ArtOfWar. Батаев Станислав Григорьевич. В зоне "б" и далее...

Подполковник Батаев Станислав Григорьевич. Родился 16 мая 1945 г. в Астраханской обл.

В 1965 г. окончил Северо-Кавказское военно-техническое училище в г. Орджоникидзе (ныне г. Владикавказ).

Проходил службу в ЗРДн Рижского ЗРП 27 корпуса ПВО.

В 1968-1969 гг. участвовал в боевых действиях во Вьетнаме в качестве СВС по координатной системе при ЗРП. После возвращения из Вьетнама назначен на вышестоящую должность в той части, из которой убывал во Вьетнам.

В 1971 г. поступил в военную Академию ПВО им. Жукова, которую с отличием окончил в 1975 г. и по распределению был назначен на должность начальника штаба 377 гвардейского ЗРП. Затем служил на различных командных и штабных должностях Белорусского военного округа.

Прослужил в войсках более 30 календарных лет. Закончил службу в должности оперативного дежурного ПВО БВО. Награжден 12 медалями СССР и Беларуси, медалью Дружбы Вьетнама.

Проживает в г. Минске. Работает в Белорусском государственном университете физической культуры. Член городского Совета ветеранов боевых действий на территории других государств.

В сентябре 2008 г. возглавлял делегацию СВС Беларуси во Вьетнаме.

В зоне 'Б' и далее...

После остановки в "зоне Б" мы через несколько часов прибыли в расположение своей группы. Так с июня 1968 года начинаются вьетнамские будни нашей группы. В это время наши военнослужащие уже не сидели непосредственно за штурвалами зенитно-ракетного комплекса, как это было два-три года назад. Сейчас на нас возлагалась совершенно другая и более узкая задача. Советские военные специалисты были прикомандированы к тому или иному зенитно-ракетному полку и составляли группу. В эту группу, как правило, входили:

- старший группы, а до 1968 года в группах был обязательно и заместитель группы по политической работе;

- начальник штаба, после 1968 года, обязанности начальника штаба исполнял один из толковых офицеров группы;

- главный инженер;

- основные специалисты по системам зенитно-ракетного комплекса;

- врач.

Всего в группу входило от 10 до 15 человек. Наша группа в это время только формировалась, так как наши предшественники убыли на Родину, а прибывали все новые и новые военные специалисты. Вот и в этот приезд прибыл я, Николай Канивец с Украины, Алексей Рыбаков с Ленинграда и врач кажется откуда-то с Урала.

Формировал группу и был ее старшим - В.Г. Журавлев, полковник, командир полка из Ульяновска.

Главным инженером - Г.Н. Дзевульский с Таллинна. Командовал вьетнам-ским зенитно-ракетным полком, которому мы оказывали помощь, майор Куен Хан, уроженец Южного Вьетнама. Три года он обучался в Советском Союзе в академии им. Буденного, свободно говорил на русском языке.

Комиссар полка - Ву Тьен - пользовался большими правами (выше командира полка), в Советском Союзе не был и русского языка не знал.

Заместителем командира полка был Чан Дик Хуе - очень грамотный офицер, семь лет учился в Советском Союзе в академии им. Буденного. Русский язык знал от-лично, но никогда при общении с нами этого не показывал. Был ярым сторонником китайской ориентации, полностью поддерживал курс китайской политики по отно-шению к Советскому Союзу, а потому относился к нам довольно прохладно.

Со стороны вьетнамского командования за нами закреплялись группы обслу-живания в количестве до десяти человек, которые включали: руководящий состав, переводчиков, водителей, поваров и хозяйственных работников, как нас ориентировали в нашем посольстве, все они, как правило, были сотрудниками государственной службы безопасности Вьетнама.

Вьетнам - страна с особыми обычаями и нравами. С первых дней пребывания там надо было вживаться в новую, непривычную для нас обстановку.

Вьетнамцы очень не любят фамильярностей - похлопываний по плечу, по спине, по коленке, особенно с нашей стороны, европейцев. Говорят они негромко. Вы-криков в полный голос почти не услышишь. Демонстрации, скандирование на митин-гах они еще допускали, но повышать голос "просто так" считалось неприличным.

Впрочем, это очень дружелюбные, приветливые, улыбчивые люди. Улыбка на лице вьетнамца, когда он разговаривает с тобой, обязательна: это знак вежливости.

Когда мы приезжали на боевые позиции, вьетнамские военные, прежде чем идти по своим рабочим местам, всегда угощали нас крепким зеленым чаем. Сами по себе они неторопливы. Эта неторопливость вошла в плоть и кровь вьетнамцев. И еще одна важная их черта - следование строгому распорядку дня. Они поднимаются рано утром и где-то в 6.00-6.30 уже начинают работать. С 10.00 до 11.00 обеденный перерыв, который продолжается до 14.00 (с включением сюда обязательного сна). А затем опять работа - до 18.00.

Этот распорядок хорошо изучили и пилоты американских самолетов, кото-рые стремились наносить воздушные удары именно тогда, когда вьетнамцы спа-ли. Мы же в это время старались всегда быть на боевых позициях, чтобы в случае нападения противника быстро привести зенитные ракетные дивизионы в готов-ность к отражению налета. Порой приходилось серьезно говорить с иными бой-цами ВНА по поводу их традиционного дневного сна и неторопливости.

Несколько слов о велосипедах. Может быть, сегодня ситуация несколько из-менилась, но во время нашего пребывания в этой стране складывалось впечатле-ние, что велосипед - не средство передвижения, а буквально член вьетнамской се-мьи... На велосипедах местные жители ездили на работу, на боевые позиции, в гос-ти. Причем часто можно было видеть, как на одном велосипеде едет... вся семья.

К велосипеду прикреплялись также циновка, на которой вьетнамцы спали, и, конечно, хозяйственная сумка. Купить велосипед в то время была мечта каждого вьетнамца, кто его не имел. И еще: это транспортное средство требует соответ-ствующей ремонтной базы. Вот почему вдоль дорог и улиц в городах мы видели маленькие "мастерские", которые представляли собой ящик с нехитрым набором материалов и инструментов: клея, кусков шин, ключей, насосов. Любой желающий мог тут подзалатать свою машину, подкачать камеру. Причем этими "мастер-скими" владели в основном женщины и дети. Почти все мужчины были на войне.

Следов военной озабоченности на лицах вьетнамцев мы практически не видели. Они весело смеялись, обсуждая свои повседневные дела. Хотя никто не забывал и об опасности.

Признаков войны, то есть воронок от разрывов бомб и снарядов, руин крупных домов, фабрик и заводов было очень много. Нас строго предупреждали, что нельзя делать никаких снимков в присутствии вьетнамского руководства, которые показывали бы результаты этой войны.

Основной стратегический мост через Красную реку в городе Ханой был полностью разбит, но вьетнамцы быстро восстановили его проезжаю часть.

Зенитно-ракетные дивизио-ны нашего полка занимали пози-ции на под-ступах к Ханою и име-ли задачу: не допустить воздуш-ных ударов по городу, его объек-там и мостам. Так как полк при-был в этот район с юга Вьетнама и перешел в подчинение ЗРВ ПВО и ВВС, то произошла и за-мена личного состава. Наша зада-ча состояла в том, чтобы в ко-роткое время, обучить личный со-став знанию техники, ее боевому применению, ремонтировать при выходе ее из строя и, конечно, совместно с бойцами ВНА принимать непосредственное участие в отражении воздушных ударов противника.

В первые дни пребывания во Вьетнаме было очень тяжело переносить жару. Постоянно хотелось пить. Вьетнамские товарищи из числа обслуживающего персонала снабжали нас питьевой водой. На задание в зенитные ракетные дивизионы мы выезжали на УАЗике румынского производства, у которого были сидения вдоль борта. Вот в это пространство вьетнамцы закладывали для нас все возможные напитки от пива до разновидностей лимонада. Но была такая жара, что мы, еще не доехав до позиций, выпивали всю эту жидкость. На позициях пили кипяченую воду и чай, которой нас с удовольствием угощали вьетнамские товарищи.

Работать приходилось, преодолевая языковый барьер. Особенно трудно было при проведении занятий с бойцами по технике и ее боевому применению.

При объяснении работы тех или устройств зенитно-ракетного комплекса попадались такие термины, которые не поддавались переводу. Бойцы плохо понимали, о чем идет речь, задавали много вопросов. И мы чуть не на пальцах объясняли, что к чему и как правильно понимать и толковать тот или иной термин. Технической литературы и учебных пособий по технике не было. А потому нужно было подать материал так, чтобы они могли, как можно больше записать, начертить схемы и в дальнейшем пользоваться этим материалом при эксплуатации зенитных ракетных комплексов. Аудиторий для проведения занятий не было. Вьетнамцы прямо на позициях сооружали навес, накрывали его банановыми листьями или листьями пальм, чтобы солнце не припекало. Столов и стульев тоже не было. Бойцы сидели на полу, на циновках и записывали кто карандашом, кто ручкой все, что мы им объясняли. Досок школьных тоже не было, так мы сами из обыкновенных досок сколачивали щиты, красили их в черный цвет и вот на них писали и чертили. На фото я провожу занятия с бойцами зенитно-ракетного дивизиона по структурной схеме зенитно-ракетного комплекса.

Вьетнамское командование отбирало в зенитные ракетные войска лучших людей, самых образованных, самых толковых и расторопных. Но все равно у многих из них за плечами было не более четырех-семи классов образования. Поэтому нам приходилось проводить занятия не только по боевой технике, но и по общеобразовательным дисциплинам, особенно по математике и физике.

Вновь прибывшим молодым вьетнамским парням первоначально трудно было объяснить, что они ведут войну нового типа, когда противника непосредственно в лицо не видно, невозможно сойтись с ним врукопашную, поймать его "на мушку" в прорезь прицела винтовки или автомата. В данном случае имеем дело с радиолокационной техникой. Где вращающиеся антенны СНР обнаруживают воздушные цели за несколько десятков километров и наводят управляемые ракеты на них по определенным правилам. И надо отдать должное вьетнамским ребятам. Они с упорством старались постигать нелегкую ратную науку, изучали технику.

Дни и ночи они просиживали над схемами, которые мы им давали, и над математическими формулами, учились ориентироваться в кабинах зенитно-ракет-ного комплекса, постигали значение той или иной кнопки или переключателя на пультах управления. Учились, как правильно распознать воздушную цель на мерцающем экране индикатора.

Зенитные ракетные дивизионы действуют в полной тишине, слышен толь-ко монотонный гул работающих дизельных агрегатов, да команды на выполне-ние определенных операций. И когда по оповещению получают данные, что в небе вражеские самолеты, а радиолокационной станцией их не видно, нервное напряжение достигает предела. И когда, наконец, воздушную цель обнаружива-ют, а ракеты ставят на подготовку к пуску, слышится глубокий вздох личного состава. Потом слышится мощный, похожий на взрыв, звук старта, и ракета уходит в небо, оставляя за собой шлейф огня. И снова тишина. Все ждут результата. И если ракета подрывается у цели, и цель поражена, тогда всплескам радости нет предела. Обычно после каждого боя мы собирали весь личный состав зенитно-ракетного дивизиона и проводили ана-лиз их действий с соответствующими выводами.

Наряду с проведением занятий с личным составом, необходимо было при-вести боевую технику в боеготовое состояние. Провести необходимый ремонт и соответствующую настройку. Получали новую технику. Группа жила в дерев-не Куанг-Бин, провинции Хатай - это в 30 км от Ханоя. Большое значение мы придавали маскировке техники зенитно-ракетного комплекса, чтобы не просто было его обнаружить с воздуха. На фото можно увидеть, как мы маскировали станцию наведения ракет. Мы для этого использовали крупные листья банановых плантаций и ветки пальмовых деревьев.

А на этой фотографии показаны фрагменты маскировки пози-ции и прилегающей местности зенитно-ракетного дивизиона.

В июле 1968 года противник не вел активных боевых действий в районе северовьетнамской столи-цы Ханоя, зато резко активизировал свои воздушные налеты на город Хай-фон, главный морской порт страны, через который поступала помощь Вьетнаму со всего мира и, конечно, в первую очередь из Советского Союза.

Мы считали, что нам здорово повезло. Вот уже два месяца как мы во Вьетнаме, а налетов авиации противника нет, нет и боевых действий. Думали, что войне конец, и мы вскоре покинем Вьетнам. Но командованию виднее. И планы противника оно, на-верное, знало лучше, чем мы предполагали.

А потому 12 августа 1968 года нас перебазировали под Хайфон. Главная за-дача, которая была поставлена полку, не допустить воздушных ударов противни-ка по порту. По объектам города и мостам. С самого начала боевых действий аме-риканцы делали попытки отрезать Хайфон от остальной части страны, так как Вьетнам именно через этот морской порт получал основную часть международной помощи от стран социалистического лагеря. Город этот расположен в дельте Красной реки, дороги от него идут через каналы, протоки, по многочисленным мостам. Так что основной удар противник стремился нанести именно по мостам. Но прежде чем свободно наносить удары по объектам, по городу, порту ему необ-ходимо было уничтожить систему ПВО района, то есть уничтожить наши зенитные ракетные комплексы. И хоть мы и не вели до сих пор боевых действий с противни-ком, мы неустанно готовились к этому и готовили весь личный состав полка.

Жили мы в это время в деревне Ка-Фу, в 15 км от горо-да Хайфон.

Немного расскажу, что представляла собой эта деревня, в сущности типич-ная для всего Вьетнама. В тени густой растительности тесно и беспорядочно сто-яли крестьянские хижины - несколько столбов и балок, легкие, плетенные из поло-сок бамбука стены, одна из которых днем снимается или открывается. Крыша из пальмовых или банановых листьев, или же из рисовой соломы. Мы эти хижины между собой называли "бунгало", правда, потом и сами вьетнамцы стали их так называть. Между хижинами лоскутки огородов и садов, если размеры позволяли, то они сажали батат (сладкий картофель), перец, цитрусовые, съедобную траву, бананы, а на решетках из бамбука - плети с метровыми баклажанами и полуметровыми огурцами. По деревне свободно бродили небольшие черные свиньи, утки, куры, жирные маленькие собачки - их мясо особенно любят во Вьетнаме (это для них деликатес). В нашей группе был маленький песик по кличке Шарик, мы его очень любили и всегда старались его, чем-то угостить. Потом он куда-то исчез. И только перед отъездом мы узнали, что еще 16 февраля 1969 г. при праздновании Тэт (Нового года по вьетнамскому календарю) он попал на праздничный стол.

Нас разместили на окраине такой деревни под склоном большой горы. Было много зелени и под маскировкой этой зелени нам сделали "бунгало". У нас был небольшой дизельный агрегат, который обеспечивал нас по вечерам электроэнер-гией. Чуть выше по склону горы вьетнамское командование сделало небольшое жилище для командира группы, где он часто встречался с вьетнамским командо-ванием, решая повседневные вопросы. А группа обеспечения находилась в самой деревне, это в метрах пятидесяти от наших хижин.

Вот в таком бунгало мы и проживали. В нем было с учетом климата даже очень хорошо. Не жарко. Оно хорошо проветривалось.

Вдоль этой деревни текла речка шириной где-то метров десять. Вода в реч-ке была страшно грязной, по виду напоминая поток грязи с гор. Но местные ребя-тишки с большим удовольствием прыгали с крутого берега в омут этой речки и купались. Порой тащили нас за руки, чтобы мы вместе с ними купались. Мы, ко-нечно же, отказывались и как можно, сопротивлялись. Но главное то, что никто и никогда из этих ребятишек не болел, искупавшись в этой грязи.

Недалеко от деревни были рисовые поля. На этих полях было много воро-нок от бомб, размеры воронок были разные от 5 до 20 метров в диаметре и глуби-ной от 1 до 5 метров. По сухопутным ячейкам можно было подойти к этим ворон-кам. Однажды мы проходили мимо этих воронок и увидели, что в них водится ка-кая то рыбешка. Мы смастерили удочки и решили попробовать что-то поймать. И действительно, мы наловили мальков много. Сами потом в обыкновенном ведре готовили из этого улова уху. Получилось очень вкусно, а главное, напоминало нашу русскую пищу.

За первые три месяца что провели, во Вьетнаме, мы познали все прелести тропического климата. Прежде всего, это жара и влажность. Всегда влажное все тело. Даже когда нет жары, кажется, что купаешься во влаге. В воздухе висит водяная пыль. Если выстирал что-то из одежды и вывесил просушить, а нет солнца, то она так и остается висеть влажной, киснет, покрывается плесенью. Как говорили наши врачи, здесь идеальная атмосфера для размножения различных микробов. Особенно тяжело приходилось полным, тучным. От постоянной влажности тела, от постоянного раздражения потом, да еще когда кругом красная пыль, кожа покрывалась зудящими прыщиками, сыпью - пот-ницей. Сколько лет прошло, а сле-ды этой самой потницы дают знать о себе и сейчас.

Спали обязательно под москитником или пологом, так как комары и всевозможные твари там круглый год. Самая низкая температура воздуха была в феврале месяце +10-16 градусов, а влажность такая, что, кажется, все промокло насквозь, да еще холод собачий. Вьетнамцы, мужчины и женщины, носят, как правило, свободную, максимально облегченную одежду. Спят они на циновках. Глубокий смысл в этом то, что лежишь на твердом, и тебя как бы обдувает, становится не так жарко. Если же лежишь в мягкой постели, она охватывает тебя, согревает и возникает такое чувство, будто тебя обложили, корячим компрессом - это в летнее время. Зимой же, когда не такая высокая температура, а влажность 98 %, то становится совсем жутко, лежишь во всем влажном, как будто в термосе с холодом. Одежда, которую нам выдали в Москве, мягко говоря, не совсем подходила под климатические условия, в которых мы находились. Особенно прорезиненный плащ, который и выглядел чудовищно, но главное совсем не пропускал воздух...

Оденешь его, особенно зимой или когда шли проливные дожди, и как в термосе паришься. На фото видна наша форма одежды в зимнее время года.

На боевые задания в зенитно-ракетные дивизионы мы выезжали на машине румынского про-изводства, очень похожей на советский уазик. Но так как дороги были здорово разбиты, а ездили довольно на высокой скорости, то набивали такие шишки, что тело было в синяках. Кроме того, при-езжая с задания к месту жилища, были, как правило, всегда потные, грязные, а условий естественно ни-каких. Мы решили смастерить себе душ. Как-то отвозили ракеты на проверку в специальную зону. Там был настоящий военный городок, где наши советские специалисты, в основном с заводов-производителей этой техники, занимались ремонтом, доработкой и ракет, и зенитных ракетных комплексов. Вот там мы увидели их походный душ. Нашли где-то бочку, сделали в ней соответствующее отверстие, подняли ее на высоту, огородили это место щитом, и душ готов. Утром наливали воду в боч-ку, а вечером, когда возвращались с позиций, можно было принимать душ, вода за день порядком нагре-валась. На фото мы в шутку делаем торжественное открытие этого до-потопного душа, которому мы бы-ли чрезмерно рады.

При выездах на задание час-то проезжали мимо порта города Хайфон и однажды подошли до-вольно близко к кораблю, при-шедшему из Советского Союза с грузом. Хотели поговорить с русскими ребятами, узнать, как там на Родине. Но ополченцы, стоящие на охране судна, ближе 100 метров до него не допустили. Мы покричали нашим соотечественникам, но из-за рабочего шума нас никто не услышал, мы помахали им и поехали дальше на выполнение задачи.

Расскажу коротко о питании. Основная масса вьетнамского народа, никогда в истории зажиточно не жила. У них действовала карточная система практически на всю еду (исключение, пожалуй, составляла сельскохозяйственная продукция, которая выращивалась на участках и подворьях).

Карточки существовали также на ткани, мыло, керосин, дрова, бумагу, даже на зубную пасту, чай, сигареты, кофе. Самые низкие месячные нормы были на са-хар - порядка 150 граммов, мяса или жиров - около 350 граммов. Для малышей до 15 месяцев должны были выдавать в месяц по 4-6 банок драгоценного сгущенного молока и добавочные нормы сахара и мяса. Самые дефицитные товары распре-деляли на общих собраниях населения. Кроме того, мы видели множество ма-леньких рынков в переулках или же на перекрестках дорог, на которых продавались кое-какие овощи и фрукты. Изредка продавали связки лягушек, мелких креветок, ра-кушек. Особых длинных очередей мы не видели. Крестьян государство рисом не снабжало, они должны были обеспечить себя сами, да еще и городу выделять.

Пережить трудное время вьетнамцам помогали Советский Союз и другие социалистические страны, которые поставляли продовольствие, машины, трактора и предметы широкого потребления. Благодаря этой помощи вьетнамский народ мог с таким упорством вести нелегкую войну с мощным агрессором.

Мы же, советские военные специалисты, питались довольно сносно и нехват-ки продуктов не испытывали. В Ханое была создана специальная продовольственная база, а в местах дислокации приличным питанием обеспечивало руковод-ство провинции.

В зависимости от сезона на столе были овощи: лук, помидоры, огурцы. Реже редька, перец. Из фруктов: апельсины, бананы, мандарины, почему-то зеленого цвета, а также грейпфруты и лимоны. Летом на короткое время появлялись, покалены - зеленоватые пупырчатые плоды, их можно было ломать, очищая зеленую или желтоватую кожуру, под кожурой - белая, сладкая до приторности, мякоть с черными семечками. Иногда нас угощали манго и плодами хлебного дерева, со студенистой, кисло-сладкой мякотью. Он хорошо утоляет жажду в жару и освежает. И, конечно же, ананасы. Они растут на небольших участках земли, как у нас на дачных участках капуста. Участок от участка разделены посадками кактуса с большими острыми иглами. Мы однажды рядом с позицией зенитно-ракетного дивизиона увидели участки с посадками ананасов. Подошли к ограждению и через щели между листьев кактуса увидели спелые ананасы. И такое было желание сорвать несколько штук ананасов, что не выдержали и пролезли под кустами кактуса на участок, а там оказалась собака, которая, заметив нас, бросилась в нашу сторону. Мы быстренько назад, но место где пролезали, не пометили. Пришлось, чтобы собака не покусала, пробираться напрямую, через колючки кактуса. Конечно, были здорово поцарапаны.

Основной же продукт питания - рис. Его мы ели практически ежедневно. Правда, иногда в качестве гарнира был и картофель. Подавали к столу блюда из капусты и конечно рыбные блюда.

Когда не было налетов авиации противника, мы занимались в основном обучением вьетнамцев навыкам обслуживания техники. Тем не менее, было, достаточно свободного времени, мы писали письма на Родину, причем писали за день по нескольку писем сразу.

Все чаще вспоминались родные и близкие. Самой большой радостью было письмо из дома. Почта приходила очень редко, порой в 2-3 месяца один раз. Потому получали по 15-20 писем сразу. Читали и перечитывали их по несколько раз, так что хватало до следующей почты. Зачастую приходилось делиться новостями из дома с товарищами, а поскольку все мы были с разных регионов Советского Союза, то немного представляли положение на Родине. Моему сынишке в июне 1968 года было четыре месяца, так моя жена обвела на лист контур его ручонки, вот я и носил в кармане вместе с фото жены и контур ручонки сына.

29 августа 1968 года были в Хайфоне на приеме в честь Дня независимости Вьетнама. Прием был великолепный. А с учетом того, что мы молодежь вообще раньше никогда не присутствовали на подобных мероприятиях, то это было вообще незабываемое событие. Оно и сейчас, спустя столько лет, ясно стоит перед глазами. После приема на площади города состоялся грандиозный митинг, присутствовало более тысячи человек. Вьетнамцы скандировали нам: "Льенсо! Вьетнам! Монам!", что в переводе означает: "Да здравствует советско-вьетнамская дружба". А затем в театре показали большой праздничный концерт.

Но вот и для нас закончились мирные денечки. Противник в это время начал наносить удары по объектам и мирному населению.

В сентябре месяце 1968 года нашему полку пришлось неоднократно отражать налеты авиации противника. Так, 23 сентября полком было пущено 10 ракет по авиации противника. Самолетов противника было много. Но воздушные агрес-соры применяли помехи, противоракетный маневр, стараясь любыми способами уйти от поражения. И все же 34-й дивизион нашего полка, технику которого буквально за день до этого налета противника мы тщательно проверяли и настраивали, последней ракетой сбил-таки самолет противника, который упал в море. Мы находились на месте постоянной дислокации и наблюдали за боем как бы со стороны. Наш командир после этого боя принял решение находиться под любым предлогом на позициях зенитных ракетных комплексов. Вьетнамское же командование не желало видеть наших специалистов на позициях зенитных ракетных дивизионов во время налета авиации противника, ссылаясь на обеспечении нашей безопасности. Но мы уже, пользуясь поддержкой высшего советского командования, сами выезжали на позиции и старались не пропустить налета авиации противника.

27 сентября тот же дивизион сбил еще один самолет противника. На машине мы срочно выехали к месту его падения, чтобы собрать все, что от него осталось. Но так как по авиации противника вели огонь одновременно и ствольная артиллерия, и ополченцы (а последние оказались ближе к месту падения), обломки самолета, естественно, нам не достались. Нас просто не допустили к месту его падения.

Затем по радио и в печати сообщили, что в такое-то время там-то зенитчиками Вьетнамской Народной армии был сбит американский самолет. Хотя мы-то видели, что именно наша ракета его сбила... И вообще интересно отметить, что во всем Вьетнаме велась широкая пропаганда эффективности пехотного и артиллерийского оружия, возможно даже в ущерб пропаганде современных видов ПВО - ракет и самолетов. Возможно, это делалось с целью повышения психологического воздействия на ополченцев и поднятия их боевого духа в сражении с авиацией противника. И действительно, если человек сидит в окопе под бомбежкой, в известной мере чувствует себя куропаткой, на которую охотятся. А если у него в руках автомат или пулемет и он знает, что есть хоть один шанс из тысячи попасть в пикирующий самолет, он чувствует себя бойцом, он сражается. А стремления сражаться за свободу и независимость у вьетнамского народа было велико.

Противник понимал, что целей своих он не достигает. И пытался вновь и вновь прорваться к объектам города.

Надо отметить, что после стрельб по противнику, каждый зенитно-ракетный дивизион спешно менял место своей дислокации. Это стало правилом с самого начала боевых стрельб нашими зенитными ракетными комплексами. Иначе противник запоминал их дислокацию и затем массированно наносил бомбовый удар по позициям.

Так, после боя 27 сентября наш героический 34-й дивизион спешно свернул свою материальную часть и начал совершать марш на запасную позицию. Мы контролировали ход свертывания материальной части, учили как лучше и быстрее выполнить те или иные моменты при свертывании, а затем сопровождали колонну с техникой к новому месту назначения.

По ходу движения колонны нужно было пересекать русло реки по понтонному мосту. И вот здесь как-то неожиданно водитель тягача, который тянул кабину "П" (кабину приемо-передающих устройств), резко повернул корпусом тягача, так что кабина подошла к краю понтона. Он резко накренился, и кабина медленно перевернулась в реку. Об этом инциденте было доложено высшему командованию ВНА и командованию советских военных специалистов. Путем срочно принятых мер, тягачами с лебедками, кабина была вытащена из реки. Думали, все - пропала дорогостоящая аппаратура. На следующий день мы разобрали все блоки кабины, вынесли их на улицу, разложили на солнце и таким образом до конца дня просушивали аппаратуру. В течение ночи собирали и ставили на место все блоки, надо было это срочно выполнить, так как не знали, какие планы у противника по нанесению следующих воздушных ударов.

И вот на следующее утро все было подготовлено к включению всего комплекса в боевое положение. Вначале решили автономно включить аппаратуру кабины, которая искупалась в речке. Думали если будут замыкания в электрической сети, то надо будет еще немного подсушить. Ну а если будет нормальное включение, то достаточно будет всего лишь настроить аппаратуру. Перекрестившись, включили рубильник. Замыканий не было, техника заработала. Стали настраивать боевые параметры всей аппаратуры. И спустя часа два весь зенитно-ракетный комплекс был боеготов. Когда доложили об этом командованию, они сразу и не поверили, что подобное возможно. Мы же после этого случая (тем более, что слух о случившемся распространился по всем войскам) гордились за свою технику, считали, что надежней нашей нет.

А противник как будто ждал восстановления боевой техники и начал вести интенсивные разведывательные полеты. А вслед за разведчиками летела уже боевая авиация.

И вот 25 октября все три дивизиона нашего полка уже вели огонь по авиации противника. В результате мы сбили еще один американский самолет, который упал в море.

Мы всегда стремились добраться до останков сбитых самолетов первыми. Нам это нужно было не только по факту - что мы сбили самолет противника, а главное, взять содержимое данного самолета и отправить по назначению, а именно, как нас инструктировали, в соответствующий отдел нашего посольства. Но, к сожалению, по причине препятствий вьетнамской стороны мы не всегда могли выполнить это. Вспоминается случай, когда мы ехали к месту падения сбитого нашими ракетами американского самолета. По дороге был мост через небольшую речушку. Подъезжаем к мосту, а он закрыт на ремонт и на нем работают порядка сотни человек. Но интересно отметить, что сутки назад мы проезжали через этот мост, и никаких признаков его повреждения не было. Вот таким образом нам мешали добираться до места падения сбитого самолета.

В Ханое был сформирован как бы склад с останками сбитых американских самолетов для обзо-ра их населением страны, поднимая тем самым боевой дух вьет-намцев и личного состава Вооруженных сил. Рядом стоял большой щит с информацией - где, когда, сколько и кем были сбиты американские самолеты.

Вот там-то мы и видели останки самолетов агрессора, может быть, даже тех, которые были сбиты нашими дивизионами.

А 2 ноября 1968 года было передано заявление о прекращении бомбарди-ровок Демократической Республики Вьетнам.

Однако полеты разведывательной авиации США продолжались, и к ноябрь-ским праздникам мы сделали себе подарок - сбили разведывательный беспилот-ный самолет.

Но особенно много хлопот по-прежнему доставлял скоростной высотный самолет - разведчик SR-71. Поэтому 25 ноября нас перебазировали на новые по-зиции между Ханоем и Хайфоном, ближе к трассе по которой он, как правило, пролетал. Полку была поставлена задача - уничтожить этот самолет. Задача была очень важной. Этот самолет летал на высоте 20 000 метров и со скоростью 3200 км/час. Советскому командованию необходимо было доказать вьетнамскому руководству, что наши зенитно-ракетные комплексы способны уничтожать любые воздушные цели, и тем самым поднять престиж нашего оружия.

На новых позициях мы сделали несколько пусков по SR-71, но, к сожалению, безрезультатно. Наши ракеты и ЗРК были далеко несовершенны.

Накануне Великой Октябрьской социалистической революции (6 ноября) нас всех советских военных специалистов - наше военное руководство собрало в Посольстве Советского Союза в Ханое на торжественное собрание. Был дан боль-шой концерт, вручены подарки. Командованию были заданы вопросы по поводу присвоения воинских званий, так как у многих офицеров сроки присвоения оче-редных званий уже вышли, а сообщений о присвоении званий не поступало. Вскоре прика-зом Главнокомандующего Войсками ПВО СССР многих повысили, в том числе и меня - было присвоено воинское звание "старший лейтенант". Но оказывается, ранее это звание мне уже присвоил Командующий армией. Таким образом, мне дважды при-своили "старшего лейтенанта".

29 декабря 1968 года мы получили поздравление с Новым годом и подарки от Министра обороны СССР. Каждый получил открытку за подписью Министра обороны, Маршала Советского Союза Гречко А.А. В содержание подарка входило:

- одна буханка черного хлеба,

- банка черной икры,

- одна банка растворимого кофе,

- четыре килограмма сухой колбасы,

- две банки плавленого сыра,

- одна банка колбасного фарша,

- две банки кофе со сгущенным молоком,

- две банки шпрот,

- три пачки печенья,

- десять пачек сигарет "Фитиль",

- одна бутылка водки "Столичной".

После встречи Нового года и почти до самой весны противник не наносил бомбовых ударов по объектам Вьетнама. Но полеты разведывательной авиации продолжались. Дивизионы нашего полка несли постоянное боевое дежурство и при получении оповещения о полете самолетов разведчиков быстро переводились в боевое положение и открывали огонь по ним. Так, в марте месяце был сбит еще один беспилотный самолет-разведчик.

В конце апреля 1969 года вся наша группа провожала меня и Николая Канивец домой на Родину.

По сложившейся уже за прошедшие годы традиции командование зенитно-ракетного полка ВНА и вся наша группа накрывали праздничный стол по русскому обычаю. На столе, как правило, было то, что практически мы видели в течение года. А это, конечно, блюда из кур, свинины, возможно даже и из собачек (об этом, есте-ственно, мы не знали), и весь набор экзотических овощей и фруктов. На столе в не-большом количестве было пиво и рисовая водка (Ля Мой). Сидели, вспоминали, как мы впервые все вместе собрались, познакомились, как практически за время нахож-дения в этой стране стали друг другу родными. А на следующий день состоялся при-ем всех отъезжающих в Министерстве Национальной обороны ДРВ. Во время приема были вруче-ны от имени правительства Вьетнама награды, подарки и грамоты. После приема нас поселили в международную гостиницу Кимлиен в ожидании убытия в Союз.

Но так как в это время резко обострились отношения между Советским Союзом и Китаем, то сообщение ни воздушным, ни железнодорожным транспор-том из Вьетнама в Союз через Китай не функционировало. Оставалась связь мо-рем. А кораблей из Советского Союза в это время в порту Вьетнама не было. Во время ожидания транспорта мы часто вечерами собирались с друзьями, пели пес-ни под гитару, в это время рождались стихотворения об этой стране. Одно из них:

Прощание

Наступил конец командировки,

вещички сложим в чемодан.

Прощай Вьетнам, бомбардировки,

как будто выполнили план.

А, кто продолжит наше дело,

тем - удачи всякий раз,

и иногда за чашкой чая

ребята вспоминайте нас.

Узнали лучше о тревогах,

о бомбах разных и войне.

Вьетнаму помогали много

порою, позабыв о сне.

А дома ждут нас все родные

жены, дети, отец и мать.

Мы смело можем им ответить,

что долг сумели мы отдать.

И от стервятников воздушных,

и на земле, в любом бою

мы, как ветераны войны прошлой,

всегда дадим отпор врагу.

Конечно, грустно видеть сборы

ребят в автобус провожать,

самому же оставаться

и долг свой дальше выполнять.

Но время шло, и мы узнали,

как нас домой уж провожают

писать всем письма обещали,

не думая, как время пролетает.

Давать не будем обещанья,

к чему пустой словесный звон,

давайте просто на прощанье,

введем один простой закон:

В любой компании при встрече,

везде, где быть придется нам,

всегда второй или же третий

бокал поднимем за Вьетнам.

За тех, кто жизнь оставил здесь,

кто раны получил в бою,

за тех, кто вечно помнить будет

вьетнамскую молодость свою.

В конце мая 1969 года за нами прилетел самолет ИЛ-18 Министерства обороны СССР. Мы летели домой. Это был неофициальный полет нашего лайнера на Москву через Индию и Пакистан, а потому проходил он с некоторыми интригами. Так, при посадке на дозаправку в городе Карачи (Пакистан) нас вывели из самолета и повели в здание аэропорта, но в это время совершал посадку американский самолет, нас быстро вернули на борт нашего лайнера и мы там находились при заправке его топливом, что является грубейшим нарушением инструкции. Но необходимо было сделать так, чтобы с американского самолета нас не видели во избежание международного скандала. Подлетая к Ташкенту, командир воздушного корабля спрашивал, будем ли делать посадку на дозаправку в Ташкенте, мы все хором ответили: "Если хватит керосина до Москвы, то не надо делать никаких посадок". Хотелось быстрее домой...

Так закончилась моя боевая командировка в далекий Вьетнам.

Полностью Воспоминания были опубликованы в сентябре 2005 г. в Белорусской военной газете "Во Славу Родине" под рубрикой - "Как это было".

Фото см. на сайте http://www.nhat-nam.ru/vietnamwar/oldfoto27.html

Комментарии: 2, последний от 06/07/2015. © Copyright Батаев Станислав Григорьевич (moovvv@mail.ru) Размещен: 30/07/2009, изменен: 30/07/2009. 39k. Статистика. Фрагмент: Вьетнам Иллюстрации: 1 штук. Годы событий: 1968-1969	Оценка: *7.003** Ваша оценка:
Аннотация: Так было

Батаев Станислав Григорьевич В зоне "б" и далее...

Батаев Станислав Григорьевич
В зоне "б" и далее...