ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Клеймёнычев Дмитрий Святославович
19. Боковое зрение

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
   Вертолёт с Серёгой Губиным улетел. Хайретдинов разогнал нас по штатным позициям. Мы с Андрюхой Шабановым и Олегом ушли на Вторую точку, забрались в СПС. Туда же пришкандыбал Маламанов, поставил на приклад мой пулемёт.
   - Вот я им дал, этим духам!
  Своё личное оружие я знал досконально, соответственно, заметил, что через контрольную дырочку магазина светился жёлтый капсюль сорок пятого патрона. Это обозначало, что магазин полный. А это обозначало, что ефрейтор Маламанов не произвёл по душманам ни одного выстрела. Чем он им "дал", прикладом что ли? Штык на пулемёт не устанавливается по штату.
   - Маламон! А магазин-то на пулемёте полный.
   - Я потом зарядил. - Сказал Маламанов, быстро-быстро куда-то засобирался и свалил от нас в мгновение ока.
  Мне стало интересно, трепло ефрейтор, или не трепло. Вроде бы "дембель", за два года службы должен был привыкнуть, что за свои слова надо отвечать. Взял я пулемёт, отсоединил магазин, вывернул внутренности из ствольной коробки, протёр пальцем в патроннике. Там было чисто, как на совести у коммуниста. Патронник блестел девственным хромовым покрытием. Как я вчера почистил его, после стрельбы по Хисараку, так он и блестел.
   - Маламон - трепло. - Сказал я и показал пацанам чистый палец.
  А потом нам всем стало очень хреново. Мы набегались по жаре, навоевались, адреналин из нас вышел и навалилась суровая жажда. Пока все бегали под пулями, никто не думал о воде. В боевой обстановке редко кто успевал думать, все носились, делали то, что нужно, испаряли последнюю влагу. А потом бой закончился, мы оказались вымотанными, еле живыми, нам всем хотелось лишь одного - пить, пи-и-ить!
  В такой обстановке Андрюха Шабанов, со своим "боковым зрением", то есть, со своим чутьём разведчика, задвинул мысль. Он сказал, что настал прекрасный момент для похода за водой. Источник, который нашел Ызаев, находился под позициями душманов. После залпа "Градов" душманы должны были оставить свои позиции и разойтись мелкими группами, в этом состоит тактика их действий. Через какое-то время они либо вернутся на оставленные позиции, либо направят туда наблюдателя. И тогда поход за водой станет невозможным, душманы перестреляют всю экспедицию, как куропаток. Пока душманы не вернулись, вылазка за водой должна получиться дерзкой и красивой.
  Для того чтобы получить разрешение на вылазку, пацаны решили направить к Хайретдинову "переговорщика". Манчинский знал дорогу к источнику, логично было бы отправить к прапорщику именно его. Но Саня сказал, что разговаривать с прапорщиком не пойдёт, потому что прапорщик его расстреляет.
  Мне очень понравилась идея Шабанова. Она была безумная, от этого показалась мне очень здравой. Душманам не могла прийти в голову мысль, что "шурави" такие дураки, полезут с поста прямо под позиции, с которых только что стреляли автоматчики. За такую красивую идею я был готов "рискнуть здоровьем" и пойти на доклад к Коменданту. Для Хайретдинова я всё равно являлся "Странным Химиком", в репутационном плане терять мне было нечего. Поэтому предложил пацанам, что скажу прапорщику будто знаю, где добыть воду, мол мне сержант-сапёр рассказал.
  Пацаны согласились, я поднялся, пошёл к Хайретдинову. Андрюха Шабанов и Олег полезли по скалам со мной.
  Хайретдинов выслушал меня, сморщился. Через щетину небритости было видно, как по его лицу перекатились желваками душевные терзания. Мы-то хоть мутной воды позавчера попили, а он - нет. Мы не зажали для него воду, мы просто не посмели сказать ему, что нарушили приказ и уходили с поста. Поэтому Хайретдинов, вымученный жаждой, измотанный боем, в буквальном смысле умирал от обезвоживания. Он слушал мой доклад, сидел, боролся с собой. Если бы не такая жажда, то он, однозначно, запретил бы поход. Но, мы не просились бы за водой, если бы не такая жажда.
  По иссушенному лицу коменданта буграми бегали желваки. У него на посту только что душманы завалили бойца, а теперь какой-то балбес предложил отправить ещё пятерых под душманские пули. Этим тупорылым малолеткам, этим девятнадцатилетним дуракам, ещё не понятно, что такое жизнь. Они готовы рискнуть своими жизнями. А он не мог их отпустить. Он - взрослый человек, он отвечает за них и за пост. Кто будет оборонять пост, если душманы завалят ещё и этих пятерых?! Как их вытаскивать, если зажмут духи?! А приказ Командира Полка? Что, забить болт на приказ, послать людей на гибель, сдать духам пост?
   Но жажда была жуткая. Если не принести воды, то люди помрут все, а пост, опять же, захватят душманы. Получалось, что надо "забить болт" на приказ.
  Несколько минут Хайретдинов боролся сам с собой, но побороть не смог. Засушенный, замученный человек не нашёл в себе сил нарушить приказ.
   - Так. Пошли к старшему по званию! - Хайретдинов поднялся на ноги и пошёл к СПСу в котором сидел Ефремов с радиостанцией.
   - Товарищ старший лейтенант! - Хайретдинов очень официально обратился к Ефремову. - Обстановочка у нас...
   - В чём трудности? - Ефремов кривился от боли, держался двумя руками за забинтованную голову. В неё во время боя угодил булыжник после разрыва НУРСов, запущенных с вертолёта.
  Фраза "в чём трудности?" прозвучала очень по-домашнему, Хайретдинов "сдулся", выпустил из себя внутреннее напряжение.
   - Воды нет. Последнюю воду отдали Губину. Вот бойцы собираются в поход за водой. Что скажешь?
  - Приказывать не могу. Риск большой... и запрет Кэпа. Если пойдут добровольцами, то отпущу.
   - Согласен! - Хайретдинов просиял лицом, повернулся ко мне, погрозил перед моим носом пальцем. - А ты смотри мне, с-сту-дент! Если духи убьют, то лучше не приходи тогда. И на глаза мне не попадайся!
   - По красной ракете каждый возьмите. Если в засаду попадёте - запустите. Не сможем оказать помощь, так артиллерией накроем. - Ефремов посмотрел на снайперку Олега. - Герасимович засядет в той точке, где начнёте спуск. И смотреть там в оба. Особенно, на обратном пути.
   Через три минуты сборов мы потопали через Третью точку, к вертолётке. Перешагнули поставленную на растяжку гранату, зашли на вертолётку. Душманский пулемёт не стрелял. Мы потопали в сторону духовской позиции.
   []
   Буквально пять минут тому назад по нам с этой высотки долбили из пулемёта и нескольких автоматов. А теперь мы шагали под эту высотку в колонну по одному. Если сказать, что было не по себе, то это значит ничего не сказать. Расстояние до душманских позиций было небольшое, резвым шагом мы преодолели его за несколько десятков секунд, а мыслей в голове промелькнуло столько, что хватило бы на толстую тетрадь нецензурной брани.
  Единственное, что хоть как-то радовало, это то, что Ефремов дежурил возле радиостанции, держал связь с артдивизионом. Высотка была пристреляна артиллеристами, если душманы начали бы нас убивать с неё, то артиллеристы достаточно быстро с ними поквитались бы.
  Когда я в детстве был ребёнком, мне довелось на уроках пения разучить песню красноармейца из кинофильма "Кортик". На тропе под сопкой я вспомнил слова из неё:
  - "А если я погибну, пусть красные отряды, пусть красные отряды отплатят за меня".
  Вспомнил я эти слова, подумал, что их автор, Булат Окуджава, был либо пророком, либо "накаркал". Но, помирать в девятнадцать лет мне всё равно не захотелось. Даже если Ефремов отомстит. По этой причине я шел на нервах, постоянно крутил головой, шарил взглядом по возвышающемуся перед нами бугру на предмет наличия противника, затем кидал быстрые взгляды вправо-влево чтобы выбрать место, в которое надо метнуться, если начнут стрелять. Затем быстро переводил взгляд себе под ноги чтобы наступать в следы прошедших впереди товарищей.
  Впереди шел Манчинский, за ним Шабанов, Бендер, затем я, Орёл и Мишка Мампель. Десять минут тому назад с этой сопки Мише прострелили панаму на голове, но он пошел с нами.
  Саня Манчинский показывал дорогу. Если душманы открыли бы огонь, то Саня лёг бы первым. К прапорщику на "переговоры" не пошёл, а под сопку пошёл.
   []
   На наше счастье, "боковое зрение" сержанта Шабанова сработало на сто процентов, душманы отсутствовали на позициях. Прав оказался Андрюха и голова у него оказалась светлая. Причем, в прямом и в переносном смысле одновременно. Не зря умный Ефремов таскал его с собой по горам, получается, сумел разглядеть бойца. А с первого взгляда Андрюха не создавал впечатление "сурового и опасного". Внешность очень часто бывает обманчивой.
   []
   Без физических потерь, но с высоким моральным износом, наша группа дошла по тропе до скал, в которых начинался спуск. Бендер по огромным валунам залез в груду булыжников, занял позицию.
  Мы начали спуск вниз. Достаточно быстро дошли до края огромной скальной воронки.
   - Вон там! - Манчинский показал пальцем в огромный каменный мешок.
  Мы заглянули за край. От места, где мы стояли, вниз шла узкая тропинка. На дне воронки она упиралась в яркую зелёнку, туда показывал Манчинский.
  В воронку полезли трое. Двое осталось прикрывать сверху, ждать, пока вернётся первая группа.
   Первая группа спустилась вниз, обнаружила целый ручей воды. Вдоль ручья наросла зелёнка, от неё шел такой аромат трав, что мне чуть не сорвало башню. В тот миг я понял, что такое красивая природа в горах. Это там, где есть вода. А где нет воды, там - терпилище адово.
   - Мужики, гляньте, на гребне торчит чья-то башка!
   Мы трое, как по команде, задрали лица вверх. На фоне бездонного неба вырисовывался непонятный силуэт. Дистанция до него была большая, а ещё светлое небо засвечивало, досконально разглядеть без бинокля не получалось. Но было точно видно, что это не скала, а живое существо. "Кстати, немцам - про рентген: никогда не надо перелезать через гребень. Полезешь, и вот так же засветишься." - подумал про себя я.
   - Может, это варан? Или орёл сидит на скале?
   - А может, духовский наблюдатель, у которого Бендер матрас спионерил. Шляется теперь по горам горемычный, мается в неуюте.
   - Давай ему башку прострелим? Шоб не мучился?
   - Не надо, пацаны. - Спокойно сказал Шабанов.
   - Почему?
   - Даже, если это духовский наблюдатель, то духи нас пока не видят. А если варан или орёл, тем более, не видят. Если выстрелим, то засветимся. Если засветимся, то нас здесь зажмут и наверх не пустят, только если вниз уйдём. А тогда наши останутся на Зубе без воды, им настанет жопа. Не тот расклад для нас, чтобы залупаться. Давайте сначала выполним одно заданье, потом возьмёмся за другое. Сперва принесём нашим воду, потом будем ненашим простреливать бошки.
  Аргументация была железобетонная, залупаться мы не стали, принялись выполнять поставленную задачу, то есть набирать воду. Струя воды в ручье была толщиной в руку. Мы быстро наполнили фляжки и РДВ-12 (рюкзак для воды на 12 литров). Затем все умылись. Вода была прозрачная, ледяная. После этого наша группа полезла из каменного мешка наверх.
  Виды снизу на Зуб Дракона буквально завораживали. Стены скал уходили почти вертикально надо мной. А я, маленькая такая букашечка, полз, карабкался наверх, а над головой в прозрачном небе орёл кружил. Без мата никто не сможет описать всю мощь и красоту тех горных пейзажей, будь они трижды неладны, как они задрали, я же высоты боюсь!
  Мы вылезли из каменной воронки, засели в скалах. Вторая группа полезла вниз. Мы изо всех сил вели наблюдение, прикрывали спустившихся вниз, водили стволами по всем роскошным пейзажам. Но всё нормально обошлось, душманы на нас не рыпнулись.
  Когда мы без потерь вернулись на пост, Хайретдинов нас чуть ли не обнимал. Орал на весь Зуб Дракона:
   - Молодцы! После боя ещё и за водой сходили! Под высоту, на которой был противник! Буду в роту по рации "звонить", скажу, чтобы представили к наградам. Вплоть, до ордена!
  Конечно же, Хайретдинов сдержал своё слово. Он всегда говорил, что делал и делал, что говорил. Это тебе не балабол-маламон какой-нибудь.
  При докладе нашему ротному Рязанову, Хайретдинов выставил ситуацию так, что я оказался самый офигенный герой. Ну, правильно, я же пришел к нему на доклад и затолкнул Андрюхину мысль. На мне же не было написано чей план я ему излагаю. А Хайретдинов - мужик конкретный. Если он видел что-нибудь собственными глазами, то потом его никто ничем не сможет переубедить. Соответственно, он доложил обстановку Рязанову, а Рязанов тоже оказался конкретным мужиком. Он всегда говорил: - "В горах - это не в тылу, это не на уборке урожая. Если солдат совершит в горах отважный поступок, значит будет награждён".
  После доклада Хайретдинова Рязанов взял и представил меня к награждению самой уважаемой солдатской медалью "За отвагу". Ему же сказали "вплоть до ордена", а после этой медали по статусу идёт "Орден Красной Звезды". Как говорится: сказано - сделано.
  Конечно же, когда мы собирались за водой, я меньше всего думал о наградах. Все думали, как выжить, и я тоже. Но в результате самое развитое "боковое зрение" оказалось у меня. Так что, берите на заметку, пацаны, развивайте силу, ловкость и боковое зрение. Понятно, что я сказал это с иронией, однако, как говорится, в каждой шутке - есть доля шутки.
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023