ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Zmey Hazara
2. Эпоха. 3-й и 4-й эпизоды слившиеся вместе...

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 8.87*10  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Эпоха - это там,где мы вместе...

продолжение ессе "Эпоха..."

Третий и четвертый эпизоды ... вставшие вместе в одну "киноленту" прошлого.

  
   Сука всю свою жизнь (ну с завидным постоянством) я задавал себе один и тот же непреодолимый вопрос - почему так тяжело блять жить? Хрен его знает, но еще с детства мне казалось, что у меня этот "квенчинс" в череде вынимаемых "матрешек" (мне представлялась картина Мира и судьбы человека в нем, как сувенирный набор запихнутых друг в друга деревянных изделий) самый актуальный. Но встретишь пару друганов со двора, и смотришь, ты уже вовсе и не крайний в этом списке неудачников. А еще позже, вроде и вовсе ты не лузер. Налаживается все.
   Но вот это "странное" "лузерианства", так я именовал это явление, теперь вернулось. Что же такое вновь? А ответ прост - армия, состоящая из своих совершенно недетских отдельных "матрешек", часть которых осталась уже за спиной: кмб, учебка, пересылка и конечно же "часть", которая еще тебя ждет.
   Об армии можно говорить бесконечно, особенно когда ты уже пережил ее, и смотришь на тот период с высоты прожитых лет. Когда же ты находишься в ней родимой, мало у кого это вызывает свинячий восторг и ежедневное "рестовое" восхищение.
   После дневных "кошмариков" ночь там приходила, как спасительница, а уставшее тело падало под одеяло, быстрее всех физических законов, в том числе и закона притяжения. Всеобъемлющий голод сверлил молодой желудок, тогда как мозг дотошно выискивал картинки из последних воспоминаний "гражданки", чтобы не дать новоявленному "духу" окончательно сгинуть в отчаянии этого насланного судьбой бытия. Потому и определение давалось такому перцу - "человек с душком". Ну никакого падла героизма.
  
   Судьба порой делает с молодым человеком такие вещи, что и поверить невозможно скажем в обществе "спокойных" студентов. Так называли класт молодёжи в начале 80-х, которые сто процентов знали, что ни в какую армию они не пойдут и им уготованы теплые места ВУЗов и отсрочки. Незнание географии в школе и отговорка, что мол - все это мне не нужно, это не факт, что вы не попадете именно в то место, за которое получили в свое время двойку. И пусть это место совершенно непохоже на описание в учебнике, все равно, малое утешение, - географию нужно учить. Просто некоторые все это делают, как в песне поется: "... Я географию учил не по учебнику...".
   Но песня песней, а житуха же "рулит", или как сейчас модерного говорят "жжет", по своему.
  
   Палатки, палатки, кое-где бараки между которыми такие по-восточному "гражданские" перетяжки с бельем, и еще какая-то осенняя по среднерусскому "обычаю" грязь, вот что встретило нас в расположении бригады. Странный гайд представлял местную картину "маслом", очень похожую на работы именно Босха (не Рембрандта или Ян ван Эйка, а именно товарища Босха - с его кучей малюсеньких персонажей и движущегося хаоса) - раскинутый на некогда высотном пустынном месте столицы провинции гарнизон, горная растянутая по принципам сторон света гряда, и злые лица этих странных людей, вокруг нас, идущих или скорее бредущих куда-то в неизвестность. Словно смотришь на все это со стороны, и не с тобой это происходит - не с тобой. Строй идет, словно испуганные телята в стаде, боящиеся посмотреть толком по сторонам, чтобы вдруг не съели. Вот справа - ехидная ухмылка, какого-то "дедушки", потом странный знак, напоминающий петлю виселицы. Ну, а мы, как герои картин нидерландского средневековья периода Северного возрождения перемещаемся в пространстве, туда, где нас ждет наш "Сад земных наслаждений" (одна из картин Иеронима Босха, завершающая трилогию Ада). Эх эти "дедушки" - нам тогда все были "дедушки", все кроме нас.
   "Вешайтесь...!!!" - звучит, как триумф местного колорита.
   И тут уже идет смена палитры и теней. Хитрый мрачный мазок, непредвзятый "кусок" света вдоль стандартной гримасы лица, которые вместе создают образы бродяги, вырисовывают отдалено труды Рембрандта. Лицо закопченное, смуглое, одни глаза и еще, не по уставу длинные светлые волосы... Это лицо мрачного живописца (такая аллегория) смотрит на меня, словно само по себе (словно в Третьяковке), и вдруг сцена оживает. Хозяин лица проводит рукой по горлу, но сам при этом смеется. "Вешайтесь" - знакомые слова с "учебки" в армии встречают тебя с первых же секунд пребывания.
   Дивные моменты жизни. Но вдруг пинок под зад этому "деду" изменяет устоявшуюся было картину мироздания. Герой тот оборачивается, и встречается взглядом с новым персоналием - челом в выгорелом на солнце бушлате, и тут пинок еще раз. Значит не дед это все таки, не дед. Слышится крик...
   - Рыжий... ты, какого хера рот раззявил, служба медом показалась? Одна нога здесь...вот мутный...бля...
   Это было так феерично, что наш строй дружно "заточил" в ту сторону свои "абальники". Кто это был, офицер или прапор, разобрать нельзя, как собственно и лица героев картин ван Эйка, как и в галереи эпохи Возрождения, - по всюду одни "клоны" и "партизаны". Догадаться о сути можно только по действам, а действа реально определяли кто здесь кем командует. Это был явно командир. Он видимо устал чего-то ждать от этого товарища и применил вспомогательный, очень популярный опять же в армии, метод убеждения. Нормальная служба, как положено. Но мои глаза, как начинающего художника, бегают вокруг, словно пытаются запомнить всю эту серую картину. Тайком, с некоей трусостью, но бегают.
   Мы перемещаемся, не поднимая головы правда, но идем дальше. Только переглянулись с дружком Белым на секунду и снова взгляд в "пол". Не дай бог на кого не так посмотреть - не хочется стать очень быстро одним из героев этого пейзажа. Хрен его знает, что тут за порядки. Начало не ахти, прямо скажем, и не особо хочется во все это "выходить".
   Перед стройным, но все же удручающим мироздание своим видом, рядом палаток, нашу "колонну" остановили. Картина застыла. И на этом фоне отсутствия в кадре жизни, проехал грязный УАЗ со снятыми дверями. Из него раздался мат-перемат. Я заострил внимание на этом лихом моменте и прямо на ходу услышал выкрик:
   - Латыгин, молодняк в клуб и к комбату...
   Тот, кого назвали Латыгиным, повернулся к строю лицом, и как-то устало махнул на нас рукой, давая понять, что мы его уже достали.
   - Сержант давай этих в клуб и закрой. Шоб ни одна падла не лазила туда . Понял?
   - Так точно.
   - Валяй. Только смотри у меня. Если, что у бойцов пропадет..... Узнай, что у них с сухпаем и если нужно распорядись. Валяй...
   - Есть.
   И уже обращаясь к нам, сержант с характерным прокопченным лицом и усиками, набрав в грудь воздуха, завопил:
   - Правое плечо вперед ... шагом марш... Але бойцы ... харчи не развешивать... подтянись...
   С обратной стороны клуба на маленьких ступеньках курили анашу. Ее запах я уже знал с пересылки. Аромат не перепутаешь ни с чем.
  
   При входе стоял небритый и помятый "кусок", регулирующий наше броуновское движение в будущее. Как по заказу на мне заход в клуб закончился.
   - Стоп - скомандовал прапор, перекрыв рукой проход, - Трое со мной!
   Я оглянулся и с тревогой посмотрел в глаза Белому. Он выглядел несколько растеряно, потому как, как раз он должен был возглавить эту "геройскую" тройку, отобранную таким грубым способом небритым куском.
   - Приказано запереть их тут и не трогать, - растянуто проговорил сержант, пытаясь "спасти" моих товарищей.
   - Не борзей. Щас приведу. На мою ответственность.
   Заграбастали тех, кто был рядом с Белым. Ну, а я соответственно "отмазался".
   Час у сопровождающего нас офицера оказался не 60 минут, а гораздо больше. Белый и "компашка" тоже пропали на долго. Они так и не вернулись в тот вечер в клуб. Позже я узнал, что парни попали в первый батальон. Парашютисты мать его - ни разу не прыгали.
  
   Но все же не это вспоминается с неким теплом и даже можно сказать ностальгией, таким первым кадром под названием эпизод из всей этой истории. Вся армейская петирушка сливается потом в одну цельную черно-белую хронологическую киноленту, которую периодически крутит мой мозг (уже конечно же с ошибками и недочетами - воспроизведение любой пленки за столько лет портится), все время внося временные субъективные корректировки и недочеты. И даже новые лица, пусть даже и добрые, что здесь нонсенс, не оставляют той памяти.
  
   Запомнился один разговор, который теперь словно сон:
   "Я студент 3 -го курса Бауманского, и у меня бронь. Правда, за нее нужно попотеть. Но не хочется. Пойти в армию это поступок. Но зачем этот к черту поступок? Жил бы себе в Москве, бегал в институт, вечером на дискотеки, девочки опять же...Тепло и мухи не кусают, сытый с маминым борщем? Ну, поунижался бы перед преподавателем, чтобы тройку поставил и все - еще один экзамен повис бы как хвост...Перетерпеть бы, гордость спрятать. До военной кафедры дотянуть. Но вдруг слова отца - "это все вы лоботрясы, стеляги хреновы ...джинсы хренимсы, золотая молодежь, тьфу...зады свои бронью прикрыли, а в Афгане пацаны гибнут... Ты бы дорогой либо учился, либо эту, как ее там....не смешил. Она и без того смешная. В армию иди...Больше отмазывать не буду".
  
   - Але ... подъем...!
   Я открыл глаза и тут же вскочил - привык уже просыпаться до конца "по дороге". Передо мной стоит крепкий мужик, среднего роста, одетый совершенно не по уставу. Странная куртка с капюшоном, таких ранее не видел, и под ней синяя олимпийка. Вот тебе и армия. Борода и усы- тоже атрибутик, что говорить.
   - Ты что ль, дзюдоист, младшОй?
   Вопрос возвращает меня полностью в реальность. В деле у меня, еще с приписной комиссии и с поступления в военное училище, все было отмечено. Потому и красовалась жирно отметка- "Годен в ВДВ".
   - Так точно...
   Смотрю на плечи мужика, но погон нет вовсе. Стараюсь осмотреться по сторонам. Вижу наши кучкуются уже - кто стоит у сцены в шеренгу, кто движется куда-то.
   - Наибов ... проверь...
   Меня схватили за шиворот и резко рванули. По идее, рывок был сильным, я должен был, как мешок с костями грохнуться на пол. Но этого не произошло - память мускульную не пропьешь. Меня сдернули в бок для банального броска через бедро, а уйти от него легко, если вовремя понять, что к чему. Просто вставляете свою ногу между ног атакующего и оплетаете его опорную. При удачном стечении обстоятельств, скажем разница в весе, росте, вы еще и победитель. Эти обстоятельства и случились. Я рухнул сверху на этого Наибова. Не "ипон", конечно, но пара очков заработаны - если на ковре. Кроме того, чувак почти попал мне на удушающий сам.
   - Годится ... в строй. Бери "пожитки". Бегом на улицу.
  
   Мужик говорил резко, но тихо, и почему то его слова пронизывали насквозь. Из клуба вывели шеренгой в семь человек и, построив в колонну по двое, повели в сторону парка машин. Мужик с бородой тут же отстал. А впереди в сумерках раскинулся темной полосой перевал.
  
   Но снова не назову и это главным эпизодом - тоже все пока общее дополнение, поток мыслей и фрагментов из художественной галереи. Да взгляд "монгола" исподлобья на меня всю дорогу меня тоже не впечатлил, так, чтобы помнить уж особливо. Ну, подумаешь ему не понравилось, что прием у него не вышел, зато он вышел у меня, и это еще понравилось и "Бороде". Хотя этот момент тоже не понравился Монголу. Короче снова не это, так как все время кто-то кому-то не нравился. Привычная картина страха, опасности - сосет под "ложечкой", так как я понимал, что придется отстаивать свое "первое" место, тоже не претендовала на память. Привычное дело.
  
  
   - Я ваша нянька на неделю парни. Добро пожаловать в разведку, - сказал старичок Наибов, когда мы, миновав дивный щитовой модуль, остановились у армейской палатки, из которой как из русской избушки шел дымок, - Дедовщины у нас нет, в привычном понимании, не бздите. Есть уважение и понимание. Но служба медом не покажется. В шеренгу по одному-у-у ... на пра-во-о-о...
   Мы построились.
   - Правила простые. Говорить буду один раз и навсегда. Кто прослушал или тупой... его проблемы. После огребания пиздюлей поймет. Ум прямо пропорционален количеству полученных пиздюлей. Если постоянно огребаешь, значит тупой - обижайся на себя сам. В бригаде для вас всяких там неуставных мерок нет... мало того, это правило за которое спрашивается... рубануть можете и деда...чужого конечно, иначе рубанут вас тут ... свои. За палаткой не ссать ... убью....
   Далее пошли "цу" значения которых, мне тогда "челу с душком", были еще недосягаемы. Потока информации для моего мозга было достаточно и в этом объеме.
  
   У входа в палатку бак с чистой водой, и там сидит устало развалившись словно барин солдат. Дневальный. Он получает "цу" объяснить нам, что к чему. По каким законам идет жизнь внутри этого объекта? Да по самым простым, которые этот дневальный уже схавал.
   Мне же какой-то старший сержант, пояснил тут же:
   - Братишка, единственная просьба... лег ...и спи,... ни каких пробежек. Очень чутко сплю. В остальном я "удав". Без претензий. Второй раз не повторяю.
  
   Вообще я понял, что все здесь нужно запоминать с первого раза - люди тут "ленивые", молчаливые, и напрягаться не любят. Вот что произойдет, если не запомнишь, оставалось загадкой. Но думаю быстро разрешимой.
  
   Судьбоносно, но тоже не то. И даже небольшой дворик со спортивным матом на земле и поединок с казахом, всего лишь фрагмент, составляющая... простая составляющая общего здешнего холода и несуразицы.
   - Давай паря... действует все ... броски... захваты, болевые... в рожу не бьем. Пока... не бьем.
   Поединок был резким. Страх быстро улетучился перед матерым разведчиком и я его "сделал". Просто, как на татами, на зональных соревнованиях. Главное успокоится и не жужжать. "Сдох" только очень быстро. Не знал еще, что на "высоте" над уровнем моря, все ж под трешку, дышать нужно привыкнуть. А "монгол" то тертый калач, тогда ситуацию то и исправил в свою сторону.
  
   Девушки. Самое прекрасное, что есть у солдата, это воспоминание о девушках. Это как проекция параллельной жизни. И Светка меня провожала потом, провожала получается на войну. Как в кино. И это был последний теплый миг гражданской жизни. Как много это все значит... потом.
   Но снова это всего лишь миг... теряющийся в пространстве времени.
  
   Начало декабря 83-го. Наша рота почти вся ушла под Суфлу, туда же на маршрут Суфла - Мухаммедага уже были брошены два ДШБ бригады, 3-й и 4-й. Вскоре случилась заварушка и в Вулусвали.
   "Карантин" закончился резко. Высокогорный воздух, тяжесть в груди и быстрая усталость, одышка с резью от воды в животе (нужно привыкать к воде, она зараза кипит тут не так как на равнине) остались в прошлом. Больше теперь нельзя было кивать на это. Ты в строю.
   Загрузились в вертушку достаточно быстро. "Разведывательно-досмотровая группа" - термин со смыслом. С большим смыслом. До того никто из нас и не знал, что нарушение системы управления душман и их проводки караванов с Пакистана одна из основных задач разведподразделений и сил спецназа. А ведение воздушной разведки караванных маршрутов вертолетами армейской авиации с досмотровыми группами: либо разведки бригады, либо специального назначения на борту, рутинная работа, которую предстоит делать нам. Уже позже для лучшей отладки всей гармонии введут штатный разведвзвод в каждом батальоне, а тогда вся нагрузка ложилась на нас.
  
   "Пакистанский выступ" уже был больным местом. Где-то там, полностью отрезанный и блокированный. Туда шли воздушные караваны. Снабжение только по воздуху. Земля покрыта "охотой". Спасение от нападения - "штурмовые" летчики и разведка со спецназом на дальних подходах. Тогда еще не было Стингеров, 84-й еще впереди, и "Крокодилы" вытворяли просто отчаянные вещи. "Красный глаз" их не брал.
   Тактика была простой. Ведущий срывался в ущелье и вызывал на себя огонь духов. Потом играючи "уходил". Открытых стрелков уничтожали ведомые шквальным залпом по земле. Вот этот шквальный залп и увидел я в "дырку" десантной вертушки, болтающейся и трясущейся в чужом небе, от чего просто "ошалел" не на шутку.
   Когда ноги снова почувствовали плотность земли, глушенный и от этого видимо особо приметный для начсостава, я был остановлен кем то из командиров.
   - Ранен?
   Я провел рукой по лицу. На ней кровь. От куда то течет, вроде из-за рта. Поднимаю глаза - передо мной улыбающееся лицо...
   - Губу прикусил... ничего ... заживет...с крещением...
   Видимо от тряски и напряжения я хватанул себя зубищами по губе - смех. Но первая кровь была пущена. Война...
   И это всего лишь фрагмент.
  
  
   И почему-то мне запомнился тот парень, которого я никогда не видел, и больше никогда не увижу...
   Профессор по "термеханика", доцент с кафедры сидел молча у доски. Потом встал и подошел к окну. Аудитория напоминала в этот момент кладбище, время от времени наполняющаяся людским шепотом, словно присутствующих на похоронах.
   Словно обухом по голове ударило - у него сын погиб... И все в жизни стало вдруг мелким и ничтожным. Лил дождь, было не по-осеннему холодно, а на деревьях еще полным полно было листвы. Преподаватель повернулся ко всем нам осунувшимся лицом и почти прошептал...
   - Идите ребята домой... только тихо...
   Весь поток вышел молча и как просили, тихо. Все двести человек.
   А он остался. Я не точно помню его глаза, потому что был тогда далеко от "передовой", т.е. от доски, но почему то очень долго меня преследовали они на фронтовых дорогах, так, как я их себе представлял. Глаза отца потерявшего сына в какой то далекой стране, со странным и чужим названием Афган. Стране, которая еще ждала и нас.
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 8.87*10  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023