ArtOfWar. Карелин Александр Петрович. "Под красивым и гордым названьем..."

"Под красивым и гордым названьем..."

"Как за чьи-то грехи наказанье-

Нам чудовищный жребий таков

Под красивым и гордым названьем

Интернациональных долгов..."

/Евгений Бунтов

"Интернациональный долг/

Предисловие от автора

В конце декабря исполняется 31-я годовщина ввода советских войск в Афганистан. Дата, конечно, не "круглая", но от этого она не становится менее знАчимой для тысяч и тысяч "афганцев".

Возможно, основная причина афганской войны лежит в идеологической плоскости: после вооружённого захвата власти в апреле 1978 года Народно-демократической партией Афганистана (НДПА) Советский Союз стал оказывать новому режиму всестороннюю поддержку.

Радикализм нового афганского руководства и насильственные меры, которыми они пытались построить "афганский" социализм в феодальном обществе, привели к началу гражданской войны. Против НДПА выступила коалиция исламских фундаменталистских организаций, зародившихся ещё при монархии в 60-70 -е годы ХХ века.

О вводе советских войск в Афганистан написано множество книг, статей и исследований. Вряд ли удастся добавить что-то новое, но автор и не ставит перед собой такую задачу. Это попытка лично переосмыслить события более чем тридцатилетней давности, взглянуть на начало афганской войны с позиции и сегодняшнего дня. Использованы документальные материалы (в том числе и воспоминания первого командарма 40-й армии генерал-полковника Ю.В. Тухаринова и других высокопоставленных военачальников и членов ЦК КПСС).

Часть первая. Принятие решения

Говорят, что такой переменчивой, как в 1979 году, весны не помнили в Афганистане. То жарко пригревало солнце, то с гор налетал стремительный "афганец", обкладывая небо свинцовыми тучами, и Кабул надолго затягивало пеленой дождя. Такой же изменчивой, весьма противоречивой была и военно-политическая обстановка в то тяжёлое для страны время.

Всего год прошёл после военного переворота в Кабуле 27 апреля 1978 года, во главе которого стояла Народно-демократическая партия Афганистана. Целью этих событий, названных апрельской революцией, был провозглашён социализм. Началось проведение социально-политических и экономических реформ. Афганская столица, почти все провинциальные центры пестрели алыми красками. Везде красовались многочисленные лозунги, плакаты, транспаранты со словами Генерального секретаря ЦК НДПА, председателя Ревсовета страны Нур Мухамеда Тараки "Цель Саурской революции - социализм!", "Земля и вода - крестьянам"... Но утверждались эти лозунги в драматической борьбе. Тогда нередко в кишлаках, где крестьянам безвозмездно раздавали наделы земли, где рождались первые кооперативы, гремели автоматные очереди - расстреливались те, кто оказывал сопротивление, кто был не согласен с проводимыми реформами: землевладельцы, служители культа. Расстреливались на глазах населения, верующих... Всего, как теперь объявило правительство Афганистана, в то время было расстреляно около 11 тысяч политзаключенных.

Обстановка в стране усложнилась и из-за усиливающихся разногласий между Тараки и Амином, министром иностранных дел, который стремился к власти, оттесняя своих противников. Не утихала и фракционная борьба в самой партии между двумя её крыльями - "хальк" (народ) и "парчам" (знамя). Советские представители, в том числе прибывшие в страну партийные советники во главе с С.Веселовым, пытались содействовать урегулированию этих разногласий в НДПА, но все попытки были безуспешными.

Эти перегибы и ошибки, видимо, свойственные многим революциям, порождали у значительной части населения разочарование и сопротивление. За пределы Афганистана устремились массы беженцев. В соседних странах - Пакистане и Иране - возникли целые палаточные города афганских беженцев, началось формирование вооружённых отрядов, многие из которых открыто выступили против революции. Во многих провинциях стали возникать очаги сопротивления, которые постепенно переросли в гражданскую войну.

Давать оценку тем или иным внутриафганским проблемам - дело самих афганцев. Нас же в данном случае может, наверное, интересовать то, как виделась в том, 1979 году ситуация в Афганистане из нашей страны. А виделась она всё более и более тревожной. Всё очевиднее становилась и неблаговидная деятельность США и Пакистана. На словах Вашингтон признал ДРА, но с первых же дней прихода к власти НДПА разрабатывал планы, направленные на устранение нового правительства во главе с Тараки. Ставка делалась на подрыв строя изнутри, используя для этого тайные связи ЦРУ с промонархическими, феодальными и другими реакционными силами.

"В последнее время, - отмечал наш военный атташе в Кабуле полковник А. Баранаев в одном из сообщений в 1979 г., - в деятельности американских официальных и частных организаций в ДРА произошли определённые изменения: существенно преобразовалась деятельность американского культурного центра в Кабуле, который значительно увеличил число слушателей на языковых курсах, систематически проводит кинопросмотры, лекции. Необычайно активизировалась деятельность смешанной афгано-американской авиакомпании "Ариана". По инициативе американцев из США прибыла большая группа специалистов авиакомпании "Дуглас", которые владеют дари и пушту, знают восточные обычаи..."

А вот еще одно сообщение, опубликованное 4 июля 1979 года в пакистанской газете "Миллат": "В результате иранской революции, - говорилось в нём, - ЦРУ перенесло свою штаб-квартиру в Пакистан. Оттуда ей поручено держать под контролем развитие событий в Афганистане и Иране".

Что скрывалось за нейтральными словами "контроль ЦРУ", ныне хорошо известно. Из Пакистана в Афганистан тайно хлынуло не только оружие, но и боевики из числа афганской эмиграции для подрывной деятельности против законного правительства страны и собственного народа. В январе 1979 года "заработала" база по подготовке террористов близ Аравали, в июне - в Багхе, в декабре - в Бадабере, Варсаке, Мирамшахе, Ланди-Котале... По данным военной разведки, к концу 1979 года на территории Афганистана действовали около 40 тысяч мятежников, командный костяк которых был переброшен из Пакистана. Возникновение баз, складов оружия, переброска вооружённых отрядов с пакистанской территории в ДРА - всё это говорило о прямом вмешательстве в дела суверенного Афганистана - полноправного члена ООН.

На протяжении 1979 года по всему Афганистану прокатилась волна вооружённых выступлений, а также мятежей в войсках. Об этом хорошо знало не только правительство ДРА. Систематически информировалось и руководство нашей страны. Конкретные данные о вооружённых выступлениях против афганского правительства поступали по многим каналам: разведывательным, дипломатическим, военным. Наиболее важные из этих сведений поступили в Генеральный штаб ВС СССР в марте-ноябре 1979 года по линии главного военного советника в Афганистане и военного атташе:

15-20 марта - вспыхнул контрреволюционный мятеж населения в Герате, в котором принимали активное участие подразделения воинского гарнизона. Мятеж подавлен с помощью верных правительству войск. Во время этого мятежа погибли два советских гражданина.

21 марта - раскрыт заговор в Джелалабадском гарнизоне. Арестовано около 230 заговорщиков - военнослужащих.

9 мая - массовые антиправительственные вооружённые выступления в провинциях Пактика, Газни, Пактия, Нангархар, Кунар, Балх, Кабул. Во всех районах выступления подавлены войсками.

20 июля - в провинции Пактия подавлено выступление мятежников, предпринявших попытку захвата Гардеза - провинциального центра. Во время боя погибли два советских военных советника.

5 августа - в Кабуле в пункте дислокации 26-го парашютно-десантного полка и батальона "коммандос" вспыхнул мятеж. В результате решительных мер мятеж подавлен. Войска столичного гарнизона приведены в готовность N 1.

11 августа - в провинции Пактика (район Зурмат) в результате тяжёлого боя с превосходящими силами мятежников подразделения 12 ПД понесли тяжёлые потери (часть личного состава сдалась в плен, часть - дезертировала).

14 сентября - в связи с возникшим в руководстве НДПА разногласиями, по приказу Х. Амина в 9.30 в частях Кабульского гарнизона введена готовность N 1. В 16.20 по сигналу начальника Генерального штаба ВС ДРА Якуба войска вошли во внутреннюю зону города и к 18.00 заняли свои районы ответственности. В 17.50 по кабульскому радио было объявлено об изменениях в правительстве ДРА. Согласно этому сообщению, Н. Тараки освобождён от занимаемых постов. Сняты с постов - члены Политбюро ЦК НДПА министр внутренних дел Ватанджер, министр связи Гулябзой, министр по делам границ Маздурияр, начальник службы безопасности Сарвари, которые обвинены в заговоре "четвёрки", пользовавшиеся покровительством Тараки.

Резиденция Н. Тараки блокирована войсками, все линии связи с ней отключены. Отстранены от должности и арестованы командиры 8 ПД, артиллерийского полка и отдельного танкового батальона 8 ПД, начальники штабов 4 и 15 танковых бригад. Вылеты авиации всех видов запрещены. По существу это военный переворот.

10 октября - по сообщению Афганского информационного агентства, переданного утром по радио и телевидению, Н. Тараки умер 9 октября "после непродолжительной, но тяжёлой болезни". Тело покойного захоронено в фамильном склепе". ( На самом деле, как теперь известно, Н. Тараки был убит по личному приказу Амина офицерами гвардии 8 октября в 23.30).

16 октября - в 11.00, 15.10 боевыми действиями частей Кабульского гарнизона (8 ПД, 37-й полк "коммандос", учебный полк) при поддержке авиации, танков и БМП подавлен мятеж в 7-й пехотной дивизии. Цель мятежа - физическое устранение от власти Х. Амина. Офицеры - организаторы мятежа скрылись. Руководство силами по подавлению мятежа в 7-й ПД осуществлял начальник ГШ Якуб. "Обстановка в армии и партии остаётся весьма сложной..."

Даже беглый анализ этих сведений показывает: военно-политическая обстановка в Афганистане катастрофически ухудшалась тогда не только из-за вооружённых выступлений племён, организованных афганской контрреволюцией при помощи спецслужб США и Пакистана, о чем много писалось в нашей печати. Важной причиной нестабильности в стране явились и мятежи в армии, её низкий моральный дух, слабая боеспособность. И это не случайно. После свершения апрельской революции афганская армия фактически осталась по духу королевской, даудовской. К этому можно прибавить борьбу между двумя фракциями - "парчам" и "хальк", идущую внутри НДПА, повальные аресты и расстрелы офицеров и солдат. Те военные кадры, которым близки были идеи апрельской революции, таяли на глазах не только на поле боя...

Вот как вспоминал это время генерал-лейтенант в отставке Горелов Лев Николаевич, возглавлявший деятельность советских военных советников в Афганистане с 1975-го по ноябрь 1979 года:

"В соответствии с межправительственным соглашением между СССР и ДРА, подписанным в мае 1978 года, в афганской армии находилось значительное количество наших военных советников и специалистов. Они работали во всех войсковых звеньях армии, включая полки, честно и мужественно выполняли свой воинский профессиональный долг, нередко дорогой ценой - ценой своей жизни. Но что могли сделать, скажем, 2-3 советника в пехотном полку, когда среди офицерского состава не было единства, а многие откровенно выступали против народной власти, против НДПА. Необходимо было незамедлительно открывать полковые школы для обучения специалистов, младших командиров - выходцев из народа, развернуть дополнительно 2-3 пехотных дивизии. Об этом я неоднократно сообщал в центр, этого же мнения придерживался на заседании комиссии Политбюро ЦК КПСС по Афганистану, куда меня вызвали вместе с генерал-лейтенантом Ивановым Б.С. Оно состоялось в середине августа 1979 года в Москве. Присутствовали на ней члены Политбюро ЦК КПСС Громыко, Андропов, Устинов, а также Огарков, тогдашний начальник Генерального штаба, и Корниенко, первый заместитель министра иностранных дел СССР. После моего сжатого, но откровенного доклада по обстановке в стране и в армии, посыпались вопросы. Их в основном задавали Громыко и Андропов. В прямой постановке вопрос о вводе наших войск тогда не поднимался. Я твёрдо высказал мнение о том, что, несмотря на многочисленные просьбы афганского руководства, в частности Амина, который курировал в правительстве НДПА военные вопросы, нецелесообразно усиливать наше военное присутствие в Афганистане, переживающим сейчас революционный кризис, тем более вводить туда наши войска. Привёл ряд суждений в защиту этого мнения, подчеркнул, что афганская армия, несмотря на деморализующие процессы, после реорганизации (а об этом шёл подробный разговор) способна самостоятельно защитить завоевания апрельской революции. Генерал-лейтенант Иванов, выступавший на комиссии после меня, был другого, противоположного мнения и по оценкам боеспособности афганской армии, и по тем непростым процессам, которые шли в НДПА... К сожалению, тогда мнение Иванова, мнение его коллег показалось нашему политическому руководству убедительнее...

Мятежи в армии явились холодным душем для тогдашних лидеров НДПА. После гератского мятежа в марте 1979 года афганское руководство стало настойчиво просить о вводе на территорию страны советских войск.

В историко-архивном отделе Генерального штаба ВС РФ хранятся сообщения с просьбами, поступившими от самого Тараки и Амина. Такие просьбы передавались через наших представителей в Кабуле: посла А. Пузанова, представителя КГБ генерал-лейтенанта Б. Иванова и главного военного советника генерал-лейтенанта Л. Горелова. Высказывались они также тем советским государственным и военным деятелям, которые посещали Кабул. Н. Тараки дважды поднимал этот вопрос в беседах с секретарем ЦК КПСС Б.Н. Пономарёвым, а Х. Амин с генералом армии И.Г. Павловским.

Вот некоторые из этих сообщений:

"...был приглашен к товарищу Амину, который по поручению Н.М. Тараки высказал просьбу о направлении в Кабул 15-20 боевых вертолётов с боеприпасами и советскими экипажами для использования их в случае обострения обстановки в приграничных и центральных районах страны против мятежников и террористов, засылаемых из Пакистана. При этом было заверено, что прибытие в Кабул и использование советских экипажей будет сохранено в тайне". (Горелов. 14.04.79 г.)

/На донесении резолюция Маршала Советского Союза Огаркова Н.В. - тогдашнего начальника Генерального штаба ВС СССР: "Этого делать не следует"/

"Тараки, а также Амин неоднократно возвращались к вопросу о расширении советского военного присутствия в стране. Ставился вопрос о вводе примерно двух дивизий в ДРА в случае чрезвычайных обстоятельств "по просьбе законного правительства Афганистана". В связи с этим заявлением афганского руководства было заявлено, что Советский Союз на это пойти не может..." (Б. Пономарёв. 19.7.79 г.)

"В беседах с нами 10 и 11 августа Х. Амин отметил, что использование войск, дислоцированных в Кабуле, против мятежников станет возможным после положительного решения советским руководством просьбы правительства ДРА и лично Н.М. Тараки о размещении в афганской столице трёх советских спецбатальонов. 12 августа председатель службы безопасности Сарвари по поручению Х. Амина просил нас об ускорении выполнения просьбы руководства ДРА о направлении советских спецбатальонов и транспортных вертолётов с советскими экипажами". (Пузанов, Иванов, Горелов. 12.8.79 г.)

"11 августа состоялась беседа с Х. Амином по его просьбе. Особое внимание в ходе беседы было уделено вопросу о прибытии советских подразделений в ДРА. Х. Амин убедительно просил проинформировать советское руководство о необходимости скорейшего направления советских подразделений в Кабул. Он несколько раз повторил, что "прибытие советских войск значительно поднимет наш моральный дух, вселит ещё большую уверенность и спокойствие". Далее он сказал: "Возможно, советские руководители беспокоятся о том, что недруги в мире расценят это как вмешательство во внутренние дела ДРА. Но я заверяю Вас, что мы являемся суверенным и независимым государством и решаем все вопросы самостоятельно. Ваши войска не будут участвовать в военных действиях. Они будут использованы только в критический момент. Думаю, что советские подразделения потребуются нам до весны". (Горелов. 12.8.79 г.)

"20 августа был приглашён к Амину. В ходе беседы товарищ Амин поставил вопрос о том, что в районе Кабула сосредоточено большое количество войск, в том числе с тяжёлым вооружением (танковые, артиллерийские и другие части), которые можно было бы использовать в других районах для борьбы с контрреволюцией, если бы СССР согласился выделить соединения 1.5-2 тысячи "коммандос" (десантников), которых можно было бы разместить в крепости Бала-Хисар. Далее товарищ Амин поставил вопрос о замене расчетов зенитных батарей 77 зенап, прикрывающего Кабул и располагающегося на господствующих высотах вокруг города, в благонадёжности которых он не уверен, советскими расчётами". (Павловский. 21.8.79 г.)

"3 декабря состоялась встреча с Х. Амином. Во время беседы Х. Амин сказал: "Мы намерены передать часть личного состава и вооружения 18 и 20 дивизий (из Мазари-Шарифа и Баглана) для формирования подразделений народной милиции. В этом случае, вместо ввода в ДРА советских регулярных войск лучше прислать подразделения советской милиции, которые совместно с нашей народной милицией смогли бы обеспечить безопасность и восстановить порядок в северных районах ДРА". (Магометов. 4.12.79 г.)

/Генерал-полковник С. Магометов в середине ноября 1979 года заменил генерала Горелова, был назначен главным военным советником в ДРА/

Просьба афганских руководителей относительно ввода советских войск в Афганистан, как видно из приведённых документов, касалась различных воинских контингентов: экипажей вертолётов, расчётов зенитных установок, подразделений для охраны правительства, десантников и даже подразделений советской милиции.

Следует отметить, что советские представители в Кабуле также направили несколько докладных в центр о необходимости ввода "под соответствующим предлогом" в ДРА некоторых советских подразделений. Их беспокоили вопросы обеспечения безопасности при возможной эвакуации советских граждан в случае дальнейшего обострения обстановки. Их просьба Москвой была частично удовлетворена.

Так, в частности, 7 июля 1979 года один парашютно-десантный батальон под командованием подполковника А. Ломакина (без техники) был скрытно переброшен на аэродром в Баграм под видом технических специалистов. Десантники усилили охрану аэродрома. Они подчинялись главному военному советнику и не вмешивались в дела афганской стороны.

Всего 18 раз на протяжении 1979 года афганское правительство обращалось к советской стороне по поводу военной помощи войсками. И Советский Союз на все эти просьбы отвечал сдержанным, аргументированным отказом. Почему же всё-таки было принято политическое решение на ввод наших войск в Афганистан?

Генерал армии И. Павловский, бывший главнокомандующий Сухопутными войсками, вспоминал:

"Где-то в середине августа 1979 года мне позвонил маршал Соколов и сообщил, что решением министра обороны я назначен руководителем группы офицеров для поездки в Афганистан. Президент Тараки, подчеркнул он, убедительно просит нас оказать помощь в активизации боевых действий по разгрому мятежного движения в стране. На месте будете оказывать содействие в координации действий наших военных советников и генштаба афганской армии. Вскоре наша группа, составленная в основном из офицеров главного штаба Сухопутных войск, в количестве 20 человек была готова к опасной командировке. Накануне отъезда я позвонил по ВЧ маршалу Устинову в Сочи, где он отдыхал. Помню, в конце непродолжительной беседы я задал министру обороны, что называется, вопрос в лоб: "Вводить войска в Афганистан будем?" Он резко ответил: "Ни в коем случае. И если вас будет руководство ДРА об этом спрашивать, отвечайте в том же духе..."

Бытует мнение, что решающее значение на "афганское решение" имел переворот в Кабуле 14 сентября, злодейское убийство по приказу Амина президента Тараки, которого Л.И. Брежнев тепло принимал в сентябре 1979 года во время его проезда из Гаваны в Москву. Но, видимо, это всё же было следствием, нежели причиной.

Приведённая тревожная хроника мятежей в армии свидетельствует, что к концу октября 1979 года в Афганистане сложилась драматическая военно-политическая обстановка. Социальная база апрельской революции уменьшилась, словно шагреневая кожа. Уничтожался цвет НДПА, партия была погружена в кровавую распрю, страна - на грани гражданской войны. Все принятые Советским Союзом меры результатов не дали. Что делать? Какими способами стабилизировать обстановку в соседнем Афганистане, растревоженном революцией?

Мотивы "афганского решения" были очень многослойными, многоплановыми. Они затрагивали не только советско-афганские отношения. Эти мотивы касались в целом обстановки в мире, сложившейся в конце 70-х годов. А она была чрезвычайно сложной и противоречивой. Во внешней политике между СССР и США доминировало силовое давление, недоверие и подозрительность. Это и фактический отказ правительства США от ратификации Договора ОСВ-2, решение НАТО о ежегодном увеличении её членами своих военных бюджетов до конца ХХ века, создание Пентагоном "сил быстрого развёртывания" - этого инструмента политики военного вмешательства. К этому следует добавить начавшийся "сговор", как об этом тогда писали наши газеты, Вашингтона с Пекином. Нельзя сбрасывать со счетов и подготовку американцев к вторжению в Иран в связи с падением шахского режима. Это недвусмысленно признал в своих мемуарах З. Бжезинский - в то время главный идеолог антисоветской стратегии США...

Всё это или то, как в СССР видели мир и ситуацию в те годы, прямо или косвенно повлияло на принятие решения о вводе советских войск в Афганистан. Однако, сколько бы ни проводилось важных аргументов для того, чтобы объяснить эту политическую акцию, оправданий ей, безусловно нет. Как справедливо отметил член Политбюро ЦК КПСС, министр иностранных дел СССР Э.А. Шеварнадзе в своём выступлении перед членами Верховного Совета СССР в конце 1989 года, что при принятии этого решения были допущены нарушения норм поведения на международной арене и грубейшие нарушения нашего собственного законодательства, внутрипартийных и гражданских норм этики.

Окончательное решение о вводе войск было принято на заседании Политбюро 12 декабря 1979 года, на котором присутствовали Брежнев, Андропов, Устинов(позже подписали документ Громыко, Пономарёв, Суслов, Гришин, Кириленко, Пельше, Черненко, Тихонов).

Перед фактом были поставлены и те немногие военачальники, кто по роду своей деятельности имел отношение к афганским событиям и, глубоко анализируя всю совокупность обстоятельств афганской деятельности, высказывал сомнение относительно ввода наших войск в ДРА.

Генерал армии И. Павловский вспоминал:

"В ноябре 1979 года я возвратился из Афганистана в Москву. Возвратился с трудом, так как лично маршал Устинов всё оттягивал срок моего возвращения, потом я понял, почему... В день прибытия я сразу направился в Министерство обороны для доклада маршалу Устинову. Он встретил меня холодно, мимоходом поинтересовался, знал ли я о внутрипартийной борьбе в НДПА, о крыльях "хальк" и "парчам". Закончив доклад об обстановке в стране, я высказал своё мнение о том, что нет необходимости вводить наши войска в Афганистан, привёл в поддержку своего мнения ряд соображений. Предложил, в частности, принять в Москве внушавшего многим недоверие Амина кем-нибудь из членов Политбюро ЦК КПСС, сказал о его личном послании Леониду Ильичу Брежневу, которое он передал через главного военного советника в ДРА. Но меня министр не стал слушать..."

Не услышан был не только член ЦК КПСС, главком Сухопутных войск - заместитель министра обороны генерал армии И. Павловский. Не приняты были во внимание ни тогдашним политическим руководством, ни Министром обороны доводы, ни веские аргументы Генерального штаба, который выступил против ввода наших войск в Афганистан. Разумеется, до тех пор, пока эта идея не приняла форму политического решения. По словам генерала армии В. Варенникова - в то время заместителя начальника Генерального штаба, тогдашний начальник Генерального штаба маршал Н.В. Огарков, его первый заместитель генерал армии С.Ф. Ахромеев и он, втроём, специально попросились на доклад министру обороны по афганскому вопросу. Мнение Генштаба высказал маршал Огарков, что называется, с расчётами и выкладками в руках. Оно сводилось к тому, что вводить войска, как предполагается, в количестве 75 тысяч человек для "стабилизации обстановки в Афганистане" нецелесообразно, поскольку этими силами задачу решить нельзя. К тому же по прогнозам Генштаба советское военное присутствие немедленно приведёт к усилению мятежного движения в стране, которое в первую очередь будет направлено против советских войск. А если нельзя решить военным путём задачу, напрашивался вывод - зачем тогда вообще вводить войска? Если политическое руководство считает всё же необходимым ввести войска в ДРА, то Генштаб предлагает частям встать отдельными гарнизонами, в боевые действия не ввязываться ни под каким предлогом...

История распорядилась по-своему... Сегодня мы знаем, сколько тысяч человек своими жизнями заплатили за это "афганское решение".

Часть вторая. Ввод войск

Было очевидно, что дальнейшее обострение ситуации в Афганистане приведёт к падению кабульского режима и прихода к власти недружественного СССР режима. В этих сложных условиях советское руководство не могло пойти на прямой разрыв с Х. Амином, так как были серьёзные опасения, что он может пойти на контакты с США.

С учётом этого было решено готовить свержение Х. Амина и найти удобного для Москвы политического лидера. Была сделана ставка на лидера "парчам" Б. Кармаля, чью кандидатуру поддержал председатель КГБ Ю. Андропов.

Было решено ввести в Афганистан два советских батальона.

Туда же, 14 декабря, перебросили батальон 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка, для усиления батальона этого же полка, который с июля 1979 г. охранял на военно-воздушной базе Баграм советские военно-транспортный авиаотряд и эскадрилью 280-го вертолётного полка (овп).

Предполагалось использовать эти три батальона как ударную силу, которая поможет прийти к власти Б. Кармалю в случае успешного покушения на Х. Амина.

Но покушение на Х. Амина 16 декабря не удалось, он остался жив и Б. Кармаля срочно вывезли из страны в Союз. Из-за срыва этой операции было решено устранить Амина уже после ввода советских войск в Афганистан.

А в это время уже с 10 декабря, по личному приказанию Д. Устинова, проводилось развёртывание и отмобилизация частей и соединений Туркестанского и Среднеазиатского ВО. Все указания политического руководства доводились до Министерства обороны устно, через министра.

Сейчас это кажется парадоксальным, но это факт: никаких государственных документов, в которых бы ставилась задача на подготовку войск к вводу их в Афганистан не существует - все указания политического руководства по этому вопросу маршал Устинов отдавал в Генеральный штаб только устно...

Генерал-лейтенант В. Богданов - заместитель начальника Военно-научного Управления Генерального штаба ВС СССР вспоминал:

"В первых числах декабря 1979 года Дмитрий Фёдорович Устинов проинформировал узкий круг должностных лиц Министерства обороны о возможности принятия политическим руководством решения на применение наших войск в Афганистане, а 10 декабря отдал приказ Генштабу, где я тогда занимался вопросами, касающимися Афганистана, подготовить к десантированию посадочным способом воздушно-десантную дивизию и необходимое количество частей ВТА, повысить готовность двух мотострелковых дивизий в ТуркВО и доукомплектовать до полного штата инженерную часть. Так было положено начало созданию группировки войск будущей 40-й армии, командующим которой был назначен генерал-лейтенант Ю.В. Тухаринов.

В течение декабря по устным распоряжениям маршала Устинова Генеральный штаб, как свидетельствуют документы, отдал более тридцати различных директив. Для доукомплектования войск были призваны из запаса десятки тысяч офицеров, сержантов и солдат, в основном из республик Средней Азии. Из народного хозяйства в войска поступило около 8 тысяч автомобилей и другой техники. На местах, где разворачивались боевые части и соединения, все думали, что это хотя и крупномасштабная, но обычная проверка боеготовности войск, поэтому многое делалось формы ради, наспех. Честно говоря, многие в Генштабе, в том числе и я, до последнего дня не верили, что войска войдут в Афганистан, досконально не знали, какова будет их задача..."

Однако часы были пущены. Принятое политическим руководством страны "афганское решение" выполнялось неукоснительно.

К вечеру 23 декабря, в Москву было доложено о готовности войск к вводу. На следующий день Министр обороны Д.Ф. Устинов провёл совещание с руководящим составом Министерства обороны, где объявил о принятом решении ввести войска в Афганистан и подписал директиву N 312/12/001 на ввод.

В ней говорилось: "Принято решение о вводе некоторых контингентов советских войск, дислоцированных в южных районах нашей страны, на территорию ДРА в целях оказания помощи дружественному афганскому народу, а также создание благоприятных условий для воспрещения возможных антиафганских акций со стороны сопредельных государств".

Предполагалось, что советские войска станут гарнизонами и возьмут под охрану важные промышленные и другие объекты, высвободив тем самым афганские части для активных действий против отрядов оппозиции, а также против возможного внешнего вмешательства.

Перед самым вводом войск в Афганистан, 24 декабря по приказу Х. Амина, в Термез прибыл заместитель начальника Генштаба афганской армии для уточнения районов размещения советских гарнизонов.

В это время, "мусульманский батальон" (командир майор Х. Халбаев), переброшенный ещё 20 декабря из Баграма в Кабул, разместился около аминовского дворца Тадж-Бек и вошёл в бригаду охраны, что существенно облегчило подготовку к штурму дворца. Кроме батальона, к штурму готовились и 2 спецгруппы КГБ, прибывшие из Союза в середине декабря.

Время "Ч" - срок пересечения государственной границы СССР - был установлен 25 декабря в 15.00 московского времени.

Всего сутки было в распоряжении командиров и штабов на доведение поставленных в директиве задач до войск 40-й армии, развёрнутой за считанные недели. Последнюю ночь спали мирным сном на родной земле солдаты и офицеры будущего ограниченного контингента...

По наведённому понтонному мосту через Амударью переправился ещё утром батальон 56-й гв. дшбр с задачей захватить высокогорный перевал Саланг на дороге Термез - Кабул и обеспечить приход к столице Афганистана.

В 15.00 начала переправу 108-я мсд (командир генерал-майор К. Кузьмин, через несколько дней сменённый полковником В. Мироновым), развёрнутая в Термезе. В арьергарде дивизии шёл батальон 191-го мотострелкового полка (мсп) 201-й мсд.

Воздушную границу Афганистана пересекли самолёты ВТА с личным составом и боевой техникой 103-й гв. вдд (командир полковник И. Рябченко) и 345-го гв. опдп (командир подполковник Н. Сердюков).

Всего в Кабул и Баграм, по воздуху, было переброшено 7700 человек личного состава, 894 единицы боевой техники и 1062 т различных грузов.

Штаб армии, 5-я мсд, 56-я гв. дшбр, 860-й омсп, артбригада, зрбр, авиация, части усиления и обеспечения оставались на территории Советского Союза.

В Кабуле части 103-й гв. вдд (за исключением одного полка), к полудню 27 декабря, закончили десантирование посадочным способом и взяли под свой контроль столичный аэропорт, блокировав афганскую авиацию и батареи ПВО. Согласно плану, части дивизии сосредоточились в назначенных районах Кабула.

Над Баграмской базой ВВС, после стычки с афганскими военнослужащими, установили контроль 357-й гв. парашютно-десантный полк (пдп) 103-й гв. вдд и 345-й гв. опдп, которые кроме этого, обеспечивали охрану Б. Кармалю, вновь привезённому с группой ближайших сторонников в Афганистан 23 декабря. Из состава ВВС в Баграм перелетела эскадрилья 115-го гв. иап, остальная авиация совершала полёты с аэродромов, находящихся на территории Туркестанского ВО.

Операция по свержению Х. Амина получила название "Шторм-333". Вечером 27 декабря "мусульманский батальон" (усиленный десантной ротой 345-го полка) и спецгруппы КГБ "Гром" и "Зенит" взяли штурмом дворец Амина на окраине Кабула. Во время штурма Х. Амин был убит.

В столице Афганистана действовали 317-й и 350-й гв. пдп 103-й гв. вдд, захватившие здания ЦК НДПА, МО, МВД, Министерство связи, Главный штаб ВВС, ТВ и радиостанцию, другие государственные учреждения, афганские части, дислоцируемые в Кабуле, были блокированы (в некоторых местах пришлось подавлять вооружённое сопротивление). Вместе с десантниками эти задачи выполняли офицеры спецназа КГБ.

Общее руководство операцией "Шторм-333" осуществляли генерал-лейтенант КГБ В. Кирпиченко, заместитель начальника внешней разведки и генерал-лейтенант Н. Гуськов, начальник оперативной группы Штаба ВДВ, прибывший в Афганистан 23 декабря. Штурмом дворца Амина Тадж-Бек руководили полковники В. Колесник и Г. Бояринов, погибший во время операции (от ГРУ и КГБ соответственно).

В ночь с 27 на 28 декабря в Кабул из Баграма под охраной сотрудников КГБ и десантников прибыл новый афганский лидер Б. Кармаль. Радио Кабула передало обращение нового правителя к афганскому народу, где был провозглашён второй этап "революции".

В эту же ночь в Афганистан из Кушки вошла 5-я гв. мсд (командир генерал-майор Ю. Шаталин) по маршруту Герат - Шинданд. Утром 28 декабря части 108-й мсд (кроме двух мсп) вышли к Кабулу и полностью блокировали столицу Афганистана.

Во время ввода советских войск в Афганистан погибло около 60 человек: около 50 десантников 103-й дивизии разбились при падении самолёта ИЛ-76 в окрестностях Кабула, на марше 108-й мсд, при падении в пропасть бронемашины, погибло около 10 человек.

При проведении операции "Шторм-333" погибло 6 человек из "мусульманского батальона", 9 десантников и 5 офицеров спецназа КГБ.

Рассматривая ввод советских войск в Афганистан, нельзя ни обратиться к воспоминаниям первого командарма 40-й армии генерал-полковника Ю.В. Тухаринова. Эти материалы дополняют и расширяют представления о решении "афганского вопроса".

"В сентябре 1979 года я прибыл из Забайкалья в Ташкент. Получил повышение по службе - стал первым заместителем командующего войсками Туркестанского военного округа. Сразу с головой окунулся в работу - много ездил, летал.

Особых разговоров об Афганистане у нас тогда не было, хотя, как и всех советских людей, нас, военных, интересовали и волновали события в Афганистане. Это был интерес, если так можно сказать, обычного уровня. С военной стороны, подчёркиваю, нас, офицеров и генералов штаба округа, больше занимали другие, привычные для этой поры заботы - итоговая проверка, парад, подготовка к новому учебному году.

Но вот 12 или 13 декабря меня вызвал командующий войсками округа генерал-полковник Ю.П. Максимов. В предположительном тоне сказал, что намечается с целью интернациональной помощи ввод наших войск в Афганистан, предложил ознакомиться с планом ввода.

С этого дня я дома почти не бывал. Ознакомившись с планом, вылетел в район Термеза готовить войска к предстоящему вводу. И всё же теплилась, признаться, надежда, что до реального ввода дело не доёдёт...

Костяк управления и штаба 40-й армии сложился из офицеров и генералов штаба и служб Туркестанского военного округа. Как первый заместитель командующего войсками, я стал командармом, генерал-майор Таскаев А.В., человек ещё фронтовой закалки, был назначен членом военного совета - начальником политотдела армии, генерал-майор Лобанов Л.Н. - начальником штаба, генерал-майор Корчагин А.А. - начальником разведки.

Бытует мнение, что развёртывание контингента велось в условиях строжайшей секретности под видом обычного учения. Это не так. По нашим военным меркам подготовка к вводу войск в Афганистан велась почти открыто. На полигонах шла активная подготовка приписного состава, сколачивание подразделений. Особый упор делался на совершенствование маршевой выучки с учётом горной специфики региона.

Отмобилизование личного состава и техники прошло в целом нормально. Были, правда, единичные случаи неприбытия специалистов и машин из народного хозяйства, но эти недоразумения оперативно поправлялись. Предметную помощь нам оказывал штаб ТуркВО, возглавляемый в то время генерал-майором Г.Ф. Кривошеевым, тыловые службы округа.

Подготовка к вводу советских войск в Афганистан осуществлялась также в полной согласованности с руководством этой страны. Тут я могу сослаться на пример. Утром, накануне перехода частями границы, я вылетел в Кундуз, куда должна была прибыть мотострелковая дивизия. Встречал меня начальник оперативного управления генерального штаба ДРА генерал-майор Бабаджан, специально прибывший по этому случаю из Кабула. Была у меня там встреча и со старшим братом Амина - Абдуллой Амином, осуществлявшим общее руководство северными провинциями Афганистана. Встречи носили официальный, рабочий характер. Речь на них шла о размещении наших частей.

В районе Термеза между тем заканчивалась подготовка войск к переправе через Амударью.

Общий замысел сводился к тому, чтобы двумя маршрутами: Термез - Хайратон - Пули-Хумри - Кабул - Газни и Кушка - Герат - Шинданд - Кандагар войти на территорию ДРА и таким образом опоясать кольцом наиболее жизненно важные центры страны. Части предполагалось разместить в них гарнизонами и тем самым создать условия для обеспечения жизнедеятельности Афганистана. Однако уже перед самым началом ввода план претерпел кое-какие изменения. Я получил приказ направить переправляющуюся первой дивизию не в Кабул, а в Кундуз. Ввод же второй дивизии - с кушкинского направления - осуществить несколько позднее.

Переходя границу, мы не намерены были ввязываться в боевые действия с отрядами противников режима, считалось, что само присутствие наших войск отрезвит мятежников. Наша военная помощь расценивалась тогда больше как моральный фактор поддержки народной власти.

Надо сказать, с переправой через Амударью, по фарватеру которой проходит граница, первоначально было немало мороки. Аму - река капризная, своенравная. Её песчаные берега легко размываются течением, река непрерывно меняет своё русло. Навести через неё понтонный мост было делом довольно сложным. Готовый к переправе военной техники, мост через какое-то время оказывался совершенно непригодным к этому - понтоны либо отходили от берега, либо садились на береговую мель.

Выход подсказали афганцы, местные жители, показав свои приёмы укрепления берегов с помощью камыша. Мост возводился совершенно открыто. Это видели все.

К назначенному времени было всё готово. На командный пункт армии прибыли первый заместитель Министра обороны СССР Маршал Советского Союза С.Л. Соколов и командующий войсками ТуркВО генерал-полковник Ю.П. Максимов.

Вечерело. К урезу воды подошёл авангардный батальон мсп на боевых машинах пехоты. Пограничникам вручены списки убывающего личного состава. Открыта граница. Колонна вступила на понтонный мост, пошла...

Конечно, я не представлял тогда, что этой самой минутой открывается длительная, растянувшаяся почти на десять лет так называемая афганская война. Мы думали, что наше пребывание в Афганистане будет временным, весьма недолгим, что оно принесёт облегчение дружественному нам народу.

В ту ночь я не сомкнул глаз. Вслед за мотострелковым полком по мосту прошли танковые подразделения, переправился командный пункт дивизии, в готовности были другие части.

Со многими людьми, отправлявшимися той ночью на афганский берег, я имел лишь беглое знакомство. Но офицеров дивизионного и полкового звена знал основательно. Для более глубокого изучения других своих подчинённых слишком невелик был срок моей службы в округе, тем более - в должности командарма. Узнал я их несколько позже, уже там, в Афганистане, узнал, как говорится, в деле.

Утром поднялся на вертолёте в воздух. Колонны были в движении. Техника шла, отставших машин не было. Командный пункт дивизии застал в Ташкургане. Командир доложил обстановку на маршруте, после чего я уточнил решаемую дивизией задачу. Особых беспокойств первый этап марша не вызывал.

Через несколько часов мы сделали ещё один облёт войск, переправившихся через границу. На этот раз - с маршалом Соколовым. Первое приземление в Пули-Хумри, где расположилась одна из колонн дивизии. Хорошо помню эту картину. У колонны щебетали с нашими солдатами вездесущие афганские "бочата" - мальчишки. Возле командирской машины собрались люди постарше - бородатые старики, мужчины. В стороне стояли женщины. На лицах были доброжелательные улыбки, живой интерес к прибывшим "шурави".

Так было. Наши военные колонны с радушием встречал афганский народ. Я хочу однозначно сказать об этом. Кое-кто сегодня с недоверием, с усмешкой говорит о первых совместных субботниках, вечерах дружбы, взаимном посещении делегаций... Но так было. Другое дело, что в дальнейшем ситуация изменилась. О причинах этого - разговор особый.

Световой день предназначался для отдыха, но мало кто успел тогда отдохнуть. Тут и общение с местным населением. И обслуживание техники, и масса других забот. Как я уже отмечал, частям нашей передовой дивизии следовало продвигаться в направлении Кундуза. Но вечером, в 19.00, я получаю новую задачу - повернуть дивизию на Кабул. Пытаюсь связаться с командиром соединения - связи нет. Командный пункт, как оказалось, втянулся в горы, и связь временно была потеряна - горы экранируют радиоволны. Что делать? Когда КП выйдет на доступное связи пространство?

Минут через тридцать звонит маршал Соколов, интересуется, поставлена ли новая задача дивизии.

-Пока не поставлена, - отвечаю, - ввиду отсутствия связи

- Дорогой товарищ! - слышу голос маршала. - Вы понимаете личную ответственность за срыв задачи?

- Так точно.

Маршал положил трубку.

Я, конечно, понимал всю меру ответственности, понимал и вытекающие из неё последствия... К 17 часам следующего (27.12) дня дивизия должна быть в Кабуле. Связался с подполковником Касымовым, командиром авангардного полка. Тот имеет связь с комдивом. Через него поставил новую задачу дивизии. В 20 часов её колонны двинулись на Кабул.

Наиболее трудным оказался этот, второй, переход. Здесь предстояло преодолеть высокогорный Саланг. За всё послевоенное время наши войска впервые осуществляли такой переход. Участок протяжённостью в 94 километра был отмечен на командирских картах, как особо опасный. Ночью дорога обледенела. На подъёме буксовала колёсная техника, на спуске - гусеничная шла юзом...

Тоннель - 2.700 метров. Его вентиляция рассчитана на прохождение машин с карбюраторными двигателями. А тут пошла дизельная - БМП, танки. Образовалась загазованность. Вести технику водителям пришлось в противогазах.

К назначенному времени первое соединение армии было в Кабуле. 29 декабря двумя полками вошла в Афганистан ещё одна мотострелковая дивизия - через Кушку. Её части расположились в Герате и Шинданде. В последующем зона её ответственности расширилась до Кандагара. Я почувствовал некоторое облегчение, но, видимо, напряжение, трудности маршевых переходов не могло пройти просто так. Я выкуривал тогда по две пачки сигарет в день. Ходил чёрный. И вот 31 декабря - температура 39 с десятыми. Воспаление лёгких. Госпиталь. Но чуть оклемался - и в Кабул. В Афганистан в первых числах января нового, 1980 года передислоцировался из Термеза штаб армии.

В Кабуле тогда выпал глубокий снег. "Русские принесли", - говорили афганцы..."

9 января была проведена первая в Афганистане боевая операция: батальон 186-го мсп 108-й мсд подавил мятеж афганского артполка, потеряв 2 человека убитыми.

Тогда же появилась директива Министра обороны Д. Устинова о планировании и начале боевых действий - рейдов против отрядов мятежников в северных районах Афганистана, прилегающих к советской границе. Начались такие рейды в первой половине февраля 1980 года.

В феврале были введены новые части.

К марту 40 армия была полностью сформирована: в её состав входило 4 мсд и вдд, дшбр, омсбр (в апреле сформирована вторая), опдп, омсп (с апреля - два), исп, опс, реап. Общая численность советских войск в Афганистане составляла 81,1 тысяч военнослужащих, в том числе 61,8 тысяч в боевых частях. На вооружении находилось около 3 тыс. единиц бронетехники и около 900 орудий и миномётов.

Оценивая ввод советских войск в Афганистан с военной точки зрения (не давая политической оценки), нельзя не отметить что, ввод, в целом, был хорошо спланирован и подготовлен, несмотря на ряд сложностей в комплектовании соединений и частей приписным составом.

Успешные действия частей 103-й гв. вдд в Кабуле были обусловлены тем, что командный состав десантников в звене батальон-полк, в октябре 1979 года, провели скрытую рекогносцировку государственных и военных объектов в афганской столице, захват которых они осуществили в операции "Шторм-333".

Хорошо проявили себя подразделения спецназа ГРУ и КГБ, получившие в Афганистане первое боевое крещение: при штурме дворца Тадж-Бек, действуя против охраны, превышающие втрое силы атакующих, они сумели подавить сопротивление противника и захватить дворец при минимальных потерях...

И наверняка никто из них не знал, какая опасная и горькая участь ждёт наших солдат в Афганистане, опалённом войной, какая огромная тяжесть на годы свалилась на плечи нашего народа...

Вместо послесловия

Стихотворение "Интернациональный долг" Евгения Бунтова (десантник, гвардии старший сержант, служивший в Баграме в 1985 - 87 годах).

"Я на ветер слова не истрачу.

Ни к чему декорация фраз.

Кто сказал, что мужчины не плачут?

Кто сказал? Пусть посмотрит на нас!

К чёрту аплодисменты пустые.

Я прошу тишины, тишины.

Это мы говорим, те, живые,

Кто вернулся с последней войны.

Бой не стих, он теперь даже ближе

Сквозь разящие память года.

Кто сказал: время раны залижет?

Я же знаю, что это не так!

Третьим тостом друзей поминая,

Мы традициям старым верны.

До сих пор из зубов ковыряем

Гниловатое мясо войны.

На войне, как на грязной работе:

Есть приказ, и не сметь обсуждать.

Парни, Родина вас не забудет!-

Помню кто-то любил повторять.

Не забыла она это точно,

И рука у комбата щедра.

В наших ранах души кровоточной,

Как заплаты, блестят ордена.

Как за чьи-то грехи наказанье -

Нам чудовищный жребий таков

Под красивым и гордым названьем

Интернациональных долгов.

Кто кому задолжал? Объясните.

Мне ответ не найти никогда.

На седеющих женщин взгляните,

Им-то кто долг сыновний отдаст?

Им пособие в знак утешенья,

Барельефы взамен сыновей.

Значит, нет и не будет прощенья

Этой страшной, ненужной войне.

Пусть за всё перед нами ответят

Те, кого прокляли на века,

Те, кто выдумал мир на планете

Защищать с автоматом в руках.

Я на ветер слова не истрачу.

Ни к чему декорация фраз.

Кто сказал, что мужчины не плачут?

Кто сказал? Пусть посмотрит на нас!"

Использованные материалы:

- Боровик А. "Спрятанная война", М., 1999 г.;

-Кирпиченко В. "Разведка. Лица и личности", М., 1998 г.;

-Старинов И. "Мины замедленного действия", М., 1997 г.;

-Ляховский А. "Трагедия и доблесть Афгана", М., 2009 г.;

-Цыганник Н, Алексеев Г. "Интернациональная миссия", М., 1999 г.;

-Волков А. "Истории строки", газета "Ветеран Афганистана", декабрь 1999 г.;

- Тухаринов Ю. "Как это было", газета "Красная звезда", декабрь 1989 г.

***

Комментарии: 8, последний от 10/01/2011. © Copyright Карелин Александр Петрович (alexkar1955@mail.ru) Размещен: 27/12/2010, изменен: 29/12/2010. 52k. Статистика. Документ: Афганистан Годы событий: 1979
Аннотация: Ввод войск в Афганистан. Очередная годовщина... Обращаясь к документам.

Карелин Александр Петрович "Под красивым и гордым названьем..."

Карелин Александр Петрович
"Под красивым и гордым названьем..."