ArtOfWar. Карелин Александр Петрович. "Здесь шла война. Суров итог..."

"Здесь шла война. Суров итог..."

/После нас. Афганские будни/

"Упрёков нам бросать не надо.

Здесь шла война. Суров итог.

И жизнь была на всех наградой,

А каждый сделал всё, что мог".

/Александров С.К.,

"Посвящается контингенту"/

Предисловие от автора

Сегодня почти все мы знаем о реальной ситуации в Афганистане. По-прежнему не спокойно на этой многострадальной земле. Всё так же, как и много лет назад, там льётся кровь простых граждан страны. После ухода ОКСВА правящий режим Наджибуллы не смог удержаться у власти, а сам президент в 1992 году принял мученическую смерть.

Автор напоминает о первых двух годах в истории страны после вывода наших войск. Можно ли было в то время предсказать, как будут развиваться события? Можно было. И некоторые публикации тому подтверждения...

Давайте пролистаем несколько страниц новейшей истории Афганистана назад...

Февраль 1989 года. Советские войска ушли из Афганистана, там перестали гибнуть наши парни, но значит ли это, что мы вышли из войны?

Главный вопрос: как быть дальше? Сжать зубы и по-прежнему помогать, объясняя это интернациональным долгом, или "перекрыть кран", отказав афганцам во всём, что до сих пор весьма щедро давали?

На наших плечах была огромная экономическая помощь Афганистану, причём помощь, не обеспечивающая самостоятельного развития, а просто "проедаемая". Очевидно, требовались новые подходы, в основе которых будут лежать не абстрактные лозунги справедливости, а основанный на законах экономики расчёт целесообразности и наши интересы.

Что касается военной помощи... Целью нашей политики в Афганистане должен был быть не только вывод войск, но и установление там мира, создание условий для борьбы политической, а не военной. А для этого необходимо лишь искреннее желание действительно прекратить вмешательство в дела другой страны, иначе мы лишь меняли средства политики, отказавшись от прямого вовлечения войск. Ясно, что мир мог прийти только тогда, когда сверхдержавы перестали бы думать о своём влиянии в Афганистане, завершили "борьбу поставок"...

"Мы уходим" - так называлась песня, написанная офицером Игорем Морозовым к выводу наших войск из Афганистана. Войска ушли. Но с их уходом мы не должны были отталкивать, вычёркивать из памяти эту своеобразную и гордую страну. Не по-человечески это...

В данной статье автор обратился к открытым источникам, отражающим, очевидно, реальное положение дел в Афганистане после ухода наших войск. В этом своеобразном "экскурсе в историю" воссоздаются некоторые события, произошедшие в 1989 - 1991 годах в Афганистане.

1989 год. Весна, лето, осень

Человек, толкающий ручную тележку, доверху нагруженную автомобильными камерами с водой, пытается остановить своё "средство передвижения" на грозный окрик регулировщика:

-Карачи!

Тележка по инерции проходит на самую середину перекрёстка, и пока карачи оттаскивает её назад, шофёры попавших в пробку автомобилей немилосердно давят на клаксоны. В пёстром потоке кабульской улицы слились "мерседесы" последних марок и разбитые вконец машины неизвестного происхождения, собранные, наверное, в какой-нибудь местной мастерской. Но вот владелец тележки освобождает проезд, и на перекрёстке вновь воцаряется относительный порядок. Регулировщик в белой форменной рубашке выговаривает проштрафившемуся карачи. Водители машин тем временем проезжают под светофором, не обращая ни малейшего внимания на смену запрещающих и разрешающих сигналов.

Да, обычные правила движения на столичных дорогах явно не в чести. По встречной полосе то и дело проносятся огромные автобусы, разукрашенные грузовики, а то и бронетранспортёры, на которых устроились вооружённые автоматами солдаты. Картину довершают бесчисленные велосипедисты, выделывающие немыслимые пируэты прямо перед капотами резко тормозящих автомобилей. Проезжую часть, нередко устланную яркими коврами, в глубокой задумчивости пересекают седобородые старики в чалмах и пуштунских шапочках, семеня, перебегают женщины в закрывающих лицо накидках. Но временами дорожный поток редеет - в городе нередки перебои с горючим. В безнадёжные очереди у бензоколонок выстраиваются сотни машин, в основном такси. Выкрашенные в жёлто-белые тона, они, как правило, принадлежат частникам. Когда зимой этого 89-го положение с бензином было особенно напряжённым, многие владельцы такси продали свои машины. Однако сейчас, в сентябре месяце, кабульские "извозчики" вновь определяют лицо столичных дорог. В отличие от российских таксистов кабульские никуда не торопятся - экономят бензин, которого выдаётся не более четырёхсот литров в месяц. Выплачивая определённый - довольно большой - налог государству, "частники" неплохо зарабатывают. Поездка на одном из девяти тысяч таксомоторов с окраины города в центр обходится клиенту в сумму, равную чуть ли не трети месячного заработка рабочего или служащего. Поэтому и пользуются этим видом транспорта, как правило, "в складчину" - четыре человека на заднем сиденье здесь скорее норма, чем исключение.

На государственных предприятиях и в учреждениях работает около 240 тысяч человек - вместе с членами семей это половина населения двухмиллионного города. Ещё несколько лет назад в Кабуле был миллион жителей.

-Население столицы значительно выросло, - рассказывает мэр Кабула генерал Хаким. Имеющий столь высокий чин "отец города" окончил военное училище в США, несколько лет назад джирга (собрание народных представителей) избрало его на этот пост.

-Обеспечение горожан жильём - одна из главных наших проблем, - продолжает мэр. - К сожалению, строительство ведётся в крайне ограниченных масштабах - не хватает средств.

Все силы брошены на оборону Кабула, на обеспечение всем необходимым постов правительственных войск, плотным кольцом охвативших полуосаждённую столицу. Люди, в поисках безопасного места, приехавшие в город из провинций, где идут активные боевые действия, селятся в палаточных лагерях, в старых автомобильных контейнерах, строят себе жилища из подручных средств. Летом ещё можно перебиться, а что делать зимой?

- Насколько возможно, мы готовимся к наступлению тяжёлых времён, - говорит мэр. - Создаём запасы продовольствия, топлива, горючего. Прошедшей зимой, когда город был блокирован, во всём этом ощущалась крайне острая нужда. Мы научены этим горьким опытом и делаем всё, что в наших силах.

А ситуация сложная. Той помощи, что идёт через перевал Саланг - а это примерно триста грузовиков ежедневно, - хватает лишь на удовлетворение текущих потребностей. Практически перерезаны пути традиционного торгового обмена с Индией и Пакистаном, по которым в столицу поступало продовольствие. Владельцы лавок, получающие товары из-за границы, вынуждены уплачивать огромные отступные хозяевам территорий, через которые идут караваны. Иначе "борцы за веру" разграбят их дочиста. Это, конечно, не может не отражаться на ценах.

-Распродаю всё, что есть в дукане, и возвращаюсь в Индию, - говорит сикх, зазывающий прохожих в свою лавку с "самыми низкими ценами" на Шаринау - центральной торговой улице столицы. - Торговли нет, денег нет, товары доставлять трудно.

Неподалеку от его лавки - полуразрушенное строение бывшего магазина. Здесь был единственный на улице двухэтажный "универмаг" - прямое попадание ракеты в одно мгновение разорило богатого торговца. Собрав уцелевшие пожитки, он перебрался за границу. Но многие не собираются оставлять своё "дело" - неизвестно, как ещё сложится судьба на чужбине. И хотя чуть ли не каждый считает своим долгом посетовать на трудности жизни, торговля в городе идёт полным ходом. Лавки завалены товарами из Японии, Гонконга, Тайваня, Таиланда. Одежду с ярлыками самых известных фирм мира шьют тут же, в небольших мастерских, и нередко подделку не отличить от оригинала. На улице, где расположились меховщики, прямо под навесами выставлены связки лисьих, волчьих, ондатровых шуб, шкуры леопардов. В витринах "зелёного ряда" - экзотические фрукты, заморские консервы, у дверей покупателей встречают ящики с заграничными напитками. Сегодня в городе более двадцати трёх тысяч дуканов - и только около трёх тысяч из них принадлежат государству. А всего в стране в руках "частного капитала" сосредоточено девяносто пять процентов торговли.

В магазинах министерства торговли в основном распределяется продовольствие по карточкам - "купонам". Небольшое количество риса, сахара и других продуктов продаётся по субсидируемым государством ценам, которые в четыре-пять раз ниже рыночных. А на кабульском базаре царство недоступных большинству горожан цен. На месячную зарплату - в пересчёте по неофициальному курсу она составляет всего десять - пятнадцать долларов - здесь можно купить пять-шесть килограммов мяса, и тогда денег на рис для традиционного афганского плова уже не останется.

У хлебных лавок, где по твёрдым ценам продаются лепёшки и мука, очереди выстраиваются ещё на рассвете. Такие же "хвосты" - у бензоколонок, к которым изредка подъезжают машины с керосином и соляркой. Целыми днями простаивают хозяйки, чтобы наполнить небольшую канистру так нужным в доме топливом.

Война идёт. Но о том, что находишься всё-таки в прифронтовом городе, напоминает разве что обилие вооружённых солдат. Однако и человек с автоматом давно стал здесь привычной приметой уличной жизни. Посты выставлены повсюду - у общественных зданий, министерств, кинотеатров, даже у столичного зоопарка. Да, в городе действует и зоопарк - большинство посетителей устраивается в тени деревьев, неторопливо потягивает зелёный чай из принесённых с собой термосов. Дети лакомятся мороженым, бросают зелёные ветки доверчивым косулям, дразнят изнемогающих от жары бурых мишек. И лишь разрушенная ракетой ограда, через которую сюда проникают безбилетные мальцы, говорит об опасности, от которой не защищено и это идиллическое место.

В дни праздников на перекрёстках появляются танки - покрытые пылью, с закопчёнными жерлами пушек, они подтягиваются в центр с линий обороны. В эти дни особенно велика вероятность диверсий - сильнейший взрыв у площади Пуштунистан, когда члены подпольной организации из "Исламского общества Афганистан" заложили полтонны динамита в машину, произошёл как раз во время мусульманского праздника жертвоприношения. Все автомобили, идущие с окраин, проверяются солдатами, и только журналистская карточка избавляет от процедуры осмотра багажника. Пропуском в любой район города служат тогда слова "шурави (советский) журналист".

Иностранцев на кабульских улицах почти не увидишь - после вывода советских войск из города выехало большинство сотрудников западных представительств. Ещё в семидесятых годах Кабул привлекал туристов со всего света - и богатых, которые селились в фешенебельном "Интерконтинентале", и не очень - студентов, художников - стремившихся набраться впечатлений в замысловатом многообразии восточной столицы. Теперь же появление европейца даже на центральной улице вызывает маленькую сенсацию - кое-кто не преминет осведомиться по-английски, из какой страны прибыл. Услышав ответ, переходят на русский - многие кабульцы, особенно вездесущие мальчишки, знают несколько ходовых выражений. Отношение к "шурави" можно расценить как вполне дружеское - нередко вслед за обменом ритуальными приветствиями совершенно незнакомые люди вступают в разговор. Интересуются впечатлениями о городе, рассказывают последние новости. И чаще всего речь заходит о непрекращающихся ракетных обстрелах столицы - они по-прежнему определяют повседневную жизнь города.

-По-моему, врагам уже всё равно, против кого воевать, - говорит торговец из лавки писчебумажных товаров. Учился в ФРГ, знает немецкий, а работу по специальности выпускник филологического факультета найти не смог. - Им главное, чтобы платили деньги, а за обстрелы дают немало.

Многие кабульцы не скрывают возмущения действиями оппозиционеров. Лозунги экстремистов, призывающих к продолжению войны, не находят поддержки у народа. Нередко приходится сталкиваться с проявлениями ненависти к людям, ведущим борьбу против правительства - ведь в этой бойне гибнут мирные жители, дети...

Придёт ли мир под сень кабульских садов, вернётся ли спокойствие в дома афганцев? Так хочется, чтобы это время скорее наступило...

1990 год. Май - июнь

Группа советских журналистов в пять ноль-ноль собралась на военном аэродроме под Ташкентом. Зябкое, туманное утро. Таможня - пустынный барак с облезлыми стенами и сваленными в углу стульями - явно знала другие времена. Кроме журналистов и таможенника - ни души. Непривычно: единственные пассажиры. Без обычной волокиты все получили "добро". У самолёта - отметки в паспортах о пересечении границы.

В салоне "ИЛ-76" нет привычных кресел. На их месте - до потолка - большие ящики, округлые борта которых обиты рейками. Голову на ящик, руку под голову - так и задремали.

Чуть более часа лета. Короткая, по спирали, посадка.

-Пари: с такими барышнями ещё не спали, - хохотнул один из членов экипажа.

И, видя недоумение пассажиров, кивнул на ящики:

-Ещё не поняли? Авиабомбы, "мэйд ин СССР". А вы думали, их сюда на велосипедах привозят?

Всех прилетевших встретило ослепительное кабульское солнце.

Как сейчас обстановка в стране? По мнению многих, в целом спокойнее. Хотя всё относительно. Например, на большей части страны прекращены активные боевые действия. Открыты дороги. После вывода советских войск прошло чуть менее полутора лет. За это время десятки тысяч моджахедов перешли на сторону правительства, со многими заключены соглашения о временном прекращении огня. В Кабуле последние месяцы почти не было терактов: говорят, чётко работают хадовцы (служба госбезопасности). В Кандагаре, где советские солдаты ездили лишь по нескольким улицам, да и то на предельной скорости, наш посол Пастухов Б.Н. и журналисты довольно свободно заходили в дуканы, общались с афганцами. И не было бэтээров сопровождения, только "легковушки", как в старые добрые 70-е...

Это - с одной стороны. С другой - не стихают бои под Джелалабадом и в Пагмане, до которого от Кабула, как от Москвы до Переделкино. В осаде Калат. По-прежнему держат оборону в Хосте, и уже нередко туда отказываются лететь даже отчаянные афганские пилоты - риск чрезмерен. Заметно участились обстрелы: если в 1988 году, до вывода советских войск, по Кабулу было выпущено 635 реактивных снарядов, то в 1989 году, после вывода, - 2,2 тысячи. В этом 1990, очевидно, будет ещё больше. В начале мая снаряд разорвался на территории пустующего посольства США, разрушен дом главврача клиники ООН, в Бадахшане убита француженка-врач...

"Сегодня еду по Кабулу, вдруг метров за сто посреди дороги какая-то штуковина, - вспоминал журналист Владимир Пасько. - Машинально прикидываю: пройдёт ли между колёс? Уже ближе, увидев, что отгорожена колпаками, узнаю: неразорвавшаяся ракета. И что интересно: никому дела нет, движение обычное... Как и раньше, на улицах бэтээры, вооружённые солдаты. По ночам стрельба, и не поймёшь, кто в кого".

Война продолжается. Война своеобразная, многое в которой иностранцам трудно понять. Тот же Кандагар. Пятница, выходной. Часть "непримиримых" отправляется в город. Кто - в "идах", совершать пятничный намаз, кто - встретиться с друзьями. Автоматы и "блоупайпы", как на заводской проходной или в камере хранения, оставляют при входе в город. Помолились, пообщались и, забрав оружие, возвращаются в горы, чтобы снова стрелять. Кому может присниться такая война?

А "бизнес", о котором пришлось услышать в Баграме: после того, как правительство объявило о покупке "стингеров", появились люди, которые покупая их у моджахедов, продавали Кабулу. Правительству выгоднее заплатить, чем лишиться самолёта, и перекупщик не внакладе...

Война для многих здесь - источник существования. Довольно интересное мнение высказал губернатор Кандагара Н.Х. Улюми (Олюми), имеющий с моджахедами самые тесные контакты: "Основу оппозиции составляет цинично-прагматичное поколение, которое воюет с подросткового возраста вот уже одиннадцать лет. Это поколение не училось в светских школах, не воспитывалось в религиозном духе, на племенных традициях. Оно игнорирует и мусульманский этикет, и нормальные отношения между людьми. Это люди без принципов, как правило, порвавшие со своими семьями, не желающие заниматься каким-либо полезным трудом, посвятившие себя добыванию денег самым уродливым образом. Это наёмники, которым пакистанцы, арабы, "семёрка" платит деньги, а они обстреливают всё, что угодно. К этому поколению мы пока не знаем подходов, оно нам доставит немало проблем и в будущем".

По утверждению того же Улюми, многие из моджахедов не хотят обречь себя на бедность в случае прекращения войны. "Некоторые полевые командиры, обращались ко мне, соглашаясь прекратить боевые действия, если государство окажет помощь в содержании их семей, - сказал он.- Но власти Кандагара такими средствами не располагают".

Прекратят ли они стрелять, если к власти придёт Захир Шах, Хекматиар или даже Всевышний? Сомнительно что-то...

Не менее волнующий вопрос: как к нам относятся? Большинство считает, что с уходом войск отношение к "шурави" стало получше. Но есть и другие мнения. Один из ответов: "А как бы вы относились к тем, кто уничтожил тысячи жителей вашей страны?" Наверно, очень резко. Но что на улице иногда можно встретить взгляд, в котором столько ненависти, аж холодок по спине, - это точно.

Служба безопасности по-прежнему не рекомендует советским людям появляться в ряде районов столицы, ходить одному, оставлять машину без присмотра. И памятник в крепости Бала-Хисар нашим ребятам, погибшим на этой земле, до последнего времени был запущен хуже некуда (а может, потому, что на Востоке вообще не принято ставить памятники), и лишь вмешательство журналистов "Красной звезды" заставило перед 9 мая привести его в порядок...

В то же время - множество искренних улыбок, добрых слов. На переполненном, содрогающемся от перегрузки МИ-8 (вместо десяти человек по норме в него набилось около сорока афганцев) советские журналисты возвращались из Баграма в Кабул. Казалось, ещё чуть-чуть, и машина, не выдержав, рухнет вниз, а афганские пилоты с полчаса кружили в воздухе лишь для того, чтобы показать город дорогим "шурави". Или такой штрих: число желающих учить русский язык в Доме советской науки и культуры выросло во много раз. Причём, если раньше их "организовывали", то сейчас "самотёком" идут и идут. Об этом рассказал директор ДСНК Владимир Полозков. "Я восемь лет в Афганистане, но не пойму, в чём дело".

Политическая ситуация в стране меняется - принимаются важные решения одно за другим. В конце апреля в Кабуле было отменено чрезвычайное положение, введённое на третий день после ухода советских войск. Теперь всем гражданам Афганистана можно выезжать за границу, им гарантируется тайна переписки и телефонных разговоров, неприкосновенность жилища, разрешены демонстрации и забастовки. Сняты и некоторые другие ограничения. Функции Национального совета вновь вернулись к нему от правительства. И хотя на Западе скептически отнеслись к отмене ЧП, считая, что это не окажет заметного влияния на обстановку в стране, надо отдать должное правительству Наджибуллы, которое пошло на известный риск, отдав предпочтение интересам народа перед интересами государства.

Один из самых больных вопросов для Афганистана - беженцы. В Пакистане их сейчас, на май 90-го, около трёх миллионов - почти треть всех беженцев земного шара. Лишь тоненький ручеёк пока возвращается обратно. Многие не хотят снова в войну, боятся и произвола моджахедов, и авиационных, ракетных ударов правительственных войск по территориям, контролируемым оппозицией. Кроме того, часто возвращаться просто некуда. Недавно Наджибулла издал указ: всё частное недвижимое имущество - дома, фабрики, земли, - то, что было экспроприировано государством после революции, возвращается владельцам. Это стало ещё одной попыткой вернуть своих граждан назад. Но остаётся ещё немало вопросов, в частности, как быть тем, кишлаки и дома которых разрушены, у кого уничтожено всё, что связывало его с родной землёй?

В конце мая новый беспартийный премьер-министр Афганистана Фазль Хак Халекьяр, тот, кто весной был ранен в Герате и пока выступает в парламенте, полулёжа на носилках, сформировал новое коалиционное правительство. Из 36 министров лишь 12 - члены НДПА. В правительстве две женщины, что достаточно необычно. 17 министров в прошлом учились на Западе, 2 - в Египте, 1 - в Турции. Обвинить новую "команду" в том, что она "просоветская", трудно, но сможет ли это правительство завоевать доверие народа? Ведь ключевые посты - министров обороны, внутренних дел, госбезопасности, информации - по-прежнему остались за НДПА, которая при нынешней нестабильной обстановке опасается каких-либо "сюрпризов". Ведь цена таких "сюрпризов" - жизнь десятков тысяч людей.

Выборы в Лойя джиргу, как неоднократно подчеркивало афганское руководство, были всенародными, на неё собралось немало уважаемых в стране людей. Вместо старой, 1987 года, конституции приняли новую. Отныне НДПА не является ведущей силой афганского общества. Не декларируется больше приоритет госсектора (составляющего всего 18 процентов) над частным. Законодательно разрешено создание частных школ, больниц, банков. "Вернулась" в конституцию и статья, нацеленная против шпионажа, бывшая ещё при Дауде: члены правительства и лица, занимающие высокие государственные посты, высшие военные чины, судьи и некоторые другие не должны иметь супруга-иностранца...

Представители оппозиции, несмотря на приглашение, не принимали участие в Лойя джирге, не вошли они и в коалиционное правительство. А значит, и дальше будут грохотать пушки, рваться снаряды. Где выход? Реальнее всего - выборы. Прямые, всеобщие, демократические, под контролем ООН, движения неприсоединения. Но и до последнего времени не могли договориться заинтересованные стороны: СССР и США. Союз настаивал на том, чтобы Наджибулла был в любом будущем правительстве Афганистана, а американцы требовали, чтобы уже до выборов он подал в отставку. Теперь, наконец, компромисс найден. Но как убедить лидеров оппозиции, которые продолжают настаивать на немедленном и безоговорочном уходе Наджибуллы? Этот вопрос пока остаётся открытым.

Война войной, а отдых - отдыхом. Три майских дня Кабул жил конкурсом: впервые после 1972 года определяли лучшую девушку Афганистана. Несколько тысяч зрителей заполнили залы "Интерконтиненталя", самого фешенебельного отеля города. Приз - корона, усеянная драгоценными камнями, плюс сто тысяч афгани (годовая зарплата госслужащего на "приличном" посту). Участниц - около ста. У всех - разрешение родителей.

Нет, они не ходили по сцене в купальниках, и в этом конкурс явно отличался от европейских. Как отличалась и победительница - красота стюардессы авиакомпании "Ариана" Куции весьма своеобразна.

Для иностранцев пояснили: первая девушка Афганистана должна быть не только привлекательной внешне, но и уметь пользоваться косметикой, отвечать на неожиданные вопросы, заниматься спортом, шить, готовить. В общем, конкурс скорее напоминал наш советский "А ну-ка, девушки!"

В Союзе одно время ходил упорный слух: наши военные городки после ухода войск разломаны и разграблены. Точных данных обо всех городках нет, но советские корреспонденты побывали в расположении бывшего "полтинника" (кто служил в Кабуле, хорошо знает этот полк), были в Баграме, где стояли наши части. Почти всё осталось невредимым. Нет, конечно, былого порядка, пообветшали модули, но это мелочи. Осталась и баня, которую построил советник Александр Гавря. И в разговоре афганцы так и называли её: "Баня Гаври".

Стоит баня. И принимают в ней, как правило, наши делегации. И пьют, - может, чтобы сделать советским приятное, а скорее просто привыкли, общаясь с "шурави". И группу советских журналистов затащили - попробуй, откажись. И "заначка" тут - всё, как на Руси. А потом, после ничтожной, по меркам "советских", дозы, они были беспомощны, как дети, не в силах даже выйти из парилки... По рассказам афганцев, к спиртному начала привыкать интеллигенция этого древнего народа, где алкоголь издавна не в почёте.

Большие перемены грядут и в партии. НДПА была партией социалистической ориентации, такого больше не будет. Основная цель - прогресс и развитие, восстановление экономики и культуры Афганистана плюс национальные и исламские основы, что и отразилось в новой Программе партии.

В недавнем интервью кувейтской газете "Аль-Ахрам" Наджибулла представил НДПА как новую исламскую партию. "Немецкая волна" по этому поводу иронизировала: "Новым выглядит сам подход, когда для создания новой партии берут уже существующую и говорят, что она должна исламизироваться". Но насмешки европейцев, кажется, особо не тревожат руководителей НДПА. Их следующий шаг - "опора на некоммунистические основы, отказ от полукоммунистической партийной структуры". Один из руководителей партии, Фарид Маздак, считает, что для Афганистана больше подходит строение прогрессивных партий Индии, Пакистана, других стран Востока...

"Дом отдыха для настоящих мужчин", - так шутливо назвал территорию советского посольства в Афганистане один из приехавших журналистов. И то верно - курорт, утопают в зелени аллеи, виллы и жилые дома, аромат огромных - кажется, таких не бывает - роз преследует повсюду, фешенебельный бассейн выманивает скудные командировочные. Весьма приличная столовая, в поликлинику приезжает лечиться президент Наджибулла. Теннисные корты, летний кинотеатр, видеозал, бильярд, спортплощадки - нет проблем.

Курорт. Если бы не стреляли. Если бы не бомбили. Если бы...

Территория обнесена двумя бетонными заборами с проволокой. Под зданием посольства, в подвале, - запас цинковых гробов. Среди зелени лужаек - ямы-убежища. Ближайшую улицу окрестили Большой душманской - на ней был убит советский дипломат. После 22.00 сиди дома - за территорию выходить запрещено.

А утром снова будит солнце и крик муллы, созывающего правоверных на утренний намаз.

... Советская колония в Кабуле на то время - это несколько сотен человек. Дипломаты, сотрудники генконсульства, торгпредства, военные и гражданские специалисты, журналисты, обслуживающий персонал и другие. Дальше всех от посольства, в пяти минутах езды, те, кто работает в Доме советской науки и культуры. Остальные живут предельно компактно.

"Каких-то диверсий, терактов, нападений на нашу территорию последнее время не помню, - Владимир Иваненко, советник по информации, суеверный, как многие здесь, на всякий случай постучал по столу. - А вот ракеты, "эрэсы" залетают. Во время переворота на беду танк под посольским забором пристроился - как пошёл лупить по аминовскому дворцу, где эти гаврики засели. А те отвечали безобразно: все перелёты - сюда..."

Мартовские дни, когда бывший министр Афганистана Шах Наваз Танай пытался взять власть, здесь помнит каждый. Совколония расположена в километре от министерства обороны - бывшего дворца Амина, где заняли оборону сторонники Таная. После того как верные Наджибулле войска атаковали, наши оказались меж двух огней: били и слева, и справа. А когда, поддерживая министра обороны, вмешались самолёты, стало совсем худо. Но, видно, судьба советских бережёт: один снаряд разорвался в пяти метрах от жилого дома, другой залетел на лестничную площадку рядом с кабинетом посла - обычное место перекуров, но именно тогда никого не было. Пробит бетонный забор, раскурочены экран кинотеатра, фонтан, повреждены жилые постройки... Впрочем, чего там перечислять! Все живы, а значит - везуха, как здесь говорят.

Самое яркое впечатление от совколонии однозначно: атмосфера! Та, о которой порой тоскуют работавшие и служившие в Афганистане. И дело, наверное, не в том, что, скажем, с вами здороваются даже незнакомые, не в ощущении того, что при необходимости поможет любой. Наверное, здесь меняются сами люди. Это чувствуется самой кожей. Причина? Возможно, то, что сюда мало кто приезжает случайно. Мужской коллектив, где нет главного источника раздора, который французы определили как "шерше ля фам". Или сближает постоянное чувство опасности...

... Практически все здесь добровольно. Получают немало и в долларах, и в рублях. ("У наших в Японии зарплата больше, так им труднее, соблазнов больше", - такая шутка). Но в большинстве случаев, скорее всего, в Кабуле сегодня те, для кого деньги - дело хоть и немаловажное, но не главное.

Так почему они здесь?

А Жирков, начальник отдела советско-афганского автотранспортного предприятия "Афсотр": "К Афганистану прикипаешь. В нашей группе все здесь не впервой, неделю после приезда только расцеловывались с афганцами. А как трогательно они нас оберегали во время переворота..."

А. Василенко, генеральный представитель Аэрофлота в Афганистане: "У нас многие привыкли к риску. Сам я в Китае после событий на Даманском работал - ещё похлещи было, заместитель мой - бывший альпинист, немало спортсменов. Наверное, парни хотят почувствовать себя мужиками, победить страх. В кого-то, может, и азарт опасности пьянит".

В. Пластун, собственный корреспондент "Правды": "Я в Афганистане по третьему разу. Когда предложили - не раздумывал. Больно за этот многострадальный народ".

В феврале 1989-го в воздухе витала тревога. Численность совколонии сократили до минимума, оставив лишь тех, без кого - никак. Опустели детские песочницы, комнаты для игр, не стало женщин - даже секретарём-машинисткой и кассиром в столовой работали мужчины. Последние полки уходили, а у тех, кто оставался, впереди была неизвестность. Называли себя заложниками. Во дворе долгое время стояли "КамАЗы". По плану эвакуации в случае опасности колонна с прикрытием должна была прорываться к аэропорту, и каждый знал, в какой из грузовиков запрыгивать.

...А 7 ноября прошлого года впервые после вывода войск несколько счастливчиков встречали жён. Скорее это был политический шаг - на торжественном приёме в посольстве продемонстрировать миру, что обстановка в Афганистане нормализуется.

Почему ещё год назад газеты, радио, телевидение практически ежедневно сообщали о положении в Афганистане, а сегодня, кроме того, что "мятежники в очередной раз обстреляли Кабул", мало что услышишь? - такой вопрос часто возникает здесь в совколонии. Ответы сходны: нет спроса, Афган "выходит из моды". И грустно было, когда Александр Шкирандо, вернувшись из командировки в Кандагар, узнал, что в вечернем выпуске программы "Время" для его репортажа не нашлось места.

Понятно, жизнь не стоит на месте - в Союзе проблем выше крыши, бурлит Восточная Европа, ширятся контакты с Западом, напряжённо в Центральной Америке, на Ближнем Востоке. И всё же. Первое. Советские войска ушли, а война в Афганистане продолжается. Война, которая была развязана при нашем участии. А значит, мы обязаны помочь этой стране вернуться к мирной жизни. Если это не получается, люди должны знать, почему. Второе. Здесь работают сотни советских граждан. Работают, потому что это надо их стране. Снова в угоду мнимой секретности будем скрывать это? Третье. Афганистану мы оказываем огромную помощь. Как она распределяется, кем и насколько целесообразно? Наконец, последнее. Афганистан - это не только наш сосед с исламского юга, но и страна с нераскрытым ещё потенциалом. Не рано ли записывать его в "дипломатическую провинцию", как это в шутку написали на двери одного из посольских кабинетов?

Спецрейс Аэрофлота Москва-Кабул - раз в неделю. До Ташкента летит "ТУ-154", а оттуда - оборудованный тепловыми ракетами для защиты от "Стингеров" "ИЛ-76". Тем не менее, каждый день Кабульский аэропорт принимает множество самолётов: работает "воздушный мост" СССР - Афганистан. Из Союза везут всё: от продовольствия, топлива и оружия до контейнеров с новенькими афганскими банкнотами и даже ордена и медали для правительственной армии. Кроме того, десятки грузовых автомобилей ежедневно пересекают границу в Кушке и Термезе.

По словам посла Пастухова Б.Н. безвозмездная экономическая помощь СССР определена сегодня в 120 миллионов рублей в год (вместо 500 миллионов два года назад), но в прошлом году по ряду причин мы оказали её лишь на 80 миллионов рублей. Из этой суммы примерно треть составляет продовольствие (около 280 тысяч тонн пшеницы, 100 - сахара, рис, чай, зерно, мука), треть - керосин, бензин и дизельное топливо и треть - цемент, стекло, оборудование, автомобили. Десять самолётов, экипажи которых рискуют быть сбитыми "Стингером" в воздухе или погибнуть от "эрэсов" на земле, ежедневно везут всё это в Кабул. Обратно, как правило, порожняком.

Руководитель группы наших военных специалистов, генерал армии, рассказал о своей работе:

-Нас здесь человек 20-25, из которых пять генералов плюс прикомандированные специалисты, занимающиеся ремонтом самолётов, радиостанций и прочим. Ходим в гражданском. Называемся сейчас не советниками, а специалистами. Разница в том, что советник даёт советы и контролирует их выполнение, а специалист лишь осуществляет передачу военной техники и оружия и помогает их осваивать.

Как бы то ни было: в Афганистан мы поставляем оружие и боеприпасы, самолёты, сотни танков и боевых машин, а также оперативно-тактические ракеты "Скад", ракетные комплексы "Луна", "Ураган", намного превосходящие по мощности то, что есть у противника. Несмотря на ведущуюся правительством Афганистана политику национального примирения, в Хайратоне, рядом с советско-афганской границей, планируется строительство огромных складов для боеприпасов. Советские войска ушли из Афганистана, там перестали гибнуть наши парни, но значит ли это, что мы вышли из войны?

На наших плечах огромная экономическая помощь Афганистану, причём помощь, не обеспечивающая самостоятельного развития, а просто "проедаемая". Мы оказываем её в то время как у самих изобилия не наблюдается. Из-за коррупции и неразберихи с распределением в Афганистане немалая часть наших экономических поставок попадает не по назначению. На этом "греют руки" дельцы по обе стороны границы. Очевидно, требуются новые подходы, в основе которых будут лежать не абстрактные лозунги справедливости, а основанный на законах экономики расчёт целесообразности и наши интересы.

Что же касается военной помощи... Целью нашей политики в Афганистане должен быть не только вывод войск, но и установление там мира, создание условий для борьбы политической, а не военной. А для этого необходимо искреннее желание действительно прекратить вмешательство в дела другой страны, иначе мы лишь меняем средства политики, отказавшись от прямого вовлечения войск. Ясно, что мир придёт только тогда, когда сверхдержавы перестанут думать о своём влиянии в Афганистане, завершат "борьбу поставок"...

Из-за войны Афганистан находится в катастрофическом экономическом положении, не может обеспечить элементарных нужд населения, пропитания своих граждан. Что же делать дальше с нашей помощью? Свою позицию высказал руководитель группы военных специалистов:

-Ни о каком нашем вмешательстве в дела Афганистана сейчас речи не идёт. Мы оказываем помощь, руководствуясь моральными обязательствами, на основе взаимных соглашений. Поддерживаем правительство Наджибуллы не только потому, что оно дружественное, хотя это немаловажно. Но достаточно припомнить: лидеры оппозиции Хекматиар, Муджадедди, Сайяф начали вооружённую борьбу ещё до апрельской революции. Их не устраивал ни король, ни буржуазная республика, ни нынешняя ситуация. Им нужна власть. А взять власть, как известно, легче, чем её удержать. Если оппозиция сегодня не может найти общий язык между собой, что будет, когда она войдёт в Кабул? Гражданская война станет ещё более жестокой, вырежут сотни тысяч людей, начнётся дискриминация женщин, те зачатки демократии, которые есть сегодня, будут нещадно задушены.

Кроме того, что значит для СССР иметь южным соседом недружественное государство? Хекматиар ведь не скрывает, что его цель - исламская республика, в которую входит и наша Средняя Азия, - продолжает генерал армии. - Сегодня исламские волнения происходят в Индии, Пакистане, Китае. Я не хочу, чтобы завтра "чёрные тюльпаны" полетели из Ташкента и Душанбе. Не говорю уже о контрабанде наркотиками, с которой нынешнее правительство хоть как-то борется. В противном случае расходы на содержание советско-афганской границы - 2284 километра - возрастут во много раз. Необходим разумный подход: можно говорить о свёртывании помощи Никарагуа, Анголе, Эфиопии, у которых задолженность несравнимо больше и которые далеко от нас, но Афганистан под боком и может стать миной замедленного действия.

Ещё момент. На Международном суде в Гааге мы подписали соглашение, по которому в случае предъявления Афганистаном счёта СССР обязан будет выплатить возмещение за причинённый в ходе боевых действий ущерб. Это не миллионы - десятки миллиардов долларов. Дружественное правительство этого вопроса не ставит. Почему мы должны быть заинтересованы в его уходе?

Вот поэтому мы и оказываем Афганистану помощь, в том числе военную, которая, кстати, сегодня в 2,5 раза меньше, чем несколько лет назад. Техника сюда идёт, как правило, не с конвейера, за неё советский налогоплательщик уже заплатил. Мы передаём танки, которые всё равно были бы у нас порезаны, причём на это понадобилось бы больше средств, чем на доставку сюда. Ракеты привозим подлежащие уничтожению. Самолёты "МИГ-21", "СУ-17", "СУ-22М" выработали больше 50 процентов ресурсов.... Выпускаются последние "Скады", поставок "Урагана" и "Луны", несмотря на просьбы афганцев, тоже больше не будет - это решение нашего правительства. Но главное: мы готовы прекратить поставки любого оружия, если это же сделает другая сторона.

... "Мы уходим" - так называлась песня, написанная офицером Игорем Морозовым к выводу наших войск из Афганистана. Войска ушли. Но с их уходом мы не должны отталкивать, вычёркивать из памяти эту своеобразную и гордую страну. Не по-человечески это...

1991 год. Июнь

По вечерам Афганское телевидение ежедневно передаёт военные сводки. Сообщается о развитии ситуации в различных районах страны. Боевые действия, обстрелы городов, искалеченные мирные жители в больницах - эти кадры стали обычными для афганцев. Война продолжается, неся горе и страдание людям.

Тональность дикторов стала чуть спокойнее, а в зачитываемых ими текстах в эти дни стало намного больше оптимизма.

После сдачи правительственными войсками Хоста, города к юго-востоку от Кабула на пакистанской границе, содержание теленовостей было иным. Почти каждый сюжет сопровождался призывом к населению противостоять иностранному вторжению, объединиться вокруг правительства и его вооружённых сил, дать отпор населению "непримиримой" оппозиции, не желающей внять голосу разума и продолжающей братоубийственную бойню.

Что показали месяцы, прошедшие после захвата Хоста? Вооружённые отряды оппозиции не смогли отбросить в сторону противоречия, объединиться и начать общее наступление на афганскую столицу или какой-то другой крупный афганский город.

Хотя если вспомнить день, когда сообщения о падении Хоста ещё не подтверждённые правительством, стали расходиться по афганской столице, то большинству её жителей тогда было просто страшно. Но вскоре страх сменило другое чувство - возмущение. До Кабула стала доходить информация о насилии и грабежах, чинимых моджахедами в захваченном ими Хосте. По полученным данным, "борцы за веру" активно занялись продажей в чужие гаремы местных женщин. Они вывозили в Пешавар всё, включая деревянные двери и оконные рамы домов. Повсеместно шла резня, и мирное население в страхе разбежалось по окрестным кишлакам.

Почти сразу же начались столкновения между различными отрядами оппозиции, участвовавшими во взятии Хоста. Они не могли поделить между собой трофеи. Командиры группировок Исламской партии Афганистана Г. Хекматиара и Исламской партии Афганистана Ю. Халеса постоянно проводили встречи и консультации, пытаясь договориться между собой, а в это время их боевики убивали друг друга, деля трофеи.

Драма Хоста ещё раз показала мировой общественности истинное лицо "движения моджахедов". Вполне очевидно, что сейчас их западные покровители, понимая, с кем имеют дело, всё-таки сократят или совсем прекратят помощь финансами и вооружениями афганской оппозиции и убедят "умеренных" моджахедов сделать шаг навстречу мирным предложениям Кабула. Во всяком случае, всем ясно, что продолжение войны бесперспективно, а очередная победа моджахедов, если она и будет одержана, приведёт лишь к варварскому кровопролитию, новым страхам "варфоломеевской ночи".

Судя по всему, "умеренные" полевые командиры оппозиции это понимают. Показательной в этом отношении выглядит история с предпринятой в мае попыткой штурма Кандагара. Военная операция уже началась, но местные жители направили в отряды моджахедов делегацию старейшин. После довольно долгой беседы был сделан общий вывод: попытка захвата Кандагара принесёт неисчислимые жертвы всем сторонам. Многие мирные жители снова потеряют своих близких. Будут разрушены жилища. В ходе боев погибнут тысячи военнослужащих правительственных войск и моджахедов, то есть молодых афганцев. К тому же полевые командиры отлично осознавали, что будут не в силах сдержать своих боевиков, жаждущих трофеев. Поэтому вполне возможно, что ситуация сложится подобно хостинской и группировки оппозиции передерутся между собой. "Хостинский синдром" сработал. Было принято решение - военную операцию против Кандагара прекратить. Решение принималось уже на фоне разгорающихся столкновений между различными отрядами оппозиции под Кандагаром, грозящих перерасти в серьёзный конфликт.

А эти конфликты сегодня происходят по всему Афганистану. Недавно в Кабуле стали известны подробности событий, происшедших месяц назад в Асадабаде, центре провинции Кунар, на северо-востоке страны.

Как известно, во второй половине апреля радиостанции моджахедов в Пешаваре передали сообщение, что в этом городе разорвалась ракета "Скад", запущенная правительственными войсками. В результате этого взрыва, согласно информации оппозиции, множество мирных жителей было убито и искалечено. Передавались даже радиорепортажи из пешаварских больниц, заполненных ранеными из Асадабада. Позже версия о "Скаде" была заменена рассказом о мощном бомбоштурмовом ударе, который, дескать, нанесла по городу кабульская авиация. Сегодня, очевидно, что обе они не подтвердились, и кабульские власти не имеют никакого отношения к происшедшему. Однако со стороны моджахедов не последовало никакого опровержения ранее переданной информации. Просто шумиха вокруг инцидента в Асадабаде начала сходить на нет.

А что же произошло на самом деле? Согласно данным, полученным из компетентных источников, в Асадабаде имела место диверсионная акция, совершённая боевиками действующей в Кунаре группировки Исламской партии Афганистана Хекматиара. В результате её произошла серия мощных взрывов на складах боеприпасов и горючего, принадлежащих другой группировке моджахедов - Исламскому союзу за освобождение Афганистана Абдул Расула Сайяфа. На складах помимо запасов лёгкого вооружения хранились снаряды для тяжёлой артиллерии, реактивные снаряды "Сакар-20" и "Сакар-30", причинившие при взрывах наибольший ущерб окружающим строениям. Взрывы и пожары продолжались до утра. Более пятисот мирных жителей погибли, около тысячи было ранено. Многие умерли из-за того, что им вовремя не была оказана медицинская помощь.

Напряжённые отношения между действующими в провинции вооружёнными отрядами ИПА и ИСОА складывались уже давно. Попытка пешаварского руководства объединить их силы в борьбе против правительственных войск не приносили желаемых результатов. Группировки не могли поделить между собой "сферы влияния". Ведь через находящееся в провинции ущелье Маравара проходят караванные тропы из Пакистана. А кто контролирует ущелье, тот и получает от рискующих провозить свой товар этим путём дельцов "плату за проход". Товар же этот в основном составляют наркотики, выращиваемые на местных полях: почва Кунара идеальна для опийного мака.

Есть данные, что пришедшие из Пешавара боевики ИСОА принесли с собой листовку с карикатурой на Хекматиара. Они размножили её и начали раздавать населению. Содержавшиеся в ней злые эпиграммы на руководителя ИПА вызвали гнев боевиков группировки, считающихся в Афганистане наиболее экстремистской и придерживающейся чётких фундаменталистских позиций.

Вражда обострялась. Её кульминацией стала диверсионная акция в Асадабаде. Напряжение повсеместно возросло и остаётся серьёзным до сегодняшнего дня. В Кабул постоянно поступают сообщения о боевых действиях между группировками ИПА и ИСОА в Кунаре. Имеются данные, что из Асадабада ушли почти все мирные жители. Пострадавший от апрельского взрыва город продолжает разрушаться.

Столкновения между группировками оппозиции проходят в разных частях страны, практически повсюду. Воюют между собой не только ИПА и ИСОА, но и ИПА с Исламским обществом Афганистана Раббани. Одна из причин здесь - межнациональная вражда в отрядах оппозиции. ИПА - это пуштунское объединение, а в ИОА входит персоязычное население, в основном таджики.

Не могут отряды моджахедов объединить силы в борьбе против правительственных войск, как ни велик на них нажим, оказываемый западными и арабскими покровителями. Слишком сильны противоречия между группировками оппозиции. За прошедшие после падения Хоста месяцы это стало ещё более очевидным.

Военное решение афганской проблемы невозможно. Именно этой мыслью проникнуты сегодняшние афганские телевизионные передачи. Об этом говорил, в частности, выступая в конце мая по телевидению, президент РА Наджибулла. "Мы ещё раз призываем, - указывал он, - все силы, вовлечённые в конфликт, лидеров оппозиции, полевых командиров и видных афганцев объединиться в процессе мирного политического урегулирования афганской проблемы". В свою очередь, афганское правительство, подчеркнул президент, готово провести переговоры с ними в любом месте, в каком они пожелают.

На пути к миру в Афганистане сегодня главным образом стоят честолюбие и корысть так называемых "непримиримых". Ясно, что именно они скрываются за призывами таких лидеров к "джихаду до победы". На самом деле главная их цель - борьба за власть и влияние, задача - богатеть за счёт продажи наркотиков, взимания выкупа за военнопленных. Такой "джихад" они готовы вести против собственного народа "до последнего афганца"...

Использованные материалы:

- Ковалев В. "За собой мы не знаем вины", газета "Красная звезда", март 1989г.;

- Колесов Ю. "Стойкость республики", газета "За рубежом", август 1989г.;

- Болдинок А. "Рядом идёт война", газета "Правда", сентябрь 1989г.;

- Черняк И. "Когда мы ушли", газета "Комсомольская правда", июнь 1990г.;

-Филин В. "А прошлое - ясней, ясней...", газета "Комсомольская правда", февраль 1991г.;

-Правов А. "Джихад до последнего афганца", газета "На смену!", июнь 1991г.;

-Васильев А. "Почему мы не уходим из Афганистана", газета "Комсомольская правда", июнь 1991г.

***

Комментарии: 11, последний от 20/05/2012. © Copyright Карелин Александр Петрович (alexkar1955@mail.ru) Размещен: 19/04/2012, изменен: 22/04/2012. 49k. Статистика. Статья: Афганистан Годы событий: 1989-1991
Аннотация: Советские части выведены из Афганистана. Но война там продолжается... Как и чем жила страна в первые два года после ухода наших войск.

Карелин Александр Петрович "Здесь шла война. Суров итог..."

Карелин Александр Петрович
"Здесь шла война. Суров итог..."