ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Клеймёнычев Дмитрий Святославович
30. Дагир

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
   Долго мы смаковали подробности вечерней выходки Олега в штабе полка, развивали тему и так, и сяк. В конце концов все проржались и рядовой состав удалился от Ефремова с Хайретдиновым. Мы трое заныкались в скалы, там Олег вытащил из своего вещмешка виноград. По пути движения с караваном из Рухи на Зуб Дракона он нарвал в Дархейле много спелых гроздей и большое количество листьев. В одной из фляжек, под моим чутким химическим руководством, пацаны замутили закваску для бражки. Фляжку спрятали, зарыли в горячий песок среди скал. Распределили по очереди кто будет периодически к ней приходить, откапывать и выпускать переполняющий её углекислый газ. Чтобы не разорвало флягу.
  После изготовления закваски, винограда осталось много. Мы решили раздать его командованию и пацанам. Начали "раздачу", ясное дело, с Хайретдинова и Ефремова. Это уж так в армии положено, чтобы начинать с командира. Припёрли мы несколько гроздей в крытый плащ-палаткой СПС, Ефремов взял одну, приподнял на ладони, как будто взвесил, посмотрел на нас и высказал:
   - Спасибо, ребята. Здесь, на горе, это дорогое угощение. Но ваши жизни дороже. Кишлаки капитально заминированы на маршруте следования вашего каравана. Вы могли подорваться, могли попасть под огонь наших постов охранения, могло всё что угодно произойти. На войне так нельзя. Поэтому в следующий раз я вынесу вам взыскание за отклонение от маршрута. Я предупредил.
  Нам стало всё понятно: по заднице дают не за то, что сделал, а за то, что попался. Значит, в следующий раз с командиром делиться "награбленным" не надо... Но, это же фигня полная! Всё равно поделимся.
  На всякий случай мы сделали виноватые рожи и ретировались из СПСа. Оставшийся виноград притащили к пацанам, расселись с ними на Третьей точке и принялись поглощать витаминную амброзию в весёлой компании. Потому что советский солдат - существо общественное, общительное и прожорливое.
  В процессе чревоугодия Олег решил снова побыть звездой в центре внимания почтеннейшей публики и принялся рассказывать присутствующим новости. Понятное дело, что на войне новости бывают, в том числе, и про потери, а за время нашего "торчания" на горе они, к сожалению, случились.
  Первым выбывшим из строя Олег назвал Дагира Апаева. Того сержанта, который на строевом смотре разгрузил военное барахло с ослика. Дагир погиб.
   []
  Как всегда, штабные работники в посмертной записке написали всякие глупости. Населённый пункт Олок расположен юго-западнее Рухи, но штабным нет никакой разницы, они поводили пальцем по карте, добавили пол монтировки влево, треть монтировки вниз и переврали обстоятельства гибели.
   []
  Не в Олоке Дагир погиб. Он в Мариштане подорвался. Командир группы, старший лейтенант Старцев, видел этот подрыв и рассказал, как всё произошло:
   - Седьмого июня 1984-го года в Рухе, в ППД нашего батальона, прошел строевой смотр. После смотра я, с десятью бойцами, вышел из ППД в 10:30 утра. Мы пересекли реку Панджшер по подвесному мосту, н/п Дархейль у нас остался справа. Мы вошли в Мариштан. Там моя группа преодолевала каменную стенку. Половина бойцов прошла, а когда очередь дошла до Апаева, он спрыгнул со стенки и у него под ногами раздался взрыв. Видимо, мина стояла глубоко, веса нормального обыкновенного солдатика было недостаточно, чтобы мина сработала. А когда спрыгнул вот такой здоровяк, то нагрузка на крышку мины оказалась чрезмерной, и она взорвалась. Дагиру оторвало ногу. Ему наложили кровоостанавливающий жгут, а потом переставили. Решили поставить получше.
  Поскольку подрыв произошел в заминированном кишлаке, вертолёт туда посадить было невозможно. Надо было вытаскивать сержанта на Тринадцатый пост. Вертолётная площадка находилась только там. А он же здоровенный такой парняга, килограммов под сто. И, как здоровый мужик, он на себя груза всякого военного навешал. Наверное, столько же, сколько весил сам.
  После подрыва мы разделили между собой груз, который он нёс, его самого положили на плащ-палатку и потащили на пост. А теперь представьте в лицах: вышло из ППД десять человек. Один подорвался. В строю осталось девять. Четверо несли плащ-палатку с раненым. Одну только плащ-палатку с раненым тащить - это занятие, невозможное по напряжению сил. А на бойцах ещё груза всякого навьючено по самую плешку! И плюс к этому, разделили центнер, снятый с раненого. В результате скорость движения сильно снизилась. Да это, вообще, не скорость была и не движение, а переползание какое-то. Я только водил взглядом по горам и думал: - "Если душманы зажмут, вот здесь, в низине, то будет "весёленький" бой. Мы находились внизу, на горах над нами не было никого из наших, а у нас получился полный затык. Если что-то началось бы, то рассчитывать можно было только на себя.
  В такой ситуации ни у кого, ни у одного бойца не возникло мысли, что раненого не надо вытаскивать. Все понимали, что это свой, это наш товарищ. Вытащить его из "затыка" - это святое!
  
   В конце концов раненого вытащили на пост ?13, вызвали вертолёт. Тот прибыл засветло. Сержанта Апаева погрузили, он был жив, его отправили в госпиталь. Позже из госпиталя сообщили, что сержант Апаев скончался от жировой эмболии. В крупный кровеносный сосуд ему попал либо кусочек костного мозга из разбитой кости, либо жир (комочек жира, эмбол), ... хотя, какой у горного стрелка жир? Особенно, в ногах. Там только мускулы. Но, как бы то ни было, а в крупный разбитый кровеносный сосуд что-то попало, может быть, сгусток крови; когда же он дошел до сердца, Дагир погиб Скорее всего это произошло из-за того, что при оказании первой помощи ему переставляли кровоостанавливающий жгут.
  С Дагиром Апаевым я "познакомилься" на полигоне города Термез, в учебном 366-ом полку. Меня особо никто не спрашивал, хочу я знакомиться или не очень. Судьбина военная закинула меня в этот полк для прохождения курса молодого бойца, а Дагир там служил сержантом, заместителем командира учебного взвода гранатомётчиков РПГ-7. После окончания моего обучения, та же самая судьбина, распределила меня и сержанта Апаева в 365-й гвардейский мотострелковый полк, оттуда в 682-ой танковый полк в Баграм, по итогу и он, и я оказались в Рухе.
  В Термезе, практически с самых первых дней своей службы, я видел сержанта Апаева с утра до вечера, а иногда и после вечера, на ночных стрельбах, например. Утверждаю с полной уверенностью, что он был одним из лучших сержантов нашей учебной роты.
   []
  На фотографии его грудь украшает нагрудный знак "Отличник советской армии" и это неспроста. В учебном полку невозможно было носить знаки, не вписанные в военный билет. Потому что вокруг нас были бескрайние пески и офицеры, офицеры и бескрайние пески. Пустыня - это не тайга, за пихтой не схоронишься. Поэтому все мы были постоянно на виду у начальства. За самовольное присвоение незаслуженного нагрудного знака, вездесущее начальство любому военному немедленно выписало бы суровую кару в виде наряда на какую-нибудь неприятную работу, а незаконный знак был бы решительно конфискован. Вне сомнений - если сержант Апаев сфотографировался в Термезе с нагрудными знаками "Гвардия", "Отличник", "Специалист 1 класса" и "Воин-спортсмен", значит он именно таковым и являлся: гвардейцем, специалистом первого класса, отличником боевой подготовки и воином-спортсменом.
  После описания Старцевым обстоятельств подрыва, любому здравомыслящему человеку должно стать понятно, что основной причиной срабатывания мины явилась большая масса бойца и груза. Если бы Дагир весил, как все, то он прошел бы, как все, и остался бы жив. Но высокий, здоровый, сильный и выносливый сержант Апаев не увиливал от воинской работы, не филонил. Он личным примером показывал подчиненным ему солдатам, как надо вести себя на боевой операции в горах. Мог бы надавать подзатыльников тем, кто ниже его ростом и навьючить на них часть своей поклажи. Но в нашем батальоне такие выходки не практиковались, у нас служили офицеры гвардейского 365-го полка, соответственно, сержантов на должности они назначали таких же, как сами: правильно воспитанных в учебном подразделении, понимающих свои обязанности и хорошо подготовленных физически. В добавок к этому, Дагир Апаев перед призывом в армию успел поработать на сельскохозяйственном производстве чабаном. Он призвался в армию взрослым, самостоятельным человеком, имел опыт движения по пересеченной местности с грузом на плечах и умел пользоваться вьючным "транспортом". В горах Гиндукуш автотранспорт катался хреново, поэтому тот, кто мог использовать вьючных животных, тот имел существенное преимущество. Группа Старцева этим преимуществом пользовалась. У меня не возникает никаких сомнений каким образом Дагир оказался в группе Старцева. Старцев знал сержанта Апаева со времён службы в Термезае и забрал его к себе потому что Дагир был одним из самых полезных, лучших воинов. Прошаренный Старцев забрал себе Апаева, а Хайретдинову в группу отдали семь молодых бойцов, семь "салабонов" из десяти человек гарнизона. А дальше случилось то, что давно прописано в старинной военной мудрости: первыми погибают лучшие.
  Не поспоришь.
   []
  
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023