ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Клеймёнычев Дмитрий Святославович
16. Ызаев

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
   Солнце, чуть ли не сразу после восхода, накочегарило скалы и устроило на Зубе Дракона "Ташкент". Обмундирование высохло прямо на мне, его не пришлось снимать и раскладывать на горячих базальтовых глыбах. Следов от моего ночного "приключения" практически не осталось. Форма на мне была грязная и помятая, никаких пятен сквозь грязь разглядеть было невозможно. По ночам было очень холодно, раздеваться перед сном хотелось меньше всего, в этой форме я спал на голой земле, ну то есть на песке, которым мы подсыпали пол СПСа. В таких условиях сильнее вымазаться можно было разве что в угольной шахте. В общем, ко времени завтрака, я просох и выглядел почти "как огурчик" - зелёный и сморщенный. То есть, крепенький и в пупырышку. Бриться-то было нечем.
   После завтрака Хайретдинов ушел "в отдыхающую смену". Мы с пацанами воспользовались его минутной слабостью и снова "намылились" в поход за водой. Потому что жить без воды стало уже невозможно. Мы в буквальном смысле помирали от жажды. А на некоторых, к тому же, болталось грязнючее-вонючее обмундирование.
  Прежде чем выйти за пределы поста, мы заранее включили мозг. Во включённом состоянии он подсказал нам, что нехило бы взять с собой малую пехотную лопатку. Мы послушались дельного совета, лопатку взяли. Почесали себе репы и пошли с Серёгой Губиным в сторону того водопоя, где Бурилов проявлял чудеса солдатской смекалки. По пути сворачивали с тропы, осматривали склон на предмет наличия зелени. Долго ли, коротко ли мы так развлекались, но пятак зелёной сочной травы нашли. Над этой травой стайкой кружилась мошкара. Расположились мы на траве, с размаху засадили пехотную лопатку в дёрн и принялись копать. Через несколько минут в дёрне красовалась яма, заполненная бурой, мутной водой. ВОДОЙ!!!
   Солдатским котелком я зачерпнул мутную жидкость, протянул Серёге.
   []
   - Будешь? Не бойся, это не грязь. Это - благородный оксид кремния.
   - Буду. - Серёга протянул мне свои руки, повёрнутые ладонями вниз.
   - Смотри какая кожа на руках стала. Как у ящерицы.
   - Это обезвоживание.
   - Знаю. Поэтому буду.
  Кто не отдавал другу такой солдатский котелок с такой водой, тот пусть не рассказывает мне, что он ходил в поход и спал в палатке. Бесполезно мне это рассказывать, я не проникнусь.
  Пока мы нацедили воды из нашей ямы, пока отпились, пока я котелком наплюхал на своё обмундирование воды и так-сяк промыл штаны и "хэбчик", прошло около двух часов. На пост мы закарабкались с хорошим настроением. Но в армии настроение солдату легко и быстро умеют изменять на противоположное.
  Едва мы с Серёгой втянулись на пост, в скалах за блиндажом жахнул взрыв. Вверх полетело чёрное тротиловое облако и фонтан каких-то тряпочек. На посту Зуб Дракона все похватали оружие, рассредоточились по укрытиям. Из скал, из-под тротилового облака, раздался странный звук: - "И-и-и-и-и!!!". В голливудских боевиках так завывали индейцы.
  Из блиндажа выскочил заспанный Хайретдинов с автоматом и ИПП в руках (индивидуальный перевязочный пакет). Рявкнул:
   - Подрыв, кажись! Лейтенант, готовь связь! Мужики, хватай, что надо, и за мной!
   []
   Мы дружно побежали к Хайретдинову, а он кинулся к камням, из-за
  которых раздавалось завывание.
  Хайретдинов первым выскочил на скалы под Третьим постом. Наткнулся на группу бойцов. Они тащили провисшую плащ-палатку.
   - Кто?!
   - Ызаев!
  Из окровавленной плащ-палатки торчали ноги. Одна была обута в армейский полусапожек, забрызганный кровью и залепленный обрывками мяса, всё это было перемешано с песком. Вторая нога ниже колена была похожа на размочаленный веник, который окунули в гудрон, потом обмакнули в кровь, потыкали в фарш и засыпали сверху обрывками зелёной ткани от солдатских штанов. Это была уже не нога, а расплющенное черно-кровавое месиво. К изуродованному кровоточащему мясу из плащ-палатки тянулись трясущиеся руки с растопыренными пальцами, густо заляпанными такой же кровавой мешаниной. Лицо раненому отбило взрывной волной и посекло осколками, оно моментально отекло. От опалённого тротиловым взрывом мяса распространилась неимоверная, тошнотворная вонь.
  
  Это был первый подрыв, который я увидел с близкого расстояния. От ужаса я застыл на скале, как вкопанный, будто врезался в стеклянную стенку. В руке у меня болтался медицинский резиновый жгут, а я стоял, смотрел сверху-вниз на раненого.
   Шабанов с Манчинским положили плащ-палатку под той скалой, где я замер.
  - Стой там! - Шабанов жестом остановил меня, как будто я собирался спрыгнуть.
  Не собирался я спрыгивать потому что буквально остолбенел от ужаса. До призыва в армию я хорошо учился в школе, читал все книжки про войну, которые надо было прочитать. Но в них было на белой бумаге написано черными буквами. И пахло при этом приличным советским одеколоном. А на реальной войне всё оказалось вымазано красным по черному и ещё зелёным по бурому, а вокруг распространялась такая вонища, что можно было потерять сознание. А ещё мой боевой товарищ корчился, ему было не просто больно, его скрючило от болевого шока. Не то, чтобы я охренел от увиденного, а буквально встал в ступор. Мне было всего-то, 19 лет, я подумал с ужасом: - "Все вокруг дураки что ли, чтобы такое мне показывать"?
  Андрюха Шабанов опустил плащ-палатку на землю, уверенным голосом скомандовал мне:
  - Жгут бросай! И промедол. И жди там. Мы сейчас подадим раненого, ты примешь и потянешь наверх.
   Из моей правой руки выпал болтавшийся, как на ветру жгут, полетел вниз. Шабанов поймал его, затем нагнулся к раненому, приподнял его, подсунул под плечи руку, прижал к себе.
   - Всё, всё, успокойся. Всё будет хорошо! Я сейчас укол тебе сделаю.
  Андрюха вколол в ногу раненого тюбик промедола прямо через штаны, проворно намотал жгут, разорвал упаковку ИПП, наложил повязку. После этих процедур Шабанов и Манчинский подняли за два передних угла залитую кровью плащ-палатку. Потянули углы ко мне.
   - Принимай!
  Мне пришлось присесть на корточки, я взялся за углы, потащил плащ-палатку на скалу. Пацаны резво взобрались по камням ко мне, помогли вытянуть Ызаева наверх, на пост.
   - Какого хрена ты там делал?! - Прапорщик нагнулся в плащ-палатку к голове Ызаева. Тот что-то пробормотал слабым голосом.
   - В туалет ходил?! Сволочь! Не знаешь, где у нас установлен туалет?! Промедол ему вкололи! Я б тебе - керосину!!! - Прапор зарычал. Метнулся по посту.
   - На вертолётку его! Манчинский, за мной! Выдам для него фляжку воды.
   То, что говорит человек, это важно. Но, гораздо важнее то, какие он совершает поступки. Следите за словами человека. И за поступками. Хайретдинов произнёс очень обидные слова, особенно про керосин. Но при этом выдал для раненого целую флягу воды. ЦЕЛУЮ ФЛЯГУ!
  Кто не переживал обезвоживания, тот не поймёт, насколько это много. Это не просто жест, это - ПОСТУПОК! Особенно, если учесть, что Хайретдинов не знал о том, что мы с Серёгой притащили два вещмешка таких фляжек. Мы побоялись ему доложить. Втихаря, в тайне от Хайретдинова, разнесли фляжки по постам, раздали пацанам, а ему ничего не сказали. Не потому что воды для него пожалели, Боже упаси! После того как он раздал нам всем свою воду на подъёме, мы не могли пожадничать, это было бы кощунство. Мы побоялись взыскания. В таких условиях он отдал раненому последнюю воду. По его мнению, это была последняя вода. Он кинулся к блиндажу за ней, случайно попал взглядом в Мампеля.
   - Мампель! Убрать вот это всё! - Хайретдинов показал пальцем на разбросанные по земле куски розового свежего мяса. От самых крупных поднимался пар. Мампелю от ужаса перекосило лицо, передёрнул позыв рвоты. Вонь от палёного на тротиле мяса выворачивала наизнанку.
  Хайретдинов не заметил нашего отсутствия. Мы быстро "растасовались" среди снующих туда-сюда солдат и незаметно свалили в наш облагороженный полосатым матрасом СПС. Там я вытащил из вещмешка флягу с надписью "Спирт", протянул Бендеру.
   - А ещё есть? На потом?! - Бендер принял у меня флягу.
   - Есть. Всё нормально, пей!
  Бендер припал к фляге. В проёме СПСа появился Шабанов.
   - Вы чё, мужики, спирт, что ли, пьёте?
  Бендер оторвался от фляги, протянул её Шабанову:
   - Не сцы, не отравим. Пей! На потом - ещё есть.
   - Это из уважения к напитку надпись. Фляги Бендера подписаны "Герасимович", я их пацанам на постах раздал. Потом по надписи найдём. А мои подписаны "спирт", я их нам оставил. Красивая надпись.
  Мы отпились, отдышались. Пошли на Третью точку, чтобы узнать зачем Ызаев полез в те скалы. Оказалось, что воду искать он туда полез, от жажды он это сделал. Чуть-чуть мы с Серёгой не успели со своими фляжками, наполненными мутной водой.
  Вертолёта не было долго, Ызаев третий час лежал на вертолётке, завёрнутый в плащ-палатку. Мишка Мампель третий час обломком сапёрной лопаты сдирал с камней Третьей точки кусочки человеческого мяса. Знойный, липкий от солнца воздух казался осязаемым и тягучим из-за жуткой вони подрыва. Солнце раскалило базальтовые глыбы, кусочки мяса присохли к горячему камню. Мишку выворачивало приступами рвоты. Если бы не обезвоживание, то он, точно стошнил бы. Поэтому мы, пока, не сказали ему, что принесли воду. Если сказать, то он попьёт и умрёт здесь, вывернутый наизнанку.
   - Кажется, что эта вонь сидит везде! - Хайретдинов третий час не выпускал из зубов окурок. - Когда уже вертолётчики прилетят за ним? Умрёт же на такой жаре.
   - Передали, что заберут. Значит, должны забрать. - Ефремов тоже держал в зубах окурок солдатской сигареты. - Отработают по постам и заберут.
  Рядом с Хайретдиновым и Ефремовым находился на наблюдательном посту я, потому что была моя смена. Нормально вести наблюдение я не мог, всю мою голову занимало увиденное. Как только наш полк вошёл в Панджшер, мы угодили в полномасштабную минную войну, регулярно стали получать сообщения о подрывах. После таких сообщений я представлял себе, что подрывом конечность, вроде, как ножом должно отрезать. Это страшно, если как ножом, но то, что я увидел в реальности, это было страшнее самых изуверских предположений. Развороченное, обожжённое на большой площади мясо было фактически превращено в фарш. Оно ужасно воняло, а человек при этом был жив и находился в сознании. А ты должен подойти, взять этот ужас в свои руки, наложить кровоостанавливающий жгут и забинтовать. Блин, какой кошмар, куда я попал?!
  Вертолёт прилетел за Ызаевым к вечеру, завис над взлётной площадкой задом-наперёд. В это время из ущелья подул сильный ветер, вертолёт мотало и болтало над камнями. Мы подхватили плащ-палатку с Ызаевым, побежали на взлётку. Дверь вертолёта открылась, на нас из неё выкинули боеприпасы к АГСу и какие-то доски. Пока мы загружали плащ-палатку, Ызаева несколько раз крепко ударили о полик. После погрузки дверь закрылась, вертолёт боком полетел вниз, к Хисараку, на середине склона выровнял полёт, пошёл на подъём.
   []
  Хайретдинов пришел на взлётку, оглядел выброшенное из вертолёта имущество.
   - Так! Доски не поганить! Завтра же, с утра, вот на этой доске, на чисто русском языке, чтобы сделали надпись "Туалет!" и поставили так, чтобы для любого идиота было понятно, куда надо ходить. Чтобы на мины больше никто не ходил!
   Но мы-то знали, что Ызаев полез на мины из-за воды, а не из-за туалета. Он родился и вырос в горах Киргизии, единственный из нас понимал толк в поисках воды. Он подговорил сержанта Манчинского втихаря сходить вдвоём на разведку. Достаточно быстро Ызаев привёл Манчинского к источнику, который ключом бил из-под скалы и образовал целый горный ручей. Мы были спасены, этим ручьём можно было с утра до вечера поить целый батальон.
  На обратном пути Манчинский прошел через заминированные скалы нормально, а Ызаев подорвался на нажимной мине возле поста там, где произошел подрыв у сапёров лейтенанта Васильева.
  Ребята из нашей роты позже видели в госпитале рядового Ызаева. Рассказали, что он был жив и, вроде бы, даже улыбался, только ногу ему ампутировали выше колена. Он был из моего призыва, то есть "душара зелёный". На таком периоде службы к солдату обращаются "рядовой Ызаев" и всё. По этой причине я даже имя его не узнал, а он спас от медленной мучительной смерти всех нас, весь гарнизон поста. Просто рядовой Ызаев.
  
  
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023