ArtOfWar. Карелин Александр Петрович. "Я - воин. Интернационалист..."

"Я - воин. Интернационалист..."

"Я - воин. Интернационалист.

Хотя, конечно, дело не в названии,

Пусть даже назывался б я расист,

Вам легче не стало бы, ихване..."

/Михаил Смуров/

Предисловие от автора

Воин-интернационалист... После вывода наших войск из Афганистана эти слова наполнились особым содержанием. За ними определённый правовой статус сотен тысяч людей. Этот статус обрели, наконец, и те представители наших Вооружённых Сил, кто был направлен с интернациональной миссией во многие другие страны мира, кто вдали от Родины, отстаивая её государственные интересы, решал задачи в обстановке, требующей мужества и самопожертвования. О ряде таких миссий запрещено было говорить долгие десятилетия.

О некоторых страницах нашего военного сотрудничества с другими странами, о людях, достойно выполнявших интернациональный долг, автор напоминает в данной статье.

Часть первая. Без вести служившие

У нашего военного сотрудничества с другими странами долгая, богатая история и глубокие традиции. Самый массовый и представительный отряд воинов, удостоенных знака "Воин-интернационалист", несомненно, включает тех, кто воевал на афганской земле в 1979-1989 гг.

Нельзя не вспомнить о нашем тесном военном сотрудничестве с южным соседом в далёкие уже послереволюционные годы. В 1927 году советский военный атташе в Кабуле В. Примаков стал военным советником афганского эмира Амануллы Хана. В эту страну тогда были направлены для обучения афганской армии наши военные специалисты, группа лётчиков. А в конце 80-х, даже после вывода 40-й армии, в стране оставалась еще на несколько лет группа советских военных специалистов.

Для работы за рубежом, а нередко и для участия в боевых действиях, наша страна направляла представителей командного, политического, инженерно-технического состава армии и флота.

Для примера можно вспомнить Родимцева А., ставшего Героем Советского Союза за подвиги на земле Испании. Его командирское становление прошло под Гвадалахарой, Теруэлем. Это уже потом имя этого военачальника, дважды Героя Советского Союза, вошло в летопись Сталинградской битвы.

Интернациональная помощь революционной Испании - это имена Я. Берзина, В. Горева, И. Батова, Н. Воронова, Н. Кузнецова, Н. Лященко, Р. Малиновского, К. Мерецкова, М. Неделина, Я. Смушкевича, М. Шумилова, Г. Штерна... Имена многих этих людей неотделимы от нашей Победы в Великой Отечественной войне.

По Великой Отечественной мы обычно судим о военном таланте, личном мужестве В. Чуйкова, П. Рыбалко, П. Жигарева, П. Батицкого. Список можно продолжать и продолжать. Но гораздо меньше посвящены мы в деятельность этих будущих военачальников при оказании интернациональной помощи Китаю в тридцатых годах.

Тогда СССР предоставил Китаю кредит в сумме 250 млн. долларов США, вооружил современным оружием 24 дивизии, передал около 900 боевых самолётов, направил более 1.000 советских военных советников, специалистов и лётчиков-добровольцев. Впоследствии почти все они героически сражались на фронтах Великой Отечественной и высоко ценили школу, пройденную в Китае.

Широким было наше военное сотрудничество с другими странами и после Великой Отечественной войны. Многим из советских военных советников и специалистов довелось выполнять интернациональную миссию там, где шли боевые действия.

Ниже приводится сводная справка, подготовленная в одном из управлений Генерального штаба, о прохождении службы военными советниками, специалистами и переводчиками в странах, где велись боевые действия. За начало отсчёта взят 1950 год (информация была предоставлена заместителем начальника Генерального штаба Вооружённых Сил СССР генерал-полковником Е. Смирновым). Некоторые из стран, где находились наши военные советники, в список не были включены.

1.Северная Корея: июнь 1950 - июль 1953г.

2.Лаос: 1960-1963г.; август 1964 - ноябрь 1968г.; ноябрь 1969 - декабрь 1970г.

3. Алжир: 1962-1964г.

4. Объединённая Арабская Республика (Египет): 18 октября 1962 - 1 апреля 1963г.;

1 октября 1969 - 16 июня 1972г.;

5 октября 1973 - 1 апреля 1974г.

5. Йеменская Арабская Республика: 18 октября 1962 - 1 апреля 1963г.

6. Вьетнам: 1 июля 1965 - 31 декабря 1974г.

7. Сирия: 5-13 июня 1967г.; 6-24 октября 1973г.

8. Камбоджа: апрель 1970 - декабрь 1970г.

9. Бангладеш: 1972 - 1973г.

10. Ангола: ноябрь 1975 - 1979г.

11. Мозамбик: 1967-1969г.; ноябрь 1975 - ноябрь 1979г.

12. Эфиопия: 9 декабря 1977 - 30 ноября 1979г.

13. Никарагуа: 1980-1990г.

14.Афганистан: апрель 1978 - август 1992г.

Понятно, что советские военнослужащие, выполнявшие в названных странах в указанные сроки интернациональный долг, имеют юридический статус воина-интернационалиста. Это название, образно говоря, вынесено из боёв.

В целом, следует отметить, что в этих и других неотмеченных странах за сорок с лишним лет находилось около 50 тысяч наших военнослужащих (не считая ОКСВА).

Исчерпывающие данные о наших потерях в Афганистане давно обнародованы. Несли потери мы и в других странах, где велись боевые действия. Разумеется, они не сопоставимы с боевыми потерями в Афганистане. Стоит отметить, что в числе наших афганских потерь было 193 военных советника и специалиста.

Наиболее большие потери пришлись на Эфиопию - 75 человек; в Анголе потеряли 59 человек. Если суммировать потери, начиная с 1950 года, список превысит 600 человек.

В разные годы при выполнении интернационального долга погибли генерал-майор авиации Н. Власов, полковники А. Тихонов, В. Игнашев, подполковники В. Крючков, Н. Бобрик, А. Сериков, майор М. Паукан, капитан Н. Кустов. Многие получили ранения, увечья. И наше общество не вправе забывать эти светлые имена.

Несомненно, и сегодня много проблем у воинов-интернационалистов, которые требуют решения. Отчасти вопросы были решены и раньше в персональном порядке. К примеру, для рассмотрения писем, поступающих от воинов-интернационалистов в Генеральный штаб, была создана специальная группа. Практически ни один человек из числа военных советников и специалистов не остался без положенных ему льгот. В своё время был принят ряд приказов Министра обороны, четко определивших, кому такие льготы положены. Понятно, что очень много зависело и до сих пор зависит от отношения к воинам-интернационалистам - офицерам, солдатам запаса - на местах: в республиках РФ, краях и областях.

Наше понимание интернационального долга сегодня существенно трансформировалось. Серьёзно и основательно изменились и подходы к формам и методам военного сотрудничества России с другими странами. Но ведь неизменным остаётся наше отношение к людям, проявляющим при выполнении долга профессионализм, мужество и самоотверженность...

Часть вторая. "Снится часто мне мой дом родной..."

Расчёска, изготовленная солдатом-умельцем из обломка бомбардировщика Б-52, компас сбитого американского лётчика, карта объектов во Вьетнаме, намеченных к бомбовым ударам, фотография французского курятника, приспособленного советскими военными специалистами под жильё - всё это выставлено в музее войск ПВО Урала. Солдаты и офицеры служили в десятках стран, часто не имея права назвать своего настоящего имени, лишённые возможности получать весточки из дома. Они выполняли свой интернациональный долг в Анголе и Перу, Северной Корее и на Кубе... С оружием в руках или без него. Даже в самые трудные минуты оставаясь - нашими. В музее есть тетрадки стихов, написанные в Египте и Мозамбике. Это стихи о Родине...

Среди смуглых перуанцев старший лейтенант Василий Селиванов выделялся от первого до последнего дня своей командировки. Загар не брал его, хотя, если не брать во внимание задачи пребывания в Лиме, поездка вполне походила на отдых на курорте: пальмы, океанский пляж, солнце и горы. Если не брать во внимание задачи...

К тому времени стало явным многое тайное. В офицерской среде уже открыто говорили об участии наших войск в арабо-израильской войне, о точных залпах советских ракет в Ливии, уже ни для кого не было секретом, что именно наши солдаты и офицеры помогли победить Вьетнаму и Северной Корее. А вот Латинская Америка оставалась краем заповедным.

Но экспорт нашего оружия добрался и сюда. В условиях жестокой конкуренции с западными фирмами оно выигрывало по многим показателям. Но, быть может, главным образом, выигрывало оно дешевизной рук наших специалистов, обслуживающих технику.

Селиванов был как раз из обладателей этих дешёвых рук. Ибо за аналогичную (но с выходными) работу фирмачи имели неизмеримо больше, в их гостиничных номерах были и кондиционеры, и цветные телевизоры. Наши жили поскромнее - это тогда считалось хорошим тоном. Хорошим тоном считалось и трудиться сутками, без всяких отгулов и премий. О режиме секретности и говорить не приходится - ни слова о работе, кроме как в своём, очень узком кругу. В письмах - обязательный оптимизм: всё в порядке. А на душе?

Селивановым и его товарищами перуанцы остались довольны. Ещё бы: всё работало как часы.

Наверное, были довольны и в Союзе. Только почему-то, по возвращении никто не сказал и слова благодарности. У нас тогда так было принято. Почти ничего не удалось и взять на память, разве что билет до столицы Перу - Лима.

Отличить рядовых Николая и Ивана Довганюков было почти невозможно. Близнецы походили друг на друга, как египетские пирамиды, до которых от небольшой высотки, где стоял ракетный дивизион - рукой подать. Украдкой они этим пользовались, конечно, для маленьких своих солдатских хитростей. А впрочем, какие там хитрости, если бывали деньки, когда от полётов израильской авиации не поднять головы.

У советских и в Египте была собственная гордость. Случалось, не особенно утруждали себя арабские подразделения соблюдением правил тактики. То и дело проскакивали "фантомы" сквозь сети ПВО. Наши-то и были палочкой-выручалочкой. "Эй, вратарь, готовься к бою. Часовым ты поставлен у ворот". В общем, только держись.

Довганюки дело своё знали. После каждой ракетной очереди, без лишних слов выскакивали из окопчика и бегом - к пусковым установкам - перезаряжать. В этот день "фантомы" схитрили. Первый вошёл в зону поражения, "подставляясь" под ракетный пуск, а после залпа выполнил сложный маневр. Второй, подкравшись, на малой высоте, налетел на дивизион, когда пусковые были уже разряжены и начал расстреливать позицию в упор.

Стартовый расчёт не раздумывал. Рывок, и Николай уже состыковал пусковую с транспортно-заряжающей машиной. Через несколько минут ракеты пошли к цели.

"Фантом" упал в нескольких километрах. Николай с Иваном - в нескольких метрах от окопа. Их срезала одна очередь...

Это было 18 июля 1970 года. На следующий день командир батареи капитан Виктор Гринь написал об этом стихи:

"...Как будто все тревоги

Свели нас к огненной черте.

Как будто все дороги

Сошлись на этой высоте"...

Стихи попали в музей в начале 90-х. Но читать их больно и сейчас, через 40 с лишним лет после того боя...

До Карибского кризиса, потрясшего вскоре весь мир, оставалось несколько часов. Всего несколько часов до момента, когда США объявит Кубе полную блокаду, а всего в двух десятках километрах от острова встанут на рейд американские авианосцы. Через несколько часов из советских портов выйдут торговые корабли, везущие в сумрачных трюмах тысячи одинаково одетых людей без всяких опознавательных знаков - солдат и офицеров Советской Армии, ракеты с ядерными боеголовками.

"У-2" пересёк воздушную границу Кубы рано утром, когда Гавана ещё спала. К американским самолётам жители острова привыкли: в те месяцы нарушения границы авиацией США совершались, чуть ли не ежедневно. Объяснялась наглость пилотов просто: не было у молодой республики сил для сопротивления враждебному к революции соседу-гиганту. Потому советские зенитные ракетные дивизионы на острове свободы ждали с нетерпением.

"У-2" ракетчики зафиксировали на максимальной дальности. Командир дивизиона подполковник А. Герченов доложил в полк. Обычно по таким докладам следовал приказ "наблюдать". Но в этот раз Герченов услышал в трубке боевую команду "Самолёт-разведчик уничтожить!" В считанные секунды стартовые расчёты расчехлили ракеты. Офицер наведения подвёл к светящейся отметке цели перекрестие электронных меток.

-Пуск! - скомандовал Герченов.

Аппаратура отслеживала полёт ракет. Хотя зенитные комплексы к тому времени уже не были новинкой, боевые пуски исчислялись единицами. Большинство личного состава дивизиона не имело опыта боевых стрельб и потому напряжение на командном пункте возрастало с каждым мгновением.

-Подрыв, - доложил офицер наведения, - вторая - подрыв, третья - подрыв.

Когда исчезли облачка разрывов, на экране отметки от цели не было. Поражение!

Обломки упали всего в нескольких километрах от Гаваны. Один из осколков полковник запаса И. Бибиков передал позднее в музей.

О том, что у него родился в Союзе сын, капитан Эмиль Субботин узнал в госпитале. Впрочем, на госпиталь грязная палатка в душных от испарения вьетнамских джунглей была похоже мало. Но здесь хотя бы можно было выспаться. Впервые за несколько месяцев войны...

Вьетнамские солдаты осваивали ракетную технику туго. А американцы времени на учёбы не давали. С неба сыпалась не манна небесная - напалм и шариковые бомбы. Поэтому спали они за ночь часа по два, по три. Остальное время колдовали над аппаратурой и воевали.

То, что во Вьетнам приехали русские, американцы почувствовали сразу. В один день дивизион, в котором служил Субботин, свалил сразу три "фантома". Через неделю ещё два. Авиация США за несколько недель понесла такие потери, что налёты на время прекратились вообще.

Субботин уже не помнил, когда в последний раз он и его товарищи носили чистую и сухую одежду, когда в последний раз нормально ели - вьетнамская пища не в счёт, к ней так и не привыкли до конца спецкомандировки. Не раз и не два приходилось отправлять на Родину тела погибших солдат и офицеров.

В том бою, когда его ранили, "фантомы" почти в упор утюжили позицию "нурсами". Попали в станцию наведения ракет, а его зацепило каким-то шальным осколком.

Он встал в строй через несколько дней, некогда было разлёживаться. Едва "вышел на работу", радары засекли ранним утром "фантом". Ещё слабый от ранения Субботин навёл ракеты с идеальной меткостью: все три подрыва точно по цели. Самолёт развалился на куски.

Потом он с группой вьетнамцев долго искал обломки. Дивизиону засчитывали сбитую цель только по преставлению любого обломка с номером. Один из найденных кусочков Субботин позднее сдал в музей. На память. Сам он эти дни хорошо запомнил навсегда и без "сувениров"...

Благодарственное письмо правительства Ливии, которое он получил за помощь республиканской армии в освоении техники, капитан Константин Рожков передал в музей. А специальную грамоту за участие в боевых действиях, оставил на память. Как потом докажешь внукам, что был в спецкомандировке? В личном деле никаких отметок, в удостоверении личности - тоже. Будто не в Африке служил, а где-нибудь в обычной российской глубинке. Что и говорить - секретность строжайшая.

Между тем в Ливии советских военных ценили по высшему классу. Платили по уровню офицеров НАТО, ни на цент не меньше, чем спецам из Франции и Италии. Но как-то так получалось, что советские часть зарплаты перечисляли посольству и в итоге каждый раз долго думали, прежде чем раскошелиться на банку-другую пива. Французам в голову не приходило, к примеру, работать сверхурочно. Да и вообще, их дело - показать, подсказать, не более. Наши, дело другое: если неисправность, молча, засучивали рукава и пока агрегат не заработает, не отходили ни на шаг. Привычка или черта характера? Наверное, и то, и другое.

Печально известный американский налёт на Триполи застал Рожкова на позиции технического дивизиона. Оснащённая современными советскими зенитно-ракетными комплексами противовоздушная оборона Ливии активно сопротивлялась агрессору. Рожков с товарищами готовил ракеты, которые тут же, после сборки и заправки, уходили на заряжающие машины.

После того боя он отправил в Союз семью. Американские ракеты разбомбили несколько домов совсем рядом, и рисковать жизнью родных Константин не мог. Своей - другое дело.

После бомбёжек ни один из наших военных специалистов не занервничал, не запросился домой. Так же бились над техникой от зари до зари. Французам этого было не понять...

Газета "Труд" с репортажем из Афганистана появилась в музее в конце 80-х. Да и сказано там о старшем лейтенанте Олеге Монастырёве совсем немного: сумел грамотно организовать бой, за что награждён орденом "Красного Знамени". И всё.

... На засаду разведвзвод старшего лейтенанта Монастырёва напоролся неожиданно. "Духи" схитрили, пропустили часть вперёд, а взвод отсекли...

Круговая оборона. Кто не видел ночного боя в горах, тому не объяснить, как трудно руководить людьми, когда кажется, что каждый камень извергает огонь.

Стреляя по пулемётному гнезду, Монастырёв видел, как рядом осколками рассекло лицо рядовому Сергею Арману, как отбросило пулей рядового Чертова. Одиннадцать раненых и ни одного вышедшего из боя - об этом он узнал потом, а тогда, разом охрипнув от команд, думал об одном, как сохранить всех до единого.

Взвод он в том бою сохранил: не потерял ни одного. Не сохранил себя: осколком гранаты как бритвой срезало левую руку по самое плечо. Инвалид?

Влачить инвалидное существование Монастырёв не смог - характер не тот. Написал рапорт Министру обороны. И был услышан. Продолжил свою службу в военкомате.

А в газете "Труд", хранящейся в музее, обо всём этом - один абзац. Двадцать строк...

Использованный материал:

-Цыганник Н.Е., Алексеев Г.А. "Интернациональная миссия", М. 1999г.;

-Олийник А. "Звание, заслуженное в боях", газета "Красная звезда", май 1991г.;

-Амиров В. "Вдали от матери - России", газета "Ветеран Афганистана", апрель 1993г.

***

Комментарии: 20, последний от 30/08/2024. © Copyright Карелин Александр Петрович (alexkar1955@mail.ru) Размещен: 23/09/2011, изменен: 23/09/2011. 21k. Статистика. Статья: Публицистика Годы событий: 1950-1992
Аннотация: О некоторых страницах нашего военного сотрудничества с другими странами.

Карелин Александр Петрович "Я - воин. Интернационалист..."

Карелин Александр Петрович
"Я - воин. Интернационалист..."