справедливо?

Но это - в кино, а в жизни...

Эта сцена в универмаге, так взволновавшая его? Может быть, эта шуба - первый по-настоящему дорогой подарок, который смог сделать офицер жене? И как знать, распорядись судьба по-другому, не пришлось бы ей вместо этой шубы примерять траурное платье. Очень уж характерный и такой знакомый, не крымский, был у того подполковника загар, тем более в конце февраля месяца. И она-то буржуйка? Какая же здесь несправедливость!

Проще было бы отмахнуться от всего этого: обывательские сплетни. Но - сплетни - вещь ядовитая. Как знать, не сделает ли дочь той самой озлобленной тёти из универмага из этих сплетен свои, очень "практические" выводы, не "окрутит" ли какого-нибудь лейтенанта, приняв его за "золотую рыбку"? В таком случае финал этого "брачного демарша" представить нетрудно...

Александр поднялся на невысокое крылечко и потянул тяжёлую дверь, с трудом растягивая тугую пружину. Вот он и дома.

Около месяца назад капитан Александр Невский прибыл на новое место службы. Предстояло осваивать неведомую пока должность преподавателя военной кафедры медицинского института. Волновался, конечно. Как-то сложится его дальнейшая судьба. Впервые идею перейти в преподаватели ему предложил товарищ по Афганистану, капитан Зыков. Тёзка навестил раненого товарища и младшего коллегу по Отдельной Кандагарской медицинской роте в клинике военной травматологии Военно-Медицинской Академии в Ленинграде. Невский был переведён туда из Окружного госпиталя в Свердловске, а Зыков к тому времени уже закончил службу в Афгане и поступил на учёбу в Академию. Он навещал друга часто, они садились в коридоре лечебного отделения и вспоминали проведённую вместе службу. Около двух лет прослужили вместе, провели десятки совместных хирургических операций, спасая раненых солдат и офицеров.

Однажды, уже собираясь уходить, Александр сказал:

-А что, Санька, не заделаться ли тебе преподавателем? Я знаю, что тебе будет по плечу такая работа.

-Ты с ума сошёл, Саша. Я и говорить-то толком не умею, предпочитаю больше слушать, чем языком "молоть". А ты говоришь "по плечу".

-Нет, ты подумай. После ранения ты почти оклемался, скоро год будет, как скитаешься по госпиталям. Здесь, в Академии тебя ещё подлечат лучшие специалисты. Пройдёт месяц-два, или три и тебе надо будет выбирать свой новый путь. В армии ты должен остаться без всяких разговоров. Дурак будешь, если уволишься. Напишешь рапорт на имя Министра обороны, он даст добро. Я уверен. Согласись, продолжать работать хирургом ты не сможешь - правая рука безнадёжно повреждена. А преподавателем стать эта рука не помешает. Главное, что бы ты сам захотел. Знаний наберёшь, подучишься. Потом и студентов учить начнёшь. Будешь делиться с ними опытом афганской службы. Я сам учился на военной кафедре в мединституте. Там толковые ребята нас, "оболтусов", обучали. После института призвали меня, работающего хирурга, лейтенанта запаса, в армию на два года. Я и остался на все двадцать пять. Не жалею, кстати. А там, глядишь, и твои студенты бывшие тоже погоны оденут, станут оплотом нашей военной медицины, как я, например. Ей, Богу, не вру,- Александр заразительно, как мог только он, рассмеялся. - Решайся.

- Я подумаю...

Всё вышло так, как посоветовал старший товарищ. В феврале 85-го, после излечения в госпиталях, Невский остался по своему рапорту в Вооружённых Силах. Правда, пришлось ждать, пока освободится должность на военной кафедре в одном из медицинских институтов на территории Уральского военного округа. Почти год ждал эту вакансию, временно исполняя несколько должностей, в том числе и командира учебного взвода-преподавателя. Он учил в учебном медицинском батальоне будущих санитарных инструкторов, которых готовили в Чебаркульской дивизии. Жил в своей квартире со своей семьёй. Именно отсюда он отправился служить в Афганистан, правда, с хирургической должности.

И вот теперь Невский осваивал должность преподавателя военной кафедры, обучал студентов 4-5 курсов военной токсикологии. Изучали механизм действия отравляющих веществ и различных ядов на живой организм (в качестве подопытных животных использовались кролики, кошки, крысы), клинику поражения и лечение. Вместе со студентами радовался, когда очередная жертва была спасена умелыми действиями, переживал за неудачи и ошибки).

Жена с двумя дочерьми осталась всё в той же квартире в Чебаркуле, где ждала возвращения мужа около трёх лет (пока служил и пока лечился после ранения). И снова разлука. Когда ещё капитан получит свою квартиру? В большом городе это не так просто, даже, несмотря на имеющиеся льготы после Афганистана.

Вопрос с временным жильём в Свердловске был решён буквально в день прибытия. Начальник военной кафедры договорился со своим добрым товарищем, начальником 76-й Интернатуры медицинского состава. Здесь офицеры-медики постигали новые специальности, получая знания по хирургии, терапии или иной лечебной должности. Эту же Интернатуру ещё в 80-м закончил и сам капитан Невский, получив диплом хирурга. Интернатура располагала большим общежитием. Александра поселили в двухместной комнате с капитаном Виктором Набокой. Нет, он не был слушателем Интернатуры. Как и Невский, этот офицер был временно поселен. Как и Невский, капитан Набока служил в Афганистане, работал хирургом в медсанбате Баграма. Как и Невский, Виктор был тяжело ранен в одном из боевых рейдов, несколько месяцев лечился после огнестрельных переломов обеих ног. Но этому парню повезло больше - руки его не пострадали, после излечения он вернулся к любимой работе хирурга. Немного поработал на прежнем месте службы в медсанбате Еланской дивизии. В ноябре прошлого 85-го капитан Набока был переведён на должность хирурга 94-й ГП (гарнизонной поликлиники) Свердловска. С жильём ему просто повезло: поликлиника занимала весь первый этаж огромного здания, построенного еще в далёкие сороковые годы (в годы Великой Отечественной здесь располагался госпиталь), третий этаж занимала Интернатура, ну, а средний этаж был отведён под военную стоматологическую поликлинику.

Виктор мог себе позволить подниматься утром за 10-15 минут до начала рабочего дня, не спеша, спускаясь с третьего на первый этаж. Правда, его изредка привлекали на операционные дни в госпиталь, но это только радовало хирурга, стосковавшегося по любимой работе. Приходилось в эти дни подниматься "ни свет - ни заря" и ехать на другой конец города. Впрочем, и Невский не особенно беспокоился по утрам - до медицинского института ему тоже было близко. Александр "прогулочным" шагом доходил от одного здания до другого за пятнадцать минут. Красота! И никакой транспорт не нужен.

С Виктором подружились быстро. Хоть он и был постарше, но в таком возрасте разница в три года уже не ощущалась, как, например, в школьные годы. Общие воспоминания о службе в Афгане, общая хирургическая работа по спасению раненых, участие в боевых рейдах, наконец, лечение после ранений - всё это сблизило офицеров. Уже через неделю казалось, что знают друг друга "сто лет".

Единственно, что огорчало - это разлука с семьёй. Невский собирался навещать жену и дочек хотя бы раз в месяц. Как говорится, "для бешеной собаки - сто верст не крюк", так и для Александра расстояние до соседней Челябинской области не казалось дальней дорогой. Подполковник, начальник военной кафедры обещал пойти офицеру навстречу, предоставляя краткосрочный отпуск для встречи с родными. Александр Андреевич относился к молодому офицеру по-отечески. Первая поездка к семье уже была намечена на праздники в связи с женским днем 8 марта. Осталось всего две недели...

Быстро поднявшись на третий этаж по широкой каменной лестнице, капитан Невский неторопливо открыл своим ключом дверь в седьмую комнату. Теперь можно и отдохнуть от долгого трудового дня.

Почти сразу в дверь постучали.

- Открыто! - крикнул Александр, убирая снятую шинель в шкаф.

На пороге стоял Виктор со своей супругой. Две недели назад его Оксана переехала к мужу, уволившись с прежнего места работы в медсанбате. За несколько лет проживания военный городок в Елани стал близким и родным. Здесь прошло становление Виктора, как военного хирурга. В этом же медсанбате его жена работала операционной сестрой. Отсюда Набока уехал в Афганистан, а его жена и маленькая дочка ждали возвращения. После отъезда мужа на новое место службы, Оксана предъявила ультиматум: еду с тобой. С трудом уговорил подождать. Да и где жить с маленьким ребёнком? Теперь, когда появился шанс получить в марте свою квартиру, супруга не захотела больше ждать ни дня. Дочь перевезла к своим родителям в Тюмень.

Начальник Интернатуры согласился пойти молодой семье навстречу - им была выделена отдельная комната, по соседству с прежним жильём, благо, что сейчас в общежитии была много пустых комнат: новая группа офицеров на обучение ещё не прибыла.

Теперь Невский жил один в комнате, но по-прежнему встречался с соседями на ежевечерних "посиделках". Похоже, Виктор, как и Александр, привыкли друг к другу, не могли обходиться без общения.

-Так, Сашка, ты не забыл, что завтра ведёшь мою жену в Окружной Дом офицеров. Она пока ещё плохо город знает.

- Не боись, ничего с твоей Оксаной не случится. Доведу до места в целости и сохранности. С работой пока ничего не получилось?

- Ты знаешь, Саша, есть уже подвижки. Обещали в Областной больнице место в хирургическом отделении. Пока постовой сестрой, а там, возможно, в оперблок оформят. Всё же я не плохая операционная сестра. Ладно, потом будет видно. Может, и к своей первой профессии вернусь. Хоть не буду по целым дням одна в комнате сидеть без дела. Это для меня хуже всего. А там, глядишь, и квартиру выделят, заберём из Тюмени нашу дочурку. Очень я по Настёне скучаю. А ты как переносишь разлуку с семьёй?

- И я скучаю. Старшая без меня, считай три года прожила, половину из её шести лет. Осенью вот в школу пойдёт. А младшей только полтора года. Самый интересный возраст начинается. А меня рядом не будет. Да и жене тяжело с ними одной обходиться. Пока не работает, по уходу за младшей находится. То одна заболеет дочь, то другая, то обе сразу. Вот и бьётся с ними, как рыба об лёд. Сколько ещё это продлится, не знаю. Кстати, а что завтра за мероприятие будет в Окружном Доме офицеров? Я так толком и не понял. Начальник меня вызвал и приказал быть 22 февраля в пятнадцать часов, "как штык" в обозначенном месте. Причём при "параде".

- Я тоже не понял. Мне приказано быть там же в это время с женой. Наверное, праздник будет ко Дню Советской Армии. Я так думаю. А завтра в госпитале операционный день с утра запланирован. Я заявлен на пару плановых операций, освобожусь и сразу оттуда поеду на это мероприятие. Так мы договорились, Саш?

-Ну, какие могут быть сомнения. Давайте-ка лучше чай пить. Пора уже и "покидать" что-нибудь в желудок.

-Между прочим, мальчики, я напекла оладьев. Так что гуляем сегодня! Но это к чаю. А сначала я накормлю вас гречневой кашей с тушёнкой. Вижу, что оба поморщились. Это же очень полезно и сытно. И не говорите, что объелись этой пищей ещё в Афгане. Ничего не желаю слышать!

Виктор и Александр переглянулись и рассмеялись. Оксану не переспоришь. Пришлось смириться. Впрочем, каша и, правда, была очень вкусной.

За столом Невский не удержался и рассказал о встрече с озлобленной тётей в универмаге и о своих раздумьях по этому поводу.

- Это мы-то буржуйки?! Посмотрела бы я на эту тётку, если бы ей пришлось ждать мужа с войны, как мне или твоей супруге!

Возмущению Оксаны не было предела. Она вскочила из-за стола, пробежала по комнате. Потом успокоилась. Налила всем чай и поставила на стол тарелку с горкой оладьев.

- Ешьте, ребята. А что касается участи офицерских жён. Выходила я замуж - думала, конечно, что будет трудно, но чтобы так... Уехала я за Витей в глушь, туда, где можно живого медведя встретить. Первые два года он ведь служил в Пермской области, был врачом в воинской части. И началась наша жизнь... Мужа своего я сутками не видела - прибежит-убежит. А я одна и одна. С работой тяжело, только через год устроилась, зарплата - "символическая". Да и кем я только не была, и это с моим институтским образованием! Я инженер-химик по образованию. Это уже позже я окончила медицинское училище. Виктор к тому времени тоже прошёл специализацию по хирургии. Назначили его в Елань. Там учебная дивизия, есть свой медсанбат. В Елани он и начал оперировать. Я в этом медицинском батальоне устроилась сначала постовой сестрой, а позднее перешла на должность операционной. Даже успели вместе с Витей поработать: он оперировал, а я подавала инструменты.

С работой было теперь более-менее. Но жить нам приходилось в тесной комнатке, где бегали мыши и тараканы, где отсутствовали элементарные бытовые условия. Впрочем, первые годы нам денег всё равно не хватало. Если бы не наши родители, не знаю, как бы мы сдюжили. Первый год, когда я ещё не работала - не было в гарнизоне для меня вакансии, очень трудно пришлось. Муж - лейтенант, потом старший. Его зарплаты хватало только на питание да оплату жилья. Мы на частной квартире жили на девяти квадратных метрах. Это удовольствие нам обходилось в 50 рублей. А на что покупать одежду? Те же очень практичные джинсы - сотня. Женские сапоги - и того больше, куртка - около трёхсот. Позже дочка родилась, Витя уже в Афган уехал. А гардероб для ребёнка, который буквально на глазах вырастает из всех обновок? Вот и "тащили" нас его и мои родители, высылая ежемесячно по семьдесят рублей. Нам стыдно - взрослые люди, а что делать.

У всех, кто с гарнизонным бытом не знаком, подобные жилищно-материальные мытарства ассоциируются, скорее, с бытом молодых студенческих семей. Между тем такие трудности семей офицерских - не исключение.

Вот мы с Витей прожили вместе восемь лет (правда, сколько он отсутствовал, включая Афган, это другая история), но ничего не нажили: ни квартиры, ни прописки, никаких благ. Может быть, сейчас в Свердловске заживём по-человечески.

Приходилось мне иногда встречаться с однокурсниками по институту. Ну, сколько получает молодой офицер, будь то медик или командир взвода? Двести "с хвостиком". Если сравнить с выпускником какого-нибудь технического ВУЗа, не так уж и плохо. Но это только кажется. Во-первых, на его иждивении частенько находится жена - безработная поневоле. Значит, делим доход на два. Если уже родился ребёнок, опять делим. Много ли получается?

У инженера зарплата, как правило, поменьше, но и жена работой обеспечена, да и сам он при необходимости может подрабатывать, пополняя семейный бюджет. У лейтенанта ни права такого, ни возможности нет. Те самые два-три часа, что итээровец потратит на работу по совместительству, лейтенант проводит в роте, на полигоне, или в медпункте, как было с моим Виктором. Не секрет, что восьмичасовой рабочий день офицера пока больше относится к разряду желаемого, чем действительного.

Такая вот, ребята, занимательная арифметика получается.

-А чего это ты, милая моя, так разошлась. Мы же с Сашкой с тобой не спорим. И всё это хорошо знаем, чай сами прошли через "тернии". Нас агитировать не надо. Знаем, что нам достались "героические жёны", за что вам и низкий поклон!

- Да нет, это я так "завелась" после рассказа Саши. Уж я бы этой тётке плюнула непременно в глаза, пусть не обижает офицерских жён. Не надо судить о том, чего не знаешь. В Елани меня даже избрали в женский совет. Это пока Витя был в Афганистане. Всякого я наслушалась и насмотрелась, много могу примеров рассказать об офицерских семьях. Но это в другой раз. Поздно уже. Пошли, Витёк, в свою "камеру". Завтра будет интересный день.

Рассказ Оксаны о своём житье-бытье живо расшевелил память Александра. Как много схожего отметил он и в истории своей семьи!

Новоиспечённый лейтенант Невский с молодой женой (свадьба была буквально за месяц до выпуска из Военно-Медицинского Факультета в Томске) прибыл по распределению в Свердловск, где размещался штаб Уральского военного округа. В назначенный день пошёл за своим назначением, а жена ждала на лавочке в сквере. Судьба была решена в считанные минуты - предстояло выехать в небольшой уральский городок, расположенный в часе езды от областного центра. Воинская часть, где Александру предстояло занять должность врача-начальника медицинского пункта, располагалась на окраине Ревды. Как лейтенант с женой добирались туда, это долгая история.

Сначала пришлось поселиться в гостинице города. Через пару недель это показалось слишком накладно. Удалось найти жилье в частном секторе - целый посёлок "избушек на курьих ножках". Хозяева их жилища жили в квартире в центре города в большом благоустроенном пятиэтажном доме, а при этой хижине имелся большой огород и держали живность: корова, поросята, курицы. Отопление печное, углём. Хозяева (почти всегда мужчина, женщина редко наведывалась) появлялись утром и вечером, чтобы покормить скотину и кур. Всё остальное время весь дом был в полном распоряжении молодой семьи. Правда, жена была сугубо городским жителем, даже корову так близко видела впервые.

Началась самостоятельная семейная жизнь. Скоро явственно обозначилась проблема - печка. Чтобы растопить её углём требовалась уйма времени, да и определённый навык необходим. Невский кое-как осилил сию премудрость. Сложнее это давалось жене. Через месяц лейтенант был отправлен в Свердловск на недельные сборы, которые медицинская служба округа организовала для молодых выпускников военных факультетов.

В конце сентября, когда погода перешла в разряд "холодная", что для Урала вполне обычное явление, лейтенант Невский возвращался из командировки. Печальная картина предстала его взору.

У открытой дверцы погасшей печки сидела в фуфайке жена, всё лицо которой было "разрисовано" угольной пылью и сажей (не хуже, чем это делают индейцы, вступившие на "тропу войны"), она размазывала по грязному лицу горькие слёзы и умоляла печку: "Ну, пожалуйста, ну разгорись, ну что тебе стоит! У меня больше сил нет с тобой бороться".

Печка решила уступить только решительным действиям Александра. Скоро в холодном доме вновь стало тепло и уютно.

Позднее дядя Паша, так звали хозяина дома, решил обучить жену Невского доить корову, ведь животное нуждается в ежедневном уходе, а пожилому мужчине не всегда хочется ехать из теплой квартиры в разваливающийся дом, тем более, если "принял за воротник" (дядя Паша был большой любитель выпить). К великому удивлению Невского ему это удалось. Теперь, если корова долго и надсадно мычит, а хозяин не едет и не едет, Наталья шла доить сама.

Первая зима выдалась особенно холодной, под новый год ударили морозы под минус пятьдесят. Чтобы не замерзнуть в этой "халупе", приходилось топить печь, даже вставая ночью, иначе на стенах в комнатах появлялся иней. Но, несмотря ни на что, выжили в ту пору. А семья выстояла и преодолела эти "тяготы и лишения воинской службы".

В благоустроенную квартиру, правда, на две офицерские семьи (прибыли практически в одно время, поэтому оба одинаково претендовали на жильё, а город смог выделить для воинской части только одну квартиру) переехали в начале апреля. А уже в середине месяца в семье Невских появился первенец - дочка Леночка. Ребёнка внесли уже в новое жильё. Не надо топить печь. Есть отопление и горячая вода с ванной. Это ли не счастье!

Около года две офицерские семьи прожили бок о бок, занимая разные комнаты, собираясь по вечерам на кухне за одним столом, деля радости и горести на всех. Жили душа в душу, отмечая совместно все праздники и радостные события. С маленькой дочкой Невских с удовольствием играл сынок семьи капитана, он был на четыре года постарше.

В январе 80-го Невский был на полгода отправлен на учёбу в Свердловск, учился в 76-й Интернатуре медицинского состава, постигая азы хирургии. Жена с дочерью на эти месяцы переехала к своим родителям в Новосибирск.

В июне, по окончании учёбы, лейтенанту Невскому была выделена своя собственная, двухкомнатная квартира в новом доме. Это ли не праздник! Вся семья вновь воссоединилась после долгой разлуки.

Но пожить в собственной квартире пришлось не долго. Уже в сентябре старший лейтенант был направлен на новое место службы. Путь лежал на север Коми АССР, в город Печора. Предстояло заняться хирургией в госпитале. Конечно, жаль было бросать такую красивую и уютную квартиру. Но служба есть служба. Предстояло начинать опять с нуля.

Вновь дочку перевезли к родителям в Новосибирск. И вот оно - новое место службы. Первые два месяца жить пришлось прямо в палате хирургического отделения. Супруге Невского приходилось особенно трудно, ведь она оставалась одна со своими проблемами - муж то в операционной, то в перевязочной, то на обходе, то на приёме новых больных. Фактически, старший лейтенант стал новым "вечным дежурным" хирургом - проще в любое время дня и ночи вызвать офицера из палаты, чем посылать машину в город за другими специалистами (госпиталь располагался за пределами основного города, каждое утро на автобусе приезжали оттуда медики).

Но и эту трудность пережила молодая семья. Уже в начале декабря ординатор хирургического отделения получил в городе свою однокомнатную квартиру. Жизнь снова заиграла всеми красками, особенно, когда из Новосибирска привезли свою дочурку.

Весной дочку удалось определить в детсад, там же устроилась нянечкой и жена (инженер по проводным линиям связи - по своему диплому. А ещё раньше в Ревде около полугода до родов успела поработать в отделе кадров на городском хлебозаводе). Но супруга не роптала - она давно уже смирилась с ролью офицерской жены. Им выбирать не приходится, кем работать. Хорошо, что вообще находится дело.

Впрочем, жизнь в Печоре позднее всегда вспоминали с теплотой. Несмотря на суровые условия природы в приполярном круге, когда в зимнее время солнце появляется на небе на час, на улице "трещат" сорокоградусные морозы, а летом светило почти не покидает неба (даже ночью всё видно, как днём), семья жила полной грудью, радуясь успехам своей быстро растущей дочки.

Но всё хорошее рано или поздно кончается. В январе 1982 года "в верхах" было принято решение расформировать военный госпиталь. Всех специалистов "разбросали" по разным лечебным учреждениям на территории Уральского округа. Так Невский со своей семьёй оказался в Чебаркуле, в медицинском батальоне, продолжив осваивать хирургию. Квартиру получили практически сразу. Жена устроилась в школу пионервожатой. Жить бы всей семьёй, да радоваться. Но судьба уготовила новое испытание. Через полгода Александр Невский уже был далеко от своих жены и дочери. Отныне местом службы стал Афганистан.

На следующий день в два часа Невский забежал в общежитие за Оксаной, и они отправились на остановку трамвая. К счастью, долго ждать не пришлось, а-то бы намёрзлись, ожидая транспорт. Мороз в этот день разыгрался не шуточный - столбик термометра опустился к тридцати. А если ещё к этому приплюсовать сильный, пронизывающий ветер, то всякое желание находиться на улице пропадает.

В холодном трамвае было лишь немного теплее. Но в плотной толпе пассажиров удалось согреться. Ехать предстояло до площади Советской Армии, где и располагался Окружной Дом офицеров. Это было красивое и величественное здание, уносящееся ввысь своим шпилем. Высокая башня напоминала здание Адмиралтейства в Ленинграде.

При входе дежурные офицеры проверяли пригласительные билеты. Пришлось Оксану выдать за свою жену, иначе её бы не пропустили (их пригласительный билет остался у Виктора). Как гласила афиша при входе, это был "Вечер чествования офицеров-орденоносцев и их "боевых подруг" Свердловского гарнизона". Даже это объявление было необычного формата, оформлено броско и привлекательно. Были, например, и такие строки: "Вы познакомитесь с людьми, которые составляют гордость воинских коллективов". Или: "Приходите всей семьёй - ваших детей ожидает увлекательное путешествие в мир сказок".

Это было не рядовое событие, уже хотя бы потому, что в его организации приняло участие большое число активистов, своей работой подтвердивших истину: там, где в основе дела лежит творческий поиск, инициатива, ответственность, успех гарантирован.

Военный оркестр штаба округа встречал гостей музыкой, в фойе и в залах были развёрнуты экспозиции: это и стенды с фотографиями лучших офицеров и специалистов воинских частей, и фотомонтажи с репортажами о прошедших накануне тактических учениях, полевых выходах.

-Ну, что, Саша, здесь подождём Витю? Еще двадцать минут у нас есть в запасе до начала.

- Давай. Пока посмотрим фотовыставку. Смотри сколько стендов здесь развёрнуто.

Они, не спеша, стали переходить от одной фотоэкспозиции к другой.

-Красиво оформлено. Чувствуется размах и ощущается присутствие подготовленных организаторов. Видать, и сценарий разработан тщательно, продуманы детали оформления помещений. Может быть, в верхах задумаются и об улучшении быта офицерских семей. Я опять, Саша, возвращаюсь к нашему вчерашнему разговору.

Сколько семей молодых офицеров разваливается, не все женщины могут выдержать бытовую неустроенность. Насмотрелась я этих семейных драм в Еланском военном городке. Так и хочется им сказать, мол, терпи, лейтенант! Скоро майором будешь. Кстати, мой Виктор в этом году должен майора получать. Хотя и тут всё не просто. Лет через десять становится лейтенант майором, потом и подполковником. Если решила семья остановиться на одном ребёнке (как мы, например), жить в материальном плане станет, конечно, полегче. Да и ближайшие перспективы неплохие. Ну, а если заглянуть ещё лет на десять-пятнадцать вперёд. Вспоминаю разговор в военном городке с пожилой офицерской семьёй. Ирина Сергеевна рассказывала: "Муж отслужил 32 года, подошло время и моей пенсии, а в трудовой книжке одни записи: "В связи с переводом мужа..." В итоге пенсия - крохи".

Да, придётся, видимо, на старости лет им освежать в памяти навыки хозяйственной экономии, приобретённой ещё тогда, когда была Ирина Сергеевна лейтенантшей. Или идти работать. Теперь-то, если муж будет на пенсии, с этим не будет проблем. Если, конечно, здоровье позволит.

Ты вот, Саша, наверное, думаешь, мол, зачем, почему я об этом думаю, говорю? Может быть, это обычная реакция обычного человека на несправедливость. Наверное, так оно и есть. Только речь идёт не об обычном человеке, а об офицерской жене. Мы же, не как все.

Оксана весело рассмеялась, отчего подполковник, дающий пояснения посетителям о фотографиях, с недоумением взглянул на неё. Что это смешного увидела эта молодая красивая женщина на стенде о боевой учёбе в одной из частей округа?!

Оксана поспешно подхватила Невского под руку и перешла к новому фотостенду, продолжила рассуждать:

- Когда наименее обеспеченную часть военнослужащих освободили от подоходного налога, не раз мне приходилось слышать: "Совсем заелись, мало им!" Это так обидно и несправедливо. И ещё о справедливости. Уж, потерпи, Саша. Дай мне высказаться, душу отвести. Не правильно ли бы выплачивать "безработным поневоле" офицерским жёнам пособие, причём не символическое, достаточно весомое? Неужели они, растящие детей нередко в нелёгких бытовых условиях, не заслуживают этого? А те же пенсии? Неужели жёны офицеров, десятилетия делившие с мужьями все тяготы и лишения, должны на старости лет получать гроши потому, что "недобрали стажа", причём опять же не по своей вине? Может быть, неверное, подчас просто искажённое представление о жизни офицерских семей складывается именно оттого, что мало мы об этих проблемах говорим?

-Ну, Оксана! Тебя бы в правительство ввести. Светлая у тебя голова. Слушай, осталось пять минут до начала. Где наш Виктор?

Он забежал с улицы буквально в ту же минуту, потирая побелевший нос и щёки - долго пришлось добираться пешком - трамваи встали из-за поломки одного из них.

-Привет, дорогие мои! - Он чмокнул жену и пожал руку Александру. - Я мигом разденусь и пойдём в зал.

Распорядитель вечера, уточнив фамилии входивших, указал им места в первом ряду.

-Ого! Это уже интересно,- прошептал капитан Набока Невскому.- Какой чести мы удостоились! Гордись, жена.

Оксана притворно вздохнула и погладила мужа по голове.

Полковник Санчук, объявляя об открытии вечера, заметил, что традиция проводить встречи передовиков военной службы и гражданских специалистов в таком широком представительстве существует в Уральском округе давно. Но как не стоит на месте жизнь, так и не задерживаются в своём развитии формы мероприятий, они обновляются.

"Сегодняшнюю встречу можно назвать семейным вечером, потому что мы хотим действительно в кругу самых близких вам людей поговорить об успехах, о передовиках, обо всём том, что помогает выполнять сложные и ответственные задачи. Мы хотим искренне поздравить сослуживцев, боевых товарищей с высокими результатами их самоотверженного военного труда, воздать дань уважения военным подвигам, наконец, поздравить всех офицеров, прапорщиков и их "боевых подруг" с праздником Советской Армии и Военно-Морского Флота.

Вступительное слово задало тон всему мероприятию. "Хозяйка" вечера - Людмила Николаевна Патимова приглашала на сцену семейные пары. Неторопливо и последовательно шёл разговор о людях и профессиях. На сцену поднимались герои будничной жизни или офицеры-интернационалисты, испытывая необычное волнение именинников. Сказано о хорошем специалисте всего несколько тёплых фраз, а ему заряд настроения и бодрости на многие дни. Здесь добрые слова говорились и с трибуны, и из зала, и с киноэкрана. Людям посвящали свои выступления артисты, пели им песни, танцевали для них. Лучшим из лучших вручались подарки, грамоты и цветы. Такое не забывается многие годы.

А ведущая вечера продолжает свой рассказ. Очередная офицерская семья поднимается из зала на сцену. "Арифметика их семейной жизни такова. Если из пятнадцати вычесть восемь, останется семь. Ровно столько лет она его ждёт. Где эта женщина черпает силы? Терпение? Любовь?"

Людмила Николаевна вручила офицерской жене букет гвоздик. Высокая, красивая, с пышной копной волос. Женщина с характером. Боль ожидания, страх за любимого человека, одиночество - этого ей досталось сполна. Настоящая боевая подруга.

Так повелось у нас величать офицерских жён боевыми подругами. "Боевая" - от слова "бой". Безо всяких там условностей. И пока бои идут учебные, какими бы крепкими тылами ни были подруги в наших армейских передрягах, боевыми мы называем их разве что в праздники да в те светлые, незабвенные минуты, когда и служба ладится, и в семье совет да любовь. Но стоит пробить часу, когда слово "бой" начинают писать без кавычек, как тут же воскресают в первозданной своей чистоте, расправляют тревожные крылья два трепетных слова - боевая подруга.

Они сидели на сцене рядом. Муж, жена и дочь Ваньковы. Офицер, Андрей Валерьевич, его боевая подруга, Наталья Михайловна, девятилетняя дочка Ира. Конечно, капитан Невский узнал их сразу. Это был подполковник, который покупал супруге шубу в универмаге, где их и видел Александр вчера. Он превратился весь "в слух": не хотелось пропустить ни одного слова из рассказа ведущей Патимовой и героев этой странички вечера.

В первом письме оттуда, из неизвестности, он писал, что там, где находится, очень красиво, что живёт, как на курорте.

Ну, какой же там курорт? Курорт, считала она, в Средней Азии, в их первом в жизни военном городке. Золотая медаль Андрея в Рязанском высшем воздушно-десантном командном училище имени Ленинского комсомола обеспечивала свободное распределение. Он выбрал не ближний свет. В их родном городке на Урале в ноябре жестокие морозы. А здесь, как в раю! Бархатные розы, нескончаемые бахчи, виноградники, пьянящий восточный аромат. Им дали комнатку в общежитии. Распаковали чемоданы, и в город. Первая покупка - сковорода. Первый ужин - яичница.

Потом была аспидно-чёрная южная ночь. У крохотной Ирочки температура вскинулась под сорок. Мечется, плачет. Андрюша на казарменном положении. Она знала, что их готовят к каким-то серьёзным учениям или что-то в этом роде. Муж ничего не рассказывал, но женский телеграф работал безотказно.

В ту самую зимнюю ночь его роту подняли для выполнения особого задания. Это был Афганистан. Женщины прозрели скоро: там не курорт, там убивают...

Однажды в разгар лета к Наташе прибежала соседка: убит Антон Дмитриев, командир разведроты. Всю ночь Наталья проревела, а под утро забылась. Очнулась от кошмарного сна. Сны, как известно, из ничего не возникают. Они сплетают свои сюжеты из фактов, обломков и примет реальной жизни. Солдат у порога был не сон: "Ваш муж ранен, что-то с ногами, руками, точно не знает никто..."

Она схватила Ирку и к командиру полка. В тот же день их самолётом отправили в Ташкент.

В отделении травматологии она его не нашла. Отчаяние. Всё?! Кто-то подсказал - ищи в глазном. Путь в отделение короток - но что испытала она?

-Вы готовы встретиться с мужем?

Она сильнее прижала к себе дочь. Кивнула.

-Дайте ей воды.

Наташа вошла в палату и увидела его под белой простынёй. Руки, ноги - целы! Правда, лицо неузнаваемое, всё посечённое и в зелёнке. Глаза закрыты марлей. Он почувствовал, что это она: "Наташ, посмотри, есть ли глаз?"

Однажды случайно услышала реплику врача: "Ваньков - не жилец".

Откуда берутся силы, когда их нет? Найти ответ может только каждый сам для себя.

Он всегда был очень сильным, иначе бы не состоялся как десантник. И когда суворовцем "отбил" её у всех воздыхателей их городка. И когда они играли свадьбу. В ту пору в родном городе была мода на пышные свадебные застолья, разукрашенные вереницы машин, которые так и кричали: знай наших! Андрей настоял: к чёрту это мещанство! Пошёл с невестой в ЗАГС пешком. Он был силён и тогда, когда в Афганистане принимал решения, от которых зависела жизнь людей...

Самая точная правда о человеке - его поступок. Его поведение в драматических ситуациях. Афганистан - самая точная оценка Андрея Ванькова. Орден Красного Знамени, два ордена Красной Звезды. Ваньков - человек не суеверный. Но есть у него свой талисман - погон суворовца. Его он носит в нагрудном кармане всегда. В тот день, когда в него почти в упор стреляли из гранатомёта, погона при нём не оказалось...

Наташа верила, что вдохнёт в мужа жизнь. Достала мумие. Перевязки делала сама - утром и вечером. Купала. Кормила только своим, домашним. Поначалу вливала с ложечки сок - губы были в швах. Чуть свет бежала на рынок, готовила и с кастрюльками - через забор, сокращая путь, летела к нему.

Однажды Андрей пошутил: "Повезло... Московскую олимпиаду теперь посмотрю..." Это была её, пусть маленькая, но победа. Он снова становился самим собой.

Потом - Ленинград. Военно-Медицинская Академия. Из глаза извлекли два осколка. Оперировали руку, защитившую его от смертельного металла. Тихими ночами, без выстрелов, он думал о возвращении в строй.

Наталья посчитала, что он шутит, когда Андрей снова заговорил об Афганистане. Ему действительно не откажешь в чувстве юмора. Заглянула в их семейный альбом, а там страница по клеточкам расчерчена - от лейтенанта до генерала. Фотографии вклеены до подполковника.

Но Афганистан был всерьёз. Туда офицер вернулся командиром батальона того самого полка, где когда-то начинал взводным, командовал ротой.

Конечно, это случайное совпадение: став комбатом, он в этой должности принял первый свой бой на том самом месте, где был ранее тяжело ранен. Тогда он, только что назначенный начальник штаба батальона попал в засаду - боевую машину прошил гранатомётчик. Ваньков помнит тот миг до мельчайшей детали: он оторвался от боевого донесения, поднёс руки к лицу, прикуривая, и вдруг сноп огня, брызги осколков. Лицо защитила рука, приняв самый крупный осколок, хотя всё же лоб, щёки здорово посекло, задело левый глаз.

По рации вызвали вертолёты, дожидаясь их, солдаты перевязали Ванькова и устроили проводы: "Не подведём, командир!" Для них он был ещё ротным, с которым ходили они на задания, за которого, не задумываясь, каждый из них мог отдать свою жизнь. Потому что то же самое сделал бы Ваньков за каждого из этих солдат.

Пришли вертолёты. Один сел в ущелье, другой, пока брали на борт Андрея, прикрывал его. И он был сбит.

-Вот такой ценой, браток, твою жизнь спасаем, - сдавленно простонал лётчик.

-Я вернусь сюда, - выдохнул, теряя сознание Андрей.

Потом - Кабульский госпиталь, операция. А ему всё казалось, что он в вертолёте, слышит стон: "Вот такой ценой..." Но это он сам стонал.

-Папа, ты почему не умывался сегодня?

Что это? Откуда здесь Ирочка, дочь? Ах, да, он уже в Ташкенте, и рядом, судорожно кусая губы, полными слёз глазами смотрит Наташа, жена.

Но что за странный вопрос? Жена подносит зеркальце, и он всё понимает. Лицо обожжённое, в шрамах, в зелёнке. Так он вернулся.

Люди, прошедшие бои, иначе относятся к жизни, иначе любят её. Поэтому Ваньков и попросился после выздоровления направить его в Афганистан. Приехал в 81-м в родную часть. Командовал батальоном. Получил второё тяжёлое ранение. В 1982-м поступил в Военную академию имени Фрунзе М.В.

Отлично складывалась его судьба после учёбы. Принял часть, менее чем через год о ней заговорили, как о лучшей в ВДВ. Но всё чаще приходили во сне афганские горы, тот вертолёт и лётчик. Он был в долгу перед погибшим, спасая его, экипажем. Перед однополчанами, которые уже не вернутся назад. И которые служат сейчас. Если его опыт поможет уберечь от пули даже одного молодого солдата или офицера, выиграть даже один бой, то уже только поэтому он должен быть там, на афганской земле. Так рассуждал Ваньков. И он написал рапорт. И третий раз убыл на службу в Афганистан. Ныне он приехал в краткосрочный отпуск к своей семье.

"Папа - наша самая большая проблема", - без тени улыбки вступила в разговор дочка Ира. Она поразила своей недетской философией, эта маленькая умница. Ира знает все песни про Афганистан. Самые любимые - "Стою у последней черты" и "Я от пули заколдован".

"Мне было всего два года, когда уехал отец, и стало так плохо без папы, как ласточке без небес..." Это её сочинение. Пять лет из девяти с папой её связывали только письма.

Как-то офицер прилетел оттуда. Наталья на работе. Бросился к Ирочке в детский садик. Уезжал в Афганистан, она ещё совсем кроха была. Дети кричат: "Ванькова, папа за тобой пришёл!" Она смотрит и не узнаёт. Схватил её на руки, целует. Она говорит: "А я сандалики уже умею сама застёгивать..."

-Папа очень любит васильки, они же голубые, как берет у десантника, - гордо произнесла в микрофон Иришка. - А мама любит ромашки. Эти букетики у нас всегда есть в доме, даже зимой, правда, в засушенном виде. Я ещё заметила, что когда мама причёсывается, то смотрит не в зеркало, а на ромашки. Это она о папе думает.

Взгляд ребёнка - ясный взгляд. Думается, что Иру не надо воспитывать. Её воспитывает жизнь, пример, поступки родителей, вся атмосфера дома.

Весь зал встал в едином порыве. Громом аплодисментов провожали со сцены семью Ваньковых. Каждый, наверняка, мысленно пожелал подполковнику удачи в его боевой службе и, конечно, счастливого возвращения к жене, боевой подруге, сильной-слабой женщине, которая любит без остатка и к дочери, которая гордится отцом и верит в его возвращение.

Руки капитана медицинской службы Виктора Набоки стоили двадцать пять тысяч долларов. Такой суммы Виктор не то что в заокеанской валюте, но и в родных-то рублях не видал. Но факт остаётся фактом.

Оксана, жена, узнала об этом только сейчас. Она сидела рядом с мужем на громадной, залитой светом юпитеров сцене, и когда ведущая вечера заговорила о Викторе, начисто забыла обо всём и даже о том, что на неё сейчас смотрит множество людей.

-После жаркого боя, - звучало в динамиках,- Виктор Матвеевич оказывал помощь шестерым раненым афганцам. Одному из них требовалась срочная и довольно сложная операция.

В своей Автоперевязочной хирург Виктор Набока сделал её. Можно сказать, из могилы вытащил человека, не зная о том, что Джафар - так звали пациента - сам был врачом и ... братом главаря одной из душманских банд. Благодарность "коллеги" оказалась своеобразной. В банде прослышали о магической силе кудесника-шурави, и брат Джафара возмечтал заполучить доктора к себе. Тому, кто доставит его живым и невредимым, обещали двадцать пять тысяч долларов. Особо было наказано беречь у русского руки.

Оксана прикрыла глаза. Свет двоился, дробился, расплывался зал.

Били прожекторы. Телекамеры бесстрастно фиксировали каждое движение Оксаны и Виктора. Зал притих.

Сейчас на сцене с мужьями сидели Оксана Набока, Нина Купсер, Зоя Резяпкина, Инна Марец. В их лице весь наполненный зал Окружного Дома офицеров воздавал дань уважения офицерским жёнам. О них возвещали фанфары. Для них выступали заслуженные артисты, пульсировали блики фотовспышек и наматывал вторую ленту магнитофон радиорепортёра. Оксана была рада, что сдержалась, не выдала волнения. Сейчас, когда говорили о других, было легче. И всё же сосредоточиться не могла. Отыскала глазами в первом ряду капитана Невского, он помахал ей приветливо.

Рассказывали о семье Купсер. Как Фёдор Петрович ушёл на службу и не пришёл домой ужинать. Нина, привыкшая к этому, спокойно легла спать, не подозревая, что ночью муж будет уже далеко от дома... Зоя лежала в роддоме, когда её муж убыл в Афганистан. Они даже не смогли проститься. Из роддома с новорожденным сыном её забирали сослуживцы Ивана.

А Оксана своего Виктора провожала декабрьским утром. Он улыбался и говорил, говорил. А вот о чём? Нет, не вспомнить. Наверное, о будущем ребёнке. Он хотел рассмешить её. И она, кажется, смеялась. Потому что кто-то из провожающих взглянул на неё с укором. И пусть! Она смеялась для Виктора. Ему нужно было видеть её такой - весёлой и жизнерадостной. И она старалась изо всех сил.

Письма из неведомого ей Баграма приходили часто. Виктор рассказывал о своей работе хирургом в медицинском батальоне, расписывал тамошние красоты природы.

Настеньке исполнилось пять месяцев, когда раздался тот звонок. Сердце заколотилось сильно-сильно. Оксана бросилась в прихожую, рванула дверь. Он стоял худой-худой. Загорелый-загорелый. И глаза голубые-голубые. И громадная охапка тюльпанов. А на дворе апрель, капель... Дочурка лежала на его руках и смешно барахтала ручками и ножками. Через несколько дней они прощались снова. На сей раз Оксана не сдерживалась. Он вытирал ей слёзы и виновато говорил, что там совсем не страшно, да и осталось ему всего ничего - до декабря 84-го.

Как трудно ждать, знает только тот, кто сам ждал. Ждать родного, единственного, отца детей твоих, в огненный вихрь уходящего. Потому что есть на свете два великих взгляда, два могучих начала - мужское и женское. На стыке их рождается жизнь и всё, что ею даровано. Нежность и ненависть. Добро и зло. И над всем этим - долг мужчины и удел женщины, очерченные извечным кругом надежды, веры и любви.

Однажды она проснулась среди ночи от неясного толчка. Подошла к дочери, поправила одеяльце. Настенька сладко чмокала во сне пустышкой, а она не находила себе места. От детской кроватки к столу. От стола к окну. За стеклом темно, ветер, мороз. Это была едва ли не самая длинная ночь в её жизни.

В тот день бронетранспортёр, на котором находился доктор Набока, "нашёл" свою мину. Виктор лежал на земле с перебитыми ногами и отдавал указания солдатам, какую помощь они могут ему оказать. Потом экипаж подорвавшегося бэтээра готовился к круговой обороне...

А зал между тем зачарованно слушал историю Инны и Евгения Марец. "Я, как видишь, жив и здоров. Я обязательно вернусь, - писал он. Я вернусь, и мы с тобой будем терять голову от счастья..."

"Иногда кажется, что я с тобой жила сто лет, и всё было так хорошо",- отвечала она.

"Иннуля, ты только представь, мы с тобой знакомы почти четыре года, уже год дочери, а жить вместе так и не жили..."

Это старший лейтенант Марец писал уже из ташкентского госпиталя. Он перенёс несколько операций. Он просил не волноваться и пока ни в коем случае не приезжать. Инна едва дождалась ближайшего рейса Аэрофлота...

Да, испытание боями с честью вынесли не одни наши солдаты и офицеры, но и их боевые подруги. И дело здесь не только и даже не столько в случаях беспримерного самоотречения, подвижничества и милосердия этих женщин. Нельзя забывать и о другом, о будничном и неприметном, о том, чем и как живут они в разлуке с мужьями. Как за тысячи километров делят с ними "все тяготы и лишения". Как помогают им. Верностью и терпением. Здоровьем детишек и неуныванием своим. Оптимизмом и светлыми письмами.

Об этом много говорили на вечере чествования. И не зря. Как выяснилось, не сговариваясь, женщины порешили: что бы ни было и как бы порой трудно ни приходилось, мужьям писать только самое хорошее. В крайнем случае друг к дружке забегут, душу изольют, а мужьям - ни-ни. И в самом деле, не сообщать же, как они с домоуправлением воевали, чтобы горячую воду дали и двор для детворы обустроили у их домов. И Инна Марец так и не написала своему Евгению, что в первые, самые тягостные месяцы его отсутствия была совсем одинока. Никто не поинтересовался ею - ни командование части, ни женсовет. И капитан Иван Резяпкин не узнал от жены Зои, что ей в полковом магазине заведующая раздражённо бросила: "Много вас таких ходит!"

Вроде бы и не к месту вспоминать такое во время чествования, когда всё так красиво и празднично, когда соседствуют улыбки со слезами и благодарность срывается с губ. Но из песни слова не выкинешь. Вечер чествования - это признание заслуг, аплодисменты, улыбки, это - Праздник. Но ведь будней в жизни много больше, чем праздников. В будни нет аплодисментов, но должна быть повседневная реальная забота о людях. А её-то иногда и не хватает. Не хватало, увы, и организаторам этого очень хорошего и полезного мероприятия.

Как выяснилось, некоторые семейные пары просто забыли пригласить. Наверное, с точки зрения организаторов, и не мудрено было забыть. Такой сценарий подготовить, созвать артистов местных и из окружного ансамбля песни и пляски, обеспечить присутствие ветеранов, написать приветствия, отпечатать афиши. Работники Окружного Дома офицеров с ног сбились. А фотостенды!

Конечно, гарнизон большого города и воинская часть - масштабы разные. Но дело не в масштабах, а в позиции. Поэтому Оксана нет-нет да отвлекалась от концертной программы, углубляясь в свои мысли. А память услужливо возвращала её к тому радостному майскому дню. Вернулся её Виктор. Насовсем. Все сроки давно прошли, а он, как теперь только выяснилось, несколько месяцев находился на излечении в госпитале Ташкента.

"Девочки! Там внизу муж Оксаны. Вернулся!"

Оксана стояла посреди операционной с лотком, а на лотке инструменты. И всё это начинает падать. Медленно-медленно. А она только смотрит и ничего с собой не может сделать. А вокруг врачи, медсёстры.

-Иди, Оксана, - сказал ей оперирующий хирург. - Мы уже почти закончили. Справимся без тебя.

-Нет-нет, спасибо, товарищ капитан, я потом, - ответила она и стала собирать инструменты с пола, не в силах унять дрожь. Ей было страшно. Почему, она не знает до сих пор.

... Витька стоял худой-худой. Чужой-чужой. И палочка в руке.

-Пойдём, с дочерью поздороваешься, - были её первые слова.

Настенька стала называть его папой через два месяца...

Патимова Людмила Николаевна, ведущая вечера, объявила заключительную главу чествования. На сцену "хозяйка" пригласила капитана Александра Невского и врачей ОВГ- 354 (Окружного военного госпиталя). Она напомнила всем о недавней встрече этих офицеров. "Они сидели за столом в уютном кабинете и увлеченно беседовали. К хирургу Никулину Михаилу Илларионовичу и его коллеге Пяшкуру Валерию Генриховичу приехал гость - капитан медицинской службы Александр Невский. Встретились, как старые добрые друзья. А ведь ещё совсем недавно этот молодой офицер был для ведущего хирурга Окружного военного госпиталя полковника Никулина, начальника травматологического отделения подполковника Пяшкура одним из самых трудных раненых. Сколько сил, энергии, мастерства вложили они в этого парня, буквально подняв его на ноги... Сейчас по их лицам можно было заключить, что они вполне довольны результатами своего труда. И как бесконечно благодарен был Александр этим уже немолодым людям в белых халатах, вернувшим его в строй.

Восемь месяцев провёл здесь Александр, много мучительных дней и ночей, тревог и надежд пришлось пережить ему и его супруге за эти месяцы. Были и минуты отчаяния, но всё-таки он верил в людей, лечивших его, верил в их руки, в их мастерство. И они сделали всё, что было в их силах. Они применили самые современные терапевтические и оперативные методы лечения. И вот сегодня он уже не больной, а гость. Около года назад офицер выписался из госпиталя и вновь служит в одном из подразделений Уральского военного округа".

Далее рассказ шёл о высоком профессионализме медицинской службы округа. Его подтверждали кадры кинохроники. И тем явственнее вставала картина беспримерного мужества людей в белых халатах. Неброска их работа, но она отмечена действительно высоким гуманизмом.

В заключительном слове полковник Санчук вновь вернулся к роли офицерских жён.

-Сила идущего в бой не только в мастерстве и надёжном оружии. Не только в тех, кто рядом, но и тех, кто в самых дальних тылах. Кто помогает беречь домашний очаг и хранить его детей. Им он должен верить не меньше, чем ведущему или ведомому...

Многое вспомнилось Оксане Набока на вечере чествования офицеров-орденоносцев и их боевых подруг. Всю дорогу домой у неё, взволнованной, оглушённой мощью динамиков, ослеплённой юпитерным заревом сцены, слегка кружилась голова.

Они уже подходили к своим комнатам, когда Александр Невский неожиданно остановил Виктора:

-Виктор, покажи-ка свои руки. Интересно увидеть хирурга с "золотыми руками", это же сумасшедшие деньги за них были обещаны.

-Ой, правда, Витька, дай и я посмотрю.

Оксана долго смотрела на них, но ничего примечательного так и не нашла.

Виктор обнял её и почти серьёзно сказал:

-Интересно, сколько заломили бы эти паразиты, узнай, какая у меня жена? Настоящая боевая подруга!

И вдруг подхватил её, закружил по широкому коридору общежития, громко выкрикивая слова известной песни:

-Мы с тобой два берега у одной реки! И никто и ничто не сможет нас разлучить, как эти берега.

И захолонуло сердце, и задохнулась она в стыдливом своём женском счастье.

Невский с улыбкой наблюдал за своими счастливыми друзьями. Ничего, будет и на его улице праздник...

Использованные материалы:

- Агапова Е. "Гранита крепче та любовь", газета "Красная звезда", март 1988г.;

- Мамчур Ю. "Чествование", газета "Красная звезда", апрель 1986г.;

- Никонов О. "С пользой, тепло, интересно", газета "Красный боец", март 1986г.;

-Худорожков А. "Я в строй вернусь", газета "На смену", март 1986г.

***

Комментарии: 8, последний от 09/07/2010. © Copyright Карелин Александр Петрович (alexkar1955@mail.ru) Размещен: 20/05/2010, изменен: 23/05/2010. 60k. Статистика. Рассказ: Афганистан Иллюстрации: 4 штук. Годы событий: 1979-1986	Оценка: *9.7310** Ваша оценка:
Аннотация: Офицерские семьи. Жены офицеров. Боевые подруги...

Карелин Александр Петрович "Мы с тобой два берега..."

Карелин Александр Петрович
"Мы с тобой два берега..."