ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Карелин Александр Петрович
"Здесь где-то рядом Регистан под боком..."

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
  • Аннотация:
    Афганистан. Кандагар. Маленький эпизод большой афганской войны - два месяца службы в условиях пустыни.

"Здесь где-то рядом Регистан под боком..."

"Пустыни иссушающий угар -

Здесь где-то рядом Регистан под боком.

Лежит средь горных кряжей Кандагар

Под чуждым солнцем сдавленным упрёком"

/Скрипник С.В. "Кандагар!"/

  
  
  
   Предисловие от автора
  
  
   Память. У военных она развита, наверное, особенно, остро. И служба такая, и частая перемена мест, и события особого накала приходится переживать. Особенно тем, кому довелось в мирные для нашей страны дни выполнять интернациональный долг. Память о боях с хитрым и коварным противником. Память о жизни, деятельности, насыщенной неповторимой атмосферой дружбы, братства, войскового товарищества, взаимовыручки и самопожертвования. Память о боевых товарищах, с которыми пришлось немало пережить, познать радость побед, горечь утрат...
   Южная провинция Афганистана, центральный город. Память об этом уголке страны навсегда поселилась в головах многих и многих "афганцев", которым выпала судьба служить в этих краях. Что же особенно запомнилось?
   Кандагар - город гранатов у песков нескольких пустынь. Бескрайние песчаные земли окружают город: Пустыня смерти (Дашти-Марго), Пустыня отчаяния (Дашти-Наумид), наконец, Страна песков (Регистан) - дыхание этих пустынь ощущается на улицах Кандагара. В древности город назывался Александрия-Арахозия. Он был основан македонцами по пути в Индию.
   Город играл, да и теперь, видимо, играет огромную роль во всем Афганистане. Говорят же: "Кто владеет Кандагаром, тот владеет Афганистаном". Поэтому и борьба в этом районе идет более ожесточенная и бескомпромиссная, чем в любой другой провинции. Этот город снова хотят сделать столицей, как в древности. В годы афганской войны Кандагар не контролировался кабульскими властями полностью, в городе было двоевластие.
   Ещё в Кандагаре растут огромные и сочные гранаты. Вспоминается, как "старожилы" рассказывали о небывалых по величине плодах размером с кулак или детский мячик. С одного, мол, граната можно надавить полную кружку такого терпкого и вязкого сока. Очень хорошо утоляет жажду, является лекарством "от всех болезней". Чего только еще не наговорили об этих чудо - плодах, выращенных в окружении пустынь!
   Положение в начале 80-х годов ХХ века в Кандагаре было не простое. Наши машины подбивали в городе средь бела дня, то тут, то там могла неожиданно вспыхнуть яростная перестрелка. Случалось, что наглотавшийся наркотиков душман, мог расстрелять в упор из безоткатного орудия танк или бронемашину. И тут же он скрывался в придорожных развалинах. Не случайно по бокам дороги можно было увидеть оплавленный асфальт. Город представлял собой сплошные руины. Все время стреляли. За жизнь советского солдата, "шурави", как всех здесь называли, никто не давал и ломаного гроша, особенно за того, кому взбредало в голову пройти по улице без оружия.
   В те годы душманы рвались захватить весь город. Однако торговцы хотели мира, они были не довольны большими налогами, которые приходилось платить мятежникам...
   Крестьяне тоже хотели прекращения военных действий. Согласны были платить налоги кому угодно, лишь бы не было убийств и крови. Из страха только выполняли волю мятежников.
   К 1983 году в 33 уездах и 8 волостях провинций Кандагар, Заболь, Урузган и Гильменд из 6245 населенных пунктов под частичным контролем народной власти находилось 482 кишлака, что составляло 7,7 процента...
   В те же самые годы в Кандагаре действовала женская террористическая группа с задачей уничтожения афганских должностных лиц и советских военнослужащих...
   "Строительство стены". Именно так хотелось бы мне обозначить свое творчество. Каждый рассказ, статья, повесть, как отдельные "кирпичики", выстраивают общее строение. Это повествование о жизни в Афганистане, о службе, о друзьях, о преодолении трудностей в течение 1982-1984 годов. В данном случае предпринята очередная попытка объединить разрозненные части в единое целое, построить новую "часть стены". Конечно, нельзя в строгом смысле слова считать это произведение "романом". Можно лишь сделать такое допущение. Вашему вниманию предлагается десять рассказов, расположенных в хронологической последовательности, объединённые местом действия и общими персонажами, включая ординатора операционно-перевязочного отделения старшего лейтенанта Александра Невского.
   Автор объединил цикл "пустынных кандагарских рассказов" в единое целое. Около двух месяцев службы в Афганистане, череда событий и происшествий предстанут перед глазами...
  
  
  

Часть 1

1

   С поднебесья падал похожий на стон крик грифа. Вскинув блестящие от пота лица, солдаты посмотрели вслед ширококрылой чёрной птице. "Одинокий стервятник в такую рань - добрый знак или плохая примета?"- подумал один из них и, так ничего для себя не решив, молча, шагнул вперёд. За ним цепочкой шла вся их боевая группа - разведчики с полной выкладкой шли на задание...
   Зоркие глаза грифа заметили что-то на земле. На окраине пустыни лежит издохший верблюд. Трудности путешествия изнурили его, и он, совершенно измождённый, упал, чтобы больше не вставать. Его хозяин оставил его лежать нетронутым, так как обычаи страны запрещают употреблять в свою пользу самую незначительную часть умершего или даже убитого без обычных церемоний животного. Вороны первыми заметили добычу, и вскоре скапливается значительное число этих вездесущих птиц. Раньше прибывшие гости, хотя клюют тут и там павшего зверя, но его толстая шкура слишком тверда для их клювов, чтобы они в состоянии были оторвать себе большие куски. Заметив в пустыне сборище, гриф тотчас же соображает, что добыча найдена. С шумом падает он вниз с необыкновенной высоты и, наверное, убился бы до смерти, если бы вовремя не раскрыл сложенные крылья, чтобы остановить падение.
   За первым грифом тотчас же следуют и все остальные, находившиеся поблизости. В течение нескольких минут слышится шум, который они производят при падении, и видны падающие тела, тогда как ещё недавно птицы, размах крыльев которых превышает двух метров, казались не больше точек на горизонте. Полураспустив и влача по земле крылья, спешат они к падали и здесь вполне оправдывают своё немецкое название, потому что не может быть более жадных птиц, нежели они. Трудно описать возникающую здесь толкотню, споры, ссоры и драки. Два-три удара клюва более сильных грифов разрывают кожу и мышцы падали в то время, как более слабые виды запускают свои длинные шеи в брюшную полость, чтобы добраться до внутренностей. Печенка и легкие уничтожаются на месте, внутри животного; кишки же вытаскиваются наружу и проглатываются по частям, после ожесточённого боя с другими хищниками. Более слабые гости усаживаются в стороне, пока сильнейшие не насытятся; внимательно следят они за ходом пиршества, хорошо зная, что и до них долетит иногда какой-нибудь кусочек, брошенный в пылу жаркого боя. Орёл и коршун парят в высоте над пирующим обществом и бросаются в середину, схватывают только что оторванный грифами кусочек мяса и уносят, прежде чем те успеют опомниться.
   Вдруг все птицы, как по команде, подняли головы и посмотрели вверх, затем также дружно стали подниматься в воздух, стремительно набирая высоту. Сильный посторонний звук заставил огромных и жадных птиц бросить свою добычу. Впрочем, пир птиц продолжался уже несколько часов, так что от туши верблюда мало что осталось. Пара металлических "стрекоз" быстро увеличивалась в размере. Одна из машин зависла на высоте, а вторая резко пошла на снижение.
   Подняв тучи жёлтой пыли, вертолёт опустился на ровную площадку. Почти сразу дверь винтокрылой машины отворилась, на землю выпрыгнул старший лейтенант в полевой форме, причём куртка была заправлена в брюки под офицерский ремень (что считалось особым шиком). На офицере был надет бронежилет, а на поясе висел подсумок с четырьмя снаряженными магазинами. В одной руке он держал автомат Калашникова с укороченным стволом (АКСУ), а в другой - тяжёлую медицинскую сумку (десантный вариант), забитую "под завязку". Панаму с головы тут же сдуло вихрем вращающихся лопастей, она заскользила по земле, переворачиваясь многократно. Впрочем, далеко ей не удалось "убежать" - её ловко подхватил совершенно седой, невысокий крепыш с голым торсом, загоревшим до "негритянской черноты".
   Вертолёт встречали несколько таких же полуголых, загоревших парней, но помоложе седого. Подавая панаму хозяину, крепыш улыбнулся и назвал себя:
   - Старшина восьмой роты, прапорщик Койдан Валерий. А вы, товарищ старший лейтенант, наверное, наш новый доктор?
   -Да, направлен в ваш батальон вместо Порохневича Анатолия. Александр Невский. Куда мне идти? Мне нужно комбату представиться.
   -Здесь не заблудитесь,- Валерий рассмеялся, пожимая руку офицеру. Потом он обвел руками вокруг, словно приглашая пройти на экскурсию. - Палаточный городок здесь весь наш, а капитальное здание одно - там и обитает наш комбат, там же и место врача. Правда, Толька Порохневич строил это как медпункт, но "Батя" наш решил иначе, мол, больно "жирно" будет доктору в такой "крепости". Теперь там и "командный пункт", и "штаб", и медицинский пункт. Да вон, под маскировочной сетью это находится. Туда и идите. А мы здесь с хлопцами будем вертолёт разгружать.
   Прапорщик кивнул головой на прощание и заторопился к своим солдатам, которые уже вытаскивали из вертолёта ящики.
   Невский поправил на плече автомат и заспешил в указанном направлении. Еще вчера днём он спокойно занимался своими больными и ранеными солдатами, находящимися на излечении в стационаре Кандагарской Отдельной Медицинской роты. А вечером...
   Вечером начальник медицинской службы 70 ОМСБ (отдельной мотострелковой бригады) капитан Рудов собрал совещание офицеров. Кроме офицеров-медиков Медроты были и все врачи батальонов. Решали текущие вопросы, которых накопилось немало. В заключение Василий Васильевич объявил, что требуется выручить врача третьего батальона старшего лейтенанта Порохневича. Предоставил ему слово.
   Анатолий поднялся. Поминутно извиняясь, он сообщил о немедленном отъезде в отпуск на родину - его мама сильно болеет, вырастила его одна, а теперь боится, что больше не увидит сына. В отпуске он не был ни разу, полтора года уже в Афгане. Комбриг подписал его рапорт на отпуск, и Порохневич сможет завтра уже обнять маму. Но надо найти ему замену в батальон примерно на два месяца, такое условие выдвинул командир батальона.
   - Выручите, мужики,- закончил офицер и сел на место, продолжая теребить свои пышные усы.
   Все знали, что этот батальон ещё с конца января был размещен прямо в пустыне на запад от Кандагара. Кроме тяжелых бытовых условий (пыль, жара, дефицит воды и т.д. и т.п.) подразделения батальона "не вылезали с боевых". Кроме охраны регулярно проходящих колонн, приходилось заниматься проверкой разведданных, прочесывать кишлаки, выставлять блокпосты, наконец, принимать участие во всех рейдах, проводимых Бригадой. Одним словом, батальон жил в удалении, автономно. А раненые оттуда поступали очень часто.
   - Желающие есть? Или мне самому назначить?- Продолжил уже капитан Рудов.
   Врачи Медроты задумались, воцарилось молчание. Каждый прикидывал свои возможности: справлюсь ли? Не хотелось подводить опытного боевого доктора Порохневича. За ним давно закрепилась слава "самого отчаянного и бесстрашного врача батальона".
   Поднялась одна рука, другая, третья. Кажется, Анатолий даже вздохнул с облегчением - его отпуск состоится!
   - Хорошо,- опять заговорил Рудов.- Пусть едет Невский, он первый поднял руку. Опыт имеет по оказанию помощи в боевых условиях. Думаю, справится. Кстати, а почему ты вызвался?
   - Ну, во-первых, я хорошо знаю Толю, знакомы уже почти год; хочется ему помочь. А во-вторых, хочу поближе познакомиться с пустыней. Кажется, сбывается предсказание одного полковника-медика. Я сдавал выпускной экзамен, примерно пять лет назад (в июне будет), это был предмет ОТМС (организация и тактика медицинской службы), один из вопросов мне попал - медицинское обеспечение в пустыне. В целом я билет рассказал хорошо, а на этом вопросе споткнулся, нёс полную "ахинею". Председатель экзаменационной комиссии полковник Абдрашитов тогда меня прервал вопросом: был ли я лично когда-нибудь в пустыне? А, узнав, что не был, он сказал: "Воинская служба тем и интересна, что заранее не знаешь, куда забросит судьба. Так что попадёте в пустыню - там и на практике разберётесь с медицинским обеспечением. А пока я авансом зачту этот ответ". Он улыбнулся и отпустил меня с миром. Позже были объявлены результаты ответов ребят всего нашего взвода. Я получил четверку. Теперь я хочу этот аванс отработать.
   - Исчерпывающий ответ,- капитан Рудов засмеялся, его поддержали остальные.- В таком случае, тебе и "карты в руки". На практике разберешься с этой пустыней. А что касается ОТМС, то я хорошо знаком с "этим зверем" по последней учёбе в Академии. Требовали, чтобы эти знания "от зубов отскакивали". Ладно, Саша, добре. Завтра, 13 мая, вылетишь на вертолёте после пятнадцати часов. Я узнавал - "вертушка" будет. А пока Толя тебя проинструктирует на прощание. Все свободны.
   До поздней ночи Невский записывал всевозможные инструкции и пояснения, которые старательно диктовал ему Порохневич.
  
  

2

   Прошагав около двухсот метров, Невский подошёл к "гигантскому шатру" - маскировочная сеть, составленная из коричнево-бурых пятен, надежно скрывала всю конструкцию под собой. Под сетью оказался невысокий забор с единственным входом. Двери не было, но по краям росли два невысоких деревца с зелёной листвой. Внутри ограды стоял деревянный стол, вкопанный в землю, вокруг него на деревянных лавках сидело четверо голых по пояс мужчин, которые азартно играли в домино. Это сильно напоминало деревенские посиделки. Большую часть территории под сетью занимал одноэтажный каменный дом с плоской крышей, почти квадратной формы. Он и, правда, напоминал крепость. Стены были выложены из крупных бетонных блоков, массивная толстая дверь была открыта настежь, внутри просматривались две комнаты. На стенах имелась пара окон, больше похожих на бойницы. Домик был довольно вместительный - не менее 40 квадратных метров.
   Невский кашлянул и громко доложил, обращаясь сразу ко всем (не мог угадать, кто тут комбат):
   - Старший лейтенант Невский! Прибыл для исполнения обязанностей врача батальона.
   Один из игроков посмотрел на прибывшего, неторопливо положил свои "костяшки домино" на стол, поднялся навстречу. Это был коренастый, среднего роста человек с внушительной рельефной мускулатурой. Он был почти чёрным от загара, как и все остальные.
   Крепко пожав руку доктору, он произнес:
   - А мы ждали только завтра. Впрочем, это хорошо! Молодец, Толька, что нашёл быстро себе замену. Комбат-три, майор Тараборин Александр Александрович. Впрочем, в неофициальной обстановке откликаюсь на Сан Саныча. Тебя как зовут?
   - Александр.
   - Тезка, значит. Знакомься с остальными.
   Он по очереди представил своих офицеров: замполита (майор Пястолов Владимир), начальника штаба (капитан Кобылаш Виктор), зампотеха (старший лейтенант Новорук Богдан). Все трое были под стать своему комбату - такие же крепкие, мускулистые, даже у всех троих, как и у комбата, были чёрные усы.
   Каждый раз, пожимая руку, Невский называл себя. Он был несколько смущен - не ожидал такого радужного приёма. Летел сюда, как на "передовую", оделся в "броню", а здесь люди ходят, как на курорте. Словно прочитав его мысли, Сан Саныч торжественно объявил:
   - Итак, ты прибыл в славный гвардейский мотострелковый батальон номер три. Здесь твоей жизни ничего угрожать не будет. Так что снимай бронежилет, оружие будешь хранить в доме, потом покажем где. Кроме того, сразу же раздевайся по пояс. У нас здесь принята такая форма одежды "номер раз". Я даже подписал соответствующий приказ по нашему гарнизону. Во-первых, стоит жара, а во-вторых, загоришь хорошенько, что полезно для укрепления здоровья. Голову рекомендую всегда на солнце укрывать панамой, иначе быстро схлопочешь тепловой удар. Наконец, босиком ходить не рекомендуется: земля горячая, да и всякой твари полно в пустыне. Еще увидишь. Это змеи, скорпионы, фаланги, каракурты и т.д. и т.п. Кстати, сразу можешь ознакомиться с некоторыми яркими образцами. Вон они на столбе приколоты.
   Майор указал на невысокий столб, вкопанный недалеко от стола - там висел умывальник. Невский подошёл поближе. Действительно, было на что посмотреть: английскими булавками были приколоты различные по размерам и окраске фаланги, скорпионы, саранча, была даже одна небольшая гюрза (змея очень натурально обвила собой столб; казалось, что она вот-вот откроет пасть, и поднимет голову). Александра даже невольно передернуло. Он, не спеша, разделся по пояс; успел неплохо загореть, но по сравнению с остальными был всё же "белоснежкой".
   Комбат, довольный впечатлением, которое произвела на доктора его коллекция "тварей", снисходительно улыбнулся. Потом он громко хлопнул в ладоши и крикнул: "Дневальный!" Почти мгновенно из дома выскочил дежурный. Он, как и все, был по пояс голый, на голове - лихо заломлена на затылок панама, а на поясе висел на ремне штык-нож. Солдат скороговоркой назвал себя, правда, Невский совершено не разобрал ни слова.
   - Ты измерял, сколько сегодня градусов было в 14.00? - И уже, повернувшись к доктору, майор Тараборин пояснил.- Я завел специальный журнал, где дежурные записывают показания термометра на улице в 8.00 и 14.00. В мае все данные колеблются от "до шестидесяти" и "за шестьдесят". Конечно, это днём. Утром бывает даже прохладно по нашим меркам. Сам всё на себе почувствуешь. Так сколько было?
   - Опять жара за шестьдесят, товарищ майор.- Бодро доложил солдат. Потом добавил.- Шестьдесят три градуса выше нуля.
   -Вот видишь, док? Конечно, на такой жаре никакой работы быть не может. У нас перерыв на обед с 12 до 16 часов. Впрочем, и в Бригаде ведь такой же распорядок. Так что ты прилетел аккурат в наш перерыв, есть ещё 15 минут. Садись. Отдыхай. Сейчас тебя угостим нашим фирменным квасом. Настоящий хлебный квас, а главное - холодный. Ну-ка, сынок, нацеди нам в бидончик ещё напитка,- обратился комбат к дежурному.
   Солдат тут же исчез в доме. Пока его не было, офицеры продолжили играть в домино, а Сан Саныч неторопливо продолжал рассказывать о жизни здесь, в пустыне. Выходило, что и здесь советский солдат приспособился, освоился. Первые недели, конечно, было очень трудно. Сейчас "попривыкли", "пообтёрлись". А доктор батальона вообще проявил невиданное усердие и настойчивость - смог своими силами и "хапспособом" построить это здание. "Выцыганивал" с проходящих колонн строительный материал, ему понемногу выдавали. Вот за два месяца и построил эту "крепость" (солдат ему выделяли каждый день в необходимом количестве). Честно говоря, никто не верил в успех дела. Но получилось здорово. Теперь здесь своеобразный командный пункт, штаб, даже - офицерский клуб. В доме есть глубокий погреб, там хранятся запасы продуктов. Вот и бочка с квасом там стоит холодная.
   Появился вновь солдат, поставил на стол трехлитровый эмалированный бидон с цветочным рисунком. Именно этот рисунок и напомнил о далёком доме. Бывало, с таким бидончиком бегали за пивом... Квас оказался очень вкусным, в меру - сладким, холодным. Только выпив подряд три стакана, Невский смог остановиться. Вот оно - настоящее блаженство!
  

3

   Ровно в шестнадцать часов из дома снова вышел солдат, в его руке было ведро. Он подошел к большой бочке с водой в углу ограды, зачерпнул, а затем старательно полил оба деревца у входа.
   Майор Тараборин тут же пояснил, что это входит в обязанности дежурного - поливать в дневное время каждые два часа маленькие смоковницы. Иначе нельзя - засохнут бедняжки. Деревца выглядели вполне здоровыми и "довольными жизнью".
   Между тем офицеры отложили домино, поднялись. Пора была приниматься за дело. Замполит Пястолов и зампотех Новорук сразу ушли в подразделения, а комбат Тараборин и начштаба Кобылаш занялись разбором карт и бумаг. Невский решил пройтись по территории, что называется, "провести рекогносцировку местности".
   Из пояснений командира батальона Александр уже знал, что 7 рота размещена в другом месте - в районе Элеватора. Там они и проживают. В их обязанности, наряду с другими задачами, входит охрана проходящих колонн от Кандагара до района Синджарая. За успешное выполнение своих задач командир этой роты был удостоен звания Героя Советского Союза.
   Входящие также в батальон 8 и 9 рота размещены здесь, в пустыне. Они поочерёдно несут боевое охранение лагеря, выезжают на сопровождение колонн на своем участке дороги вплоть до Махаджири. Эти же роты принимают участие в "проческах" кишлаков, в проверке разведданных и т.д. Здесь же размещены все другие подразделения, в том числе приданные: разведчики, сапёры, связисты, миномётчики, артиллеристы, танкисты и т.д.
   Силы здесь находились солидные. Это было видно даже по количеству развёрнутых палаток. Врач побывал на ПХД (пункт хозяйственного довольствия). Повара уже колдовали над ужином, передвигаясь в облаках пара. Жара у котлов была ещё больше, чем на улице. Невский проверил журнал с отметками врача батальона о разрешении выдачи пищи на завтрак-обед-ужин. Теперь эту работу предстояло делать ему. Впрочем, работой это даже не назовёшь - обычный контроль с целью избежать пищевых отравлений бойцов. Но смущало невероятное количество мух в районе ПХД. Как в таких условиях не допустить заражение пищи микробами? Вопрос оставался открытым.
   Обходя территорию, доктор даже к своей великой радости обнаружил баню. Об этом ему сообщил солдат, который как раз привёз воду в большой автомобильной цистерне. Теперь эта вода переливалась в большую бочку, размещенную над крышей. Правда, боец сообщил, что вода для бани специально не греется. Но уже через час-два она будет горячая от такого щедрого солнца.
   Обратно Невский возвращался в приподнятом настроении. Ещё бы - можно и здесь жить!
   Возле маскировочного "шатра" Александр обнаружил санитарный автомобиль УАЗ-452. Он явно подъехал только-только.
   Врач собрался сам зайти под сеть, как оттуда появился комбат, а с ним - двое.
   -Вот, док, знакомься. Это наш санитарный инструктор батальона, младший сержант Рябий Толя, с Полтавы парень. А это - водитель-санитар, рядовой Молодчий Антон, парень из Новгорода. Вроде ничего не перепутал. Память у меня хорошая, пока не жалуюсь. А это, хлопцы, ваш новый начальник, будет заменять врача батальона. Они пригнали санитарный автомобиль, стоял на ремонте в автопарке. Говорят, всё починили. Теперь машина вновь будет здесь стоять. В ней можно и прием вести, так и Порохневич делал. В салоне осматривал больных, перевязки всякие делал. Все тяжелые случаи здесь ведь не лечили, а сразу отправляли в госпиталь, или к вам, в Медроту. Процесс отработан хорошо. Короче, введёте доктора в курс дела, покажите ваши запасы медикаментов, носилок и прочее. Так, а мне надо оставить вас. Дела.
   Майор похлопал старшего лейтенанта по плечу и снова скрылся под маскировочной сетью.
   Салон автомобиля был пуст, но санинструктор попросил врача немного пройти. Буквально в десяти метрах от машины оказалась вырыта землянка. Там и хранилось все медицинское имущество батальона. Около часа Невский разбирался с содержимым сумок, ящиков и коробок. Осмотром остался доволен: много перевязочного материала, наборы медикаментов, в том числе и трофейные. Кровоостанавливающие жгуты, носилки, шины для иммобилизации переломов. Да, Анатолий Порохневич не обманул, когда рассказывал о своих запасах.
   Санинструктор сообщил, что в 19 часов будет приём больных, но вроде новых не должно быть: придут только на перевязку, он может и сам справиться. Если будут вопросы, позовет старшего лейтенанта. На том и порешили. Невский отпустил ребят. Они показали ему свою палатку - жили "в двух шагах" от этого штаба.
  
  

4

   На приём врач всё-таки пришёл - хотелось сразу познакомиться со спецификой больных. Но, действительно, ничего сложного не было. Порезы, потертости, фурункулы и прочие мелкие неприятности на коже. Санитарный инструктор уверенно делал перевязки. Уже через час желающих лечиться не осталось.
   Можно было возвращаться под маскировочную сеть, но решил понаблюдать за жизнью в палаточном городке. По территории то и дело перемещались группы солдат. Приказ комбата выполнялся безупречно - все были раздеты по пояс.
   -Это ещё что за "фрукт"?- раздался вдруг сильный окрик.
   Почти сразу из-под маскировочной сети вынырнул комбат Тараборин, а с ним и замполит Пястолов.
   Невский с изумлением посмотрел на офицеров. Но они смотрели за его спину. Александр оглянулся. Он сразу понял, кто стал причиной недовольства командира и его заместителя по политической части.
   Это был невысокий солдат, который как раз проходил мимо. Он нес, прижимая к животу, танковый трак (часть гусеницы). Что он нарушил?! И вдруг до Невского дошло: парень был одет в майку, некогда синюю, а теперь совершенно выцветшую и очень грязную. Его сильно загоревшие руки, шея, открытая часть груди и спины контрастировала с этой замызганной майкой. Солдат нарушил приказ комбата! Он не был раздет по пояс!! "Вот оно что",- сам себе произнёс доктор.
   Между тем, командир приказал солдатику подойти и назвать себя. Тот положил трак на землю и строевым шагом, поднимая ботинками пыль, прошагал к майору. Вскинув руку к панаме, парень четко произнес:
   -Добрыдень, товарищ майор!
   Если бы он произнёс сейчас ругательство или послал командира, куда подальше, то и тогда, наверное, это бы не имело такого отклика.
   Майор просто "взорвался". Он произнёс длинную фразу, самые приемлемые слова в которой были "Ах, ты..." Немного успокоившись, комбат рявкнул:
   - Как положено докладывать своему командиру батальона?! И потом уже наступил вечер, причём тут добрый день.
   Всё это время солдат продолжал пятиться назад, держа руки по швам. Его лицо выражало крайнее изумление. Наконец, он произнёс:
   - Рядовой Добрыдень, 8 рота, товарищ майор!
   По лицу было видно, что майор Тараборин вновь готов сорваться в крик. Но в последнюю секунду он сообразил:
   -Так это такая у тебя фамилия?! Забавно. Извини, не понял сразу. А откуда родом? Как звать?
   - Рядовой Добрыдень Тарас из Кривого Рога,- четко, по-военному, продолжал отвечать солдат.
   Комбат уже собрался отпустить парня с миром, но тут вспомнил: он одет в майку! Новая порция крика, из которой приличными словами были только "Тарас, Добрыдень".
   Дав выход накопившемуся за долгий день раздражению, Тараборин уже спокойно приказал:
   - Даю тебе десять минут. Об исполнении доложить!
   Солдат подхватил танковый трак и помчался в сторону палаток, вскоре он пропал из виду.
   - Вот, док, видишь с какими "супчиками" имеем дело. Для их же пользы я издал этот приказ, а он и того не хочет выполнить. Итак "через день на ремень" ходят, бронежилет не снимают сутками. Ну, походи пока так, пусть кожа подышит. Не понимаю ни хрена...
   Комбат засек время, мол, специально проконтролирую нарушителя. Замполит и доктор остались стоять рядом. Закурили. Пястолов, вспомнив что-то, рассмеялся:
   -Анекдот мне сегодня рассказали, послушайте. Может, отвлечётесь от проблем насущных. Кстати, тоже о проблемах. "Муж с женой видят, как сосед любуется только что выигранной по лотерее машиной. Муж и говорит жене:
   - Своих проблем хватает, а тут ещё сосед машину выиграл!"
   - Вот, гад! Что творит?! - Неожиданно произнёс комбат. Пястолов и Невский недоуменно переглянулись. Но командир показал рукой за их спины, закончил мысль.- Просто идиот какой-то. Он теперь чистую, белую майку надел.
   В надвигающихся сумерках было хорошо видно подходящего к ним солдата в белой майке. Но это была не майка...
   Офицеры поняли это почти одновременно. Застыли, буквально, "разинув рты". Рядовой Добрыдень приблизился и громко доложил, что приказ выполнен.
   Такой молочно-белой кожи Невский не видел уже давно. Загорелые участки тела чётко оттеняли "белую майку".
   - Что ж ты? - Только и смог сказать комбат. Потом махнул рукой. Отпустил солдата восвояси.
   Поздно вечером была баня. А после пары стаканов крепкого холодного кваса Невский с удовольствием вытянулся на раскладушке в одной из комнат дома-"крепости".
   На душе было легко и спокойно. Свой первый день в пустыне он выдержал.
  

5

   К вечеру следующего дня рядовой Тарас Добрыдень пришёл на приём к врачу. Вся его некогда "белая майка" была теперь ярко красной, кое-где даже появились пузыри, наполненные прозрачным содержимым. Всё свидетельствовало о солнечном ожоге I-II степени.
   Увидев несчастного солдата, врач только развёл руками. Сказать было нечего. Пришлось лечить. К счастью, мази в запасе было предостаточно - намазывал его толстым слоем. Парень стойко переносил боль, никогда не жаловался. Впрочем, он был не охотник до разговоров. Так и не удалось у него выяснить, почему он ранее всегда ходил в майке.
   На второй или третий день на перевязке пострадавшего увидел сам комбат. Он опять долго и цветасто ругался, правда, на этот раз досталось ему самому. Комбат перевёл рядового Тараса Добрыдень на время лечения в постоянные помощники дежурного при штабе. Правда, главная его задача состояла в поливке деревьев каждые два часа.
   Через неделю обожжённый поправился, вернулся в боевое подразделение и пропал из поля зрения врача и комбата.
   А комбат подписал новый приказ по гарнизону, согласно которому разрешалось ходить по территории военного лагеря в легкой нательной одежде...
  
  

Часть 2

1

   -Так, доктор, ты у нас человек новый, но хорошенько запомни: если я объявил совещание офицеров батальона, то тебя это тоже касается. Усёк?
   -Так точно, товарищ майор!
   - Вот и славненько. Заканчивай свои перевязки и приходи.
   Командир батальона майор Тараборин пригладил свои щёгольские чёрные усики, бросил недокуренную сигарету и скрылся под маскировочной сеткой: там находилось единственное построенное в этой части местности каменное здание, в котором разместился штаб батальона, несущего службу по охране дороги в этой жаркой пустыни на запад от Кандагара. Он сам торопился к назначенному времени, поэтому задержался лишь на минутку, проходя мимо медпункта.
   Старший лейтенант Невский прибыл сюда два дня назад на замену врача, уехавшего в отпуск. Сейчас он в санитарном "УАЗике", приспособленном под медпункт, заканчивал вместе с санинструктором делать перевязки - осталось ещё два человека с потёртостями и мелкими ранками.
   - Толя, перевяжешь без меня,- Александр обратился к своему помощнику Анатолию Рябию.- Я пошёл за получением "указивок".
   Парень кивнул головой и пригласил следующего забираться в салон автомобиля. Старший лейтенант, снимая на ходу белый халат, прошёл за огороженную территорию "дома-крепости", как все прозвали это место.
   За деревянным столом, установленным почти в центре огороженного забором участка, массивно восседал комбат, рядом на длинных лавках разместились начальник штаба, замполит, зампотех, командиры рот и их замполиты. Многих офицеров Невский пока ещё не знал - не успели познакомиться. Он быстро присел на краешек скамьи и посмотрел на комбата.
   - Ну, раз медицина на месте, то мы можем начинать,- Сан Саныч усмехнулся и быстро перешёл к сути совещания.
   Как выяснилось, сегодня в зону ответственности батальона вступает очередная колонна, следующая из Кушки в Кандагар. По всем расчетам, придётся ей заночевать в расположении основной части батальона: она не успевает проскочить в город до 16 часов, её решено оставить на ночёвку в пустыне, это примерно в двадцати километрах от города. Завтра с рассветом роты батальона, включая седьмую (расположена отдельно, ближе к городу, в районе заставы "Элеватор"), должны обеспечить безопасный проход до самого Кандагара. А вообще, как понял Невский из небольшого личного опыта, по дорогам Афганистана хорошо ездить ночью. В семнадцать часов движение на них повсеместно закрывается, и тогда исчезает напряжение от езды в бесконечном потоке машин и боевой техники, простоев и дорожных перебранок, одним словом, всего того, что сопутствует жизни афганских дорог. Конечно, опасность нарваться на душманскую засаду возрастает, но боевая колонна полнокровного батальона - это всё же не колонна грузовых автомашин, следующих под небольшим прикрытием боевой техники.
   Все офицеры получили на совещании свои задачи. Доктор тоже должен быть готов к оказанию помощи всем нуждающимся, следующим в колонне.
   Спустя около часа колонна благополучно достигла полевого лагеря в пустыне. Невский с головой погрузился в свою привычную работу: приём новых больных, выдача лекарств, перевязки. Впрочем, желающих оказалось не более десятка, никто не нуждался в госпитализации.
  
  
   2
  
   В наступающих сумерках старший лейтенант закончил свои медицинские дела и вернулся в "дом-крепость", где ему ещё в первый день определили место для ночлега наряду с руководством батальона. Под маскировочной сеткой, скрывающей просторный дворик и само здание, за столом, шёл оживлённый разговор. Кроме "хозяев" были и гости - два офицера из колонны.
   -Так вот, я и говорю, чтобы самолёты летали, "колёса" должны крутиться. Не доставь мы горючее, то и авиация не сможет в небо подняться. Как не крути, а наша, военных автомобилистов, роль очень существенна. Мы, например, завезли трёхмесячный запас топлива и боеприпасов для наших авиаторов в Кандагаре. Конечно, они и по воздуху могут себя обеспечивать, но это очень дорого. Проще нашими колоннами подвозить. Хотя и опаснее, но уже для нас.
   Говорил сухощавый, невысокий, тёмноволосый, с красными от недосыпа глазами и ярко красным от загара лицом капитан, начальник колонны, Владимир Котович. Он с наслаждением потягивал из стакана холодный квас, который радужные хозяева выставили на стол в бидоне.
   -Хороший у вас квасок. Очень это я уважаю - после знойного дня так охолодить нутро. Так вот, я продолжаю про наше любимое дело - водить машины по дорогам Афгана. Я с детства люблю всё, что имеет четыре колеса. Впервые сел за руль ещё в начальной школе. Батя у меня таксистом работает, вот и приучал меня с младых ногтей крутить "баранку". С тех пор я больше всего на свете люблю дороги: ровные серые асфальтовые ленты, тихие лесные просёлки. Но вот афганские... Вряд ли их можно полюбить. Хотя учат они многому.
   Я и образование получил самое лучшее. Ей-бо. В своём Челябинске учился в высшем военном автомобильном инженерном училище имени Главного маршала бронетанковых войск П.А. Ротмистрова.
   -Странно, почему имени Ротмистрова?- подал голос замполит батальона майор Пястолов. Владимир Иванович налил себе новый стакан квасу, с удовольствием стал пить.
   -А чёрт его знает, товарищ майор. Мы как-то не задумывались, учились и всё. Не суть важно. Я начинал службу свою в Союзе, был командиром автомобильного взвода, затем стал командовать ротой. В Афган прибыл около двух лет назад, тоже командиром роты. Ехать в Афганистан на повышение - это, как говорится, надо иметь незаурядные командирские способности, или, как шутят офицеры, гибкий позвоночник. Шесть раз принимал участие в схватках с "духами". Дважды был ранен, один раз тяжело - лечился в Ташкенте больше трёх месяцев.
   Когда пули попали в живот и в ногу, то решил, что это конец. Потом совсем отключился. Пришёл в себя уже после операции в госпитале Кабула. Оказалось, что оживать ещё труднее, чем умирать. И дольше! Ей-бо. Слишком узкой была эта щель - обратно в жизнь. Чтобы протиснуться сквозь неё, нужно было затратить невероятно много усилий. Но я очень постарался. И мне всё же удалось "пролезть". Помню, от сильной боли я застонал и открыл глаза.
   -И что, долго лежал в Кабуле?- Невский даже привстал, чтобы лучше видеть рассказчика.
   -Нет, через несколько дней переправили в Ташкент. И знаете, чем для меня был тот госпиталь? Пытка неподвижностью - вот что это было такое! Попробуйте-ка полежать несколько часов на спине, совершенно не двигаясь, будто вас гвоздями прибили к кровати. И смотрите в высокое окно. Вообразите при этом, что вы молоды, что вас прямо-таки распирает от желания бегать, прыгать, кувыркаться, так и подмывает вскинуться, стукнуть голыми пятками об пол и опрометью выбежать из палаты.
   Долго болея и постепенно теряя подвижность, человек, возможно, привыкает к такому состоянию, если к нему вообще можно привыкнуть. А тут чудовищное превращение в "колоду", в "камень" было мгновенным. Представьте, даже не мог отвернуться - должен был лежать, как положили, на спине, подобно бедному жучку, которого ни с того ни с сего перевернули кверху лапками.
   И почти каждую ночь - и это было нестерпимо - я заново переживал это ранение. Вскидывался с криком и минуту или две не мог понять: где я и что со мной. А ещё, сейчас стыдно сказать, даже плакал тайком от страха и от жалости к себе.
   А потом дело пошло на лад. Не очень быстро, словно бы крадучись, возвращалась жизнь в моё тело. Вскоре я уже гордо восседал на койке, обложенный подушками. А через несколько дней мне подали роскошный выезд - колясочку. Я с удовольствием принялся раскатывать на ней по палате и коридору, крутя колёса руками. А спустя некоторое время я опять стал пешеходом.
   Сейчас всё позади. Да, на родине растут у меня два сына: старший Василий и младший Олег. Хорошие пацаны. Вырастут, я их тоже определю в автомобилисты. Ей-бо. Считаю, что не ошибся я в выборе профессии. А этот рейс у меня первый после длительного перерыва, можно сказать, прямо из госпитальной палаты отправился в путь.
   Невский невольно подумал - какая это высокая моральная заслуга - признаться в испытанном страхе, в своей слабости. Он с уважением глянул на Владимира Котовича, не удержался от терзавшего его вопроса:
   -Страшно было в бою, а потом при ранении?
   -Док, поверь мне, не боятся на войне только кретины, да и то, наверное, когда под "мухой". А нормальные приучаются преодолевать страх силой воли. Мне пока это удавалось.
   -Да, мне повезло с командиром роты. - Вступил в разговор старший лейтенант Умеров Сергей, замполит автомобильной роты.- Вы только на его грудь гляньте. Награждён двумя орденами Красной Звезды.
   Офицеры невольно одновременно посмотрели на награды капитана.
   -Молодец, конечно! Так держать.- Комбат Сан Саныч протянул ладонь и крепко пожал руку офицеру. Замполит батальона, начальник штаба и доктор Невский тоже по очереди пожали ему руку. Капитан неожиданно засмущался: "Да будет вам. Прямо героя из меня делаете".
   Он вскочил, прошёлся у стола, потом снова сел:
   -Вы не против, если я ещё кваску тяпну? Хорош! Родину далёкую напоминает.
   - Да пей ты, сколько хочешь. Главное, чтобы ночью не "напрудил под себя",- майор Тараборин весело рассмеялся. Его поддержали остальные.
   - Ну, это дудки. В детстве этим не страдал, а сейчас тем более.
   Владимир отхлебнул из стакана, поднял голову и стал вглядываться в небо, усыпанное яркими звёздами:
   -Люблю смотреть в ночное небо. Давно уже заметил: это помогает бороться с усталостью. За день в глазах рябит от бесконечно бегущего полотна дороги. А таких ярких, бархатных звёзд, какие в афганском небе, я нигде не видел. Ей-бо.
   Все офицеры подняли глаза к небу. Наступила тишина. Наверняка каждый вспомнил о своём доме. Луна огромной осветительной ракетой висела над головами. Возможно, сейчас эту луну также рассматривает кто-либо из близких в своём краю.
   - Что ты, Владимир, можешь припомнить об этом рейсе? Каким он был?- начальник штаба капитан Кобылаш Виктор первым нарушил молчание.
   -Если в двух словах, то это был жаркий, даже знойный, опасный рейс. А если поподробнее, то извольте, расскажу. Не торопитесь спать?
   - Валяй,- почти хором ответили несколько голосов.
  
  
   3
  
   Подготовка колонны шла обычно. Инструктаж, постановка боевой задачи, проверка технического состояния автомашин. Маршрут знакомый: из Кушки в Кандагар. Более двадцати раз пришлось мне уже ходить по нему. Перед началом движения командир батальона материального обеспечения майор Никонов обратил моё внимание, как начальника колонны, на возросшую активность душманов. В прилегающих районах появились банды из группировки Гульбеддина, которые нападают на колонны с грузами.
   Вообще-то пройти с колонной из Кушки до Кандагара без выстрелов невозможно. Все мои предыдущие поездки, да и эта, крайняя, подтвердили это. От Кушки до вашего полевого лагеря в пустыне (это около 750 км) мы шли пять суток.
   Что осталось в памяти из тех пяти суток? Разбудила меня пронзительная сирена: вдоль Г-образного строя машин на тихой скорости шёл дежурный КрАЗ с включенной сиреной - так у наших военных водителей играют подъём. Часы показывали 4 часа 30 минут. Выехали в долгий путь. Не давала покоя тревожная весть в Кушкинском гарнизоне о возможном нападении крупной банды душманов на один из приграничных колхозов; под Фарахом с горечью я узнал разрушенный дом с засыхающим садом - еще год назад здесь шли бои (наш вертолётчик, майор бросил в атаку МИ-24 на душманский крупнокалиберный пулемёт, который, по данным наводчика, был установлен в этом жилище. Вдруг, во дворе все увидели маленькую девочку, которая отчаянно размахивала белым платком. Беды тогда не произошло. Но, как видно, ненадолго). Что стало с этой девочкой? Не знаю. В Дилараме на стоянке нас обстреляли, снаряд разорвался рядом с автомобилем - жертв, к счастью, не было.
   Да, событий в пути произошло немного, но закрою глаза, и вновь почти физически ощущаю шестидесятиградусный зной (а ведь идёт только середина мая. Что будет летом? Даже не хочется и думать об этом), ветер, наплывающие волнами тучи белой едкой пыли, вижу, как проплывают мимо остовы сожженных наливников, танков и бронетранспортёров. Чем ближе к Кандагару, тем их становится больше.
   На предпоследней стоянке накануне на инструктаже подполковник Яниди дал нашей колонне "зелёную улицу" - выпустил первой рано утром, когда движение на дороге только ещё начинается. Правда, предупредил, что в районе Голомеха воздушной разведкой обнаружено 150 свежих окопов - видимо, готовилась засада. Однако никто не обратил на это внимание - вчера мы прошли аж 250 км, прошли спокойно, без выстрелов. Но меня ломала страшная усталость: горело обожжённое солнцем лицо, болели спина, руки, хотелось одного - смыть противную пыль, напиться холодной воды и укрыться хотя бы в палатке от проклятого, жалящего раскалёнными песчинками "афганца". Это, видать, я так сильно "разнежился", пока лечился на белых простынях. Придётся привыкать к трудностям снова.
   Диспетчерский пункт, на котором колонны пережидают, когда закрывается движение на дорогах, а наши ребята приводят в порядок технику и, естественно, отдыхают после трудных, опасных переходов, представляет собой огороженный колючей проволокой гектар разбитой пыльной земли. И всё - даже умывальника нет, скамейки обыкновенной нет. К вечеру тот "афганец" усилился - машины, люди угадывались в белой пыли силуэтами, как в хорошую вьюгу. Так потом и было до самого вашего лагеря - зной, пыль, ветер, лишь остовы сожжённых машин напоминали о том, что идёт война. От тех, кто сидит за рулём, эта пустая однообразная дорога требует нечеловеческого напряжения - любая тряпка, палка, валяющаяся на дороге, может взорваться под колесом миной или фугасом. Об этом и напоминают частые воронки на бетонном полотне.
   Я и сейчас мысленно отчётливо, до мельчайших подробностей вижу эту когда-то прекрасную, а теперь разбитую, на больших участках превращённую в стиральную доску, бетонную, с многочисленными воронками от мин и фугасов дорогу от Кушки до Кандагара.
   Обидно, когда в 20 км от города колонну оставили ещё на одну ночёвку в пустыне. Правда, нам сообщили, в Кандагаре и его окрестностях идут бои, и пройти колонне через город будет рискованно.
   Опять же удалось у вас мне и всем моим водителям умыться, привести себя в "божеский вид", хоть поспят ночью нормально. Жалко только, что квас смог попить только я с моим замполитом. Готовьте на будущее побольше бочек с квасом, чтобы все могли утолить жажду этим прекрасным русским напитком.
   Ладно, мужики, давайте спать, я уже "носом клюю".
  
  
   4
  
   Рано утром колонна была готова отправиться через Кандагар до своей конечной точки разгрузки. Основную массу машин составляли "наливники", везущие такое необходимое горючее. "Уралы" и КамАЗы вытянулись на асфальтовой дороге. На ней - засыпанные грунтом воронки от разрывов мин. Водители всегда стараются объезжать такие места.
   Капитан Владимир Котович, начальник колонны, крепко пожал руку комбату Тараборину и доктору Невскому, которые подошли пожелать ему удачи.
   -Спасибо, что напоили-накормили, кваском порадовали. Ну, что мне там ждать в Кандагаре? Сильно изменился город за полгода, что там не был?
   -Ничего особливо нового не увидишь,- майор Тараборин прикурил сам, дал прикурить Котовичу и Невскому.- Город ещё больше разрушен, много людей погибло, ушло в Пакистан или в другие провинции, люди живут впроголодь. Поедешь по городу, всё сам поймёшь. Дорога разбита, город в пыли, как в молочном тумане, многие кварталы разрушены, людей на улицах мало. На подъезде к городу вдоль дороги протянулись разрушенные кишлаки - следы многочисленных сражений с " духами". Поля пустуют, зарастают сорняками виноградники, засыхают без ухода дехкан сады, дававшие богатые урожаи гранат, персиков и абрикосов. Частенько ведь приходится в зоне боевых действий перекрывать воду, поэтому и гибнет урожай на полях, сохнут сады. Но это вынужденная мера: когда затопляют виноградники, даже танк по ним не пройдёт. Одним словом, война продолжается, по-прежнему будет литься кровушка.
   -Ну, спасибо, товарищ майор, успокоил.- Котович не весело усмехнулся. - Главное, чтобы сегодня в моей колонне не пролилась кровушка моих ребят. Но у меня надёжная защита, - вон какие "орлы" охраняют колонну.
   Капитан показал на стоящий в колонне перед его автомобилем бронетранспортёр. На броне сидели улыбающиеся солдаты с облупленными носами и выгоревшими под жарким солнцем бровями, с большими, твёрдыми рабочими руками - такие надёжные русские парни.
   - Это мой любимый "экипаж трёх Иванов", все сибиряки, отчаянные парни! Механик-водитель Иван Свитавский; старший радиотелефонист Иван Шанауров; пулемётчик Иван Набатников. Все трое - сельские механизаторы широкого профиля, работали до Афганистана трактористами и комбайнерами. А теперь вот глотают едкую афганскую пыль в Кандагаре, Герате, Кабуле. Исколесили в сопровождении колонн почти весь Афганистан. Доставляли горючее, продовольствие, а надо было - и в бой вступали.
   Многое увидели, многое испытали здесь на себе, к сожалению, пришлось испытать и горечь от потери друзей. Они и сами попадали в засады, а однажды подорвались на мине (как мне сказали: "Хорошо, что задним колесом", вот и весь рассказ о пережитом). Каждый из них мог оказаться на месте тех, кому не повезло - сделать последний вздох на этой дороге под знойным солнцем. От меня ребята не скрывают: нет, они, конечно, здесь будут столько, сколько потребуется, но... Если бы сменить рукоятки крупнокалиберного пулемёта на штурвал комбайна - ох, как бы они поработали сейчас!
   Ладно, мне пора. Потянуло что-то на лирику. Не поминайте лихом!
   -Погоди. Надо для поднятия настроения анекдот послушать. Давай, док, порадуй. Он у нас мастер рассказывать.
   Невский задумался на минуту, потом быстро заговорил:
   " Гаишника спросили:
   -А ты согласился бы стать директором школы?
   Тот почесал затылок и ответил:
   -А что такого? Постановка и снятие школьников на учёт и с учёта, выявление нарушителей режима, контроль успеваемости. Тут есть над чем работать и на что жить".
   - Спасибо, док. Теперь я знаю, куда пойду, если надоест крутить "баранку". Но это не в скором будущем. Бывайте, славяне!
   Владимир легко вскочил на подножку и скрылся в кабине. Вскоре колонна проследовала по своему маршруту. Вдоль всего пути до города третий батальон уже выставил посты для защиты от внезапного нападения душманов.
   ...Колонна почти благополучно прошла через город. Была обстреляна. Потерь не было...
  
  

Часть 3

1

   -Сколько времени ты уже с нами в пустыне живёшь, док?
   -Сегодня же 30 мая? Значит, восемнадцатый день пошёл. А мне кажется, что прошла уже целая вечность. Сам удивляюсь, что до сих пор не "поджарился" на солнце. Хотя, сухой жар всё же легче переносится. После пятого курса Военно-Медицинского Факультета мы с товарищами попали на войсковую стажировку на полтора месяца в одну из частей под Владивостоком. Ух, и намаялись! Там такая большая влажность, что мы ходили постоянно мокрые от пота. Температура за тридцать была, но переносилось это тяжело. Только и могли по вечерам отдыхать, залезая в море. Здесь этой влажности нет. Правда, и моря тоже нет. Одним словом, привык немного к вашей пустыне, товарищ майор.
   - Вот что, значит, молодость! Ты вот привык, а я больше тебя здесь ошиваюсь, но привыкнуть не могу. Мы с комбатом вместе прибыли еще в конце января, мне эта пустыня надоела до чёртиков! Так хочется у себя на родине на Брянщине на травке полежать, кузнечиков послушать. Знаешь, какие они концерты закатывают! Только и спасаешься на выездах, во время которых можно изредка в арыке ополоснуться, под деревом в тенёчке посидеть. Славно мы с тобой в рейде поучаствовали! Мне и раньше доводилось в Махаджири бывать, но не десять дней, как теперь. Но это всё же лучше, чем в этой чёртовой пустыне на солнце маяться! Учили нас в Академии чему угодно, только не выживанию в пустыне. Я ведь имени Ленина закончил Академию в 1982 году, прямо оттуда и в Афган поехал. Сам вызвался на эту должность, заменив выбывшего по ранению офицера. Я ведь прибыл на должность в Политотдел Бригады.
   - Значит, Владимир Иванович, мы с вами примерно одинаково пробыли здесь в Афгане. Я с июня в Кандагаре.
   - Выходит, что так. Ты даже чуть поболее моего. Да, Саша, а этот последний раненый вчера, ради которого "вертушку" вызывали, выживет?
   - Должен. Пуля прошла в грудь навылет. Помощь ему своевременно оказали: перевязали, обезболили. Я и капельницу ему поставил. Хирурги в Кандагаре замечательные, сделали ему всё, как надо, я думаю. Вовремя мы и на вертолёте переправили парня.
   - Добре, коли так. Ну, давай, ходи! Убирай своего ферзя из-под удара.
   Замполит 3-го батальона майор Пястолов и старший лейтенант Невский Александр, удобно разместились за столом у шахматной доски. Маскировочная сеть немного укрывала от палящих солнечных лучей, а стакан за стаканом холодного кваса из погреба помогали охладить тело изнутри. День обещал быть очень жарким, если даже сейчас, в 10.00 утра, раскалённый шар солнца горел на небе, выжигая всё вокруг. Всякая попытка взглянуть на него отзывалась болью в глазах.
   Вчера под вечер батальон вернулся из рейда в район Махаджири, что на запад от Кандагара, западнее опять же размещения батальона в пустыне. Обычная боевая работа: блокирование-прочёска, блокирование-прочёска. Военные решали свои вопросы, а обязанность врача - лечить раненых и больных. К счастью, убитых не было, лишь несколько раненых (подрыв на минах), а в последний день появился ещё один - ранение в грудь. Впрочем, ни один командир, завязывая рейд, не поверит, что он закончится для него без единой потери или единого раненого.
   За эти дни Невский близко познакомился со своими медиками, оценил их профессиональную работу. Санинструктор Толя Рябий и санитар Антон Молодчий хорошо справлялись со своими обязанностями, были надёжными помощниками врачу.
   По возвращению после вечерней бани комбат майор Тараборин объявил следующий день выходным. Сегодня он заявил о желании отоспаться за все дни рейда, поэтому просил его не беспокоить по пустякам. Вот и сейчас он продолжал свой богатырский сон, изредка из открытой двери дома ("крепости") раздавался его громкий храп.
   Солдаты отдыхали в своих палатках, движения по полевому лагерю почти не было. Даже после небольшого пребывания на солнце губы становились сухими, как бумага, и бесполезно их облизывать таким же сухим языком. Всё живое старалось укрыться в маломальскую тень.
   Офицеры согласились на ничью, решили сыграть ещё "партейку". Расставляя шахматные фигуры, Невский обронил:
   - Владимир Иванович, я за этот рейд особенно зауважал нашего комбата. Он так бережёт солдат! Заботится о них, как отец родной. Настоящий боевой командир. А уж как они его обожают! Готовы за ним в "огонь и воду". Я это по собственным наблюдениям сужу. Или я не прав?
   - Конечно, док, прав. Как большую удачу я расцениваю, что служу у Тараборина заместителем по политической части. Думающий, справедливый командир. И как человек очень порядочный. А под маской его суровости скрывается большое и доброе сердце. Как он обожает своих дочерей! Их двое у него, обе школьницы (5-й и 8-й класс). Так он каждой по отдельности письма пишет, а они - ему (все советы разные по жизни спрашивают, он им и отвечает. Я знаю, так как он часто со мной советуется. Молодёжь ведь нынче пошла о-го-го. Такие вопросы задают...) Жена тоже часто ему пишет, а он в письмах частенько ей посылает засушенные цветочки. Хорошая у него семья. А это - самое важное для нашего "брата-офицера", ведь семья - наш тыл! В общем, Саша, за таким командиром, как за каменной стеной. Я, думаю, ты ещё сам не раз убедишься.
   - Да, я и сам давно разобрался в его доброте и справедливости. Вот и посадка деревьев о многом говорит. - Невский показал на деревца, растущие при входе и на территории ограды. Раньше их было только два (обе - смоковницы) - как часовые встречали каждого, входящего под маскировочную сеть.
   Теперь число деревьев перевалило за десяток. Зная любовь комбата к зелёным насаждениям, многие боевые офицеры батальона, а также офицеры, следующие в колоннах, привозили всё новые и новые растения, бережно выкапывая их с корнями. Сейчас здесь уже росли: акация, белый тополь, дикая фисташка, дикий миндаль, шиповник. Особенно гордился комбат деревцами граната, грецкого ореха и дуба балут. На каждом деревце висела табличка с названием, чтобы не забыть.
   Конечно, все эти насаждения нуждались в поливке. По-прежнему, дежурный по штабу регулярно выполнял и эту важную работу. И не дай Бог забыть! Гнев комбата последует незамедлительно. Впрочем, такие случаи были единичными. Многие офицеры, живущие при штабе сами "заразились" от комбата этой любовью к деревьям, охотно поливали сами. Это напоминало о далёком доме, отвлекало от горестных мыслей. Лечило душу...
  
  
   2
  
   Из дома вышел дежурный с ведром в руке - значит, прошли очередные два часа и пора поливать деревья. Играя в шахматы, Невский и Пястолов краем глаза наблюдали, как парень зачерпывает воду из большой бочки и щедро поливает деревца, похоже, это нравилось ему самому. Сделав свою работу, солдат снова скрылся в доме, усевшись у рации.
   - Я пока учился в Академии в Москве, много хороших книг перечитал, учил даже наизусть наиболее понравившиеся места. Меня всегда интересовала история, величайшие полководцы древности. Все пытался понять, в чем секрет их успеха. А потом мне попала книжка, где популярно были даны ответы на многие мои вопросы. Теперь, служа с комбатом, я невольно припоминаю эту книгу. Конечно, его нельзя ставить на один уровень с теми полководцами древности, но многое в его действиях совпадает. Возможно, в этом и есть секрет хорошего командира. Так что, док, я тебе сейчас первый такой урок преподам. А вдруг ты решишь заделаться полководцем?
   - Вот это вряд ли.- Невский рассмеялся.- В полководцы я точно не подамся. Но послушать будет интересно.
   - Изволь. "Способность создать правильный настрой в группе, поддерживать дух коллективизма известна у военных как "управление людьми". Величайшие полководцы в истории - Александр Македонский, Ганнибал, Наполеон - были мастерами этого искусства, которое для военных не просто важно: в сражении оно может оказаться решающим фактором, от которого зависят жизнь и смерть, победа и поражение. Наполеон сказал однажды, что на войне "боевой дух против физического состояния оценивается, как три против одного". Он имел в виду, что боевой дух его войск имеет решающее значение для исхода битвы: с воодушевлёнными, настроенными на победу солдатами он мог побить армию, втрое превосходящую по численности его собственную.
   Чтобы создать наилучшую атмосферу в коллективе и не допустить появления разрушительных моральных проблем, следует следовать следующим советам.
   Первое. Сплоти свое войско в борьбе за правое дело, за идею. Сейчас более чем когда-либо люди испытывают потребность в том, чтобы верить во что-то. Они ощущают пустоту, которую, если ничего с этим не делать, попытаются заполнить духовными наркотиками или пустыми фантазиями. Однако следует воспользоваться этой тягой, направив её в нужное русло и показав им нечто такое, за что следует бороться. Сплотите людей, объедините их вокруг правого дела - и из горстки одиночек вы создадите армию исполненных энтузиазма воинов.
   Вот комбат, например, смог внушить ребятам батальона, что они на передовых рубежах, от них зависит всё положение 70 Бригады. Они - избранники!
   Второе. Заботься, чтобы животы были полны. Люди не могут подолгу пылать вдохновением, если их материальные потребности не удовлетворены. Если они почувствуют, что их используют, эксплуатируют, то естественный эгоизм немедленно поднимет голову, и они начнут отрываться от группы. Важно создать ощущение надёжности, сознание, что командир о них по-отечески заботится, думает об их нуждах. Проявляя внимание к материальным потребностям своих подчиненных, можно получить моральное право потребовать от них большей отдачи, когда потребуется.
   Ну, здесь комбату нет равных. Его и солдаты за глаза все называют "Батя".
   Третье. Командир должен быть впереди. Энтузиазм, с которым люди бросаются на защиту правого дела, рано или поздно угасает. Есть кое-что, что может ускорить процесс охлаждения и, более того, вызвать недовольство и ропот - это ощущение, что командиры сами не делают того, за что ратуют. С самого начала ваши подчиненные должны видеть, что вы впереди всех, чем-то жертвуете, разделяете общие тяготы - воспринимаете общее дело так же серьёзно, как и они. Вместо того чтобы подталкивать их сзади, сделайте так, чтобы они побежали, стараясь угнаться за вами.
   И этому правилу всегда следует комбат наш. Солдаты готовы укрывать его своим телом, защищая от пуль.
   Четвертое. Сконцентрируйте свою энергию. Лидер группы должен ощущать эту внутреннюю энергию и уметь ею манипулировать. Праздность губительна. Когда солдаты простаивают без дела, их боевой дух падает. Поэтому следует стремиться к тому, чтобы бойцы были постоянно заняты делом, трудились, продвигались в направлении поставленной цели.
   Уж у нас, в полевом лагере, солдаты постоянно заняты делом, да и боевые рейды следуют один за другим.
   Пятое. Играй на чувствах. Лучший способ воодушевить людей - обращаться не к разуму, а к эмоциям. У мастеров управления людьми ощущение театра в крови: они знают, когда и как задеть своих солдат за живое.
   Умеет наш комбат поиграть на чувствах. Сколько раз я был свидетелем таких спектаклей!
   Шестое. Сочетай строгость с добротой. Главное в управлении людьми - удержать равновесие между жестокостью и добрым отношением, наказанием и поощрением. Слишком частыми поощрениями можно разбаловать, и солдаты начнут принимать их как должное; слишком большая взыскательность и строгость приведут к упадку морального духа. Следует уловить среднюю линию и поддерживать баланс. Сделай поощрения редкими, и тогда даже простая похвала, не говоря уже о щедрой награде, приобретёт особое значение. Гнев и наказание должны быть столь же редкими; жестокость не нужна - оберните её справедливой требовательностью, установите высокие стандарты, выполнение которых не каждому под силу. Пусть солдаты соперничают, наперебой стараясь добиться одобрения командира. Заставьте их стремиться к тому, чтобы видеть от вас меньше строгости и больше похвал.
   Меня всегда удивляла эта черта комбата: редко хвалит, редко ругает. Но если это произойдет - запомнится надолго.
   Седьмое. Создай миф группы. Подразделения с высочайшим боевым и моральным духом - это, как правило, уже испытанные в боях. У воинов, сражавшихся бок о бок не в одном рейде, неизбежно появляется что-то вроде мифов, основанных на воспоминаниях о былых славных победах. Стать достойным традиций и репутации такого коллектива почётно. Чтобы создать подобный миф, нужно, чтобы сам командир как можно чаще был участником таких боев.
   Мифов об исключительности третьего батальона предостаточно. В конце концов, именно здесь служит первый (живой, а не посмертно награждённый) Герой Советского Союза, прославленный командир 7-ой роты.
   Восьмое. Будь безжалостным к нытикам. Если дать слабину или чуть промедлить, нытики, ворчуны и хронически недовольные могут посеять в группе беспокойство и даже панику. Таких следует мгновенно изолировать, а при первой же возможности избавиться от них. В любой группе найдутся люди, образующие ядро, самые активные, увлеченные и дисциплинированные из всех, - это лучшие солдаты. Выявляйте их, поддерживайте это рвение и ставьте их в пример. Такие люди естественным образом уравновешивают недовольных и паникеров".
   В течение первого же месяца комбат под разными предлогами отправил несколько таких "супчиков" в Бригаду.
   Вот, Саша, я провел тебе первый урок. Если захочешь, могу позже ещё вернуться к этой книге.
   - Конечно, хочу!
   - Хорошо. А пока с тебя - сто грамм и пончик. Шучу, конечно.
  
  

3

   Громко смеясь, под навес зашли Кобылаш Виктор, начальник штаба батальона и командир 9-й роты Макуров Андрей. Оба капитана никак не могли успокоиться - смешной, видимо, анекдот один другому рассказал.
   - Кончайте ржать! "Батя" спит, просил не шуметь,- осадил офицеров Владимир Иванович.
   -Всё-всё молчим,- прижимая руку к могучей груди, успокоил Кобылаш. Он тут же нацедил в чистый стакан кваса, жадно выпил.
   - А я припас подарок "Бате", он любит всякую живность. Сейчас солдатик принесёт. А завтра с колонной мне обещали ещё саженцев деревьев привезти. Вроде бы ещё ясень будет и берёзка. Так что скоро на этом месте будет красоваться сад. - Худощавый, среднего роста Макуров подкрутил свои "чапаевские усы".
   - Ни хрена здесь не получится! Жара своё дело сделает, да и почва не та - слишком бедная. Поливай - не поливай, ничего не поможет. Я много раз Сан Санычу говорил. Не хочет и слушать. Думает, что он на даче своих родителей под Омском. А это - пустыня! - Кобылаш махнул в сердцах рукой и налил второй стакан квасу.
   Возле входа раздалось покашливание, потом громкий голос спросил:
   -Разрешите?
   -Заходи, Барухович!
   Приподняв маскировочную сеть, в ограду зашел солдат. Как и все офицеры, он был с голым торсом, на голове - панама. В одной руке парня был холщёвый мешок, внутри которого что-то шевелилось, в другой - длинная толстая палка.
   -Это боец моей роты.- Пояснил Макуров. Потом он обратился к рядовому.- Вытряхивай, Петька, на землю, только аккуратно, сразу же за верёвку лови.
   Все офицеры с любопытством смотрели, какой же подарок принесли "Бате". Солдат вытряхнул из мешка "крокодильчика". Это был серый варан, размером 50-60 см. На длинной и толстой шее был надет собачий ошейник, второй подобный ошейник находился на теле, сразу за передними лапами. От металлического кольца, скрепляющего оба ошейника, отходила мелкоячеистая цепочка примерно 1,5 метра длиной, а дальше шла толстая длинная веревка.
   Варан зашипел с громким свистом, разинул пасть, шея и тело его раздулось прямо на глазах, он даже привстал на задние ноги, затем бросился, было бежать в угол ограды. Петя ловко ухватил край веревки, стал наматывать её на руку, подтягивая "бешеного крокодильчика" к себе. Громко шипя, варан сменил тактику - теперь он решил сам нападать. Но солдат ловко подставил палку и остановил зверя.
   Офицеры попятились в разные стороны, опасаясь попасть под удар сильного и твёрдого хвоста.
   Вдруг варан упал на землю и замер неподвижно.
   -Это он мёртвым прикинулся,- засмеялся солдат. - Сегодня я уже несколько раз такие спектакли видел. Полежит-полежит и снова попытается сбежать. Но может напасть, если рядом с ним стоять. Не позволяйте ему укусить - очень больно будет, да и рана нагноится. Еще он может срыгнуть всю пищу непереваренную и переваренную прямо из пасти, а также из задницы выстрелить с громким треском. Артист, одним словом!
   -Где ж вы такого зверя раздобыли? Сами что ли поймали?- Искренне изумился майор Пястолов.
   -Не, это мы пару дней назад в рейде разжились. В кишлаке у местного "аборигена" сменяли за несколько банок говяжьей тушенки. Он у него вместо собаки на цепи сидел перед домом. Этот "бабай" и рассказал нам через переводчика, как ухаживать, чем кормить, повадки этой "скотинки". Содержать его довольно просто: он сам себе выроет нору своими длинными когтями, видите, по пять пальцев у него на лапах. Ест практически всё, что живое и не очень крупное: насекомых (каракуртов, фаланг, саранчу, даже скорпионов), змей разных, включая ядовитых (гюрза, эфа, щитомордник, кобра), всяких грызунов (сурки, суслики, полевки, песчанки), может и птиц сожрать, если поймает. Мы ему скормили за эти дни несколько маленьких змей, фаланг и скорпионов. Ест за милую душу. В основном, целиком глотает, но может и на части рвать. А пьет он мало, можно сказать, совсем не пьет. По утрам слизывает росу с камней или песка - тем и жажду утоляет. Пробовали ему давать тушёнку - тоже ест. Одним словом, забавный зверь. Пусть "Батя", извините, товарищ майор, позабавится,- Пётр Барухович широко улыбнулся.
   - Да, подтверждаю, что бойцы моей роты сами решили подарить этого варана комбату. Они сегодня пришли ко мне советоваться. Так что принимайте.
   Словно поняв слова, варан поднялся на ноги, представ во всей красе. Все невольно залюбовались его стройным и мускулистым телом. Вытянутая, тупо закругленная спереди голова венчала длинную и толстую шею. Сильный, сжатый с боков, овальный в поперечном сечении хвост лишь немного превышал по длине голову с туловищем. Тело покрыто овальной чешуёй, причем каждая чешуйка окружена кольцами из гораздо более мелких чешуйчатых зернышек. Брюшные щитки мелкие, почти квадратные и расположены правильными поперечными рядами. Многочисленные многоугольные щитки покрывают голову сверху.
   Довольно крупные с круглым зрачком глаза (размещенные по краям головы) были защищены толстыми раздельными веками. Варан почти не двигался и спокойно наблюдал за людьми. Лишь длинный, глубоко раздвоенный на конце и чрезвычайно подвижный язык ежесекундно втягивался и выскакивал из пасти, как у змей. Решив, что сейчас никакой опасности нет, варан спокойно прилег на землю.
   -Это самые умные и смелые пресмыкающиеся,- заговорил майор Пястолов, понемногу придвигаясь к замершему животному.- Я читал о них много интересного. "Еще в глубокой древности Геродот назвал их наземными крокодилами. Кочевники не без основания боятся серого варана, так как он смелее и злее других своих сородичей. Если его вспугнуть на открытом месте, то он тотчас же приготовится к защите, подпрыгивает с помощью своего сильного хвоста на целый метр, бросается человеку в лицо или на грудь, а крупным животным вцепляется зубами и когтями в брюхо и наносит сильные раны верблюдам, лошадям и ослам, отчего те пугаются и бешено несутся по пустыне". Да, а "между собой из-за добычи грызутся и царапаются вараны жестоко. Но драки за самок не такие остервенелые. В основном это силовая борьба: в обнимку, стоя на задних ногах,- кто кого повалит. Упавший первым считает себя побеждённым и удаляется".
   - Кто тут за самок дерётся? Кто удаляется? И что это за шум, который мне поспать не даёт?!
  
  
   4
  
   Из дома вышел комбат Тараборин с заспанным лицом и всклокоченными волосами. От этого он казался совсем не грозным, а "домашним" и "уютным".
   - А это ещё что за зверь?- Майор с изумлением смотрел на лежащего на земле варана.
   Варан, словно почувствовав появление большого начальника, поднялся на ноги и спокойно смотрел на командира.
   Ротный, посмеиваясь, торжественно объявил о подарке. Сан Саныч даже обрадовался, потом распорядился выделить для "зверюги" дальний угол ограды, там его и привязали к столбу ограды. Варан тут же стал "деловито" обживать свой угол. Первое дело - это вырыть себе нору. Этим он и занялся, не обращая больше никакого внимания на людей.
   Ответственным за питание варана комбат назначил рядового Петра Барухович. Решив, что этот вопрос закрыт, майор предложил всей "честной компании" сыграть в картишки.
   -Тебе, док, не предлагаю. Знаю, что не любитель. А ты,- он посмотрел на солдата,- дуй добывать пропитание для своего "крокодильчика".
   Солдат козырнул и исчез из ограды.
   - Да, я лучше пойду и позагораю. Когда ещё выдастся солнечный день, - пошутил Невский.
   Офицеры, усаживаясь за стол, только с сомнением покачали головами. Они уже привыкли к чудачествам доктора. Есть чему изумляться - загорать под таким жарким солнцем?!
   Александр, сколько себя помнил с детских лет, всегда любил загорать. Вот и сейчас, с первых дней пребывания в пустыне, использовал любую возможность, чтобы пожариться на солнце. Главное - регулярно смачивать кожу, чтобы не сгорела. С этой целью набирал воду в ведро, ставил рядом с медицинскими носилками. Пляж готов! Позже, по совету комбата, стал уходить к бане. Это было еще лучше - через каждые 15-20 минут забегал в кабинку и окатывал себя водой из душа. Красота!
   Уже через 3-4 дня по загару Невский не уступал "бывалым пустынникам", а главное, у него и ноги загорали, чего нельзя было сказать об остальных офицерах - у подавляющего большинства "зажаривалась" только верхняя часть тела.
   Немного понаблюдав, как четверка режется в карты, Невский помахал им на прощание рукой и отправился на "пляж".
   Полдень ещё не наступил, а солнце палило уже не милосердно. Приходилось буквально ежеминутно "вертеть себя", как "барашка на вертеле". Зато прохладная, ещё не успевшая нагреться вода из душа приятно остужала жар кожи.
   Несколько раз решал - не вернуться ли обратно? Но, нет, надо продержаться хотя бы часок, а-то высмеют офицеры.
   Лежа на спине, старался хотя бы сквозь ресницы смотреть на солнце. Но долго не выдерживал - "выжигало глаза". На небе, как всегда, ни облачка.
   Неожиданно на солнце набежала тень. Не поверил своим глазам - серая туча накатывала с запада, вырастая в размерах, закрывая собой жаркий шар. Эта странная туча медленно двигалась на высоте примерно 15 метров, издавая при этом своеобразный и сильный шум. Источником шума являлся шелест бесчисленных крыльев и скрежет челюстей. Это двигалось несметное полчище саранчи.
   Невский с изумлением следил за нескончаемой тучей, пролетающей над головой. В памяти невольно всплыли жуткие истории о саранче из книг. Так, например, пароход "Принцесса Амалия" в течение 33-х часов шёл в Красном море по пространству, покрытому плавающей саранчой, которая, очевидно, занесена была ветром в море. Это сколько же было её там?!
   Путешественник Тампль так описывал свою встречу с этим "бичом Божьим": "Однажды вечером наше внимание привлекло странное зрелище - вся окрестность имела однообразную красновато-бурую окраску. Подойдя ближе, мы увидели, что это саранча, которая буквально покрывала все пространство, насколько можно было окинуть взглядом. Не видно было ни травы, ни земли, ни кустарников - все было покрыто саранчой, под тяжестью которой ломились ветки кустарников и деревьев. Мы шли по такому полю, занятому саранчой, в течение целого часа".
   Рой саранчи продолжал "накатывать", однако из этой тучи уже пролился своеобразный "дождь"- это потоки насекомых спланировали на землю в районе "шатра".
   -Там же растут наши деревья! - Невский подскочил, как ошпаренный. Быстро одевшись, он помчался к дому.
   Его вниманию предстала настоящая "битва": четыре офицера и дежурный по штабу с остервенением отбивались от зловредных насекомых, набросившихся на деревца. Силы были слишком не равными - на место убитых появлялись десятки и сотни новых "кузнечиков". Деревья пытались укрывать плёнкой, одеждой, брезентом. Ничего не помогало. Даже "помощь" варана не смогла решить исход "боя" - он в своём углу тоже "бился" с саранчой, проглатывая её десятками. Для него это было настоящим пиршеством, просто "манной небесной".
   Невский включился в борьбу, смахивая насекомых с маленького дубка, топча их десятками.
   Всё было напрасно. Минут через тридцать всё было кончено - все зелёные насаждения перестали существовать. Саранча съела не только листья, но даже объела и кору.
  
  

5

   Убедившись, что есть больше нечего, саранча, как по команде, "поднялась на крыло" и улетела.
   Мокрые от пота, с трудом переводя дыхание, офицеры молча уселись на землю в кружок, закурили. Говорить не хотелось. Равнодушным взглядом осматривали двор: почти вся земля была покрыта слоем побитой, ещё шевелящейся саранчи. Даже варану надоело глотать, он углубился в свою, пока еще не глубокую норку.
   Невский подобрал несколько экземпляров саранчи, внимательно рассмотрел. Это были довольно крупные, до 6 см длиной насекомые, оливково-бурого цвета в мелких пятнышках, бедра задних ног изнутри в основной части синевато-черные, а голени задних ног желтоватые.
   - А вы знаете, что один такой "кузнечик" в течение своей жизни съедает 300 г зелёного корма. А потомство одной самки саранчи за сезон уничтожает столько корма, сколько хватило бы для двух овец. Подобная стая, что напала на нас, в течение 1-2 часов может уничтожить до тысячи гектаров посевов. Это я ещё по учебе в Академии запомнил, когда лекции нам по Средней Азии читали. - Подал голос майор Пястолов. - Как нас-то ещё проклятые твари не сожрали?
   -Да уж, мужики! Нам повезло, что саранча не питается людьми. Сейчас от нас бы только косточки остались,- не весело засмеялся комбат. Он приказал дежурному по штабу собрать, как можно больше насекомых в ведро для варана.
   - Вот видишь, Сан Саныч, и проблема с кормом для твоего подарка чудесным образом решена. Нет худа без добра. - Замполит поднялся с земли и стал помогать солдату собирать саранчу.- Между прочим, этой саранчой и люди питаются. Говорят, очень она питательная.
   - Вот я и распоряжусь, чтобы отныне тебя, Иваныч, кормили этим деликатесом. Посмотрю, как запоёшь через день-два.
   Комбат усмехнулся и принялся внимательно осматривать все бывшие зелёные насаждения.
   -Кажется, всем пришёл полный "шиздец". Не стоит больше и поливать. Да, чудес не бывает. Пустыня указала нам на "своё место". Не победить нам эту природу. Ладно, спасибо всем за помощь. Не переживайте - стреляться я не буду. Это оказалось сильнее нас.
   Невский и Пястолов незаметно переглянулись, облегченно вздохнув. Во всей этой истории больше всех боялись за комбата: вдруг для него это будет тяжелым ударом. Но комбат стоически выдержал и этот удар. Он был настоящим мужчиной...
   ... Объявленный день отдыха заканчивался. В наступающих сумерках офицеры сидели за столом, наблюдая "гладиаторские бои": в стеклянной трёхлитровой банке схватились "не на жизнь, а на смерть" два больших скорпиона и две фаланги. Комбат Тараборин, замполит Пястолов, начштаба Кобылаш и доктор Невский громкими криками поддерживали своих "бойцов".
   Эту банку полчаса назад принёс зампотех Богдан Новорук. Старший лейтенант таким способом решил скрасить потерю своего любимого комбата - новость о нашествии саранчи, уничтожившей молодые деревца, облетела весь полевой лагерь.
   Это и, правда, показалось забавным. Фаланг и скорпионов из отдельных маленьких банок высыпали в одну большую. Заранее каждый выбрал "своего гладиатора". Невский и Кобылаш выбрали почти одинаковых черных скорпионов (4 см и 5 см длиной), а Тараборин и Пястолов отдавали победу большущим фалангам.
   Первым "пал" скорпион доктора - фаланга комбата старательно пережевала его своими двумя парами челюстей, высосав все соки, оставив маленький сморщенный комочек. Позже такая же участь постигла и скорпиона начштаба - он погиб аналогичным образом от фаланги замполита.
   А дальше... Дальше "схватились" уже две фаланги. Они всегда настолько агрессивны, что нападают даже друг на друга. Быстрые, проворные, волосатые и щетинистые они с пронзительным писком, точнее стрекотанием (такой звук возникал от трения двух пар челюстных щупалец, так называемых, щупальцежвал) набрасывались друг на друга.
   Казалось, этому поединку не суждено закончиться - силы были равны. Азарт болельщиков достиг апогея. Наконец, удача склонилась на сторону одной фаланги, вторая была также измельчена, её жизненные соки перекочевали победительнице. Решили, что на неё и ставил комбат (впрочем, эти паукообразные ночные хищники были очень схожи, легко было спутать). Но майор Тараборин радовался победе, как своей. Он даже обещал, что сохранит победительнице жизнь, выпустив её завтра на волю.
   В быстро наступающей темноте офицеры ещё долго не могли успокоиться, вновь и вновь припоминая подробности этой битвы.
  
  
  

Часть 4

1

   Уже к семи часам утра управление третьего батальона расположилось на высоком пригорке. Отсюда во все стороны была прекрасная видимость. Вся "ленточка" дороги сейчас видна, как на ладони. По этой дороге и будет двигаться боевая колонна. Для проведения рейда задействованы были большие силы: кроме 70 ОМСБ (отдельной мотострелковой бригады) сюда переброшены части из Шинданда, Лошкаргаха ("Лошкарёвки", так между собой называли это место) и, даже, говорили, из-под Кабула.
   И вот этот день - "день икс" наступил. Первого июня. На родине многих "афганцев" это считалось началом лета. Только не здесь, в самом Афганистане. В провинции Кандагар, как и в одноимённом городе и его окрестностях, этот день никому в голову не приходило считать первым летним днём. Солнце немилосердно палило уже второй месяц, выжигая всё живое. Действительно, зелёные участки растительности встречались лишь вдоль арыков и рек, число которых стремительно сокращалось.
   Ещё этот день с 1949 года традиционно считался Международным днём защиты детей.
   Однако это событие в расчёт не принималось. Шла война, гибли люди, как с той, так и другой стороны. Смерть не щадила и детей. В этом рейде опять будут потери. Возможно, пострадают и дети...
   Командир батальона майор Тараборин громко разговаривал по рации с командиром седьмой роты, давал последние указания. Бойцы этой роты обеспечивали безопасность колонны в зоне своей ответственности - от района "афганского ГСМ" до виноградников Сенджерая. Восьмая и девятая роты тоже занимали сейчас участки вдоль дороги далее на запад почти до Махаджири. Огромная территория!
   Подобную работу батальон выполнял уже многократно, все действия солдат и офицеров были отработаны до автоматизма, каждое нападение встречалось ответным огнём. Как правило, проходящие колонны, в том числе и боевые, "проскакивали" без особых потерь эту "зону третьего батальона".
   Старший лейтенант Невский, исполняющий обязанности врача третьего батальона, без особых усилий смог разглядеть не менее десятка бронетранспортёров, боевых машин пехоты и танков, расставленных на видимом участке по краям дороги на удалении друг от друга. Боевая вахта началась. Все ждали начала движения большой колонны.
   Основная задача предстоящего рейда - "разобраться" с Кандагарской "зелёнкой", причем начинать следовало с самого знаменитого места в Кандагаре - Чёрной площади. Это - на выходе из города в сторону Шинданда. Впрочем, площади как таковой нет: дорога среди "зелёнки". Но особенность в том, что эта самая "зелёнка" подступает здесь к асфальту почти вплотную, давая возможность "духам" расстреливать проезжающих по трассе в упор. Каждый раз колонны техники, включая бронированные БТР, БМП проносятся здесь по дороге на предельной скорости, с ветерком. Но растут на Чёрной площади красивейшие розы. И розы эти дают представление о характере самой войны. Вот из-за этих розовых кустов частенько и бьют из гранатомётов и автоматов по нашим машинам. Так что красота может быть обманчивой.
   Комбат закончил разговаривать с командиром роты, поднялся с раскладной табуретки, прошёлся по пригорку. Несколько бронетранспортёров и одна БМП-2 (боевая машина пехоты) стояли полукругом в качестве надежной защиты управления батальона. Машина связи - "будка" на базе ГАЗ-66 стояла в центре полукруга с многочисленными антеннами - "штырями" и "перекладинами" на крыше. Связь на войне имеет первостепенное значение, делая командира "вездесущим", не давая "оглохнуть" и "ослепнуть". Сан Саныч выглядел довольным - всё идёт по плану.
   Он вернулся под натянутую метра на три от крыши машины маскировочную сеть, создающую хоть какую-то тень, присел за большим столом, заваленном бумагами. Начальник штаба капитан Кобылаш тут же наклонился к нему с вопросом. Они негромко переговаривались.
   Замполит батальона майор Пястолов и его тёзка Владимир Пугайчук, старший лейтенант, командир взвода связи батальона, азартно играли за соседним столиком в нарды. Они решили использовать появившуюся "передышку" - комбат объявил перекур до появления сводной колонны. Там будет уже не до отдыха.
   Все офицеры на пункте управления батальона, за исключением комбата, пока разделись по пояс, как в постоянном полевом лагере. Ито верно - жара стояла уже с утра. Сан Саныч не хотел, по его выражению, "сверкать телесами", поэтому не снял свою тельняшку. Сейчас в ней и в горно-пустынных трофейных штанах он напоминал боцмана, списанного на берег.
   Невский подсел к игрокам, стал следить за ходом поединка. Говорят, нарды - одна из древнейших игр на Земле. Азарт офицеров "распалялся" с каждой минутой. Действительно, интересно! Но сам он пока плохо разобрался с правилами игры. Да и наши шашки нравились больше. Понаблюдав ещё несколько минут, доктор уселся читать книгу.
   До появления колонны оставалось менее двух часов.
  
  

2

   24 часа назад.
   Конечно, на всё воля Аллаха... Раз он послал эту болезнь на жену, значит, надо принять это безропотно. Так учили. Вон, и мулла всегда об этом говорит. Но почему так сжимается сердце, когда смотришь на страдания Гульнары. Сейчас этот "цветок граната" (дословный перевод имени) совсем "усох". Но для него она по-прежнему остаётся, как "Джамиля" ("прекрасная"). Двух сыновей подарила ему. При воспоминании о первом сыне опять защемило сердце. Назвали его Бавр, вот теперь этот "леопард" (дословный перевод) второй год сражается с неверными. Жив ли? Давно не передавал никаких вестей с гор. А, может, снова в лагере в Пакистане. Он уже взрослый, двадцать лет исполнилось. Настоящий мужчина! Но всё равно переживаешь за него.
   Хорошо, что младший сын Ториалай всегда рядом. Главный помощник и в поле, и в доме. Ему недавно исполнилось четырнадцать лет, но он уже высокий и крепкий парень, почти сровнялся с отцом. За него я спокоен - не даст себя в обиду. Так и оправдывает своё имя (дословный перевод - "доблестный", "храбрый"). Но очень горяч! Пока нужен за ним глаз да глаз.
   А как он любит свою мать! Сильно переживает из-за её болезни. Всё просит меня найти лекарства. А где их взять? Сколько горя уже принесла эта малярия!
   Хабибулла (дословный перевод - "любимый Аллахом") тяжело вздохнул. Это был высокий крепкий мужчина средних лет с чёрной окладистой бородой и загоревшим до черна лицом. Он стоял посреди пыльного дворика своего дома и смотрел на утреннее солнце, безраздельно господствующее на голубом небе. Впрочем, этот дом с большой натяжкой можно было так назвать. Это было полуразвалившееся глиняное строение, обнесённое глиняной же стеной - дувалом, который окружал дом. Почти в центре дворика находился колодец - кяриз (система ирригации, использовалась и как подземные ходы). Ещё во дворе имелся навес с нарами, сделанными из грязных, не струганных досок, на которых лежала толстая кошма. Здесь часто ночевал хозяин дома, чтобы не видеть страдания жены во время очередного приступа лихорадки. Он не мог ей ничем помочь, она это знала и терпеливо сносила страдания. В глубине дворика имелся ещё один навес-загон для живности.
   Конечно, Хабибулла не был богачом, даже зажиточным его в кишлаке не считали. Но всё для жизни у него было: ослик, две овечки, несколько куриц и петух, клочок земли и даже несколько гранатовых деревьев. Жить можно. Если бы не болезнь жены. С каждым приступом его Гульнар "таяла", всё реже и реже выходила от слабости из дома.
   Хабибулла обернулся на звук - из дома вышла маленькая и худенькая женщина. Лицо и голова её были укутаны в большой разноцветный платок. Но он - то помнил и мог с закрытыми глазами описать каждую морщинку на лице своей, ещё до сих пор красивой жены. Не глядя на мужа, она прошла к овцам. Значит, приступ уже прошёл, теперь несколько часов ей можно передохнуть от мучений.
   Снова тяжело вздохнув, стал обдумывать предложение, которое ему сделали вчера мулла и незнакомец, которого раньше в их кишлаке не видел. Очень заманчивое. В награду этот незнакомец с пронзительными чёрными глазами, источающими клокочущую злобу, обещал принести лекарства для его жены. А нужно-то всего установить взрывное устройство на дороге, по которой вскоре пройдёт колонна неверных. Попросил подумать до утра. Время истекло. Скоро они опять придут.
   По двору снова прошла Гульнар, два раза останавливалась от слабости. Она ушла в дом, не закрыв за собой двери.
   Решение было принято. Ради спасения жены Хабибулла примет это предложение. "Инша Аллах" (если того пожелает Аллах).
  
  
   12 часов назад.
   Надо спешить. Скоро начнет темнеть. Нельзя ошибиться в установке этого фугаса, ведь только после подрыва боевой техники неверных ему заплатят, причем речь идет о лекарстве для жены. Лекарство, как ему говорил незнакомец, очень дорогое, так как поступает из Пакистана. Успехом будет считаться подрыв бронетранспортёра или боевой машины пехоты (рассказал, как их отличить), совсем повезёт, если подорвётся танк (как он выглядит, Хабибулла знал сам - приходилось видеть этих "слонов"). Тогда ему ещё и прибавят награду в афганях. При мысли о деньгах, мужчина с удовлетворением погладил бороду. Он сможет купить целый мешок риса или даже два!
   Небольшая повозка, запряженная осликом, легко катила по бетонной дороге. Не приходилось даже подгонять своего серого помощника. А основным помощником будет его сын. Конечно, Ториалай не раздумывал ни минуты, когда отец объяснил ему, куда и зачем придётся ехать, на ночь глядя. Даже угроза быть убитым не остановила парня. Славный всё-таки у него растёт сын. Ничего не боится, тем более что и он хочет помочь матери.
   Незнакомец, который назвался Джелал ад-Дин, удовлетворённо кивнул головой, услышав согласие Хабибуллы, когда утром вновь появился в доме. Они ещё несколько минут на пару с муллой поговорили с хозяином дома, а затем ушли.
   Позднее Джелал ад-Дин приехал на машине "Тойота", его помощники перенесли в ограду большой и тяжёлый груз, завернутый в мешковину. Не менее полутора часов потратил гость на обучение, он был очень старателен и терпелив. Убедившись, что Хабибулла сделает всё правильно, согласился разделить трапезу в его доме, даже хвалил плов из длинного китайского риса и изюма. Перед уходом, важный гость нарисовал карту, указал место, где лучше всего закопать этот "подарок" неверным.
   Сверившись с картой, Хабибулла кивнул сам себе головой и направил ослика к скоплению камышей, густо растущих вдоль арыка. Здесь большой участок дороги имел многочисленные выбоины и повреждения бетонного полотна. Идеальное место для установки взрывных устройств.
   Не теряя драгоценного времени, отец и сын принялись долбить заступали слежавшуюся и каменистую землю. Ослик терпеливо стоял на обочине, понурив голову. Его совершенно не интересовало, чем заняты люди.
   Закончили работу уже в сумерках. Пришлось подсвечивать фонариком, который подарил ему Джелал ад-Дин. Хабибулла с удовлетворением осмотрел работу. Всё было сделано на совесть. Да и не заметно было ничего - он был хорошим учеником, поэтому справился с заданием.
   В кишлак возвращались с хорошим настроением. Хорошо, что до их дома было совсем рядом. Из головы не выходил мешок риса, который Хабибулла купит на премию. Он решил непременно подорвать танк. Придётся только самому соединить провода, обеспечив контакт. Для этого он вернётся сюда пораньше утром, спрячется в камышах и дождётся своей "добычи". А ждать Хабибулла умел.
  
  
   3
  
   - Ну, что, док! Не надоело ещё читать? Давай-ка я поучу тебя играть в нарды,- майор Пястолов, шутя, надвинул Невскому панаму на глаза. - Мой соперник Вовка ушёл по делам. Так что соглашайся.
   Старший лейтенант захлопнул толстую книгу и пошёл следом за замполитом. Они сели перед доской.
   - Итак, Саша, начнем первый урок. Вначале немного информации. Нарды появились на Востоке, до сих пор точно не известно, когда именно. Я читал, что сроки рознятся от 5 до 7 тысяч лет. Например, в иранском городе археологи нашли остатки игры, похожей на эти нарды, это самая древняя находка. Кроме того, доска для игры в нарды была обнаружена в гробнице Тутанхамона. В древние времена игра в нарды была занятием высшей знати Востока. Исходу партии в нарды придавался большой смысл. По легендам, в зависимости от результата партии, правители даже могли принять решение, объявлять ли войну или нет.
   Ошеломив таким образом доктора, майор широко улыбнулся. Он был доволен произведенным эффектом. Продолжая расставлять шашки, замполит продолжил "лекцию".
   - Устройство доски для игры в нарды не случайно и имеет связь со счётом времени. Двенадцать пунктов на каждой стороне символизируют 12 месяцев, четыре части доски - времена года, 24 пункта как 24 часа в сутках, 30 шашек - число дней в месяце, а их круговое движение символизировало движение звезд на небе. Сумма очков на кубике равна семи, а это число было и есть самое магическое в жизни человека - семь дней недели, семь нот, семь чудес света и так далее. В Европу игра нарды пришла в средние века вместе с крестоносцами, а как вид спорта обозначилась в Соединённых Штатах в 1920 году. Не бойся начинать играть, док! Ведь нарды - это 50% везения и 50% умения. В этой игре даже начинающий может победить чемпиона, если кубики выпадут удачно, но у него практически нет шансов в матче из нескольких партий.
   - Но я даже не знаю, как ходить и что делать в начале.
   - Не боись! Сейчас всё расскажу, а потом по ходу игры буду подсказывать. Итак, доска для игры в нарды состоит из 24 узких вытянутых треугольников, называемых "пунктами". Нумеруются пункты от 1 до 24, причем для каждого игрока нумерация своя. Там, где у одного игрока 24 пункт - у другого 1, и так далее. У каждого игрока в его расположении имеется 15 шашек. Условно игровое поле разделено на четыре четверти, по шесть пунктов в каждой. Эти четверти называются - дом, двор, дом противника, двор противника. Дом и двор разделены между собой специальным бортом, который выступает над игровым полем и называется бар. Имеются, как видишь, зары, или игральные кости. Это обычные кубики с точками на гранях (от 1 до 6). Количество зар - 2 штуки. Запомни на будущее: новые кости желательно обкатать, то есть произвести от 100 до 200 бросков и фиксировать, что выпало. На хороших зарах все очки выпадают примерно одинаковое количество раз.
   - А цель-то игры, какая? - Невский уже начал втягиваться в игру, ему не терпелось начать.
   - Цель игры состоит в том, чтобы по очереди бросая зары, в соответствии с выпавшим числом очков, пройти шашками полный круг (против часовой стрелки), зайти ими в дом и выбросить шашки раньше, чем это сделает соперник. А всё движение шашек подчинено 2 зарами - сколько выпало на них очков, настолько и двигаются шашки. Очки на зарах не суммируются - сначала нужно передвинуть шашку на количество пунктов, выпавших на одной кости, а потом - на количество пунктов, выпавших на другой. Когда выпадает дубль, количество пунктов, на которое можно передвинуть шашки, удваивается.
   -Всё понял, Владимир Иванович! Поехали!
   Посмотреть со стороны - отдыхающие на пляже "убивают время", шум - крик, "дым коромыслом". Азарт игроков привлёк зрителей. Невозможно было поверить, что где-то рядом идёт война, калечатся и гибнут люди, рушатся надежды...
  
  
   4
  
   2 часа назад.
   Этот приступ болезни был особенно сильным. Хабибулла опасался, что жена не выдержит мучений, и её сердце остановится. Мужчина не должен плакать, поэтому внешне на лице ничего не отражалось, но и его сердце готово было остановиться от горя. Подавая очередной раз кружку с водой, Хабибулла смотрел, как его любимая Гульнар стучит зубами о край посуды, проливая большую часть жидкости на грудь. Он терпеливо наливал снова, подавал опять.
   Правильно, что он согласился установить фугас. Теперь ему принесут лекарства, он сможет по-настоящему помочь бедной женщине. Хабибулла уже не сомневался в успехе. Но скоро надо выходить в путь, а приступ жены всё не проходит.
   Сын наотрез отказался остаться дома, он пойдёт с отцом. Вместе им будет легче осуществить подрыв. Хабибулла понимал справедливость его возражений, но как оставить сейчас Гульнар одну?
   Но Аллах милостив. Он помог справиться с очередным приступом малярии, жена даже задремала. Решив, что медлить больше нельзя, Хабибулла бросил прощальный взгляд на свою "ханум" и вышел из дома. Ториалай уже в нетерпении переминался с ноги на ногу, поправляя винтовку на плече. Решили с отцом, что "бур" (старая английская винтовка) всё же пригодится. Конечно, Ториалай прекрасно умел обращаться с оружием. Ещё бы - родитель научил его этому ещё в раннем возрасте. Но отец требовательно протянул руку, оружие пришлось уступить.
   Давно уже рассвело, многие соседи по кишлаку видели, как отец с сыном молча двигаются к окраине, оставляя на пыльной земле две пары босых следов. Они торопились.
   Проделали уже большую часть пути, когда Хабибулла внезапно остановился, точно налетел на стену. Он лихорадочно снял с плеча холщёвый мешок, развязал его, проверил содержимое. Успокоился. Всё на месте. Сын не забыл положить и кальян - изделие их бамбуковых трубочек, предназначенное для курения чарса, наркотика из конопли. Сухая лепёшка, фляга с водой, патроны, даже коврики для молитвы. Хороший сын. Доверил ему собрать котомку, он не подвёл. Разрешу ему покурить со мной кальян, ибо в одиночестве его не принято раскуривать.
   Отец даже одарил сына легкой улыбкой, тот опустил голову в смущении. Не часто он видел похвалу от сурового родителя.
   Через двадцать минут Хабибулла и Ториалай оборудовали в зарослях камыша своё убежище. Ещё через несколько минут над буйной растительностью стал подниматься легкий дымок.
   Отец и сын осторожно передавали друг другу кальян, не спеша, пропуская дурманящий дым через легкие. Они окончательно успокоились. Страх ушёл. Да и не может с ними ничего плохого произойти. Аллах поможет...
   Хабибулла, казалось, лишь на мгновение прикрыл веки. Молодая, улыбающаяся Гульнар буквально бросилась ему на шею. Испуганно подскочил. Звук работающих двигателей ударил по ушам, доносились приглушенные взрывы. Сын лежал рядом и целился из винтовки.
   Мужчина осторожно выглянул из укрытия. Два бронетранспортёра медленно ехали по дороге, до них оставалось метров триста. Из боевых машин друг за другом выбегали "шурави" и бросали гранаты в заросли камышей, изредка простреливая пространство из автоматов. Слышался частый смех. Проводилась обычная профилактическая зачистка. Скоро они будут здесь.
   Решение созрело быстро. Они мирные жители! Их не тронут. Хабибулла быстро прошептал сыну все необходимые наставления. Лихорадочно забросал срезанными камышами свои вещи, винтовку, "адскую машинку", которую так и не пришлось пустить в дело. Ничего, сейчас эти неверные проедут, тогда можно сюда вернуться. Ещё не всё потеряно - успокаивал себя мужчина.
   Они осторожно вылезли из своего укрытия и медленно побрели навстречу военным. Только бы побыстрее уйти от своего укрытия!
   Кажется, заметили их не сразу. Оба БТР тут же прибавили ходу, остановились рядом по обеим краям дороги, обдав густым вонючим облаком выхлопных газов.
   Хабибулла ничего не понимал из того, что кричали эти неверные. Только чаще всего звучало одно и то же слово - "душман", это было знакомо. Так они именуют борцов за веру. Он только непрерывно повторял, что они с сыном мирные люди, идут по своим делам. Ничего у них нет. Они без оружия.
   Старший из "шурави" что-то прокричал своим солдатам. Те рассыпались в цепь и направились в сторону камышей.
   "Ничего-ничего! Это не опасно. Они всё хорошо спрятали. Найти будет очень сложно",- мысленно подбадривал себя Хабибулла. Он стоял рядом с сыном и старался его подбодрить. Ториалай исподлобья смотрел на старшего из неверных. Казалось, он хочет его испепелить взглядом.
   Ждать пришлось минут двадцать. Хабибулла уже окончательно успокоился, старался даже приветливо смотреть на офицера. И тут раздался радостный крик, а затем на дорогу выбежал неверный, высоко над головой держа их винтовку, следом ещё два солдата несли мешок и кальян.
   Аллах праведный! Как же он забыл про этот кальян? Хабибулла понял, что проиграл. И тут его сын бросился на офицера, стараясь вцепится ему в горло...
  
   5
   Комбат получил информацию, что боевая колонна начала движение от Кандагара. Наступало напряжённое время, третий батальон должен показать свою работу. Главное - не допустить при нападениях остановки колонны. Она должна следовать быстро и без потерь. Все офицеры на пригорке занялись своей работой, всё чаще прибегая к услугам связи. То и дело звучали короткие фразы, которыми отдавались боевые приказы.
   Доктор и замполит отложили в сторону нарды. Закурили. Им пока можно было не напрягаться - их вмешательство не требовалось.
   По сообщениям было ясно, что была попытка обстрела колонны в районе "Голубых куполов" (исламская мечеть), но удалось быстро отразить нападение. Жертв и раненых нет.
   Майор Пястолов и старший лейтенант Невский подошли к краю пригорка, стараясь получше рассмотреть раскинувшийся внизу серпантин дороги. Издалека до них доносились звуки взрывов, стрельба.
   - А, что, Саша, помнишь, как я тебе кое-что рассказывал о стратегии войны? Открою тебе большую тайну. Правила стратегии можно применять и в повседневной жизни. Ведь по большому счёту стратегия - это искусство достижения результатов, претворения идей в жизнь. Приведу тебе основные правила, которыми следует для этого руководствоваться. Итак, "разувай уши".
   Невский превратился весь в слух.
   "Первое. Воспринимай мир таким, каков он есть, а не через призму собственных чувств. Поясню. Следует рассматривать собственные эмоции на события как своего рода болезнь, которую нужно излечить. Страх заставляет нас переоценивать недруга и уходить в слишком глухую оборону. Гнев и нетерпение понуждают действовать опрометчиво, необдуманно, не используя своих возможностей в полной мере. Чрезмерная самоуверенность, особенно развившаяся в результате успеха, заставит зайти слишком далеко. Любовь и восхищение подчас ослепляют, не позволяя заметить предательские маневры тех, кто вроде бы находился на твоей стороне. Единственное средство - не терять бдительности, помнить о том, что эмоциональные реакции неизбежны, замечать, когда они возникают и делать на них поправку. Когда тебе сопутствует успех, будь особенно внимателен и осторожен. Когда сердишься, не принимай никаких действий. Когда тебе страшно, не забывай, что ты преувеличиваешь грозящую опасность. Жизнь требует, чтобы все мы были истинными реалистами и видели вещи такими, каковы они есть.
   Второе. Суди о людях по их поступкам. Судить следует о людях по результату их действий, по делам, которые можно увидеть и оценить, по тому, к каким манёврам они прибегают для достижения власти. Не важно, что сами люди говорят о себе - слова ничего не значат. Взгляни на то, что они сделали; дела не лгут, соврать поступком невозможно. Кстати, винить в своих провалах следует только себя, а не нечестного противника. Каждый сам несёт ответственность и за хорошее и за дурное в своей жизни. Исходя из этого, расценивай все, что делают окружающие, как стратегический маневр, попытку добиться победы. Те, например, кто обвиняет тебя в нечестной игре, заставляет мучиться чувством вины, рассуждает о морали и справедливости, стараются добиться преимущества на шахматной доске жизни.
   Третье. Полагайся на собственное оружие. В поисках жизненного успеха люди стараются опираться на то, что им кажется простым и понятным, или на то, с чем они уже имели дело раньше. Это может сводиться к тому, чтобы накопить денег, к обширным связям, повышенному интересу к новым технологиям и тем преимуществам, которые они дают. Однако всё в жизни может быть отнято - да, собственно, и будет отнято в определённый момент. Материальные ценности могут исчезнуть. Но если твой ум наготове, если ты вооружен знанием, этого у тебя не отнять никому. Даже находясь в жесточайшем кризисе, ты сумеешь найти выход, принять правильное решение.
   Четвёртое. Поклоняйся уму, а не силе. Образно говоря - Афине, а не Аресу. Не следует в жизни "идти по трупам", расходуя человеческие жизни и средства. Рассудительность и разум, победа без кровопролития, достигнутая с их помощью, - вот каков идеал. Аресы нашего мира, как правило, недалёкого ума, их легко сбить с толку. Старайся, подобно Афине, всегда опережать недруга хотя бы на шаг, чтобы твои действия были для него непонятны.
   Пятое. Старайся увидеть всё поле боя с высоты. В военном деле стратегия - это искусство управлять операцией в целом. Тактика, с другой стороны, это умение распределить силы, умение управлять армией непосредственно в ходе сражения, мгновенно реагируя на изменение ситуации и применяясь к ней. Большинство из нас в обыденной жизни тактики, а не стратеги. Мыслить стратегически трудно, противно природе. Однако если постоянно помнить о глобальных целях, будет проще определять, когда бросаться в атаку, а когда лучше отступить. Тактики приземлены и страдают отсутствием воображения; стратег легок на подъём, ему свойственны дальновидность и широкий кругозор.
   Шестое и последнее. Придай своей войне символический смысл. Воевать нам приходится постоянно, ежедневно - такова реальность, все живые существа борются, чтобы выжить. Но величайшая битва из всех - это битва с самим собой, со своими слабостями, эмоциями, с недостатками решимости доводить начатое до конца. Ты должен решительно объявить войну самому себе. Будучи воином в жизни, ты научишься приветствовать сражения, не чураться конфликтов, видеть в них способ доказать правоту и продемонстрировать свои возможности, отточить умения, приобрести доблесть и опыт. Вместо того чтобы подавлять сомнения, загонять страхи в глубину души, брось им вызов и одержи победу".
   Владимир Иванович победоносно глянул на слушателя. Тот потрясённо молчал. Вот это да! Хорошо бы всё это запомнить, а потом претворять в жизнь.
   - Здорово! - только и смог произнести Невский.
   Новая информация заставила забыть всю эту лекцию. Поймали двух душманов, есть оружие, а главное, найден установленный фугас, у которого они и дежурили, чтобы привести смертельную установку в действие. Сейчас сапёры уже работают над обезвреживанием.
   Комбат приказал доставить этих "духов" на КП батальона. Скоро они будут здесь.
  
  
   6
  
   - Однако, молодец, Малышкин! Ай, да, Артур. Очень толковый командир взвода. Выходит, док, что он спас чьи-то жизни, обнаружив этот фугас.- Майор Пястолов даже потёр руки от удовольствия. - Будешь, Саша, воочию и близко наблюдать этих самых душманов. Не видел ещё?
   - Приходилось уже. В рейдах прошлых брали пленных, правда, они были какие-то "не породистые", если можно так выразиться. В апреле со вторым батальоном выезжал, правда, только издалека пришлось посмотреть на пленных "духов".
   - Считай, сейчас повезло. Близко увидишь. Наверное, матёрые гады будут. Поглядим. А с этим старшим лейтенантом мы по замене в одном самолёте в Кандагар летели, познакомились. Он быстро в службу вошёл. Меньше года здесь, а уже имеет орден Красной Звезды, недавно вручали. Солдаты взвода его любят. Авторитет у подчинённых он завоевал с первого раза тем, что своим бронетранспортёром смог "подковать блоху".
   - Как это?- Невский удивлённо посмотрел на замполита.
   - Сразу видно, Александр, что ты в этом деле не спец. Это так трюк называется. Он носом БТРа аккуратно вбивал гвозди в дощатую стену модуля, кстати, вашего же Приёмного отделения Медроты. Я сам там случайно оказался. Думал, что придётся восстанавливать ваше здание. Всё обошлось. Зрителей куча была. Все потом аплодировали ему. Увидевшие такой трюк солдаты насмерть прикипели к командиру. Кстати, Артур одинаково хорошо водит БТР и БМП (боевая машина пехоты). Свою неприхотливую и надёжную машину с бортовым номером 332 старлей просто обожает. На ней он даже сам написал белой краской "Всем смертям назло". Отчаянный парень! Впрочем, сам ещё поближе с ним познакомишься.
   -А что с пленными будут делать? Я слышал, их в ХАД (афганские органы безопасности) передают.
   - Передают. Только это равнозначно смертному приговору. Как правило, там особо не церемонятся, а сразу казнят. Тем более, если поймали с оружием. А в нашем случае так расстрел грозит на месте, ведь поймали на минировании дороги. Копец им, одним словом.
   Ты сам-то, что об этом думаешь, док?
   -Вопрос не в бровь, а в глаз... Я из истории примеры приведу. "Святой Благоверный Великий князь Александр Невский во время главных своих битв - на Неве и Чудском озере старался в плен супостата не брать. Врагов Святой Руси он без пощады уничтожал во время боя. Так, на Неве он повелел своим лазутчикам заранее подсечь днища шведских ладей, чтобы у противника не было возможности ретироваться. И только после этого князь напал своей дружиной на троекратно превосходящего по силе противника.
   Именно поэтому же он выбрал местом битвы с ливонскими рыцарями весенний лёд Чудского озера, чтобы ни один пёс-рыцарь, поругавший общерусскую святыню - Дом Пресвятой Троицы -- Псков-Батюшку, не избежал Божьего возмездия. Святой князь так рассуждал: если Господь дал тебе в руки своего врага для возмездия и наказания, ты своей скорбной волей не должен его жалеть и щадить, но обязан предать неминуемой смерти".
   -Всё правильно ты глаголешь, Саша. Но, это когда было! Время смягчило древнерусские нравы, но на любой войне, при любом конфликте бывали и хладнокровные самосуды. Конечно, убить пленного, если он уже взят в плен и силой обезоружен, среди русских воинов почиталось за грех, ибо из поколения в поколение наши воины воспитывались в духе беспощадности к вооружённому противнику и милости к побеждённому врагу. И тем не мене всплески безудержной ненависти, чего греха таить, случаются здесь в Афгане.
   Они подспудно зреют ото дня ко дню в безысходности ожидания собственной смерти, от жажды мести при виде пустой койки друга. Ладно, не будем забегать вперёд. Посмотрим на этих пленных.
  
   7
  
   Этот бронетранспортёр заметили ещё издали - он быстро мчался по дороге, затем свернул и, не сбавляя скорости, стал взбираться на пригорок. Несколько минут - и он лихо развернулся у стоявшей группы офицеров. Из командирского люка молниеносно выскочил огромный плечистый парень в камуфлированной форме. Приблизившись к майору Тараборину, старший лейтенант громко, коротко и толково доложил обстановку.
   "Вот так, Малышкин! - невольно улыбнулся Невский, глядя на высоченного офицера. - Настоящий богатырь!" Светлые, коротко стриженые волосы, правильные черты лица, тонкие щегольские усики, внимательные голубые глаза. Настоящий красавец. Он сразу вызывал симпатию.
   Боковой люк БТР открылся, выпрыгнул солдат в бронежилете и в каске. Следом вылез мужчина в белой чалме и в традиционной афганской одежде - свободные белые шаровары и белая же длинная до колен рубаха. На вид ему было лет сорок пять, но очень трудно судить о возрасте афганцев: длинная чёрная борода путала "ориентиры". Впрочем, ему могло быть как больше, так и меньше. Афганец даже изобразил подобие улыбки, обвёл взглядом всех офицеров, остановив его на комбате. Прижал руку к груди и слегка кивнул головой.
   Следом вылез еще один афганец. Молодой парень, рослый и плечистый, на вид ему можно было дать лет восемнадцать. Хотя... И здесь можно ошибиться. Он был одет в такие же белые шаровары и длинную рубаху, поверх которой красовалась тёмная безрукавка. На голове паренька была афганская шапочка - подобие тюбетейки. Он был босой, как и взрослый его напарник. Большие, даже непропорционально огромные кисти рук были, крест накрест стянуты верёвкой, парень прижимал их к груди. Молодой душман смотрел себе под ноги, его лицо было сосредоточено.
   Старший афганец стал быстро говорить, показывая рукой то на себя, то на паренька.
   "Вот так душманы,- Невский с изумлением рассматривал пленных. Они не производили впечатление кровожадных и беспощадных "борцов за веру". Но тут же он сам себя поправил.- Они были схвачены с поличным, найден фугас, который был приведён в боевое положение, оставалось соединить проводки, подав напряжение в цепь шесть вольт, этот взрыв мог уничтожить бронированную цель, включая танк. А, значит, погибли бы наши солдаты. Парень, хоть и молодой с виду, не побоялся броситься на гиганта Малышкина, пришлось его даже связать по рукам. Только после этого тот успокоился. Ладно, разберутся".
   Врач подошёл поближе к пленным, рассматривая их во все глаза.
   - Курбанов! Где тебя черти носят? - Комбат громко крикнул, повернув голову в сторону автомобиля связи.
   Почти в ту же минуту из будки выпрыгнул лейтенант в полевой форме и подбежал к группе офицеров.
   - Давай, Шухрат, переводи, что этот "дух" лопочет. - Сан Саныч отошёл к столу, налил стакан воды из термоса, выпил, не спеша.
   Переводчик, черноволосый, смуглый офицер, задал несколько вопросов, внимательно выслушал ответ. Повторил по-русски. Выходило, что этот мужчина с сыном, которому только четырнадцать лет, шли по дороге, а их схватили солдаты. Они ничего не знают о фугасе, винтовка тоже им не принадлежит.
   - Пусть он своей тёще рассказывает эти сказки, - вмешался басом старший лейтенант Малышкин. - Мой боец заметил, как они вынырнули из камышей, а потом он же нашёл там кальян, разворошил связку травы и нашёл и винтовку, и вещевой мешок, а позже неподалёку нашли пульт управления фугасом. Наконец, от обоих так и несло покуренной травкой. Что скажешь?
   Мужчина-афганец напряжённо слушал переводчика. Потом опять быстро заговорил.
   Шухрат, не спеша, повторил его слова.
   - Он говорит, что они мирные дехкане, не желают причинять "шурави" вреда. Просит отпустить их с сыном к больной жене и матери этого парня.
   Комбат, а за ним и все офицеры засмеялись. Ложь была слишком очевидной. Но мужчина воспринял это, как добрый знак. Он тоже засмеялся, пытаясь заглянуть в глаза майора Тараборина.
   - Всё ясно, товарищи офицеры. У нас слишком мало времени. Вон колонна уже показалась на ленточке дороги. Малышкин, давай возвращайся к своим. Осматривайте дальше места возможных засад. Может быть ещё таких "духов" выловишь. Объявляю тебе благодарность.
   - Служу Советскому Союзу! - громко отчеканил офицер, приложив правую ладонь к панаме. Повернулся и побежал к своему БТР. Через пару минут только облако пыли поднималось вдалеке.
   - Охрана! - крикнул комбат. Как из-под земли появились два солдата с автоматами.- Не спускать с этих "духов" глаз. Я пока доложу обстановку комбригу.
   Сан Саныч скрылся в будке машины связи. Автоматчики, подталкивая задержанных стволами, отвели их в сторонку и показали на землю. Отец и сын послушно сели прямо в пыль пустыни, скрестили ноги.
   Невский внимательно наблюдал за пленными - лица у них были напряжёнными. Они прекрасно понимали, что решается их судьба.
   Командир батальона вернулся минут через десять. Не глядя ни на кого, он жёстко произнёс:
   - Первый приказал отправить в Кабул. Выполняйте! Шухрат, пойдёшь с ними. Переведёшь там. Все остальные, по своим рабочим местам!
   Он развернулся и опять исчез в будке машины связи.
   Странно, но старший афганец понял, разобрав слово Кабул. Он закивал головой, заулыбался и, поднявшись с земли вместе с сыном, пошёл в сторону, которую им указали люди с оружием.
   Они так и шли бодро впереди, следом двигались два солдата и офицер.
   - А почему они пошли в ту сторону? Ведь вертолётная площадка в другой стороне.- Невский недоумённо подошёл к замполиту Пястолову.
   Владимир Иванович, мельком взглянув на доктора, буркнул:
   - Ни хрена ты, Сашка, ещё не знаешь, хоть и служишь в Афгане почти год. "Отправить в Кабул" - означает расстрел. Так-то, док.
   Когда прозвучали две отдалённые автоматные очереди, Невский даже вздрогнул, а потом весь сжался - ему показалось, что это через него проходят горячие пули, разрывающие все внутренности. Он даже присел. Но этого никто не заметил. Все были заняты своим делом. По всей длине видимой части дороги уже шла нескончаемым потоком боевая колонна. Впереди предстоял недельный рейд.
   ... Несколько часов управление батальона оставалось на месте, наблюдая движение колонны. Начальник штаба подсчитал, что она растянулась не менее чем на 30 км...
  
  

Часть 5

1

   Колонна шла рывками. То стремительный бросок на два-три километра, то получасовая стоянка, то медленное, почти черепашье продвижение, то опять рывок...
   Третий батальон 70 ОМСБ (отдельной мотострелковой бригады) был задействован в июньской боевой операции. Основная задача была выполнена - пригороды Кандагара, так называемая "зелёная зона", были тщательно "зачищены". Сейчас сводный отряд был брошён на выполнение отдельной задачи. В состав этого отряда, как выяснилось, вошли несколько подразделений из мотострелкового полка, прибывшего аж из Газни.
   Старший лейтенант Невский, исполняющий обязанности врача батальона, занимал командирское сидение на своём санитарном бронетранспортере. Этот БТР комбат майор Тараборин выделил ему в начале этого рейда ещё пять дней назад. Так что не без основания доктор считал его "своим". Водитель-санитар рядовой Антон Молодчий был опытным и знающим своё дело: хладнокровно вёл своего бронированного "коня" во время этого рейда даже под плотным "душманским" огнем. Санинструктор, младший сержант Анатолий Рябий уверенно исполнял обязанности и пулемётчика башенной установки. С такими ребятами доктору не было оснований для беспокойства.
   Очередная остановка колонны. Водитель плавно затормозил, остановившись сразу за бронетранспортёром комбата. Невский повторил действия майора Тараборина, выбравшись наружу и усевшись, как и он, свесив ноги в люк. Прямо перед бронетранспортёром Сан Саныча ехала боевая машина пехоты (БМП-2). Вскоре на броне опять оказалась эта фигурка. Старший лейтенант, в который раз внимательно всматривался в этого человека - что-то в его действиях казалось ему необычным. Вроде обыкновенный боец (или офицер), одет в камуфлированную форму, на голове - шлемофон. Но в тоже время просматривалась какая-то мягкость в движениях.
   Словно специально для старшего лейтенанта этот боец снял шлемофон... Невский не поверил своим глазам, даже протёр их - длинные каштановые волосы рассыпались по плечам. Женщина?!
   Да, это была молодая женщина. Она достала зеркальце и осторожно стала расчесывать свои пряди, поминутно встряхивая головой. Но что она делает здесь, на войне, да ещё во время боевого рейда?! Изумлению доктора не было предела.
   Похоже, удивился не только Невский. Майор Тараборин тоже был поражен - он оглянулся, кивнул Александру на незнакомку, показал большой палец. Всякие неожиданности подбрасывает служба в Афганистане. Казалось бы, уже перестал удивляться. Но сейчас... Испытал настоящий шок.
   Между тем динамик-усилитель снизу, из чрева БТР донёс до доктора переговоры между отрядом обеспечения движения и старшим всей боевой группы:
   - Подошёл к вымоине. Выслал четверых сапёров с собаками.
   -Проверьте, как следует. Не спешите.
   -Понял. Стоим. Без доклада саперов двигаться не будем.
   -Впереди - мост.
   - В каком состоянии?
   - Внешне - исправен. Проверяем на наличие мин.
   Несколько дней назад жители крупного кишлака обратились к властям, а их представители - к советскому командованию с просьбой о помощи. Оказалось, что душманы перекрыли канал, идущий от водохранилища в этот кишлак, который теперь оказался на голодном водном пайке. А для того, чтобы никто не смог проникнуть к плотине и открыть водовод, подступы к нему заминировали.
   Было принято решение силами советских сапёров разминировать дорогу и плотину. Учитывая, что подступы к водохранилищу прикрываются многочисленными засадами и огневыми точками, в район выполнения боевой задачи вышли несколько подразделений, включая третий батальон и танкистов из Газни. Впереди двигался отряд обеспечения движения. Он и задавал темп всей колонне.
   Сейчас пульс жизни хорошо ощущается только по радио. Доносятся приглушенные горами автоматные очереди. Невский напрягся. Все ли живы?
   -Огрызнулись и скрылись,- слышится в динамике.- Потерь нет.
   Как всё-таки нелепо и неправдоподобно в наши-то дни, когда после Великой Отечественной войны прошло тридцать восемь лет, слышать эти суровые слова: "Потерь нет". Невский облегченно вздохнул.
   -До плотины меньше километра. По карте - восемьсот метров. Ликвидировали два завала. Мин пока нет,- следует очередной доклад.
   Может, местные жители преувеличили опасность? Просто душманы распустили слух, что дорога, плотина и прилегающие к ней поля заминированы? Может, всё обойдётся и сапёрам не понадобится рисковать?
   Следя за докладами по радио, Невский даже перестал наблюдать за молодой женщиной. Она закончила расчесывать волосы, вновь надела шлемофон, а потом скрылась внутри боевой машины. Колонна медленно двинулась дальше. Комбат Сан Саныч, а за ним и Александр, скрылись внутри своих бронетранспортеров.
  
  

2

   Проехали не долго. Снова остановка. Надоело сидеть на месте. Невский вылез из бронетранспортера, спрыгнул на землю. Подошёл к БТР комбата под номером 302. Сан Саныч тоже прогуливался, разминал ноги, энергично отряхивал руками свою трофейную камуфлированную форму. Закурили.
   - Видал, док, красотку? Что она здесь делает, ума не приложу. Я бы таких дома держал, да любовался ежедневно. Как её муж на войну отпустил?!
   - Может, она и не замужем. Всякое бывает. У нас в Бригаде её не видел, значит, из "гостей".
   - Это точно. Здесь же с нами подразделения из Газни. Эх, доктор, скинуть бы годков так "дцать", я бы за ней "приударил".
   - Да ладно вам, Сан Саныч, ведь нет ещё сорока, какие ваши годы.
   -Ты забыл, что здесь идёт "день за три", так что я за Афган поднабрал годков, считай, по этой арифметике и приблизился к отметке в сорок пять. Теперь положено себя солидно держать. Как говорится, перебирать женщин хорошо лишь в молодости. А у настоящего мужчины должна быть только одна жена. С тем и живу. А жену свою люблю, она меня ждет не дождется. Скоро уже мне возвращаться. Так хочется обнять её и своих дочек не наглядных. У тебя есть дети?
   -Да, дочь. Четыре года.
   - Ну, тогда ты меня поймёшь. Девчонки - это ведь тонкая душевная организация. Скучаю по ним.
   Из БМП-2 вылез солдат и заспешил по своим делам.
   - Слышь, боец! А кто эта женщина, что в вашей "бээмпэшке" прячется? Часом, не вражеский шпион? - Майор Тараборин волевым движением руки остановил солдата.
   Тот козырнул и широко улыбнулся:
   - Никак нет. Это же наш фельдшер танкового батальона. Прапорщик Мороз Лариса.
   - Вот я и вижу, что ты прямо какой-то "примороженный",- комбат даже переступил с ноги на ногу от нетерпения.- Давай дальше выкладывай. Всё, что знаешь, чай, перед майором Советской Армии ответ держишь.
   -Извините, товарищ майор. Я особо ничего и не ведаю. Сам с ней в первый раз еду вместе. Вроде, говорят, не замужем. Сынок десятилетний в Союзе остался, с её матерью живёт на Урале. Деревенька со смешным названием, не запомнил я только какая. Да, по весне было в полку награждение, так товарищу прапорщику вручили медаль "За отвагу". А годов, сколько ей, не знаю точно. Пацаны говорят, что старая она. Извините, товарищ майор, до ветра мне надо. Мочи нету больше терпеть.
   - Ладно, беги уже,- майор засмеялся.- А - то в штаны наделаешь.
   Паренек кивнул и скрылся за ближайшим валуном на краю дороги.
   - Вот, значит, как! Слыхал, док? Медичка, да ещё с медалью. И красивая. Куда наши мужики в погонах смотрят. Правда, солдатик её старой назвал. Но не сто же ей лет?! А на вид я бы ей не более двадцати дал. Впрочем, надо при случае поближе рассмотреть. Ладно, по машинам. Вроде, трогаемся опять.
   Они поспешно заняли свои места. Колонна двинулась дальше.
   - Дайте волю Мирте,- прозвучала по радио необычная фраза.
   Впрочем, Невский сразу понял, о чём идёт речь. Это означало, что надо пустить на дорогу собак. Специально натренированные, они могут обнаружить и те мины, которые миноискатель не воспринимает.
   Доктору уже приходилось в прежних рейдах наблюдать работу сапёров и их верных друзей. А с этим подразделением общался не далее, как вчера: пришлось оказывать помощь одному солдату. Пуля, выпущенная из винтовки, была на излёте, поэтому застряла в плече. Удалось её легко извлечь буквально "за хвост". Обработал, перевязал рану, ввёл обезболивающее и антибиотик. Всё будет нормально. Не смотря на протесты раненого, его эвакуировали на вертолёте. Пусть теперь отдохнёт в Медроте на белых простынях (мечта многих, уставших от войны солдат).
   Задержался Невский в этом подразделении подольше. Познакомился с офицерами и солдатами-сапёрами. И, конечно, познакомился с тремя собаками. Впрочем, все они показались ему "на одно лицо" - восточноевропейские овчарки.
   Это, действительно, самые верные помощницы сапёров, добродушнейшие существа. Как ему рассказывал вчера старший лейтенант Сергей Батан, у сапёров подразделения состоят на довольствии несколько овчарок. Самый большой боевой счёт у Мирты и Атланта. Есть ещё Динга и сын Мирты - Буран. Он родился здесь, в Афганистане, и в годовалом возрасте работает, отыскивает мины под стать матери - "профессора" этого дела. Его обучили сами сапёры. Но сегодня Бурана нет, оставлен дома. Работать должны многоопытные Мирта, Атлант и Динга.
   Невский представил, как сапёры идут по дороге. Идут медленно, оглядывая и ощупывая каждый сантиметр. Скорей всего, впереди идёт сержант Михаил Сорока с опытнейшей Миртой. Чуть сзади, уступом вправо, сержант Сергей Крайний с красавицей Дингой, наконец, еще правее идёт сержант Виталий Правдин с поджарым Атлантом. За ними - рядовой Ринат Зайнудинов с миноискателем, потом - младший сержант Михаил Голендухин со щупом.
   Командир роты старший лейтенант Сергей Батан внимательно наблюдает за работой подчинённых, но держится поближе к вожатым собак.
   - Смотреть внимательней! Искать растяжки! - Скорей всего повторяет он время от времени свою излюбленную фразу.
   Конечно, речь идёт о проволочных растяжках. Собаки ищут крупные мины, те, которые ставят в основном против танков и бронемашин. Душманы часто ставят рядом и те, и другие. Особенно коварны китайские К-69. Задел за проволочку - мина вылетает из гнезда и тысячью осколков взрывается на уровне живота.
  
  

3

   Динамик всё чаще и чаще доносил далёкий голос командира сапёров:
   - Сняли четыре мины. Одна пластмассовая, итальянского производства, три - английские МК-7.
   - Сняли две мины.
   Работать сапёрам и собакам приходится с особой тщательностью.
   А наблюдать за работой собак одно удовольствие. Идут все, не спеша. Стоп! Собака села. Но как она села! Уткнулась носом в землю, постояла, взглянула на хозяина - заметил?
   Например, сегодня. Идёт Сорока со своей помощницей. Остановилась Мирта. Миша кивнул- заметил. Тогда Мирта сделала шаг назад и, аккуратно подобрав хвост, села. Миша опустился на колени и мягкими, неторопливыми движениями начал разгребать пыль. Добрался до земли - она сухая, каменистая. А вот и мина - "итальянка". Пластмассовая, ребристая "кастрюля" желтоватого цвета. Но в этой кастрюле шесть килограммов тротила. Когда две мины ставят вместе - это уже фугас. Взрыв от него страшной силы.
   Миша между тем окапывает мину с боков. Показались верёвочки, предназначенные для переноски мины. Потянуть бы за них! Но нельзя. Внизу может быть элемент неизвлекаемости. Это может быть обыкновенная граната. Потянешь мину на себя - выдернешь чеку, и граната сработает. А от детонации, само собой, и мина.
   Но, раз сапёры живы, значит, они ошибок не допускают. Не зря ведь существует поговорка, что сапёр ошибается один раз в жизни.
   Между тем, динамик сообщил, что найдена как раз такая мина с гранатой. "Будем взрывать",- коротко доложил командир.
   Сапёр зацепил мину "кошкой", прикреплённой к длинной верёвке, все ушли за огромные камни вдоль дороги. Парень дёрнул. Даже на большом расстоянии Невский с товарищами отчётливо услышали этот взрыв. А каково там сапёрам?! Страшный взрыв. Сноп огня. Град камней. Звон в ушах.
   Когда пыль осядет, сапёры снова выйдут на дорогу. И продолжат свой нелёгкий труд. И так по нескольку часов в день.
   Вчера, во время знакомства с ребятами-сапёрами, Невский не уставал восхищаться их выдержкой, мужеством и терпением. Наконец, элементарной выносливостью. Откуда берут силы?!
   - Но ведь и собака может устать, схалтурить, а то и подорваться,- даже высказал сомнение доктор.
   - Да что вы, товарищ старший лейтенант. Схалтурить - никогда! Собаки не люди, они халтурить не умеют. - Похоже, сержант Сорока даже обиделся.- А подорваться... До Мирты я служил с Ингой. В прошлом году были тяжёлые бои. Мы с Ингой работали ночью. Она задела за растяжку. Инга погибла, но спасла меня: если бы растяжку зацепил я, от меня бы ничего не осталось.
   Поочерёдно доносилось ещё несколько взрывов. Потом долгие минуты в динамике слышался только треск. Наконец, снова последовал доклад:
   - Мирту в дело пускать больше нельзя. Всех посадили в машину. - Голос старшего лейтенанта замолк. Потом он объяснил причину.- Видимо, дорога полита какой-то жидкостью. Есть слабый запах.
   И это предусмотрели душманы! Да, не напрасно, видимо, едят здесь хлеб американские, пакистанские и иранские инструкторы. Теперь надо ждать сюрпризов.
   -Пустить трал,- поступает новая команда от старшего командира.
   Колонна снова остановилась. Было объявлено о стоянке на час. Многие сразу же вылезли из бронированных машин. Солнце уже палило не милосердно. Впрочем, к палящему солнцу в Афганистане отношение особое. Солнце здесь надо научиться не замечать. Иначе никакого дела не закончишь. Похоже, так к нему и относились все, кто сейчас ехал в колонне. Солдаты двигались, может, чуть медленнее, чем где-нибудь на полигоне в Уральском военном округе. Жара. Широкие поля выгоревших панам опущены, прикрывают лицо и шею. Жара. У каждого на ремне, в суконном чехле фляга с водой, а то и две. Жара. Но недаром это одно из самых жарких мест в Афганистане - провинция Кандагар.
   Всё больше солдат и офицеров прогуливается вокруг своих БТР и БМП. Вон и танкисты выбираются из нутра своих раскалённых грозных машин. А вот спрыгнула на землю прапорщик Мороз Лариса, присела прямо на землю, перебирает содержимое своей сумки с красным крестом. Невский снова залюбовался её длинными каштановыми волосами - свой шлемофон она сдвинула на спину, теперь он удерживается связанными верёвочками.
   Мимо молодой женщины стремительно пробежал солдат-танкист, едва не задев её плечом. Он несколько раз тревожно оглянулся, потом махнул рукой и спрыгнул с полотна укатанной дороги в кювет, направляясь за высокий камень - нужда заставила. Невский проводил его глазами, понимающе улыбнулся - женщины постеснялся. Александр собирался заглянуть в нутро своего бронетранспортёра, чтобы предложить своим медикам перекусить - двенадцать часов уже, пора и "червячка заморить".
   За спиной раздался взрыв. Солдат-танкист нелепо взмахнул руками и повалился на землю рядом с высоким камнем. Никто ещё ничего не успел сообразить, а молодая женщина уже бежала к раненому, прижимая к груди раскрытую медицинскую сумку.
   - Куда?! Там мины!! - громко закричал комбат Тараборин.
   Но Лариса даже не остановилась, смело спрыгнула с полотна дороги.
   Невский крикнул своему санинструктору, чтобы он захватил медицинскую сумку, а сам побежал вслед за прапорщиком-медиком. Это расстояние он преодолел одним махом. Подбежал тоже к раненому. Мороз уже успела наложить жгут на обрубок левой голени - нога была оторвана на уровне средней трети. Кровотечение, бившее струёй, прекратилось. Пока Лариса бинтовала ногу, Невский поставил обезболивающий наркотик из шприц-тюбика. Вдвоём они подхватили раненого и перенесли его прямо на дорогу. Подбежал Рябий Толя, протянул медицинскую сумку и проволочные шины. Невский закрепил шины по краям раненой ноги - всё будет лучше для дальнейшей эвакуации танкиста. Водитель Антон принес медицинские носилки.
   Раненого осторожно переложили, перенесли к БМП, на котором ехала Мороз. Парень уже не кричал от боли, а смотрел вполне осмысленном взглядом, даже попытался виновато улыбнуться:
   - Сходил "по маленькому", называется. Даже не успел. А так охота.
   - Давай мы тебе поможем,- Толя Рябий осторожно завозился со штанами раненого. Все деликатно отвернулись.
   Прошло не менее пяти минут. Тишина. Потом снова раздался виноватый голос раненого:
   - Никак не получается. А так хочется. Сил больше терпеть нету.
   - Это у него на нервной и болевой почве спазм наступил. Надо ставить резиновый катетер, у меня он есть в сумке. Пустите меня.- Мороз решительно присела, отодвинула санинструктора Рябия и быстро справилась с задачей, не переставая приговаривать.- Дурачок, не надо меня стесняться. Всё будет хорошо. Тебе сразу станет легче. Давай, миленький, облегчайся.
   Сделав свои дела, раненый даже вздохнул с облегчением. Между тем, майор Тараборин и прибежавший командир танковой роты старший лейтенант Сергей Дубровин, уже доложили старшему всей боевой группы майору Семёнову о раненом. Тот вызвал вертолёт, который прибудет в скором времени.
   Оказалось, что в эвакуации нуждается ещё один человек. Полчаса назад поступил доклад от сапёров: под катком трала взорвалась мина. Видимо, очень большой мощности. Механик-водитель контужен, осколками камней иссечено лицо. Ему на месте санитарный инструктор оказал первую помощь. Серьёзных повреждений нет. Опасности для жизни - тоже. Трал в рабочем состоянии. Майор Семёнов Константин Васильевич распорядился готовить пострадавшего к эвакуации тоже. Сапёрам было приказано работать с предельной осторожностью, а всем остальным - ни под каким предлогом не сходить с полотна дороги.
   Вертолётная пара появилась через полчаса. Сначала забрали контуженного сапёра, потом винтокрылая машина зависла над свободным участком дороги, пилотам подали носилки с раненым танкистом. "Вертушки" улетели. Все вздохнули с облегчением. К счастью обстрелы неприятеля уже прекратились. Душманы, сидевшие в засадах, видимо, поняли, что помешать разминированию не удастся, стали отходить, изредка огрызаясь автоматными и пулемётными очередями, которые шли мимо: уж слишком велика была дистанция. Вести огонь с близкого расстояния им не позволяло охранение.
  
  
   4
  
   Отправка колонны задерживалась. Комбат Тараборин, доктор Невский, командир танковой роты Дубровин и фельдшер Мороз уселись рядком на камни, закурили. Разговор то и дело возвращался к раненому танкисту. Было очень жалко молодого парня, так несправедливо обиженного жизнью. Кто знает, как теперь сложится его дальнейшая судьба. Сумеет ли он найти себя в мирно й жизни.
   -Жалко Степку Федько. Один из лучших наводчиков был в моей роте. - Старший лейтенант Дубровин горестно вздохнул.- В этом рейде уже одну "шестьдесятдвойку" потерял - подрыв на фугасе. Никто из экипажа не спасся. А теперь вот и Степан так пострадал. У меня каждый человек на счету. Где теперь замену брать?! Хорошими танкистами за один день не становятся.
   Сергей бросил сигарету и тут же закурил новую. Было видно, что он искренне переживает за потерю своего бойца. Ему хотелось высказаться, это понимали остальные. Молча кивали головами и слушали наболевшее на душе:
   - Сам я чуть более трёх месяцев, как по замене из Союза приехал. 5 марта принял свою роту. А уже несколько похоронок родителям моих ребят написал. Теперь вот сразу на новых четверых писать. Поверьте, нет ничего горестнее, чем писать близким о гибели их сына, порой единственного в семье. Сам я родом с Урала, небольшой городок есть в Свердловской области. А заканчивал я танковое училище в Омске. Ещё на стажировке были мы с однокурсниками в Аягузе, это в Казахстане городок есть. Самое смешное, я после распределения попал служить именно в этот Аягуз. Ох, и холодные зимы там, скажу вам! Мне кажется, я здесь эту жару лучше переношу, чем те холода. В январе меня перед Афганом отправили в отпуск, вместе с женой и дочерью гостили у моих родителей в Кушве. В феврале возвращаюсь в часть и узнаю ошеломляющие новости! Без меня проводились учения, большая часть офицеров вышла из строя - поморозилась, простудилась.
   Несколько дней потом ходил проведывать офицеров в госпитале: один с пневмонией лежит, другой сильно руки обморозил, пришлось ему даже ампутировать пальцы на правой руке. Мой командир взвода, который остался за меня, тоже на больничном. Комбат и тот заболел. Тогда моя рота впервые действовала во втором эшелоне, но всё равно ей досталось. Из батальона все ротные тогда оказались в госпитале, а командиры взводов - кто где. Одному коробка передач на палец упала, а она весит полторы тонны! Так этого офицера всё равно через 4 дня вызвали на службу. Так что, если бы я не был в отпуске, то неизвестно, что меня ждало. Я эту историю своим родителям подробно описал. Теперь постоянно пишу, что здесь легче, чем в Аягузе служить. Пусть лишний раз не волнуются за меня. Ну, ладно, я пошёл. Счастливо всем!
   Дубровин бросил уже третью по счету сигарету, кивнул всем и побежал к своим танкистам.
   - А мы слышали, вы, Лариса, тоже с Урала. Разведка нам доложила,- Сан Саныч пристально посмотрел на девушку, словно стараясь запомнить её лицо на память.
   Мороз улыбнулась, потом перевела взгляд с Невского на Тараборина и обратно:
   - Знаю я эту разведку! Живо ему уши откручу. А родом я из небольшой деревеньки на Урале. Не скажу, в какой области, сами по карте ищите. Деревенька называется Хахатулька. Смешное название. Там до сих пор моя мама живёт, она у меня дояркой работает. С детства помню, как она рано подымалась, чтобы на ферме коров подоить. Папа у меня был агрономом, он рано умер. Я тогда ещё в школе училась, в соседней усадьбе была восьмилетка. Каждый день туда на велосипеде ездила, а зимой - на лыжах. Пять километров туда, пять обратно. Вот и выросла такой крепкой,- Лариса рассмеялась, обнажив ровный ряд зубов. Теперь вблизи было видно, что она уже не молоденькая девушка.
   Словно прочитав мысли Невского, Мороз продолжила:
   - А лет мне уже много. 34 года в мае исполнилось, 8 числа. Так сказать, подарок родителям ко Дню Победы. Я знаю, что солдатики меня называют старой, случайно как-то услышала. Но я не обижаюсь. Свои года я никогда не скрывала. Не вижу в этом ничего зазорного. Для этих парнишек, которым по 18-20 лет я, конечно, кажусь взрослой. Да я и отношусь к ним по-матерински, правильнее, наверное, надо сказать - как старшая сестра. Вот и вас обоих я, наверное, старше.
   - Ну, что ты, Лариса. Мне уже под сорок,- Сан Саныч даже приосанился, разгладил свои щегольские усики.
   - А доктор молоденький, я вижу. Ладно, это не суть важно. На войне взрослеют быстро. Но я поняла здесь одну истину. Неправда, Афганистан не портит человека, не ожесточает. Но и не исправляет. Он только показывает, что человек такое есть. Что-то потянуло меня на задушевные разговоры, извините. Расстроилась из-за этого паренька. Он ведь от меня побежал прятаться, чтобы в туалет сходить. Когда взрыв прозвучал, я прямо вся одеревенела. А потом представила, как он там истекает кровью, побежала к нему. Откуда и прыть взялась.
   -Ох, и смелая ты, Лариска! Я вот не рискнул сразу броситься, о минах подумал сначала. Надо будет твоему комбату намекнуть о награждении. Обязательно к нему подойду. Но ты рассказывай, нам с Санькой всё интересно о тебе знать. Не часто видишь такую красивую женщину, да ещё в боевом рейде. Так ведь, док?
   Невский кивнул, достал новую сигарету, протянул пачку женщине. Она затянулась глубоко, потом продолжила:
   - После окончания школы я наперекор матери поехала в областной центр. Как же, я уже взрослая! 15 лет. Устроилась в объединение "Красное знамя" - ткани гладила. Жила в общежитии. Позже поступила в медицинское училище, подрабатывала в больнице санитаркой. По окончанию учебы поставили меня операционной сестрой.
   Мне всегда нравилась эта работа. Операционные сестры - своеобразная элита: редко кто бросает эту профессию. В этом деле нужно иметь силу воли: операция может длиться и сорок минут, и двенадцать часов. А мы не "размываемся" - не снимаем халата, перчаток до её конца. Очень многому научилась я у заведующего травматологическим отделением Олега Ивановича Шишкина. Одержимый человек, доходил до всех тонкостей, плохо операций он не делал. И от сестёр требовал, чтобы всё время повышали квалификацию. Даже на операции разрешал обращаться к себе с вопросами.
   Работать бы мне там и работать. Но вот неугомонный характер у меня - хочется всего попробовать.
   Короче говоря, поступила я в Пермский педагогический институт, на факультет педагогики и психологии дошкольного воспитания. Захотелось посвятить свою жизнь работе с детьми. Жаль было, конечно, расставаться с медициной, с коллегами по работе. Но бросилась, как в омут с головой.
   За годы учебы умудрилась побывать замужем, парень тоже учился в пединституте на факультете физического воспитания, боксёр, мастер спорта. Родился у нас в 1973 году сынок Коленька. Он сейчас у моей мама в деревне живёт, десять годков уже стукнуло моей кровиночке. А с мужем мы развелись, когда сынку было 2 года. Пил он очень, мог и меня ударить, а сила у него огромная. Не жалею ни о чем.
   Начала работать по специальности воспитателем в детском саду. Трудно было, конечно. Одна с маленьким сыном, денег еле-еле хватало на жизнь. И опять я решила круто поменять свою жизнь. Побывала в Военкомате. Немного поучилась и - превратилась в прапорщика Советской Армии. Вот уже восемь лет служу в армии. Вернулась опять в медицину. Теперь фельдшер. Конечно, стало полегче. Жильем всегда обеспечивают, кормят, одевают. Так что благодарна нашей родной армии.
   Осенью прошлого года предложили поехать в Афганистан. Согласилась. Ведь я всё должна попробовать, посмотреть сама. Будет о чём внукам рассказывать на старости лет, мол, интернациональный долг выполнила.
   Не утомила я вас своим рассказом? Так хорошо с вами, так и хочется душу излить. Ладно, не много осталось, да и колонна вроде собирается двигаться.
   Назначили меня на должность в медицинском пункте полка в Газни. Но через две недели попросилась в батальон. Почему? Не сложились деловые отношения с командиром. Работала я тогда и в операционной медпункта, но основная моя обязанность - выезжать на боевые операции. А выезды мне командир запретил категорически. Я понимаю, может быть, женщине на боевых не самое подходящее место: когда идёт бой, слов не выбирают и о том, как выглядят со стороны, не заботятся. Но ведь оказывать медицинскую помощь - моя обязанность.
   Перешла на эту должность фельдшера танкового батальона. Командир - майор Семёнов Константин Васильевич (Он сейчас старший в этой нашей операции) выездам не препятствует. Сам он о себе любит говорить, что он, как Блюхер Василий Константинович, только наоборот. Его в полку и зовут за глаза "Блюхер наоборот". А моё дело в рейдах - находиться в колонне, а на поле боя помочь раненым - это уже работают санинстукторы. У нас ведь, танкистов, своя специфика ранений и травм. Порой и мне приходится подсказывать этим молодым ребятам, как жгут наложить, как раненого положить, посадить. Многие санинструкторы - нештатные, солдаты из экипажей, не каждый ещё переносит вид крови. Конечно, за эти месяцы повидала и тех, кому помочь была не в силах. Они умирали на моих руках, а я их слезами своими поливала. Целовала на прощание, как многие просили. Ведь ещё не целованные мальчишки уходили в вечность.
   Ладно, пошли по машинам. Колонна начала движение.
  
  
   5
  
   Колонна проследовала уже без остановок до самой плотины. Предстоял заключительный, но не менее ответственный этап боевой операции. Сапёры приступили к разминированию подступов к самой плотине, ведь требовалось открыть водовод для подачи воды в кишлак. Боевые подразделения танкистов и мотострелков заняли свои позиции вокруг плотины. Сапёры должны работать в полной безопасности.
   На небольшом удалении от водохранилища разместилось управление. Здесь же встали рядышком бронетранспортёр Невского и боевая машина пехоты прапорщика Мороз, образовав своего рода "объединённый медицинский пункт".
   По-прежнему по рации можно было получить информацию о ходе работ сапёров. В течение последующих двух часов собаки нашли ещё с десяток мин. Их взрывать не стали, а спокойно сняли. Сейчас вожатые с собаками отдыхали на пункте управления в тени скалы, а ребята с миноискателями и щупами продолжали работу. Появился здесь и командир сапёров старший лейтенант Батан. Ему требовалось обработать раны на лице - посекло камушками.
   Сергей несколько часов провёл за рычагами трала вместо контуженого водителя. Он метр за метром утюжил дорогу и подходы к водохранилищу, мины рвались под катками трала, камни разлетались во все стороны - не всегда успевал от них спрятаться. Частенько приходилось останавливать машину. Выскакивал офицер из кабины и вместе с другими сапёрами, взяв уже затупившийся щуп, тоже исследовал каждый квадратный дециметр дороги. Миноискатель здесь плохой помощник: много металлических предметов, да и на пластмассу он не реагирует. Вся надежда на острый глаз и щуп.
   С трудом отправили сапёры своего командира на перевязку, уже и бровь рассечена - глаза кровью заливает. Доктор и его многоопытная помощница провели полноценную обработку ран, остановили кровотечение, перевязали и залепили пластырями. Уговорили немного передохнуть офицера, напоили чаем, накормили.
   Невский не преминул задать свои вопросы специалисту-сапёру. Тот начал нехотя отвечать, но вскоре сам увлёкся.
   - Миноискатель радиоволновой: грунт волна проходит быстро, а от твёрдых предметов отражается. Тут главное - научиться по тональности щелчков отличать камень от металла или пластмассы. Вы думаете, почему "итальянка" ребриста? Для эстетики? Нетушки! Ребра - это рассеиватели радиоволн. У всех сапёров должен быть идеальный музыкальный слух. Когда я отбираю ребят из пополнения в свою роту, всегда предпочитаю певцов, гитаристов, пианистов и скрипачей.
   - Ой, значит, и я бы вам подошла, ведь я играю на гитаре и пою,- Лариса подсела поближе, стараясь не пропустить ни слова из рассказа офицера-сапёра.
   - Наверное, подошли бы. Но мы женщин на такую работу не отбираем. Считаю, это только мужской профессией. Так вот, продолжаю. Мы даже тренируем слух. Видели бы вы нашу утреннюю зарядку: все бегут кросс, а мы... надеваем наушники и слушаем щелчки. "До"- камень, "ре" - пластмасса, "фа" - чистый металл.
   Подъехала к управлению пара тягачей. В их кузовах навалом, словно картошка, были набросаны теперь уже безобидные, но ещё недавно таящие смерть мины. Отдельно, поблёскивая, словно только что с завода, лежали взрыватели и несколько пластмассовых упаковок к ним.
   - Хотите, я вам подробнее расскажу устройство мины? - Сергей Батан показал на тягач, попросил пройти за ним. Невский и Мороз быстро пошли следом.
   Офицер-сапёр взял "итальянку" и начал лекцию.
   - Полный вес девять с половиной килограммов, тротила - шесть килограммов. Взрыватель - пневмомеханический. Видите, наверху резиновая крышка. В ней всё коварство. Смотрите, нажал на резинку - крышка подсосала немного воздуха, но взрыва нет. Значит, первый танк или БМП пройдут спокойно. Нажимаем ещё раз - воздуха больше, третий раз нажимать не стоит - рванёт. В этом всё дело.
   - А как её обезвредить?- почти одновременно спросили слушатели.
   - Очень просто. Вот так: осторожненько, аккуратненько вывинчиваем крышку, слегка придерживая резиновую мембрану.
   - И всё?
   - И всё. Ладно, мне пора возвращаться. Спасибо за перевязку, за еду - питьё. Ещё увидимся.
   Сергей пожал руку Невскому, кивнул Ларисе и умчался к своим сапёрам.
   Потянулись часы ожидания. Как же изощрялись душманы, минируя подступы к водохранилищу уже с другой стороны! Как оказалось, никакой видимой системы не соблюдалось. Смертоносные заряды - мины и фугасы - находили в самых разных местах: на дорогах и тропинках, подходах к арыкам, прямо на поле. Устанавливали их с бесчеловечной жестокостью. Ведь в основном там ходили люди, обрабатывающие землю, и дети.
   Здесь, вблизи от водохранилища было попрохладнее - сказывалась близость воды. Горы, равнина - всё вперемежку. Особенно поражали камни. Огромные, величиной с барана и верблюда. Они лежали, как лежат дыни на базаре - один к одному. Совсем неподалёку стремительная горная речушка несла свои воды к водохранилищу.
   В Афганистане говорят: "Вода у нас дороже золота". Несмотря на то, что среди камней бежала эта речушка, на эти камни старались не попадать ни местные жители, ни звери - чтобы не переломать себе ноги и шею. Такое "минное поле" создала здесь сама природа.
   Но для "шурави" не существует препятствий. Один за другим к стремительным потокам подходили освежиться советские солдаты и офицеры.
   Уже ближе к вечеру Лариса уговорила Александра Невского тоже сходить и освежиться. Они прихватили с собой автоматы, а Мороз взяла и длинную верёвку - на всякий случай. Как оказалось, не зря.
   Отошли от своего "медпункта" метров сто. И вот она, эта речка. Напористая и чистая, сбегает откуда-то с гор. А какая она прохладная! Вмиг остужает разгорячённое лицо. Но не зря местные опасаются этих мест.
   Вроде и был осторожен старший лейтенант, но поскользнулся на камнях. Доля секунды - его уже несут бурные потоки, больно ударяя о камни. Нахлебался воды вмиг.
   Лариса точным движением бросила конец веревки. Александр чудом смог его поймать. Далее с невероятным напряжением молодая женщина подтянула доктора к краю речки и вытащила на каменистый берег. Минут пятнадцать они оба лежали без движения - настолько выбились из сил.
   Первой поднялась Лариса.
   - Да, Саша, чуть не упустила тебя. Старая дура! Зачем притащила сюда. Это же гиблое место.
   - Да, ладно, Лариса! Всё ведь хорошо закончилось. Ты меня и спасла в итоге. Зато искупался, теперь не жарко,- Невский уже пытался шутить, приводя дыхание в порядок.
   Он поднялся, ощущая всем телом дрожь. То ли от холода, то ли от пережитого страха.
   -Давай снимай куртку, её надо выжать. А - то ещё простудишься.
   Она помогла снять "хэбэ", стали вместе отжимать, выкручивая. Хорошо, что все документы предварительно переложил в санитарную сумку и оставил в бронетранспортёре. Как чувствовал. Было бы ему потом за порчу партийного билета. Даже не хотелось думать об этом.
   - Боже, Сашка, ты же весь в синяках!
   Действительно, оба плеча, грудь и спина были покрыты кровоподтёками. Всё тело болело, точно попал под грузовик.
   - Давай я тебе помогу!
   - Как? Поговоришь с моим ушибленным плечом? Ты же психолог, словами лечишь.- Невский уже окончательно успокоился, Шутил "направо и налево".
   Лариса это поняла. Засмеялась. Не больно шлёпнула его по спине:
   - Дурак! Я ведь не только психолог, хоть и детский, но и медик, чёрт побери. У меня есть мази от ушибов.
   - Ладно, обойдусь. Мужчину украшают раны, особенно всякие синяки и шишки.
   Он уже натягивал на себя отжатую куртку, повесил автомат через плечо. Хорошо ещё, что не утопил его во время купания.
   -Я готов! Возвращаемся. Думаю, не стоит никому говорить, как доктор нахлебался воды. Хочешь анекдот? Ты не блондинка, поэтому не должна обидеться. Итак, слушай. "Беседуют две блондинки:
   - Как ты думаешь, зачем на вертолёте ставят такой большой пропеллер?
   - Ты чё, это же вентилятор, он нужен для того, чтобы пилот не потел!
   -Чушь! Ты меня разыгрываешь!
   - Нет, не чушь. Я недавно летела на вертолёте. Так вот, перед приземлением, почти у самой земли, этот пропеллер вдруг перестал крутиться. Ты бы видела, как пилот вспотел!"
   Лариса заразительно засмеялась, потом сама себя оборвала:
   - Грех, наверное, смеяться над этим. Я испытываю глубочайшие симпатии ко всем вертолётчикам и лётчикам. Героические люди все без исключения! Сколько они наших раненых спасли, сколько грузов перевезли. А почту ведь они привозят. Вернемся домой в Газни, а там меня будут ждать письма от моей мамы и сыночка. Они всегда по отдельности посылают, у каждого есть свои тайны, которыми хочется поделиться со мной. Как я уже соскучилась по ним! А отпуск будет не скоро, обещали в октябре-ноябре.
   - Ну, лето быстро пролетит, а там и осень подойдёт. Поедешь в свою Хахатульку. Там, наверное, весёлые люди живут, смеются с утра до вечера.
   - Это точно. Так и не закрывают весь день рот, ржут, как кони.
   Незаметно подошли к своим боевым машинам. Удивительное дело, Невский и Мороз были знакомы всего несколько часов, но уже общались, как старые знакомые.
  
  
   6
  
   Не пришло и часа после возвращения Невского и Мороз, как на пункте управления этим рейдом возникла тревога. Механик - водитель и заряжающий одного из танков забеспокоились долгим отсутствием своего командира взвода. Лейтенант Даруга Андрей ушёл на горную речку освежиться. Прошло полчаса, а его всё нет. Майор Семёнов приказал организовать поиск офицера по течению всей этой речушки.
   Группки по два-три человека отправились на поиски. Невский и Мороз, получив это сообщение, понимающе переглянулись. Сразу в памяти всплыла картина недавнего "купания" доктора. Они отправились снова к реке.
   Лариса сразу принялась громко кричать то имя офицера, то его фамилию. Впрочем, из других мест по течению реки тоже доносилось: "Даруга!" Точнее, фамилия от крика искажалась - "Дорога".
   Пытались найти хоть какие-нибудь доказательства его нахождения у реки. Ничего. Приходилось самим осторожничать - в надвигающихся сумерках легко было поскользнуться на этих коварных камнях и свалиться в бурный поток.
   Накричавшись до хрипоты, Лариса смолкла. Устало села на один из подходящих камней. Невский не сразу смог разглядеть её в быстро наступающей темноте. Подошёл, присел рядом.
   - Сколько ты ещё будешь тут сидеть?
   - Пока не вернётся голос. Потом ещё покричу.
   Закурили, посидели молча. Лариса щелчком отправила сигарету в реку. Она пролетела красным огоньком.
   - Помню, читала одну книгу, не помню название. Мне запомнилась одна фраза: "Здесь смерть не была естественной..." Вот и сейчас, глядя на этот бурный поток, хочется также сказать. Тут можно сломать шею в считанные минуты. Я с этим лейтенантом прибыла в один день в Газни. Познакомились ещё в Кабуле на пересылке. Весёлый парень. Очень любил читать стихи. По-моему, даже своего сочинения. Правда, не сознавался мне в этом. Потом мы с ним вместе оказались на заставе Дуаб, на два месяца. В ущелье - кишлак, место красивое необычайно. До Газни восемьдесят километров, до Кабула - сто. На заставе я единственная женщина. Наша задача - прикрывать дорогу. А место горячее. "Духи" там били колонны с грузами. Были раненые. Опекал он меня постоянно, словно телохранитель старался быть всегда рядом, особенно в "заварушках". Кажется, он был в меня влюблен. Но стеснялся об этом говорить. Да, и какая я ему пара, ведь парню было только двадцать два, сразу после училища сам вызвался поехать в Афган. Мальчишка-романтик. Помню, как-то мы с ним сидели ночью под звёздным небом. Он тогда сказал:
   - Посмотри, какая луна лунявая, а звёзды звездатые. Я тогда посмеялась нелепости этих выражений. А сейчас вот смотрю на луну, и, правда - лунявая. Неужели Андрюша погиб? Как всё нелепо и несправедливо устроено в этой жизни.
   Невский услышал сдерживаемые рыдания. Он осторожно обнял Ларису. Она уткнулась ему в грудь и разрыдалась в голос. Однако быстро взяла себя в руки:
   - Пошли, Саша, а то ещё и нас потеряют. А может, его спасли другие группы?
   Невский только пожал плечами. Вернулись к своему "медицинскому пункту". Наступила уже "чернильная темнота".
   Обнаружить тело лейтенанта не удалось никому. Было принято решение - считать его пропавшим без вести.
   Ужинали одной общей медицинской группой. Ребята из экипажа БТР и БМП соорудили небольшой костерок, разогрели банки с кашей и тушенкой. Ели молча. На огонёк подошёл старший сапёров Батан Сергей. Он с благодарностью принял из рук Толи Рябия баночку разогретой каши. На вопрос Невского, всё ли успели сделать, он только буркнул, мол, завтра утром закончим.
   О том, насколько трудно пришлось сапёрам, говорили избитые в кровь мозолистые руки и усталые движения старшего лейтенанта. Сергей Батан, поев, поблагодарил, затем пробормотал "извините", опустился на пыльную каменистую землю и мгновенно уснул. Он работал четырнадцать часов подряд, лично обезвредил более десятка мин. К тому же ещё выполнял обязанности механика-водителя. Конечно, досталось всем без исключения сапёрам. За это время они обнаружили и обезвредили более полусотни мин. Это только просто сказать: "Более полусотни". Но ведь их надо ещё искать, буквально играя в прятки со смертью. Не меньшего труда стоило и извлечение этих мин.
   Толя Рябий и Антон Молодчий осторожно подняли офицера и переложили его на приготовленные Невским медицинские носилки. Кажется, офицер даже не проснулся. Лариса заботливо укрыла спящего одеялом.
   Пора было укладываться спать и остальным.
   Утром, уже к девяти часам, сапёры закончили свою работу. "Мин больше нет!" - таков был доклад старшего лейтенанта Сергея Батан.
   Спустя ещё час вода потекла по ожившему каналу. Дело было сделано. Кишлак получит драгоценную жидкость. Впрочем, жители наверняка так и не узнают, каких трудов и потерь стоила эта "акция доброй воли". Да им и не надо это знать...
   Обратный путь проделали без всяких происшествий. Сводный отряд влился в общую боевую колонну, возвращающуюся из рейда. Задачи были выполнены. Подразделения разъезжались на "постоянные квартиры". Невский тепло попрощался с Ларисой Мороз. Пожелали друг другу удачи и успешного возвращения в Союз к своим близким.
   Александр ещё долго следил за облаком пыли, по которому угадывалось движение колонны, спешащей в Газни. Где-то там, в одной из боевых машин пехоты, едет удивительная женщина, которая "и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдёт..."
  
  

Часть 6

   1
  
   Очередная колонна остановилась на ночь в пустыне в расположении третьего батальона. На этот раз она следовала из Кабула через Кандагар до Шинданда. Старший лейтенант Невский завершил приём новых больных, решил теперь "прогуляться" вдоль колонны. А вдруг знакомых или земляков-уральцев встретит. Так делали многие офицеры и солдаты, долго находящиеся здесь, в пустыне. Хотелось новых впечатлений, встреч, наконец, появлялась возможность послушать новости. Незаметно для себя старший лейтенант тоже "заразился" этой "болезнью" - жаждой информации. Он находится в этой жаркой пустыне уже второй месяц. Газеты им доставляли на вертолётах не регулярно, с большим опозданием по событиям. А здесь "свежие люди" могли рассказать последние известия из столицы.
   Офицеры и солдаты с удовольствием умывались из вёдер, наполняемых из проезжающей вдоль колонны "водовозки", царило приподнятое настроение, слышались шутки, смех. Так бывает, когда люди только что избежали смертельной опасности, вновь ощутили всю прелесть жизни. Действительно, при прохождении через город колонна была обстреляна, ещё больше досталось на выходе из Кандагара. Были раненые и погибшие. Их уже отправили на вертолётах. Несколько автомобилей нуждались в ремонте. Решено было остановиться на эту ночёвку в незапланированном месте.
   То там, то здесь вспыхивали крохотные костерки: в земле выкапывались ямки, туда ставилась банка с соляркой, поджигалась. Готов костёр - можно разогреть консервированную кашу с тушёнкой, согреть чайку. Просто и надёжно. Наш советский водитель не прихотлив и способен в любых условиях накормить себя и отдохнуть в пути, пусть даже и на жёсткой земле.
   Увы, Невскому не повезло: ни знакомых, ни земляков не нашёл. Зато сегодня он познакомился с начальником колонны. Старший лейтенант Виктор Яглыч. Он получил сегодня легкое касательное ранение в руку, доктор перевязал его на приёме. Повезло. Что ещё можно сказать? Но, оказалось, это не единственное везение автомобилиста сегодня. Сегодня ему исполнилось двадцать пять, и в свой день рождения он получил подарок не только от "духов", но и от судьбы. Пуля ковырнула металл всего в сантиметре от его головы, отскочила на пол кабины. Виктор поднял её, ещё горячую, чтобы сохранить навсегда. Это будет память не только об этом рейсе, но и обо всей афганской войне. С гордостью показал её Невскому.
   Сейчас, при обходе колонны Александр вновь увидел счастливого именинника. Виктор с наслаждением подставлял спину под щедрые струи воды, которые лил на него солдатик. Повязка с проступившей кровью на плече промокла, но офицер не обращал на это внимание.
   - Привет, Виктор. Пошли, я поменяю тебе повязку, а-то нагноится рана. Тебе ведь далеко ещё до Шинданда ехать.
   - Привет, док. Ладно, уговорил. Я совсем забыл о повязке, так захотелось освежиться. Кайф! Так бы лёг в ванну и пролежал несколько суток, не выбираясь. Правда-правда! Как хорошо у нас на Волге, воды вдоволь. А здесь?!
   Яглыч наспех вытерся полотенцем, надел полевой китель. Они, не спеша, пошли в сторону медпункта.
  
   2
  
   -Тяжёлый был путь от Кабула?
   -Не то, чтобы тяжёлый. Ничем не примечательный, обычный рейс. Где-то нас пощипали, где-то спокойно проехали. Что ты, док, хочешь? Идёт война, она без жертв не бывает. Жалко погибших ребят. А в Кандагаре сегодня и моего командира взвода убило. Какой был парень! Мой земляк, тоже из Костромы. Я вот буду ехать в Шинданд, а он будет возвращаться в родной город в "деревянном бушлате". Так, кажется, у Высоцкого есть обозначение домовины. Мой дед, царство ему небесное, себе сам состругал, велел только в своей домовине и хоронить. Так и сделали потом.
   Если тебе интересно, то расскажу немного о своём рейсе.
   Помню, что первый на нашем пути кишлак встретил мирной картиной: в шелковичных садах женщины бережно сметали в платки опавшие ягоды (потом их просушат, смелют, испекут из муки сладкие лепёшки. Я как-то пробовал, понравились); девчонки пасли коз и коровёнок, мальчишки, как это бывает, наверное, во всём Афганистане, промышляли мелкой торговлей; мужчины заготавливали саман для восстановления пострадавших от взрывов жилищ.
   Удалось мне увидеть в этом рейсе настоящую афганскую глубинку. Вечерело, когда мы вошли в обозначенный на карте кишлак. Правда, раньше не доводилось через него проезжать. Дома, как ласточкины гнёзда, прилепились на склоне горы. И стоят они один над другим, когда крыша нижнего служит как бы двориком для верхнего. В домах, как рассказывали, множество тесных и тёмных помещений с узкими лабиринтами-проходами и лазами-лесенками. Но большая часть жизни афганца проходит на крышах - они обмазаны глиной и чисты, как светёлки в украинских хатах (у меня жена с Полтавы, так что я бывал у её родичей). Здесь афганцы сушат на зиму ягоды шелковицы, здесь отдыхают и совершают утренний намаз. И пулемёты, случается, тоже бьют с крыш.
   На ночлег мы с замполитом устроились на крыше, где-то у вершины горы. Нас пригласил местный активист, член НДПА (народно-демократическая партия Афганистана). Ни есть, ни спать от усталости не хотелось. Темень - непроглядная, только в свете звёзд угадывались бледными террасками всё те же крыши - картина фантастическая. В полночь где-то в стороне начала работать афганская артиллерия: от разрывов снарядов горы озаряются вспышками, как от зарниц молний, а спустя несколько секунд прокатывается тяжёлой колесницей, множась эхом, глухой грохот.
   Невский уже давно заменил повязку на руке Виктора и сейчас не спускал глаз с рассказчика. Уж больно образно он описывал этот путь.
   - А что дальше?
   - А дальше были засады, стрельба, гибель двух моих водителей. Мчались, как сумасшедшие. Скорость и жизнь на здешних трассах - понятия равнозначные. Были и спокойные участки трассы, тогда ехали на малой скорости.
   А вообще, грустно, Александр, глядеть сквозь стекло автомашины на проплывающие за окном места. Одиноко тянутся к небу выщербленные пулями и осколками бетонные столбы линии электропередачи с оборванными проводами. Зияют пустые глазницы дувалов, поросшие кое-где упрямо тянувшейся к солнцу травой.
   Помню, водитель головной машины старший сержант Юра Тильк чуть притормозил и посигналил - долго, протяжно, три раза. Справа от дороги метрах в пяти - скромный обелиск. На бетонном фундаменте - руль и колесо. Потом в этом месте каждая проезжающая машина сигналила, отдавая честь погибшим автомобилистам.
   Сколько нашего брата полегло на дорогах Афгана! Вдоль всей трассы - то тут, то там покорёженные обгоревшие рамы, кабины, колёса. Кто знает, спасся ли водитель, когда вдарила по машине очередь душманского пулемёта. Каждый такой обгоревший остов может служить памятником.
   Вижу, док, ты интересуешься искренне нашей службой. Расскажу ещё об одном эпизоде этого рейса.
  
  
   3
  
   Припоминаю, что было там одинокое дерево у обочины. С одной стороны - скала, а впереди - крутой поворот, душманы и попытались блокировать и уничтожить нашу колонну. Головную машину подбили, и она остановилась на дороге, преградив проезд другим. Водитель Юра Тильк, я о нём уже упоминал, был ранен. Выскочив из горящего автомобиля, он всё же открыл ответный огонь. На помощь ему бросился водитель идущей следом машины Серёга Шиндяпкин. Он снял с себя бронежилет и, положив на него Юрку, втащил в свою кабину. Затем, столкнув горящий бензовоз в кювет, освободил проезд и рванул вперёд. За ним двинулась вся колонна. При первой возможности мы эвакуировали Юру Тилька на вертолёте в госпиталь. Вот какие герои служат у меня водителями.
   Но в тот день наши испытания не закончились. Далее дорога петляла среди горных холмов. Начался крутой подъём. У полуразрушенного кишлака я по радио приказал водителям увеличить скорость - место опасное, удобное для засады. И почти сразу тогда услышал выстрелы. Огненная трасса пунктиром прошла прямо перед кабиной головной машины. Я интуитивно откинулся назад и поднял стекло, на которое был накинут бронежилет - защита от пуль и осколков. Нажав на тангенту, я вызвал командира боевого охранения старшего лейтенанта Гришаева Колю, приказал открыть ответный огонь.
   На высокой скорости автомашины проскочили было опасный участок, но душманы перенесли огонь на головную машину, рассчитывая, что повреждённый КамАЗ загорится, преградит путь колонне. Просчитались. Водитель, герой предыдущего боевого эпизода, Шиндяпкин гнал машину вперёд. Пули поднимали фонтанчики пыли то слева, то справа, но точно определить упреждение вражеский пулемётчик так и не смог - Серёга то и дело петлял по шоссе, менял скорость. Примеру его следовали другие водители. Буквально через несколько минут наша колонна скрылась за поворотом.
   У кишлака, охраняемого афганскими солдатами, наши автомобили остановились. Ох, и взмок я тогда! Стёр пот с лица и пошёл вдоль колонны. Все машины на месте. Правда, кое-где борта были расщеплены пулями - но это мелочи.
   Я построил всех водителей, кратко подвёл итоги дня, назвал фамилии отличившихся. Конечно, буду оформлять на них наградные листы по возвращению в часть.
   Мне кажется, когда-нибудь грузовик "КамАЗ" достойно займёт место рядом с танком Кадыра - символом апрельской революции, установленным на главной площади Кабула: так велик вклад военных водителей в создание новой жизни в Афгане. Не зря душманы много времени уделяют "дорожной войне": пытаются перерезать автомобильные трассы, по которым доставляются в Афганистан нефтепродукты, строительные материалы, продукты, медикаменты - всё, в чем так остро нуждается страна. Дороги Афгана - это как бы артерии страны. Кажется, я правильно использовал это понятие, док? Тебе это более знакомо.
   -Были ещё у вас трудные моменты в этом рейсе?
   -Конечно, ведь впереди нас ждал Кандагар.
  
  
   4
  
   - Чем ближе к Кандагару, тем решительнее заявляла о себе война. В одном месте, где дорога, втягиваясь в горы, делает большую петлю (очень удобное место для засады) увидели мы следы жестокого боя примерно недельной давности, а на выезде из этой западни на самом высоком месте поднялись над дорогой пять каменных краснозвёздных обелисков. Машины проезжали мимо них на самой малой скорости с включенными, естественно, сиренами. Конечно, мы будем помнить этих погибших ребят, отдавать им дань уважения, сколько бы не проезжали мимо этих мест.
   Под гулкое уханье танков, врытых по краю "зелёнки", треск пулемётов придорожных заслонов наша колонна нырнула в узкие улочки города. Этот рывок по городу я плохо запомнил. Мчались на предельной скорости. В районе знаменитой Чёрной площади нас обстреляли, появились раненые и убитые. Тут и погиб мой командир взвода лейтенант Цветаев Аркадий. Вечная ему память. Впрочем, площади как таковой, ты ведь знаешь, там нет: дорога среди зелёнки. Но особенность в том, что эта самая "зелёнка" подступает здесь к асфальту вплотную, давая возможность "духам" расстреливать проезжающих по трассе в упор.
   Били танковые пушки, миномёты и крупнокалиберные пулемёты. Это подразделения вели сейчас бой в "зелёнке". Ну, а наша колонна промчалась через весь город, потом свернула с трассы, втянулись в узкую улочку пригородного кишлака. Объехали сгоревший танк, снова выбрались на бетонку и помчались дальше. Теперь нас уже охраняли подразделения вашего третьего батальона. Были ещё обстрелы, когда я получил своё легкое ранение и чудом избежал пули в голову.
   Вот и весь мой рейс. Как видишь, ничего интересного.
   -Да-а-а-а-, - только и смог произнести Невский.
   -Слушай, а пошли со мной к колонне. Там мои ребятки что-то затевают по случаю моего дня рождения. Будешь моим гостем. Я приглашаю.
   Невский предупредил своего санинструктора и с удовольствием отправился с новым товарищем.
   -Поздравляем вас, товарищ старший лейтенант, с днём рождения! - Хором встретила своего командира группа водителей.
   Потом все вместе сидели у походной кухни, расправлялись с тортом, приготовленным поваром из галет и сгущёнки, пили чай. Кто-то взял в руки гитару, и полилась песня, сразу подхваченная солдатскими голосами:
   "И все, кого я встретил
   И не встретил.
   Пусть долго будут жить
   На этом свете,
   Как тишина на дальнем
   Рубеже..."
   На душе у именинника было радостно, о чём он не преминул поделиться с доктором. Забылись опасности минувшего дня, и не хотелось думать, что завтра ждут новые испытания - опять дорога среди знойной пустыни, пыль, духота. И, может быть, вновь встреча с опасностью.
   ... Утром колонна проследовала дальше...
  
  
  
  

Часть 7

1

   Это было везение. Ещё бы! Пуля насквозь пробила левую кисть у основания среднего и безымянного пальца, не задев при этом ни кость, ни крупные артерии. Повезло и в другом - всё произошло на глазах командира взвода. А иначе было бы сложнее: ведь никто бы не поверил - обязательно заподозрили в самостреле. А это - несмываемый позор! Правда, при выстреле с близкого расстояния, появляются отличительные признаки, в том числе ожог пламенем, чего не было в его случае. Но всё равно свидетель важен, тем более офицер. Помощь оказал санитарный инструктор роты, наложив тугую повязку на рану.
   Колонна "наливников" уже почти прошла по участку дороги, где охрану несли солдаты восьмой роты, рассредоточившись на наиболее опасных местах трассы. Тут и начался обстрел - несколько автоматов дружно ударили по машинам, везущим горючее. Нападение удалось быстро отразить, даже не загорелся ни один бензовоз, а раненый оказался только он - рядовой Семикобылин Виктор.
   Командир взвода лейтенант Тодосейчук Сергей хотел даже отправить раненого на лечение в 70 ОМСБ (отдельную мотострелковую бригаду), мол, в Медроте подлечат. Но раненый солдат уговорил не отрывать от товарищей, да и ранение пустяковое, тем более что сейчас обязанности врача батальона исполняет хирург Невский - он и займется лечением здесь, в полевом лагере. Лейтенант махнул рукой: "Чёрт с тобой! Только потом не жалуйся. Впрочем, доктор сам решит при осмотре". На том и порешили.
   Сразу по возвращению в полевой лагерь в пустыне командир взвода лично привёл раненого парня на приём к врачу, рассказал обстоятельства ранения, особенно подчёркивая, что сам был очевидцем. Ждал решения врача о необходимости эвакуации на вертолёте.
   Осмотрев рану, старший лейтенант Невский согласился с доводами Семикобылина и оставил на лечение на месте. Доктор был уверен, что сможет сам справиться с таким "счастливым ранением". Командир взвода кивнул головой и ушёл по своим делам.
   Лечение началось. Конечно, врач порекомендовал освободить раненого от несения боевой службы, что и было сделано его командиром взвода. Каждый день солдат приходил на перевязку, исправно принимал антибиотики, чтобы подавить воспаление в раневом канале. Скоро рана очистилась, началось заживление.
   Александр Невский даже завёл своего рода "Историю болезни" на раненого, записывал там ход лечения, намереваясь по возвращению в Медроту оформить официальную "Историю", выдать парню справку о ранении - может пригодиться в будущей жизни, ведь всякое бывает. Пока же врач выдал Семикобылину самодельный документ с подписью комбата и командира взвода, велел хранить её при себе.
   Прошло дней пять. Тут и пришлось доктору испытать изумление. Вернувшись утром с проверки солдатской кухни, Невский увидел нового дежурного по штабу - это был Семикобылин. Как и все в палаточном лагере он был раздет до пояса, на ремне висел штык-нож, как необходимый атрибут дежурного.
   - Рядовой Семикобылин, ко мне!- Солдат подбежал к офицеру, назвал себя, приложив руку к панаме.- Кто тебя поставил в наряд? У тебя ведь есть освобождение от дежурств и прочих работ. И почему ты снял повязку с руки?
   Невский взял парня за левую руку, пытаясь рассмотреть рану. Его кисть не была даже поцарапана. Рана таинственным образом исчезла. Врач испытал смешанное чувство: от удивления до ужаса.
   -Что случилось?! И почему пропала твоя рана?
   -Это вы, товарищ старший лейтенант, спутали меня с Витькой. А я Виталий Семикобылин. Мы с ним близнецы. - Солдат широко улыбнулся.
   Доктор почувствовал огромное облегчение - нет, он не сошёл с ума.
   - Ну и ну! Вас хоть мать-то родная не путала?
   - Батя путал - это точно, а мама - никогда. Мы с братом много раз в детстве пытались её перехитрить. Никогда не удавалось. А здесь нас всегда путают, мы уже привыкли. Впрочем, командир взвода в шутку предложил мне именоваться Шестикобылиным. Что я и делаю с удовольствием. Это я ему рассказал о своём дружке по школе - в соседнем классе учился парень по фамилии Убейкобылин. Вот мы с Мишкой этим и были "не разлей вода", всегда вместе ходили. Витьку мы в свою компанию не брали, он и злился всегда на меня. А потом кто-то и предложил меня звать по новой фамилии, мол, одну кобылу убил дружок. Так я и стал Шестикобылиным. Вот и во взводе меня все так кличут.
   - Всё понял, товарищ Шестикобылин. - Невский улыбнулся, собираясь уже уходить.- Надо будет как-нибудь на вас рядышком посмотреть и сравнить. При случае с братом подойди, или попозже он придёт на перевязку, я вас и сравню.
   Дежурный низко опустил голову, потом тихо произнёс:
   - Пожалуйста, товарищ старший лейтенант, не надо. Мы с ним в Афгане совсем не общаемся, даже не разговариваем. Я вообще готов его убить.
   - А что между вами произошло в Афгане?
   - Это произошло до службы в армии. Можно, я пойду? Вроде телефон звонит в домике.
   - Ладно, иди.
   Невский не стал больше приставать с вопросами, поняв, что затронул личную семейную тайну.
   Однако любопытство пересилило. Встретив вскоре случайно командира взвода Тодосейчука, доктор расспросил офицера о близнецах. Он не ошибся. Это была "смертельная ссора", причиной которой стала девушка. Как говорят французы - "Шерше ля фам" (Ищите женщину). Старая, как мир история о третьем лишнем. Оба брата полюбили одну сокурсницу по техникуму. Виталий познакомился с ней первым, а позже Виктор отбил. Они даже дрались несколько раз из-за Насти. Перед армией сыграли свадьбу, соединив узами брака Анастасию и Виктора. Брат был на свадьбе, но громко пожелал молодоженам поскорее развестись, а Настю сам он будет ждать хоть всю жизнь. С трудом гостям удалось растащить сцепившийся клубок из братских тел.
   В армию были призваны в один день спустя полгода, попали в одну команду, вместе приехали осенью прошлого года в Кандагар. Виталий всеми правдами и неправдами пытался отделиться от брата, но ничего не помогало. Они и в одном взводе умудрились оказаться. За всё время после свадьбы, по словам Виталия, они не сказали друг другу и пары слов. Эту печальную историю командиру взвода и поведал один из братьев. Впрочем, солдатами они оба были хорошими, никаких нареканий не имели от командования.
   Лишь в день получения писем можно было видеть счастливое лицо одного (получил письмо от жены) и несчастное лицо другого.
   Эта история двух братьев взволновала доктора. Ну что бы им не влюбиться в двух сестер-близняшек?! Все могли быть тогда счастливы...
  
  

2

   За последние четыре года предстояло тайно третий раз проникнуть на территорию Афганистана. Впрочем, это не так трудно, как может показаться. Единственное, что требуется, так это установить контакт с организациями "муджахидинов" в Пешаваре. Конечно, вас должны знать или, по крайней мере, вам следует иметь при себе рекомендации. Так и было, когда в январе 1980 он совершил "прогулку" в афганскую долину Кунар. В прошлом году всё из того же Пешавара побывал в Нангархаре. Оба раза у него, американца, были опытные проводники. Спокойно пересекали они государственную границу ДРА (Демократическая Республика Афганистан) и углублялись на её территорию, избежав встречи с частями как афганской, так и советской армии. Сделать это было, действительно, не так уж сложно. Помнится, еще журнал "Таймс" писал: "Нет тропинки в Афганистан и оттуда, которая не была бы изучена агентами ЦРУ до мельчайших деталей".
   Прошлые пребывания в Афганистане Чарльз Лерман (под таким именем появлялся в Пешаваре) старался не вспоминать. Правда, приходилось, отрастив бороду и усы, вместо нормальной европейской одежды надевать национальный афганский наряд. Приходилось привыкать и к внушительных размеров чалме. Сложнее привыкать к своему новому имени. Язык можно сломать от всех этих имен: Абдулхакк, Хайрулла, а теперь вот - Абдуррахман, то бишь - "раб всемилостивого". Не полагаясь на память, даже записывал в своем блокноте: "Меня зовут..."
   Сейчас, в мае 1983 года в Кветту приехал уже Майк Пресман. В районе этого пакистанского города размещены многочисленные лагеря афганской контрреволюции. Более сотни таких лагерей разбросано вдоль всей границы. Здесь и сколачиваются ударные отряды бойцов, сражающихся против афганской и советской армии. Сюда же поступает оружие с армейских складов США и Западной Европы. Это здесь обучают и вооружают "борцов за веру" перед засылкой на территорию ДРА американские, западноевропейские инструкторы.
   Учебные программы, как правило, направлены только на одно - террор и только террор. В том числе и психологический: вместе с группами боевиков пересекают афганскую границы муллы, подготовленные для психологической обработки населения, а также кинооператоры, призванные поставлять на идеологические рынки Запада душераздирающие кадры "зверств оккупантов", которые умело инсценируют сами же "борцы за веру". Говорят, психологические диверсии сегодня особенно в цене. Только в прошлом году исключительно на эти цели душманы получили из его страны почти полмиллиона долларов.
   Майк, будучи ещё Чарльзом, предпочитал другую специализацию. Вспомнилось заросшее до глаз бородатое лицо главаря одного из отрядов, Худайназара, которого ещё в прошлом году обучил использованию ракет "земля - земля" и "земля - воздух". На его счету затем были несколько ракетных обстрелов Джелалабада, повлекших многочисленные потери среди мирных жителей. Ну, это ли не удача! Видел по афганскому телевидению ещё его работу: прямым попаданием ракета уничтожила в воздухе гражданский самолёт афганской авиакомпании. С удовлетворением припомнил рассказ начальника аэропорта, который побывал на месте катастрофы: "Ничто раньше не потрясало меня так, как это зрелище. Обломки самолёта вперемежку с частями человеческих тел разбросаны по полосе длиной около 3 километров. Там было 52 человека, только афганцы. Я знал четверых из них - сотрудника нашего аэропорта, его жену, их маленьких детей. Я сам провожал их до трапа..."
   Конечно, Майк-Чарльз не был первым американцем, попавшим на территорию Афганистана. Американские, английские, французские наёмники давно уже сражаются с оружием в руках в составе отрядов "борцов за веру". Пресман без труда вспомнил, что из его соотечественников здесь побывали и Р.Браун, издатель журнала "Солдат удачи", и агент ЦРУ Д. Исби, и его приятель Д. Пилгрин, соратник "бешеного Майкла Хора", и ветеран войны во Вьетнаме Ю. Шипли, и многие другие. Кажется, еще английская газета "Санди таймс" признала, что разведывательное управление министерства обороны США и ЦРУ не жалеют денег для этих профессиональных борцов с "красной опасностью", готовых по первому приказу вылететь в любую точку земного шара. Их следы остались всюду, в том числе и во многих провинциях Афганистана. Пресман улыбнулся, самодовольно поглаживая свою отрастающую бороду.
   Есть в Афганистане и другие наёмники, так называемые "белые воротнички". Это советники. В эту категорию и переходил сейчас Майк Пресман, сменивший амплуа "пса войны". Десятки их находятся сейчас на территории Афганистана - наподобие классных дам, присматривают за "моральным духом" душманов, контролируют выбор объектов для террористических акций, а то и помогают навести смертоносную ракету. Есть они сейчас и в провинции Кандагар, куда лежит нынче путь Майка. Этот знойный Кандагар - одна из крупнейших провинций Афганистана. Как ему доложили, восемь европейцев рыщут сейчас под видом топографов в этой провинции в приграничной зоне, подыскивая места для дислокации отрядов "борцов за веру". Скоро и Пресману предстоит пополнить их число. Позднее он должен будет войти в состав одного из отрядов.
   Майк вновь открыл блокнот, никак не мог запомнить своё очередное имя - Абдуррахман. Прочитал по слогам, повторил по памяти. Неужели нельзя называться попроще, как у нас в Америке. Например, Стив, Ник, Сэм или, как нарекли его родители - Майк. На этот раз он будет носить своё настоящее имя, только фамилия сменена. Тут же в памяти стали всплывать годы, проведенные в родном городке Делавэр, что в штате Огайо. Как давно не был на родине! Впрочем, там никого не осталось из близких - родители рано умерли, а сестра перебралась в Нью-Йорк. А ему теперь принадлежит весь мир!
  

3

   Вечер обещал быть интересным - собрались все обитатели дома-крепости, что случалось не часто. Офицеры сидели за деревянным столом, пили чай и вели неспешную беседу. Говорили "ни о чем". Отдыхали после очередного жаркого дня в пустыне. Вместе с темнотой наступала и прохлада. Вокруг керосиновой лампы типа "летучая мышь" вилась многочисленная летающая живность, которую неудержимо влекло к свету. То одна, то другая ночная бабочка по неосторожности обжигала крылья и долго трепыхалась на столе, расставаясь с жизнью.
   Покончив с чаепитием, убрали со стола стаканы, сахар, остатки галет, сыра в баночках и сгущенного молока. Появилась колода карт. Комбат Тараборин, замполит Пястолов, начштаба Кобылаш и зампотех Новорук решили сыграть в "дурака". Доктор Невский присел рядом, наблюдал за игрой. Он уже знал - скучно не будет. Так и есть, анекдоты посыпались один за другим.
   "Капитан проиграл за вечер сто рублей и жалобно обратился к своим партнерам по покеру:
   -Ребята, помогите, умоляю вас! Если жена узнает, что я проиграл сто рублей, она голову мне оторвет,- на глазах появились слёзы.- Заклинаю вас, верните эти деньги, иначе мне не жить.
   Партнеры повздыхали, но вернули ему деньги.
   - Ребята,- продолжил неудачник, - дайте мне тогда еще пятьдесят рублей, чтобы она подумала, что я выиграл!"
   Майор Тараборин передал "эстафету" майору Пястолову. Тот размышлял минуту, потом, посмеиваясь заранее, начал рассказывать:
   "Вы директор совхоза. И у вас опять неурожай. Какие объективные причины вы выдвинете в своё оправдание?
   -Ну, плохие погодные условия...
   -Это мы уже много раз слышали. А что-нибудь посвежей?
   - Ну, забыли посадить..."
   Дождавшись, пока все успокоятся, капитан Кобылаш начал без предисловий:
   "Закончилось цирковое представление, в гримёрную приходит мужичок и вежливо спрашивает:
   -Извините, а где мне найти лилипута Васю, я к нему по делу. Выходит такой здоровенный бугай:
   - Ну, я Вася, чего надо?
   - Как же так, я лилипута ищу...
   -Слушай, мужик, я что, в нерабочее время расслабиться не могу?!"
   Наступила очередь старшего лейтенанта Новорук. Он с минуту помолчал и выпалил:
   "В кинотеатре:
   - Вы у меня пятый раз покупаете билеты,- говорит кассирша мужчине.
   - Да, но там, на входе в зал какой-то идиот их всё время надрывает".
   Офицеры одновременно посмотрели на старшего лейтенанта Невского. Тот кивнул головой:
   - А я на медицинскую тему "травану" анекдот. "Пациент говорит:
   - Доктор, вы выписали мне по 1 таблетке 4 раза в день после еды. А можно мне пить по 2 таблетки 2 раза в день. Еды на 4 раза не хватает..."
   Потом по ходу игры ещё рассказали по одному анекдоту, потом ещё. Все смеялись от души, вроде и нет никакой войны рядом.
   После очередного анекдота-шутки Невского ("Женщины в Древней Греции ценились очень высоко. Иногда на одну женщину можно было пьянствовать целую неделю") разговор, как и следовало ожидать, перешёл на них, на "прекрасную половину человечества". Вспоминали жён, подруг, знакомых. В итоге пришли к выводу, что если все они родились мужиками, то и должны это ценить...
   -Кстати, мужики, знаете, что больше всего боятся мужчины? Я пока учился в Академии, шибко умных книжек начитался, даже выписывал кое-что. Говорю по памяти.- Владимир Иванович Пястолов смешно сморщил нос и продолжил.- Все страхи мужчин собрал и систематизировал бельгийский психолог Жан Лурье. По мнению психолога, мужчины больше всего боятся: властных женщин, импотенции, начальницу-женщину, неверности дам, тещи, болезней, облысения.
   Долго спорили, обсуждали, смеялись и возмущались. Время летело незаметно.
   - Всех нас послушать - это же сумасшедший дом! О чём говорят офицеры на войне - смех, да и только.- Виктор Кобылаш громко стукнул по столу, стараясь привлечь внимание.
   - Все мы немножко сумасшедшие. Для абсолютно здравомыслящего человека жизнь должна, наверное, казаться сущим адом даже без войны. - Задумчиво произнёс Владимир Иванович. - Ладно, пора всем и на боковую. Поздно уже.
   Да, это верно. Посиделки закончились. Расходились молча. Уже укладываясь спать, комбат спросил Невского о недавно раненом солдате, мол, как идёт лечение.
   - Вы это, Сан Саныч, имеете в виду Семикобылина? Всё хорошо. Заживление идёт нормально. Справились без эвакуации.
   - Думаю, его можно задействовать на дежурства по штабу. Это не сложно. Не хватает у меня бойцов, док. Так что завтра передам командиру взвода, чтобы парня "запряг" в работу.
   Офицеры пожелали друг другу спокойной ночи.
  

4

   Как и ожидалось, границу пересекли без всяких проблем. Майка Пресмана, превратившегося в Абдуррахмана, сопровождал надёжный проводник, некий Хайр Махмуд. Колоритная личность! Мулла Хайр Махмуд, несмотря на относительную молодость (тридцать лет исполнилось), играл важную роль в борьбе с неверными. Активный главарь "исламской партии" Юнуса Халеса. Сейчас он возвращался из Пакистана, где обучался использованию ракет против авиации неверных. С началом его активной работы "шурави" могут не досчитаться своих вертолётов и самолётов в провинции Кандагар.
   Дальше по афганской земле важного человека из самой Америки сопровождал другой проводник. Мулла Маланг, "мулла-отшельник". Настоящее имя - Шир Зульфакар, 28 лет, получил духовное образование. Общий руководитель отрядов Халеса в провинции Кандагар, под его началом находилось около 750 "борцов за веру". Только за три первых месяца деятельности на территории Афганистана отряд Маланга уничтожил 380 мирных жителей, заполнив отрубленными головами колодцы в окрестностях Кастл-Нарендж. Ни одной школы не осталось в тех районах, где прошли отряды этого "борца за веру".
   Маланг отличается особой жестокостью. Лейтенанта царандоя Якуба, захваченного в плен, он лично исполосовал ножом, а потом своими руками задушил велосипедной шиной. Одного из своих гранатомётчиков, не попавшего в цель, Маланг расстрелял в упор выстрелом из его же гранатомёта. "Иди с Богом, и пусть минует тебя секира муллы Маланга!"- кажется, так говорят теперь в Кандагаре, напутствуя перед дорогой. Майк Пресман даже поёжился, вспоминая эту информацию на своего попутчика. Но он сам не нуждался в подобном напутствии. Он ведь шёл по провинции Кандагар не с Богом, а с муллой Малангом. Секира кровавого муллы теперь переходит в подчинение его, Майка Пресмана, или Абдуррахмана (опять не сразу припомнил это "заковыристое" имя).
   Началась настоящая работа. Абдуррахман в сопровождении небольшого отряда телохранителей обходил эту огромную, жаркую провинцию. Есть где разгуляться! Горы сменялись пустынями, пустыни - "зелёной зоной". Богатый край!
   Дни летели стремительно. Вот и середина июня подкралась, уже три недели находится Майк в отряде Маланга. Хотя здесь совсем иное летоисчисление, четырнадцатый век идёт! Да и месяцы именуются иначе. Но он привык. Пресман всё чаще ловил себя на мысли, что ему начинает нравиться эта страна, она и, правда, одна из красивейших в мире!
   Помнится, "красная пропаганда" трубила о распрях в стане контрреволюции, о бесконечной грызне главарей за власть и доллары, о вооружённых стычках между соперничающими группировками. Майк Пресман снисходительно усмехнулся - враньё. Он надёжно охраняется, в этом отряде Маланга ему нечего опасаться.
   Надо бы внести запись в свой дневник, который вёл все дни пребывания в Афганистане. Но очень устал. Ничего, завтра будет посвободнее, тогда и наверстает. Память у него хорошая, восстановит события легко и в полном объеме.
   Но Пресман-Абдуррахман жестоко ошибся. "Красная пропаганда" не обманула. Всё это оказалось чистой правдой. Майку на собственной шкуре пришлось в этом убедиться. И очень скоро. На следующий же день.
   Трудно сказать, чем именно не угодил мулла Маланг главарю помельче - мулле Сарбуланду. Зависть ли к удачливому душману, давнишние ли племенные противоречия или просто желание поживиться были тому причиной - неведомо. Факт же заключался в том, что в июньский прекрасный день в 15 минутах езды от живописного побережья водохранилища Аргандаб, что в уезде Шахваликот, отряд Маланга угодил в засаду. Люди Сарбуланда обстреляли колонну из гранатомётов. Это был настоящий ад!
   Особенно Пресман пришёл в ужас, когда две бочки с бензином, стоявшие в кузове впереди идущего открытого "пикапа", марки "Семург", вспыхнули, как спички. Пассажиры бросились врассыпную - свинцовый град ударил им вслед.
   Майк чудом избежал пули, выпрыгнув из следующей машины, удачно нырнул в проходящий рядом глубокий арык, проплыл под водой, потом полз, бежал, снова полз. Но выбрался из зоны обстрела. Он не знал, что стало с муллой Малангом, что с остальными "борцами за веру" из их отряда. Жалко, что потерял свою сумку с документами, а вместе с ней и свою фотокамеру. Он щелкал ею без устали, фиксируя деятельность душманов, их нападения на колонны афганской армии и советского ограниченного воинского контингента, посты безопасности, убийства представителей народной власти, разрушение школ и больниц. Разумеется, он снимал и трогательные сцены братания зарубежных советников с "борцами за веру" - приходилось встречаться с ними в ходе поездок по провинции. Были среди них и его соотечественники. Приятно переброситься парой десятков фраз на родном языке.
   Особенно жалел Майк-Абдуррахман утерянную видеопленку; в ней есть три документальных плана. Все же остальное - душманская самодеятельность, которой режиссирует Пресман - его одобрительные реплики по поводу удавшихся дублей слышны за кадром. Как, например, многократно повторённая "сцена жажды": измотанные переходом через пустыню "борцы за веру" жадно пьют воду. В несмонтированном ещё фильме хорошо видно, как душманы, добившись удачного дубля, довольно поглядывают в объектив. Или многократно повторённая "атака" - конные душманы несутся на камеру с криками: "Велик аллах! Бей советских!" Наконец, "последствия советской бомбардировки" - разрушенный кишлак. Правда, он снимал этот кишлак после недавнего землетрясения в горах. Но его материал, поданный в таком ключе, произведёт эффект разорвавшейся бомбы!
   Пресман даже заскрипел зубами, вспомнив, что и этот материал остался на месте нападения. Надо было всё же не так поспешно убегать. Теперь он был уверен, что мог повременить. Майк уже полностью успокоился, окончательно уверовав в свое везение. Но это был "не его день".
   Потеряв бдительность, на радостях, Майк Пресман угодил в новую засаду. Это были советские военнослужащие. Видимо, разведка. Американец только сейчас сообразил, что у него нет никакого оружия. Но это и хорошо! Для них он будет мирным афганским жителем. Если этот "финт" не пройдёт, то у него ещё есть вариант - он является топографом одной английской компании. Ничего, он выпутается и на этот раз...
  
  

5

   Эта новость с быстротой молнии разнеслась по полевому лагерю. Ещё бы! Настоящий пленный. Правда, он сначала пытался выдать себя за местного мирного дехканина. Это с его-то руками и нежными ступнями! Умора... Наши разведчики поднажали. Запел, как миленький. Перешёл с местного диалекта на английский. Это уже сложнее - язык этот знали плохо. Командир разведвзвода старший лейтенант Пермякин Степан распорядился переправить задержанного к командиру батальона Тараборину. Кроме того, старший лейтенант приказал своим хлопцам прочесать хорошенько район недавнего столкновения двух враждующих "духовских" банд.
   Вот это славно - душманы "колотят" друг друга! Пусть бы они перебили сами себя - мы не возражаем. Доктор Невский внимательно всматривался в это заросшее светлой бородой и усами лицо. Несомненно, задержанный был либо европейцем, либо американцем. Правильные черты лица, голубые глаза. Он понуро стоял перед офицерами батальона, переминаясь с ноги на ногу. Чалму с него уже сняли, длинные светлые волосы свалялись в немытые космы. Вообще, он производил жалкое зрелище: весь сжался, даже "скукожился", бросал испуганные взгляды на сидящих за столом комбата и начальника штаба. Офицеры, включая старшего лейтенанта Невского были раздеты до пояса, как и принято было для всех в полевом лагере в пустыне. Задержанный пытался определить старшего, пока безуспешно.
   Ждали замполита Пястолова - он прекрасно знал английский язык. Дежурный по штабу рядовой Семикобылин убежал за майором - тот недавно ушёл в автопарк. Это был Виктор Семикобылин, повязка на ладони надежно отличала его от брата-близнеца. Сегодня с утра он заступил на это несложное дежурство - рука почти зажила после ранения. Правда, ещё требовались регулярные перевязки.
   Комбат Сан Саныч в ожидании своего заместителя по политической части барабанил пальцами по столу. Было видно, что его этот задержанный очень заинтересовал.
   Под шатёр из маскировочной сети, натянутой над домом-крепостью, где размещался штаб батальона, вбежал Владимир Иванович. Он перевёл дыхание:
   - Где этот задержанный? А подайте-ка мне этого "Тяпкина- Ляпкина".
   Замполит был в приподнятом настроении. Впрочем, он редко бывал в другом состоянии. Неутомимый оптимист!
   Командир батальона показал рукой на "сжавшегося" человека, стоявшего между двух автоматчиков-разведчиков.
   Пястолов обратился к нему по-английски. Долго и внимательно слушал ответ задержанного. Начал, не спеша, переводить.
   Майк Пресман, так звали этого человека, работал по контракту в английской фирме, помогал законному афганскому правительству налаживать мирную жизнь в провинции Кандагар. Он со своими товарищами составлял карту, являясь топографом. Потом сюда придут гидрогеологи, дадут воду в многие уезды провинции. А вода для Афганистана означает жизнь. Он сугубо гражданский человек, никогда не держал в руках оружия. Сегодня он отстал от своей группы товарищей в районе водохранилища Аргандаб. Потом оказался свидетелем чудовищной схватки двух отрядов, чудом сам избежал гибели. Удалось покинуть район боя. Тут он и наткнулся на русских солдат. Спасибо большое, что не бросили его одного, привезли сюда. Он до сих пор напуган. Просит отпустить его, а лучше перевезти в район кишлака Нагахан. Его товарищи наверняка уже волнуются о его судьбе. Там у них назначена была общая встреча. Впрочем, он готов и сам туда добраться, если его прямо сейчас отпустят. Пока ещё светло, а темнеет здесь быстро и довольно рано, как всем известно.
   Задержанный даже изобразил робкую улыбку.
   -Складно "поёт",- комбат внимательно всматривался в лицо бородатого мужчины. - А чего он надел на себя этот маскарад? Почему назвался сразу афганским именем, прикидывался местным жителем. Насколько мне известно, иностранцы, официально работающие в Афгане, никогда не маскировались под дехкан.
   Пястолов перевел, дождался ответа. "Топограф" говорил долго, сбивчиво, размахивал руками, прижимал их в умоляющем жесте к груди.
   Оказывается, их группа вся так одевается - так удобнее, да и не жарко. А при встречах с местными приходится часто себя выдавать за их соотечественников, чтобы избежать столкновений. Да и опасаются попасть в руки душманов. Говорят, они сильно мучают пленных, да и не любят они неверных. Это ведь не секрет. Вы сами это прекрасно знаете. Он просит прощение, что пытался обмануть славных советских воинов, которые несут народам Афганистана мир и процветание. Он опять изобразил улыбку, на этот раз широкую и открытую.
   Комбат поманил за собой начштаба, они вышли из ограды, посовещались. Вернулись минут через пять. Всё это время задержанный напряжённо следил за воротами ограды.
   Майор Тараборин принял решение - задержать этого Майка Пресмана, выяснить о нем по официальным каналам всю информацию. Ему не стоит этого опасаться, ведь в Кандагаре, куда его переправят на вертолёте, он будет в безопасности. Там и его коллеги могут объявиться в ближайшем будущем. Вертолёт сейчас запросят. Плохо только, что погода портится. Похоже, начнется очередная песчаная буря. Возможно, придётся пока здесь задержаться. Его пока накормят-напоят. Пусть он отдохнет после трудного дня.
   Пресман, выслушав ответ переводчика, явно рассердился. Он стал требовать немедленного освобождения, так как это грозит ему невыполнением контракта на работу. Он потеряет драгоценное время, оказавшись в Кандагаре. А если его задержат, то он будет жаловаться на старшего офицера. А пока он объявляет в знак протеста сухую голодовку. За это по головке не погладят. Вы все прекрасно знаете, что значит обезвоживание в пустыне.
   Комбат и начальник штаба переглянулись. Похоже, мирный "топограф" показал свои зубы.
   -Док! - обратился Тараборин к стоявшему поблизости Невскому.- Ты полностью освободил землянку от своих медицинских запасов, как я просил ещё на прошлой неделе?
   - Так точно!
   -Вот и славно. Посадим пока господина Пресмана под стражу. Пусть охладит свой пыл. А там и вертолёт прилетит. А если надумает поесть-попить, то пусть скажет часовому. Принесет. Мы пленного даже связывать не станем из уважения к его мирной профессии.
   Комбат усмехнулся. Подождал, пока задержанный услышит весь перевод. Тот опять ссутулился, сжался, сразу уменьшившись в размерах, точно из него выпустили воздух.
   Майор Тараборин приказал начальнику штаба проводить Майка Пресмана до землянки. Часовым он назначил дежурного по штабу рядового Семикобылина, а на его место срочно приказал найти замену из его подразделения. Капитан Кобылаш кивнул и вышел из ограды вслед за задержанным и часовым. Разведчики поспешили за ними.
   Невский мысленно ещё раз спустился в эту землянку. Нет, всё точно. Там ничего не осталось из запасов медикаментов. Их перенесли в этот дом-крепость, разместив большую часть в обширном и прохладном подвале, а расходные медицинские средства так и лежали в салоне УАЗ-452, который стоял "на приколе" рядом со штабом. Там врач вёл приём больных, делал перевязки.
   Землянку комбат решил переоборудовать под "гауптвахту". Была у него такая задумка - особо "отличившихся" сажать на перевоспитание. Иногда не хватало слов, чтобы наказывать. Впрочем, он считал, что само появление такой гауптвахты послужит воспитательным фактором. А замок на двери был надёжным.
  
  
   6
  
   В планы Майка никак не входило сидеть в землянке. Но ничего, кажется, эти русские поверили в его версию о работе в английской фирме. Тем более что такие работы велись на самом деле. Время у него есть. Придумает план побега. Пока надо смотреть внимательно вокруг и всё запоминать. Он уже наметил маршрут, по которому следует выбираться отсюда. Чёрт, плохо, что кругом пустыня, ровная, как стол. Видно очень далеко. Но, кажется, прав был старший офицер - надвигается песчаная буря. Всё небо заволакивали чёрные тучи. Совсем, как перед хорошим дождём. Но всё дело в том, что дождей здесь как раз и не бывает. Вся влага испаряется, не долетая до земли. А ветер поднимает огромные тучи песка и пыли, которые закрывают солнце, становится темно, как ночью. Знать бы заранее, как долго продлится эта непогода. Иногда она проходит в считанные минуты, а иногда длится часами. Самому бы только не заблудится при побеге. Он был уверен в успехе своей задумки.
   И тут его сердце бешено забилось. Он увидел группу русских, которые шли в сторону шатра. Среди них он узнал офицера, который задержал его в районе боестолкновения. В руках он нёс его сумку. Он узнает её и не с такого близкого расстояния. Значит, они нашли его ценный багаж. А там ведь есть всё. А на плёнке есть его изображения рядом с руководителями боевых отрядов. Теперь вопрос времени, когда они поймут, кто им попал в руки.
   Майк Пресман ещё более сжался, шёл, загребая ногами землю. Он очень устал, он не представляет ценности, он совершенно подавлен. Он не представляет никакой опасности, не таит угрозы. Вот что должны видеть эти проклятые "шурави" при взгляде на него.
   Офицер с его сумкой вошёл под шатёр, его солдаты остались снаружи, к ним присоединились и его охранники с автоматами. Весело что-то обсуждают. Жаль, что плохо успел выучить русский язык. В будущем наверстает. Майк уже представлял, как засядет за учебники, а потом будет читать в подлиннике их великих писателей Достоевского и Толстого. На своём языке он немного успел прочесть. Впрочем, книги, это не его страсть. Лучше он сам будет допрашивать попавших в плен русских, задавая им вопросы один за другим. Он будет всматриваться в эти ненавистные лица и придумывать для них всё более и более изощрённые пытки.
   Подходя к яме в земле, которую они назвали "землянка", он нарочно споткнулся и упал, больно ударившись лицом. Из поцарапанной щеки потекла кровь. Солдат с голым торсом подал ему руку и помог подняться. Офицер протянул свой носовой платок, помог вытереть ранку.
   Этот солдатик будет охранять? Его же можно убить одним ударом. Майк с трудом удержал брезгливую гримасу на своём лице. А вооружён он только штык-ножом на поясе. Они даже не дали ему автомата?! Это уже хуже. Оружие бы очень сильно пригодилось. У него и кисть левая забинтована. Значит, он наполовину боеспособен. По крайней мере, я знаю эго больное место. Всё это пригодится в будущем.
   Офицер проинструктировал солдата - охранника. Отошёл в сторонку. Солдат открыл ключом замок на двери и показал вниз. Ему туда. Ещё на прощание он показал, что пьет из фляги и протянул Майку. Но тот гордо отвернулся. Осторожно по земляным ступенькам спустился в подвал - "землянку". Кажется, так они её назвали. Ох, и трудно ему будет учить этот русский язык. У них такие сложные есть слова. Взять хотя бы эту "землянку". Но он справится. Нет таких задумок, которые бы не реализовывал Пресман.
   Дверь за ним захлопнулась. Послышался скрежет ключа.
   Небо уже почти полностью затянулось тучами. Ветер крепчал с каждой минутой, поднимая в воздух огромные пыльные массы.
  
  

7

   - Ну, и что ты на это скажешь? - комбат Тараборин разбирал содержимое принесённой сумки. Бумаги, карты, записные книжки. Фотоаппарат, пакет с отснятыми плёнками. Имелось и несколько видеокассет, правда, сама камера отсутствовала. Личные вещи. Туалетные принадлежности. Даже почти полный флакон одеколона с приятным запахом (Невский первым понюхал. Понравился этот запах. Пахло полынью).- Это явно не "духовские" вещички.
   Офицеры выслушали доклад командира разведчиков, а теперь разбирались с "внутренностями" большой спортивной сумки.
   - Надо внимательно почитать записные книжки. Может, что и прояснится. Давай, Владимир Иванович, на тебя вся надежда. - Капитан Кобылаш протянул Пястолову пару пухлых записных книжек в кожаном переплёте.
   - А это не нашего задержанного сумочка?- Старший лейтенант Пермякин с сомнением посмотрел на майора Тараборина. - Мы ведь его в том районе поймали. Он явно убегал из зоны недавнего боя. Позже мы там всё облазили с моими ребятами. Сожжённая машина, куча обгорелых трупов, другая куча подстреленных духов, разбитая вторая машина. В ней и нашли эту сумку. Там было жарковато во время боя. Банды духовские схлестнулись.
   - Да вряд ли это он. Этот какой-то растяпа, явно гражданский спец. Ладно, отправим его, а там разберутся. Комбат уже вызвал вертолёт, доложил обстановку. - Кобылаш, не спеша, закурил. Его примеру последовали все.
   В ограду вошёл новый дежурный по штабу. Начштаба передал распоряжение командиру взвода Тодосейчуку. Тот прислал второго Семикобылина. Невский снова подивился их похожести. Впрочем, вспомнилось, Виталий предпочитал именоваться Шестикобылиным.
   Доктор решил сходить проведать своего раненого пациента. Он так и не перевязал его сегодня. А теперь когда он освободится? Как бы опять не началось нагноение. На такой жаре и пыли рана быстро воспаляется. На улице уже господствовал "афганец". Так называли эти пыльные вихри, регулярно налетающие во многих районах Афганистана. Спрятаться от этих пыльных бурь было очень трудно - ветер проникал всюду, заваливая песком. Плохо было видно даже на расстоянии вытянутой руки. Мелкие камушки и песок больно били по голому торсу. Надо бы надеть куртку.
   Семикобылина Невский нашёл на ступеньках землянки. Он сидел, укрываясь плащ-накидкой. Автомат ему уже принесли. Да и одет он был в полную полевую форму, правда, без каски и бронежилета.
   Невский пожалел, что не перевязал парня ещё с утра, когда тот прибыл дежурным по штабу. Было много свободных моментов.
   - Ничего, товарищ старший лейтенант, завтра перевяжите. На мне всё заживает, как на собаке. Я вообще очень везучий человек. Вот и ранение мне такое "смешное" выпало, засмеют ведь дома, когда вернусь. И жена у меня красавица. До сих пор не знаю, почему она меня выбрала, а не Витальку.
   - Ладно, ближе к ночи тебя всё же перевяжу. Никогда не откладывайте на завтра то, что нужно сделать сегодня. Это мой девиз. Надеюсь, после этой пыльной бури прилетит вертолёт и заберут твоего пленника. А с Виталием ты должен всё же помириться. Нельзя так. Ведь родные люди, тем более что вас и не отличить друг от друга. Вы ведь, как одно целое.
- Да я-то готов, только братан не хочет смириться с потери Насти. Разве такое можно простить?! Попробую завтра ещё с ним поговорить. Ведь мы с ним совсем не общались здесь. Конечно, это не нормально. Ладно, идите, товарищ старший лейтенант, а то вас всего камешками изобьёт. И спасибо вам большое, что столько со мной возитесь.
   - Не надо благодарить, ведь это моя обязанность. Хорошо, пойду я. Похоже, буря ещё больше усиливается. Пока.
   Закрывая от летящего песка ладонями глаза, Невский перебежал под навес из маскировочной сети. Офицеры по-прежнему сидели за столом. Сюда меньше надувало пыли. Они рассматривали трофейные карты из сумки. Владимир Иванович старательно просматривал записную книжку, изредка читая вслух интересные выдержки.
   Вдруг он даже встал, с волнением спросил командира разведвзвода: "Как ты говорил, он вам назвался при задержании?"
   - Я хорошо запомнил. У меня память на афганские имена отличная. Как-никак второй год здесь служу. Он сказал, что его зовут Абдуррахман. А что? - Степан Пермякин тоже поднялся за столом, напряженно глядя на замполита.
   Тот прочитал "металлическим голосом": "Моё имя - Абдуррахман".
   Комбат, начштаба, замполит выбежали из-под навеса, за ними еле поспевали доктор и разведчик. На улице сплошная стена из пыли преградила путь. Трудно было правильно выбрать направление. Но офицеры друг за другом подбежали к землянке. Часового Семикобылина рядом не оказалось.
   Его нашли в землянке. Он лежал на земляном полу и смотрел пустыми глазами вверх. В руке он сжимал фляжку, из которой понемногу вытекала вода, мгновенно впитываясь в сухую землю. Автомата при нём не оказалось. Похоже, он умер мгновенно. Шея его была сломана опытной рукой, и теперь голова безжизненно приняла неестественное положение. Куртка "хэбэ" была расстегнута, из кармана пропали документы. Невский подобрал с пола лишь листочек бумаги, где было от руки написано о полученном в бою ранении в левую кисть. Стояла подпись комбата и командира взвода.
   Картина разыгравшейся трагедии была ясна: задержанный захотел, якобы, попить воды, вызвал часового. А дальше всё произошло в считанные секунды. Этот опытный враг справился с молодым парнем молниеносно.
   В землянку вбежал Семикобылин Виталий. Он своим шестым чувством понял, что случилась трагедия с братом. Бросился к Виктору, пытался его расшевелить. Потом громко и протяжно зарыдал. Офицеры друг за другом вышли из землянки, оставив близнецов наедине.
   Впрочем, времени на раздумье не оставалось. Срочно был организован поиск. Буря к тому времени уже прекратилась, стало проясняться.
   Несколько бронетранспортеров помчались по пустыни в разных направлениях. Машина, в которой находился командир взвода Тодосейчук, смогла догнать беглеца на удалении около километра. Он сам в такой буре не смог далеко скрыться. Майк Пресман пытался отстреливаться. Очередь из крупнокалиберного пулемёта перебила ему обе ноги. Когда подъехали вплотную - Пресман был уже мёртв. Он сам выстрелил себе в голову.
   Вертолёт прилетел через час. На этом борту и были отправлены погибший Семикобылин, его сопровождал родной брат. В плащ-накидку было завёрнуто и тело Майка Пресмана, рядом стояла его спортивная сумка. Компетентным органам Афганистана предстояло разбираться с этим "топографом". Правда, сам он уже ничего сказать не сможет. Есть у мудрых афганцев пословица: заклинатель змей умирает от их укусов.
  
  

Часть 8

  
   1
  
   Кто был в Кандагаре, наверняка помнит участок дороги близ кишлака Мирбазар, ведущей к провинциальному центру. Не одна машина была здесь подбита, расстреляна из засады, налетела на минную ловушку. На километры разбросаны здесь остовы сожжённых, развороченных взрывами автомашин, бронетранспортёров, танков. Из разбитой техники сделали обваловку дороги, своеобразный защитный пояс, предохраняющий от пуль и гранат, но водители, наши и афганские, всегда осторожны в этом железном коридоре. Мало надеются на эту защиту, стремятся преодолеть участок на повышенной скорости.
   Утром 18 марта колонна КамАЗов-наливников, шедшая из Шинданда, приблизилась к Мирбазару. Ничто не предвещало беды. Уже виднелись пустынные улочки кишлака. Но водители словно забыли о едкой колючей пыли, слепящих лучах солнца, близкой пустыне Регистан - всё внимание сосредоточено на дорогу.
   Прозвучал протяжный сигнал, и первый КамАЗ капитана Дениса Сероштанова выдвинулся вперёд, набирая скорость. За ним тронулась машина рядового Ишчанова. Это был его 81-й рейс с топливом в Кандагар. Мог ли Рузимбай знать, что ему не суждено его завершить, что до выстрела вражеского гранатомёта остались мгновения...
   В клубах пыли всё дальше отдалялся первый наливник. Внезапно Ишчанова ослепил огненный шар, взметнувшийся впереди. Выстрелом из гранатомёта почти снесло одну из ёмкостей на прицепе у ведущего КамАЗа. Но машина не остановилась, продолжала двигаться, оставляя за собой длинный чёрный шлейф дыма.
   Надо попытаться проскочить, сообразил Ишчанов. Остановиться - значит, стать мишенью для тех, кто в засаде. И он нажал до упора педаль газа. Казалось, попытка удалась - развалины кишлака, откуда вёлся огонь, остались позади. Но вдруг сноп огня рванул прямо из-под кабины. Чёрной гарью заволокло треснувшие ветровые стёкла.
   "Лишь бы не взорвалась бочка, - метнулась мысль. - Надо постараться дотянуть ещё метров сто пятьдесят, там заставы..."
   Ишчанов вывел объятую пламенем машину из-под огня. Срулил на обочину, чтобы не затормозить движение колонны, выскочил из пылающей кабины и прыгнул в арык тушить тлеющее обмундирование. Едва поднялся, на него навалились какие-то люди. Сбили с ног, связали, через потайной ход потащили в дувал крайнего дома, а оттуда вглубь кишлака.
   Подгоняя ударами прикладов, погнали в сторону от дороги, где гремели выстрелы. Душманы спешили, опасались погони, боялись, что могут лишиться денег, обещанных главарём за захваченного советского солдата. Уже в сумерках его втолкнули в один из домов безымянного кишлака. Посредине комнаты на корточках сидели трое. Позже Рузимбай узнал: один из них был Абдулвахид. - главарь вооружённого формирования. Два других - европеец и араб - советники.
   Небольшого роста араб шагнул к шатающемуся от усталости солдату и, ничего не говоря, ударил его рукояткой пистолета по лицу. Европеец деловито стал настраивать видеоаппаратуру. Затем посыпались вопросы.
   Ишчанов молчал. Его снова били. Уходя, предупредили:
   -Будешь молчать - выпустим кишки...
   Ночь показалась бесконечной. Было предостаточно времени, чтобы обдумать своё положение, вспомнить прошлые дни.
   Время величина относительная, и Рузимбаю Ишчанову не нужно было обращаться к бессмертной теории Эйнштейна, чтобы доказать это. Чем меньше времени оставалось до увольнения в запас, тем, казалось, медленнее текли часы.
   И уж совсем невмоготу было находиться в это время в санчасти, где уже несколько дней вынужденно бездельничал рядовой Ишчанов - оступился на ровном месте и подвернул ногу.
   Как-то, накануне отправки колонны в рейс, в санчасть к Рузимбаю заглянул командир роты капитан Денис Иванович Сероштанов.
   -Ну, что, Рузик, в рейс с ротой пойдёшь? Или кого предложишь на своё место?
   -Думаю, товарищ капитан, что Ваня Сендык справится, я его уже давно готовлю. А вообще разрешите мне в последний свой рейс съездить!
   -Лады,- лицо командира роты просветлело.
   Перед рейсом набросал Рузимбай письмо родителям: "Жив-здоров, скоро уволят в запас. Остался один месяц". И ещё немного - на тетрадный листок. Как обычно. Второе письмо получилось большим. Иначе и быть не могло, ведь оно предназначалось его невесте. Беспокоило парня долгое отсутствие ответа от любимой девушки.
   В колонне у каждого водителя своё место. Было оно и у Ишчанова - трудное, но почётное, сразу за машиной командира роты. И мины, и пули, и другие сюрпризы дороги - всё это доставалось первым машинам.
   Колонна шла вперёд. На одной из остановок Сероштанов завёл, было, разговор с Рузимбаем, но тот отвечал как-то невпопад, был задумчив и рассеян. "Что-то случилось с ним", - решил офицер, уж он хорошо знал своего подчинённого. Ротный не выдержал:
   - Что случилось-то? Я вижу, что-то тревожит. Что-нибудь дома?
   Ишчанов отрицательно покачал головой.
   -Что же тогда? Уж не дела ли сердечные?
   Солдат невесело усмехнулся.
   -Всё ясно! Не беспокойся, где-нибудь затерялось это письмо. Придёт обязательно...
   Рузимбай горестно вздохнул, припоминая этот недавний разговор. Кажется, это было ещё в прошлой жизни. Теперь он - пленник.
   А вдруг и, правда, уже ждёт его письмо от девушки с красивым именем Фарида. Как же теперь он его прочитает?
  
  
   2
  
   Почти два года прошло, как Фарида пришла на его проводы в армию, этот жаркий апрель 81-го он помнит хорошо. Обещала ждать и регулярно писать письма. Впрочем, слово своё держала. Целая пачка писем накопилась уже за это время. Даже он не всегда имел возможность отвечать на все её послания. С октября его письма стали приходить из Афгана.
   Но что знали об Афганистане в то время в Союзе? События в этой стране оставались тайной за семью печатями. Знали, что Ограниченный контингент отправился выполнять интернациональный долг. Слышали, что некоторые родители получают обратно цинковые гробы, которые вскрывать не разрешают. Догадывались, что там война, но не такая, о какой рассказывают ветераны Великой Отечественной.
   Дедушка Рузимбая вернулся с Великой войны с орденом Красной Звезды. До сих пор рассказы уважаемого Аразгельды о той войне любят слушать его соседи и внуки. Но теперь точно такой же орден есть и у Ишчанова. И он заплатил своей кровью за эту высокую награду. Теперь в их роду будет два орденоносца. Сам дедушка, наверняка, будет доволен - хороший внук у него вырос.
   Этот бой в сентябре прошлого года врезался в память до мельчайших подробностей.
   Сначала в горах прогремели глухие выстрелы. Панорама боя открылась неожиданно, едва успели выскочить из-за поворота и затормозить. Дорогу колонне перегородил горящий автомобиль. Рядом находился диспетчерско-контрольный пост, из стоящего в укрытии БТР яростно поливали свинцом "зелёнку" и две невысокие сопки у дороги, где засели душманы.
   Ишчанов выпрыгнул из машины, поддержал огонь с поста. Через несколько минут подтянулась и вся колонна. В бой вступили зенитные установки, и стало несколько легче.
   По цепи передали, что в замыкании туговато с патронами. Рузимбай пополз к своей машине (он тогда ездил с командиром роты), где хранился командирский запас - два ящика. Командир роты, тогда ещё старший лейтенант Сероштанов, в несколько секунд вскрыл один из них и отправил в хвост колонны. Из второго ящика по две пачки раздал Ишчанову и сержанту Баеву, остальное оставил себе.
   Пока заряжали патроны, ранило капитана Центило, секретаря парторганизации батальона. Пока перевязывали офицера, душманы подожгли машину Ишчанова. Медленно занимался прорезиненный тент, за которым плотно, один к одному, стояли ящики со взрывателями.
   Ротный и рядовой Ишчанов поняли друг друга без слов. Рузимбай броском преодолел простреливаемый участок и вскочил в горящую машину. Старший лейтенант метнулся к бронетранспортёру - надо было столкнуть с проезжей части горящий автомобиль. На "бронике" сразу всё поняли, попятились из укрытия и пошли на таран. Это было жуткое зрелище - казалось, что огненный смерч в одно мгновение проглотил стальную коробку бронированной машины. Летели снопы искр, трещал металл, гул огня смешивался с рёвом двигателя "бэтээра". Затем огненный шар оторвался от него и покатился под откос. Старший лейтенант жестом показал Ишчанову, что надо немедленно пускать туда же и их КамАЗ, загруженный ящиками со взрывателями.
   Ишчанов бросил взгляд на кузов: огонь лишь только подбирался к зелёным ящикам, у него было ещё время. И он резко подал вперёд педаль акселератора. Бронетранспортёр уже освободил проезд вперёд. Двигатель захлебнулся и умолк. Рузимбай почувствовал, как его мгновенно прошиб холодный пот, - если машина не заведётся, её уже ничто не сможет спасти. И он приказал себе: "Спокойно, без суеты!" Повернул ключ зажигания, двигатель "схватил". Выжал сцепление, включил передачу - вперёд!
   Теперь надо прижаться влево к кромке пропасти и обойти осыпь. И спокойно. Краска на ящиках только-только начала пузыриться, в запасе есть несколько секунд. Можно успеть, можно...
   -Прыгай, Ишчанов! Прыгай! - кричал ему старший лейтенант Сероштанов, но Рузимбай не слышал голоса командира, не видел его отчаянных жестов. Не видел напряжённых взглядов своих сослуживцев - все ждали трагической развязки: пламя уже вовсю играло на машине, горел не только прорезиненный тент, но и доски кузова.
   А Рузимбай старался не оглядываться, не смотреть в зеркало заднего вида. В двадцати метрах перед ним была скала, за нею крутой поворот, вот туда и надо успеть, и тогда мощный взрыв уже никому из его товарищей не принесёт никакого вреда. Что будет с ним - он не хотел думать. Главное - спасти своих.
   Как только КамАЗ, вихляя и подпрыгивая на пробитых шинах, свернул за скалу, Ишчанов прижал его к обочине, остановил и выпрыгнул из кабины. Теперь - назад! Теперь пусть рвёт!
   Что-то заставило его оглянуться. И он сразу увидел, что ящики со взрывателями только-только занимаются огнём. И в голове пронеслось: ведь в ящиках взрыватели к тем боеприпасам, которые везёт колонна. Без взрывателей весь груз - балласт, безжизненный металл.
   Ишчанов, прикрывая от огня лицо, выхватил из-под кузова лопату, и начал остервенело кидать в огонь смешанный с песком щебень.
   Когда был присыпан последний всплеск пламени, рядовой Ишчанов сунул лопату на своё место, передёрнул затвор автомата - надо было теперь в другой бой вступать. И в этот момент ему обожгло правую ногу. Словно шмель ужалил.
   Нога как-то неестественно подломилась, и он рухнул рядом с дымящей машиной. Отполз не спеша за скаты, осмотрелся и выпустил две очереди по валунам, за которыми засели "духи". А потом вдруг накатила боль, тупая до оцепенения. Казалось, он на мгновение лишь закрыл глаза, а открыл - незнакомые белые стены, капельница у кровати, ещё какие-то предметы. Резко поднялся, глянул поверх повязок на ноге и облегчением откинулся на подушку. Нога - цела!
   Зашли врачи, проверили его состояние. Очень обрадовались, что раненый пришёл в себя. Оказалось, что на вертолёте Ишчанова переправили с места ранения, прооперировали в Медицинской роте Кандагара, извлекли пулю из бедра, которая к счастью не повредила кость.
   Несколько дней спустя Рузимбая заехал проведать командир роты. Старший лейтенант восхищался геройским поведением Ишчанова в бою, сообщил о представлении героя к ордену.
   Целый месяц пролежал на белых простынях солдат, наслаждаясь жизнью и тишиной. Молодой организм быстро восстанавливал силы.
   При выписке его лечащий врач старший лейтенант Невский долго жал ему руку, просил беречь себя и больше не попадаться на мушку врагам, а ещё приглашал заглядывать просто в гости при случае.
   - Ты, Рузимбай, в бою геройски себя проявил. Но и здесь не меньшее мужество своё показал при лечении. Никогда не слышал твоих стонов и жалоб. Настоящий солдат!
   ...А орден Рузимбай Ишчанов получил на праздник 23 февраля. Это был счастливейший день его жизни...
  
  
   3
  
   Командир третьего батальон 70 ОМСБ (отдельной мотострелковой бригады) майор Тараборин долго и обстоятельно разговаривал по ЗАС (секретный канал связи) с командиром Бригады. То и дело из каменного дома, в котором размещался штаб батальона, расквартированного в пустыне, доносились уточняющие вопросы, которые перемежались словами "есть!", "так точно!", "никак нет". Наконец, прозвучала заключительная фраза: "Слушаюсь! Об исполнении доложу!"
   Сан Саныч вышел из "крепости" (как все в шутку именовали этот единственный каменный дом, возведённый среди пустыни, укрытый сверху вместе с прилегающим двориком маскировочной сетью), не спеша подошёл к деревянному столу, врытому в середине огороженного участка.
   Вокруг стола на лавках сидели офицеры управления батальона, два командира рот, потягивая из стаканов холодный квас. Целая бочка самодельного кваса хранилась в погребе каменного дома, сохраняя спасительный холод полюбившемуся напитку. Жара на солнце стояла нешуточная. Даже в тени термометр перевалил за пятьдесят градусов. Был послеобеденный перерыв, офицеры отдыхали, пытаясь хоть немного остудиться кваском.
   -Ну, что там, командир? - первым не выдержал майор Пястолов, замполит, глядя на озабоченное лицо Тараборина.
   -Завтра приказано выехать за нашим пленным солдатом, достигли, наконец, договоренности о его обмене на группу захваченных "духов", в том числе на очень важную "шишку". Впрочем, эта работа будет проведена офицерами из афганского ХАДа (органы безопасности), нам приказано только забрать парня, привести сюда, в этот полевой лагерь, а потом на "вертушке" переправить в нашу Бригаду.
   Командир батальона коротко и чётко отдал команды капитану Кобылаш, начальнику штаба, старшему лейтенанту Новорук, зампотеху, капитану Макурову, командиру роты. Получив задание, офицеры один за другим исчезали из-за стола.
   Подумав немного, Сан Саныч задумчиво посмотрел на врача батальона.
   -Я думаю, доктора тоже лучше взять с собой. Неизвестно, в каком состоянии находится боец после нескольких месяцев плена. Может быть, док, потребуется твоя срочная помощь. Подумай, что может тебе для этого понадобиться. Добро?
   Старший лейтенант Невский, временно заменяющий штатного врача батальона, кивнул и отправился проверить запасы в своей медицинской сумке.
   ... Вечером перед сном офицеры вновь сидели у стола и докладывали командиру об исполнении приказаний.
   -Я даже не знал, что наши солдаты попадают в плен. - Заговорил старший лейтенант Невский, улучив наступившую паузу. - А как они вообще умудряются попасть к "духам"?
   -Как ни странно, насколько я знаю, в бою попадают единицы,- майор Тараборин устало вздохнул.- Слишком велика ответственность у солдатиков наших друг за друга. Больше всего попадают из-за личной неосмотрительности, а то и недисциплинированности. Между прочим, по этим же причинам, к сожалению, у нас и немало людей гибнет. Кто служит не первый год здесь, наверняка вспомнит историю с гибелью капитана. Тот из госпиталя нашего (он тогда ещё рядом с аэропортом Арианой находился) решил добраться до расположения нашей 70 Бригады на попутном транспорте. По дороге афганский автомобиль остановили душманы. У капитана с собой не оказалось оружия. Надо отдать должное его мужеству - вместо плена он предпочёл смерть. Выбив у одного из подошедших автомат, он оказал сопротивление. Во время возникшей перестрелки погиб. Не велика ли цена за легкомысленное решение?!
   Офицеры закивали головами. Невский тоже припомнил эту трагедию, случившуюся вскоре после его прибытия в Кандагар. Был даже издан специальный приказ по гарнизону, запрещающий находиться вне военного городка без оружия.
   Виктор Кобылаш, начальник штаба, попросил рассказать майора Тараборина о захваченном солдате. Тот, не спеша, начал рассказывать.
   Искать рядового Рузимбая Ишчанова стали сразу после отражения нападения. На помощь прибыла резервная группа с ближайшей сторожевой заставы. В её составе были сержант Запарий Юрий и рядовой Бахурец Виктор. Оба видели, как вторая, объятая пламенем машина, съезжала на обочину, как прыгал в арык водитель.
   При внимательном осмотре местности были обнаружены следы борьбы, куски обгоревшего солдатского обмундирования. Стало ясно: солдат попал в лапы мятежников. Но в каком он состоянии? Где находится? Как ему помочь?
   На все эти непростые вопросы предстояло ответить. Позже выяснилось, что солдат жив, находится в плену у Абдулвахида. Вскоре удалось передать главарю письмо.
   Через три дня пришёл ответ. На помятом клочке бумаги текст: "Ответ на ваше письмо такой: если мы придём к согласию, то вы получите своего солдата живым, а нам всё равно - получим обратно мы своих людей или нет..." Внизу стояли имена нескольких "борцов за веру", которые в разное время были захвачены в Кандагарской провинции. Их главарь и предлагал обменять на Ишчанова.
   Присутствующий при этом подполковник Азим, начальник одного из отрядов народной милиции (царандоя) провинции Кандагар, не скрывал досады, однако, подумав, остыл:
   - А что, за жизнь советского солдата можно и нужно отдать этих негодяев. Им всё равно не миновать кары нашего народа, если они не одумаются, не сложат оружие.
   Советские представители опасались, что рядовой Ишчанов не поверит главарю, не согласится на обмен, посчитает это провокацией.
   Но, тем не менее, всё теперь позади. Завтра поедем и заберём этого парня, во что бы то ни стало. А теперь, всем спасть. Завтра будет тяжёлый день.
   Майор Тараборин хлопнул ладонью по столу.
  
  
   4
  
   Между тем с самого начала хитрый Абдулвахид вёл игру на два фронта. Параллельно пленного ежедневно подвергали психологической и идеологической обработке, пытались играть на национальных чувствах. Но Рузимбай с возмущением отвергал все попытки склонить его к измене.
   Это было уже в кишлаке Чарбат, где нашего солдата держали в подвале. О побеге не могло быть и речи. Его круглосуточно охраняли двое часовых. На ночь приковывали цепями к железной балке, за любое неповиновение жестоко избивали цепями с оловянными наконечниками.
   В это время к нему зачастил некий Сапар. Узбек по национальности. Он подолгу рассказывал, что его родители якобы убежали от "Советов" ещё в гражданскую. Что живёт он, как настоящий мусульманин, имеет трёх жён, дом. И он, Ишчанов, сможет наслаждаться жизнью, стоит ему только захотеть. Станет богатым, будет иметь много денег, купит машину, дом, приведёт в него жену и не одну...
   Ишчанов был неумолим: он или вернётся на Родину, или погибнет...
   Следует заметить, что за время ведения боевых действий с вооружённой оппозицией советские подразделения не оставляли раненых и убитых на поле боя. Напротив, в самой сложной обстановке, нередко с риском для жизни, делалось всё возможное, чтобы вывести пострадавших в тыл, деблокировать ту или иную группу, попавшую в засаду. Чудеса героизма и храбрости проявляли наши вертолётчики, когда под плотным пулемётным огнём, под угрозой поражения зенитной ракетой вывозили наших разведчиков, десантников буквально из-под носа душманов. Но на войне всего, как говорится, не предусмотришь....
   В середине мая всё было готово для обмена названных мятежников на советского солдата. Было оговорено место и время встречи для обмена. Однако в назначенный срок обмен не состоялся. Сорвался он и во второй раз, и в третий. Было ясно: мятежники намеренно затягивают время. Но почему?
   Оказалось, что высокопоставленный руководитель ИСОА (Исламский союз освобождения Афганистана) питал надежды склонить на свою сторону советского солдата-узбека. С этой целью направил к нему в Кандагарскую провинцию группу западных корреспондентов для агитации солдата с целью выезда на Запад.
   Но разговора не получилось - пленный советский солдат наотрез отказался от услуг непрошенных гостей, предлагавших ему подписать письмо и с их помощью перебраться в любую страну Западной Европы, США или Канаду.
   -Я вернусь только домой, - твердил как заклинание Ишчанов.
   И журналисты, сделав несколько снимков, ретировались.
  
  
   5
  
   После провала этой "операции" решено было использовать последнее средство - запугивание. Ишчанова выволокли за волосы на улицу, долго били, потом, подогнав лошадь, взвалили на неё. По узкой извилистой тропе стали подниматься в горы.
   Пришли. Это Рузимбай понял сразу, когда увидел обомшелые амбразуры дотов. Его с силой толкнули, давая понять, что нужно сесть. Сидел долго, казалось, о нём забыли. Но вот к нему подошёл толстяк, судя по всему, он был здесь старшим. Он что-то спросил у одного из тех, кто привёл солдата. И они оба расхохотались. Потом толстяк поднял руку и жестом, не терпящим возражений, позвал кого-то. Подбежал худой, щуплый мужчина. Они о чём-то переговорили между собой, и худой на плохом русском стал задавать вопросы.
   Рузимбай Ишчанов упорно молчал. Толстяк снова что-то крикнул. Вскоре показалась группа людей. Волоком тащили двух молодых парней в форме советских солдат. Лица русоволосых парней были окровавлены, оба с ненавистью смотрели на толстяка.
   Главарь приблизился вплотную к Ишчанову и заговорил с ним на узбекском языке:
   - Ты - мусульманин, понимаешь и наш язык. Скажи, где находится ваша часть, как незаметно проникнуть туда, где расположены посты, где хранятся боеприпасы?
   -Не понимаю тебя, не знаю, - по-русски ответил Ишчанов.
   -Врёшь, продался неверным!
   Удар в живот, в лицо. Острие ножа у горла.
   -Значит, не хочешь говорить. Ну, что ж...
   Толстяк указал пальцем на одного из русоволосых пленных. Два душмана, ещё круче заломив солдату руки за спину, отвели его голову чуть назад. Третий, не спеша подошёл к нему и стал медленно надрезать надбровные дуги. От дикой боли парень закричал и забился в руках бандитов. Кровь ручьём полилась по его лицу, на тельняшку, куртку. Палач хладнокровно вытер окровавленные руки, стал оттягивать веки глаз пленного и надрезать их...
   -Чтобы вечно не закрывались глаза, - словно зверь, возбуждённый от запаха крови, прорычал главарь.
   Рузимбай и другой пленный пытались не смотреть на истязания и муки товарища, Но каждая их попытка отвернуться от жуткого зрелища пресекалась ударами прикладов.
   Бандиты швырнули в сторону окровавленного и, видимо, уже потерявшего сознание десантника без носа, ушей, бровей и век.
   Очередной их жертвой стал второй русоволосый солдат. Жестоко избив парня, они отрезали ему язык. Очнувшись, солдат волчком заметался по земле рядом с молчаливо лежащим товарищем. Кровь лилась из его рта.
   -Принесите молоток и гвозди,- приказал главарь.
   Ишчанов понял: пришёл и его черёд.
   От короткого удара гвоздь пронзил запястье. Резкая боль обдала всё тело. Потом наступило беспамятство. Когда Рузимбай очнулся, то услышал над собой:
   -Шакал, оказывается, ты знаешь наш язык...
   Ишчанов понял, что, находясь в бессознательном состоянии, он говорил на своём языке. "Теперь они займутся мной основательно,- с горькой досадой подумал Рузимбай.- Выдержать бы только"
   Подняться ему помогли, резко схватив под мышки.
   -Оставьте его, - бросил главарь.- Поговорим с ним потом.
   Бандиты отошли сторону, Ишчанов зубами рванул гвоздь из руки и тотчас потерял сознание...
   Рано утром измученного и еле стоявшего на ногах Рузимбая разули, раздели и передали другой банде. Оба русоволосых солдата не поднялись - они были мертвы.
  
  
   6
  
   После изнурительного и, казалось, нескончаемого пути по горным тропам, советского солдата привели в какой-то лагерь. Его завели в шахту, углублённую горизонтально в сопке, где по бокам за небольшими металлическими дверями с крохотными окошками были устроены ямы, втолкнули туда. Кромешная тьма словно поглотила его.
   На следующий день Ишчанову забинтовали левую руку, переодели, привели в порядок и стали возить по крупному кишлаку, рассказывая и показывая, как хорошо живут люди. "А тот, кто преданно служит нашему делу, пользуется привилегиями, обеспечен всем!" Ишчанов понял, что душманы вновь начали его "обрабатывать", сменив в очередной раз "кнут на пряник". Ему предлагали служить у них инструктором, обещали богатую и сладкую жизнь, полагаясь, видимо, на то, что у него проснётся мусульманская кровь, и он соблазнится на посулы.
   Но и эта затея не принесла успеха. Рузимбай вновь оказался в яме. Его почти каждый день водили на допросы, уговаривали, грозили, истязали.
   Одно время пленного несколько дней не тревожили. Приносили сносную еду, давали пить. Однажды даже обработали раны. А вскоре отвели помыться, переодели в приличную одежду и повезли в кишлак. Подъехали к добротному дому, завели туда. Светлые и богато отделанные комнаты после тёмного зиндана были похожи на райский уголок.
   -Этот дом - твой,- сказал бородатый, по-восточному одетый сопровождающий.
   Затем по его сигналу в комнату ввели несколько юных красоток.
   -Выбирай любую. Можешь даже взять себе в жёны двух-трёх, - улыбаясь, сказал бородач.- Коран разрешает.
   Потом он достал из шкафа мешочек и высыпал на стол золотые украшения.
   -Это тоже твоё. Бери!
   Рузимбай отрицательно покачал головой.
   -Нет. Я хочу туда, где был раньше, домой, на Родину.
   Его опять бросили в зиндан. Сказали: "Завтра будешь расстрелян".
   Опустившись на землю, Ишчанов представил, что его завтра не станет... Ему, как никогда прежде, ярко вспомнились школьные годы, одноклассницы Джумагуль и Фарида, с которыми ходил вместе в школу. Сейчас он их видел как наяву, разговаривал с ними, смеялся. Спустя полгода после окончания школы Фарида стала его невестой.
   Затем в его памяти возникла картина проводов в армию. Услышал слова матери: "Возвращайся скорее, сынок!" "Я вернусь, как положено, мама!"
   Часовой, ходивший по шахте, с любопытством наблюдал за странным поведением и разговором пленного.
   Душман заглянул в дверное оконце зиндана, назвался Мамадом. Он работал когда-то в совместной советско-афганской автотранспортной компании и кое-как говорил по-русски. Перейдя на заговорческий шёпот, молодой охранник сообщил, что "шурави" уже более двух месяцев ведут переговоры с главарём о его обмене. Приложив палец к губам, душман посоветовал спокойно ждать.
   Эта новость яркой молнией ворвалась в его измученный мозг. Плен... С этим ужасным, унизительным положением Ишчанов не мог смириться с первого дня.
   Рузимбай попросил воды. Посудина не пролезала в маленькое окошко. Тогда часовой отодвинул засов, открыл дверь и вошёл к пленнику. Пока Ишчанов пил, тот принёс коптилку. Двигался охранник спокойно, словно у себя дома. Присел. Разговорились. Беседа длилась час, полтора.
   На прощание Мамад ещё раз посоветовал не волноваться за жизнь, убивать его не станут.
   Действительно, его не расстреляли ни на следующий, ни в последующий день. Оставалось только ждать. И он ждал. О побеге думать было нечего. Однажды, ещё в первые недели он предпринял такую попытку. Его быстро изловили, избили, не кормили несколько дней.
  
   7
  
   Летели за днями дни. И каждый час уносил частичку бытия. Почему-то эти слова чаще других приходили ему на память. Несмотря на то, что он уже знал о ведущихся за его спиной переговорах, в их счастливый успех он мало верил. В кино - это одно, а в жизни выходит совсем другое, считал он. И сколько предстоит ещё здесь пробыть, ему не скажет никто.
   Как-то к нему снова подошёл Мамад и сказал, чтобы он был готов. Действительно, вскоре его повели куда-то. По ходу движения определил, что ведут на запад, к Кандагару. Чем ближе приближались к городу, тем осторожнее становился шаг его проводников. И вдруг впереди показались какие-то люди, завязалась яростная перестрелка между ними и его спутниками. Пока шла пальба, он думал: "Что же, выходит, всё зазря? Зря он столько ждал этот день? Зря он столько тосковал, надеялся? Ну, не-ет, не выйдет!"
   Не разбирая дороги, он побежал. Его сшибли. Завалили, он отбивался - не помогло. Так близка свобода - поманила и ушла. Что это - конец? Его блуждающий взгляд остановился на Мамаде.
   "Шурави, ты можешь себе навредить, - сказал тот, не глядя ему в лицо. - Если они найдут тебя..." - Он не договорил. Те, кто устроил засаду, прочёсывали местность.
   Его спрятали в каком-то кишлаке. По отдельным репликам своих охранников Рузимбай понял, что завтра будет предпринята попытка обменять его на "большого и уважаемого в этих местах человека".
   Духота. Ночь. Месяц ярким "блином" повис на небе. Ишчанов никак не мог уснуть. Сильно болела травмированная рука. Уже несколько дней, как кисть опухла и покраснела. Значит, рана нагноилась. Подумал об этом как-то лениво и безучастно. Уснул перед рассветом.
   ... Рано утром 17 июня его разбудили раньше обычного. Он наскоро сунул ноги в обрезанные кирзовые сапоги, брызнул пригоршню воды на лицо и сел в повидавший виды "мерседес". По бокам и сзади устроились рослые душманы с оружием наизготовку. Вскоре они были у цели - в кишлаке Гракалача. Сюда со всех близлежащих кишлаков собрались дехкане. Ждали представителя советского командования.
   Ровно в девять утра к кишлаку подкатили три бронетранспортёра с десантом на броне. Когда Рузимбай увидел запылённые, до боли знакомые лица советских солдат, у него закружилась от нахлынувших чувств голова.
   Вскоре один из телохранителей подтолкнул Ишчанова: иди...
   Солдат, не чувствуя ног, шагнул навстречу незнакомому советскому майору, силы оставили парня, и он свалился прямо на руки офицера.
   -Док,- крикнул майор Тараборин, осторожно усаживая Рузимбая на землю.
   Старший лейтенант Невский подбежал, на ходу расстегивая медицинскую сумку. Быстро набрал из ампулы лекарство, ввёл потерявшему сознание солдату. Вскоре Ишчанов открыл глаза, жадно попил из протянутой фляги. Его подняли двое солдат, осторожно подвели к бронетранспортёру, помогли забраться внутрь.
   Через несколько минут "бэтээры" стремительно покинули кишлак.
   ...Он стоял в тесном кольце из наших солдат и офицеров и не мог сдержать слёз. Одет в длинную рубаху и шаровары грязно-зелёного цвета, на ногах кирзовые сапоги с обрезанными голенищами. В основном в этой одежде он провёл в заточении долгих и страшных три месяца, каждый день из которых мог стать последним. Первым его желанием было, едва он ступил на территорию советского военного городка в пустыне, помыться, снять с себя ненавистную, с чужого плеча одежду.
   Чистый и посвежевший, в новой солдатской форме, Ишчанов безропотно подчинился воле доктора - тот настаивал на осмотре его руки.
   -Придётся вскрывать. У тебя развилась флегмона, так можно и руку потерять. Я, конечно, обезболю место разреза, но всё равно придётся немного потерпеть,- Александр Невский внимательно посмотрел на солдата. - Начнём?
   -Ничего, товарищ старший лейтенант. Я стерплю. И не такое пришлось пережить,- Рузимбай послушно лег на медицинские носилки, протягивая врачу красную и опухшую левую кисть.- А я вас сразу узнал. Вы ведь оперировали меня ещё в прошлом году, достали пулю из ноги.
   -То-то мне показалось твоё лицо знакомым. Правда, ты сильно исхудал. Ничего, всё страшное у тебя осталось позади. А впереди тебя ждёт долгая и счастливая жизнь. Я в этом уверен.
   Через пару часов краснозвёздный вертолёт уносил рядового Рузимбая Ишчанова на "Большую землю". После обследования в госпитале Кандагара Рузимбай улетит домой, в родной Ташкент,- срок его службы закончился два месяца назад...
  
  
  

Часть 9

1

  
   - Привет, Александр! Ты сильно занят?- замполит третьего батальона майор Пястолов заглянул в салон медицинского "УАЗика", в котором старший лейтенант Невский наводил порядок после закончившегося приёма больных
   -Нет, могу прерваться. Что случилось?
   -Ничего. Просто требуется твоё участие. У нас ведь сейчас гостит корреспондент из Москвы, из "Звёздочки". Он едет на этой колонне, что остановилась на ночлег. Они сейчас с Сан Санычем в бане. Комбат решил принять подполковника по высшему разряду. Всё было нормально, но тут у московского гостя сильно голова разболелась, он думает, что давление поднялось. Пошли, померяешь ему давление, захвати и таблетки, уколы. Не знаю, что в таких случаях полагается. За одним и послушаешь его рассказы. Складно слагает о своей поездке. Ты ведь всё интересовался перевалом Саланг. Вот и попросишь и о нём рассказать.
   - Это я мигом!
   Невский быстро положил в медицинскую сумку всё необходимое, вылез из салона машины, захлопнул дверь.
   Дошли быстрым шагом минут за семь. Здание располагалась на окраине полевого лагеря. Это было небольшое деревянное сооружение, построенное по всем правилам русской бани, имелась и парилка. "Водовозка" регулярно наполняла водой большую металлическую ёмкость, возвышающуюся над зданием на деревянных опорах. Имелся даже резиновый бассейн поблизости. Украшением всего комплекса была деревянная беседка.
   Сейчас под навесом за столом сидел комбат и военный корреспондент, оба были закутаны в большие махровые полотенца. На столе стоял большой бидон с квасом.
   -Вот, привёл вам "эскулапа", - Владимир Иванович широко улыбнулся. - Наш доктор Александр Невский. Временно заменяет нашего штатного врача, пока тот в отпуске. Привыкли мы к нему уже, не хочется и отпускать. Почти два месяца живём бок о бок. Но, к сожалению, через пару дней, 30 июня он должен возвращаться в свою Медроту. Но пока он в нашем распоряжении, так что пользуйтесь.
   Пястолов рассмеялся и подтолкнул доктора вперёд.
   Незнакомец поднялся, протянул руку:
   - Специальный корреспондент "Красной звезды" подполковник Батура Сергей Юрьевич.
   Невский назвал себя. Он ощутил крепкое мужское рукопожатие. Гость ему понравился: невысокий, крепкого телосложения, обточенный, как булыжник, человек. Голос его был отрывист. На русоволосом, обожжённом солнцем лице жили строгие печальные глаза. Они силились улыбнуться, но, видимо, не очень умели это делать.
   -Доктор, передаю себя в ваши руки. Голова раскалывается. Сможете помочь?
   -Попробую.
   Старший лейтенант померил давление (повышенное), посчитал пульс, послушал сердце. Потом покопался в своей сумке, извлёк упаковку трофейных лекарств. Протянул подполковнику.
   - Вот выпейте сейчас одну таблетку, потом позднее я ещё померю давление, возможно, придётся ещё одну принять. А там посмотрим.
   Сергей Юрьевич, молча, кивнул, поспешно сунул таблетку в рот, запил квасом. Молча, посидел с закрытыми глазами, словно прислушиваясь, как лекарство перемещается к желудку.
   Неожиданно он заговорил, всё также не открывая глаз:
   -Стоит закрыть глаза, вижу один и тот же кадр, один замедленный кадр из быстро прокручивающейся дорожной ленты. Красно-дымный факел загородил дорогу. Вот-вот рванёт, и тогда пойдут полыхать другие цистерны. И надо что-то делать, что-то предпринимать в эти секунды, потому что беспомощность и ожидание беды самое страшное. И нигде не видно рядового Владимира Бабия, водителя полыхающего "Урала". Я с ужасом думаю - неужели всё сидит в кабине? В этот момент рядовой Виталий Синица, укрывшийся за передним колесом ближайшей к дымному факелу машины, громко кричит:
   - Ах ты, нечисть душманская! Ах ты, зараза бандитская!- оторвался от колеса и, волоча автомат, пополз к горящему "Уралу".
   И никак не может доползти, хотя расстояние всего-то десять метров. Потому что факел вдруг тронулся с места и пошёл, забирая вправо, туда, где далеко внизу билась между скал чистая голубая речка.
   "Урал" боднул придорожный слабенький столбик, накренился, замерев на мгновение, и, будто решившись, сунулся вперёд всей массой. В эту секунду и выскочил Бабий из кабины, упал на землю, вытянув шею, провожая в последний путь своего железного друга.
   Вот и всё. Дорога была свободна, мы могли ехать дальше, всё более приближаясь к Кабулу.
   -Всё! Порулили! - крикнул Виталий Синица.- Теперь до самого Саланга будем вверх вкручиваться.
   Подполковник открыл глаза и отпил из стакана квас:
   - Это была не первая машина, которую мы потеряли в этой колонне, к счастью, потерь в людях пока не было.
   - А вы, товарищ подполковник, откуда начали движение?- Невский даже поднял руку и встал, словно на уроке в школе.
   - Ах, да, у нас же появился новый слушатель. Хорошо, я коротенько повторю с самого начала.
   Подполковник Батура придвинул к себе пухлую папку, достал толстую тетрадь с дорожными записями, полистал, покивал сам себе головой и начал рассказ.
  
  
   2
  
   Я получил в редакции задание - написать о работе наших военных водителей в Афганистане. Мне предстояло проехать с колоннами в нескольких провинциях страны. Маршрут можно корректировать по обстановке. Я человек военный. Сказано - сделано. Вылетел на самолёте в Ташкент, потом добрался до Термеза.
   Дорога в Кабул началась для меня с пограничного шлагбаума в этом самом Термезе, прощального взмаха рукой полковника Геннадия Свободнова. Он готовил меня в дорогу - заботливо подбирал экипировку и аптечку, учил есть арбузы и виноград, обработанные марганцовкой. А ещё было торжественное обещание, которое давали на пыльном плацу военные водители перед отправлением колонны в опасный рейс: "Выполняя интернациональный долг, мы клянёмся: беречь как зеницу ока народнохозяйственные грузы, направляемые в Демократическую Республику Афганистан".
   Я лично расценил эти слова обещания, как напоминания каждому: гляди в оба, дружок, крепче держись за баранку, ибо из-за поворота, нарушая идиллию мирной тишины, может ударить гранатомёт, пересечёт наискосок дорогу очередь из ДШК (крупнокалиберный пулемёт), вздыбится под колёсами огненным смерчем мина...
   Мы переехали мост, отделяющий наш Термез от афганского Хайратона. Пятый пролёт моста, как сказали нам работники порта - это граница. И побежали за стеклом кабины километры уже по афганской земле.
   Мой первый водитель (я частенько пересаживался, записывал истории ребят) рядовой Александр Шейкин, призванный на службу из Тамани, вёл свой "КамАЗ" по этой дороге не в первый раз и остро подмечал все изменения на ней: свежая воронка -"В прошлый раз её не было - душманы мост, видно, хотели подорвать"; пожар на трубопроводе, тоже свежий,- "Жалко. Недоглядели ребята. Время уборки урожая. Делянки с пшеницей подходят к самой дороге, по обочине которой протянут нефтепровод. Диверсии вызывают пожары, от которых страдают и поля..."
   Примечал Саша и разрушенные жилища, школы и тогда лицо его становилось печальным.
   У Константина Симонова есть такие строчки: "Чужого горя не бывает. Кто это подтвердить боится, наверно или убивает, или готовится в убийцы". Так вот, этот русский паренёк воспринимал чужую беду, как свою. Это ли не величие человеческого духа!
   - Вы представляете,- продолжает мой водитель,- что такое Афганистан? Нет, это трудно представить: можно знать и читать про вековую отсталость, про зверства душманов; но когда ты видишь всё это своими глазами...
   - Много пришлось увидеть?- спросил я Сашу.
   - Много. И ребята рассказывали. Не знаю, как я, когда вернусь, маме про всё расскажу. Она у меня в школе работает.
   Сергей Юрьевич замолчал, снова полистал свои записи. Вздохнул, потом неожиданно улыбнулся:
   - Слушай, доктор, а голова меньше стала болеть. Может, стоит закрепить эффект и ещё таблеточку принять?
   Невский поспешно измерил давление (снизилось немного), кивнул головой. Подполковник опять отправил таблетку в рот, снова посидел с закрытыми глазами.
   - А про Саланг вы нам расскажите? - не удержался Невский от вопроса.
   - Про "сердце Афганистана"? Конечно, расскажу. Я ещё в прошлую командировку в Афганистан (я здесь второй раз, был ещё в 81-м) слышал такое рассуждение, что если представить, что Афганистан - это тело человека, то Саланг - это его сердце. И сейчас советские солдаты, в том числе и водители, не дают этому сердцу остановиться. Сейчас немного соберусь с мыслями и продолжу.
  
  
   3
  
   - Я уже рассказывал эпизод, когда мы после очередного нападения на колонну потеряли машину с горючим. Мы продолжали путь дальше. Колонна стала вкручиваться по серпантину. Впереди был хребет Гиндукуш и самый высокогорный в мире тоннель под названием Саланг. Чуть позже я остановлюсь на нём поподробнее, учитывая желание слушателей.
   Подполковник Батура слегка улыбнулся и посмотрел на Невского:
   - А прошла головная боль! Спасибо тебе, доктор. Да, я, пожалуй, оденусь, просох после баньки.
   Он надел полевую форму без знаков различия, комбат последовал его примеру. Сергей Юрьевич с теплотой погладил свою куртку:
   -Как не согласиться с Фиделем Кастро, он как-то произнёс в одной из многочисленных своих речей: "Военная форма практична, проста, дешёва - и никогда не выходит из моды". Мне пришлось служить на Кубе, видел легендарного команданте, что называется, "вживую". Так что, товарищи офицеры, носите с гордостью эту одежду.
   Подбежал посыльный из штаба - срочно требовался комбат к телефону. Сан Саныч извинился и поспешно побежал вслед за солдатом.
   -Ну, что, будете дальше слушать? - Батура провожал глазами удаляющегося комбата.- Или на этом поставим точку.
   - Рассказывайте,- одновременно воскликнули замполит батальона и доктор.
   -Хорошо. Я продолжаю. Наши машины упрямо ползли по дороге. Наверное, если посмотреть сверху, наша колонна напоминала гармошку: то растягивалась, то сжималась по команде старшего - командира автороты капитана Евгения Овчинникова, находившегося с рацией в головном "Урале". Остались внизу абрикосовые и гранатовые деревья, реже по обочинам попадался тутовник. И совсем, казалось, рядом белел на вершинах вечный снег.
   Я ехал теперь в кабине Виталия Синицы. Весёлый и разговорчивый, он то напевал себе под нос, то рассказывал байки. Причём всё в его рассказах происходило просто и обязательно с юмором. Лишь иногда сердито бубнит - в те моменты, когда нечётко получается у него с переключением передач. Первый рейс он совершает на "КамАЗе". Недавно отправил "на пенсию" свой заслуженный, побывавший во многих переделках "Урал" и ещё не привык к новой машине.
   Наш железный караван из наливных машин взбирается всё выше. Моторы гудят надрывно и тяжело. Зато Синица бодро что-то напевает, и я с трудом улавливаю старую мелодию - песню военного детства: "Ордена недаром нам страна вручила..." Где он её услышал, трудно сказать. Но она как нельзя лучше соответствовала обстановке, настроению. Конечно же, награды выбирают достойных. У меня записаны десятки фамилий награждённых водителей. И этот список, думаю, будет продолжаться.
   -А у меня медали нема,- вдруг грустно сказал тогда Синица.- Отслужу, вернусь, а меня спросят: чего ты так плохо служил? А разве плохо? Больше сорока рейсов сделал.
   Подъезжая к перевалу Саланг - на полпути до Кабула - видишь: война напоминает о себе здесь чаще - сгоревшими машинами, подбитыми бронетранспортёрами, опалёнными огнём деревьями на месте жарких схваток. И флагами (алыми советскими, красно-зелёными - афганскими) над маленькими крепостями - боевыми постами дорожной охраны. Мимо этих постов бесконечной чередой, изо дня в день, проплывают и уносятся вдаль автомобильные колонны с грузами. Кажется, Афганистан пересел с ослика на грузовик - устремился в своё будущее.
   Старший лейтенант Сергей Лайнер - начальник одного из таких постов, возле которого колонна сделала короткую остановку, как радушный хозяин провёл нас с начальником колонны в столовую. Накормил вкусным супом, а потом показал небольшое, но вполне автономное хозяйство: солдатский и офицерский домики, сложенные "по-афгански" - из камня, овощехранилище, собственный "хлебозавод", резервуара для воды - всё это замкнуто жёсткой системой обороны.
   -Главное для нас, - сказал старший лейтенант, - в ненормальных условиях создать нормальную жизнь. Чтобы всё - и служба, и быт - было пусть не как дома, но... Помните? Если твои замыслы рассчитаны на год - сей зерно, на десять лет - сажай дерево. Посеял зерно - уберешь урожай в один год; посадив дерево, через десять лет дождёшься плодов...
   Мы двинулись дальше. Близость перевала чувствуется всё больше. В скальных нишах замерли дежурные тягачи. Навстречу иногда выскакивают комендантские "уазики"
   У одного из диспетчерских пунктов привал, где водители должны "обуть" свои машины: натянуть на колёса цепи, чтобы обезопаситься от гололёда. Тут мне пришлось, к огорчению моему и рядового Синицы, распрощаться с ним. На подходе была другая колонна, которую вёл командир автобата майор Анатолий Петрович Бажан. С ним мы договорились несколько дней назад о встрече на Саланге.
   С этой колонной мы стали третьи на очереди. Сначала шлагбаум пропустил сухогрузы. Потом отправил в путь колонну, в которой остались неунывающий Виталий Синица, погружённый в заботы капитан Евгений Овчинников и все, с кем я ехал раньше. Теперь моё место в кабине "КамАЗа" рядом с молчаливым и скупым на жесты водителем рядовым Александром Казючиц.
   Без лишних слов и вроде бы неторопливо Александр один из первых "обул" свой "КамАЗ" и стал помогать товарищам. А я прошёл вперёд - туда, где ту же операцию проделывали афганцы - водители частных "бурубухаек". Такое прозвище получило всё, что способно катиться. Непривычны для русского глаза эти сплошь разрисованные экзотическими картинами автомобили со шнурковыми болтающимися кистями спереди и сзади. Считается, что эти кисти отгоняют злых духов, а значит, и охраняют груз, уложенный в кузова сверх всякой нормы. Один из водителей не захотел "обувать" свою "бурубухайку", сверкнул зубами, объясняя что-то коллегам, сел за руль и был таков.
   Вскоре трогаемся и мы. Вокруг только снег и огромные валуны с белыми шапками, нависшие над пропастью. Ни кустика, ни деревца. Изредка встретится тонкий, укреплённый в основании камнями прут с цветными, чаще зелёным или красным, лоскутом на конце. Это место захоронения. Значит, распростился здесь когда-то с жизнью безвестный путник.
   Миновали одну лавинозащитную галерею, вторую, третью. В них было сумеречно и глухо, потому что лавины, проходя над штольнями, оставили на крышах многометровые сугробы. Зато на выходе слепило глаза от белизны, и снег казался утыканным миллионами блестящих иголок.
   Перед въездом в тоннель каждому из нас дежурный выдал пузатые зелёные патроны с надписью "ГП-1", как необходимую насадку к противогазу.
   - Гопкалитовые патроны называются, - сказал мне Казючиц.
   Их выдают на случай скопления в тоннеле машин и, как следствие, возможной загазованности. Через противогаз с помощью этого патрона можно дышать чистым воздухом даже в отравленной атмосфере. К слову, никто из нашей колонны ими так и не воспользовался.
  
  
   4
  
   Сергей Юрьевич неожиданно замолк, углубился в свои записи в тетради. Через пару минут он вновь заговорил:
   - Я ещё в Союзе выписал массу информации по Салангу. Давайте я вам кое-что о нём напомню.
   Севернее города Кабула, сжатый почти пятикилометровыми горными вершинами, находится этот перевал Саланг-Самали на высоте 4122 м над уровнем моря, длина тоннеля 2670 м (ширина 7,5 м, высота - 5,5 м). Подъем на этот перевал составляет 43 км, а спуск - 30 км.
   По этому перевалу пролегал когда-то караванный путь через Гиндукуш. Тягуче и медленно поднимались нагруженные тюками верблюды, и голоса погонщиков нарушали снежное безмолвие. Несколько дней полз караван среди полного безлюдья, преодолевая заносы и осыпи, по скальным тропам. Многие века дорога, соединяющая через перевал север Афганистана со столицей страны, была на протяжении девяти месяцев в году непроходимой. Снежные метели, которые часто бушуют здесь даже тогда, когда внизу термометр показывает 20-25 градусов тепла по Цельсию, блокировали дорогу, становясь непреодолимой преградой на пути караванов.
   Автомобильная трасса, которая ведёт нас наверх, проложена несколько западнее старого караванного пути. Строили её советские специалисты по соглашению, подписанному в 1956 году. Это была исключительно сложная техническая задача, решить которую пришлось в невероятно трудных условиях. Снежный покров достигал 4-5 метров, камнепады и мощные лавины временами заставляли всё начинать с нуля. Чтобы уберечься от них, пришлось дополнительно построить несколько железобетонных галерей, которые вместе с пробитым в базальтовой толще тоннелем составляют протяжённость около 5 километров.
   Советские специалисты построили с огромной трудностью эту стокилометровую трассу, по которой постоянно могло осуществляться автомобильное движение. Были сооружены крытые галереи общей протяжённостью 2000 метров. Украшением трассы и гордостью строителей стал тоннель, пробитый на высоте более 3300 метров сквозь каменные толщи Гиндукуша. В сентябре 1964 года новый Саланг пропустил первую автомобильную колонну и с тех пор верой и правдой служит людям.
   Сейчас почти всё необходимое идёт вглубь республики с севера. Горючее, строительные материалы, техника, продукты, одежда, медикаменты, зерно - десятки тысяч тонн жизненно важных грузов, доставлявшихся раньше по сотням маршрутов, приходится переправлять через Саланг.
   Пытались душманы взорвать сам тоннель. К каким только ухищрениям для этого не прибегали. Начиняли взрывчатками машины, идущие в колоннах. Подкладывали в мешки с продовольствием мины с часовым механизмом. Пытались даже совершить организованное нападение на тоннель, взрывчатки припасли в достаточном количестве - почти три с половиной тонны. Но каждая попытка пресекалась советскими воинами. Посты на дороге службу несут как надо. Иначе нельзя. Душманы на всё готовы.
   Чтобы преодолеть перевал Саланг, начальнику автоколонны следует учитывать при инструктаже водителей буквально всё: как выполнять контрольный осмотр, порядок эвакуации неисправной и повреждённой техники, пользование тормозами и двигателем при спуске. И, конечно же, отражение нападения душманов на колонну.
   Саланг пропускает за день до 1,5 тысячи машин, хотя рассчитан на 1200 в сутки. Чтобы избежать несчастных случаев, которые происходили раньше, пришлось установить жёсткий график движения: один день колонны идут в сторону Кабула, другой - в обратную.
   Я помню эту трагическую аварию в начале ноября прошлого 82-го года, когда в тоннеле встретились две колонны, сломавшийся грузовик перекрыл движение в обе стороны. Образовалась большая концентрация угарного газа, погибло много людей, в том числе и советских водителей. Теперь таких аварий не должно быть из-за графика движения.
   Но вот и тоннель, знаменитый Саланг, венчающий собой перевал Замистан. 3300 метров над уровнем моря - это надо привыкнуть, чтобы жить здесь и нести службу. Становится очень холодно. Облака - вот они, рукой подать. После изнуряющей жары и пыли в Пули-Хумри мне он показался курортом (чистый горный воздух, ледяная вода). Но водители называют его "пронеси господи" (в гололёд, ливни, во время снежных лавин, при скоплении машин он опасен). Для тех, кто обслуживает Саланг, особенно зимой, это - "самое растреклятое место на земле" (тоннель с галереями - длина 4,5 км - постоянно заносит снегом "под козырёк" - на 6-7 метров, а движение прервать - значит лишить людей продовольствия, топлива и всего необходимого для жизни. Вот и приходится, забыв о себе, о морозе работать, работать - и сутки и другие). Те же, кто регулирует на перевале движение (когда скапливается много машин, и каждый пробует на тебе свой бас, потому что именно ему надо проехать первому), говорят коротко: "Саланг он и есть Саланг!"
   Совсем недавно сошли две лавины. Одна из них накрыла домик, нечто среднее между общежитием и гостиницей. Лавина выдавила окна и двери и, словно насосом, стала нашпиговывать снегом комнаты.
   Представляю, как это было неожиданно и опасно для ночевавших там людей, которые выбрались через слуховое окно с другой стороны в белье и побежали босиком по снегу...
   Наша техника неожиданно встала. Кому-то срочно потребовалась помощь. Обгоняя колонну, помчался вперёд "уазик". Оказалось, легла набок, загородив дорогу, "бурубухайка", тот самый автомобиль, который не захотел почему-то "обувать" афганец-водитель. Тут же была вызвана спасательная техника, и вскоре путь снова был свободен.
   И опять замелькали повороты, галереи. Только теперь уже дорога бежала вниз, навстречу зелёной траве и плодоносящим деревьям. Вроде бы и речка стала пошире, но буйствовала по-прежнему, падала с базальтовых уступов, разбиваясь на тысячи серебряных осколков.
   С моим водителем Александром Казючиц много не поговоришь. На все вопросы отвечает односложно и даже вроде бы стеснительно: что, мол, про себя рассказывать? Хотя я знаю, что он один из лучших водителей батальона и, как сказал комбат, "со стопроцентным коэффициентом надёжности". А путь у нас ещё долгий, до самого Кабула. И целая ночь впереди, с ужином, с неторопливыми беседами, с привычно осторожным сном.
   И снова - дорога: узкое ущелье, крутые повороты, многоярусные афганские жилища на скалах - идеальные места для засад. И всё-таки открывшаяся из-за очередного поворота картина прошедшего боя кажется невероятной: десятки сожжённых бензовозов окольцевали обочину дороги по всей хорде поворота. Да, жарко, видно, тут было: горела земля, горели скалы, вспыхивали факелами живые деревья и виноградники. Но трудно поверить, что это следы относительно недавнего боя. Вокруг - мирная жизнь.
   Но тут нас ожидала первая боевая потеря: погиб прапорщик Михаил Букис. Душманы ударили из пулемётов по впереди идущей афганской колонне "наливников", а он на своём бронетранспортёре оказался в зоне обстрела. Выстрел был снайперским, он упал с машины смертельно раненый. Водитель Владимир Кочан под огнём втащил Михаила в БТР, вернулся, подобрал его автомат, отвёл машину в укрытие, хотел перевязать Михаила, но он был мёртв.
   Ещё одна жертва Саланга. Обелиски Саланга... Однажды увидев, их невозможно забыть. Закрою глаза, и вновь встают передо мной строгие безмолвные часовые памяти: рулевые колёса, вмурованные в придорожные скалы, спаренные стволы зенитных установок, башни боевых машин пехоты. И на каждом - имена, даты. Они обступили дорогу через Саланг, возвышаются над каждым её серпантином.
   Пулями и осколками истерзаны скалы многих афганских высот. Но, пожалуй, больше всего отметин войны - вдоль дороги через Саланг. Здесь как бы проходит незримая линия фронта. Более 30 обелисков - вдоль трассы через этот перевал...
   Наконец, ущелье закончилось. Колонна вырвалась в широкую, светлую долину. По обеим сторонам дороги крестьяне убирали урожай. Никогда не думал, что, увидев в поле жнецов с серпами - даже не комбайны! - можно испытать такую большую радость.
   При окончании рейса даже чуть-чуть распахнулся и молчаливый мой водитель. Саша достал из кармана куртки письмо, в котором были такие строки: "Я очень надеюсь, что 1984 год мы будем встречать вместе".
   Мне так и хотелось сказать этой девушке из Тихорецка: надейся и жди, Люба, своего сероглазого солдата, потому что он помнит о тебе каждый день. И все другие невесты и жёны, тоже ждите, потому что вера в вас - это солдатский счастливый талисман. В ту минуту, когда вы читаете письмо от своего близкого человека, по горным дорогам Афганистана снова и снова идут колонны. Военные водители выполняют свой солдатский и интернациональный долг...
   В Кабул мы приехали вечером. Город показался тихим и приветливым. Горячие объятия друзей, жаркая банька с эвкалиптовыми вениками, небогатый солдатский стол. По случаю наград, полученных в тот день в автомобильном подразделении, выпили арбузного сока, закусили малосольными огурчиками. Вышли на улицу: Млечный путь - яркий и чистый - уводил в бесконечность. Такой же бесконечной казалась мне теперь дорога в Кабул...
   Сергей Юрьевич замолчал, стал складывать в свою кожаную папку блокноты и тетради с записями.
   -А от Кабула до Кандагара вы тоже ехали в колонне?- Невский внимательно следил за сборами подполковника. Так хотелось ещё послушать интересного рассказчика.
   -В Кабуле я пробыл пару дней, потом на попутном самолёте перелетел сюда. Теперь мне предстоит с колонной возвращаться на Кушку. Вот первая часть колонны сформирована, ждём вторую половину пока здесь в пустыне, что-то не получилось сразу собрать машины. Теперь поедем, в основном, порожняком, запишу ещё свои впечатления, потом и статью подготовлю. Понравился рассказ?
   - Конечно, Сергей Юрьевич, понравился. Мы вон с доктором слушали, "не закрывая рта",- майор Пястолов широко улыбнулся.- Мне, как и Александру, не приходилось проезжать через Саланг, но теперь всё живо представил. Спасибо большое. Читатели будут рвать газету из рук.
   - Хорошо бы. К сожалению, многое не пропустит карандаш цензора, многие куски "порежет", но что-то ведь останется! Ладно, будем заканчивать наши "посиделки". Благодарю, что выслушали. Нашему брату корреспонденту важно не только уметь слушать, но и рассказывать тоже. Рад, если вам понравилось. Пошли, что ли?
   Офицеры, не торопясь, двинулись в сторону штаба батальона. Темнота быстро опускалась на пустыню, а вместе с ней приходила и прохлада.
   ...Утром колонна в полном составе отправилась по афганским дорогам. Одна из машин увозила военного корреспондента, бесстрашного офицера. Сергей Юрьевич, описав гигантскую петлю по стране, возвращался на родину. Невский мысленно пожелал удачи ему и всем военным водителям, крепко сжимающим баранку своих авто.
  
  
  

Часть 10

1

   -Что я буду делать с этой жизнью, товарищ старший лейтенант?
   - Я не понял тебя, Тёма. О какой это ты жизни ведёшь речь?
   - Ну, как же. После катастрофы вертолёта мне выпала новая жизнь. Это, как подарок судьбы. Думаю об этом уже несколько дней. По всему выходило, что я должен был вместе со всеми погибнуть. А выжил.
   - Считается, что при рождении каждый получает своего Ангела-Хранителя. Вот и благодари его, что сохранил твою жизнь. Он у тебя очень заботливый, не оставил в беде. Так что, Артём, выброси все эти дурацкие мысли из головы. Живи и радуйся!
   -Если это так, то этот Хранитель уже спасал меня в Афгане, как минимум пять раз. Когда-нибудь ему это надоест. Сколько можно меня "за уши" вытаскивать из смертельных ловушек?!
   -Вот видишь! Не зря тебя все в роте называли Счастливчик. Такое прозвище даётся не просто так. Мне ещё про тебя командир взвода рассказывал. Ты, наверное, по жизни был таким "везунчиком". Я прав?
   Раненый завозился под простыней, пытаясь хоть немного изменить положение тела. Устал лежать всё время на спине. Тяжёлый гипс сковывал всю правую ногу и левую руку, согнутую в локтевом суставе. Через пару минут он успокоился и посмотрел на офицера, сидящего на табуретке у его постели.
   - А какое сегодня число, товарищ старший лейтенант?
   - Пятое июля. Пять дней ты был в "отключке". Но, Слава Богу, неделю назад пришёл в себя. Теперь все врачи успокоились. Можно через день-другой эвакуировать в Кабул. А оттуда и дальше переправят. Увидишь своих родителей.
   - Нет у меня родителей. Да и везунчиком я никогда себя не считал.
   Солдат закрыл глаза, проглотил "ком в горле". Потом попросил попить. Старший лейтенант Невский поспешно подал стакан с тумбочки, приподнял голову парня.
   -Извини, я не знал. А что случилось с твоими близкими?
   Артем вытер здоровой рукой губы, опустил голову на подушку. Блуждающим взглядом окинул пустые кровати в палате - пока он лежал здесь один.
   - Если вы не торопитесь, то я мог бы о своей жизни вкратце рассказать. Сами потом оцените, на сколько мне везло.
   - Время у меня есть. Я ведь привёз на консультацию больного из нашей Медроты, теперь с ним хирурги разбираются. Мы подозреваем у него кишечную непроходимость. Но здесь специалисты опытнее, они и скажут своё окончательное слово. Я пока и забежал тебя проведать. Как-никак, в одной пустыне с тобой "жарились" на солнышке. Я вернулся на своё старое место пять дней назад. Закончилось моё прикомандирование в вашем третьем батальоне. Вернулся из отпуска штатный врач Порохневич, теперь он будет лечить-спасать раненых и больных. В отпуске сил он поднакопил изрядно. Пусть трудится. Так что рассказывай.
   Артём задумался на пару минут - сложно это, когда требуется вкратце рассказать о жизни своей. Потом набрал в грудь побольше воздуха и начал "выдавливать" из себя короткие фразы, постепенно успокаиваясь и переходя на неторопливую речь:
   - Родом из Красноярска... Жил на улице Никитина... Дом номер 1 "б"... Квартира ...Впрочем, не важно...Там прошло моё детство с рождения... А родился 27 октября 1963года. Один ребёнок в семье. Нормально учился в школе. Отец у меня был военным. Полковник. Преподавал в нашем Красноярском радиотехническом училище, старший преподаватель на кафедре общей тактики. Мама моя работала учителем географии в средней школе. Жили нормально. Я ни в чём не нуждался.
   Вот, вы сказали, что, мол, по жизни я был везунчиком. Нет. Как раз наоборот. Я умудрялся притягивать к себе неприятности. Играем с пацанами в футбол во дворе. Я пинаю по мячу - он влетает в окно. И так за лето бывало по несколько раз. Все считали, что я это делаю нарочно, от отца я частенько получал его офицерским ремнем. Обидно. Постепенно я и сам делал вид, что специально окна бью. Снискал славу "бесшабашного", бесстрашного парня. А ещё я спрятался в шкуру весельчака. От меня так и ждали какой-нибудь "хохмы". Но, оставаясь один, я со стыдом вспоминал свои "проделки".
   Как-то в пятом или шестом классе на большой перемене все пацаны из нашего класса залезли за яблоками в сад - рядом со школой стоял большой частный дом за высоким забором. Нарвали яблок, а больше переломали веток. А в эту перемену я как раз сбегал домой за тетрадкой по русскому, забыл её. Возвращаюсь, уже звонок прозвенел на урок. Тут директор школы срочно объявляет построение классов в коридоре. Это, оказывается, хозяин яблонь прибежал к нему жаловаться. Он засек воришек из школы нашей, когда они убегали.
   Стоим, я вообще не в теме, что произошло. Директор, завуч по воспитательной работе, старшая пионервожатая, пострадавший дедок стоят перед нами. Тут и до меня стал доходить смысл происходящего. Совестят, мол, выйдете подобру и признайтесь, кто учинил разбой. А завуч меня давно невзлюбила как-то. Смотрит прямо на меня и говорит, что без Мовчана тут явно не обошлось. А потом назвала меня трусом, раз боюсь признаться. Вот я и вышел перед строем. Один... Никто из наших героев так и не вышел после меня. Вот они и оказались настоящими трусами. Самое смешное, что и дедок этот, якобы меня узнал. Смех. Я так прямо и заржал, стоя перед строем. Короче говоря, весь разгром в саду на меня и повесили. Мне поставили двойку по поведению за первую четверть, вызывали на педсовет. А отца заставили этому дедку возместить ущерб. Уж, не знаю, чего это стоило, но дед отстал.
   Одна пионервожатая не поверила в мою причастность, всё допытывалась, зачем я взял на себя чужую вину. Она вроде видела, как я побежал домой после звонка, мы с ней жили в одном доме в соседних подъездах. Она и завучу об этом пыталась говорить. Та не поверила. Потом Елена Александровна, пионервожатая, сказала мне, что я - настоящий мужчина, а все остальные - "тряпки". Я очень гордился такой оценкой. Ради этого стоило так пострадать. Признаюсь, был я тайно влюблён в Леночку (так я её про себя называл). Да, а многие парни из класса потом извинялись передо мной. У каждого масса причин нашлась, почему не могли признаться.
   Так я и проучился в школе, частенько получая наказания не заслуженно. Но я привык. Даже не обижался. Впрочем, вспоминая всё это сейчас, даже смешно становится. Разве это неприятности. Нет, это просто "лёгкие щелчки по носу".
   После школы отец хотел, чтобы я поступил в военное училище, в котором он преподавал. Я особенно не рвался надеть погоны на всю жизнь. Но и отца побаивался. Он просил только хорошо окончить школу, желательно без троек, а дальше я без проблем поступлю в военное училище.
   Учился я и, правда, хорошо. Выпускные экзамены сдавал на четыре и пять. "Слетел" только на алгебре. Не знаю, что на меня нашло, но в решении одного неравенства я взял и отбросил знаменатель, решил в таком виде уравнение. У нас разрешалось выходить из класса в туалет, оставляя тетрадь учителю. Вот и пошёл я вскоре. Возвращаюсь, а в коридоре ко мне бежит наша учительница по математике Роза Соломоновна. Говорит, мол, что я допустил грубую ошибку, просит всё внимательно проверить, перерешать одно уравнение. Она ко мне очень хорошо всегда относилась, они с моей мамой дружили много лет. Я вошёл в класс, забрал тетрадь, проверил всё внимательно, не нашёл, на мой взгляд, никаких грубых ошибок. Решил оставшиеся примеры и сдал свою тетрадь.
   Потом было много крика и шума. Решили, что я нарочно так сделал. Поставили мне трояк в аттестат по алгебре (единственная тройка). А учительница очень расстроилась. Кричала на весь класс, что она решила поступиться принципами и подсказать об ошибке, а "этот неблагодарный идиот даже не почесался, чтобы исправить". Отец тоже обиделся на меня. Но настоял, чтобы я всё же попытался поступить в училище.
   Я все экзамены сдал хорошо, поступил, стал курсантом радиотехнического училища. Но на этом мои невезения не закончились. В день принятия присяги в училище был объявлен праздник. Нам всем дали увольнительные в город. Гуляли по городу, ели мороженое, ходили на танцы в парк. Возвращаемся вчетвером, все в расстёгнутых кителях, весёлые, хохочем на всю улицу. Нарвались на комендантский патруль. Не знаю, почему решили убегать. Рванули в разные стороны, как зайцы.
   Я побежал уже последний. Вдруг представил, как отец расстроится, что меня патруль за нарушение формы одежды задержал. Рванул через кустарник и потерял свою фуражку. Возле училища мы с ребятами собрались, они зашли в здание, один дружок мне потом вынес фуражку. Я тоже захожу спокойно, не подозревая неприятностей. Представляюсь дежурному, что прибыл из увольнения, не имею замечаний. Тут из комнаты выходит этот старший патруля с моей фуражкой. Я только потом вспомнил, что она у меня была подписана: "Мовчан Артём, 1 рота". Вот меня уже и поджидали. Такой прокол! Я опять давай ржать... Короче, отправился на гауптвахту на свои первые 15 суток.
   -Да, Артём, вижу, что трудно считать тебя "везунчиком". А как же ты расстался с училищем?
   -Ох, товарищ старший лейтенант, можно я немного передохну? Что-то устал очень.
- Ладно, ты передохни. Я пока узнаю, что там с моим больным. Позже подойду. Пока.
  

2

   Невский вернулся в палату минут через тридцать-сорок. Его привезённого солдата посмотрели, принято решение на операцию - кишечная непроходимость подтвердилась. Оперировать взялся начальник отделения со своим старшим ординатором. Можно было возвращаться обратно в 70 ОМСБ (отдельную мотострелковую бригаду), но хотелось дослушать историю этого везучего-невезучего паренька из Красноярска. Конечно, приходилось ему не сладко. Но ведь он единственный, кто выжил после катастрофы вертолёта. А это уже везение!
   Похоже, Артём его ждал. Он сразу открыл глаза и слабо улыбнулся старшему лейтенанту.
   -Я сейчас только вспомнил, что ведь это вы меня спасли, вытащив из горящего БРДМ (бронированная разведывательно-дозорная машина). Значит, вам я и обязан был своей четвёртой жизнью. Правда, после этого была посадка на вертолёт и новая катастрофа, чуть не стоившая мне жизни. Но я получил ещё новую, пятую жизнь.
   - Слушай, какие ты всё жизни считаешь? У тебя, как у кошки, девять жизней что ли? Тогда ещё у тебя есть несколько в запасе. Так что жить будешь долго! Надеюсь, распорядишься нормально этим даром. Ладно, Артём, расскажи окончание своей истории. Мне уже скоро возвращаться в свою Медроту. Кто знает, увидимся ли ещё.
   -Хорошо, товарищ старший лейтенант. Слушайте, если интересно.
   Учился я неплохо. Многие преподы знали моего отца, поэтому особенно ко мне не цеплялись. Правда, после гауптвахты за мной закрепился ярлык "раздолбая". Я только успевал "огребать" наряды вне очереди. Но я не унывал. Напротив, только привыкал к трудностям, они меня закаляли.
   Завёл специальную книжечку, куда записывал всякие ляпсусы, оговорки наших преподавателей. Одним словом, "армейский лексикон". Потешал всех на курсе этими изречениями. Вы, наверное, помните, как я ещё в пустыне часто смешил всех такими перлами. Многое запомнилось прочно. Например, такие шедевры:
   "А теперь, товарищ курсант, закрой рот и скажи, где ты был". "Товарищи курсанты, по команде "Бегом - марш" руки сгинаются в коленях". "Чья шинель подписана "Сидоров"?" "Рота! Шире шаг! Почему зад не поёт?" "Привыкли, чуть что, как страусы, голову в снег". "Уставы пригодятся вам в жизни! Как же вы будете воспитывать своих детей?" " Вы, товарищ курсант, не курсант, а настоящий неандерталец, и. я бы даже сказал, антрополог".
   Невский "покатывался со смеху", пока Артём приводил на память эти изречения.
   -Молодец, Тёма! С таким чувством юмора ты справишься с любыми трудностями, ведь шутка помогает выжить. Я в этом уверен. Понял, что в своей роте ты был заводилой. Что случилось дальше?
   - А дальше случилось несчастье. Погибли в один день мои родители. Мама моя была большим любителем туристических походов, она и отца этим "заразила" Летом в отпуск они часто вместе уезжали, сплавлялись по рекам, бродили по тайге. А тут они решили съездить на субботу-воскресенье на машине на Красноярское водохранилище. Подышать чистым воздухом, как они говорили. Был конец марта, лед ещё был крепкий. Но случилось непредвиденное - машина провалилась под лёд. Случилось это у Дивногорска, там речка Мана впадает в Енисей. Мне сообщили об этом через два дня, как их нашли. Так и не смогли они выбраться из УАЗика, погибли, видимо, сразу. Захлебнулись, да и вода ледяная, сердце останавливается сразу.
   После похорон я долго не мог прийти в себя. Но училище не бросил сам. Хотя учиться никакого желания не было.
   А потом случилось ещё одно роковое происшествие. Был праздник на 1 мая, мы с Виталькой Незнайко (да, такая смешная фамилия), парнем из нашей роты, были в увольнительной в городе. Посидели в пивной, попили теплое пиво. Виталька умудрился ещё водки купить. Мы её старательно прятали от глаз. Помянули моих родителей, как раз был сороковой день их гибели. Тут и "срисовал" нас патруль. Мы поспешно покинули питейное заведение, прячась за столы. Но начальник патруля был настойчив в преследовании нарушителей. Короче, начали мы удирать.
   Нам надо было преодолеть кратчайший путь: через лётное поле аэродрома, через склады училища, минуя посты с часовыми, пробраться в казарму. Пробегая по аэродрому, наткнулись на заведенный автопогрузчик. Водитель, на минутку отлучившись покурить, увидел только удаляющийся по взлётному полю автомобиль. Начальник патруля начал кричать, что будет стрелять, расстегнул кобуру. Но остановить автопогрузчик уже никто не мог, даже стоящий на полосе ИЛ-18. Проезжая под фюзеляжем самолёта, автопогрузчик задел его стрелой подъёмника, раздался страшный грохот. Кусок обшивки вывалился наружу. Начальник патруля, видя серьёзный оборот дела, начал палить сначала в воздух, затем по погрузчику. Но промазал. Услышав выстрелы на взлётной полосе, часовые поста, которые охраняли склады училища, заметили две бегущие прямо к ним фигуры. "Стой! Отойди назад! - строго по уставу зазвучали команды.- Стрелять буду!" Раздались выстрелы, сначала в воздух, затем по двум бегущим уже по территории поста нарушителям. Но опять никто не попал на наше счастье. Так пробежали мы три поста.
   Утром в кабинете начальника училища состоялся "разбор полётов". Наша судьба с Виталькой была решена. Командование училища, не поднимая шума, без настойчивого вмешательства прокуратуры тихо отчислило нас из училища. Правда, на это потребовалось несколько дней. Лето я провел у своей бабушки в небольшой деревушке под Красноярском. Потом она переехала уже в нашу городскую квартиру.
   А в армию нас почему-то призвали только осенью, причём, на один год, как уже отслуживших в училище первый курс. Мы надеялись с Виталей попасть в одну команду, но судьба нас разлучила. В конце октября я попал в Ашхабад в учебку. А уже в конце января оказался здесь, в Кандагаре. Вот и вся моя жизнь. Ну, а о моих приключениях в Афгане, вы, наверное, наслышали от других. Я не стану повторяться. Тут и закрепилась за мной "погоняло" Счастливчик. Шесть месяцев везения. До последнего боя, когда вы меня спасли, мой БТР четыре раза подрывался на минах. А у меня - ни одной царапины. Мои друзья один за другим валились с брюшным тифом или гепатитом, а я был здоров и невредим. Так что, наверное, меня охранял этот самый, как вы говорили, Ангел.
   - Желаю тебе поправиться и найти своё место в жизни.
   Невский обнял Артёма на прощание, пожал здоровую правую ладонь, помахал уже издалека рукой и вышел за дверь. Пора было возвращаться в свою Медроту.
  
  

3

   На попутном бронетранспортёре старший лейтенант отправился в обратный путь. В голове вновь возникли слова Артёма: "Да и везунчиком я никогда себя не считал...". Странно, пока жил в пустыне в качестве врача третьего батальона, не раз слышал рассказы о солдате - "везунчике", весельчаке и "душе" любой компании. Всё оказалось несколько иначе.
   Александр откинул голову на бронированный бок "бэтээра", закрыл глаза, попытался припомнить эти рассказы об Артёме.
   Это было в первые дни приезда Невского в третий батальон. Утро только наступало, но уже припекало "от души". Доктор вернулся с проверки солдатской столовой, остановился покурить у "шатра" - так все называли единственное каменное здание, где разместился штаб батальона. Всё это могучее сооружение было укрыто сверху огромной маскировочной сетью.
   Заканчивая проговаривать фразу, из-под "шатра" вынырнул капитан Андрей Макуров, командир девятой роты. Прикурил от сигареты Невского.
   -Ну, как, доктор, привыкаешь к нашим условиям?
   -Понемногу. Но вот жара достаёт очень сильно.
   -Ничего, втянешься. Я тоже первые несколько дней маялся, но приспособился.
   - Это парень из вашей роты? Вроде из ваших палаток выбрался.
   Невский кивнул на солдата, который поспешно передвигался на костылях в сторону туалета.
   - Точно, мой солдатик. Это же Счастливчик. Точнее его зовут Артём Мовчан. Но все его зовут этим "погонялом". Я, бывало, тоже так его зову.
   -Ничего себе - Счастливчик... На костылях тяжело бегать в туалет по несколько раз на дню.
   Офицеры проводили глазами солдата, пока он не скрылся в длинном приземистом здании.
   - Сам Тёмка виноват. Дорвался до винограда, съел несколько килограммов на дармовщинку, вот его и пронесло. А ногу он подвернул, когда неудачно спрыгнул с вертолёта, летали на захват каравана с оружием. Ты же сам его перевязывал, сказал, что перелома нет, а только растяжение связок в голеностопе. Да и разбирался ты с его поносом тоже. Парни вчера сняли несколько ящиков с виноградом с разбитой "барубухайки", то бишь, с автомобиля. Вот в лагере и обожрались этими ягодами.
   - Всё правильно, Андрей. Я ему и костыли из запасов выделил, чтобы меньше на ногу наступал. Но вот этот виноград ещё добавил ему мучений. Вот я и пожалел бедолагу.
   Между тем, солдат на костылях вышел из туалета, прошёл несколько метров. Остановился, повернул обратно, начал ускорять движение. Всё быстрее и быстрее. Потом бросил костыли и бросился бежать. Молнией влетел снова в туалет.
   Невский и Макуров переглянулись и невольно рассмеялись. Смотрелось очень забавно. Но, похоже, солдату было не до смеха.
   -Ладно, я выделю ему из своих запасов трофейное средство. Большой дефицит! Надо избавить человека от мучений, а так он и своё растяжение связок не вылечит.
- Вот и славно, док. А о Тёмке ты поговори с его командиром взвода, старший лейтенант Миннигалиев Рустам. Хороший парень. Он много чудес может тебе о Счастливчике поведать. А мне уже пора, побежал. Держи краба.
   Капитан протянул руку, крепко пожал ладонь Невского и пошёл по своим делам.
   Доктор помог Артёму. Эти таблетки избавили от необходимости часто бегать на костылях в туалет, чему солдат очень обрадовался.
   Вечером того же дня Александр всё же решил разыскать Миннигалиева. Не терпелось послушать об этом Счастливчике. Сразу после ужина пошёл к палаткам девятой роты. Ещё издалека услышал дружный смех. Подошёл к группе солдат, которые буквально "валялись на земле" от смеха. В центре этого "скопления" восседал Мовчан Артём и потешал всех своими рассказами.
   Невский остановился, невольно подчинился общему веселью, сам стал смеяться этим шуткам. Он уже понял, что Артём на память рассказывает оговорки и выражения из так называемого "армейского лексикона".
   "Товарищ солдат! Осмотрите дыру в заборе и доложите мне, с какой она стороны: с той или с этой?" "Что это над нами завис вертолёт? Горючее что ли кончилось?" "Солдаты! Кто не умеет плавать, тот должен хорошо нырять". "Зимой, то есть, ночью, караул сменяется два раза в день". "Не надо мыть полы ежедневно, но хотя бы каждый день надо!"
   -Здравия желаю, товарищ старший лейтенант! Спасибо за ваше лекарство. Я уже могу вот сидеть с ребятами и веселить их.
   Мовчан первым заметил офицера, поднялся.
   -Сидите - сидите. - Невский махнул рукой, удерживая всех на месте.- Хоть малость с вами посмеялся. А где я могу старшего лейтенанта Миннигалиева увидеть?
   Артём смешно закатил глаза: "Вопрос понял, ответ думаю". Все вновь засмеялись. Невский решил поддержать шутку: "Что вы галдите, как в муравейнике?!"
   - Да, вон он идёт, товарищ старший лейтенант,- указал в сторону веснушчатый паренёк.
   Все, включая Невского посмотрели в указанном направлении.
   - Ладно, спасибо. Продолжайте "трындеть".
   Доктор поспешил к офицеру. Познакомились. Закурили, пошли, не спеша, в сторону автопарка.
   - Просишь рассказать о моём бойце. О Счастливчике? Забавный парень. Ему и, правда, везёт. Наверное, в рубашке родился. А сколько он "хохм" знает! Только успевай со смеху покатываться. Вижу, ты тоже успел его уже послушать. Этот Артём может часами всех смешить. У нас даже среди офицеров стали ходить его шутки, типа такой: "Едем ночью, идеальные условия: луна светит, солнце..." А наш комбат вообще взял себе на вооружение эту шутку: "С майорами, учти, сначала говори: "Шучу". Потом шути". Думаю, ещё других офицеров послушаешь, они тоже пользуются высказываниями Артёма. Ты извини, мне сейчас очень некогда. Найдёшь меня через часок в автопарке. Тогда и поговорим. Пока.
   Рустам ускорил шаг и скрылся среди автомобилей...
   Невский даже не заметил, как он в этих воспоминаниях добрался до расположения своей Отдельной Медицинской роты. Доложил о госпитализации солдата, которого отвозил в госпиталь на консультацию. Надо было заниматься своими больными. "Позже еще вернусь к этому Счастливчику",- пообещал себе Невский.
  
  

4

   Рустам Миннигалиев оказался очень толковым рассказчиком. Они уселись с Невским на обгоревший остов бронетранспортёра на задворках автопарка, закурили. Рустам стал рассказывать, а Невский внимательно слушал и смотрел, как догорает на западе день, темнота быстро подступала.
   "Наш взвод ещё в марте месяце был в засаде: умостились на твёрдой, теплой земле. Ждали караван. Жара, не смотря на такой месяц, уже ощущалась, и она не спадала даже ночью. Я никогда не думал, что в Афганистане бывают такие градусы. А кто думал?
   Погода, как и сама афганская война, была, похоже, тоже под запретом. Во всяком случае, Гидрометеоцентр СССР, старательно передававший погоду во всех уголках планеты, бдительно помалкивал насчёт жары и ветров в Афгане. Или хотя бы только в Кабуле. Одни лётчики, наверное, и знали.
   Я лежал лицом к тропе, а сзади был пологий склон. Нашу группу мы разделили на две части. Тропа тянулась издалека. Караван с оружием мог пройти только по ней.
   Я лежал у верхнего изгиба, ещё несколько солдат, включая Мовчана, находились неподалеку. Большинство солдат находилось у нижнего изгиба, в долине.
   Когда я увидел тень от собственной головы прямо перед глазами, понял: в долине что-то произошло. И, правда, оглянувшись, увидел осветительные ракеты. И тут же застучали пулемёты и автоматы. Бой начался внизу.
   Я знал, что для Мовчана это был первый бой в его жизни. Бой, который он видел и слышал. Он лежал метрах в трёх от меня. Конечно, был страх, было напряжение, Но была и обида. Это он потом мне всё подробно описал. Мол, сверстники его сейчас в Союзе, в безопасности. Там его самого ждёт гитара, велосипед, танцы. Парни и девчонки веселятся. Гуляют и радуются жизни. А он - здесь. И не может оказаться среди друзей.
   Дальше я рассказываю его переживания, может, не всё точно запомнил. Уж, не обессудь, док.
   Артем прижался к земле всем животом, с замиранием сердца стал слушать разрывы гранат и дикий рёв раненых верблюдов. И тут в один из моментов он получил то, что объяснить невозможно. А именно: привет. О таких приветах я и сам слышал от бывалых офицеров и солдат, так что поверил парню. Чуткий, напряжённый, как волк, он ощутил смертельную угрозу и ещё сильнее - дальше некуда - вжался в землю. Да, кто-то его искал. Он посмотрел направо, там, где я тогда лежал, затаившись. Я лежал неподвижно, внимательно слушал шум боя.
   Мовчан понял: нужно что-то изменить (он мне потом рассказывал, как я уже говорил). Изменил место. Опёрся на локти, приподнялся и продвинулся поближе ко мне.
   И почти в ту же секунду мы оба услышали нежнейшее - вжи-и-и-ик! Пуля врезалась в землю рядом с его головой, как раз туда, где он только что лежал.
   Я сам много потом об этом думал. Вообще, что же по-настоящему важно? Важно, пожалуй,- это первый поцелуй. Или даже первый привет. Ты не ждёшь, а тебе - привет. Но не как в школе, а как на войне. Потому что мы сейчас и есть на войне. И смерть здесь - настоящая женщина, перед вечным сном обязательно передаёт воздушный поцелуй. Или хотя бы привет. Вот, думаю, Артём и получил этот привет сейчас. Вот и Мовчан также расценил этот случай. Как он мне говорил потом, что, мол, странно, но именно с этого момента - момента привета от смерти - он и обрёл полный покой. Он словно выиграл вторую жизнь. И при этом не потерял первую.
   Мы с ним оглянулись по сторонам - никто не бежит на нас. Пространство до самого боя пусто. Значит, шальная была пуля!
   Я ему сразу приказал: "Задницей к тропе, головой к дороге, живо!" Перевернувшись, Артём направил дуло в сторону долины. Близкие вспышки боя становились всё ярче. Тут у меня затрещала рация: командир всей группы приказывал переместиться левее, куда теснили караван. Пока я обдумывал, как это лучше сделать, Мовчан выбросил руку, нащупал дырочку и попытался достать пулю. Но грунт был прочен. Не вышло. Жалко - пуля была его. А не наоборот. И останется теперь его навсегда. Он всё думал потом: "Как же я отодвинулся в сторону?". Терзался от такого вопроса, не зная, что ответить на такой вопрос нельзя. Только догадки.
   Вскоре мы все вскочили и побежали. Ко второму изгибу тропы. Здесь мы и встретили остатки каравана. Верблюды, обезумевшие от стрельбы и света ракет, неслись галопом. Два "духа" бежали рядом, прячась за огромными колышущимися животами.
   Оба "духа" попали в ловушку, но один всё-таки сбежал, пропал, а другому именно Мовчан влепил пулю над самым обрывом. Как он потом говорил, такую же пулю.
   Караван, который мы захватили, был так себе: стрелковое оружие. Да ещё эти снаряды от безоткатных орудий и миномётов. Но дело было сделано.
   Все проголодались, пайки разложили прямо на песке. Сидели у вертолёта "Ми-8", жевали. А он не сидел, бродил по кругу. Ему не до еды. Он - ни в какую. Выворачивало - ужасно, ужасно - ведь убил человека. Потом он опять кружил, как чокнутый, по твёрдому песку и удивлялся, как быстро, в сущности, он сам втянулся в эту новую и страшную жизнь. Все они в неё втянулись, и теперь ею жили. Другой не было. Та, другая, осталась в прошлом: у одних - среди золотых хлебных нив под Костромой или среди чистых рек у Красноярска, у других - среди зелёных мандариновых плантаций Абхазии, у третьих - в тени виноградников Молдавии, у четвертых - в прохладе прибалтийских дюн, у пятых - среди высоких трав Поволжья, у шестых, у десятых..."
   Всех не перечислишь. У всех она осталась, и все они сейчас здесь. Так он рассуждал. Я, примерно, конечно, воспроизвёл эти его мысли. Впрочем, сам, док, можешь ещё с ним поговорить.
   Вообще этот Артём - умнейший парень. Люблю с ним беседовать, особенно после того боя за караван. Этот случай с пулей стал широко известен. И я руку приложил! После этого Артёма и стали звать Счастливчик.
   Самое интересное, он избегал после этого смерти не раз. Всё считал свои новые жизни. За все случаи не могу рассказывать, но что при мне было, расскажу.
   Это уже в конце апреля случилось. Наша бронегруппа двигалась неподалёку с одним кишлаком. Остановились. "Впереди гора. Обыкновенная. Я получил приказ тремя бронетранспортёрами пройти подальше. У меня тогда уже водителем был Артём Мовчан. Тронулись в путь. Молчим.
   Окопы увидели одновременно с ним. Поняли: свои. Хотя, по данным, своих поблизости не было. Но не духи же. "Духи" открытых окопов не роют. У них - кяризы.
   Кяризная война губила здорово наших солдат и технику, а возмездие эффекта не приносило: только успокаивало начальство. Артподготовка также помогала мало.
   Нападения на бронегруппы происходили, как правило, внезапно. "Духи" появлялись из замаскированных в кустарнике люков и били в упор. Расстреляв цель, они тут же уходили вниз, в кяризы. Подземные ходы, проделанные когда-то для орошения, служили прекрасным укрытием. В некоторых из них могли передвигаться не только люди, но и машины. Подземные ходы пролегали под полями, вблизи дорог и под населёнными пунктами. Кяризы под кишлаками просто сводили всех нас с ума. Только что из кишлака велась ожесточённая стрельба, но стоило в него войти, как "духи" и население перемещались в кяризы: кишлак вымирал. Никого не найти.
   А тут - окопы. За 50 метров до первого увидели "духа". Он был грязный и лохматый, как сапёрная собака. Вылез из окопа и в лоб, с короткого расстояния врезал из гранатомёта. Первый снаряд срикошетил об угол брони, рванул впереди. Второй - прямо в башню. Обезоружил!
   Я заорал Тёмке: "Разворачивайся! Разворачивайся влево!" Но он уже и без подсказки разворачивался. Конечно, он понял: кто-то из нашего экипажа уже погиб, а башня горит.
   Я опять ору ему: "Быстрей! Засада! Их много!" "Духов" и в самом деле была тьма. Все - с гранатомётами и автоматами.
   Новый снаряд угодил под колесо, взорвался под первым мостом. Из-под сиденья механика-водителя вырвалось жгучее пламя. Обожгло всю его спину. Бэтээр замер и не слушался рычагов. Надо было выбираться наверх. Я приказал всем покинуть машину и выбрался наверх. А Артёма охватило пламя. Он сбивал, гасил, снова пытался развернуть машину. Тельник на коже плавился. Боль, конечно, была невыносимой.
   Как он потом рассказывал, в голове его гремел невидимый жёсткий счётчик: "Две секунды, одна, полсекунды. Ни секунды!"
   Он вывалился на броню - всё было в чёрном дыму, ребят не было, лишь трещали десятки автоматов. С брони - на землю. В то же мгновение два снаряда превратили машину в груду металла. Но она ещё раз сослужила ему службу - он укрылся за её покорёженную броню. А главное - покинул её вовремя. Снова, как с той пулей, вовремя услышал смертельный привет. Выиграл третью жизнь!
   Между тем я принял решение - прорываться к кладбищу. Мы побежали, петляя и падая. Вдоль кладбища тянулась стена. В стене были проломы. "Духи", конечно, поняли наши намерения. Бросились следом. Но мы опередили - "духи" напоролись на встречный огонь. Те палили, конечно, не хуже. Пули летели над головами и над могилами. Мёртвых прикрывала смерть, а живых - стена.
   ...Помощь пришла с горки. К своим нас уже доставил бронетранспортёр, прорвавшийся к кладбищу.
   Радость бывает даже в бою: бэтээр-спасатель - радость, канава, в которой можно укрыться - радость, стена на кладбище - радость. В мирной жизни в движении всё - и хорошее, и плохое. А на войне - только хорошее, только радость. А плохое - неподвижно. Плохое здесь всегда такое".
   - Ладно, док, утомил я тебя своими рассказами. Да и спать давно пора. Завтра новый боевой день ждёт. Будем разбегаться. Думаю, ты уже достаточно получил данных на моего солдата. Кстати, он даже с ожогом всего неделю у вас в Медроте полежал, а потом вернулся опять в свой взвод. Геройский парень! Пока, док. Ещё увидимся не раз.
  
  

5

   И они увиделись. И с Артёмом, и с Рустамом. Но это было уже во второй половине июня. И это был тот самый бой, едва не стоивший Мовчану жизни.
   ...Пустыня порядком поднадоела. Вроде бы, привык уже к этой жаре, но хочется вернуться в свой военный городок, к своим коллегам, соскучился по работе в операционной. Шли уже двадцатые числа июня, Невский считал каждые прожитые сутки, ждал "дембеля" - ведь Толя Порохневич обещал вернуться из отпуска в начале июля.
   Тот день начинался обычно. Подразделения разъехались по своим местам для выполнения поставленных задач. Комбат, начштаба, замполит "колдовали" над картой, сидя за столом. Доктор Невский слонялся по территории палаточного городка. Майор Тараборин объявил ему сегодня день отдыха, мол, заработался совсем со своими больными. И то верно - вчера допоздна проводил приём больных, делал перевязки. Очень много мелких травм, порезов, царапин и прочих кожных заболеваний. Сказывается жара, пыль, малое количество воды. Хотя баню в подразделениях стараются проводить достаточно регулярно.
   Когда поступило это сообщение, Невский уже вернулся в "дом-крепость". Дежурный по штабу срочно пригласил к рации комбата Тараборина. Выяснилось, что произошло нападение крупных сил "духов" на блокпост в районе "нагаханского поворота дороги" (мятежный кишлак Нагахан находился неподалёку от дороги, по которой проходили все колонны). Подразделения седьмой роты традиционно несли охрану "ленточки" на своём участке, сразу с выхода из города Кандагара. Далее по трассе рассредоточились солдаты из девятой роты - им сегодня выпала задача обеспечивать безопасность. Ждали колонну, которая должна была появиться вот-вот. А тут это нападение.
   Сан Саныч принял решение - срочно выслать подмогу. К месту боестолковения приказано было выдвинуться подразделениям восьмой роты, не задействованным в карауле по лагерю. Сам майор Тараборин возглавил эту группу.
   Доктор Невский настоял на своём участии ("Там будут раненые!"). С собой Александр взял и санинструктора Рябий Толю. Загрузили в бронетранспортёр комбата всё необходимое для оказания помощи.
   Колонна из нескольких БТР и БМП на большой скорости помчалась по бетонке. Невский проезжал уже много раз по этому маршруту. Казалось, помнил уже всякую ямку, неровность на дороге. Но и сейчас непрерывно следил через бойницу за проносящимися за бортом километрами. Каждый раз при виде многочисленной сожженной техники по краям дороги, он мысленно ужасался этим потерям. За каждой подбитой бронетехникой или исковерканной машиной стояли судьбы советских солдат и офицеров. Сколько крови было пролито на этих участках трассы!
   Боевая техника вступила в бой сходу: застучали крупнокалиберные пулемёты бронетранспортёров, "затявкали" пушки боевых машин пехоты. Как понял Невский, нападение велось сразу с двух сторон, из, казалось, бескрайних виноградников. Среди этих насаждений встречались многочисленные приземистые глиняные здания - "сушилки" (в них местные жители и сушат под естественным жаром от солнца виноград, превращая его в изумительный изюм). Из сушилок и вёлся основной обстрел.
   "Спешились". Солдаты, прибывшие на подмогу, стали продвигаться к сушилкам, перебегая среди виноградных лоз, прячась за сохранившимися кое-где остатками глиняных заборов (ранее, видимо, хозяева огораживали свои владения от соседей). БТР и БМП поддерживали их "огоньком" с дороги.
   Сразу по прибытию Невский и его санинструктор Рябий занялись ранеными. Практически все солдаты с блокпоста имели огнестрельные или осколочные ранения, даже не было возможности им перевязать самих себя или друг друга. Но теперь они могли выйти из боя, уступив место здоровым. Двое ребят погибли сразу. В помощи они уже не нуждались.
   Одному раненому пришлось накладывать жгут на руку, другому - срочно ставить капельницу и восполнять большую кровопотерю.
   Бой между тем продолжался. Подъехали несколько бронетранспортёров из седьмой роты во главе с командиром, подтягивалась "броня" и девятой роты из других участков. Больше роты уже скопилось в этом месте. Били по "духам" из пулемётов и автоматов, даже на полную мощь заработали две гаубицы.
   Окончив разбираться с ранеными, Невский оставил их на попечение Толи Рябия, а сам перебежал к бронетранспортёру, у которого собрались офицеры во главе с комбатом. Практически со всеми был уже хорошо знаком, поздоровались за руку с Володей Пугайчуком, командиром взвода связи, замполитом 7-й роты Толей Бабиковым, здесь же оказался командир взвода Рустам Миннигалиев и Макуров Андрей, командир "девятки".
   Офицеры сосредоточенно обсуждали план дальнейших действий. Водитель комбата крутился здесь же с фотоаппаратом, запечатлевая всё и всех, как он говорил, "для истории". Невского всё никак не покидало ощущение не реальности происходящего: виноградники, сгибающиеся от тяжёлых гроздей, тут же - многочисленные пули, сбивающие эти огромные ягоды. Солдаты, ведущие активную стрельбу и тут же срывающие этот виноград свободной рукой, торопливо набивающие рот сочными ягодами. Настоящий сюрреализм...
   Длинная очередь из автомата с противоположной стороны дороги заставила офицеров присесть на корточки - пули противно зажужжали над головами. Невский при этом умудрился замешкаться, с трудом отрываясь от своих дум. Сильный рывок вниз командира седьмой роты заставил и его присесть рядом.
   -Док, если будешь "ловить мух" - потеряешь голову",- прославленный командир роты укоризненно посмотрел на Невского.
   Офицеры между тем уже окрыли огонь из своих автоматов в сторону вылетевшей очереди, одновременно перебегая и рассредоточиваясь вдоль дороги.
   Старший лейтенант тоже не избежал этого порыва. Никак не мог избавиться от этой слабости - как же удержаться и в противника не стрельнуть, если сам весь оружием обвешан. Впрочем, этим грешили многие. По прежним рейдам Невский помнил, как по поводу и без повода многие высовывали стволы и начинали куда-то молотить в "белый свет, как в копеечку"... Вот и сейчас Невский выпустил длинную очередь, пытаясь хоть что-нибудь заметить. Ничего. Но продолжал посылать очереди. Себя он уже видел отважным воином, спасающим всё человечество. Не больше - не меньше.
   Весь пыл его боевой был развеян очень быстро. Сан Саныч Тараборин, командир батальона, приблизился к нему со спины, крепко взял за руку:
   - Слушай, док, ты лучше нам поручи заниматься этим делом. Обещаю, что не подкачаем. Тебе за нас стыдно не будет, ей Богу. Главное, чтобы ты не подкачал, когда в докторе нужда будет, чтобы за тебя не было стыдно!"
   Сказано это всё было культурненько, но очень жёстко. Он не хотел его унижать, но хотел, чтобы доктор понял: "Когда припрут, док, я первый тебе скажу: всё, без тебя никуда, без тебя Родина в опасности".
   Невский сконфуженно кивнул головой и перебежал поближе к оставленным раненым. Они находились между двух бронетранспортёров, пули сюда не залетали.
  
  

6

   Офицеры продолжили свою "охоту", всё более удаляясь по дороге. Солдаты между тем продолжали вести бой в виноградниках. Грохот от очередей и разрывов стоял адский. Тут внимание Невского привлекла БРДМ-2 (Бронированная разведывательно-дозорная машина) с бортовым номером 3005. Она мчалась по дороге, всё более приближаясь к Невскому. Оставалось преодолеть метров 30, когда со стороны одной из "сушилок" почти одновременно ударили две огненные струи. Оба выстрела из гранатомётов почти одновременно вонзились в четырёхколесную "броню", вмиг остановив её - и переднее, и заднее колесо были разбиты. Как раненый зверь, бээрдээмка крутанулась на месте, мгновенно окутавшись чёрным дымом. Третий выстрел влетел в башню, заставив замолчать КПВТ (крупнокалиберный пулемёт Владимирова танковый).
   Машина дёрнулась ещё и замерла. Чёрный столб огня и яркие языки пламени окутали БРДМ-2.
   Невский с ужасом смотрел на этот "костёр", но уже через несколько секунд его пронзила мысль: "Там же люди. Экипаж в четыре человека, как минимум". Дальнейшие действия происходили, как в тумане.
   Закинул за спину автомат и помчался к подбитой машине. Из водительского люка уже пытался выбраться человек. Невский "пулей" влетел на броню, подхватил обмякшее тело, потянул за руки и буквально в падении вытянул его наружу. Столкнул раненого на руки подбежавшего следом санинструктора Рябия. Анатолий оттащил водителя подальше от горящей машины и наложил жгут на бедро - из пробитой артерии бил фонтан крови.
   Невский между тем сбил с себя языки пламени и снова сунулся в соседний люк в "нутро" бээрдээмки. Человек с окровавленной головой показался ему знакомым. Парень был без создания. Уже вытягивая раненого из машины, вспомнил, что это ведь - Счастливчик. Да, это был Артём Мовчан. Он сидел рядом с водителем, тут его и настигло ранение.
   Тяжелый он показался. Очень тяжелый. Задыхаясь от дыма, непрерывно кашляя, доктор всё же невероятным усилием смог вытащить тело на броню. Дальше ему помогал Рябий. Вдвоём стало легче. Они спустили раненого на землю и быстро потащили в сторону. Опасались взрыва.
   К ним уже бежали другие офицеры и солдаты. Невский и Рябий успели отбежать с раненым метров на 15, когда раздался взрыв. Нога доктора в этот момент зацепилась за камень. Тело рвануло вперёд и вниз, земля прыгнула навстречу. Он покатился вниз, думая, что сделал последний свой шаг по земле...
   Когда осела пыль и немного прояснилось, Невский открыл глаза. Оказывается, он жив. Неподалёку поднимался с земли Толя Рябий. Но больше всего обрадовало - Артём тоже пришёл в себя и уселся на земля, глядя на доктора ошалевшими глазами.
   Комбат, другие офицеры суетились вокруг, осматривали и ощупывали, ещё не веря в такое чудесное спасение.
   -Ну, док! Ты даёшь! Ты же мог взлететь на воздух вместе со всеми. Забодай тебя комар! У меня нет слов.
   Он крепко обнял Невского и похлопал по спине.
   - Буду оформлять на тебя наградной лист. Заслужил. Чертяка!!
   Сан Саныч еще раз обнял доктора и побежал по своим делам.
   Невский посмотрел в сторону БРДМ. Тот горел и чадил по-прежнему. Остальные члены экипажа так и остались навеки у этого виноградника. Впрочем, со слов Артёма остальные погибли сразу. Но сейчас в горящей машине был ад.
   Появились боевые вертолёты "Ми-24". Теперь в ад превратились позиции "духов". Но это уже не касалось тех, кто лежал между бронетранспортёрами, включая погибших. Сюда же перенесли спасенных Мовчана Артёма (кроме разбитой головы у него оказалось ещё сквозное осколочное ранение поясничной области. Кажется, почка не была задета. Опять повезло! Счастливчик - одно слово!) и водителя Якина Хабибуллу. Ему досталось серьёзнее - ранение осколочное в бедро с повреждением крупной артерии. Пока жгут надёжно остановил кровь, но требуется срочная операция, иначе можно потерять всю ногу. Раненые ожидали санитарных "вертушек" - их бой уже закончен. Для кого-то - ненадолго, для других - тяжелораненых - навсегда. А погибших ждал прямой путь домой. Скорбный "Груз 200".
   - Товарищ старший лейтенант, а я получил свою четвёртую жизнь. - Артём быстро приходил в себя. После перевязок он уже пытался шутить.
   - Вот и живи свои сто лет, Тёма! Радуйся и ни о чём плохом больше не думай!
   Но испытания Артёма Мовчана не закончились. Ему предстояло ещё отвоевать свою пятую жизнь...
   Смерть, ранения, опасность- прямая сущность войны. Единственной силой, способной противостоять этой бесчеловечной бойне, оказывается только сама жизнь и её главная надежда, её избранник - человек.
   И потому неуязвимый есть в каждом бою. И потому война - по крайней мере, физически - не может уничтожить всех. И такая судьба Артёма Мовчана - не случайность, а закономерность.
   ... Вертушки прилетели минут через тридцать-сорок. Бой уже завершился. Колонна беспрепятственно проследовала своим маршрутом, практически не выбившись из графика и не сделав никаких остановок. Она везла так необходимые в гарнизоне Шинданда горючее, боеприпасы, продовольствие. Офицеры и солдаты третьего батальона махали на прощание отважным водителям, чей ежедневный труд связан с постоянной опасностью. Но на этом участке дороги им уже ничего не угрожало.
   Невский руководил погрузкой раненых. На первый вертолёт положили в основном носилочных, включая Хабибуллу Якина. В суматохе доктор совсем упустил из виду Счастливчика. "Ми-8" не выключал двигатель. Летчики оставались в кабинах и поглядывали вниз, на несчастных, которых доставляли к их вертолёту. Внутрь втаскивали тяжелых. У некоторых из них не сгибались ноги, у других были искалечены и руки, и ноги, так что не сгибалось ничего. С этими возились по несколько человек.
   Тут-то доктор и заметил подошедшего Мовчана, он прислонился к борту и ждал, когда можно ступить на металлическую лесенку.
   - Извини, Артём! Здесь уже под завязку. Перебор! Давай во вторую "вертушку" сядешь.
   Парень устало кивнул головой и отошёл в сторонку. Невский выпрыгнул из вертолёта и махнул рукой лётчикам. Почти сразу винтокрылая машина взмыла в воздух, быстро стала набирать высоту, потом зависла.
   На это место тут же опустился второй точно такой же вертолёт. Погрузка продолжилась. Невский помог подняться на борт Мовчану, усадил его у иллюминатора. Похлопал на прощание по спине. Всех раненых удалось разместить на двух бортах. В салоне этого вертолёта нельзя было даже пошевелиться: ни одного свободного сантиметра. Все обрели единство. Все забыли о жизни, оставшейся у каждого в прошлом. Никто не стонал. Никто не просил помощи. Но все они инстинктивно искали опоры, поэтому прижимались друг к другу. Невский посмотрел ещё раз на раненых, на их белые бинты с проступающими пятнами крови, кивнул всем сразу головой на прощание и выпрыгнул из вертолёта. За убитыми, включая сгоревших в БРДМ, обещали прилететь позже.
   Вертолёт ушёл вверх. Дальше произошло то, что в толк взять очень трудно. В какой-то момент второй вертолёт замер в небе и, описав ломаный круг, стал, как будто, возвращаться на землю. Так, по крайней мере, показалось Невскому, который, прикуривая у старшего лейтенанта Миннигалиева Рустама, смотрел на вертолёт. Но он не возвращался, а падал. Падал камнем. Летчики предпринимали отчаянные усилия, но они оказались напрасными. Тяжёлая машина с тягучим, надсадным рёвом, врезалась в каменную землю. Сотни больших и мелких обломков охватило ревущее, яркое пламя. Всё было кончено. Единый вздох отчаяния и боли вырвался из груди солдат и офицеров, ставших свидетелями катастрофы.
  

7

   -Там же наш Счастливчик!- первым пришёл в себя Рустам и бросился бежать к месту падения. Невский старался не отставать от бегущего командира взвода. За ними уже бежали офицеры и солдаты.
   Среди обломков нашли единственного уцелевшего. Это был Мовчан Артём, получивший задолго до этого прозвище Счастливчик. Сломанная рука и нога, многочисленные ушибы. Парень был без сознания. Но жив!! А это было главное.
   Страшная трагедия, большое горе - множество погибших, включая экипаж вертолёта. Но была и радость - есть один живой. Невский делал всё, чтобы жизнь не угасла в этом пораненном теле. Уколы, капельницы, перевязки, транспортные шины на ногу и руку - только бы вывести из болевого шока.
   Новая вертолётная пара прилетела быстро. На первый борт погрузили носилки с покалеченным Артёмом, сам командир батальона распорядился, чтобы Невский полетел его сопровождать. Конечно, доктор не раздумывал ни минуты. Всю дорогу он держал на весу стеклянную банку с раствором, восполняющим кровопотерю. Другой рукой Александр поминутно считал пульс и непрерывно твердил и твердил одну и ту же фразу: "Пожалуйста! Выживи! Ты же Счастливчик!"
   В госпитале Кандагара пострадавшего сразу взяли в операционную. Сложные переломы бедра и плеча были сопоставлены. И жизнь парня была спасена. Убедившись, что Мовчан будет жить, Невский вернулся на вертолёте в расположение полевого лагеря в пустыне. Он смог привести хорошую новость всем, кто переживал за жизнь Счастливчика.
   ... В последний день июня, накануне своего отъезда в Медроту, Невский был приглашён командиром девятой роты Андреем Макуровым для помощи. Вместе они написали письмо бабушке Артёма Мовчана, его единственной родственнице.
   " Уважаемая Елизавета Александровна! Обращается к вам командование подразделения, в котором проходит службу ваш внук Артём. При выполнении боевого задания он был ранен. После того, как подоспела помощь и закончился ожесточённый бой, всех раненых стали отправлять в госпиталь. Тут и случилось непредвиденное: вертолёт, в котором находился ваш внук, после взлёта, через несколько десятков метров, потерял управление и упал. Артём оказался единственным живым среди тех, кто находился на борту вертолёта. В настоящее время он лежит в Кандагарском госпитале. Мы его недавно посетили. Травмы головы, руки и ноги, полученные при падении вертолёта, а также ранение в область поясницы, полученное в бою, заживает. Артём пришёл в себя, и врачи заверили, что угрозы его жизни нет. Сейчас у вашего внука всё хорошо. Хотя в первое время его состояние было тяжёлым. С уважением командир 9-й роты капитан Макуров, зам. командира по политчасти лейтенант Сокол. 30.06.83года"
  
   ***
  
   Послесловие от автора
  
   Его лечили около шести месяцев. Он менял госпитальные койки в Кандагаре, в Кабуле, в Ташкенте, в Ленинграде и в Саки (Крым). В конце концов, усилия врачей и собственная жизнестойкость подняли его на ноги. И тогда он был отпущен в Красноярск, к бабушке, к друзьям, к своей прошлой жизни на сибирской земле у могучей реки Енисей.
   Награждён орденом Красной Звезды.
  
   Большое счастье - пройти через всё это и остаться в живых.
   Великое счастье - через это не проходить...
  
  
   *** ***
  
   Использованная литература:
  
   - А.Э. Брэм "Жизнь животных", том 3. М., 1992г.;
   -С. Исмагилова "Биология", Энциклопедия, том 2, М. 1993г.;
   -В.А. Володин "Экология", Энциклопедия, том 19, М. 2001г.;
   -О.В. Вольцит, М.Е. Черняховский "Жизнь животных. Беспозвоночные", М. 1999г.;
   -Г. Грин "33 стратегии войны", М. 2007г.;
   - Б.В. Варенышев. Учебник. "Военно-инженерная подготовка", ВИ МО СССР, М., 1982г.;
   - Е.С. Колибернов "Справочник офицера инженерных войск", ВИ МО СССР, М., 1989г.;
   - В. Николаев "Живый в помощи", М., 2007г.;
   - В.Стуловский "Сапёры", "Красная звезда", октябрь 1983г.;
   - М.Кожухов "Душман из Аризоны", "Комсомольская правда", октябрь 1985г.;
   - М. Кожухов "Путешествие" за решётку", "Комсомольская правда", январь 1988г.;
   - Л.Н.Толстой "Мысли на каждый день", М. 2006г.;
   - Н. Бурбыга "Я искал путь к своим", газета "Красная звезда", июнь 1988г.;
   - Н Белоус "Побег и жажда", газета "Советский патриот", май 1989г.;
   - С. Гуляев "Подвиг", газета "Красная звезда", январь 1988г.;
   - Г. Миранович "Возвращение", газета "Красная звезда", июль 1988г.
   - Г. Бочаров "Афган", "Литературная газета", февраль 1989г.;
   - С.Галицкий "Они защищали Отечество", С-Петербург, 2008г.
   - Ю. Теплов "Через Гиндукуш", газета "Красная звезда", июль 1983г.;
   - А. Пунько "Обычный рейс", газета "Красная звезда", сентябрь 1987г.;
   - А. Олийник "На склонах Саланга", газета "Красная звезда", август 1988г.;
  
   ***
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

2

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023