ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Клеймёнычев Дмитрий Святославович
36. Прорыв

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.66*6  Ваша оценка:
   После того, как самоходки настрелялись и успокоились, пришла пора ночного дежурства. Часть СПСов на Третьей точке была разворочена, минные заграждения уничтожены, поэтому ночью мы все сидели среди скал в напряжении пуще обычного, буравили темноту органами слуха, зрения и заряженными стволами. Если бы я был на месте душманов и задумал прорваться из Хисарака через Зуб Дракона, то поднялся бы на высоту, господствующую над вертолёткой, поставил бы там пулемёт и пошел бы сверху вниз в наступление на пост под прикрытием огня. Именно для этого нам нужны были заградительные мины на вертолётке, чтобы душманам не очень вольготно наступалось. Но артиллерия, как говорится, ку-ку, эти заграждения расхерачила. Нам теперь оставалось водить в ночи стволами, бурлить от злости кипятком и подбадривать себя гимном артиллеристов.
   []
  СПС советского солдата, позиции Седьмой роты, Панджшер, пост ?15.
  
  Ночь на Зубе Дракона прошла без душманов, поэтому с наступлением рассвета я употребил по назначению горячий завтрак, разулся и полез в СПС спать. Бендер с Шабановым на карачках ползали между скал, просеивали через пальцы песок в поисках старых бычков. Устроили антибычковое разминирование потому как сигареты опять надо было экономить.
  Проснулся я от того, что по скалам цокали пули. Обстрел начался, а я, как всегда, спал в СПСе. Закономерность понятная, если вспомнить, что по ночам я дежурил. Пули застучали по камням, стали отскакивать рикошетом, издавая противный визг.
  В окоп Герасимовича спрыгнул Ефремов с автоматом.
   - Откуда стреляют?
   - Снизу. Вон, где горелое что-то.
   - Херня какая-то. Первый раз вижу, чтобы духи стреляли снизу.
  Внизу звонко хлопало и летело со свистом на пост.
   - На штурм что ли бородатые собрались? - Ефремов вытянул шею, попытался посмотреть через скалы, что происходит на Третьем посту. Что там происходит было не видно, только слышно, как стрелял пулемёт Орлова.
  - Эй, на Третьем! АГС на них разворачивайте! - Заорал Ефремов.
  Провести отдыхающую смену лёжа стало для меня несбыточной мечтой, я откинул закрывавшее вход одеяло и выполз из СПСа на четвереньках. Как был босиком, так и выполз наружу.
   - Шабанов! - Ефремов нашел глазами Андрюху среди скал. - Дуй к рации, готовь её к связи.
   - Есть. - Андрюха поставил на предохранитель автомат и полез между валунов к рации разведчиков.
   - На Третьем, суки! - Ефремов снова попытался заглянуть через скалы на Третий пост. - Из АГСа по ним, едрёна мать!
  Стрельба усилилась. В окоп к Герасимовичу и Ефремову ввалился Хайретдинов. Ефремов высунул за бруствер голову, покрутил ею, затем вернул обратно в окоп, нарисовал пальцем в воздухе перевёрнутую параболу перед лицом Хайретдинова:
   - Блин, вот так, навесом надо стрелять, чтобы их накрыть. Траектория слишком крутая, ни "Град", ни артиллерия так не сможет. Слишком близко к нам подобрались духи, грамотно позицию умеют выбирать, гады. Тут их можно достать только миномётом. Либо АГСом.
   - Конечно АГСом! - Прапорщик тоже вытянул шею, как будто пытался заглянуть на Третий пост через скалы, заорал изо всех сил:
   - Манчинский!!! Какого хрена у тебя АГС молчит?!
   - Не стреляет, тарищ прапорщик! - Сквозь вой и свист пуль долетел голос Сани Манчинского.
   - Так, Касьянов! Это по твоей части. - Прапор повернулся ко мне.
   []
  АГС, командир 4-го взвода ГПВ пр-к А.Рушелюк Седьмая рота, Панджшер июль 1984 г.
  
  В это время сон меня ещё не отпустил, я стоял на четвереньках, смотрел на происходящее осоловелыми глазами и тормозил, как тягач на задней передаче. Единственное что я догадался сделать - это надел бронежилет и каску после того, как несколько пуль выбили каменную крошку из соседних скал. А в остальном я тупил и даже не подумал обуться после сна.
   - Бегом на Третий. И чтобы АГС стрелял! Понял? - Поставил мне задачу Хайретдинов.
   - Так точно. - Я развернулся и ринулся выполнять боевую задачу. На четвереньках. Поскольку задачу включить мозги прапорщик мне не поставил, я как был, так и двинул на Третью точку. Босиком и с выключенными мозгами.
  На Третьем посту Саня Манчинский и Мишка Гнилоквас сидели среди скал на корточках возле АГСа. Рядом с ними болталась на шомполе подвешенная за ремешок солдатская каска, черная от тротиловой копоти. Эти два балбеса выдернули из неё внутреннюю кожаную обвеску, засунули снизу кусок тротила и недавно сварили чай.
   - А-ха-ха-ха! - Заржали Манчинский и Гнилоквас, когда я босиком, но в бронике и каске вывалился из скал к ним на пост. - А-ха-ха-ха! Ну ты даёшь! Без штиблет и в каске! Ты бы ещё штаны снял!
  - Что с АГСом делали? - Я постарался не обращать внимание на их обидный
  смех. Но сам потихоньку начал догадываться, что, скорее всего, выгляжу, как минимум, нелепо.
   - Что делали с АГСом?
   - Да нахрен нам твой АГС сдался! Ничего не делали. - Манчинский кое-как скомкал смех. - Разобрали только.
   - Понятно, значит трубка. - Я поднял крышку ствольной коробки АГСа. - Вы трубку раком поставили.
   - Димон! Ну ты клоун! - Миша всё ещё улыбался. - Видел бы ты себя в зеркало!
  Обидные Мишины слова я "проглотил", разобрал АГС, вынул трубку, которую мне показывал Фарид, перевернул её на 180 градусов. Затем собрал все детали обратно, прицепил кассету с гранатами, передёрнул за тросик. Теперь надо было проверить работоспособность, надо было куда-нибудь выстрелить. А куда? Душманов от нас отделял большой базальтовый булыжник. Миша и Манчинский укрылись за ним, чтобы возиться с АГСом.
   - Пацаны, помогите. Давайте вытолкнем АГС на этот булыжник. Попробуем выстрелить. Если не стреляет, то стянем назад и будем дальше разбираться. А если выстрелит, то потащите его на позицию.
  Миша с Сашкой помогли мне поставить АГС передней лапой станины на камень. Ствол был задран почти вертикально вверх. Там не было душманов, но это было неважно. Важно было выстрелить хотя бы один раз, хоть в сторону Луны. Лишь бы выстрелить, а дальше всё будет хорошо. Во всяком случае я в это верил.
  После одного недавнего приключения я усвоил, что АГС при стрельбе сильно лягается и может настучать по конечностям. Поэтому я культурно уселся на место первого номера попой в песок, раздвинул ноги подальше от станины и надавил гашетку. АГС выстрелил в афганское небо, звонко передёрнул ленту, оттолкнулся передней лапой от скалы и прыгнул прямо мне на грудь. Он опрокинул меня на спину и грохнулся сверху сам, задравши в воздух все три стальные лапы. Если бы не бронежилет, то он сделал бы из меня скворечник. Эта зверюга в заряженном состоянии весит, наверное, полцентнера. А ещё с размаху, а ещё с подскока!
  Манчинский с Гнилоквасом вдохнули широко открытыми ртами воздух и снова принялись ржать надо мной. Они показывали на меня вытянутыми пальцами, махали в мою сторону руками и вытирали набежавшие от смеха слёзы. А я лежал на спине и беспомощно сучил в воздухе ручёнками-ножонками. Тоже мне, боевые товарищи. Их сослуживец чуть не пал смертью храбрых, сметенный стальной зверюгой, а они устроили из этого вечер юмора.
  Душманы услышали выстрел нашего АГСа и немедленно отреагировали. Им было безразлично, что граната полетела не в них, а на Луну. Мы демаскировали позицию серьёзного оружия и получили в ответ сосредоточенное мочилово. Душманы постарались не позволить нам применить данное оружие, они плотно стреляли по нашему камню, пули высекали базальтовую крошку, искры и пыль, издавали невероятные звуки при рикошете.
  Манчинский перестал ржать, изменился в лице, подполз на карачках к чёрной каске, вылил из неё остатки чая, напялил себе на голову. Каска была без обвески, да ещё чёрная, она, как ведро, закрыла рожу Манчинского до подбородка вместе со всеми органами наблюдения. "Как страус спрятался в домике", - подумал я и начал ржать над Саней.
   - Касьянов! - Хайретдинов тоже услышал выстрел АГСа. - Ко мне бегом марш!
   - Ща-а-ас! - Пропищал я из-под АГСа, сдавливая приступы хохота.
   - Какой, нахер щщяс? - Чувствовалось по голосу, что Прапор разозлился. - Ко мне, солдат! Бегом марш!
  Мишка с Сашкой подползли ко мне на карачках. Столкнули с моей груди АГС.
   - Я пошёл, ребзя. - Умно высказался я, поднялся на четвереньки и пополз к прапору.
  Прополз несколько метров, укрываясь от обстрела за камнями. Дополз до "лысого" участка хребта. Передо мной открылось пространство метров двадцать без камней и укрытий, и там пролетали пули. Слышно было, как они с шипением проносятся со стороны душманов. Если бы я был обут, то пробежал бы эти несчастные двадцать метров и уже предстал бы пред ясные очи Командира. Но я был не обут. А в горах всюду валяется несметное количество камушков, которые очень сильно препятствуют, чтобы по ним бегали. Кто-нибудь пробовал босиком бегать по галечному пляжу? Вот, как только приехал, так сразу и побежал. Я пробовал. Все кончается тем, что ты скулишь и падаешь. Или падаешь, да скулишь, кому как больше нравится. А во время боя мне надо было не просто пробежать босиком по камушкам. Мне надо было сделать это быстро, потому что летали пули. Я решил, что ну его нахер, и полез вниз, на скат со стороны полка, чтобы пробраться там в безопасности через скалы. Это тоже оказалось глупой затеей. Потому что скалы оказались такими же твёрдыми и острыми, как базальтовые камни, отвалившиеся от них. В скалах я моментально изрезал себе ступни до крови. Мне пришлось возвращаться наверх, а время шло, Хайретдинов не успокаивался, а наоборот разъярялся всё больше и больше.
   - Касьянов! Грёбаный ты папуас! Я сказал БЕГО-О-ОМ! - Ревел он с позиций Второй точки.
   - Сейчас, товарищ прапорщик! - Заблеял я из скал дурацким голосом. Потому что понимал: это - залёт! Солдат в боевой обстановке не выполнил приказ Командира. Это - прорыв, это - расстрел!
   - "Сейчас" - нету такого ответа в Армии! Сейчас я уже расстреливать тебя буду! - Хайретдинов ревел как медведь.
  От страха я внутренне перекрестился и пробежал через открытое пространство, возник перед Хайретдиновым из пыли и грязи.
   - Ты что, солдат!!! - Хайретдинов кинулся на меня, как носорог на лягушонка. - СОЛДАТ!!! Ты в БОЮ, с-с-сука!!!
  С разбегу я шлёпнулся на задницу в пыль, вытянул в сторону Хайретдинова изрезанные в кровь ступни, перемазанные кровью и налипшим на неё песком.
   - Я ноги порезал, товарищ прапорщик, босиком туда бегал!
  Хайретдинов увидел кровь, понял, что солдат ранен, резко изменился в лице:
   - Тогда прощаю. Что, сказать не мог?
  В данной ситуации я решил, что лучший вариант - ничего не отвечать, взял ИПП, разорвал, начал вытирать со ступней песок и кровь.
   - Значит так, обработаешь порезы и, - Хайретдинов показал пальцем на нашу радиостанцию, - и дежуришь на связи. Сидишь, никуда не отходишь. Понял?
   - Так точно.
   - А то, понимаешь, все в жопу военные, все воюют, а Прапорщик Хайретдинов должен в тылу сидеть, возле рации. Так вот - хер там! Теперь ты будешь сидеть. А я пойду ввалю духам по первое число!
  Хайретдинов оскалил зубы, снял с предохранителя свой короткоствольный автомат, передёрнул затвор.
   - Пидоры гнойные! Суки бородатые! - Заревел на весь Зуб Дракона, обросший бородой Хайретдинов. - Я вас всех положу!
  Он кинулся в окоп к Герасимовичу с автоматом наперевес, бежал, на ходу стрелял и орал благим матом:
   - Порву всех пидаразов! ТА-ТА-ТА-ТА! Идите сюда, гандоны! ТА-ТА-ТА-ТА! Раком всех поставлю! ТА-ТА-ТА-ТА!
  Мне не видно было, что происходит, было только слышно. Судя по звукам, Хайретдинов метался по Зубу Дракона и мочил по душманам из АКСу. То есть, он вёл огонь и постоянно менял позицию. Всё, как положено. Только вот, я не знаю, положено или нет, во время боя изрыгать из себя боевые кличи. С одной стороны, это демаскировало Хайретдинова, было опасно для его жизни. С другой стороны, отборный мат, да ещё с таким уровнем децибел, которые извергал Прапорщик, обеспечил поднятие боевого духа всего гарнизона на недосягаемые высоты. Круче, чем татарин прапорщик Хайретдинов, по-русски в нашем полку мог материться только еврей подполковник Чикал. Так что, можно было считать, будто сам Командир Полка лич-чно руководил боем на высоте Зуб Дракона. А от этого поднимался боевой дух и возникало место для подвига.
  Сообразно приказу Коменданта, я торчал возле нашей радиостанции, тихонечко улыбался и елозил взглядом по окрестностям, от нехрен делать. В окрестностях стоял на прикладе мой пулемёт. В этот раз Маламон не стал хватать его без разрешения. Недавно Маламона оборжали, теперь он держался на расстоянии от чужого оружия.
  Мне было скучно возле радиостанции, я решил принести хоть какую-то пользу в бою, взял свой пулемёт и пополз на карачках среди скал на голос Прапорщика.
   - Товарищ прапорщик! - Окликнул я Хайретдинова, который из окопа вел по душманам огонь длинными очередями и матерился. - Возьмите мой пулемёт. У него ствол по-длиньше, душманам больнее будет.
   - О! Малаток! Это ты хорошо придумал! - Хайретдинов сунул мне в руки свой АКСУ, забрал пулемёт и взревел пуще прежнего: - Получайте, гады! ТА-ТА-ТА-ТА-ТА!!! Ну, кто тут на Прапорщика Хайретдинова рыпнется?! ТА-ТА-ТА-ТА-ТА!!!
  "С хрена ли я хорошо придумал? Это Михаил Тимофеевич Калашников хорошо придумал. Но ладно, ладно... Сваливай отсюда подобру-поздорову!" - сказал внутри меня внутренний голос, - "Прапорщик воюет. У него "кровь горячий", характер несговорчивый, к тому же он весь на адреналине. Одно моё неловкое слово, или горбатое движение, и, тока - БАХ в лобешник и задымятся драные носки на СПСе. Тебе сказали дежурить возле рации - иди и дежурь ровненько, пока старшие по званию разбираются с противником".
  Послушаться голоса разума и отползти я не успел. Старший по званию мочил длинными очередями по позиции душманов и ревел победоносные боевые лозунги на всё ущелье Хисарак:
   - Вон он! Вон он, гад! Перебегает! Ага, скотина, он трассером по мне стрельнул. ТА-ТА-ТА-ТА-ТА!!!
  Каким, нахрен, трассером! Все душманы, которые раньше сосредоточенно вели огонь по месту, откуда выстрелил АГС, все эти бородатые теперь смекнули, что Хайретдинов - это самый опасный узел сопротивления. Душманы круто развернулись всеми огневыми средствами и дружно влупили по Хайретдинову. Из скал вокруг прапорщика полетела труха, пыль и искры. В воздухе завыли сердечники от пуль и осколки. Я не успел отползти в сторону рации, инстинктивно ткнулся лицом в песок. На мне были броник и каска, а на Хайретдинове одна гимнастёрка. На его месте я бы перепугался и, как минимум, сгонял бы за средствами защиты. Кто-нибудь другой, тоже, наверное, испугался бы. Кто угодно, но не Комендант Поста Зуб Дракона.
  - А ВОТ, ХЕР ВАМ В СРАКУ ОТ ИМЕНИ ТАТАРО-СОВЕТСКОЙ РОССИИ, а не прапорщик Хайретдинов! - Заревел Комендант так, что, даже в полку, даже в Рухе, его услышали и поняли: пока Хайретдинов жив, Зуб Дракона для врагов неприступен!
  Секунд тридцать после этого рёва все пацаны ржали. Они побросали оружие и держались за животы. Рокотал длинными очередями только мой пулемёт в руках Хайретдинова и стреляли душманские автоматчики. Сосредоточенным огнём по Хайретдинову.
  За эти 30 секунд, Манчинский с Гнилоквасом воспользовались тем, что душманы переключились на Хайретдинова. Саня с Мишей вытащили из-за скалы заряженный АГС, установили его стволом в сторону душманской позиции и разрядили в неё всю ленту одной очередью.
  Позиция душманов окуталась тротиловыми разрывами и пылью, выбитой из скал стальными осколками. Огонь по нашему посту моментально прекратился. Не знаю, что Саня с Михой наделали душманам. Может быть, всех перебили, а может не всех, я не ходил проверять. Но однозначно, душманы всё поняли и сообразили, что прорыва сегодня уже не будет. Прорыв накрылся медным тазом, пошел прахом, рассосался, как каравелла в тумане Болантильских островов*.
  
  ............................
  *Болантильские острова - типичная ошибка на уроке географии. Вызвана неверным пониманием обозначений карты.
   []
  
Оценка: 9.66*6  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023