Аннотация: И на войне есть место любви. Кавказкие Ромео и Джульета.
ЛЮБОВЬ
Трое мужчин собирались на дело. На понятное, простое, мужское дело. Привычно распихивая по карманам формы и разгрузок рожки, гранаты, дымы, осветительные ракеты, батарейки к ночнику и прочие нужные в жизни мелочи. Походя проверяя снаряжение. Изредка слышались отрывистые команды: - Петруха! Фляги замени на дутые... да, все три. Петруха, бурча под нос, уходил в темноту. Будил повара, чтобы открыв ПАК, наполнить фляги крепким несладким чаем. - Петруха! - Да здесь я! - А где Пинцет сегодня? - Дежурит на радио... - Поменяй на кого-нибудь толкового. - А кто у нас толковый, тащ лейтенант? - А я вот знаю одного и щас его назначу... - Да ладно вам! Сам сяду... Он снова скрывается в темноте, теперь чтобы обрадовать медика. Опять бурчит: - Все-то вы знаете... Один хер не лягу, пока не вернетесь... В этом Петруха весь. Кряжистый уральский увалень, вечно бурчащий что-то себе под нос. Это бурчание дорого обходилось ему с прежними командирами. На самом деле Петрухе никогда не надо было повторять что-то дважды, а уж тем более орать. Как всегда бурча, делал он всегда все основательно и обстоятельно. Именно так. Не торопясь, но успевая быстрее других. А вот когда садился Петруха за штурвал своей бэхи, за спиной у него вырастали крылья, а на щеках пассажиров засыхали слезы и сопли... Никогда не видели крылатых бурых медведей? Жалко... Вот и сейчас, вернувшись, он бурчал: - Ну давайте на машине, а? На ней ведь лучше. Я Сему за пушку посажу. У меня и готово все. Баки полные, масла под завязку. Батареи и воздух в норме. Укладка полная. Я даже "Тучу" позавчера перезарядил. А? Тащ лейтенант? - Отставить машину, Петруха... Но если я... тока подумаю, а тебя через десять минут рядом не будет! - А я чО! Давайте, Сему разбужу. - Я тебе разбужу! Посмотри-ка лучше сзади. Петро деловито шарит своими сардельковыми пальцами по снаряжению. Проверяет клапаны. Бурча, поправляет вылезшую из заднего кармана чеку РГО. - Попрыгайте, тащ лейтенант. - Сема пусть перед тобой прыгает. - Ну, положено так. - Щас я на тебя положу, коленки задрожат. Неси таблицу ЗПЧ. Несколько минут трое и Петруха, подсвечивая себе ГДРовским офицерским фонариком, совещаются на тему связи, новых позывных и терминологии. Наконец один из них смотрит на часы: - Пора! - Присядем на дорожку. - ... - Ну... С Богом! Все трое одновременно надевают гарнитуры радиостанций. - Два-двенадцатый! Берёзе! - На приеме! - Повнимательнее там. - Бдим! Трое, разойдясь недалеко друг от друга, цепочкой уходят в темноту. Пройдя свои посты и секреты, поворачивают налево и дальше по подножию хребта идут в долину. Погодка стоит - самое то. Градусов 20 тепла, ветра нет, на небе тучки. Но судя по сухости воздуха, дождя не будет. В полной темноте, стараясь не шуметь, трое удаляются от своих позиций. Казалось бы, а кого стесняться? Свои уже не услышат, до деревни километров шесть. Но вот в такой вязкой темноте и плавают всякие крупные рыбы. Столько их, таких случаев было, кто-то что-то не согласовал и вышли на своих... А то и не на своих. Ну, там проще. Хотя, ну его. Так, думая каждый о своем, трое проходят несколько километров. Подходя к остаткам моста через арык, залегают. Уж больно место удобное для засады: - Береза Буку! - На приеме! - А где твой двадцать первый? - На приеме Бук21! - Я Береза21! Три семерки. По четко слышимым двум щелчкам гарнитуры после голосовой команды радисты уходят на запасную частоту. Конечно, для мотороловских радиосканеров эта уловка как писк мышки для кошки. Но трое сейчас прятались как раз не от сканеров, а от батальонных и бригадных радистов. - Ну что там не спится тебе, двадцать первый? - Сам ты палец двадцать первый! - Что хотел-то? Спать охота. - Ты на седьмой точке ничего не садил? - Нет. - А что так? - А тихо уже вторую неделю... - Ясно! Стукни там своим передним по башням... Я тут пошляюсь немного до утра, увидеть они меня не увидят, но мало ли что. - А что за дела-то такие? - Не по связи... - Какие мы важные! - Все! Три семерки. - И вам не болеть Короткими перебежками трое выдвигаются к мосту. По одному переходят на другую сторону арыка. За ним простирается огромное поле, засеянное горохом. По краю поля вдоль сухой отводки арыка реденькие заросли кустарника. Двое уходят в их сторону. Это довольно опасный момент. Мало того, что можно нарваться на кого-нибудь в этом единственном укрытии. Хуже, если там стоят растяжки. И не важно чьи, свои или чужие. Вчера с вечера вроде проверяли. Но все равно, действия двоих предельно осторожны. Наконец разместившись, устроив свои НП, они докладывают первому: - Второй! - Понял! Как там третий? - Уже все! - Я пошел. Некоторое время темное пятно еще было различимо на краю поля, где горох пореже. Потом передвижение первого были заметны по колебаниям стеблей овса и молодого подсолнечника, посаженных на этом поле вместе с горохом. Но вот небо начало понемногу проясняться, подул легкий ветерок. Это окончательно убило любую попытку обнаружить передвижения первого. - На месте! Поочередные щелчки гарнитуры сообщили ему о том, что все готовы. Потянулись длительные минуты ожидания. Минут через сорок от кромки небольших зарослей шелковицы, отделявших дальнюю окраину поля от деревни, отделилась темная фигура. Она двигалась ровным быстрым шагом, и стала пересекать поле по диагонали. - Первый! Пукни для ориентации. На секунду над полем взметнулась рука. Две пары глаз приникли к ночным прицелам. - Не вняли! Еще раз! - Внимательнее! Рука показалась еще раз. Оказывается, первый взял гораздо правее от предполагаемого места. - Первый! Нужно левее 100. - Внял! Где объект? - Возьмешь левее - выйдет точно на тебя. Темная фигура приближалась уже к середине поля. Неожиданно за ней возникла, как из-под земли, вторая. Издали показалась, что вторая накрыла собой первую фигуру. Через секунду только легкие волны от ветерка пробегали по тому месту поля. Как не вглядывались двое в прицелы, ничего не было видно. И что там происходило, можно было только догадываться. Прошло уже полтора часа. Двое начали нервничать. Второй переключился на частоту роты: - Два-двенадцатый! - На приеме! - Как там в мире ситуация? - Тихо! На троечку вас принимаю... А вы где? - У Снегурочки на бороде! Хорош болтать... Тут как черт из табакерки вывалился на край поля первый. Второй быстро переключился на общую частоту. - Второй! - На приеме! - У проктолога ты на приеме! Сворачиваемся! В темпе! По очереди начали отходить к арыку. Быстренько переправились, залегли. Первый лежал на гребне арыка, долго вглядывался в прицел. Наконец он увидел, как посреди поля возникла темная фигура, постояла немного и, пошатываясь, пошла в направлении деревни. Первый дождался, когда фигура скроется в зарослях, выждал пятнадцать минут и вышел на батальонную частоту: - Гранит, я Береза21, прием! - На приеме Гранит10! - Прошу добро на работу Щуки в восьмом квадрате. - Сто одиннадцатый спрашивает, как работать будем? - Ласково работать будем и внимательно. Движение есть. Проверить надо. - Береза21! Добро на работу Щуки в квадрате 8. Я Гранит10, прием! - Щука, я Береза21! - На приеме! - Квадрат 8, два "соленых огурца", по улитке 1 и 8. По готовности, огонь! - Я Щука, квадрат 8, по улитке 1 и 8, по готовности принял! Через минуту с небольшим за их спинами со стороны хребта бахнули два полковых миномета. Над краем деревни повисли "люстры", заливая всю округу своим мертвецким светом. Казалось, весь мир вжался в землю и стал даже как-то ниже. Казалось, это никогда не кончится. И тут ожило радио: - Гранит Березе21! - На приеме! - Ну, как там? Наблюдаешь что-нибудь? - Пока нет. - Ну, ясно... Жди в гости, приеду, вместе посмотрим. А потом была дикая гонка. Как в песне. По долинам и по взгорьям. Раздирая форму о кусты. Но при этом максимально тихо и максимально скрытно...
Петруха бурчал: - Мне-то что говорить? - Дурака включи. Петруха пошел в блиндаж одеваться. Трое сидели на скамейке около офицерского кунга. Дышали, высунув языки. Периодически прикладываясь к фляжкам с чаем. Внизу по серпантину ползли две бэхи с комбатом. Сейчас начнется. Проверка несения службы, документации. Двое уже думали об этом. Каждый о своем. У второго, кажется, не были подписаны в бригаде акты на списание двух аккумуляторов. А у третьего недооформлены документы на получение страховки по ранению второго. И только первый был спокоен. И за роту, и за службу, и за документы. А главное за этих двоих. А еще он был отчаянно влюблен. Так он и сидел, между двух своих замов и друзей одновременно. Сидел и тихо, сам себе, улыбался.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
