ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Карелин Александр Петрович
"Мы с тобой одной крови..."

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
  • Аннотация:
    Солдаты и офицеры в Афганистане. Им приходилось жить и воевать плечом к плечу. Истории их взаимоотношений...

"Мы с тобой одной крови..."

   Предисловие от автора
  
  
   Тяжело ворошить прошлое. Но Афганистан для моего поколения - не просто страничка истории. Это часть нашей судьбы.
   Любая война - тяжёлое испытание. Афганистан - не исключение. Она проверяла человеческие души на прочность, на излом. И не все одинаково выдержали этот суровый экзамен. Были среди "афганцев" герои. Но и малодушные были. И умолчать о них, значило бы погрешить против истины.
   В этой статье приводятся примеры взаимоотношений солдат и офицеров в Афганистане. Автор ни в коей мере не претендует на истину "в последней инстанции". Возможно, кто-то может дополнить этот рассказ своими историями.
   Использованы документальные свидетельства, изложенные в периодической печати, а также письма и материалы из личных бесед с "афганцами".
  
  
  

1

  
   Будем откровенны: Афганистан проверил нашу армию абсолютно по всем параметрам. Получив приказ в так называемые застойные времена (декабрь 1979г.), на которые иные министерства и ведомства до сих пор списывают промахи и недоработки, армия оказалась готова взять на свои плечи афганскую проблему. Техника, вооружение, управление войсками - сбоя не дала ни одна система армейского организма. За 9 лет армия не дрогнула в Афганистане ни одним взводом, ни одной ротой.
   Согласно документам, нет ни одного факта, когда бы солдаты или офицеры отказались выполнить приказ. Более того, никто не заставлял Сашу Корявина шагать под пулю, летящую в командира взвода. Он шагнул. (Когда рядовой закрывает телом командира, этот поступок говорит не только о мужестве рядового...). Не было приказа лейтенанту Александру Стовба, нашему поэтическому Аисту, оставаться на прикрытие своих подчинённых. Он остался. Десятки, сотни, тысячи примеров героизма - и, по крайней мере, в воздушно-десантных войсках, ни одного случая трусости.
   Однако было бы близоруко рассматривать поведение наших солдат в Афганистане только в боевых действиях. Как и кто измерит их бескорыстие, их соучастие в мирной жизни афганского народа? Давно опубликованы сотни и сотни документов по итогам пребывания советских солдат в Афганистане, и некоторые цифры интересны. За 9 лет нашими воинами отремонтировано, восстановлено и построено: больниц - 25, жилых домов - 326, мечетей - 35, мостов - 53, школ, лицеев и училищ - 84.
   Таковы цифры. Да, есть и другие, и они известны сейчас всем - цифры погибших, раненых, пропавших без вести. Перед каждой матерью, потерявшей сына, мы обязаны поклониться. Каждому искалеченному - помочь. О каждом пропавшем без вести - узнать.
   И думается вновь и вновь о тех, для кого афганское правительство учредило медаль
   "Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа", - о вернувшихся. В последние годы в разговорах стал муссироваться тезис о "потерянном поколении". Откуда это пошло? В первые годы этого не было: возвращались загорелые парни, многие с боевыми наградами, и все отмечали их необычайное взросление. Но потом... потом вокруг них стали заводиться споры, некоторые пытались их жалеть - ах, несчастные. Служившие в Афгане и не подозревали, что из-за них начинают ломать копья - служили и служили себе, не зная, что они "несчастные и надломленные". Был создан ансамбль "Голубые береты", вошедший в десятку самых популярных ансамблей страны, врачи в Афганистане лечили афганских детей, наши агитотряды раздавали в кишлаках рис, муку, спички, керосин, мыло, вставали там солдаты в атаку и шли под пулями на врага. А вернувшись в Союз, вторгались в жизнь, признавая одно правило: не прятаться за спины других.
   Видимо, на этом этапе и началось. "Афганцев" под любыми предлогами старались не брать на работу. "У них разные льготы, возись потом с этим. И вообще, они вечно лезут не в своё дело",- это как-то пришлось услышать от одного из руководителей небольшого предприятия.
   "Не в своё дело" - вот оно, главное, чего боялись чинуши. Они поделили, что кому можно или нельзя, а здесь "афганцы" с их натиском, бескомпромиссностью, нежеланием мириться с недостатками, показухой...Скорей всего, блеф о "потерянном поколении" пошёл отсюда. Его охотно поддержали те из молодых, которые испугались поднятой "афганцами" планки нравственных ценностей - совести, долга, товарищества - и поняли, что им не подняться до этого. Назвать "потерянными" было легче. Подлость, если побеждала, всегда именно так: навесив ярлык.
   Многие вернувшиеся с войны "афганцы" интуитивно почувствовали необходимость объединения. Стали появляться клубы, сообщества, "братства", союзы и пр. Прошли десятилетия. Объединения "афганцев" существуют до сих пор. И не важно, какие погоны были на тебе: рядового, сержанта, прапорщика, офицера или генерала. Мы все были Солдатами одной армии, воинами-интернационалистами, "афганцами". Кроме того, что немаловажно, - прекрасно понимаем друг друга.
   И как сказал мне (автору статьи) в одной личной беседе отставной генерал-"афганец": "Не надо этих церемоний. Зови меня на ты. Ведь мы с тобой одной крови...."
  
  
  
   2
  
   Взаимоотношения солдат и офицеров в Афганистане... Они были разными. И в немалой степени зависели от самого офицера. Как его подчинённые будут вспоминать своего командира, спустя годы? Это важно. Приятно узнавать, что многие бывшие солдаты с теплотой говорят о своих офицерах. Это ли не радость! Немаловажно и то, как сами офицеры вспоминают своих солдат, как они вспоминают своих сослуживцев. Многие офицеры сейчас рассказывают о своих солдатах не как о подчинённых. Ведь друзья есть друзья - независимо от разницы в возрасте и числа звёздочек на погонах. Принципиально тут, пожалуй, лишь то, что командир обязан защищать своих солдат от пуль не по одному, а всех сразу. Тут не хватит и самого богатырского тела. Расчёт нужен, знания, опыт.
   Ещё неизвестно, что труднее - командовать людьми или вместе с ними идти в атаку на душманов. Каждый солдат дорог настоящему командиру. И когда знаешь, что в ущелье пулемёты и автоматы врагов шьют смертные строчки, чувствуешь себя на лезвии бритвы. Но место командира не в цепи атакующих. Его героизм - в умении подготовить людей к победным действиям, организовать бой, в котором успех достигается при минимуме потерь!
   Можешь такое, чего не может никто, кроме тебя,- покажи. Остальные могут повторить или попытаться сделать большее. Ты - командир, первым можешь подняться в атаку, рассчитать и выиграть трудный бой. Никто, никогда больше не превзойдёт тебя в этом бою. Только в другом. Который будет и в котором схватишься с супостатом уже не ты. У каждого свой бой. Совершённого в бою не перерисуешь. Оно вечно...
   Хороший командир в первую очередь усваивает важный урок: в бой ему идти с солдатами, которых он сам для себя и воспитал. Хорошо, конечно, верить им, как себе. Но чтобы верить, их надо изучить и научить.
   Герой Советского Союза гвардии майор Солуянов А.П. делился своими воспоминаниями:
   "За годы службы в армии повидал немало. И людей встречал разных. Убедился, что как только человеку доверишь серьёзное дело, и он поймёт, что от него зависит исход этого дела и жизнь товарищей, то быстро из робкого новобранца превращается в надёжного боевого товарища. В моём подразделении служили обыкновенные ребята. Конечно же, я их как следует учил, а потому был уверен в них, как в самом себе.
   Вот солдат, который меня однажды спас, первогодок, по специальности радист, его дело сидеть в каком-нибудь закутке и поддерживать связь, но он увидел, что командир в опасности, и, не задумываясь, пришёл на помощь. Сам погибай, а товарища выручай - это суворовское правило и ныне свято. В Афганистане я не раз в этом убеждался".
   Подчинённые Солуянова считанные дни проходят путь из мальчишек в солдаты, с которыми смело можно пойти в огонь и в воду, а если понадобится - под пули. И они ходили. В огонь, вызволяя детей, стариков, женщин, запертых в горящем сарае в кишлаке под Гератом. В воду, когда оказалась затопленной единственная в округе больница. Он сумеет найти выход даже тогда, когда положение, казалось бы, безвыходное. Как сумел на перевале в горах Гиндукуша...
   Банда душманов до восьмидесяти человек шла на перехват афганского каравана с хлебом и медикаментами. Шла тем же путём, что и группа Солуянова в двадцать человек. Двадцать против восьмидесяти!
   Те восемьдесят, обрушив шквал огня, думали, что горстка солдат во главе с офицером дрогнет. Однако душманы просчитались, они не учли одного: характер русского воина по твёрдости не уступает гранитным утёсам Гиндукуша.
   "Скорее не увидел, а почувствовал,- вспоминал Солуянов,- я - на прицеле".
   Он успел нырнуть за валун и увлечь за собой подчинённых. В считанные секунды организовал круговую оборону, которая в нужный момент по его команде разорвалась и потом вновь сомкнулась. Но теперь уже внутри кольца находились душманы. Солуянов сумел уберечь от пуль своих подчинённых, но не уберёгся сам: две бандитские пули настигли отважного командира. Он упал и будто провалился в бездонную яму. Открыв глаза, увидел, что вокруг него в полный рост, плечом к плечу стоят его ребята и короткими очередями из автоматов бьют по точкам, откуда ещё огрызаются душманы.
   Рассказывает гвардии сержант Анатолий Фёдоров:
   -Командир закричал: "Ложись!" А мы боялись пошевельнуться: а вдруг шальная пуля проскочит, а там - комбат, такой человек! "Ребята,- уже не по-уставному просит солдат Солуянов,- я ведь за вашу жизнь отвечаю..." А десантники, не раздвинувшись, стояли в полный рост. Они тоже отвечали за жизнь - за жизнь своего командира. У русских солдат так заведено: сам погибай, а товарища выручай! Командир - их товарищ. Старший. Оставшиеся в живых душманы отступили. Из отряда Солуянова не погиб у нас ни один человек. Смелого пуля боится!"
   Честь и слава офицерам, которые берегли и сберегли своих подчинённых. Некоторые командиры с гордостью могут рапортовать, что за время их службы погибших не было вовсе. Как, хоть это и покажется невероятным, за всё время комбатства, например, капитана Гущина Сергея Николаевича (Герой Советского Союза).
   Не раз и не два спасали солдаты своих командиров в Афганистане.
   -Ефрейтор один, Серёжка Игнатьев, пару раз меня так прикладом шуранул... Хочу подняться - опять приклад в спину. Снова поднимаюсь - не даёт. - Вспоминал свою историю подполковник Кузнецов Ю.В., Герой Советского Союза.- Оказалось, он мне жизнь спас: очередь в считанных сантиметрах над головой прошла. А если бы оробел перед моим командирским авторитетом?.."
   Как выполнял свой воинский и интернациональный долг комбат Василий Пименов (Герой Советского Союза), красноречиво свидетельствует следующий пример. Командир 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка гвардии подполковник Федотов А.Н. получил донесение, что на базе мятежников вблизи кишлака Пачахак (провинция Порван), находится крупный отряд противника. Решение было принято мгновенно - направить для разгрома мятежников батальон гвардии майора Пименова.
   Через несколько часов после получения задачи батальон Пименова начал движение. Умело маневрируя, он с ходу захватил две высоты, прикрывающие базу, но при третьей атаке был остановлен организованным огнём крупнокалиберных пулемётов, зенитных установок и миномётов. Опорный пункт на высоте представлял серьёзное препятствие.
   Вызванные вертолёты огневой поддержки нанесли удар по огневым средствам на высоте, но и повторная атака успеха не решила.
   В этой обстановке майор Пименов решает одной ротой сковать противника с фронта, а двумя ротами, под покровом наступившей темноты, обойти высоту и атаковать во фланги, овладеть ею. Поставив задачи ротам, и дав указания по взаимодействию, где особое внимание было уделено сигналам взаимного опознавания и выдерживая направления атаки, роты приступили к выполнению задачи.
   Под прикрытием роты, имитирующей наступление с фронта, главные силы батальона скрытно совершили манёвр, и вышли на рубеж атаки. По установленному сигналу они перешли в атаку. Роту, наступавшую с фронта, поддерживала огнём вся броневая группа батальона, что привлекло к ней основное внимание противника. Ночная атака батальона, которую возглавил майор Пименов В.В., привела к разгрому крупной базы мятежников. При этом были уничтожены более двухсот человек и захвачено одиннадцать пулемётов ДШК, два миномёта, семь ручных противотанковых гранатомётов, большое количество стрелкового оружия, боеприпасов, складов с продовольствием и медикаментами.
   Доброта, говорят, воспитывает доброту, а жестокость рождает жестокость. Пименова кто-то назвал жестоким: ни себе спуску, ни подчинённым. Однако, как стало известно, много лет в первых числах августа собирались в Москве бывшие солдаты-"афганцы". У каждого в руках - букет цветов. Все цветы дарили ему - Пименову Василию Васильевичу. А цветы, как известно, символ добра. В 2005 году Василия Васильевича не стало. Теперь цветы регулярно возлагаются к его надгробию...
  
  
  
   3
  
  
  
   ... Ночной бой. Соседний батальон просил подкрепления. По всему склону на протяжении трёх-четырёх километров шла перестрелка. Разобраться, где свои, где чужие, практически невозможно. Подполковник Ухабов В.И. (Герой Советского Союза) выслал в горы разведвзвод. Но он попал в окружение, потеряв к тому же ориентировку. Настала очередь командира.
   Наверное, в такие минуты бываешь благодарен судьбе за все трудности, которые она преподносила раньше. И за горький опыт, и за трудную практику рабочих армейских будней, и за шесть спортивных разрядов. За всё, что накопил за жизнь и можешь использовать за одну ночь. Всё, без остатка.
   Сквозь огневой заслон душманов прорубались, словно через джунгли. Через два часа, рассеяв душманов, блокировавших советских воинов, они начали эвакуацию раненых. Несли на себе отяжелевшие тела, отстреливаясь последними патронами. А потом бой продолжался, но уже без командира. Пуля настигла Валерия Ухабова, когда до своих оставались считанные метры.
   Выносили его на плащ-палатке - бережно, как живого...
   Наби Акрамов, другой Герой Советского Союза, рассказывал:
   "Каждый раз, вспоминая службу в Афганистане, я вижу перед собой лица старших лейтенантов Виктора Гарника и Антона Куприна.
   Старший лейтенант В. Гарник - первый мой заместитель по политчасти. Я только что принял роту, и он очень многое сделал, чтобы облегчить моё становление в новом качестве.
   Помню, как после изнурительных переходов по горным кручам, когда ноги, казалось, налиты свинцом и так хочется упасть на камни и забыться от усталости, ко мне подходил Гарник и говорил: командир, нам нельзя расслабляться. Надо, говорил, чтобы видели нас бодрыми, уверенными в успехе. Мы шли во взводы, подбадривали солдат, балагурили, спрашивали того или другого о чём-то, может, и незначительном, и видели, как светлели лица, поднималось настроение.
   Однажды, попав в засаду, Гарник сумел вывести группу из-под огня, вынес на себе раненого солдата. Его хорошо знали и жители окрестных кишлаков - не раз он ездил с агитотрядом. И враги тоже знали. Нам рассказывали, что душманские снайперы охотились за Гарником, потому, что он нес добро мирным дехканам.
   Сегодня мы все хорошо знаем, какую особую заботу проявляли воины Великой Отечественной о своих командирах, как берегли их в бою. Это была ответная любовь на их любовь, забота - на их заботу.
   Так было и в Афганистане. Не раз я наблюдал, как в опасной ситуации кто-нибудь из солдат или сержантов обязательно оказывается возле Гарника, что называется, держал его в поле зрения, чтобы немедленно помочь в бою, прикрыть собой. И дважды было так, что солдаты рисковали собой ради него. Вот он авторитет офицера! Но и Виктор в любую минуту готов был спасти другого ценой своей жизни.
   Он умел широко жить в лучшем смысле этого слова. То есть умел болеть за всех, до всего ему было дело. Например, Гарник первым предложил нам построить в одном из отдалённых кишлаков школу для афганских детей. Мы её построили. Не забыть мне, как почернело его лицо, когда он узнал, что в одну из ночей школу сожгли.
   -Будем строить новую,- твёрдо сказал Виктор.- И даже если двадцать раз сожгут, всё равно от своего не отступим.
   Таким, несущим тепло, был и старший лейтенант Куприн, сменивший Гарника. Спокойный, рассудительный, невозмутимый, он из любых ситуаций находил выход. Не припомню случая, чтобы Куприн мог повысить голос на солдата. Зато помню, как он проводил разъяснительную беседу на пепелище сожжённого кишлака, как пробился с колонной топливозаправщиков сквозь зону, где почти в упор стреляли душманы. Однажды в Баглане мы увидели детей, чьи родители погибли от душманов. Куприн предложил взять над ними шефство. Первым он и принёс в детский дом нехитрые солдатские подарки: сахар, мыло, игрушки, сделанные руками солдат.
   Да, внешне они были разными. И характерами несхожи. Но их роднило одно - оба были душой и совестью коллектива.
   Я рассказал только о двоих, о самых верных и дорогих мне товарищах. С одним из них, Виктором Гарником, уже никогда не доведётся встретиться, пожать его крепкую руку, увидеть его мягкую улыбку. Он до конца выполнил свой интернациональный долг. А с офицером Куприным, с другими боевыми товарищами судьба, уверен, ещё сведёт вместе, и первым, кого мы вспомним, чьё имя назовём, - это Виктор Гарник. Не только для меня, для многих, в том числе и для солдат он навсегда останется Офицером".
   В другом интервью Наби Акрамов говорил:
   "В Афганистане мы научились ценить жизнь. Мирную жизнь. Потому и восстанавливали вместе с дехканами разрушенные школы, мечети, потому наш санинструктор Мансуров вместе с батальонным врачом не спал сутками, борясь с эпидемией в одном из кишлаков. Потому и сегодня я каждую встречу со своими бойцами - живыми, здоровыми, весёлыми - воспринимаю как лучший подарок. И до сих пор чувствую себя счастливым: надо же, живы! Значит, чего-то стою - и как солдат, и как командир.
   Важную роль отвожу занятиям. На них семь потов сойдёт: и с солдат, и с командиров, и с меня самого. Лучше пот, чем кровь. Точно говорю, и того и другого видел достаточно.
   Бой, в котором мы взяли главаря огромной банды, державшей в страхе провинцию Баглан, длился восемь часов и закончился без потерь. Это был тот редкий случай, когда получается абсолютно всё. Когда командиры могут гордиться своими подчинёнными, а солдаты - командирами. И ещё - рассчитывать на удачу. Без неё ведь тоже никак нельзя.
   Но не о ней я в первую очередь думаю, вспоминая эти два афганских года. О мужестве, взаимовыручке, солдатском братстве, наполнивших меня бесконечной верой в ребят, которых даже мне приходится считать молодёжью. Этого жизненного опыта любому человеку на всю жизнь хватило бы, а для профессионального военного он и вовсе бесценен".
  
  
  
  
   4
  
  
   Всё-таки непривычно видеть боевые награды на груди ещё относительно молодых людей. А ведь многие из них награждены за мужество и героизм. Это история о человеке, который пережил то, что большинству его сверстников, к счастью, не довелось пережить. Он знает, как свистят пули, когда прицельно бьёт враг, как рвутся мины, снаряды, ракеты. Он попадал в засаду. Спасал от смерти товарищей, а товарищи спасали его. О таких ребятах, как Сергей Колотыгин, стоит рассказать всем.
   Выполнял присягу, служил, как и все. Товарищи были надёжные. Командиры - орлы! Афганистан есть Афганистан: душманы нападают из-за угла, и к этому надо быть готовым. Действовать по обстановке, как учили.
   -Главное, чтобы за свою жизнь не дрожать,- по-солдатски просто объяснял он.
   Сергей родился в Шадринске, как и все его сверстники, гонял по улице на велосипеде, тянулся к технике, любил спорт, особенно лыжи. Длинными зимними вечерами читал о полётах на другие планеты, а больше - о военных лётчиках и воздушных десантниках. После школы поступил в техникум, получил специальность газоэлектросварщика. Успел поработать. А потом - призыв в армию. Нет, не в десантные войска. Это уже потом, после "учебки", надел форму гвардейца-десантника.
   Он готовился к труду и к службе в армии. Учился метко стрелять, закалял себя физически, совершал марш-броски на лыжах, чтобы стать надёжным воином и классным специалистом. И стал им. Об этом говорят знаки солдатской доблести: "Отличник Советской Армии", "Отличный парашютист", "Воин-спортсмен".
   Когда потребовалось, Колотыгин стал воином-интернационалистом.
   - Сергей, тяжело солдату?
   - Конечно,- не скрывал он. - Винтовка с оптическим прицелом, считай, пять кг. Ну, чуть легче автомат. Да ещё магазины к ним, да патроны в вещмешке россыпью, бронежилет, гранаты, ракеты, дымы. Обвешаешься, как новогодняя ёлка, и - вперёд, в горы. Кроме того, надо приплюсовать две фляжки воды и "сухпай".
   Впрочем, половину сухого пайка - солдатского пропитания - бывалые воины оставляют в бронетранспортёрах, ожидающих их возвращения у подножия гор. Обстрелянный солдат возьмёт лишь то с собой, без чего не может воевать в полную силу.
   - Служил в отличной роте, - не без гордости продолжал вспоминать Сергей.- Были прекрасные командиры, умные, талантливые в военном отношении, потому и не было лишних потерь. Бывалые воины опекали молодых при выполнении боевых заданий, всегда шли впереди и прикрывали нас. Ну и мы, когда набрались опыта, действовали так же. В Афганистане я по-настоящему ощутил себя посланцем великой страны. Это трудно, пожалуй, объяснить. Видел голодных, видел фанатиков, наёмников. Понял, что такое враг, что такое дружба. Понял, на что способен сам, на что способны наши ребята.
   -Напишите о моём командире, - попросил Сергей после недолгого молчания. - О командире взвода лейтенанте Владимире Быкове. Любили мы его. За что? За смелость. Был тяжело ранен, но не ушёл с поля боя, пока не разгромил банду "духов". Любил солдат, понимал их, в трудную минуту помогал. Наградили взводного орденом Красной Звезды. Еще напишите о старшем лейтенанте Садыйко, сержанте Викторе Бунькове, моём земляке Коле Акундинове.
   Глядя на доброе, улыбчивое лицо Сергея, на его грудь, где сверкает орден Красного Знамени, сжимается сердце от боли и гордости. Как не гордиться ими: возмужавшими, подросшими до седых висков, ветеранов.
   Афганские будни... Каждая схватка с душманами - зарубка на сердце. То перестрелка с мелкими бандами, то настоящий бой. Много их было, но этот...
   - С рассветом мы вступили в бой с духами,- вспоминал Сергей.- Наша рота оказывала помощь части афганской армии, которая блокировала ущелье, где мятежники создали опорную базу.
   Колотыгин вылетел с первой группой разведчиков. В намеченном районе попали под огонь, вертолёт изрешетило пулями, чудом сели. Только залегли за валунами, как "духи" предприняли первую попытку выбить их с занятой позиции. Но тщетно.
   И снова ударили душманские автоматы, пулемёты. Они с остервенелой яростью вели огонь. Бандиты надеялись окружить группу, отрезать её и уничтожить. Возникла критическая ситуация. И тогда командир приказал Колотыгину выдвинуться к рации и вызвать вертолёты.
   По дороге какая-то неведомая сила опрокинула Сергея навзничь. Это была разрывная пуля. Собрав последние силы и стиснув зубы, он пополз. Метр за метром, оставляя на выжженной земле кровавый след. Вот и рация...
   Помощь пришла вовремя. Банда душманов была разгромлена. Колотыгина доставили к вертолёту. Командир роты, прощаясь у трапа, обнял его.
   - Ты сделал всё, что мог. Спасибо за службу, Сергей.
   Операция - в медбате. Потом в госпитале. В Кабуле, в Ташкенте, в Свердловске. Жизнь солдату спасли, а вот ногу...
   Первый шаг сделать оказалось великой трудностью. Сергей закрыл глаза, прикусил губу. Прошибло потом. Подумал: "Неужели вот так всю жизнь?!" А домой написал: "Чувствую себя хорошо".
   Теперь после жаркого Афганистана, где всё было настоящее, после неутихающей ни днём, ни ночью боли, которая тоже была настоящая, после доброты врачей и сестёр, которую каждый день он ощущал, Сергей знает, что такое - преодолевать себя. И зачем это нужно, и почему человек становится Человеком только тогда, когда начинает побеждать себя?
   Это о таких парнях сказал поэт: "Мы судьбою не заласканы, но когда придёт гроза, мы возьмём судьбу за лацканы и посмотрим ей в глаза..."
   На автоагрегатном заводе, куда вернулся Сергей Колотыгин после ранения, он часто встречался с молодёжью - в школах, училищах. Рассказывал ребятам, как приходилось воевать в виноградниках, среди домов-крепостей, окружённых высокими дувалами. Как важно уметь укрыться от выстрелов, а уж когда грянет минута - не вздрагивать от фонтанчика пуль, вскипевшего под ногами...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   5
  
   Просьба рассказать о своём командире звучала ещё не раз и не два. Солдаты-"афганцы" помнят своих взводных, ротных, комбатов. Значит, офицеры смогли завоевать уважение, сохранить добрую память о себе. Лучшего и желать не надо...
   Старший сержант, заместитель командира четвёртого взвода ("замок") пятой роты второго ("засадного") батальона 70 ОМСБР Гулин Г. В. с теплотой вспоминал о своем командире роты. Капитан Синчагов Анатолий Николаевич, проходивший службу в составе Ограниченного контингента советских войск в Афганистане (ОКСВА) в 1981-1983 годах.
   "Помню, как представили нашего ротного к званию Героя Советского Союза в 1983 году. Я думаю, что за его умелые действия по уничтожению "духовских" караванов. За период его службы в засадном батальоне наркотрафик упал на 50-60%. Мне лично пришлось послужить под началом этого офицера четыре месяца (с апреля 1983), неоднократно выезжал с ним в засады.
   В среднем два раза в месяц удавалось "брать" караваны силами пятой роты. Участвовали и четвёртая, шестая роты нашего батальона, тоже вполне успешно. С одной стороны была реализация разведданных. Но была и ещё одна причина успешных действий Анатолия Николаевича. Секрет в том, что Синчагов учился в военном училище (где-то в Средней Азии) вместе с вождём одного из племён белуджей, который по окончании вернулся в родное племя. Когда мы выезжали на засаду, то на "бетонке" до Спинбулдака к нам подъезжали многочисленные всадники. Они и давали информацию о перемещениях "духовских" караванов. Как правило, разговоры велись с ротным или командиром первого взвода (Бодров, позже - Остроумов). Как итог подобных встреч - засады наши всегда были удачными, "без понтовых" выездов не было практически никогда.
   "Духи" возили героин на "Семургах" (автомобиль-пикап) в поддонах. Руками его не поднять, очень тяжёлый этот деревянный поддон. "Чарз" возили тоже, это были такие "шайбы" - целые стопки в целлофановых пакетах. Лично я один сжёг "наземными огнями" несколько подобных поддонов. Делается это довольно просто: наркотики обкладываются "наземными огнями" и поджигаются.
   Успешной считалась засада, если не сожгли автомашину, не успешная - машина уничтожена. Сам ротный постоянно требовал: "Технику беречь! Мы должны её сдать".
   Мне хочется вспомнить засаду 18 июня 1983 года (в этот день мне исполнилось двадцать лет).
   В засаду рота выезжала всегда на два дня, точнее на две ночи, в тот раз на 18-е и 19-е число. Как правило, в зависимости от задачи, рота работала одну ночь, а другую отдыхала где-нибудь на тихой речушке или у арыка, ротный всегда заботился о своих солдатах, давал им возможность отдохнуть. В тот раз пришлось поработать именно в первую ночь.
   Всё было, как обычно. Бронегруппа отъехала, ротный рассадил всех нас по "тройкам" на возвышенностях. Я, как всегда, с ПК (пулемёт Калашникова) разместился с краю. Ждём. Ночь непроглядная наступает. Наконец, после нескольких часов ожидания, едет мотоцикл одиночный, он проехал мимо всех нас, затаившихся "троек", по пустыне Регистан. Мы как раз "загасились", не подаём признаков жизни. Конечно, это был разведчик.
   Не заметив ничего подозрительного, мотоциклист поднял свой мотоцикл и включил на секунду, не более, вверх фару. Мощный луч прорезал тёмное небо. Это сигнал остальным - "Путь свободен".
   Далее видим, едут две машины, всё те же "Семурги". Как позже выяснилось, в первой машине ехало 14 "духов", а во втором был поддон с героином и ящики с оружием.
   Мы начали "работать", всё сделали очень быстро. После короткого и успешного боя ротный Синчагов приказал забрать ящики с оружием, а мне поручил сжечь наркотики.
   Между тем уже рассвело. Подъехали наши "броники", ими и вытащили "Семурги" на открытую местность, так как они были повреждены выстрелами и не могли сами ехать.
   Началась обычная работа - разбирали содержимое грузов на машинах. Внезапно начали на нас падать бомбы. Самолётов, честно говоря, даже не успели заметить - просто затряслась земля. Чуть позже всё-таки заметили два самолёта афганских ВВС, которые сделали разворот над пустыней Регистан и снова начали заходить на бомбометание.
   -Ракеты! - закричал ротный.
   Мы начали запускать ракеты, обозначая своё местонахождение. Никакой реакции. Самолёты сбросили ещё две бомбы уже около нас.
   Ротный Синчагов приказал рассредоточиться, а потом при следующем заходе самолётов даже приказал открыть огонь. Одна из бомб упала прямо в "эпицентр" бронегруппы. Появились раненые. Наконец, после третьего захода, самолёты улетели.
   Оказали помощь шести раненым, загрузили их на "броню" (к счастью, всех удалось доставить для лечения медикам и они не стали погибшими, или как их тогда называли 021-ми, оставшись 300-ми). Выехали в обратный путь.
   Наша небольшая колонна едет по "бетонке". Летит пара вертолётов МИ-8, один из них садится прямо на дорогу перед нашей колонной. Из вертолёта вылазит подполковник и начинает кричать на нашего ротного, мол, зачем заехал в зону, точнее сектор для бомбометания?! Долго он кричал и угрожал, не давая ротному объяснить произошедшее. Самолёты никак не отреагировали на сигнальные ракеты, ротный сделал всё, чтобы спасти своих подчинённых, но падение бомбы у бронетранспортёра привело к беде - были ранены наши солдаты.
   Видимо, нервы у капитана сдали, и он в сердцах прокричал подполковнику: "Улетай, а не то раздавлю тебя". Вертолёты улетели, а мы вернулись с колонной в распоряжение нашей Бригады.
   Через некоторое время решалась судьба капитана Синчагова, определяли степень его вины в этом происшествии. Поговаривали даже, что его хотели уволить из армии (сорвать с него погоны). Мне кажется, что это было организовано именно этим оскорблённым подполковником. Но в армии капитана, конечно, оставили. Правда, отозвали представление на звание Героя Советского Союза.
   Я помню, что мы, сержанты роты, были в коридоре во время этого заседания. Я даже не знал, что в штабе нашей Бригады есть такое большое помещение. Помню, ротный сидел на стуле без портупеи, а напротив него сидело множество офицеров.
   После оглашения решения командования, мы, сержанты роты, взяли и вынесли нашего командира прямо со стулом на руках из здания штаба и донесли до бронетранспортёра. Там был водитель "броника" Саша Александрин, а выносили ротного "замок" 3-го взвода Гена Цалоев, "замок" 2-го взвода Амурла Магомедов, "замок" 1-го взвода Коля Таранов, медик роты Сабир Гаджиев и "замок" 4-го взвода, ваш покорный слуга"...
  
  
  
  
   6
  
  
   Объективности ради стоит всё же написать и о случаях негативных воспоминаний о своих командирах. Жизнь есть жизнь. Всякое бывает. И "из песни слов не выбросишь"... Далее приводятся выдержки из солдатского письма. Стилистика автора сохранена, внесены небольшие исправления, поясняющие дополнения.
   "Здравствуй дорогой мой друг-однополчанин, как пишут близкие друзья, пройдя не лёгкую дорогу по иноверным тропам Афганистана. Немного опишу про себя и своих друзей, которых повстречал и с которыми переписываюсь.
   19 декабря 1984 года я был тяжело ранен, а до этого тоже был ранен и лежал в Кабуле. Ты ведь знаешь меня хорошо, я "шланговать" не любил. Итак, я был тяжело ранен. Неделю пролежал в Кандагаре. Ребята постоянно были возле меня, и боль ощущалась меньше. В основном были у меня ранены ноги. При подрыве ведь калечит ноги, но моя мина разорвалась не подо мной, а возле меня. Числа 27 (декабря) меня самолётом отправили в Союз, но там не приняли (нелётная погода), меня вернули обратно в Кабул. Там проводили несколько операций - ампутации ног. Я думал, что, мол, вот и кончилась моя молодая жизнь. Но вдруг какая-то сила заставила меня задуматься. Я много думал, как поступить. Покончить с собой, как Юра с АГСа (гранатомётный взвод)? Ты его, конечно, помнишь, он сам с собой покончил.
   Но всё-таки я выбрал другой вариант - жизнь. Я пролежал в разных госпиталях около 8 месяцев, а затем стал ходить, вернее снова научился ходить. Много ребят приезжало с Кандагара ко мне в гости. Медик с нашей роты приезжал, Поленок приезжал, Юра Резниченко. И всё это меня заставляло задуматься над жизнью. Сейчас я являюсь студентом 2 курса юридического факультета вечернего отделения. Днём работаю в Райкоме ВЛКСМ инструктором отдела пропаганды, а сейчас временно являюсь вторым секретарём РК ВЛКСМ. Ко мне частенько заезжают наши ребята. Много раз видел нашего комбата, подполковника. Ты его, наверное, помнишь.
   Ты молодец, что женился. Многие из наших ребят женились и уже малышей имеют. Саша Москалюк тоже женился. Он писал, что у него родился "бача", т.е. мальчик. Надеюсь, афганский язык ты ещё не забыл...
   Хмеля помнишь? Они с Саней где-то учатся. А вот нашего нового ротного я готов убить... Много он мне горя принёс (да и не мне одному). Совсем не жалел нашего брата солдата. Дай Бог его встретить. Я ему бы всё припомнил: и Махаджири, и "Гундай" и другие рейды. Ну и ноги мои... Ты ведь знаешь меня. С таким я буду разбираться "от души"...
   Ну, что тебе ещё написать? У меня одна Красная Звезда, т.е. орден. Конечно, не за ней я ездил в Афган. По ранению на второй орден посылали, но так ничего и не получил. Вот так вот бывает...
   Вовик Поленок писал - что-то случилось у него. Я просил его, чтобы он переехал ко мне, но он не написал даже ответа. Съезди к нему и узнай точно всё, ведь ему нужна, наверное, наша помощь. Конечно, у каждого теперь своя семья, но нельзя ведь забывать друзей. До свидания. Привет твоим родным. Обнимаю, как брата. Вышли свою фотку"...
  
   Ещё одно солдатское воспоминание об Афганистане, в том числе и о малодушии офицера. Увы, и такие служили в составе Ограниченного контингента советских войск.
   "Обстрел начался внезапно. Колонна стала. Ловушка была классической - "взяли в клещи". Били с двух высоток, расположенных по обеим сторонам дороги. Низкий виноградник, пыльная дорога и одиноко стоящие машины. Грузы с продовольствием, топливом, товарами везли в отдалённые кишлаки.
   Убило командира роты. Прапорщик и два сержанта получили тяжёлые ранения. Солдаты залегли и стали отстреливаться. Многие смотрели в сторону замполита - ну, давай, действуй. Но произошло невероятное. Офицер метнулся к одной из неглубоких канав и залёг там. Рота осталась без командира. Бахтиер понял: если сейчас не расположить правильно ребят - быть беде, ведь многие из них еще не обстреляны. И сержант Алимов вскочил и метнулся к одной машине, другой, третьей. Оборона была организована. Мотострелки стойко держались. Но кольцо всё сжималось. Сержант запросил по рации подкрепление. И оно подоспело вовремя. Очень помогли вертолётчики. Несколько боевых заходов, и горстка храбрецов была спасена.
   ...Весна вошла в Бухару внезапно. Стремительно расцветали сады, звонкая вода журчала в арыках. Над величавым и седоголовым бухарским минаретом Калян закружились аисты. Инструктор обкома комсомола Бахтиер Алимов спешил по неотложным делам. Когда его, бетонщика домостроительного комбината, пригласили в обком комсомола и предложили работать инструктором отдела пропаганды и культурно-массовой работы, он отказался: "Не справлюсь". Его пристыдили. Не помогло. Но как только сказали, что будет курировать работу среди воинов-интернационалистов, согласился сразу. Уж кто-кто, а он прекрасно знает все их заботы и проблемы. И отлично находит с ними общий язык. На своём родном предприятии он создал оперативный молодёжный отряд из недавних воинов-интернационалистов. И вот теперь их заботы - его заботы. Всем, чем может, помогает Бахтиер этим ребятам. Сколько сил и нервов пришлось потратить, чтобы действительно помочь бывшему солдату из Каракульского района, кавалеру ордена Красной Звезды Нурьегди Джумаеву. В Афганистане он был тяжело ранен. Потерял руку и ногу. Целый год оставался Нурьегди один на один со своими бедами. Теперь у парня всё в порядке. Работает в библиотеке. Ребята помогли ему построить свой дом.
   Такие ребята, как Нурьегди, часть и его, Бахтиера, жизни. С ними он ходил в атаки, прикрывая друг друга от душманских пуль, делил последний глоток воды. И Алимов решил: сколько будет сил, столько и отдаст этой работе. И никак не меньше. Он настырный.
   И в первый свой бой попал именно потому, что настоял. 17 февраля 1982 года. Эту дату Бахтиер запомнил на всю жизнь. Прослужил он тогда всего 4 месяца, когда поступила информация: на кишлак Лашкаргах напала банда душманов, требуется срочная помощь. Батальон собрался на выручку небольшому отряду самообороны. Бахтиера не брали - не обстрелянный, а дело слишком серьёзное. Но в свои 18 Алимов сказал твёрдо, по-мужски: пойду, и всё. В конце концов, молодого гранатомётчика взяли переводчиком. Он одинаково хорошо говорил и по-узбекски, и по-таджикски.
   В том бою, первом в его жизни, Алимов за спины товарищей не прятался. Как только развернулись в цепь, одним из первых пошёл в атаку на огрызавшегося всполохами свинцового огня неприятеля. И не заметил, как попал в прицел душманского гранатомётчика.
   В Кандагарском госпитале пролежал около трёх недель. И как только затянулись раны, направился в свою роту. Его отпустили, но с условием: будешь пока на кухне, поваром. Потом жалел, что согласился, не хотели отпускать, оказался хорошим специалистом. Но настоял на своём, вернулся в родную роту.
   "Если видишь у друга седины,
   Не проси и не требуй ответ.
   Видно, там, где он был, без причины
   Не белеют виски в двадцать лет".
   Эти строки и о нём - Бахтиере Алимове"...
  
  
   Использованные материалы:
  
   - Бакиев Ш. "Белеют виски в двадцать лет", газета "Красная звезда", март 1986г.;
   - Акрамов Н. "Душа и совесть", газета "Красная звезда", апрель 1988г.;
   - Васильев А. "Уроки памяти", комплект "Мы - интернационалисты", 1987г.;
   - Литвинов Н. "Огонь - на себя", комплект "Мы - интернационалисты", 1987г.;
   - Беляев В. "День, как жизнь", комплект "Время выбрало нас", 1988г.;
   - Василевский В. "В горах светает рано", газета "Красный боец", июль 1987г.;
   - Иванов Н. "Шипы "афганских роз", журнал "Советский воин", август 1988г.;
   - Письма - воспоминания солдат-"афганцев".
  
   ***
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023