ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Карелин Александр Петрович
Шаг в бессмертие

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 8.71*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "В жизни всегда есть место подвигу"
  Шаг в бессмертие
  /Из цикла: "На дорогах Афганистана"/
  
  
  "Мёртвые не уходят из жизни тех, кто их любил.
   Мёртвые только не стареют,
  Оставаясь в сердце живых навечно молодыми".
  /Г. Троепольский/
  
  Предисловие от автора.
  
   Ровно гудит мотор, слепит глаза беспощадное афганское солнце. Мимо проплывает незнакомая жизнь: мужчины в чалмах жнут серпами пшеницу на крохотных делянках. Тут же на делянках хлеб обмолачивают - уныло кружат по рассыпанным снопам волы и коровёнки. Но на дорогах могут происходить и иные встречи. Тогда проливается кровь, обрываются чьи-то жизни, калечатся тела и души. А на обочинах остаются остовы сожжённых бензовозов, исковерканная боевая техника, изредка попадается скромный обелиск. Вот и забытое людьми поле, разрушенный кишлак... Городки и крупные населённые пункты встречают по-восточному - застывшими в дуканах седобородыми аксакалами, лошадками в пролётках, разукрашенными бумажными цветами. Во время коротких остановок машины окружают неповторимые афганские мальчишки: "Продай бензин, купи лепёшку (пряник); продай колесо, купи..."
   Дороги Афганистана. Они очень разные. Приветливые и не очень. Опасные и жестокие. И всё же в Афганистане мало дорог, которые могут считаться безопасными. Даже по шоссе с асфальтовым покрытием надо двигаться осторожно. Многие советские солдаты и офицеры за годы войны потеряли свои жизни именно на этих дорогах, ещё большее их число получили различные ранения.
   Автор открывает цикл рассказов о происшествиях на дорогах Афганистана. Будут использоваться личные воспоминания и воспоминания друзей, знакомых.
   В основу первого документального рассказа положена реальная история. Все фамилии изменены. Это история о Подвиге.
  
  
  
   1
   - Привет! Ты что ли будешь моим соседом по палате? Будем знакомы. Владимир Сандро. Капитан, десантник. Извини, руку не подаю. Правая кисть мало "фурычит", а левой нет совсем.
   В палату стремительно вошёл коренастый крепыш среднего роста, темноволосый, голубоглазый с прямым и открытым взглядом. Одет он был в синюю госпитальную куртку и штаны.
  - Будем знакомы. Невский Александр, майор, медик. Моей правой тоже досталось, но уже более-менее использую.
   Александр только что вошёл в пустую палату и остановился у порога, снял зимнюю кожаную куртку, шапку, повесил на вешалке у входа. На нем была надёта такая же госпитальная одежда. Верхнюю одежду в Приёмном отделении разрешили взять с собой - будет, в чём переходить из корпуса в корпус.
  - Мне сестричка сказала, мол, иди, встречай своего собрата по Афгану. Наконец-то положили ко мне человека, а-то я один тут от скуки чуть не "загибаюсь". Вторую неделю маюсь. Просил начальника отделения перевести меня в общую палату ко всем офицерам, но он не слушает. Сейчас вообще затишье в отделении, а обычно "травма" переполнена. Как там, на улице, "жмёт"?
  - Да, морозец знатный, даже уши "в трубочку сворачиваются". На Урале, чай, живём, а не в Сочи.
  - Ладно, док. Проходи, занимай свободную кровать. Ещё наговоримся. Скоро обед будет.
   Невский прошёл к кровати у окна, не спеша, переложил из сумки в тумбочку электробритву, одеколон, туалетные принадлежности. Пачку свежих газет бросил на стол - купил в киоске у госпиталя.
  - Это свеженькая пресса? Дай-ка я пробегусь глазами. Как там идёт вывод наших из Афгана?
   Сандро неуклюже развернул левой культёй и изуродованной правой кистью "Красную звезду", углубился в чтение.
   Невский опустился на стул, осмотрел палату. Двухместная "каморка", но вполне уютная. Кровати рядышком, стол, два стула, небольшой холодильник, есть и свой санузел. Жить можно. Таких офицерских палат в травматологическом отделении Окружного военного госпиталя ? 354 несколько. Есть и большие палаты на семь-восемь мест. А в солдатских палатах размещают по 10-12 человек. Правда, бывало, приходилось класть прямо в коридоре - не хватало мест.
   Это отделение госпиталя в Свердловске Невскому давно стало "родным домом" - провёл в нем много месяцев. Да, пять лет прошло, как лечился здесь после ранения. Александр мысленно снова прошёл от входа по длинному коридору до своей палаты. Всё до боли знакомо: тот же неистребимый больничный запах, те же цветы в больших горшках по всему холлу, тот же старенький чёрно-белый телевизор - один на всё отделение; по вечерам у его экрана собирались все ходячие из палат. Те же лица медсестёр и санитарочек. Некоторые его узнавали, приветливо кивали, здороваясь. Его помнят здесь. И это радовало. Он попал в заботливые и надёжные руки. Его быстро поставят на ноги и вернут к активной жизни!
   Последние пару месяцев стали беспокоить уже зажившие раны, сходил в военную поликлинику. Сразу дали направление на госпитализацию. Предстояла ещё одна операция. И раньше приходилось нет-нет, да и удалять очередной кусочек металла, оставшийся на "память" об Афгане. А этот осколок оказался особенно крупным, но "неугомонным" - активно двигался наружу, создавая угрозу крупному сосуду и нерву. Придётся "сдаться" в руки специалистов. Невский вздохнул. Операция его не страшила - пустяки. Бывало и посложнее. Но жалко было потерянного времени. Теперь не менее недели придётся здесь "убить".
  - Что вздыхаешь, док? Не боись. Прорвёмся. Вот лучше послушай, что пишут.
   Владимир громко прокашлялся и стал читать: "Вчера, 6 февраля, на высоком берегу Амударьи близ Термеза состоялась торжественная встреча советских воинов-интернационалистов, возвращающихся из Афганистана домой. Выходила одна из колонн, прошедших перед тем трудный марш по афганской земле. До неё и после неё шли, и будут идти другие. Как и было обещано нашим руководством советскому народу, точно в срок, в соответствии с женевскими соглашениями, советские войска вернутся на родину. Этот окончательный срок - 15 февраля - ещё впереди. А мы вернем читателя на несколько дней назад, к событиям, которые разыгрывались, да и сейчас ещё разыгрываются южнее реки Аму, на трудной дороге, ведущей через Саланг к советско-афганской границе.
  ...Своё 42-летие офицеру дорожно-комендантской службы Алексею Михайловичу Цалко предстоит отпраздновать 11 февраля ещё здесь, в Афганистане. А его жена Маргарита Станиславовна уже ждёт его неделю в Термезе: дочь и сына оставила в Пинске у сестры, хочет встретить мужа на берегу Амударьи.
   Цалко задерживается: без дорожно-комендантской службы вывода войск не осуществить. Не отпускают заботы "комендачей" - организация и проводка колонн по маршруту Кабул - Хайратон, обслуживание перевального участка Саланга, борьба с селями, лавинами, обледенением, заносами, поддержание в рабочем состоянии дорог и мостов. В условиях вывода всё это необычайно важно: обстановка на южном и северном склонах Саланга - тяжелейшая.
  - Позавчера, - говорит офицер, - сошло десять лавин. БТР (бронетранспортёр) засыпало - откопали. В прошлом году лавины погубили троих. На выводе войск. Лавины страшны тем, что они всегда неожиданны".
  - Что скажешь, Александр? - Сандро поднял голову от газеты.
  - Да, тяжело приходится всем, кто выходит сейчас по дорогам. Повезло, кого на крыльях перенесли через границу. Но это малая часть. Я ещё в годы службы в Афгане восхищался военными водителями. Вот уж, действительно, отважные ребята! Хлебнули трудностей по самое горло. А сейчас не только ведь с погодой им приходится бороться, но и обстреливают их в спины.
  - Вот то-то и оно. Сколько ещё ребят положат при выводе. Скорее бы уже закончилась эта война. А ты где "за речкой" служил?
  - В Кандагаре в 82-84 годах, по ранению убыл.
  - Вот ёшкин кот! И я ведь начинал в этой провинции, правда, в 85-ом, был тогда "старлеем". Через полтора года перевели уже на повышение, стал капитаном. Есть такая присказка: "Если хочешь жить в пыли, поезжай в..."
  - В Пули-Хумри.
  -Точно. Знаешь наши "прихватушки". Значит, "не свистишь", что там служил. Я недавно с одним "самозванцем" разговорился. Плетёт о своей службе полную чушь. Путается в названиях провинций и городов. Я, возьми, да и спроси у него, мол, по какому маршруту на электричке он ехал от Кабула до Газни. Он и заюлил- забыл, говорит, названия этих городов. Тут я его и прижал к стенке. Не был он в Афгане совсем. А я там около трёх лет прослужил.
  - Да, Володя, сейчас на пике популярности много таких "чижиков" развелось. Но, слава Богу, удаётся их вывести на "чистую воду".
   В дверь постучали, заглянул дневальный по отделению: "Офицеры, на обед!"
  - Ладно, Саша, ещё поговорим об Афгане. Будет у нас весь вечер впереди. Пошли на кормёжку.
  
  
   2
   Они быстро подружились. Весь вечер и весь следующий день прошёл в разговорах. Использовалось всё свободное от лечебных процедур и обследований время (перед операцией Невскому приходилось сдавать массу анализов, пройти множество консультаций специалистов). Каждый спешил высказаться перед новым товарищем, рассказать о наболевшем, облегчить душу.
   Это, как случайные попутчики, едущие в одном купе поезда: можно говорить откровенно "без оглядки", ведь с этим человеком, скорее всего больше и не увидишься. Подобная открытость свойственна и соседям по одной госпитальной палате.
   Сандро оказался человеком откровенным. А интереснее всего общаться как раз с людьми откровенными, когда собеседник позволяет себе роскошь "быть, а не казаться", тут и просматриваются в нём искорки личности, которую не всегда сразу ухватишь в других условиях и не всегда сразу поймёшь. Кроме того, он, несомненно, владел талантом общения. Это такой же талант, такой же дар, как и остальные дары. Человек может быть одарён способностями к живописи, к пению, к столярному мастерству, а может быть одарён талантом общения.
   Ко всему прочему Владимир был замечательным рассказчиком. Детские и юношеские годы, учёба в училище города Рязани "на десантника", первые годы офицерской службы - всё это перемежалось шутками, забавными историями. Серьёзно вспоминал только годы в Афганистане. С первых дней пришлось втягиваться в боевую работу.
   В пути к новому месту службы, в Афганистан, старший лейтенант Сандро Владимир много думал о том, как примут его в части, с кем доведётся служить, как сложатся взаимоотношения с солдатами и офицерами. На самом деле всё оказалось просто, даже как-то буднично.
   Командир батальона, которому он представился, был чем-то очень озабочен. Отвечал на доклад, обращался к нему так, вроде бы они вчера расстались. "Прибыл? - переспросил офицер и добавил:- Осваивайся, горячих дел много..."
   В тот же день он принял роту. Подчинённые понравились. И снова бросилось в глаза - никто не задаёт лишних вопросов, обращаются только по делу. От этого складывалось впечатление, вроде все они служат вместе давным-давно.
   И понял старший лейтенант Сандро - иначе нельзя. Ведь может быть, уже сегодня или завтра вместе в бой. Отражать нападения душманов. Значит, жить надо одними помыслами, отношения строить на высочайшем доверии, по закону незыблемой армейской дружбы.
   Вывел офицер роту на первые занятия. Отдавал распоряжения, оценивал действия солдат, сержантов, офицеров. Невольно сравнивал с теми подчинёнными, что остались там, далеко, на прежнем месте службы. Нет, эти ребята, обожжённые безжалостным афганским солнцем, обстрелянные душманскими пулями, хотя и были сверстниками тех, прежних, всё-таки казались взрослее, были строже друг к другу, сноровистее в действиях.
   А дальше? Дальше была "обычная боевая работа". День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем. Сбился Владимир со счёту своих боевых выходов.
  - Геройские вы мужики, десантники! Я бы, не задумываясь, награждал всех, кто по праву носил голубые береты. - Невский воспользовался молчанием, наступившим после воспоминаний Владимира. - Слушай, а кого бы ты вспомнил в первую очередь из своих "орлов"? Живого или павшего. Наверняка, был такой.
  - Конечно, был. И не один. Но я хочу рассказать тебе о своём земляке. Я ведь родом из Магнитогорска. Сколько буду жив, буду вспоминать его, своим детям, а потом и внукам буду рассказывать. Какой был парень! Он и мою жизнь спас, и своих товарищей. Это был настоящий Подвиг. И он сделал свой шаг в бессмертие, как Александр Матросов или Николай Гастелло.
   К сожалению, я в первые дни командования ротой не обратил на него внимания, не запомнил хорошо - видно, внешне ничем не выделялся из бойцов роты. А если бы знал, какой он парень, наверное, постарался лучше рассмотреть его. Хотя, с другой стороны, разве распознаешь вот так, с первого взгляда: готов человек к подвигу или нет.
   Представляли мы его к званию Героя посмертно, но "на верху" решили иначе. Орденом Красной Звезды (посмертно) спустя год наградили только. Хотя для меня он навсегда так и останется Героем. Евгений Алимов. О нём я и хочу тебе рассказать.
  
  
   3
  
  - С чего начать? Даже не соображу. Теперь я знаю о его жизни всё. Познакомился с его родителями, говорил со школьными учителями. Самое поразительное, чем больше узнавал о нем, тем больше находил сходства с собой. Мы и жили-то на соседних улицах, учились в одной школе ? 56, призывались с одного Правобережного райвоенкомата Магнитогорска, только я ехал поступать в училище военное, а он - призывался в армию. Мне ведь пришлось вести тело Жени домой, когда он погиб. Ты сам знаешь, что для сопровождения "Груза 200" отдел кадров отбирал офицеров или прапорщиков из числа земляков или жителей соседних областей. Я и оказался единственной кандидатурой на сопровождение этого скорбного груза. Конечно, мне было тяжело, но я не отказывался - хотелось побольше узнать об этом парне. Позже, уже через год, ездил в отпуск к семье (жену и дочь я перед Афганом перевёз к своим родителям, всё будет легче, чем одной маяться в маленьком военном городке), снова общался с родителями, друзьями и учителями Евгения. Так что начну рассказ со школьных лет Жени.
   Евгений с малых лет проявлял самостоятельность. Знаешь, есть первоклассники, которых целый год водят в школу за руку? Так вот, в школу родители водили его, таким образом, только в первый день, потом он решил это делать самостоятельно. Самостоятельно затем записался в секцию спортивной гимнастики и самостоятельно её бросил. Правда, вот в секцию бокса устроить попросил отца. Да и то, наверное, потому, что набор в неё был закончен. И вообще, очень был трудолюбив. По дому помочь, ведро с мусором вынести, в магазин сходить - никаких проблем.
   Он праздно по улицам не разгуливал - жил по плотному, почти армейскому распорядку, всё хотел успеть сделать. Был очень аккуратным, за ультрамодной одеждой не гнался. Очень ласков был с матерью, очень любил племянницу. В детский садик её отводил и забирал. И вообще, по воспоминаниям классной руководительницы, Женя очень любил малышей. Был первым их защитником, разнимал драчунов. Отличался справедливостью, честностью, скромностью.
   Таким он и остался в памяти учителей - серьёзным, волевым, целеустремлённым. После восьмого класса он несколько сдал в учёбе - сказалась чрезмерная увлечённость спортом, частые отъезды на соревнования. У "классной" с ним состоялся тогда серьёзный разговор о будущем. Тут Женя и признался, что хочет стать офицером. А для этого необходимо быть физически сильным и выносливым. Но учительница убедила парня, что в армии сейчас на вооружении самая современная техника. Значит, нужны знания математики, физики, химии.
   Долго убеждать Женю не пришлось. Он вскоре заметно прибавил в учёбе и до окончания школы уже не сбавлял усердия, был в числе лучших.
   Классной руководительнице, как учителю математики, нравился его рационализм мышления, умение найти простое решение сложной задачи. Интересовался Женя и историей, много читал военных, приключенческих книг. Легко давался ему французский язык.
   Знаешь, Саша, я ведь долго пробыл тогда в школе Жени, в которой когда-то учился сам. Мне было приятно, что чтут его память. Бережно хранятся различные документы, экспонаты, связанные с Женей Алимовым. Все они, как нельзя лучше, свидетельствуют о его настойчивости, целеустремлённости, большом трудолюбии.
   Я видел его Почётные грамоты. Например, 1981 год - первое место в личном первенстве города по боксу среди юношей. 1982 год - первое место на республиканском турнире по боксу среди юношей; второе место в городской олимпиаде по французскому языку. 1984 год - отмечены его успехи по начальной военной подготовке и активное участие в военно-патриотической работе. Этот же год памятен и медалью за третье место по военно-техническим видам спорта.
   Ты, наверное, удивлён, что я так хорошо помню достижения Евгения? Понимаешь, это прочно вошло в мою память, ведь ещё в Афгане я многократно рассказывал своим солдатам о подвиге этого парня, воспитывал на этом примере. И слушали меня всегда с большим вниманием.
  - Слушай, Володя, да ты настоящий знаток человеческих душ, психолог прямо!
  - Всё верно, Саша! Офицер и должен быть психологом, знатоком души. И, разумеется, его долг - быть идейно грамотным, всесторонне развитым. Нужно добиваться своего роста прежде всего в области военной и политической, а не в звании и должности. Это, последнее, приходит, как справедливое воздаяние личным качествам офицера.
   Это я отвлёкся. Продолжаю историю Евгения. В старших классах круг спортивных интересов его расширился. Можно сказать, стал более осознанным, целенаправленным, как говорится, "с пользой для военного дела". Он увлёкся военным многоборьем и быстро добился высоких результатов, стал спортсменом первого разряда. Проявлял интерес к автомобильному многоборью.
   Владимир замолчал, подошёл к столу, налил из графина воды в стакан, выпил. Снова лёг на кровать, устремив взгляд в потолок. Он во всё время рассказа смотрел туда, словно считывая свои воспоминания.
  
  
   4
  
  -А дальше? - Невский не утерпел, решил прервать затянувшееся молчание.
   Сандро прокашлялся и продолжил свой рассказ:
  - Знаешь, я вспомнил одно письмо, которое Женя написал в десятом классе в Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище, копия его хранится в школьном музее. Дословно не ручаюсь воспроизвести, но суть запомнил хорошо.
  " Ещё в 8 классе я узнал о вашем училище и сразу решил: буду офицером-десантником. Почему я выбрал именно этот род войск? Да потому, что десантные войска - самые сложные, интересные, требуют от человека огромного мужества, высокой физической закалки, полной самоотдачи.
   Я пять лет занимаюсь в спортивной секции - бокс. Добился неплохих результатов, имею первый разряд (кстати, к армии Женя уже имел звание "кандидат в мастера спорта по боксу"). На перекладине я подтягиваюсь 18 раз, 100 м пробегаю за 13 сек, 1000м - за 3 мин 10 сек..."
  - Слушай, Володя, а почему он не стал поступать в училище? Из него бы получился отличный офицер-десантник.
  - Мне самому долго не давал покоя этот вопрос. Всё оказалось просто. Это мне его отец рассказал. Излишняя самостоятельность однажды и подвела Женю. Вдруг, после 10 класса, решил поступать в общевойсковое командное училище. Поехал с друзьями в Благовещенск. Кто-то им сказал, что там набирают специальные группы и готовят морских десантников (наверное, речь шла о морской пехоте). Но информация была ложной, и Женя вернулся, ни с чем, не сдавал приёмных экзаменов. Расстроенный, конечно, - время для поступления в воздушно-десантное училище было потеряно.
   Он тогда сказал своему отцу, что этот урок ему на всю жизнь. Нельзя, мол, идти по жизни без компаса. Весной пойдёт служить в армию и обязательно в воздушно-десантные войска! Пройдёт сначала солдатскую школу - в будущей офицерской жизни пригодится. Ну, а сейчас пойдёт учиться в профессионально-техническое училище. Рабочая закалка ещё никому не мешала.
   В 1985 году Евгений окончил Магнитогорское ПТУ ?13 по специальности "вальцовщик". На Магнитогорском металлургическом комбинате проходил практику вальцовщиком-оператором в проволочно-штрипсовом цехе.
  - Видишь, Александр, я даже запомнил такое мудрёное название,- Владимир впервые за всё время рассказа рассмеялся, Невский невольно улыбнулся тоже. - И опять Женя проявил решительность. Самостоятельно поступил на эти десятимесячные курсы учёбы. А ещё он стал заниматься парашютным спортом в ДОСААФ, совершил 7 прыжков с парашютом.
   Отец Евгения рассказывал, как после первого прыжка парень пришёл необычайно восторженный:
  - Как это здорово - прыгать, парить в небе птицей! Ощущение непередаваемое! Как жаль, что я так поздно занялся парашютом!
   Очень переживал Женя, что его рост 173 см - маленький, станет препятствием для службы в ВДВ. Писал рапорта военному комиссару. И как был рад, что его желание учли при призыве! 21 апреля того же года Евгений был призван в ряды Вооружённых Сил СССР.
   Папа Жени, Виктор Васильевич, показывал мне солдатские письма сына. В них и радость обретения мечты, и сомнения, вызванные трудностями. А сколько неподдельной радости в письме, в котором он сообщает, что получил первую благодарность от командира роты за меткую стрельбу.
   Осенью, незадолго до окончания Евгением учебного подразделения, его мама, Валентина Алексеевна, поехала к сыну. И поразилась тем переменам, которые произошли с Женей за такое короткое время. Он подрос на пять сантиметров, окреп физически, стал рассудительнее, взрослее.
  - Буду выполнять интернациональный долг в Афганистане, - сказал он с гордостью. - Душманы не дают людям счастливо жить, убивают стариков и детей. Мечтаю попасть в разведывательное подразделение, стать разведчиком. Знаешь, мама, кто такие разведчики? Самые смелые, самые подготовленные воины. Те, кто идёт впереди.
   Хочется привести на память одно письмо Алимова в школу:
  "Здравствуйте, мои дорогие и уважаемые учителя! Пишет вам бывший ученик, а ныне гвардии рядовой Алимов Евгений. Сейчас я прохожу службу в учебном подразделении ВДВ, после окончания которого буду выполнять интернациональный долг в Демократической Республике Афганистан. Постараюсь его выполнить с достоинством и честью, не посрамить честь уральца и выпускника школы ? 56. Моё письмо, наверное, придёт 1 сентября. Я хочу пожелать всем тем, кому в скором будущем придётся защищать нашу Советскую Родину, чтобы больше времени уделяли учёбе, спорту, общественно-полезному труду..."
   Я прибыл в Афган в сентябре, принял роту, а уже в октябре в мою роту был зачислен Евгений Алимов. Так что мы почти в одно время оказались под жарким солнцем в провинции Кандагар. И я даже запомнил, что примерно за месяц до гибели уступил его просьбам и согласился на перевод Жени в разведвзвод нашего 3-го гвардейского парашютно-десантного батальона.
   Я читал ещё его одно письмо родителям, в котором он с гордостью сообщает, что добился своего, теперь гвардии рядовой Алимов - разведчик. Далее идут будничные строки, в которых ни слова о боевых действиях, лишь об обычной боевой учёбе, словно и нет войны рядом.
  - Давай, Александр, прервёмся на часок. Мне надо сходить к Валентине Ивановне, нашей волшебнице - кудеснице. Она занимается со мной в кабинете ЛФК, разрабатываем мою правую кисть. Я не теряю надежду, что смогу пользоваться рукой на "всю катушку". Позже дорасскажу, самые трагические события остаются...
  
  
   5
  
  - Надо сказать, что в первой же боевой операции Евгений показал себя, как хороший товарищ, смелый и решительный воин, на которого всегда можно положиться. Меня с ним рядом не было, но я слышал много лестного о нем от командира разведвзвода, да и сержанты одобряли его действия. Операция проходила в провинции Кандагар. Их разведвзвод прочёсывал кишлак в "зелёной зоне" Женя входил в состав дозорного отделения, которое постоянно находилось впереди основной группы. Внезапно из окон ближних домов и из проломов в дувалах ударили автоматные и пулемётные очереди душманов.
   Евгений не растерялся, хотя этот бой был для него первым. Огнём из своего автомата он смело прикрыл всё отделение, дав ему возможность отойти к основной группе. Значит, он принял весь огонь душманов на себя! Помню, что после рейда за этот первый бой Евгению Алимову была объявлена благодарность от командования батальона. Мне было приятно, что он начинал службу именно в моей роте. Конечно, никакой моей заслуги в этом не было. Просто он был хорошо готов к армейской службе.
   Жизнь Евгения оборвалась на второй крупной операции, на которой он ценой своей жизни спас жизнь мне, как я уже говорил, и своим товарищам. Произошло это 24 ноября 1985 года. В течение нескольких дней до этого велись боевые действия в горах. В состав моей роты был включён разведвзвод, в котором служил Евгений. Рейд прошёл успешно. Уже были позади многокилометровые марши на машинах и пешком по горам. В тот день, в полдень, возвращались с задания. Колонна БМП (боевых машин пехоты) тяжело ползла по горной дороге. Я, тогда как раз, оказался на этой "бээмпэшке", дремал рядом с "водилой". База была уже недалеко. Измотанные, десантники тоже дремали в чреве боевой машины. Алимову тоже жутко хотелось спать, но ему была мной поставлена боевая задача: наблюдать!
   Он сидел на броне и из последних сил заставлял себя вглядываться в жутковато однообразные пейзажи: справа отвесные скалы, слева - пропасть. На одном из крутых подъёмов внезапно заглох мотор БМП. Машина покатилась назад, угрожая упасть в пропасть. Евгений, видимо, понял, что он уже не успеет оповестить своих боевых друзей об опасности и, спрыгнув с корпуса БМП, схватил первый же попавшийся под руку камень и бросил его под гусеницу БМП. Но камень был небольшим по своему размеру и не смог удержать тяжёлую бронированную машину от скатывания в пропасть. Времени на раздумья и поиски другого камня у Жени больше не было. Не было этих необходимых секунд.
   В руках Евгения Алимова было семь жизней. Шесть чужих, включая меня - офицера и одна своя. И тогда он бросился под машину, под гусеницы БМП. Машина накрыла парня и встала на краю пропасти. Ценой собственной жизни он остановил её. До конца дней своих я буду помнить его глаза, смертельно бледное лицо. Он, молча, скрипел зубами от боли, а боль ведь была просто адская! И мне показалось, что в его глазах был укор мне. Это не даёт мне покоя до сих пор. Ещё давно я где-то вычитал, что "укор мёртвых - самый страшный укор, потому что от них не дождаться ни прощения, ни сожаления, ни жалости к сотворившему зло".
  -Ну, это ты напраслину на себя возводишь. Ему не за что было на тебя обижаться. Тем более что парень совершил свой Подвиг осмысленно. Поверь мне, что только слепец может думать, что подвиг совершают бессознательно. Ясная и простая мысль ведёт на подвиг: "Ты должен это сделать!", "Должен!", "Долг!". Эта короткая, как молния, мысль - итог всей жизни, итог поисков и убеждений, радостей и надежд. Вот Женя и совершил этот шаг. Он ведь мог этого и не делать. Так что не казни себя. Твоей вины в этом нет. И ты имел счастье при жизни знать этого парня!
  -Спасибо, Александр. Рад, что ты меня понял и успокоил. Ей, Богу, легче стало на душе. Так что хороший ты доктор - словом можешь лечить. Я продолжаю свой рассказ.
   Мы срочно пытались доставить умирающего по воздуху в госпиталь, вертолёт быстро забрал Женю. Но когда приземлились, врачам уже нечего было сказать...
   Как я уже говорил, я сопровождал тело Евгения на родину. 4 декабря мы его похоронили с воинскими почестями на Левобережном военном кладбище Магнитогорска. Там возведён мемориал воинам-интернационалистам, погибшим в Афганистане.
   - Да, видел ещё письмо от ребят из его взвода, они написали родителям:
  " Мы, земляки Вашего сына, гордимся его геройским поступком. Он ещё раз доказал, на что способны ребята с Урала. Ребят с Урала здесь, в Афганистане, уважают. Нет, и не будет хилых и нытиков из города Магнитогорска. Светлая память Евгению и всем павшим при исполнении интернационального долга..."
  -Не знаю, как ты, Саша, но я горжусь, что родом я с Урала, со славного города Магнитогорска.
  - Да, Володя, тебе есть, кем гордиться. Подвиг этого парня будет жить в веках.
  
  
  
  
   6
   Невский был потрясён до глубины души этим рассказом. Он ни на минуту не сомневался в точности описанных событий. Одному человеку приходится с пеной у рта доказывать свою заведомую правоту, и чем больше он горячится, тем нелепее выглядит, и даже если у него хватает нервов опровергнуть все возражения, всё равно правота остаётся какой-то сомнительной, и люди расходятся, посмеиваясь про себя и крутя головами. А другому достаточно сказать: "Я знаю",- и не нужно утруждать себя доводами: все вокруг замолкают и принимают сказанное к сведению. Владимир Сандро был из числа таких людей.
   Александр вновь и вновь прокручивал в голове услышанную историю. В сознании его между тем рождалась уверенность, что между ним и Володей установились прочные дружеские отношения. Они не просто знакомые и случайные соседи по палате. Их объединила общая, вновь пережитая, пропущенная через сердце трагедия. Похоже, Владимир ощутил нечто подобное, потому что он вдруг подошёл к Невскому и, они, молча, обнялись.
   Никому ещё неведомыми путями люди познают друг друга, иногда сразу, с первой встречи, с первого разговора. Прозвучит слово, мелькнёт жест, улыбка, взгляд - ничего этого не заметит сознание и ничего, может быть, не удержит в памяти его "официальная часть". Но уже проскользнули куда-то глубже сознания, в тёмные "подвалы" мозга, неуловимые знаки, сигналы. И механизм тут же рассортировал их, взвесил и оценил. Так возникает неприязнь или дружба...
  -Слушай, Саша, я вот всё хотел узнать, каково это быть врачом? Про нас военных принято думать, как о "солдафонах", но это заблуждение. Я, например, не такой. Люблю размышлять, читаю много. А медиков уважал всегда. Разъясни мне, каково быть в вашей шкуре.
  - Слышал про "горячее сердце"? Это, конечно, красивые слова, но здесь бы они подошли. Человеку с холодным сердцем нечего делать в медицине. Человеку, который, надевая халат, не умеет отказаться от своих домашних мыслишек, от мелочного самолюбия, от вздорной обидчивости, никогда не стать медиком. Самоотверженность и любовь к больному - вот фундамент профессии врача, я так думаю. Надо задать себе вопрос - способен ли любить больного? И тогда знания, опыт, неустанное совершенствование помогут творить чудеса. Если ты из таких, Володя, то смело можешь двигаться в медицину.
  - Нет уж, увольте. Я выбрал другую дорогу. А хирургом всякий врач может стать? Ты ведь людей "резал-кромсал"?- Сандро весело рассмеялся.
  - Хирурги не "режут", они - "оперируют".- Невский улыбнулся.- Хирург должен быть твёрд. Он должен подавлять в себе жалость, нерешительность, малейшую уступку в движениях скальпеля от внезапного вскрика боли. Пациент, лежащий на операционном столе, полный теплоты и трепета, должен превратиться для него в препарат из анатомички. Это, конечно, метафора. Но надо уметь себя держать в руках. Это важно. Иначе дорогие секунды могут быть потеряны.
   Еще хотел сказать об одном качестве врача, которое должно быть присуще всем без исключения медицинским специалистам - " не зарождать подозрения". И даже в тех случаях, когда ты, врач, знаешь самую страшную истину, не позволить догадаться! Лгать (ложь во спасение!), лгать до последнего, лгать убеждённо, глядеть в глаза, находить доводы. Все великие актёры должны завидовать твоему актёрскому мастерству. Поверь, резервы организма велики, порой излечиваются самые страшные болезни. Надо дать надежду. А слово может и убить. Ты открыл истину, сказал правду, но отнял эту надежду. И твоя правда убьёт этого человека. Вот так я понимаю назначение врача. А вообще, болезнями должны заниматься только медики. Ибо стоит написать о болезни в газете, и большинство читателей тотчас же начинают искать у себя её симптомы. Это не моя мысль, кажется, ещё Карел Чапек писал об этом.
  - Спасибо, Саша. С тобой интересно беседовать. Но нам пора идти на ужин. Вечером еще потолкуем.
  - Да, ты расскажешь мне, как получил ранение. Я свою историю поведал. Очередь за тобой.
  - Замётано!
  
  
  
   7
  
  -Знаешь, я за время службы в Афгане ездил в отпуск дважды, не считая сопровождения тела Жени Алимова. Один раз - в официальный, второй - после перенесённого брюшного тифа. Да! Мало, кто прошёл через эту страну, не испытав "прелестей" инфекции. Интересно бывает окунуться после войны в мирную жизнь. Сначала всё пытался вжиться в это состояние безопасности, но не получалось. Спишь вполуха, постоянно прислушиваешься к звукам. Все первые дни ходили с женой в кино, на концерты, на танцы в клубы. Но всё быстро приелось.
   Кино надоело. Всё одно и то же: герои для вида поссорятся из-за пустяков, для вида помучаются, а потом обязательно обретут согласие, мир и счастье. И на танцах тошно. Молодые люди с примазанными волосами танцуют с серьёзными, даже скорбными лицами, точно выполняют какую-то важную обязанность. Мыслители со щепоткой мозгов в черепной коробке! А девчонки млеют под музыку. Смотреть на это со стороны, да ещё в плохом настроении, ужасно. А настроение, действительно, было не важное - вспоминал, что как раз сейчас в Афгане кого-нибудь убивают, кто мог бы жить да жить, также вот веселиться на танцах. Но он исполняет этот самый интернациональный долг! Так что в основном я отпуск проводил дома с женой, с дочкой. Зарядился жизнью!
   Ты просил рассказать о ранении. Честно говоря, не было ничего героического, просто обыденная работа, Раз - ты уже лежишь, истекающий кровью.
   Мне вот стало интересно. Почему в серьёзные, трудные моменты жизни внезапно замечаешь какую-нибудь ерунду, пустяк, который нахально лезет в глаза и заставляет, пусть ненадолго, отвлечься? Или это защитная реакция нашей души, иначе перенести всё, что приходится пережить человеку, было бы невероятно трудно? Большое горе должно сопровождаться мелкими неприятностями. Тогда можно на время забыть о горе. Можно, конечно, сейчас и улыбнуться. Но ведь такое было. В военном госпитале, куда меня, раненого, доставили на вертолёте, я больше всего жалел новенькую, с "иголочки", военную форму и тельняшку, надетые накануне, и которые, несмотря на мои просьбы, пришлось всё же разрезать. А я так просил не портить вещи...
   В тот последний раз, утром 5 июля 1988 года, я мог уже не идти на задание. Собственно говоря, я уже и не был начальником штаба батальона, готовился к сдаче дел. Приехал мой заменщик, я к тому времени давно отслужил все сроки в Афгане. Но комбат убыл на совещание в Кабул, я остался за него. Неожиданно поступила радиограмма: одна из банд крупного полевого командира объединилась с ранее враждовавшей группировкой и теперь представляла серьёзную угрозу для обширного района. Душманов надо блокировать в горах, не дать помешать пройти нашей колонне. Тогда уже начинался из некоторых районов вывод наших войск из Афгана. Действовать следовало оперативно, но скрытно.
   Кто поведёт батальон? Можно поручить командование одному из ротных, но не хотелось в трудную минуту рисковать другими. Да и опыт мой пригодится. Так я считал. Ударили мы тогда стремительно. Но тут к душманам подошло подкрепление. Заняв позицию на гребне высоты, противник пытался навязать не выгодный нам затяжной бой. Атакуя укрепления с невыгодных позиций, наши роты неизбежно понесли бы чувствительные потери.
   Перегруппировались, подавили огонь снайперов. Резвости у душманов сразу поубавилось. Хотя по плотности огня душманов было ясно, что их очень много. Но прикрыть нашу колонну надо было любой ценой. Я решил занять позицию у валуна, который напоминал лежащую овцу и оттуда руководить ротами, осуществить переброску их на более выгодные рубежи.
   Переполз за валун, перезарядил автомат и, чуть приподняв голову, осматривал поросшее чахлым кустарником нагромождение камней. Вероятнее всего, стреляли по нам оттуда, вот только, попробуй, разгляди среди валунов затаившегося врага. Слева послышался шорох. Переползал мой радист сержант Сергей Ухтомский. Вновь заговорил автомат "духа". Пули ударили рядом со мной. Теперь я точно засёк, откуда выплеснулся огонь, и послал туда короткую очередь. В ответ - тишина.
   По моим расчётам колонна должна была уже выйти в безопасную зону. "Надо отводить роты",- решил я тогда, повернулся к лежащим слева солдатам и офицерам, собрался дать команду, но не успел.
   Яркая вспышка заставила зажмуриться. Следом - удар. Точно кто-то бросил на плечи мешок с песком.
   Отрыв левой кисти, множественные огнестрельные ранения правой кисти, ранение в голову. С таким диагнозом я и поступил в госпиталь. А дальше совсем не интересно. Операции одна за другой. После Кабула лечился в Ташкенте, потом в Ленинграде в Военно-Медицинской Академии. Теперь вот в Свердловске, поближе к семье. Предстоит пройти реабилитацию. Хочу вернуться в строй. Удастся ли? Я надеюсь.
   С Афганистана у меня осталась настороженность к ночам, когда душманы чаще всего совершали вылазки. Ночь и сейчас бывает моим врагом. Боль, приглушенная дневными хлопотами, с наступлением темноты заявляет о себе с новой силой, мучают видения того боя. И уже, кажется, что не ветер стучит ветками деревьев по стеклу, а трещат вокруг автоматные очереди. Не дверь это хлопнула где-то в глубине травматологического отделения - взрывы душманских мин встряхивают койку, вновь вырастает перед глазами огненный шар.
   Впрочем, что это я тебе такое рассказываю, Саша? Ты и сам это прекрасно знаешь, испытал на себе, прошёл через это. Ладно, будем спать. Уже поздно. Спокойной ночи!
  -Спокойной ночи, Володя.
  
  
   8
   В жизни каждого человека бывают моменты, когда круто меняется его судьба. И в эти моменты как-то невольно оглядываешься назад и не столько уже вспоминаешь прошлое, сколько оцениваешь его при новых обстоятельствах и, порой, даже не знаешь, надо ли тебе об этом прошлом сожалеть или умиляться им. И даже утешительная формула "Всё, что ни делается, то к лучшему" не спасает, потому что всегда, если уж не с тревогой, то с волнением думаешь о том, что же будет дальше, станет твоя дальнейшая судьба индейкой или злодейкой.
   Несомненно, Владимир Сандро переживал за свою дальнейшую судьбу. Ночами он не спал, ворочался, вздыхал. После таких ночей бледное лицо Володи становилось ещё бледней. То и дело ему казалось, что неимоверно чешется большой палец левой руки. Он поднимал её, но тут же бессильно ронял на кровать. Не то, что пальца - ничего не было. Он прикусывал губу, чтобы сдержать стон. Затаиться внешне, не привлечь к себе внимания удавалось. Но разве скроешься от самого себя?
   "Как дальше?"- эта мысль назойливо заполняла сознание и была, пожалуй, тяжелей всех остальных, вместе взятых. Свой диагноз из "Истории болезни" Владимир выучил наизусть. Со всеми заковыристыми медицинскими терминами, о существовании которых раньше и не подозревал. Но и без терминов было ясно, что дальнейшая служба под большим вопросом.
   И вместе с тем он не терял надежды. За будущее, за мечту надо бороться. Вскоре на тумбочке Сандро появился размером с яблоко резиновый мячик, каким играет детвора. "Игры" начинались с раннего утра и заканчивались поздно вечером. Как он рассказывал, даже ночью ему снилось, что мнёт он мяч, возвращая уцелевшей кисти гибкость.
   Невский радовался за своего нового товарища. Удивительного мужества человек! Такой обязательно вернётся в строй. Теплело лицо Владимира, когда приходило очередное письмо их дома. Дочка пятилетняя посылала ему свои рисунки. В тумбочке его накопились уже десятки весточек с родины. Он любил их перечитывать, иногда вслух.
   "Володя, милый! - писала ему жена.- Не терзай себя сомнениями. Всё будет хорошо, ты же сильный! Я верю в тебя, и ты нам с дочей очень нужен..." Наконец, Владимир сам, без помощи Невского смог написать жене первое письмо. Это было, пожалуй, самым заметным событием в его жизни за последние месяцы. Это был праздник в их палате. Они оба радовались, как малые дети.
   Между тем, время пребывания Невского в госпитале завершалось, операция была проведена успешно: крупный металлический осколок был извлечён из ноги, а несколько небольших - из руки. Раны зажили без осложнений. Почти две недели пролетели быстро. За это время закончился вывод советских войск из Афганистана, приближался праздник - День Советской Армии и Военно-Морского Флота. Пора было укладывать вещи.
   Накануне дня выписки Невского из госпиталя состоялось ещё одно важное событие. Вечером Владимир Сандро прибежал в палату необычайно возбуждённым. Долго не мог успокоиться. Наконец, смог "членораздельно" рассказать.
   Дежуривший в отделении лечащий врач Владимира позвал его в ординаторскую, положил перед ним чистый лист бумаги.
  - Садитесь, пишите!
  - Что? - не понял Володя.
  -Объяснительную. Почему вы сегодня в тихий час не спали,- но тут же, спрятав улыбку, серьёзно добавил: - Рапорт пишите, чтобы оставили вас в армии. Вот адрес...
  ... На следующий день друзья тепло попрощались. Обнялись на прощание. Теперь Невский был спокоен за дальнейшую судьбу Владимира Сандро...
  
  
   ***
  
  Послесловие от автора
   Ещё раз с Владимиром Сандро удалось увидеться случайно на улице Свердловска в мае того же 1989 года. Он только что получил назначение на новое место службы. Вместе с семьёй ему предстоял переезд в Белоруссию в город Витебск. Его ждала должность начальника штаба десантного батальона. Капитан, кавалер орденов Красного Знамени и Красной Звезды, не скрывал своей радости. Мы стояли на остановке и говорили, говорили, говорили. Троллейбусы уходили один за другим, но мы не спешили уезжать друг от друга. Правда, говорил больше он. А я всё думал о том, что дороги Афганистана стали для этого офицера не только географическим понятием. Они пролегли через его судьбу...
  
  
   ***
  
  Использованные материалы:
  - П. Студеникин "Дорога в Кабул", газета "Красная звезда", сентябрь 1985г.;
  -Ю. Караулов "Знаете, какой он парень был!", газета "Красный боец", апрель 1987г.;
  -Ю. Кондратьев "Возвращение", газета "Красная звезда", июль 1987г.;
  - А. Горохов, В. Окулов "Вьюги Саланга", газета "Красная звезда", 7 февраля 1989г.
  
  
   ***
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 8.71*9  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023