ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Карелин Александр Петрович
"Гвозди бы делать из этих людей..."

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
  • Аннотация:
    Первый комендант Саланга. Человек-легенда.

"Гвозди бы делать из этих людей..."

"Гвозди бы делать из этих людей,

Крепче б не было в мире гвоздей!"

/Н. Тихонов "Баллада о гвоздях"/

   Предисловие от автора
  
   В Екатеринбурге живёт первый комендант Саланга. Человек-легенда. Многие из "афганцев" вспомнят этого скромного и тактичного человека. Я очень горжусь, что оказался земляком этого замечательного Офицера и Человека. И я решился опубликовать этот очерк об удивительном мужестве, огромной титанической силе воле и поистине жизни-легенде Леонида Васильевича Хабарова. Россия по праву гордится такими сыновьями.
  
   1
  
   В тот год в воздушно-десантных войсках проводились учения на "выживание": проверялись возможности десантников при ограниченном запасе воды и продуктов выполнять важные боевые задачи в экстремальных условиях. Было трудно, каждый из участников потерял за две недели в весе до десяти килограммов. Вот тогда и проявился с наибольшей силой "хабаровский" характер, его основной командирский принцип: "Солдата не надо жалеть, солдата надо беречь".
   Еще в те, лейтенантские годы было в Леониде Васильевиче Хабарове то, что потом в боевых условиях, заставило солдат идти за ним безоглядно, подниматься в атаки на вражеские пулемёты. (Родился Хабаров 8 мая 1947 года в г. Шадринске Курганской области. Окончил Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. С 1968 года проходил службу на различных офицерских должностях в ВДВ). Став старшим лейтенантом, Хабаров принял роту, которая стала лучшей в воздушно-десантных войсках. Окончив Высшие офицерские курсы "Выстрел", принял батальон, а настал час - повёл своих орлов не в учебный бой, а в настоящий.
   В конце декабря 1979 года, когда правительство Афганистана обратилось за военной помощью к Советскому Союзу, комбат Хабаров, тогда ещё гвардии капитан, по дороге через Термез повёл свой парашютно-десантный батальон, чтобы взять под охрану перевал Саланг, - нельзя было допустить, чтобы захватили перевал и тем самым перерезали важную, и, пожалуй, главную артерию, соединяющую сердце Афганистана - Кабул с Советским Союзом. Для Леонида Васильевича Хабарова и его солдат перевал Саланг остался в жизни яркой, волнующей страницей.
   Вот как сам Леонид Васильевич вспоминал о своих годах офицерской молодости. "Сразу после окончания Рязанского военного училища я был направлен в Туркестанский военный округ. Поначалу тянул лямку командира взвода разведки в Фергане, затем командовал десантно-штурмовым батальоном в Чирчике. Жили с женой Антониной в военном городке, где появились на свет сначала Виталий, а тремя годами позже Дмитрий. Супруга при малых детях ещё и работать ухитрялась на местном заводе метрологом. Поэтому, может, и виду не показывала, как тяжело ей было меня провожать на очередные зимние сборы. Правда, насколько затянется эта разлука, я и сам не мог предположить.
   В конце ноября 1979 года нас подняли по тревоге и вывезли в район аэродрома Какойты. От него до границы с Афганистаном, как говорится, рукой подать. В течение месяца тренировки шли и днём, и ночью. А буквально накануне марш-броска бойцам выдали тёплую одежду. Стало понятно, что двинем, видимо, в горы. Так оно и получилось. 25-го ночью стало известно, что через сутки нам предстоит взять перевал Саланг на территории ДРА. А расположен он за 450 верст от границы.
   К слову, достигли мы этой точки за два часа до намеченного срока (за 22 часа) и без единой потери. Противник нас попросту не заметил - большую часть пути преодолели под покровом темноты. Благодаря тактически верному ходу взяли без шума под контроль перевал и выставили охрану тоннеля. Если бы противник его уничтожил, нам бы туго пришлось. А тут такая эйфория - взяли сложнейший объект, можно сказать, голыми руками. Веселились от души, слыша по радио, как ТАСС яростно опровергает просочившуюся в западные СМИ информацию о том, что советские войска вошли на территорию Афганистана. И только через сутки руководство страны признало этот факт, официально объявило о вводе войск в эту страну..."
   Перевал Саланг - на полпути до Кабула. Позже в течение всего пребывания советских войск в Афганистане на Саланге война напоминала о себе чаще всего - сгоревшими машинами, подбитыми бронетранспортёрами, опалёнными огнём деревьями на месте жарких схваток. И флагами (алыми - советскими, красно-зелёно-чёрными - афганскими) над маленькими боевыми постами дорожной охраны. Мимо этих постов бесконечной чередой, изо дня в день, тянулись автомобильные колонны с грузами.
   Батальон вышел в назначенный район, были установлены посты на юг и на север. Штаб батальона расположился на Саланге. На следующий день комбату Хабарову позвонил начальник дорожно-эксплуатационного участка Еруханов (дорогу обслуживали советские рабочие и специалисты) и сообщил: к перевалу выдвигается крупная банда. Охрана - танковый взвод афганской народной армии - просит помощи. Комбат направил туда пулемётчиков.
   Прибыли они на место вовремя, но там всё было тихо. Привезли завтрак. Тут и произошёл первый бой подразделений батальона. Один из офицеров "долинного" подразделения, тогда ещё не особо пуганый, пошёл проверить посты. В это же время с гребня высокой горы начал спускаться передовой душманский отряд. Не растерявшись, офицер скинул свой бушлат. Его примеру последовали и четверо стоящих на постах десантников. Получилась в результате неожиданная мощная психологическая атака на противника: вид людей в полосатых тельняшках, в этих краях невиданных, заставил не менее шестидесяти душманов сначала сгрудиться, а затем пуститься в бегство. Капитан Хабаров, конечно, за товарищей порадовался, но, будучи командиром батальона, не мог не устроить подчинённым серьёзную выволочку. Жизнь ведь не раз показывала, что подобные просчёты война прощает всё же крайне редко.
   Позже был уже трагический эпизод первых дней в Афганистане. На перевал пришло сообщение, что душманы окружили малочисленный гарнизон, находящийся в долине. Связь прервалась, комбат послал туда на подмогу технику, бойцов, врача лейтенанта Кожубая Жакашева. Просился вниз с горы и сержант Анатолий Никитонов, поскольку там уже был его брат-близнец Владимир. Но участвовать в операции Хабаров доверил другому сержанту, Юрию Зобнину. Это был спокойный, выдержанный человек, а это в сражении немаловажно.
   И на самом деле, эти качества Зобнина пригодились в том яростном бою. Ребята, ещё толком не обстрелянные, попали в окружение. Пулемёты и автоматы противника били по ним в упор. Но, несмотря на почти вышедшую из строя от столкновения со скалой орудийную башню, не спасовали. Без их поддержки советским солдатам, сражавшимся внизу, было бы не выстоять. Но они вышли всё же победителями из этой переделки. А вот Владимир Никитонов погиб. Первая жертва батальона в Афганистане.
   В тот раз душманы пытались вывести из строя дорогу на длинном участке. Многие посты отбивали их наскоки.
   - В Спасангхе это было - маленький такой кишлачок: слева обрыв, справа, как ласточкины гнёзда, прилепились домишки,- вспоминал Хабаров Л.В. - Смотрю, передняя машина горит, капитан Федулис отстреливается из автомата. Впереди - завал, позади - завал... Под огнём растаскивали завалы, прикрывали боевыми машинами грузовики с продовольствием, выводили их из-под огня.
   Ещё из первых впечатлений Хабарова в Афганистане - так и стоит перед глазами мальчишка из Хинжана. Снег, а он босиком. Тонкая рубашонка - вот и вся одежда. В глазах - недоверие, но и надежда, и мольба о помощи. Отца, мать и старших братьев, как выяснилось, душманы зарезали ("Ах ты, махонек! Что делать-то с тобой? Усыновить батальоном? Не можем...") Свитер, великоватый, конечно, отогрел мальчонку. Буханка хлеба и банка тушёнки сделали его на время счастливым. Колонне надо было уходить, а комбат всё медлит. Наконец, нахлобучил на голову пацана свой танковый шлем, но, тут же, испуганно сдёрнул: шлем прямо на лбу пробит буровской (английской винтовки) пулей. Вчерашняя метка снайпера-душмана. Спасла комбата случайность: поднимался на заснеженный гребень и поскользнулся. А выстрел действительно был снайперским...
  
  
  
   2
  
   Со временем пришёл опыт ведения сражений. Полтора месяца держали десантники Хабарова перевал Саланг, потом передали его мотострелковому полку и двинулись дальше. Ушли на север в Кундуз, потом в Имам-Сахиб, потом через Саланг в Чарикар, там участвовали в боях. Батальон вывели в резерв командующего армией, и они работали, как пожарная команда: где горело, туда и шли.
   Вскоре комбат получил приказ - вместе с батальоном афганской армии выйти в район Панджшерской долины и взять под защиту здешние кишлаки. Банды в этом районе действовали с особым остервенением. Почти на всём пути подчинённых Хабарова подстерегали вражеские засады. Сбивая в скоротечных ожесточённых схватках заслоны, воины продвигались в горы. Потом машины пришлось оставить и пробиваться вперёд по узким тропам. Подразделения втянулись в узкое, глухое ущелье. Шли осторожно, впереди - охранение. Этот 4-й батальон 56-й отдельной десантно-штурмовой бригады был "брошен" на самый восток Панджшерского ущелья, куда, кстати, за всю войну советские войска больше никогда не добирались. Боевую задачу десантники выполнили, но на обратном пути попали в засаду. Это было 13 апреля 1980года.
   Засада была укрыта в "лисьих норах" (в двух метрах пройдёшь и ничего не увидишь). Пулемёты ударили по охранению внезапно - почти с расстояния пистолётного выстрела. И тут же сверху посыпались - видимо, хотели захватить живыми их - душманы. Капитан Хабаров (он ближе всех оказался к охранению) с группой солдат бросился на выручку. Душманов они отбили, но сами попали под настильный пулемётный огонь. Разрывная пуля раздробила Хабарову плечевую кость, вторая ударила в ту же руку ниже локтя. Он ещё был в сознании. Более того - вытащил раненого афганского солдата и направил по склонам две группы. Сознание потерял в вертолёте, к которому его вывел Юрий Зобнин, уже получивший к тому времени старшинское звание и медаль "За боевые заслуги".
   Из дневника Евгения Финогеева, погибшего в мае 1981года. "2.05. Узнали мы, будто после прочёсывания этого района командиру десантно-штурмового батальона майору (досрочно получил это звание) Хабарову ампутировали руку до плеча. Гангрена. Офицер - всеобщая гордость! Храбрец из храбрецов! Но не награжден только потому, что мы не ведём ведь боёв официально, а представление ему на Героя давно уже в Москве. Вся рота, как узнала, что Хабарова больше не будет у нас здесь, загоревала. С таким в огонь и воду. И человек душевный, родной. В пятьсот тысяч афганей оценили его голову душманы. Продешевили явно. 13.05.80г. Дошли сведения, что всеобщему любимцу майору Хабарову не отрезали руку. Рады за него!"
   Леонид Васильевич вспоминал: "Меня крепко зацепило в первый раз в восьмидесятом году в долине. В условиях полевого госпиталя оказать необходимую помощь было невозможно, сразу увезли на вертушке в Кабул. По гроб жизни благодарен медикам за то, что им удалось спасти мне руку..."
   Первое чудо, действительно, совершили кабульские хирурги - сохранили, пришили, как сумели, висевшую на лохмотьях кожи правую руку. Ташкентские врачи вывели офицера из тяжелого общего состояния, борьбу с остро развивающимся остеомиелитом продолжили в Москве хирурги Главного военного госпиталя имени Бурденко Н.Н., а ортопедическое лечение проводилось в ЦИТО (Центральный институт травматологии и ортопедии), в отделении острой травмы... Профессор Гурьев В.А. сделал Хабарову очередную, седьмую очень сложную операцию и отстоял-таки руку.
   Пришедшим навестить друзьям Хабаров вдруг сказал:
   -А зря, зря я тому махоньку свой шлем не отдал. Но ведь неудобно - дарить простреленный шлем...
   А батальон Хабарова в Афганистане продолжал выполнять боевые задачи. Только за первые девять месяцев были похоронены четыре его командира...
  
  
  
   3
  
   В госпитале навестил майора Хабарова "кадровик", сообщил сногсшибательное решение: "Не волнуйтесь, Леонид Васильевич, пенсию вам назначили хорошую..." Офицер категорически был против. "А спросил он меня, нужна ли мне эта пенсия?! Я - офицер и уверен, что много ещё могу сделать в строю. Тем более, есть у меня теперь боевой опыт..."
   Ошибку того "кадровика" пришлось исправлять командующему воздушно-десантными войсками генералу армии Сухорукову Д.С.
   Вступительные экзамены в Военную академию имени Фрунзе М.В. Хабаров сдал между двумя тяжёлыми операциями. А когда узнал о зачислении, неожиданно открыл, что ночи не так уж длинны и боли вроде бы стали слабее. Занимался много и упорно. "Я не могу позволить себе учиться на тройки: скажут, жалеют инвалида". И цель поставил перед собой, казалось, уже невозможную: не только руку сохранить, но и заставить её работать.
   Восемь месяцев рука находилась в "капкане" (аппарат для сращивания костей), ни один мускул не работал. Кости срослись, нервы хирурги сшили, но предупредили: "Всё теперь зависит от вас. Работайте..."
   И он работал: массаж, иглоукалывание, физические упражнения. Каждый день по несколько часов. Чтобы рука "ожила" - научиться поднимать её хотя бы на пять-десять сантиметров, - потребовалось около года, через полтора зашевелились пальцы. А чтобы взять, вернее, вложить в руку карандаш и вычертить обыкновенную палочку, желательно прямую, как это делают первоклашки, потребовалось ещё несколько месяцев изнурительного труда. Между операциями была ещё служба в новой, такой непростой должности командира полка и учёба в академии.
   Каким же радостным и счастливым для него стал день, когда узнал о своём назначении в родную часть - он возвращался в Афганистан ("за речку" - как говорили бойцы) на должность начальника штаба 56-й десантно-штурмовой бригады. Этой радости он и не старался скрыть. И говорил, будто всё ещё продолжал неоконченный с кем-то разговор:
   - Боевой опыт - это всё же опыт. Хочу учить ребят, чтобы дело своё вершили с минимальными потерями.
   История мужественного офицера стала широко известна в СССР, благодаря газетным публикациям.
   - Это - мужество высокой пробы, - сказал Александр Александрович Гуров, заслуженный генерал, фронтовик, сражавшийся под Москвой, Сталинградом, на Балатоне. - Когда человеку изо дня в день приходится подавлять в себе страх перед физической болью и саму боль. Когда в тяжёлой, изнурительной борьбе человек добивается поставленной перед собой цели. Как фронтовик, я восхищаюсь Леонидом Васильевичем.
   "Не скрою, - писал в письме в газету Вакиль Хакимзянов, бывший старшина роты, - служить под командованием Леонида Васильевича Хабарова было нелегко. Командир был очень строг, но справедлив. Он готовил настоящих солдат, чтобы умели делать всё. Наверное, ещё и сейчас на полигонной земле осталась соль от нашего пота. А как он заботился о солдате! Требовал, чтобы солдату отдавали всё до грамма, что ему положено, а ещё вкладывал частицу собственного сердца..."
   Другое письмо. Пишет Людмила Шубина: "Леонида Васильевича отпустили в семью на два дня, рука и грудь у него были в гипсе. Мне надо было переезжать на новое место - муж был в Афганистане. Но в гарнизоне "забыли" помочь. А у меня на руках трое детей. Леонид Васильевич нашёл и кран, и людей, отвёз вещи на станцию и не успокоился, пока не посадил меня с детьми в поезд..."
   С октября 1984 по сентябрь 1985 года Хабаров Л.В. служит в Афганистане. В одном из своих писем он писал родным: " Уходим в турне по зоне субтропиков. Не был ещё в субтропиках, тем более в разгар лета. Хожу и мурлыкаю себе под нос старую казацкую песню: "Отложи свою косу, бабка, нанемного. Погоди, чего уж там, было б далеко..." Жизнь у нас такая, что скучать не приходится. Душманы не по заявкам устраивают концерты. Между прочим, солируют - это сразу чувствуешь - зарубежные мастера. Со зрителями беда - дети, женщины, старики. Никого, подлецы, не жалеют".
   Но судьба вновь решила испытать советского офицера на прочность. На этот раз подполковник Хабаров вёл колонну автомашин с продовольствием до Барикота, на границу с Пакистаном. Везли сахар, муку, рис, масло, медикаменты для жителей приграничных кишлаков, пострадавших от бандитских набегов. Дорога была нелёгкой: глубокие ущелья, высокие горы, поросшие лесами. Они благополучно миновали, как считалось, одно из опасных мест - ущелье Шикарак. Ночь застала их в Лах-Шаргане. Леонид Васильевич вылез из люка бронетранспортёра, поудобнее устроился на броне, хотел выйти на связь, но тут раздался взрыв, и офицер упал с машины под обрыв. Его отшвырнуло под сгоревший когда-то и сваленный с дороги танк. Это и спасло Хабарову жизнь, потому что бронетранспортёр тоже свалился и неминуемо раздавил бы его... Повезло, конечно, ему здорово, но и помяло изрядно - перебита ключица, сломано три ребра, повреждена правая рука - та самая...
   Снова череда госпиталей. Снова гипс. ( С тех пор Хабаров любил повторять шутку, что, мол, половину службы провёл в горах, половину в гипсе).
   После выписки из госпиталя Ташкента подполковник Хабаров Леонид Васильевич получил новое назначение. Офицер возглавил военную кафедру Уральского политехнического института (УПИ). После реформирования института в университет - УГТУ (Уральский Государственный технический университет) военная кафедра также была преобразована в факультет военного обучения УГТУ-УПИ. В течение многих лет этот факультет возглавлял Хабаров Леонид Васильевич, с этой должности он и завершил военную службу. Полковник в отставке. Награждён орденами Красного Знамени, "За военные заслуги", медалями. Почётный работник высшего профессионального образования РФ.
   Ныне Хабаров Л.В. - начальник (директор) Института военно-технического образования и безопасности УГТУ-УПИ. Заместитель председателя правления Свердловской областной организации имени Героя Советского Союза Исламова Ю.В. Общероссийской Общественной организации "Российский Союз ветеранов Афганистана". Награждён орденом и медалью РСВА "За заслуги".
  
  
   4
  
   В канун 20-летней годовщины вывода советских войск из Афганистана в кабинете начальника Института военно-технического образования и безопасности УГТУ-УПИ Леонида Васильевича Хабарова раздался телефонный звонок.
   - Леонид Васильевич, - услышал Хабаров в трубке знакомый голос Виктора Бабенко, председателя правления Свердловской областной организации им. Героя Советского Союза Юрия Исламова Общероссийской общественной организации "Российский союз ветеранов Афганистана".- Есть возможность побывать "за речкой". Как вам такое предложение?
   -Обеими руками - за! - ни на секунду не задумываясь, отозвался Хабаров.
   Спустя неделю трое уральских "афганцев", в прошлом комбат 56-й десантно-штурмовой бригады и первый комендант Саланга в одном лице капитан Леонид Хабаров, сержант 22-й бригады спецназа ГРУ Виктор Бабенко, старшина 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка Евгений Тетерин, поднимались по трапу на борт кабульского рейса.
   - О том, чтобы вновь увидеть Афганистан, я стал подумывать с тех пор, как мы покинули его, - рассказывал Хабаров. - Постепенно желание переросло в мечту. Но грош цена мечте, если нет возможности её осуществить. И вдруг такое счастливое стечение обстоятельств! Всю неделю перед поездкой я жил воспоминаниями.
   Правда, тут же признался Леонид Васильевич, чем быстрее приближался день отъезда, тем тяжелее становилось на душе: "Боялся увидеть тот прежний Афган. С его однообразно серыми горными селениями, издали напоминавшими осиные соты. Разбитые грунтовые дороги. И всё то незавидное, что когда-то сопровождало жизнь простого населения.
   Спустя тридцать лет он не узнал высокогорный перевал. Разве что пробитый в скальной породе тоннель оказался в прежнем, правда, запущенном виде. Но местность в округе заметно преобразилась. Появились неплохие дороги, не осталось следов от мест разрывов мин и снарядов. Много новых построек. Кстати, именно поэтому Хабарову так и не удалось найти то место, где три десятка лет назад располагался его штаб.
   Зато на перевале встречал уральских "афганцев" нынешний комендант Саланга. За разговором собеседник поинтересовался, в каком звании был первый комендант Саланга.
   - Капитан, - ответил Хабаров.
   - Выслушав переводчика, наш, до этого момента радушный хозяин неожиданно нахмурился,- рассказывал Леонид Васильевич. - Оказывается, сам он был в звании... генерал-полковника. Выходило, что генералу Саланга пришлось встречать капитана Саланга.
   Ещё одним пунктом назначения уральцев стало Панджшерское ущелье. Батальон капитана Хабарова прошёл его насквозь в апреле 1980-го.
   - Тогда в боевые порядки Ахмад Шаха Масуда мы вошли, как раскалённый нож в кусок масла: нас просто не ждали, - вспоминает минувшие бои полковник Хабаров.- Рвавшийся вперёд батальон прикрывала авиация, поддерживала артиллерия. Активно задействовались тяжёлые механизированные мосты, которые тут же укладывались параллельно остовам взорванных переправ. Встречное неорганизованное сопротивление не могло сдерживать такого натиска. В итоге в Пасишах-Мардане мы захватили отходивший караван со штабными документами.
   - Панджшер до сих пор безмолвно напоминает о жесточайших боях, происходивших в ущелье на протяжении всего периода пребывания советских войск в Афганистане, - пересказывает увиденное Леонид Хабаров. - Вдоль дороги то и дело встречаются ржавеющие остовы автомашин, бронетехники. По дороге не покидало ощущение будто мы движемся мимо незахороненных бойцов. Тягостное чувство дополнила остановка вблизи "резервации советской техники. Представьте картину: сотни единиц танков, БТР, БМП, грузовиков, "Градов", артиллерийских систем сосредоточены на участке местности с заграждением из минных полей по периметру.
   Но поразил уральцев не столько факт "резервации", сколько условия хранения техники. Без исключения на всех авто и бронемашинах люки, дверцы, капоты были "нараспашку", открывая свободный доступ пыли и влаги в боевые отделения.
   - Что же вы делаете? - не выдержал Хабаров, обращаясь к сопровождавшим группу россиян афганцам. - Ведь эта техника могла бы вам ещё послужить. Посмотрите, у КамАЗов колёса ещё даже не просели. Закройте хотя бы люки!
   - Не положено, - мрачно ответил переводчик. - Американцы не разрешают. Они строго следят, чтобы никто к технике не прикасался.
   - Нетрудно догадаться, - констатирует Хабаров, - какая цель стоит за столь бесхозяйственным базированием бронемашин.
   Финальным местом поездки уральских "афганцев" в Панджшер стало посещение мавзолея Ахмад Шаха Масуда. О встрече с Панджшерским львом, как в народе называли самого известного полевого командира, Леонид Хабаров, если честно, подумывал ещё тогда - нормальное желание для боевого командира. Но лицом к лицу встретиться так и не довелось.
   Находясь в кабульском госпитале после ранения, кто-то из раненых поинтересовался у Хабарова, что бы тот сделал, попадись Ахмад Шах Масуд к нему в плен.
   -На поле боя пощады бы не было. А в плен Масуд, как настоящий воин, мог попасть лишь в бессознательном состоянии. Что бы я сделал? - чуть подумав, произнёс капитан.- Распорядился оказать ему медпомощь. Затем разделил бы с ним фронтовые сто грамм.
   Ни тому, ни другому не суждено было случиться. И всё же встреча двух солдат минувшей войны состоялась. Хабаров посетил мавзолей Ахмад Шаха. Молча постоял у могилы. Затем, достав походную фляжку, уронил несколько капель на холодный гранит надгробия. Сам сделал глоток.
   За несколько дней по дорогам Афганистана уральские ветераны ОКСВА проехали свыше трёхсот километров. Побывали там, где довелось выполнять боевые задачи и Виктору Бабенко, и Евгению Тетерину. Тетерину удалось не только вспомнить об обелиске, установленном в своё время на месте гибели сослуживца, но и найти его. На сохранившейся надписи читается: "Мальцин Сергей, 1965-85". По словам сопровождавших, памятник Мальцину - единственный, который остался нетронутым на сотни км высокогорного Афганистана.
   - Главное - нам довелось убедиться, что на советских солдат афганский народ зла не держит. К нынешней России относится с соседским уважением, - подводя итог поездки, отметил полковник Хабаров. - Рад, что мои изначальные опасения насчёт прежнего Афгана не подтвердились. Их общество медленно, но всё же развивается. Видел новостройки школ, растущие поселения, где стены домов, кстати, не однообразно серые, а окрашены, проложены асфальтовые дороги. Подавляющее большинство населения носит вполне нормальную одежду. Заметно изменился ассортимент в магазинах. Хотя в целом жизнь афганского народа растворена, как и прежде, в состоянии войны.
  
  
  
   5
   Выдержки из некоторых интервью с Хабаровым Л.В.
   "Получилось, что 15 февраля 1989 года мне не довелось быть в числе тех, кто возвращался домой с той войны. В отличие от моих товарищей, я уже знал, как непросто вписаться в новые реалии жизни в неузнаваемо изменившейся стране. Ведь вдали от Родины наши солдаты и офицеры проявляли не только лучшие профессиональные, но и человеческие качества - стойкость и мужество, самопожертвование и готовность всегда прийти на помощь. А с экранов телевизоров чаще говорили о том, что надо быть индивидуалистом, расталкивать других локтями. И если бы не было нашего воинского братства, думаю, выстояли бы в этой жизни далеко не все. Потому приятно осознавать, что среди нас много успешных людей, продолжающих с честью выполнять свой гражданский долг. И не бросающих в беде увечных и раненых, а также семьи погибших.
   -Вы уже два десятка лет работаете с молодёжью. Она, нынешняя, воспитанная в новое время, способна повторить опыт отцов?
   -Вполне. Только с ней надо работать. Человек - это ведь до определённого возраста глина, из которой можно вылепить что угодно. Жаль, когда она попадает не в те руки.
   -А как сложилась судьба ваших сыновей?
   -Виталий и Дмитрий, как говорится, с молоком матери впитали уважение и любовь к военной профессии. Оба окончили моё родное Рязанское десантное училище. Участвовали в военных операциях на Кавказе, были оба тяжело ранены. Старший и сегодня продолжает службу в Еланских лагерях. А вот Дмитрий ушёл на гражданку, трудится по приобретённой в вузе специальности. Но мы, как и все, кто прошёл дорогами войны, понимаем друг друга с полуслова" (Любовь Минина, "Уральский рабочий", 14 февраля 2009г.)
   "От Афгана у меня осталось два чувства: горечь и лёгкая грусть. Горечь за страну, за то, что так бесцельно, бездарно погибло много ребят, что не достигнуты были изначально правильно поставленные и хорошие цели. А лёгкая грусть по тому времени, когда мы были молодые, сильные, здоровые и ощущали, что за нами - государство, сила, и готовы были идти, не оглядываясь, хоть до Индийского океана. Те взаимоотношения, которые были между людьми там, здесь не купишь ни за какие деньги. Тогда понимали: что-то есть большее, чем твоя собственная жизнь. Пожалуй, это и был настоящий патриотизм.
   -Как вы, человек военный, отнеслись к решению о вводе войск в Афганистан?
   -Сложно однозначно ответить на этот вопрос, но в основе своей - положительно. Получив контроль над этой страной, Советский Союз мог решить многие проблемы. Афганистан богатейшая страна, как говорят, о ней - "нищий на золотом троне". Там очень много полезных ископаемых, уран, драгоценные камни. Есть там пустыня Дешти Марго (в переводе - Пустыня смерти), которая летом просто непроходима, потому что нефть близко подходит к поверхности, что её фактически не надо добывать. Это просто неизведанная страна. Ну, а самое главное, это преддверье Индийского океана.
   Конечно, это не значит, что мы ехали туда, как завоеватели. Идея была хороша: земля народу, фабрики рабочим, школы детям. Нас очень хорошо принимало местное население: выходили встречать с хлебом-солью, даже с красными флагами. Если бы всё сделать хорошо, а не так, как это происходило и сложилось на деле, Афганистан был бы давным-давно мирным государством, нашим надежным соседом..." (Беседа с корр. ИТАР-ТАСС).
   "Убеждён, что человек не может состояться и прожить полноценную жизнь в отрыве от судьбы Отечества. Есть люди разного воспитания, сейчас некоторые живут исключительно меркантильными интересами. Эти люди существуют по принципам взять как можно больше, а дать - как можно меньше. Если раньше это считалось признаком дурного тона, то сейчас порой говорят, что это и есть умение правильно жить.
   "Делать как должно, а там - как будет", - моё жизненное кредо. Вот я и делаю как должно, и руководители нашего института тоже живут по такому принципу. Основная задача человека - быть человеком, работать на благо Отечества, быть нужным обществу. Я не разделяю, что я делаю, на полезное для меня лично и общественно полезное. Это для меня одно и то же.
   Если подводить итоги, то я бы перефразировал строку из стихотворения Есенина: "Как много пройдено дорог и как немало сделано ошибок". Я всегда старался идти по прямой, не юля, не лукавя, не ломая шапку. Если мне встречался хороший человек, то я к нему и относился по-хорошему, независимо от того, кто он - дворник или генерал. Как говорится: "Пулям не кланялся, перед начальником спину не гнул, больших чинов не достиг". Раньше особо почитали за честь умереть в бою за Отечество, меня Бог миловал. Теперь я отвечаю за свою работу, за свой военный институт". (Журнал "Безопасность. Менеджмент. Бизнес" N 3-4, 2008г.)
  
  
   Использованные материалы:
   - Верстаков В., Студеникин П. "Останутся первыми", газета "Правда", январь 1986г.;
   - Студеникин П. "Первый комендант Саланга", газета "Ветеран Афганистана", февраль 1993г.;
   -Белоусов Ю. "Мы снова "за речкой", газета "Красная звезда", февраль 2009г.
  
   Примечание: в Иллюстрациях размещены фотографии из личного альбома Хабарова Л.В.
  
  
   ***
  
  
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023