Аннотация: Пора писать мемуары! Это сборник коротких рассказов сержанта 103 ОПС (отдельного полка связи место дислокации г. Кабул) от начала службы (учебное подразделение г. Иолотань Туркменская ССР апрель -август 1984г, рота связи, третий взвод) и служба в Афганистане.
103-й ОПС
Часть 1. ИОЛОТАНСКАЯ УЧЕБКА
Облом.
В армию меня призвали из г. Ашхабада, Туркменская ССР. Военком сказал взять с собой продуктов на пять дней. Потому, что место службы у меня будет в Европе. Я обрадовался. Служить в Германии или Польше это было здорово!
Нас посадили в поезд вечером, а рано утром поезд остановился и нам приказали выходить. Мы подумали, что будет пересадка на другой поезд поприличней. Потому, что наш был весь ободранный! Кроме того, мы ночью выбили почти все стекла в вагоне! На таком в Европу ехать было стыдно.
Нас построили в колонну по четыре и повели по городским улицам. Что за город? Было раннее утро. Ни людей, ни машин одни собаки и кошки. Перед нами открылись широкие ворота, и мы вошли в какую-то войсковую часть. Мы думали, что здесь мы подождем поезд в Европу. Нас посадили на травку в тени. Оказалось, что вместе со мной ехали мои однокурсники по техникуму: Чижик, Батя, Дыдыкин. У Чижика были новые импортные джинсы. Мимо нас проходили местные военные и с завистью поглядывали на его штаны. Наконец к нам подошел прапорщик с очень добрым лицом.
- Ну, что ребятки? С приездом! Здесь будите служить! - сказал он с сочувствием глядя на нас.
- А что это за часть? - спросил я.
- Иолотанская учебка! Здесь три месяца, вас будут готовить к войне!
- К какой войне? - удивились мы.
- К Афганской конечно же! Все продукты доедайте и подходите в летний кинотеатр, там вас будут распределять по ротам!
Мы высыпали из рюкзаков свои банки на траву. Получилась высокая горка из консервов. Здесь были и деликатесы: красная икра, крабы, солями. Есть не хотелось! И мы пошли к летнему кинотеатру.
К нам подошли два местных солдата с наглыми рожами и предложили Чижику по-хорошему отдать им новые джинсы. А вместо них они предлагали старые солдатские штаны.
Чижик молча снял джинсы и к нему тут же подскочили местные солдатики и потянулись к штанам. Чижик остановил их. Типа ему нужно забрать из карманов свои вещи. Достает большой финский нож и поворачивает лезвие в сторону служивых.
- А ну стоять уроды! - закричал он. - Я в Афган иду! Мне терять нечего!
Служивые замерли и с ужасом стали смотреть, как Чижик режет новые американские джинсы финским ножом. Порезав джинсы на лоскуты, он отдал им джинсы и забрал солдатские штаны.
- Хороший обмен! Да пацаны? - засмеялся он и у нас поднялось настроение.
К середине дня, большую часть молодого пополнения, распредели. Моих однокурсников тоже забрали. Им сказали, что они будут жить в палатках. Я сидел на лавочке летнего кинотеатра и ждал своей очереди. Ко мне подсел высокий парень необычно взрослого вида.
Коля Коваленко заочно учился в Санкт-Петербурге на звукорежиссера, и приехал в Ашхабад на один день забрать документы. Был пойман военкомом и отправлен в армию за месяц до достижения двадцати семи лет.
К нам подошел старший лейтенант, танкист. Разговорились. Он сказал, что его военная карьера идет успешно. Он уже стал командиром танковой роты. Затем поинтересовался нашим образованием и сказал, что с таким образованием нужно идти в связь. Отошел куда-то на пару минут и вернулся с прапорщиком, у которого было доброе лицо.
- Ну мужики, удачи Вам! - сказал старший лейтенант и исчез.
А прапорщик с добрым лицом, отвел нас в четырёхэтажную казарму на третий этаж.
- Здесь будете служить! - сказал прапорщик уже знакомую нам фразу.
- А что это за часть? - спросил я.
- Рота связи! Будете связистами!
Мы присели на койки. В глубине казармы веселились сержанты. Нужно было начинать новую жизнь. Мы взяли наши вещевые мешки и подошли к ним. Представились и предложили угощаться. Свои консервы мы не выкинули в траву. Сержанты обрадовались и накинулись на еду. Узнав, что Коле почти двадцать семь лет они очень удивились.
- Ты почти нам в отцы годишься! - сказал Ванька, наш будущий "замок" (заместитель командира взвода). - Будешь спать на первом ярусе!
Нас забрал прапорщик с добрым лицом и отвел в баню.
- Гражданскую одежду можете выкидывать и одевать форму! - сказал он.
Гражданскую одежду я не выкинул, а спрятал в пожарном ящике. Надев форму, я сразу расширил петлицы, что бы пуговицы быстрее расстёгивались. И началась служба.
Гребаный интеллигент.
Первый утренний подъем. Все бегут вниз по лестнице. Все в одинаковой одежде. Все одинаково лысые. Я бегаю по улице. Ищу свой взвод. Наконец встал в строй. Вроде мои. Мы побежали по плацу. Я верчу головой, ищу своих. Где Коля? Знакомых лиц нет. Сержант остановил нас и заставил отживаться. Отжавшись несколько раз, я понял, что это не мои. Встал и побежал. Сержант начал орать и требовать, чтобы я вернулся в строй.
- Пошел ты! Это не мой взвод! - крикнул я и побежал дальше.
Вскоре я нашел своих. Они уже бежали в казарму.
В казарме нас уже ждали сержанты. Оказывается, мы очень медленно встаем и перед завтраком решили устроить нам тренировку на подъем и отбой!
Колю, как обещали сержанты, положили на первый ярус кровати, как старого и уважаемого человека. А на второй ярус положили молдаванина Пержана, который весил сто пятьдесят килограмм.
По команде отбой, Коля с невозмутимым интеллигентным лицом скидывает с себя форму, ложится на кровать, кладет ногу на ногу и с ужасом смотрит, как на верхний ярус карабкается Пержан. Под его ногами гнулись трубки на кроватях, а когда Пержан наконец плюхался на кровать то сетка кровати прогибалась до самого носа Коли. Коля пальчиком тыкал в висящий над его носом матрас и говорил: - "Пержанчик! Пержанчик! Я прошу Вас Пержачик, поаккуратней, пожалуйста!"
Сержанты хохотали, хватаясь за животы.
- А теперь подъем! - еле сдерживаясь от смеха выдавил Ванька.
Коля элегантно вскакивает с кровати, а на шею ему падает Пержан. Сержанты лежат на полу давясь от смеха. Потом они за "бакшишь", приглашали сержантов из других рот, посмотреть этот спектакль.
Я как-то сразу принял военную службу, такую какая она есть. А Коля никак не мог понять почему товарищи командиры прежде, чем дать приказание обкладывали его матом. Закурив сигарету к нему тут же тянулись десятки рук. Он раздавал всю пачку. На следующий день он подходил просить сигарету к солдатику которого угощал вчера, и слышал в свой адрес не очень культурные слова.
- Нет, я никак не могу понять эту армию! - возмущался он. - Я вчера угостил этого лысого сигаретой, а сегодня попросил сигарету у него, и он посылает меня подальше! Как это возможно? У него не грамма воспитания!
Однако скоро произошел случай, после которого он стал понимать, что такое армия.
Нас поставили в наряд по штабу. Мы были в подчинение у дежурного по части, молодого лейтенанта с румяным лицом. Мы бегали весь день с различными поручениями, а вечером сдали дежурство. И тут нашего лейтенанта поймал старый майор и громко матерными словами стал отчитывать. Лейтенант стоял, наклонив голову и молча слушал. Майор закончил орать, плюнул, махнул рукой и ушел. Лейтенант разворачивается кругом, поднимает голову и улыбаясь смотрит на наши ошеломленные лица.
- А мы пойдем на севр! - сказал он, поправил фуражку и ушел.
Я объяснил Коле, что матерные слова передаются в армии по цепочке сверху вниз. Внизу цепочки, мы. И мы можем посылать только друг друга. Коля все понял. И когда на следующий день он закурил и к нему потянулись десятки рук он коротко послал всех на! Руки исчезли и народ понял, что, Коля не гребаный интеллигент, а полноправный член нашего коллектива.
Первое мая.
В часть мы пришли 25 апреля, а уже первого мая наш взвод отправили на первомайскую демонстрацию, где мы должны были пройти строевым шагом мимо трибуны с местными партийными вождями. Командира не смущало то, что мы только несколько дней назад начали строевую подготовку. Вперед! На танки!
Ванька сказал всем держать друг друга за мизинцы, чтобы держать строй. Мы так и сделали. Взялись за мизинцы друг друга и старательно тянув ножку прошли мимо трибуны. Видно хорошо шли, потому, что с трибуны нам хлопали и кричали приветствия. Мы надеялись, что после такого хорошего парада, нас наградят в виде увольнительной в город. Но нас ждал сюрприз. По возвращению в часть нас отправили в наряд на кухню.
Вечером мы подошли к какой-то будке внутри которой лежали старые грязные штаны с галифе и гимнастерки. Штаны были настолько грязные, что их можно было ставить вертикально и они не падали.
Мы нарядились в этот ужас и пошли принимать дежурство. В столовой нас распределили и мне досталась мойка. Нам дали белый порошок для мытья посуды, который съедал кожу рук, но не смывал жир с посуды. Резиновых перчаток не было. И мы начали в горячей воде, голыми руками мыть посуду после ужина. А потом расставлять посуду по столам. К трем часам ночи посуда стояла на столах и нам разрешили пару часов поспать на лавках прямо в столовой.
В четыре утра нас разбудил прапорщик, начальник столовой. Он приказал всем построиться возле первого стола от входа. Затем он подошел к пирамидке из десяти кружек и взял верхнюю кружку. Провел по ней белым листком бумаги и показал нам жирное пятно. Перевернул стол с посудой и приказал все перемыть.
Мы быстро собрали всю посуду и всем нарядом перемыли. Расставили по столам и стали ждать прапорщика. Но вместо него пришел капитан, дежурный по полку. Он построил нас возле первого столика от входа. Взял верхнюю кружку в пирамидке и провел по ней листком белой бумаги. Затем показал каждому большое жирное пятно, перевернул стол и приказал все перемыть, иначе обещал оставить нас на второй день.
Тут мы собрались в кучу и стали думать. Скоро завтрак. Все перемыть мы не успеем и родилась идея. Если всю посуду нам не перемыть, то давайте перемоем только одну, верхнюю кружку в пирамидке.
Эту кружку мыл весь наряд. Потом нашли чистый лист бумаги и провели несколько раз по кружке. Лист остался чистым. Мы поставили эту кружку на верх пирамидки и стали ждать.
Первым пришел прапорщик. Он построил нас возле первого стола. Взял верхнюю кружку и несколько раз провел по ней чистым листом. Лист остался чистым. Он не поверил своим глазам и еще раз протер. Никаких изменений.
-В первый раз у меня такой добросовестный наряд! - сказал он. - Надо будет записать Ваши фамилии!
- Чтобы наградить? - вырвалось у бойца по фамилии Чувилко.
- Чтобы каждый день, вас уродов в наряд по кухне ставить! - прорычал прапорщик и выругавшись на прощанье, ушел.
Мы культурно объяснили Чувилко, что бы держал язык за зубами и в это время подошел дежурный по полку. Построив нас возле первого стола, он берет верхнюю кружку и проводит несколько раз по ней белым листом бумаги. Затем покачал головой и направился к выходу.
- Ладно! Живите! - прорычал он на прощанье.
- Ура! - закричали мы.
Это была наша первая победа!
Присяга.
С утра до вечера была муштра. Мы маршировали по плацу. Муштра доводила до полного отупения. Ты уже ни о чем не думаешь, просто машешь руками и впечатываешь сапог в асфальт. Наконец нашим сержантам и сержантам из других рот пришла в голову идея провести парад войск. Они построили роты перед трибуной. Главнокомандующий должен был произнести речь после чего мы должны поорать ура и пройти строевым шагом мимо трибуны. Идея была хорошая, но тут произошла заминка. Сержанты поспорили, кто будет главнокомандующим. После слов и ругательств в дело вмешались кулаки. Сержанты дрались, а мы стояли и смотрели, как на трибуне идет борьба за власть.
Завтра присяга. Мы весь вечер мыли и гладили утюгом нашу форму.
Утром мы стояли в начищенных сапогах и отглаженной форме. Нам выдали автоматы. На плацу поставили столы, покрытые красным сукном. Все офицеры были при медалях. Рядом стояли солдаты из полигона. Разница была существенная. У них вместо пластиковых фляг на поясах болтались бутылки из-под дешевого туркменского вина. Я еле узнал среди них Чижика. Тот похудел килограммов на двадцать.
После присяги нам дали увольнительную в город. Одну на десять человек. Это значит десять человек должны ходить вместе. Ну ладно. Мы решили взять лимонада и пряников и пойти на реку Мургаб. Покупаться, поесть пряников. Чего еще солдату надо?
Какие пряники?! Возле магазина нас поймал патруль, посадил в машину и отвез обратно в часть! Вот и погуляли.
Я тут вспомнил про свою гражданскую одежду, которую спрятал в пожарном ящике. Может быть ее уже нет. Поднимаю крышку ящика. Она там. Засовываю в вещмешок и бегом к своей казарме. Вот только где переодеться? Тут встречаю Колю. Он говорит, что встретил земляка нашего призыва, который каким-то образом стал заведующим складом. И предложил пойти к нему.
Склад земляка был в подвале нашей казармы. Земляком оказался туркмен по имени Аташка, у которого все зубы были золотыми. Его жена должна была родить второго ребенка, но армия не стала ждать и теперь он здесь.
Я переоделся в свою гражданскую одежду и перемахнув через забор оказался в городе. Погулял. Поел мороженного. Купил десять бутылок "Чемена" (крепленое вино 87 копеек бутылка 0.7 литра) и вернулся на Аташкин склад, отмечать присягу.
Химическая атака.
За нашей казармой была площадка для физ подготовки, а за ней каменный забор. Ванька заставил бегать нас по кругу, а потом ходить гуськом. Это когда ты садишься на корточки и закинув ладони на затылок. И по команде, начинаешь передвигаться при этом старательно, делая вид, что тебе это нравится. Пройдя пару кругов, Ванька приказал остановиться.
- Ну, что мужики устали? - спросил он.
- Да устали! Сил больше нет идти! - заныли мы.
И тут встает один красавец, который позже получил позывной "Большой Шланг" и говорит: -"А я еще могу!"
- Ну раз может один, значит смогут все! - обрадовался Ванька и приказал сделать еще два круга. Каких только слов благодарности не услышал Большой Шланг, за эти два круга.
Ванька дал команду перекурить десять минут. Мы сидим, курим. Смотрим, идет что-то странное вдоль забора. Солдат в химзащите, в противогазе, что-то льет из банки на забор. Рядом идет прапорщик и дает ему указания.
- Товарищ прапорщик! - кричу я. -А что это вы такое делаете?
- Забор слезоточивым газом поливаю, что бы вы через забор не лазили! - сказал он.
Они полили весь забор. Мы сидим и смотрим, что будет дальше. На забор залез пацаненок лет десяти, из местных. Он закурил, посмотрел на нас и улыбнулся.
- Что салаги, скоро в Афган пойдете? - сказал он и почесал глаз. - Там Вам пипец будет! - и почесал другой глаз, потом оба глаза. - Ой! Мне пипец! - вдруг заорал он и свалился на другую сторону забора.
Я понял, что о моих похождениях в город надо забыть. Но в этот момент мы увидели разношерстную толпу стройбатовцев. Их было человек пятнадцать, и они шли табуном в город за выпивкой.
- А по х! - сказал их вожак и накинул на забор шинель, через которую перебрался весь отряд.
Огненная уха.
Утром Ванька объявил, что сегодня начнутся полевые занятия. Мы должны преодолеть десять километров до места занятий. Принесли автоматы. Пятнадцать штук на тридцать человек. За автоматы началась борьба. Коля пользуясь преимуществом в силе, добыл два автомата. Один протянул мне. Я его поблагодарил и отказался от такого подарка.
- Ну как хочешь! - сказал он. - Тогда я его на сигареты обменяю! Эй лысый, хочешь автомат?
Сержант поставил впереди строя тех, кто был с автоматом, и мы всей ротой двинулись к месту занятий. Выйдя из части, командир роты капитан Санкин поставил задачу командирам взводов.
- Проводите занятия без меня! - и убежал.
А мы побежали. После первого километра, тот кто был с автоматом наконец понял свою ошибку и стал предлагать автомат тем, кто бежал сзади.
- На! Возьми автомат! Ты же хотел! Бери! Даром отдаю!
Но желающих не нашлось. Наконец мы добежали до места проведения занятий. Это была река Мургаб. Роту построили, и командиры взводов поставили боевую задачу сержантам.
- Значит так товарищи сержанты! Мы идем глушить рыбу, а Вы проводите занятия! - и ушли.
Сержанты поставили боевую задачу нам.
- Значит так товарищи бойцы! Мы идем купаться, а вы занимаете оборону вон на той высотке и через каждые две минуты мы должны слышать громкое и протяжное ура!
И мы с криком ура, бросились занимать высотку. Заняв круговую оборону среди верблюжьих колючек, мы лежали с закрытыми глазами в ожидании сигнала. Князькину дали часы. И он старательно отмерял ровно две минуты.
- Мужики! Пора! - кричал Князькин.
- Урааа! - раздавалось среди колючек.
В это время прогремело два взрыва. К нам подбежали мокрые сержанты и приказали строиться возле берега реки. К строю подошли лейтенанты.
- Товарищи бойцы! Тема занятий, преодоление водных преград! Видите, по реке плывет рыба. Ваша задача выбросить всю рыбу из воды на берег!
Мы быстро разделись и бросились в воду. Стояла жара! Вода была прохладная. Мы покидали на берег всю рыбу. Большую забрали лейтенанты. Среднюю забрали сержанты! А мелкую рыбу, забрал я.
- Что ты с ней делать будешь? - поинтересовался Коля.
- Уху буду варить!
Нам дали полчаса постирать форму. Надев мокрую форму, мы побежали обратно в часть. Тут замок второго взвода Володя Радько, крикнул: -"Вспышка слева!" и вся рота в мокром обмундировании повалилась в песок.
Когда пришли в часть я с Колей спустился на склад к Аташке. Взял трехлитровую банку. Налил туда воды, засыпал мелкую рыбу, сунул кипятильник, сделанный из двух бритвенных лезвия и подключил к розетке.
Мы стояли и с восхищением смотрели, как из глаз рыб вылетали молнии! Через пять минут, получилась шикарная огненная уха.
Танк.
За нашими казармами недалеко от забора стоял танк. Настоящий танк с пушкой. Его завели после долгого хранения и не проверив масло в двигателе погнали на ученье. Двигатель заклинило. Оттащить танк обратно не могли. Оставлять без присмотра нельзя. Решили его охранять. Так появился наряд по танку.
В наряд по танку мечтали попасть многие. Делать ничего не надо. Целыми днями спишь! Мы с Колей поглядывали на танк и думали, как бы его использовать с выгодой для себя. И тут у мужиков из нашей роты появилась проблема. Им стали приходить посылки и переводы из дома. А где в этой части можно сесть и спокойно с двумя тремя друзьями насладиться деликатесами в виде малинового варенья, конфет и печенья. И мы с Колей пошли на переговоры к экипажу танка, которые уже три недели его охраняли и не знали, чем себя занять. А мы им предложили скооперироваться. Моя гражданская одежда, их танк и посылки из дома для достижения одного большого удовольствия. Их уставший от безделья мозг очень долго не мог понять, как сложить эти вещи в одно большое удовольствие. Пришлось разжёвывать.
- У меня есть гражданка! У Вас танк! Мы с Колей подгоняем к Вам счастливого получателя посылки. Вы сдаете ему в аренду помещение, я ему сдаю в аренду приличную гражданскую одежду. Он переодевается, бежит через забор за "Чеменом" и возвращается сюда. И здесь мы культурно пьем замечательное Туркменское вино и закусываем его малиновым вареньем! Ну? Дошло?
Дошло! Очень быстро дошло! Экипаж машины боевой стал быстро приводить танк в порядок! Помыли все внутри и снаружи. Даже пушку вычистили. А мы с Колей ведем первого обладателя посылки. Чувилка долго не хотел отдавать посылку нам на хранение.
- Шото хлопцы я вам не доверяю! Чую вы меня обманите! Чую все сожрете! - прижимая посылку к груди сказал он.
- Честное комсомольское! - сказали мы хором. - Никто без тебя посылку не тронет!
Мы быстро переодели Чувилку в гражданскую одежду и дали коленом под зад для скорости. Не прошло и десяти минут, как радостный лысый хлопец в гражданской одежде появился перед танком с двумя полными сумками "Чемена". А еще через час из башенного люка вылезала счастливая физиономия Чувилки, измазанная малиновым вареньем и улыбкой шесть на девять.
Слух о том, что появилось место, где можно хорошо "потащиться", быстро разлетелся по роте. Мы с Колей брали свой процент с каждого клиента. Хозяева танка не желая делиться хотели нас бортануть. Но у них не было гражданской одежды и им приходилось с нами дружить. Все было налажено и работало как часы, пока гражданскую одежду не взял Князькин.
Получив свою посылку, Князькин обратился к нам. Я дал ему гражданскую одежду и тот быстро перескочил через забор. Мы ждали его час. Ждали два часа. Но Князькин не пришел. Значит, что-то случилось.
Князькин шел по городу в гражданской одежде. Чувствовать себя свободным человеком хотя бы на десять минут было прекрасно! А если продлить удовольствие? И Князькин решил погулять по городу. И надо же такому случиться, что на встречу ему идут два командира взводов Коршунов и Гусев. Князькину бы перейти на другую сторону дороги, а он попер прямо на них. И с наглым выражения лица прошёл мимо. Один офицер остановился и повернулся назад.
- Князькин! - крикнул старший лейтенант Коршунов.
- Я! - вытянувшись по стойке смирно, крикнул Князькин.
- Ко мне!
- Есть! - и строевым шагом подошел к своему командиру взвода. - Товарищ старший лейтенант рядовой Князькин по вашему приказанию прибыл!
Короче моя гражданская одежда оказалась в руках у сержанта Ваньки. Князькин был его земляком и тот уговорил Коршунова его не наказывать. После отбоя Ванька с сержантами вызвали меня и Колю для разговора. У Ваньки в руках была моя гражданка.
- Ну? Что будем с этим делать? - спросил он, держа в руках мою одежду.
Коля молча достал из вещмешка две пластиковые полутора литровые бутылки.
- Что это? - спросили сержанты.
- Спирт! - сказал Коля. - Одну вам, другую лейтенанту!
- Фиг ему! - сказал Ванька и отдав мне гражданку забрал обе бутылки. Лица сержантов повеселели. Они стали искать стаканы и кружки.
Пьяный бунт.
Пить чистый спирт надо уметь. Вода должна идти в горло перед спиртом. Если наоборот, то спирт вступает в реакцию с водой и у человека голову сносит. Поэтому опытные мужики набирают в рот воды, а потом пьют спирт! Но это знают опытные мужики, а сержанты только год назад окончили школу.
Все сержанты роты заперлись в каптерке, и приняли решение пить чистый неразбавленный спирт. Из закрытой двери доносились сдавленные голоса, кашель и ругань парней, которые еще год назад были школьниками. Через час из каптерки вышли уже не вчерашние школьники, а славные войны, которые ничего и никого не боятся. Появилась идея набить морду командиру полка. А почему бы и не набить? Набьем! И двенадцать сержантов. По пояс голые, вышли из казармы, и обнимая друг друга за плечи пошли в сторону штаба.
- Мужики! Держать строй, мужики! - кричали друг другу сержанты, но строй извивался как змея.
Такой прогулкой заинтересовался патруль.
- Куда идете мальчики? - поинтересовался начальник патруля.
- Идем бить командира полка! - хором ответили сержанты.
Караул был поднят по тревоге и всех сержантов отправили на губу. Командир полка вызвал командира роты.
- Товарищ капитан, все Ваши сержанты будут сидеть на губе двенадцать дней! - кричал он на Санкина.
- Товарищ полковник! А кто тогда будет передавать боевой опыт молодым? У вас на губе все мои сержанты!
- Ладно! - махнул рукой полковник и уже подобревшим голосом добавил. - Пусть сидят по очереди! Составь график!
Любовь и голуби.
Когда уходил в армию, она обещала ждать. В первый же день я отправил ей письмо со своим адресом и с нетерпением ждал ответа. И вскоре получил письмо, второе, третье и вдруг раз и все! Писем больше не было. А ведь прошло то всего два месяца. Я себе места не находил. Что случилось? Почему не пишет? И решился на безрассудный поступок. Договорился с сержантом и меня поставили в наряд на ПХД. Это были котлы полевой кухни, стоявшие между казармами, в них готовили чай из верблюжьих колючек. Там люди не менялись с начала службы. Надел свою гражданскую одежду. Перемахнул через забор и поехал на поезде домой. В Ашхабад.
Семь часов, и я дома. Мама обрадовалась! Соседи с подозрением косились. Что-то ты слишком быстро из армии пришел! А я с мамой повидался и бегом к ней.
Прихожу к ее дому. Прошу пацана ее позвать. Тот приходит и говорит, что она отказывается выходить. Вот это да! Подарил пацану пилотку со звездочкой, которую привез ей. А что солдат может подарить девушке? Повздыхал и обратно на поезд. Рано утром был уже в строю.
Коля начал рассуждать о женщинах. К нам подошли сержанты. Узнав причину стали вспоминать кого и когда бросили.
- Тебе еще повезло! - хлопая меня по плечу говорил Ванька. - Тебя хоть сразу бросила! А моя полгода тянула, а потом написала, что уже три месяца живет с моим другом. У нас в роте все получили "прости прощальные" письма. А один подбежал в оружейную и пытался схватить автомат, чтобы застрелиться. Так мы его на кровати распяли.
- Как это, распяли? - спросил я.
- Руки привязали к двухъярусным кроватям, так и оставили. Он стоит, а мы сидим рядом, подшиваем гимнастерки. Заходит капитан. Прошелся вдоль кроватей. Показывает на распятого.
- Это что? - мы ему письмо от девушки в руки. Он прочел. - Пусть постоит пару часов, а потом ко мне его на беседу!
- Всю ночь ему командир роты с замполитом мозги промывали. А утром он положил в конверт бумажный чек одну копейку и написал: "Оцени себя и вышли сдачу!"
Мы засмеялись. С души как-то отлегло.
- А что ему ответила девушка? - поинтересовался я.
- Девушка прислала письмо, а в нем разорванная купюра одной копейки!
- Моя меня точно дождется! - улыбаясь сказал один из слушателей из моего взвода.
- Почему ты так уверен?
- Так мы поженились, и она недавно ребенка родила! Куда ей деваться?
- А! Так ты женатик! - засмеялись сержанты. И после этого его все стали звать Женатиком.
Шланги.
Кормили нас в столовой отвратительно. Суп состоящий из воды и жира и перловая каша. Но мы ели. И есть хотелось еще. Сержанты давали пять минут на прием пищи и все! Выходи строиться! Был в нашем взводе щупленький паренек из Москвы. А раз из Москвы значит звали его Москва. Так вот этот щупленький паренек жрал все и много. Однажды вместо хлеба нам дали старые черные сухари. Зубы обломаешь, но не разгрызёшь. Пошла команда строиться и все бросились из столовой. Последним вышел Москва.
Он держался за горло с открытым ртом и выпученными глазами.
- Что с ним? - спрашивает Ванька.
- Он сухарь не успел съесть и руками пытался пропихнуть его в желудок! - отвечают солдаты.
- К врачу его быстро! - скомандовал Ванька и два бойца подхватили Москву и потащили к доктору.
Пока рота строилась, Москва уже идет обратно и радостно улыбается.
- Ты почему к доктору не пошел? - накинулся на него Ванька. - Где сухарь?
- Проглотил, товарищ сержант!
- А ну пошли за мной! - схватил его за плечо Ванька. - Сейчас мы тебя лечить будем!
Сержанты поставили перед ним большую кастрюлю с перловкой. Москва все съел и попросил добавки.
После завтрака нам объявили, что нужны желающие на соревнования по подъёму гири. Вызвался один Большой Шланг и выиграл эти соревнования. В лучах славы он вдруг схватился за поясницу и его на руках потащили в казарму. Положили на койку и он целую неделю лежал рядом с Москвой, у которого вдруг сильно заболел живот. Мы их прозвали "шлангами".
Губа.
Вечером после отбоя я спустился на склад к Аташке. Там собралось приличное общество из разных взводов нашей роты. Сибиряки принесли "Чемен" и предложили отметить окончание очередного дня боевой подготовки. Я пришел уже к середине банкета. Мне налили в кружку "Чемена" и я стал вслушиваться в разговор, который вел Коля со здоровым сибиряком Васей. Вася все пытался выяснить, какая у Коли национальность.
- Вот ты где родился? - спрашивает его Вася.
- В Туркмении! - отвечал Коля.
- Значит ты туркмен! - делал вывод Вася.
- Подожди! - говорил Коля. - А если бы я родился в самолете, то у меня национальность была бы летчик?
Все засмеялись. Чокнулись кружками, и я уже хотел выпить, но тут заметил, как из двери показалась офицерская фуражка. Подумал, что кто-то прикалывается. Но из дверного проема показался прапорщик с добрым лицом, который всех нас забрал на губу.
Нас раскидали по разным камерам. Я зашел в свою и увидел двух солдат лежащих на полу. В камере кроватей не было.
- Бери вон там газетку и ложись рядом! - сказал один арестант.
- Лучше газету "Известие", она помягче! - сказал второй арестант.
В этот момент двери камеры открылись и меня вывели в коридор. Там уже стояла вся моя компания. Подошел краснолицый капитан, начальник губы. Он подходил к каждому и просил дыхнуть на него.
- Мой! Мой! Мой! - кричал он, принюхиваясь к очередному солдату. - Так не понял! - крикнул он, подойдя ко мне. - А ну еще раз дыхни! Не понял! Ты что тут делаешь? А ну пошел отсюда!
Я помахал на прощание своим товарищам и побежал от сюда. За спиной я слышал, как капитан распекал прапорщика с добрым лицом за то, что тот стал таскать ему трезвых.
- Знаешь, что по этому поводу говорил товарищ Ленин! - орал капитан прапорщику. - Он по этому поводу говорил, что лучше меньше да лучше!
Марш по пустыне.
Вечером перед отбоем нам объявили, что утром будет неожиданная тревога. Мы должны будем взять свои вещмешки, автоматы и отправиться в рейд по пескам на пятьдесят километров. Чтобы утром не терять время всем приказали спать в одежде на заправленных койках. Всех отозвали из нарядов. Больным было приказано к утру выздороветь. Перед сном мы пошли в самое опасное место в нашей части. Это солдатский туалет. Там было темно и опасно. Основная опасность была потерять панаму. Если зазеваешься, то из темноты выскакивал шустрый боец, хватал твою панаму и скрывался в темноте. И если ты не успел его догнать, то занимаешь его место в засаде и ждешь своего лоха.
Утром была объявлена неожиданная тревога. Мы вскочили с заправленных кроватей и схватив автоматы и вещевые мешки, побежали строиться на улицу.
И вот по жаркой пустыне Туркмении идет рота солдат. Следом идет здоровый УРАЛ и подбирает павших от жары и солнечного удара. К вечеру в грузовике набралось уже тридцать "шлангов". Мы с завистью смотрели на их счастливые лица. Они не скрывали своей радости и наслаждались жизнью. Нам объявили, что если кто еще упадет, то останется лежать, потому что в машине места не осталось!
Вечером мы остановились на привал. Сержанты построили радостных "шлангов", приказали им взять лопаты и повели их на высокий холм. Там им приказали за ночь вырыть окопы в полный рост и приготовиться отражать атаку нашей роты. А что бы отличить нормальных солдат от "шлангов" у них забрали ремни и панамы.
Мы поели. Попили горячего чаю и разлеглись на теплом песке. Мы смотрели на звездное небо и с удовольствием слушали, как стучат об землю лопаты и ругаются "шланги".
Утром мы построились в цепь и приготовились начать атаку высоты. Нашей задачей было взять высоту и снять сапоги со "шлангов". Обороняющимся выдали взрыв пакеты, которые они должны бросать в нас создавая эффект боя.
В небо полетела зеленая ракета и мы бросились в атаку. У каждого из нас накопилась злоба к "шлангам", которые всю дорогу "тащились", пока мы шли по раскаленному песку. "Шланги" чувствовали, что им пришел пипец и приготовились сдаться. Но не все! Бойцы моего взвода Москва и Большой Шланг, решили сражаться до конца. Большой Шланг швырял в нас пакет за пактом, а Москва поджог запал взрыв пакета и крепко зажал его в руке. Взрыв пакет через пару секунд взорвался у него в руке.
- Ты почему не бросил взрыв пакет? - кричали оглохшему Москве сержанты.
-Я ждал, когда враги подойдут поближе! - улыбнулся тот и попросил дать ему пожрать.
Мы заняли высоту. Поднятые руки не помогли "шлангам" избежать праведного гнева. С них были сняты не только сапоги, но и штаны. Мы повели пленных к машине, ощущая сладкий вкус победы. Сапоги и штаны были оставлены только Москве и Большому Шлангу, за мужество и героизм проявленные при отражении нашей атаки.
Последний день.
Утром нас построили и сообщили, что учеба закончена. Завтра отправка в Афганистан. А сейчас нам нужно пойти на вещевой склад и получить новую форму. Вместо стекляшек, нам выдадут нормальные ХБ. Мы шли мимо строящегося здания. Я увидел Колю с лопатой. Он месил раствор. Рядом стоял часовой с автоматом. Коля еще не отсидел свой срок на губе.
- Коля привет! - закричали мы.
- А Вы куда идете? - крикнул он в ответ.
- В Афган! Нас завтра в Афган отправляют!
- Я с Вами! - крикнул Коля и бросив лопату побежал к нам.
- Стой! Стрелять буду! - закричал часовой снимая с плеча автомат. Но к нему подбежал один из сержантов отбывающий срок за спирт и схватил его автомат.
- Ты, что идиот? В кого ты собрался стрелять? Мужик на войну бежит! - сказал он.
Нам вместо сапог выдали ботинки. Мы сразу почувствовали легкость в ногах и бегом побежали в магазин. В этот день солдаты покупали вино открыто никого не боясь. Всю ночь наша рота гуляла. Сержанты и офицеры испарились, и мы были предоставлены сами себе.
Рано утром появились сержанты и стали приводить нас в чувство. Нам приказали забрать свои вещи и выходить строиться. Я забежал к Аташке на склад. Дверь была заперта. А на двери висела записка: "Мужики! Моя жена родила второго ребенка, и я поехал домой!"
Нас посадили по пять человек в машины с открытым кузовом и медленно очень медленно повезли через весь город Иолотань. Мы стояли в кузове и смотрели по сторонам, еще не понимая куда нас везут. Жители города высыпали на улицу. Женщины плакали. Мужчины кричали нам ободряющие слова. Собаки выли. Только сейчас до нас начало доходить, что нас провожают на войну.
Возле станции стояло много гражданских людей, которые приехали со всего союза. Молодые женщины с грудными детьми. Матери. Отцы. Братья. Они приехали прощаться. На станции появился офицер и приказал всем садиться в вагон. Молодая женщина закричала. Схватила грудного ребеночка на руки. Подбежала к офицеру и упала перед ним на колени.
- Я Вас прошу! Я прошу Вас! У него же ребенок! Я прошу оставить отца ребенка здесь! - кричала женщина стоя на коленях протягивая на руках грудного ребенка к офицеру.
Офицер, опустив голову, стоял молча. Он ничего не мог сделать.
Перед входом в вагон стояли все наши сержанты и офицеры. Они жали нам руки и желали удачи.
Поезд тронулся. Впереди Афган.
103 ОПС
Часть 2. АФГАН
103 ОПС - отдельный полк связи. Место дислокации г. Кабул, возле дворца Амина.
Пересылка.
После Иолотанской учебки, мы летели в Кабул самолетом из Ашхабада. В самолете открыл банку "Завтрак туриста" и смотрел, как проплывают горы под крылом самолета. Красота! А вот и пересыльный пункт Кабула. Пержана, который весил больше ста килограмм, взял такой же толстый Полковник.
- Ты у меня каждый выходной будешь ходить в увольнительную в город! - широко улыбаясь говорил толстый полковник. Пержан прыгал от радости!
- Мужики! - радостно кричал он. - Вот мне повезло! Каждый выходной буду ходить по городу Кабулу! Мороженное с бананами кушать и колой запивать!
Мы ему конечно завидовали, и мы с интересом ждали, кто возьмет нас. На пересылке скопилось очень много народа. И было легко отличить новеньких от стареньких по цвету формы. У стареньких она вся выгорела на солнце. Мы с моим другом Колей, которого призвали в армию за месяц до дня рождения, когда ему должно исполниться двадцать семь лет, смотрели как наши товарищи пытаются попасть в ансамбль песни и танцев. Танцоров набралась целая очередь. Интеллигентного вида капитан, с шевронами музыканта, смотрел как солдатики прыгают, и кувыркаются, и делал пометки в тетрадке.
- Жаль, что мы так кувыркаться не можем! - тяжело вздохнул Коля. - Сейчас бы в ансамбль песни танцев попали и всю оставшуюся службу тащились бы! А так возьмут нас в пехоту и будем бегать по горам!
- Тебя в пехоту не возьмут! - сказал я.
- Почему это?
- Высокий ты. Два метра, это хорошая мишень! - сказал я и показал в сторону танцующих мальчиков. - Гляди-ка! Это же из нашего взвода, Князькин скачет!
- Точно он! А нам и не рассказывал о своих талантах!
Капитан с музыкальными нашивками смотрел как Князькин делает сальто и загадочно улыбался. Затем подозвал его к себе и записал его имя в свою тетрадку. Затем подозвал всех артистов и приказал им стоять здесь и ждать его.
- Через десять минут, Вы все поедите в расположение ансамбля песни и танцев! - объявил капитан, поправляя спадающие с носа очки. Танцоры от радости запрыгали! Выше всех прыгал Князькин.
