ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Карелин Александр Петрович
"Похорони меня возле мамы..."

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
  • Аннотация:
    Светлой Памяти офицера-интернационалиста посвящается.

"Похорони меня возле мамы..."

/Из цикла: "Профессия - офицер"/

"Если со мной что-нибудь случится,

Похорони меня возле мамы..."

/Сергей Татарчук,

офицер-интернационалист/

   Предисловие от автора
  
   Он родился в год полёта в космос Юрия Алексеевича Гагарина. И дата была выдающейся - 9 Мая, День Победы. В ближайшие дни ему исполнится 50 лет. Но он погиб, не дожив и до 25. Старший лейтенант Татарчук Сергей Анатольевич.
   Наталья Владимировна Филиппова, зам. директора школы N 17 города Кировограда (Украина) сообщила, что к 9 мая 2011 года на фасаде школы будет установлена мемориальная доска в память об учёбе в ней Сергея Татарчука.
   Эта статья написана в честь Памяти об отважном офицере, как дань уважения ему.
   *
  
   КНИГА ПАМЯТИ свидетельствует:
   "Татарчук Сергей Анатольевич, старший лейтенант, командир 3 роты. Родился 9.05.1961 года в городе Кировграде Кировоградской области Украинской ССР. Украинец. В 1978 году окончил десять классов школы N 17 в родном городе. В Вооружённых Силах СССР с 5.08.1978 года. В 1982 окончил Киевское ВОКУ.
   В Афганистане с июня 1985 года. Сначала был командиром 3 группы 3 роты 334 ООСпН в составе 15 ОБрСпН, а затем назначен командиром этой же роты. Неоднократно участвовал в боевых операциях. Проявил себя смелым и мужественным офицером. 21.02.1986 г. разведгруппа под его командованием, выполняя реализацию разведданных вступила в бой с моджахедами. Умело командуя подчинёнными, лично уничтожил несколько огневых точек, но сам был тяжело ранен. От полученных ран скончался в госпитале 1.03.1986г.
   За мужество и отвагу награждён орденом Красной Звезды и орденом Боевого Красного Знамени (посмертно). Похоронен в посёлке Вороновица Винницкого района Винницкой области Украинской ССР".
  
   "Той войны - не забыть, не стереть, не отбросить.
   Это время, как ноша - всегда за спиной.
   Белый снег, в тех горах, снова всё запорошит.
   Ну, а Память, всё также, остаётся с тобой.
   Я хотел бы забыть, только видно не в силах,
   Тот горячий Афган и дорог серпантин.
   В нашей жизни они, просто напросто были
   И останутся с нами, до глубоких седин..."
  
  

1

   Впервые услышал о Сергее Татарчуке на одной из встреч воинов-интернационалистов в Екатеринбурге у памятника Чёрный Тюльпан 15 февраля в одну из очередных годовщин вывода наших войск из Афганистана. С тех пор я решил, что обязательно узнаю всё об этом легендарном офицере-интернационалисте.
   Честно признаюсь, не очень часто приходилось слышать, чтобы бывшие подчинённые говорили о своём командире с такой высокой гордостью. Убедился: старшего лейтенанта Татарчука не только уважали, но и любили неподдельной солдатской любовью. И свидетельств этому множество. Хотя ни разу я не виделся с Сергеем, но хорошо его теперь знаю. Знаю по рассказам тех, кто служил в его роте, воевал с ним бок о бок.
   Рядовой запаса Станислав Мяновский вспоминал:
   "Он был чутким, заботливым, душевным, доступным. С ним можно было поговорить на любую тему, посоветоваться по любому вопросу. Ему можно было доверить самое сокровенное. Никогда не повышал голоса, как бы ты ни провинился. В сложной обстановке умел снять напряжение шуткой..."
   Другой подчинённый Татарчука Михаил Олийник, кавалер медали "За отвагу", с особой теплотой говорил о своём бывшем командире:
   "Я тогда молодым солдатом был. Помню, как вечером вошёл в нашу взводную палатку офицер невысокого роста, но плотный такой, крутоплечий, сразу видно, что крепкий и сильный. Мы догадались, что это и есть новый командир. Знали уже, что он прибыл и ждали его. Десятком звонких голосов скомандовали: "Встать! Смирно!" Он подал знак, чтобы сели, негромким голосом, как-то по-цивильному сказал: "Здравствуйте".
   Ему освободили место, он сел и стал готовить снаряжение - завтра предстоял выход на задание. Между делом Татарчук разговаривал, обыденно и просто, будто знал нас давным-давно. Рассказывал о себе, с каждым из нас познакомился, каждого послушал. В заключение обратился с просьбой: "Завтра у меня первый бой, а воевать я ещё не умею... Так что вы, ребята, мне помогайте". Затем сказал то, чего от него не ожидали: "Вы только не придумывайте мне никаких кличек - ещё в детстве меня звали "Сеней", поэтому между собой можете так и называть". Это нас поразило: иной офицер так заботится, чтобы никакую кличку ему не приклеили, а Татарчук сам подсказал!
   Утром следующего дня он повёл нас в бой. Сильной схватки не получилось. Но как бы ни было - человек впервые под пулями и осколками... А чувство страха присуще каждому. Словом, переживали мы за нового командира, не хотели, чтобы в первом бою спасовал. Прикрывали его, не упускали из виду. Только напрасны были наши волнения: ни один мускул не дрогнул на лице взводного в минуту опасности. Действовал уверенно и грамотно. Мы даже засомневались, впервые ли он в бою, не пришлось ли ему где-либо раньше принять боевое крещение?
   Не прошло и месяца, как стал наш "Сеня" любимым офицером всей роты. Нашему взводу завидовали... Вскоре Татарчука замкомроты назначили. Ещё через пару месяцев и роту ему доверили. И с тех пор наша рота в подразделении первенства никому не уступала.
   А ещё помнится мой день рождения там, в Афганистане. Мне повезло: только что вернулись из похода, предоставлялась редкая возможность отметить его в "домашней обстановке". Во взводной палатке по этому случаю был накрыт стол, скажу вам, не менее богатый, чем на гражданке. Рядовой Сергей Богачёв сотворил торт "Фантазия": толчёное печенье залил сгущёнкой, сверху украсил расплавленным шоколадом. И ещё были блины, пончики, орехи земляные и грецкие. Пили чай и ещё какой-то очень вкусный напиток, вроде нашего лимонада. Но самая большая радость, что на "торжестве" присутствовал командир! "Сеня" был с нами почти весь вечер. Он подарил мне свою авторучку. Сказал обо мне очень хороший тост. С того дня я ещё больше полюбил своего командира".
   Андрей Еланов, бывший старшина роты, которой командовал Татарчук, до сих пор не может спокойно вспоминать этот "чёрный день":
   "Если говорить о самом трудном моменте для меня за время службы в Афганистане, то скажу честно: самой трудной и самой тяжёлой была та минута, когда в ночном бою смертельно ранили нашего любимого командира "Сеню" Татарчука".
  
  

2

   Те, кто служил в роте Татарчука, вспоминали о нём такие "детали", которые кому-то могут показаться маловажными. Однако солдаты ценят их высоко. Татарчук никогда не держал своих вещей в "каптёрке". Всё, что у него было, находилось во взводе: обмундирование - на вешалке, остальное - в небольшом чемодане с открытыми замками.
   Когда бывал в Союзе, непременно привозил ребятам всё, что просили. С подчинёнными разговаривал как с равными, не считал зазорным знать их мнение по тому или иному вопросу. И не только по служебному. Когда собирался в отпуск, советовался с ребятами, какие подарки повезёт жене, сыну. Это особенно трогало.
   Иногда в поход брали один сухпаёк на троих, чтобы взять лишний десяток патронов. Напрасно пытались выделить ротному из пайка хотя бы на кроху больше - Татарчук за этим следил строго: всё поровну! Поровну с подчинёнными зной и холод и все другие лишения и тяжести походно-боевой жизни. Если прибавить к этому ответственность за исход боя, за судьбу людей, то можно представить, какой была его командирская ноша.
   Рядовой запаса Александр Соловьёв, кавалер трёх медалей "За отвагу" рассказывал:
   "Сеню" мы любили больше всего за то, что он любил нас. Вот и весь секрет. Он заботился о нас не только по своей командирской обязанности, а просто как человек. Заботиться о других - это у него в характере. Ещё мы его любили за честность и смелость, за то, что перед начальством не тушевался. Был он для нас как старший брат. Добрый и строгий старший брат. О нем бы повесть написать. Пусть бы другие учились на его примере..."
   Татарчук любил свою роту, любил своих "солдатиков" (так он ласково называл подчинённых), душу вкладывал в их обучение и воспитание. В каждом письме жене и сыну писал о них с гордостью: "В роте всё хорошо - всё так же в передовых..." "В моей роте уже четыре солдатика с медалями!" "Верочка, пришли открытки. Те, что я привёз, раздал солдатикам..." "На днях дал свои первые рекомендации для поступления в партию хорошим ребятам - сержантикам своей роты".
   Младший сержант запаса Василий Конопелько, кавалер ордена Красного Знамени и медали "За боевые заслуги":
   "Его любовь к нам выражалась прежде всего в большом желании научить нас умело воевать, добиваться успеха в бою с минимальными потерями. "Побеждать любого врага, оставаясь живыми, - вот наша главнейшая тактика и стратегия!" - это его слова.
   С именем Татарчука связано немало удачных боёв. Это под его командованием рота внезапно и стремительно десантировалась вертолётами в логово противника, уничтожила штаб, взорвала склад боеприпасов, захватила пленных, образцы вооружения и так же стремительно ушла в небо, не потеряв ни одного своего бойца. Это Татарчук, проявив смекалку и хитрость, под прикрытием дымовой завесы вывел свою роту из западни, когда однажды днём была она зажата в узком ущелье и выхода, казалось, никакого...
   С Татарчуком на любое задание ходили охотно, потому что никто не сомневался: в самой сложной обстановке командир найдёт верное решение, а случись что - в беде не оставит, пришлёт помощь или сам придёт на выручку.
   Многие его подчинённые вспоминали: когда Татарчук отсутствовал, уезжал в командировку или ещё куда-либо, вся рота грустила и тосковала. А когда возвращался, радости не было предела, ребята ходили "задрав нос"... Так было и в тот раз, когда Татарчук приехал из отпуска. Подчинённые встретили его с восторгом, даже качать пытались - еле увернулся от этого. Ротой командир остался доволен: за время его отсутствия не раз в боях отличились, заслужила похвалу старшего начальника.
   Казалось бы, всё хорошо, но заметили солдаты, что грустен и задумчив почему-то их "Сеня", даже как будто расстроен. Гадали между собой, что случилось: может, в мыслях он ещё остаётся там, дома, с родными и близкими?
   Вера Татарчук, вдова Сергея, вспоминала:
   "Как-то, будучи в отпуске, Серёжа сказал: "Верочка, ты у меня единственный близкий человек... Если со мной что-нибудь случится, похорони меня возле мамы". Сердце моё так и сжалось от этих слов, в горле комок застрял. А сама отгоняю дурные мысли, не хочу верить, что может случиться с ним самое плохое. Всё-таки случилось... Его волю я выполнила: похоронила Серёжу в селе Вороновица Винницкой области рядом с его мамой..."
  
  

3

  
   Последний бой выпал Сергею Татарчуку 21 февраля 1986 года. Рота получила приказ взять вершину, на которой закрепился пост мятежников. Под покровом темноты, стараясь не выдать себя ни единым шорохом, осторожно поднималась в гору. Душманы спали, и пришлось бы им туго, если бы не собаки в ближайшем строении, что находилось на склоне соседней сопки. Они учуяли чужих. Ночную тишину взорвал грохот стрельбы. Ротная цепочка рассыпалась - разведчики рассредоточились и упорно продолжали двигаться вверх. Чем ближе вершина, тем отчаянней сопротивление врага, яростнее огонь. Атака вот-вот могла захлебнуться. И тогда поднялся старший лейтенант Татарчук... Командиры отделений услышали его голос: "Вперёд, ребята, вперёд!" Тут его и ранило.
   Ротный санинструктор младший сержант Геннадий Городецкий находился метрах в пятистах. Как сожалел он тогда, что попросился у командира пойти с обходящей разведгруппой. Услышав о том, что с "Сеней" случилась беда, помчался к нему напрямик, не обращая внимания на свист пуль и разрывы снарядов, рискуя нарваться на мину или автоматную очередь.
   Татарчук продолжал ещё некоторое время руководить боем, оставлять роту не хотел. Держался мужественно: ни ахов, ни охов, даже шутить пытался. Городецкий перевязал рану. Младший сержант Иван Савчук, рядовые Игорь Каганцов и Владимир Денищенков в сопровождении афганского офицера, прикрывая собой командира от пуль и осколков, быстро снесли его с горы, доставили к афганским боевым машинам. На обратном пути, когда возвращались на клокотавшую огнём высоту, афганский офицер, человек уже в возрасте, сказал:
   "Я революционер, знаю, что такое интернационализм, но глядя на вас, удивляюсь: вы себя ничуть не щадите, на нашей земле воюете так, как сражались бы за свою Родину, за свою революцию. Истинные патриоты Афганистана никогда не забудут вашего подвига. Наш народ будет вам обязан вечно..."
   Еще одно воспоминание о своём командире. Владимир Денищенков:
   "На командиров нам везло. Любимцем всего батальона был старший лейтенант Сергей Татарчук. У него с комбатом было много общего: такой же бескорыстный, о себе меньше всего заботился, в службу все силы и душу вкладывал. Командир грамотный и решительный, храбрый, отважный. Роту нашу сразу в отличные вывел. И пока ею командовал, первенства в батальоне мы никому не отдавали.
   С Татарчуком на самое трудное задание ходили охотно, потому что знали: случись что - в беде не оставит. Младшему сержанту запаса Ивану Савчуку и Олегу Жихареву не забыть того ночного боя, когда они вдвоём оказались в гуще душманов. Савчук был ранен, рация разбита, на двоих осталась одна граната. Нетрудно представить, чем бы всё закончилось. Но в самую критическую минуту примчался им на выручку старший лейтенант Татарчук с группой солдат. Все вместе с такой яростью ударили по мятежникам, что те, не выдержав натиска, оставили высоту.
   Наш ротный находился там, где решался исход боя, где было опаснее. Из боя выходил последним, когда убеждался, что никто не остался ни раненым, ни контуженным.
   Командир никогда не повышал голоса, как бы ты ни провинился. Нет, он не панибратствовал, и мы не похлопывали его по плечу. Он и наказать мог по всей строгости. Но только тогда, когда больше никак не мог повлиять на солдата. А такое случалось очень редко. Потому что любили мы своего ротного. И любовь наша проявлялась прежде всего в старании, в самом добросовестном отношении к службе. Приказы Татарчука, его задания и поручения, важные и второстепенные, выполнялись с особым рвением. А всякое дело, если оно сделано с любовью к тому, кто его поручил, если в него душа вложена, оно всегда надежнее и крепче.
   В тяжелом ночном бою старший лейтенант Татарчук был ранен. Вёл он себя мужественно, будто всего-навсего царапнуло камешком по животу. Роту оставлять не хотел, пока комбат не приказал отправить его в госпиталь. Младший сержант Иван Савчук, рядовой Игорь Каганцов и я в сопровождении "хадовца" быстро спустили командира к БТР афганского подразделения... Через несколько дней до нас дошла печальная весть о том, что старший лейтенант Татарчук умер в медучреждении. Его смерть потрясла весь батальон. А мы поклялись, что врагам отомстим, что будем держать боеспособность нашей роты на уровне, на каком была она при Татарчуке.
   Своего командира, нашего любимого "Сеню", мы не забудем никогда. В память о нём назвал сына Сергеем бывший ротный санинструктор Геннадий Городецкий. Назвали Серёжами своих сыновей Виталий Ракицкий, Александр Соловьёв, Олег Азаревич".
  
  

4

   Последним видел Татарчука уже в госпитале младший сержант Александр Тапехо. Он тоже был ранен в том же бою, но немного позже. Увидев его, Сергей Татарчук обрадовался, но тут же спохватился:
   -Как там рота, Саша? Чем бой закончился? Все живы-здоровы?
   В последние часы своей жизни Татарчук беспокоился не о себе, не о своей судьбе - думал о роте, о солдатах, которых любил искренне, всей душой.
   ... Спустя время, рота Татарчука "рассредоточилась" по всему Союзу - те, кто служил в ней тогда, уволились в запас. Но остался в строю экипаж его имени.
   В мае 1988 года начался вывод советских войск из Афганистана. В колонне выходила боевая машина, на башне которой имелась надпись: "Экипаж имени кавалера ордена Красного Знамени старшего лейтенанта Татарчука".
   О Сергее вспоминает Вадим Гарбар:
   "С Сергеем Татарчуком мы учились вместе. Способный, хороший парень. Причём в училище (Киевское ВОКУ) он не сразу поступил, был в резерве, так как не прошёл по конкурсу. Потом взяли. От остальных ничем не отличался, разве что занимался спортом больше, чем другие, был кандидатом в мастера спорта по самбо. Женился в училище, жена Вера - из Киева, сам - из Кировграда. После училище попали на Дальний Восток: я, Василий Таркан и Сеня, как мы его звали. В Афганистан сразу не направили. Служил в офицерском резерве, а оттуда вместе с нашим батальоном пересекал границу. Воевал нормально.
   А как погиб? Проводили налёт на базу мятежников. В ночном бою командир разведгруппы старший лейтенант Татарчук получил ранение в живот. Что такое ранение в живот? В течение двух-трёх часов раненый должен быть на операционном столе. К сожалению, авиация забрать его не смогла. С гор спускали сами, на бронегруппе довезли до госпиталя в Джелалабад, где ему сделали несколько операций. Мы возвращались с боевых действий, ещё набрали ему мандаринов, но он уже умер..."
   ... Живёт память о Сергее Татарчуке и в Кировграде, где он родился и вырос. Гордится своим выпускником 17-я школа. Был Сергей способным, трудолюбивым, прилежным учеником с примерным поведением. Участником всех "трудовых десантов", заядлым спортсменом - дзюдоистом и самбистом, неоднократным призёром и чемпионом республиканских и всесоюзных турниров и соревнований. Романтик по натуре, он любил небо и до окончания школы успел совершить 30 прыжков с парашютом.
   Гордится своим выпускником и Киевское высшее общевойсковое командное училище имени М.В. Фрунзе...
  
   *
  
   Использованные материалы:
   -Чайка А. "Имя на броне", газета "Правда", август 1988 г.;
   -Материал с сайта 334-го Отдельного Отряда Специального Назначения ГРУ;
   -Материал с сайта Киевского ВОКУ;
   -Воспоминания сослуживцев и подчинённых Татарчука С.А.
   *
   В ПРИЛОЖЕНИИ размещены фотографии Татарчука С.А. и некоторые фото спецназа и их трофеев в Афганистане (из коллекции, размещённой в музее "Шурави", Екатеринбург).
   ***
  
  
  
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023