ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Казаков Анатолий Михайлович
Кровавое Лето В Бендерах (записки походного атамана) Часть 4. Командировка на войну.

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 3.24*20  Ваша оценка:

Евгений Медведев

  

КРОВАВОЕ ЛЕТО В БЕНДЕРАХ

(записки походного атамана)

Часть 4. Командировка на войну.

Многие идут на войну лишь потому,

что не хотят быть героями.

Том Стоппард

   С утра в кассах городского агентства Аэрофлота гвалт стоял такой, что как говорят, уши вяли! Возмущение людей понять было можно - уже какой день рейсы: то один, то другой - то отменяли, то переносили! Что произошло - никто не говорит. И раньше в "голофлоте" был бардак, ну а ныне - вообще какой-то беспредел! Извинения "от имени Аэрофлота" на людей, отстоявших еще затемно при кострах в длинных очередях, сумевших все же заказать авиабилеты и так "пролетевших", никак не действовали...
   Вадим с трудом протиснулся сквозь гудящую толпу от единственного обслуживающего окошка кассы, высоко над головой держа руку со стопкой паспортов и вложенных в них билетов. У входа в тревожном ожидании стояла вся группа: сотник Владислав Смолин, есаул Вячеслав Лекарев, хорунжий Борис Будунов, сотник Иосиф Брагинович, хорунжий Александр Ивашко, вахмистр Александр Шляхов, казак Александр Кулаков.
   - Все-таки, блат - хорошая штука!... Лида всю "бронь" для нас сняла, - выдохнул Вадим, подойдя к группе и раздавая паспорта с билетами, - Вылетаем завтра - двадцать первого. Но только до Иркутска. Это все, что можно было сделать... Сейчас буду звонить Меринову, он уж по своим каналам решит, как нас завтра в Москву отправить...
   Перед тем, как разойтись, обговорили на следующее утро встречу у храма. Но Влад, Слава и Вадим до самого вечера были на месте. Сходили к отцу Александру, посетили на кладбище своих родных, съездили в детский лагерь, где отдыхала их детвора - попрощались. Детям не говорили, в какую "командировку" едут их отцы - они ничего не знали. Жены знали. Хоть и тревожились они, но друзья чувствовали: их "половинки" так до конца и не осознавали, что может ждать их мужей там - на Днестре... Пугать их и не думали, наоборот - старались вселить в жен уверенность, что все будет хорошо...
   Вадим с улыбкой вспомнил прощание с матерью.
   Накануне его отъезда она тоже уезжала в отпуск навестить родню в Екатеринбурге. Мало интересовавшаяся политическими событиями, она совершенно не обратила внимания на сказанные сыном слова, что он вскоре уезжает в Приднестровье, видимо посчитав это его очередной коммерческой командировкой... Что это за "командировка", Вадим не стал говорить - зачем мать держать в тревоге?

* * *

   Тихий, теплый летний вечер не предвещал никаких тревог. В опустевшей квартире Вадим приготовил себе незамысловатый ужин, собрал в дорогу сумку, включил телевизор - сейчас "Время" начнется...
   "Господи!... Что же это?!!!" - будто пронзенный током, Вадим подскочил к экрану, моментально почувствовав мощный удар крови в голову, по спине пошли мурашки...
   Схватил трубку телефона.
   - Влад! - прокричал он, - Ты видишь? Как что?! Телевизор включи! Вчера вечером Бендеры захватили! Отдельные группы бьются в окружении!.. Город горит, блокирован "румынами"! Теперь видишь?... - В трубке слышно было только тяжелое дыхание Смолина - он уже все видел...
   Стоя перед экраном, сжав кулаки, Вадим почувствовал, как предательски подкатывается ком к горлу... Панораму, лежавшего за рекой, в многочисленных клубах черного дыма города, оператор центрального телеканала снимал из-за какого-то укрытия с кручи левого берега. Монотонный, лишенный каких-либо эмоций, голос диктора ЦТ шел поверх и сквозь непрерывный гул близкой канонады, взрывов, треск очередей... Вот мост через Днестр. На том его конце у въезда в Бендеры сквозь сизую дымку прорываются яркие вспышки. "Румынские орудия стреляют", - понял Вадим, - "по левому берегу и мосту"... На автомобильном мосту были видны в клубах черного дыма, поднимавшегося столбами вверх, два огромных костра - горела какая-то техника... Оператор поменял свою позицию. Теперь на экране были видны бойцы - в камуфляже и "по-гражданке", короткими перебежками пересекающие какой-то пустырь перед мостом... Вот пробежали двое в лихо заломленных набок фуражках - казаки! И тут крупным планом: в наспех отрытом на берегу окопчике лежит и стреляет из ручного пулемета, одетый по форме, как на парад, казак в гимнастерке, перехваченной портупеей, в сапогах..., голубой околыш фуражки, голубые лампасы на синих шароварах - оренбургский казак!...
  

* * *

   Ни тишина раннего утра, ни тепло яркого солнца, ни щебетанье пичуг - ничто не радовало, или просто не замечалось...
   В оговоренное время казаки, одетые в дорогу "по-гражданке", встретились у храма. Кроме отъезжающих, подошли и другие казаки. Пришел атаман станицы. Сдержанно поздоровались крепким рукопожатием. Суровые лица, хмурый взгляд покрасневших глаз - мало кто спокойно спал прошедшей ночью. Но в глазах стояла злость! Каждый воспринял произошедшее в Бендерах, как личную трагедию, как оскорбление, как вызов, брошенный в лицо!...
   Пришедшие в храм немногочисленные прихожане, уже в начале службы извещенные батюшкой о проводах казаков, молча пропустили вошедших вперед, с интересом и вопрошающей грустью заглядывая им в лица...
   ... Только где-то у стенки старушка прошептала кому-то: "Наши казаки на войну едут"...
   Отец Александр знал, что им уже пора в дорогу. После молебна казаки причастились. Каждому из них батюшка вручил молитвенник, иконку, охранный пояс, повесил на шею новый крестик. Прежние нательные крестики казаки отдали своему духовному наставнику. Суров и возвышен был дух и тон его короткого напутствия. Сдержан, горд и немногословен - как отец, провожающий в бой своих сыновей, лишь блеск в глазах выдавал душевное состояние отца Александра...
   Спеша на автобусную остановку и, остановившись на миг, чтоб еще раз взглянув на родные купола, осенить себя крестом, казаки увидели у ограды храма вышедших проводить их прихожан, казаков и отца Александра...
   ...Уже через много дней, когда группа вернулась из своей "командировки", казаки узнали, что пока их не было дома, каждый день в храме начинался и заканчивался молебном о их здравии и спасении. И вот в эти дни, признались тогда казаки друг-другу и батюшке, они чувствовали невидимую поддержку и защиту...

* * *

   В этот воскресный день управа Иркутского казачьего войска встретила прибывшую группу какой-то скорбной тишиной и непривычным безлюдьем во дворе - лишь суточный наряд на входе.
   - Атаман у себя в кабинете. Вас там ждут, - дежурный офицер сделал шаг в сторону, - проходите.
   Меринов был не один. Навстречу вышедшим казакам с приветствием поднялись из-за стола походный атаман войска полковник Шелохов и, хорошо знакомый иркутянам редактор газеты "Русский Востокъ", патриот и общественный деятель Александр Турик...
   Атаман говорил в своей обычной манере - тихо и размеренно. Его короткая речь была и напутствием, и инструктажем. Но Вадим чувствовал какую-то недосказанность в словах, да и в глазах, рядом сидящих с ним, стояло что-то непривычное, странное...
   - И вот еще что..., - как-то неуверенно Меринов обвел взглядом всю группу казаков, остановился на Вадиме, - Найдешь через штаб Черноморского войска Сашу Бульбациева - старшего нашей группы, передай ему мой приказ: кто-то из них - пусть сам решит кто - должен вернуться в Иркутск..., - Меринов на секунду замолчал, и как выдохнул: - ... Сопроводить "груз 200"... Сегодня утром пришла телеграмма из Тирасполя...
   Атаман развернул, лежащий перед ним на столе, лист бумаги, прочитал:
   - "Сергеем несчастье. Ждем родственников. Саша", - подняв взгляд, добавил: - Расшифровываю: во второй группе был только один Сергей - Васильев, "несчастье" - значит он погиб, "ждем родственников" - значит, положение очень трудное, казаки помощи ждут...
   - А ведь вторая группа..., - атаману стало трудно говорить, - ... Их там шестеро было..., - у него вздрогнули желваки, - ... Всего несколько дней как туда уехала... на помощь Бульбациеву и Терешину..., - и внимательно посмотрев на казаков пристальным и, как показалось умоляющим взглядом, совсем уж по-отечески сказал: - Берегите себя..., прошу вас...
   - Надеюсь, вы там не собираетесь сверкать желтыми лампасами и серебром погон? - с улыбкой спросил Турик, - От Русского национально-патриотического Союза, от редакции нашей газеты примите... и примерьте, - подойдя, вручил каждому по новенькому, еще шуршащему, камуфляжному костюму. - А это вам на расходы. Не ахти уж какие большие деньги - тут где-то по тысяче триста рублей на брата, но в дороге пригодятся...
   - Все, помолясь, пора и в путь! - атаман, а за ним и все остальные встали из-за стола. - В аэропорту найдете вот этого человека, - протянул Вадим записку, - Он поможет с отлетом. Храни вас Господь!

* * *

   Оставив группу ждать в зале, Вадим с Владом уже около часа метались по аэропорту в поисках нужного человека, везде натыкаясь на одни и те же ответы: "Где-то здесь"..., "Недавно тут был...", "Только что вышел"... И вдруг - "Да он уж час назад как домой ушел"...
   Скоро уже объявят регистрацию рейса на Москву!
   В кассе, как обычно в летнюю пору - все же в отпуск летят! - билетов нет.
   - Влад, иди звони батьке, он еще в управе, а я вот сюда зайду, - Вадим кивнул головой в сторону двери с табличкой "Военный комендант", - Авось помогут...
   - Разрешите? - открыв дверь, спросил Михайлов, и тут же что-то подсказало ему: "Ты здорово сглупил, зайдя сюда..."
   Подняв несколько изумленный взгляд, в котором ясно читалось: "Кто это еще соизволил меня побеспокоить?", на Вадима из-за стола как-то лениво и с явной долей высокомерия смотрел чернявый, но с большими залысинами на абсолютно круглом и лоснящемся лице со здоровым румянцем, офицер-авиатор с погонами майора на безупречно отутюженном кителе...
   "Я его где-то уже видел...", - мелькнуло в голове у Вадима.
   Время торопило. Поэтому он все же рискнул.
   По-уставному поздоровавшись, представился и попросил помочь в скорейшем вылете группы в Москву или Киев, кратко и напрямую сказал об истинной цели поездки в связи с последними событиями ... Вадим старался быть убедительным, говорил горячо и искренне, но не успел он закончить, как майор, сидевший откинувшись на спинку кресла, и до этого молча слушавший, старательно пряча в уголках губ пренебрежительную улыбку, громко хмыкнув, перебил его:
   - Что, казачкам в войнушку поиграть захотелось?
   Как плетью хлестануло это Вадима, но он все же сдержался.
   - Товарищ майор, - произнес Михайлов глухим и размеренным голосом, стараясь не выказать раздражения и нанесенной обиды, - Там людей безвинных убивают..., они помощи ждут. Там же и наши иркутяне гибнут!
   - А я их туда не посылал..., - не убирая язвительной улыбки, произнес комендант, - Сами виноваты.
   Кровь ударила Вадиму в голову - такого он стерпеть уже не мог!
   И тут, как вспышка - он вспомнил, где видел и слышал этого холеного, с неизменной ухмылкой хама, уверовавшего в свою безнаказанность... Да это же "Мойша Ирод" (!) - майор Михаил Иродовский, прямо "в точку" прозванный так курсантами Иркутского военного авиаучилища, где он был когда-то командиром роты. Именно из-за него вынужден был уйти оттуда один из питомцев Михайлова, когда тот был еще военруком школы!
   - Что ТЫ от меня хочешь, казачек? - уже зло, повысив голос и в открытую хамя, спросил майор. - Чтоб я вас пожалел? - и холодно, не скрывая пренебрежения и своей раздраженности, бросил: - Свободен! Капитан, покажи ему выход!
   Вадим оглянулся. За разговором он и не заметил, когда и как вошел и, с интересом слушая, стоял у двери капитан-авиатор с большим жетоном на кителе...
   - Ну и коз-з-ел же ты, "Мойша"! - презрительно глядя на коменданта, спокойным и тихим голосом, со злобой сказал Михайлов.
   - Что-о-о-о?.. - с округлившимися глазами, угрожающе-протяжным голосом прошипел майор, и подавшись вперед, стал медленно поднимать свою ожиревшую тушку из-за стола..., - Да я тебя-я-я!..
   - Сидеть!!! - резко, как выстрел, рявкнул взбешенный Вадим и сделал шаг вперед...
   От неожиданности комендант резко плюхнулся обратно, вжав голову в спинку кресло.
   Уловив краем глаза, как шелохнулся стоявший у стены офицер, Михайлов быстро оглянулся и уже тихо сказал: - Спокойно, капитан, все в норме..., - и тут же, с ворвавшимся в кабинет шумом зала, увидел в дверях Влада...
   Вадим повернулся и, опершись кулаками о край стола, буквально навис над комендантом.
   - Что, "Ирод", обоссался уже? Ведь "Иродом" - же тебя кличут? Нет, тварь ты не только "Ирод", ты - Иуда!!! - Хлестал он словами майора. - Ты ведь предатель!!! Равнодушие - это тоже предательство! Такие, как ты - предали народ и бросили его под пулеметы, предали нашу армию и бросили тень на честь офицера! Да ты и чести-то никогда не знал!!! Скольким людям ты жизнь опаскудил! Что, нашел себе наконец-то тихое, сытое место? Вон как откормился на отправке "чартеров" на "историческую родину"! Тебя для чего поставили на эту должность?! - выкрикнул он в лицо коменданту, в глазах которого уже стоял страх и растерянность, а румянец исчез...
   - Молчать!!! - гаркнул Вадим и с силой припечатал ладонь к столу, увидев, как майор шевельнулся и приоткрыл было рот... - И смотри, как ты охамел, не чувствуя отпора! Барином себя возомнил? Верно говорят, что безнаказанность порождает вседозволенность! Ты, видимо, еще никогда в чужих руках не обсирался?.. Запомни, подонок, что с этого дня твой покой закончился!... И даже не надейся - мы вернемся! И разговор у нас с тобой будет уже иным - фронтовика с тыловой крысой!...
   По-строевому повернувшись, Михайлов пошел на выход, но в дверях вдруг остановился и бросил в кабинет: - Китель сними, Иуда! Только русский мундир позоришь!
   Вместе с Вадимом вышел и изумленный увиденным Влад. Пропустив, за ними тут же вышел и капитан. Михайлов все еще находясь во вздернутом состоянии, чувствовал как его всего колотит изнутри...
   - Подождите, казаки! - их догонял тот капитан. - Пойдемте со мной, чем смогу - тем вам помогу!
   Легкая улыбка пробежала по его лицу, когда уже подходили к дверям начальника смены аэропорта: - А здорово ты, браток, "комендача" разделал... Молодец! - и видя хмурое лицо Вадима, добавил: - Да не беспокойтесь вы - улетите...
   Вдруг в череде других, передаваемых в аэропорту по радио, объявлений, услышали: "Пассажира Михайлова - старшего группы, вылетающей в Москву просят зайти в комнату начальника смены..."
   Так втроем и зашли туда. У начальника смены сидел и тот, кого казаки так долго искали. И минут через пятнадцать вся группа была уже с билетами в Москву... Но отправить казаков оказалось возможным только двумя рейсами с интервалом в два часа... Отправив пятерых первым рейсом, Михайлов, Смолин и Кулаков коротали время в зале ожидания. Вадим, еще находясь под впечатлением встречи с комендантом, подробно все рассказал.
   - Эх, батька не знает об этом. Он бы "сморщил" этого гада..., - посетовал Влад.
   - Да-а-а, надо бы..., - задумчиво произнес Вадим, и вдруг озаренно: - Есть одна идея. Влад, у тебя где-то тетрадка была, дай-ка мне ее...
   Вадим буквально строчил, подробно описывая так встряхнувшую его встречу, намереваясь отправить это письмом, но тут, исписав уже несколько листов, увидел, идущего по залу, того самого капитана.
   Поначалу офицер был несколько озадачен и смущен просьбой, но потом, хитро улыбнувшись и озорно сверкнув прищуром глаз, согласился:
   - Ладно, давай, передам и поговорю с твоим редактором...
  

* * *

   Месяца через два после этого Вадим узнал, что капитан сдержал свое слово. Попросив, по понятным причинам, не называть его, рассказал от себя и об увиденном в тот вечер, и о коменданте...
   Корреспондент, заинтересовавшийся этим материалом, провел дополнительно собственное журналистское расследование - военный комендант аэропорта оказался еще "той штучкой"!
   Большая газетная статья о долге и службе Отечеству, о патриотизме и офицерской чести (и об их отсутствии) вышла в дни, когда Иркутск все еще пребывал под впечатлением, как никогда всколыхнувших его, похорон погибшего на окраине Бендер казака Васильева. Статья рассказала о том, как Николай Терешин с черноморским казаком - бендерчанином Валерой, "благодаря" еще одному такому же коменданту - уже столичного аэропорта, пробивали стену равнодушия и бесчеловечности, мытарясь сами, мытаря Сережку Васильева, упакованного в цинковый гроб... Этот шкурник - комендант, с грязных рук прикормленный коммерсантами, посчитал, что Иркутску важнее доставить "Сникерсы" и сигареты!
   И не составило особого труда, чтобы часть тиража той газеты попала в "Красные казармы" - военный авиагородок...
   Что стало с тем майором - Вадим не знал. Но после, часто бывая в аэропорту Иркутска, он больше не видел его - на месте коменданта был уже другой офицер...
Оценка: 3.24*20  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023