ArtOfWar. Коваль И.. Валгалла конголезской войны

Вальхалла конголезской войны.

Центральная Африка 1997 год

...- А кто вообще вспомнит то тебя друг, кто поймёт?.. Кто перескажет те мысли и переживания, что ты тут испытывал? За что сражались, за что умирали?..

- За что спрашиваешь? А зачем ты живёшь? Зачем мы все живём? Жрать, срать, по ресторанам ходить? Итог то один - смерть. По мне бОльшая часть человечества живёт, сродни насекомым, не задумываясь, что пришли мы все в этот мир, чтобы пытаться поменять его в лучшую сторону, или в худшую, уж кому, как написано.... Есть просто судьба у каждого, и хрен ты от неё уйдёшь куда, не обманешь,...да и она тебя не отпустит... (из диалога высказывание одного наёмника).

...Противодействовать взводу русских наёмников - лютый кровавый капец... Они дерутся до конца, до последнего патрона, а когда кончается БК, пускают в ход все, что есть под рукой. Смертельно ранил русского, не трогай его, скорее всего перед смертью он зажал собой гранату без чеки... Русские даже наёмники, не способны отступать...

(Высказывание бывшего уворент-офицера ССО США, сотрудника Blackwater Ника Флобера - из рейтинга боеспособности военных разных стран)

Уже вторые сутки шёл мерзкий тропический дождь, который не останавливался толком даже на те, три-четыре часа до обеда, как обычно бывало ранее. Казалось южнее, в долине притока реки Конго, было гораздо суше, тогда как здесь полный потоп. Весь Северный Киву стал перед музунгами или матеко, как тут называли белых наёмников племена банги, местом не простым. Повстанцы начинали контролировать достаточно большие территории, и погода во всем этом тоже играла не последнюю роль. Весь период, что группа белых добровольцев пробыла в Заире, можно было назвать вторым сезоном дождей. Экзотическая красивая природа, на поверку оказавшаяся союзником смерти, перечёркивалась дикой влажностью, ночными перепадами температур, лихорадкой Эбола, и черт знает ещё чем, к примеру, клещами-убийцами, жуткими червяками, живущими в воде и проникающими быстро в еду, одежду, да и при возможности и в сам ваш организм. Нужно было следить за всем, чтобы не подхватить какую-нибудь заразу или не заболеть страшными местными болезнями, убивающими человека мастерски похлеще пули, к примеру: лихорадкой "крым-конго", денге, марбургской лихорадкой, атипичной пневмонией. Обычно считался март самым противным в этих местах месяцем, но как выяснилось - начало февраля тоже не очень-то могло порадовать кого-либо из "туристов". Хоть было в целом и тепло, европейцам, державшим здесь позиции, приходилось не сладко во всех отношениях. Мокрая одежда не успевала высыхать, потому все тяготы и лишения переносить без выпивки было не возможно. С момента прилёта в Кисангани борта N .... АН12 из аэропорта Шарджи, на котором прибыл специальный груз и небольшая группа добровольцев, в усиление подразделений под Букаву, прошло меньше месяца, а нормального бухла уже почти не осталось. За это время было выпито тридцать ящиков джина с хинином и ещё столько же рома. Вода и алкоголь здесь ценились на весь золота.

По тропинке, в абсолютном водяном тумане, через низкорослые джунгли шёл человек. На его голове красовалась афганская "шляпа" с советской красной звёздочкой на тулье по центральному шву, поверх которой был одет капюшон, с плеч свисал уже промокший от воды, и от этого ещё более тяжёлый, перуанский пончо. Автомат висел на шее поверх одеяния, и рука, немного высунутая наружу, лежала на ручке управления огнём. Под пончо мужчина ещё что-то держал, укрывая видимо от дождя, потому казался неестественно толстым. На ногах были одеты черные резиновые сапоги. Нужно подчеркнуть, что именно черные, а не какие-то ещё, ибо здесь это существенно,- чёрный цвет с определённого времени был дефицитом, как ни парадоксально. На то были почти анекдотичные причины. В Кисангани, на базе НАЗ, в паре контейнеров, которые привёз сюда один коммерсант-чудила, чтобы одеть бойцов Мобуту, хранились сапоги в большом количестве только белого цвета, и именно их выдали "осенним -назовцам", как форму одежды. Выглядело очень смешно. Нужно уточнить, что осенние назовцы это те деревенские жители, кого Мобуту призвал в свои ряды для войны с повстанцами за рудники и железную дорогу на севере осенью 96-го, и они очень отличались даже от тех "воинов", которые вставали в ряды "регуляров" ранее. Отличие это было во всем - крестьяне были тощими, абсолютно не мотивированными, голодными и не очень умными. Потому резиновое обмундирование было добросовестно потеряно этими "рэмбами" в глине и грязи джунглей Ансонго. Хитрый "Чудила" заработал, конечно же, денег на поставках этих белых сапог, но что с ним стало потом, никто не знает. Вся эта история, и смех, и грех, требует по идее, наверное, отдельного рассказа. Только представьте себе негров в белых резиновых сапогах в джунглях? Это уже анекдот. Ну, как-нибудь ....

Ближе к лагерю, где были оборудованы позиции, и стоял вкопанный танк Т-55, который не ездил, в силу отсутствия у него одной гусеницы, тропинка отличалась модерновым видом - открывалась выкладка резаного бамбука, а полукруглая граница на подходе к ней была высыпана кольцевидным холмом хлора. По бокам дорожки стояли стропилы-столбы, перекрытые сверху поперек толстым бамбуком, на котором в виде самой настоящей крыши "жили" брезент и толстая полиэтиленовая плёнка. Кое-где горный бамбук сочетался с крепкой листвой местных тропических растений, которыми была выложена и сама крыша вигвамов, и несколько сторожевых постов, где размещались посты охраны по периметру лагеря. По краям вдоль тропинки шёл ров, в который по вертикальным кустарным протокам стекала вода, уходящая в сторону нижних джунглей под откос. Так выходило, что до внутренних блиндажей тот, кто шёл по тропинке, доходил в достаточно чистой обуви и имел возможность стряхнуть с себя дождевую воду и грязь. Такая архитектура была сделана не столько для эстетики, сколько требовалась гигиеной, и была вызвана именно безопасностью проживания личного состава в период дождей. Бурлящая на земле, в глине, дождевая вода хранила в себе смертельную опасность. На кронах деревьев, стволах некоторых размашистых кустарников, увесистых скалистых выступах предгорий, которые нависали над джунглями, веками скапливались экскременты крыланов и летучих мышей. Ливни, вымывая их даже из многочисленных фигурных пещер в горах, крепкими речными потоками разносили все это далее по лесам и оврагам, в том числе и по зонам, деревням, проживания людей, где порой имелось множество озер и прудов, в которых боже упаси искупаться музунгу. Именно в древнем "дерьме" рукокрылых прятался смертельный враг, который дремал столетиями, но стоило вирусу быть потревоженным водным потоком и попасть в зону обитания человека, как он пробуждался, словно волшебный джин туканги, и начинал убивать достаточно быстро. Кроме того потоки лесной воды смывали падаль: трупы наземных мелких животных и грызунов, которые также являлись рассадником различной заразы. Далее все шло по накатанной. Тёплая вода и испарения моментально увеличивали популяцию африканских комаров, которые, в отсутствии живых носителей в нужном объёме, питаются свёрнутой кровью умерших животных и являются переносчиками страшных вирусов на большие расстояния.

Военный в пончо, дойдя до укрытого ветками блиндажа по этой тропинке, остановился на мгновение у входа. Там стояло большое ведро с яркой красной надписью "memento mortis", что означало, что о смерти нужно помнить всегда и не входить в помещение в грязных сапогах.

Человек, наступив в посудину правой, а затем левой ногой, поболтав ими там, скинул с себя мокрую накидку и вошёл вовнутрь.

- Это вам парни, - сказал он, кидая на небольшой сделанный кустарно из ротанга столик несколько свёрнутых советских плащ-палаток.

- О-о, где взял Егор? - спросил один из сидевших у очага, к кому собственно и обращался вошедший.

- Там, где взял, там уже нет. Мико, это тебе бакшиш, у тебя же днюха вроде,- проговорил Гром, присаживаясь у огня и вдыхая ноздрями вкусный запах жаренного мяса,- Снова "диди"? Говорю я вам, подхватите какую-нидь заразу...

"Диди" называли животное грызуна, который был ростом с кролика.

- Сам ты...., диди. Говорю дукера стрельнули,- пояснил второй житель жилища, который лежал в дальнем углу землянки и курил трубку. Дым от ароматного дубайского табака приятно наполнял помещение и отбивал запах гнилых древесных корней.

Звали парня Андрес Арни, бывший легионер 11-го дивизиона из Балани. Это имя он приобрёл во Франции, Легион давал такую возможность,а вот как его звали до сего момента, никто не знал. Здесь у каждого была своя тайна, у кого-то большая, у кого-то не очень, но стараться узнавать что-то было не принято, да и опасно.

- Он привитый,- пояснил бывший легионер,- Главное употреблять с большим количеством рома-негро. За базар отвечаю.

Тот, кого именовали Мико, злорадно усмехнувшись на замечание товарища и махнув рукой, в знак того, что исправить ничего нельзя, посмотрел на только-что вошедшего.

- Спасибо Гром. Хорошая вещь. Советский вещь очень хорошая, надёжная. По поводу праздник... Это у вас именины, день небесный покровитель. У нас у сербов празднуют день славы. Это память покровителя рода. Мой род праздник начал в прошлый век, когда шла война, и русский солдат спасти нас.

Обладателем настоящего индейского пончо и "афганской" панамы, вошедший в нехитрое солдатское жилище был Егор Громов, с позывным Гром, "командиро" отделения белых наемников, которые воевали здесь на стороне режима Мобуту. И Гром конечно же имел свою тайну пути, приведшего его не только сюда, но и вообще на "вечную войну". И равно, как и все, не говорил ни с кем по этому поводу.

-Вот как?! - произнёс задумчиво Гром,- Ну тогда за это нужно выпить. Я тут ром и раздобыл. Очень кстати...

С этими словами он, пересев на бревно, на котором был постелен суданский фараш, и, взяв у печки металлические рюмки из набора "старого колонизатора", со всей дури продул их. Это действо всегда не помешает перед налитием в сосуды любой жидкости принимаемой вовнутрь, чтобы выбить изнутри вездесущих огромных муравьёв.

Разлили ром. Выпили.

На стене "бунгало" висела карта. Серб Мико подошел к ней, и ткнув пальцем в тело заклеенной скотчем "навигационной системе", проговорил:

- Были мы тут... деревушка, тутси из неё днём ранее вроде ушли. Но ми бит остатке. Ту такое створена...,- проговорил Мико и протянул рюмку для новой порции,- За шта се боримо, не знам. Али за ово, что я видел, резать их буду гадов...

К огню пришёл Андре, покинув свой угол, который утонул в дыму. Пришёл со своей кружкой.

- Просраться им дали...Но эти были какие-то не такие.

Гром вопросительно посмотрел на него.

- Не простые мародеры. Бились хорошо. Профессионалы...типа. Хорошо стволами владеют.

- А одеты как? - спросил Гром.

-Да по одежде... нет отличий. Вроде нет...Но что-то не то...

Мико продолжал укоризненно ворчать и мотать головой.

Андре Легионер скептически улыбнувшись, обратился к нему:

- Что устроили хуту в Руанде, тоже мало не покажется. Так, что тут одни собаки со всех сторон. И диктатор этот "сесе", сволочь редкостная. Но имеется один коленкор, он платит деньги. И воюем мы тут именно за эти деньги. И не нужно Мико делать святое лицо...

- Андре я знать твой цинизм... Твой мнений и гуманитарная помощь гавно...

Мико махнул рукой.

- Конечно гавно. Это только одно название. Все сделано американцами так, чтобы голод и болезни уносили тут тысячи жизней. На самом деле гуманитарка это чётко продуманный коммерческий проект. Хитрый способ борьбы за ресурсы. И война эта, в которой ты пытаешься делать лицо "моны лизы" за алмазные и золотые копи. Все эти разборки только предлог... И нет тут правых с точки зрения одной формы морали или какой-то там еще....

Гром посмотрел на спорящих.

- Погоди Андрес, поясни. Кого вы там ушлепали?

- Думаю это не повстанцы местные.

С этими словами Легионер ушел в свой задымленный угол и вернулся оттуда с форменным рюкзаком.

-Одеты они были, как попало, но имели вот такие мешочки... По крайней мере те, кого мы привалили. Посему я сделал вывод, что одежда своеобразная маскировка.

Андрес протянул вещь Егору.

Вещь оказалась действительно интересной - рейдовый рюкзак рейнджера, произведенный в Китае.

- Во даже как? Смотри ка...

Егор покрутил оливковый однотонный рюкзак в руках.

- Хорошая добротная вещь, сделанная явно по лекалам американским и лицензионно. Все продуманно, места для креплений...крепежи для оружия и оснастки...

- Да..вот так. Отряд был весь с такими... Действовали группами по трое. Я думаю эти черти пришли из-за кордона... Еще и это..

Андрес, вытащив из голенища нож, протянул его товарищу рукояткой вперед.

Гром взял холодное оружие и покрутив его в руках ответил:

- Фирма Кэйс, классика жанра. Клинок "боуи" ... Ка-бар... Ножичек морской пехоты США. Вьетнамский вариант. Даже ножны не показывай... Откуда?

-Оттуда...

Андрес хитро улыбнулся, и на секунду исчезнув в своем углу, вновь предстал перед Громом, что-то впихивая тому в руку.

-Это взял у командира группы...

Гром покрутил в руках еще один клинок. На этот раз это было еще более коварное оружие, которое так же имело еще более специфическое происхождение.

-Если не ошибаюсь ..."стиллето"?,- проговорил Гром, пробуя на прочность клинок.

- В42.. нож-кинжал специального отряда ...американского. Старый, но страшный ...хороший убийца. Использовался ихними Дельта довольно долго. Даже на эмблеме у них есть... Это вам не просто М7. Смею предположить...

Образовалась новая пауза, которую нарушил Мико.

- У этот товарища постоянно конспирология. Не верь ему. Все тут просто...

Мико выхватил кинжал с плетенной кожей рукояткой из рук Грома.

- Ну да, куда уж нам ... Это у вас все патриотично просто. А я говорю, что все тут дерьмо. И нет тут ни правых, ни виноватых...,- парировал ему Андрес.

- Эти всегда есть...- Мико также не собирался видимо сдаваться.

Гром решил тоже внести свою лепту в этот стихийно начатый спор. Трофеи товарищей его впечатлили.

- Охота была хорошей... Вопросов еще больше.

- Да,- поддержал его Андрес,- Несколько таких трофеев есть еще у пары наших ребят. Те кто попотрошил немного трупики...

- Понятно,- произнес задумчиво Гром,- В этом стоит разобраться. Но все же касаемо вашего спора...

- Ну давай...

-Но есть же государство? Есть границы и есть закон в этих границах. Как быть с этим?

- Да никак. Скоро всего этого не будет. Это нафталин. Вы что, не видите, что ситуацией рулят мировые корпорации, для которых важна только прибыль и ещё раз прибыль в будущем. Если нужно будет разхерачить сотни стран с их границами для достижения своих целей, они сделают это.

Андрес отобрал кинжал у сидевшего на бревне Мико и спрятал его в сапоге.

- Но нельзя же ударить человека, простите за аллегорию джентльмены, просто так? Или можно? - Решил не сдаваться Гром, больше из интереса в ответах оппонента, нежели в отстаивании своей позиции,- Помните фильм такой?

- А зачем просто так? Брюс Увилис, что говорил? Нужно, что-то сказать, и неважно что. Вот эти дельцы и говорят. А у этого Мобуту грехов хоть отбавляй. Нет тут святых.

Егор улыбнулся.

-Тебе трудно возразить. Африка такой континент, словно и создан для мути всякой. Уж святости тут, в нашем понимании никогда не было и не будет.

- Скоро в Европе будет своя Африка. Мировым дельцам по хрену, где объявлять режим диктатора, главное они знают, что нужно сказать. Раньше наша страна знала тоже, что говорить, но потом ее суки предали. Детишки упырей из "цэка" слили страну, потому то мы все и подались в наёмники. Разве не так?

Гром не хотел больше продолжать этот диалог, ибо понимал, чем все закончится. Тем более думал он сейчас больше о трофеях, предоставленных ему товарищем - явно это холодное оружие явилось для этого маленького уничтоженного отряда штатным, а не случайным. А значит ...все в купе дает некий симбиоз проблем или точнее может дать в будущем.

Идеалист Мико, будучи молодым и горячим, решив парировать очередной выпад, и считая этот день своим святым днём, проигрывать не с обирался. Да ещё и ром сделал своё дело. Парень реально взъерепенился, встал, сжав кулаки, и выдал цитату на сербском, давая понять, что привык отстаивать свои позиции любыми способами:

- Новац нише главна ствар. Дошао сам до команданта. Веруджем му.

- Да мне похеру, что ты там базаришь на своем... Хочешь оскорбить говори на понятном мне языке,...упертый...

Андре застыл в вызывающе уверенной стойке.

- Брейк други,- почти выкрикнул Егор,- Давай ещё по одной.

-Не нужно ерепениться Мико, ты же не будешь отрицать, что нам платят и мы, поэтому здесь? - Андре пристально посмотрел на серба.

Тоже самое сделал и Гром.

- Нет, не буду...- смягчился горячий оратор.

- Ну вот. Не платил бы этот людоед таких барышей, меня бы тут не было,- продолжил Андре,- Законы современных джунглей.

- Финансовый подъем это самый понятный и, кстати, здоровый аргумент, мотивация поступка воевать за что-то,- тихо вставил свою реплику Гром,- Не я сказал. Цитирую...

- Истина,- согласился Андре.

Мико промолчал, что-то шепча себе под нос.

В землянку ввалился литовец Линас, и, скинув с себя мокрый брезент, проговорил:

- Нас перекидывают в другое место. Там фронт прорвали. Люди Тавернье дали драпа. Так вроде по-русски говорят...

Он засмеялся.

Повстанцы тутси весь предыдущий период наступали по круговому фронту, в том числе и здесь. Но южнее на Букаву их натиск был упорнее, хотя, по сути, тоже был безобразием. Вернее сказать, их движение конечно по всем правилам военной науки можно было назвать наступлением, но только с большой натяжкой. Две три беспорядочных волны атаки, потери и потом такое же беспорядочное отступление. Когда начинались дожди, следовала пауза, по истечении которой все повторялось с назойливым бредом. Периодически то тут, то там слышались перестрелки под шум лесных водопадов и реки, но они носили некий местечковый характер и заставляли селуки бендуки (белое ружье) с истечением короткого времени ко всему этому привыкнуть до безразличия и не обращать на многое внимание. Кто-то даже говорил под употребление джина в землянке обложенной камнями и нарубленным в горах древовидным можжевельником и бамбуком, что это руандийские тутси добивают своих раненых, чтобы не тащить с собой домой за Семлику, ведь по сути, это было не что иное, как вторжение на территорию другого государства, а возвращаться налегке в таком случае, куда как сподручнее. Кто-то преподносил свои версии иначе, объясняя ночные перестрелки, как дополнительные разборки с местными хуту за их связь с руандийскими соплеменниками.

Правда это или нет, Гром не знал, по причине полного ранее равнодушия к данному вопросу, потому что мародёрство в этих местах носило массовый неуправляемый характер. Племена тутси жили по обе стороны административной границы, и, в общем-то, ее не признавали, потому удара можно было ждать, как говорят, откуда "хошь". Очаг проблем был разожжён. Если конкретно по ситуации по поводу нравом тутси то, садистское отношение к мёртвым, даже своим, был фактом бесспорным, - это Егор видел лично. Здесь скрывался Грааль африканской философии и психологии - от мёртвого прока мало, если нельзя поживиться и помародёрствовать. Что уж говорить о понимании ими тезиса европейского сознания на войне - спаси товарища. Этого они вообще многие не понимали. О повстанцах можно было смело говорить и в пользу второй версии. Убийства, грабежи и мародёрство для отрядов тутси на территории хуту, были делом привычным. Понятие о чести, морали или ещё чём-то человеческом здесь в Африке вообще у народов, со скотоводческой рабско-предательской натурой, своеобразное. Эту "натуру" видимо всячески прививали колонизаторы бельгийцы с католическими епископами, для того, чтобы было легче управлять населением и получать свои дивиденды. В результате все, что умели делать эти деятели, так это резать и убивать, все равно кого - что бошки коровам отрезать, что людям, без малейшего понимания, что такое жалость, милосердие и справедливость. Их так тут разделили, что никому и в голову даже не приходило все эти годы, что по сути это все один и тот же народ. Но зато африканцы региона очень быстро поняли, что война это достаточно прибыльный бизнес, на котором можно наживаться. Храбростью повстанцы не отличались, проявляя прыть в основном только там и тогда, когда и где можно было поживиться - убивая в основном мирное население или просто слабых, кто не мог дать отпор. Не отличались они особым и умением и музунги научились даже отличать по почерку одну банду от другой. Не было у "черных" до селе и особой продуманной экипировки. То, что поведал Андрес, и то что увидел Егор, заставило задуматься...

Все изменилось в конце января. Удар "адэфээловцев", поддержанных силами соседних стран по позициям войск генерала Мобуту пришёлся сразу по нескольким направлениям. Привыкшие, к тому, что надёжно прикрыты подразделениями "белых братьев", батальон заирской армии, состоящий в основном из выходцев племён нгбайдийцев, конго и чилуба, вначале держался, будучи уверенным, что их, как всегда, атакуют не очень-то обученные партизаны Тутсилэнда. Но, как только они поняли, что тут что-то не так (на позициях разорвалось несколько гаубичных снарядов и на головы "гвардейцев кардинала" посыпались мины, а следом пошёл серьёзный натиск рядов пехоты, что доселе было не характерно), "марафики меуси" дрогнули и побежали сломя голову, оголив фланги, французам и бельгийцам. Те вместе с ротой "унитовцев" оказались в трудном положении. "Фрэнки" вступили в бой, но вскоре поняли, что нужно менять тактику, и, осознав плачевность своего положения в ближайшей перспективе (драться продеться в окружении), свалили, оставив в окопах подразделения Унита и голый фланг "славянского корпуса".

Не плохие позиции французов и южноафриканцев (самые лучшие по фортификационной ценности) из Карисимби атаковал руандийский спецназ, который действовал на стороне АДФЛ. Ударив клещами с двух направлений, при поддержке артиллерии с закрытых горных позиций, они достаточно резво снесли рубежи обороны лягушатников и, завязав бои под Гомой (а часть города уже была захвачена повстанцами тутси), выдавили людей Тавернье и наёмников из "Ауткома" с закреплённых позиций. Последние вынуждены были быстро отступать по дороге на Лубулу, которую по счастью не удалось перекрыть повстанцам тутси. Здесь партизан и войска интервентов остановили добровольческие сербские подразделения под командованием полковника Драгана, и в частности лейтенанта Миши, которые воевали вместе с ополченцами хуту.

Сербы, привыкшие в своих условиях к войне по системе "налёт" и "отход", тоже конечно толком не укрепились. Такая же тактика была и у отрядов "интерахамве", руандийских повстанцев хуту, воевавших на стороне Мобуту. Позиции совершенно не были готовы к навесному обстрелу противником. А наступающие, тем временем, вовсю стали применять пехотные миномёты, и достаточно успешно. Да и хитрая жестокость стояла на вооружении этих аборигенов. Руандийцы получили приказ работать жёстко, мстить за прошлогоднюю резню местным хуту и банги, потому в селениях в округе шли полномасштабные зачистки. Жителей убивали за любую связь с солдатами НАЗ. Очень часто при атаках повстанческая пехота использовала живые щиты из местных жителей.

- Сука, тут явно пахнет американцами,- услышал Гром ругань проходившего мимо серба, когда их маршевая колонна, брошенная с юга на поддержку оставшейся части "белого батальона", славянской его части, была уже в районе подъезда к населённому пункту Валикале.

Он сидел на подножке военного грузовика и про себя проклинал всю эту Африку, в особенности чёртов дождь, потоки которого сейчас стекали по его армейской плащ-палатке, а впереди видимость из-за тумана была практически нулевая. Ну, как тут воевать?

- Qu'est-il arrivИ? - бросил Линас бойцу из группы Шатана.

Шатан был неплохим малым, хоть и французом, но командовал френками и бельгами, кучей таких же отморозков, каким был сам, из корсиканского полка. С Линасом этот перец служил вместе в одной роте. Линас общался с ним, но близко не подпускал, называя всех этих френков мутными. В этот раз "шатановский" боец просто подошёл к ним "стрелять" сигареты.

Воин был выпачкан глиной и кровью, которая, по всей видимости, была, конечно же, не его, что придавало его общему виду какую-то дополнительную дикость, но, несомненно, брутальную. В особенности выглядел красиво окровавленный тесак, торчащий из стяжных колец на поясном ремне. Гром пристально всмотрелся в его замазанное маскировочной паклей лицо (белые замазывали лица, чтобы противник не признавал в них издалека наёмников). Уставшее лицо солдата, немного нервное, но страха в глазах нет, скорее есть некая озабоченность какими-то неразрешимыми вопросами, вызванными действиями командования.

- Rwandais intervenue,- ответил фрэнк,- Je suis de lЮ. Infanterie attaque au mortier.... singe ...chappИ.

Он взял три сигареты из пачки Линаса и помахал на прощание, увлекаемый куда-то громадной рукой проходящего сейчас мимо грузовика своего товарища.

-Как этого фрэнка зовут? Забыл.- спросил Егор.

-Кельт, он бельг.

- Мне один хер. Что там происходит?- спросил Егор Линаса, смотря вслед уходящим и кивая головой в сторону дороги на Гому, - Походу что-то новое.

- Походу... руандусы вмешались. Миномётами бьют с ближних позиций. Грамотно... Ну, а папуасы жмут с севера. Армия этого гребанного Мобуту разбежалась.

- Не мудрено... Вспомни старую поездку...

- Мда...,- словно сожалея о чем-то, тихо произнёс Линас,- Эпопея была с этими накладными.

Мимо промчался виллис, но вскоре остановился посреди бурлящей от падающей воды лужи и из неё высунулся тоже бородатый и грязный мужчина в истрёпанном кителе с нашивками 2-го парашютного полка французского легиона.

- Да ружа! - крикнул мужик на сербском и потом на ломанном русском с сербским акцентом, конечно, добавил, - У вас миномёт?!

- Тачно, - ответил Гомырь, который был в расчёте вместе с Громом и в этот момент слез с кузова, чтобы закурить и отлить.

- Брзо джурве овде на референтну тачку, ту чекаю вас!!! - крикнул мужик, который был типа начальника штаба полковника Драгана.

Гомырь, здоровый сорокалетний не то македонец, не то серб, повернул в воздухе рукой, подавая знак водителю армейского грузовика.

Гром и Линас запрыгнули в кузов почти, что на ходу.

Пока ехали, Гром вспомнил момент, как его определили в миномётный расчёт командиром. Это было почти сразу после нового года.

- Я снайпер, в снайперскую группу с Милодрагом договаривались? - проговорил Гром, пожимая крепкую руку сербского командира, который неплохо говорил по-русски.

- Не важна... пО-й-д-ем.

Командир подвёл Грома к какому-то строению, похожий на гараж, и сказал:

- Здесь получить миномёт. Оружие советское у нас, ты знаешь его. Снайперов у нас тут куча, а миномётчиков нет. Малаа.

- Но я не миномётчик? - возмутился было Егор, но серб и не собирался его слушать. Он просто махнул рукой.

- Тоже самое, умеешь стрелять сектор, тысячные знаешь, хорошо. Все тоже самой... К твоим людям ещё дам троих и машина. Миномёты "подносы" и их двое...

Сербский командир ушёл, а Гром так стал миномётчиком.

Гашика, парня из Днепродзержинска, с которым вместе начали путь "наёмных стволов" ещё со Средней Азии (именно оттуда и это прозвище, по которому славянские братья ошибочно принимали его за чеха), Гром увидел неожиданно. Навстречу ему, когда Егор давал распоряжения по снятию миномёта и боекомплекта с машины, пронесли самодельные носилки, состоящие из двух жердей и перевязочной ленты (ремней). На них и лежал старый друг, у него были перебиты две ноги в нескольких местах.

Когда носилки поравнялись, Гром взял товарища за руку, и посмотрел в его глаза. Гашик был в сознании, он тоже поднял глаза и что-то пробубнил невнятное, не выражая своим "черным" лицом буквально ничего. Укол есть укол.

- Кость разворочена одна, от пятки и голень...- проговорил сопровождающий.

- Как случилось?- поинтересовался Гром на французском.

- Я не знаю, я только санитар. Сделал ИМБ, наложил шину, перетянул артерию... крови потерял, но ... вытащили. Ему ещё повезло...

"Теперь будущее парня будет зависеть, как быстро его доставят на вертолёте в Кисангани..." - подумал Гром.

- Шанс есть...- это был последний санитар, увиденный здесь, и были последние слова этого санитара, который уходил вместе со всеми ранеными пока ещё в тыл.

Французы, получив реальных звездюлей, сваливали.

...Его здесь все звали Миша, или ещё Летёха. Резкий суровый взгляд из-под выгнутых надбровных дуг, острый тонкий нос и скулы, делали его западно-славянское лицо несколько злым, и казалось, что этот человек должен обладать нервозным характером. Но на самом же деле это был очень весёлый, спокойный и покладистый человек, на вид которому было примерно тридцать лет от роду. Он в принципе неплохо говорил по-русски, потому что вроде по одной из версий когда-то учился в Кишинёве. Но если быть объективным, по-русски он практически не говорил, чаще его речь выглядела, как некий микс сербского, русского и французского языков.

- Погледайте туда, - проговорил он сейчас, указывая Грому направление,- Это са ци?ем тачка. Это по-сербски таки. Я не знай, как по-русски правильно.

-Точка наводки прицела,- прокомментировал Егор.

- Да. Направление стрельба соответствует... туда...

Миша резанул рукой воздух, указывая схематично цель.

- Дистанций до цель, "де ля сибл", понимать?

Гром кивнул головой.

- Думаю 500-600 метер,- продолжил Миша, - Больше не нужно. Координатор наш сообщит. Или свой зашли. Камуникаця же овде, есть, значит. Так, что только стреляй. Разберёшься?

Тон у Летехи был спокойным, весь его "облик" говорил, что он никуда не торопится, казалось человек этот, просто рассказывает о планах на вечер. Ничего не было бы удивительного, если вдруг прозвучало приглашение пройтись по аперитиву в соседнем баре. Если бы конечно он был тут поблизости. Гром забыл и про наступления врага, и про тяжело раненного товарища, и, "словив" уверенность, такую необходимую в таких ситуациях, достаточно спокойно, аналогично уверенно, проговорил слово "да".

- Ну и "врло добар", велики, - вторил ему Летеха, что по-сербски означало не плохо, - Носити все заряды. Са табов буде группа поклопца двадцать человек. Справа ставь мина. Наш тамо неми, нико не иде тамо и ты жако носу.

Хотя ещё минутой раньше была куча вопросов, Гром вдруг осознал, что понимает своё место в этом новом строю, иными словами он ощутил, что перед ним открывается весь план его будущих действий. Он вновь кивнул головой, хотя понимание сейчас пришло скорее чисто интуитивно.

- Редослед и вперёд. Команда простая... поймешь.

Он засмеялся.

- Пли, - улыбнулся Егор.

- Тако тачн брат. Отходить умеешь? По-сербски "затворнее положе".

Гром в знак всеобъемлющего понимания кивнул головой.

- С "закрытых позиций", по-русски значит, - продублировал он своё понимание приказа, и указал в сторону ската рельефа.

- Пометна момак. Орудия если, что, дичи у ваздух. Взрыв. Бух.

Летёха развёл в стороны ладони и произнёс характерный звук взрыва.

- Так точно... - только и смог произнести после этого Гром.

- Па сречно човек. До встречи...

С этими словами Миша повернулся и, горбясь, убежал прочь, хлопая ботинками по лужам и мокрой глине.

И вот они остались одни. Позади, были тропки, ведущие к дороге, в часть джунглей и выход на гору, за которой располагалась деревня, через которую можно было делать отход, слева горы, впереди лес с врагами. Если бы не пелена дождя и испарённой влаги на горизонте возвышался бы клин вулкана.

Дождь не унимался, а канонада приближалась. Навстречу этой канонаде ринулись бойцы штурмового взвода, в который входили и снайпера Андреса. Через пару минут они займут позиции по фронту впереди метров на двести и будут сдерживать атаки уже в контактном бою стрелковым оружием.

Личный состав принялся разворачивать миномёты. Гром высчитал точку наводки по азимуту, дирекционный угол и, достав калькулятор, получил значение угломера на цель.

- Ладно, попробуем,- пробубнил он про себя и уже громко крикнул, - Гомырь, что у нас с "лодочками

- Есть, но не есть много.

-Вышибные?

Гомырь улыбнулся.

Гром присел, и, посмотрев в таблицу, почесал затылок.

- Мда, все, как обычно...

Глядя на достаточно слаженную работу обоих расчётов, Егор вдруг понял, что кое, что все же упустил из виду. Исправляя оплошность, которая может дорогого стоить, если противник хорошо подготовлен, он тут же отдал приказ расчёту второго миномёта:

- Второй миномёт влево давай, под склон, на двести метров, там закрытая позиция за холмом. На угол высоты 85 и дирекционный угол 15, делай 6-й заряд. Начнёшь бить по моей команде или когда мы замолчим.

Гомырь понимающе и одобрительно кивнул головой и, закинув за спину автомат, так чтобы он не мешал, принялся за работу. Его расчёт тут же вновь разобрал "пушку" и поволок мортирные части по указанному направлению. Гомырь был птицей стреляной, грамотным воякой, во французском легионе он именно служил мортирщиком, в коем качестве, причём уже воевал ранее в Африке. Но вот беда, при этом всем был он парнем не инициативным, видимо абсолютно не желающим брать на себя ответственность целого командира. Есть такие люди, ну не комфортно им за кого-то отвечать и все тут. А вот первый расчёт состоял из дилетантов, правда, немного повозившиеся уже с аппаратом в теории.

- Первый миномёт, основным ...прицел 2817... 45 угол. Линас, ко мне...

Гром вдруг осознал себя великим артиллеристом, что вроде пока все идёт в некоем понимании процесса, волнение ушло окончательно, как оно всегда бывает с человеком на войне, стоит только заняться делом, которое регламентировано чётким планом. В рамках этого плана, вместе с Линасом, они залезли на каменистый выступ, и Егор, посмотрев в бинокль, озвучил мысль:

- Смотри брат лихой, вон за тем деревом на холме, есть возвышенность.

Линас взял бинокль из рук товарища и присмотрелся.

- Видно конечно хренова, дерево твоё условное, но я понял, про что ты говоришь. Комментируй, - проговорил он, понимая в принципе, что ему сейчас предстоит делать.

Гром, сделав быстрые пометки в блокноте, продолжил:

-Там, во-первых думаю все видно, аж дорогу и берег реки. Низина, хошь не хошь, но разберёшься в движении обезьянок. Второе, тебе легче будет маскирнуться, на фоне горы тебя видно не будет, даже если выйдут на тебя. И по расстоянию подходящее, ровно половина от позиций, корректировать легче. Примерно 250 метров, половина расстояния. Возьми рацию.

-Тебя понял. Коэффициент ноль пять.

-Как только мы начнём натягивать огонь на себя, а такое, скорее всего и будет, сваливай. У нас всего восемьдесят вышибных. Долго мы держать их тут не сможем. Пятнадцать или двадцать человек триста метров фронта долго не удержат, без нашей поддержки в особенности. А эти обезьяны обойдут. Видал, как прут...

- Нормально...я возьму "подарки", поставлю на подходах. Если что, дадут время ... Помнишь, как в Индонезии?

Гром одобрительно кивнул головой.

- И "эфки" возьми, там ящик. Наставь им сколько сможешь.

- Сделаю...

- Если что, держи контакт с Мико. Он сейчас на первом рубеже где -то.

- Да разберёмся...

Спускаясь вниз, Егор кое-что заметил. Его взгляд зацепился за овраг, в метрах двухсот к юго-западу от них, где можно и нужно приготовить запасную позицию. От того места уходила выложенная бамбуком тропинка, причём все время под уклон, и лишь в конце немного шла на возвышение через небольшой навесной мостик, который утопал в тумане. По ней, пробежав метров пятьсот можно было попасть в гущу зарослей и потом к старому французскому костёлу, за которым в трущобах был оставлен грузовик. Отличная позиция для концерта стартовой части, кончерто гроссо (апогеи так сказать) и финальным адажио. В блокноте Егор пометил сие место двумя латинскими буквами - ZP.

Туда срочно был направлен личный состав первого расчёта, все четыре человека для переброски боеприпасов. Гром тем временем стал "донаводить" миномёт.

Вскоре, мортирщики успели сделать две ходки, левее прохода через холмы завязался агрессивный бой, судя по стрекотне автоматов и пулемётов. И тут же через минуту послышались удалённый свист и разрывы мин. На КП расчёта ожил "тапик".

Поступила команда на сербском "пали", "огонь" значит.

- Первый ... ...по готовности по четыре. Заряжай... пли!!! - Выкрикнул Гром.

" Вправо двадцать" - раздалось в рации корректировки, когда где-то там впереди разорвались четыре шестиперые мины.

Гром сам внёс поправку в прицел, потом бойцы довернули ствол до значения сетки и выстрелили ещё. Потом ещё... На этот раз даже трудно было сказать, сколько мин улетело. Егор только следил за заряжающим, чтобы его никто не запутал, и он в суматохе не впустил в трубу вторую мину, что порой часто бывает. И ещё очень не хотелось "абортов", которые могут поломать все планы по темпу стрельбы, и соответственно тактическому замыслу.

А темп стрельбы позволил остановить наступающих, потому что вновь ожил ТА-57 и Миша прокричал с того конца:

- Велики, повукае!!! Даю више!!! Добро!

Когда перетаскивали миномёт, уже были на полпути к позиции, прилетела "ответка".

- Грамотные черти, в натуре... - себе под нос пробубнил Гром, понимая, что правильно сделал, что не стал полагаться на принцип, типа черные обезьяны лохи. По крайней мере, эти нет.

Руандийцы не так быстро конечно, но вычислили огневую позицию обороны деревни и, установив в зарослях миномёты, из-за линии атаки пехоты, стали обкладывать это место. Явно это были подготовленные армейские подразделения.

Но тут уже по ним ударил расчёт Гомыря. Линасу с его НП была хорошо видна площадка, где сосредоточились миномётчики руандийцев. Вернее они выстраивались в такую линию по фронту, каждый за своим пехотным атакующим подразделением, которые в свою очередь располагались друг от друга в метрах трёхстах- четыреста. Атакующая по джунглям рота делилась примерно на четыре (иногда более) тактические группы - взвод, которые при поддержке навесного огня прорывным маршем в колоннах преодолевали скрытые (лес, заросли, овраги и открытые саванны) расстояния до места вступления в противоборствующий контакт, развёртывались и атаковали форпост уже в цепи. По расстоянию до места развёртывания, можно было судить и о месте нахождения миномётного расчёта. Видимо американцы обучили этих товарищей таким приёмам в своих лагерях "зелёных беретов", и они с удовольствием стали ими пользоваться. Такая тактика хорошо зарекомендовала себя ещё во Вьетнаме. Но и в ней были минусы.

Линасу, не видящему, конечно же, все подразделения в атаке, нужна была только математика для корректировки контрударов. От визуально наблюдаемой позиции другой расчёт находился в 450 метрах, это можно было легко высчитать. И полетел металл на головы расторопного закордонного спецназа. Как раз у македонца вся его мортирная схема стрельбы и была рассчитана на эту дистанцию. Понижая "номер" заряда и внося изменения в горизонтальные настройки, расчёт перекрыл хороший участок фронта. Атакующая линия руандийцев, идущая впереди, оказавшаяся за "обратным огневым валом" нарвалась к тому времени на встречный сосредоточенный на открытом участке огонь группы Мико и Андреса, которые уже "не давились" вражеским огнём поддержки. Ну, а вскоре ударил и второй миномёт, с местечка, обозначенного в блокнотике ZP.

Наступление было остановлено на два часа - судя по результату срыва атаки врага, по крайней мере, два расчёта миномётов и взвода солдат противник не досчитался. Враг отошёл, но ему удалось закрепиться на участках вдоль реки, леса и холмах, так что была хорошая возможность перегруппироваться и начать новую атаку. На контратаку у обороняющихся не было никаких сил. Перевес в успехе был недолгим. Подошли к концу боеприпасы. Успех обороны вскоре стало нечем обеспечивать. Разведчики-сербы и подошедшие унитовцы, находившиеся до сих пор на переднем крае, брошенные френками, стали отходить, так как у них тоже кончался "бэка". Единственный танк и самоходка отошли тремя часами раньше вместе с французами, оголив левый фланг. У противника же, как выяснилось позже, подошло подкрепление в составе нескольких мобильных рот коммандос на лёгких колёсных американских БМ, на которых стояли пулемёты браунинги и колёсные американские Т17 с 37-мм пушками М-3.

ОФС на позицию Грома от пехотной артели врага или от его бронетанковых сил прилетел, как обычно, нежданно нагадано. Так говорят.

Грома взрывной волной откинуло назад, в какую-то канаву, ударило сильно об землю, и засыпало мерзкой глиной. В такой ситуации солдат понимает про контузию, только когда отпустит. Не полностью, но все же сознание вернётся в голову, и тогда начинаешь понимать, что произошло. А так просто медный таз или бочка... У Грома все случилось точно так же, такая же "глубокая бочка", как давно в Афгане. Какое-то время все плыло и просто звенело в ушах... И "бочка с водой" из детства...когда тебя вниз головой засунули в поливочную бочку по пояс.

...Он, как раз решил заняться минированием позиции дороги и коллективного вооружения, готовя отход, и протягивал вместо "эспешки" заменитель, обычный телефонный кабель, которого видимо ещё раньше вдоволь подтащили связисты, назад в тыл, чтобы при отступлении сделать тут настоящий фейерверк. В двух рюкзаках их взвода были в основном ЭДП и только один взрыватель МВЭ72, потому план, как сделать это место кошмаром для наступающего врага, и при этом обеспечить себе плавный отход, строился из этих данных. Хотя точно, что было в этих скарбах, Гром не знал, ибо не был штатным минёром-подрывников взвода. Такая ш-единица у них вообще отсутствовала. Просто он видел ранее именно эти инженерные средства, на них соответственно и опирался сейчас.

Тащить с собой пустой миномёт было глупостью, оставлять врагу не позволяли понимание и военная честь, такие вот привычки уже взятые на вооружение в предыдущих баталиях. Поэтому были заготовлены мины и взрывчатка, в том числе "линасовские фугасы", сделанные из двух миномётных снарядов, а подорвать все это "удобно" было возможно только одним дистанционным способом, при помощи электрозамыкателя. "...Наверняка сюда может подойти бронетехника, чтобы бить прямой наводкой, и соответственно по этой просёлке им прямой ход к деревне, и потому поднять тут несколько зарядов, после отхода, очень даже будет кстати.." - думал Егор.

Личный состав первого миномёта занимался закидыванием последних боеприпасов. Тут и случился тот противный пресловутый "аборт". Бойцы повалили ствол на землю и уже приступили к "отстукиванию" застрявшей мины, как позицию накрыл огонь средств наступающих сил.

Гром приподнялся на руках, нашарил рукой каску на земле, стряхнул с неё глину, и, напялив ее скорее машинально снова на голову, попробовал встать. Это получилось, но плохо. Шатало. Несколько секунд все плыло, но сознание все же достаточно быстро вернулось в более-менее форму. Мутило немного, но терпимо. Все "ломалось" вначале перед глазами, но к счастью, "картинка" стала съезжаться в кучу (фокус) уже через пару минут.

Это же вернувшееся вовремя сознание (а может быть автоматический рефлекс) заставило Егора укрыться в небольшой лощинке, потому что в метрах тридцати от деревьев после противного свиста разорвался ещё один снаряд. Потом ещё.

Когда Гром выполз из укрытия и дополз до "пятачка" расчёта, перед ним предстала страшная картина. Двое были убиты, разорваны в клочья, куски тел разнесло на несколько десятков метров, повсюду валялись дымящиеся кишки, куски кожи, мозги и части головы. Осколки и взрывная волна прошлись по всему месту, так, что ствол миномёта разорвало - детонировала ствольная мина. Пахло жаренным мясом...Ещё один боец, заряжающий, был пока жив, но помочь ему было нельзя. Нижняя часть тела была изуродована, видимо металлом от "мортиры" так, что невозможно было понять, где у него ноги, к тому же была полностью вскрыта брюшная полость. Казалось человека, пережевало некое страшное огромное чудовище. Пережевало и выплюнуло. Но самое страшное было то, что этот "пережёванный" солдат был все ещё в сознании, страшно кричал и куда-то пытался ползти.

Над несчастным склонился ещё один номер расчёта, который судя по всему был тоже ранен, но, слава Богу, не смертельно. Гром звал его по своему "шофёр". Боец пытался наложить умирающему марлевую повязку или ИПП на живот, видимо тоже не совсем понимая, что происходит.

Егор встретился с парнем глазами. Они были обычные, пустые...ввалившиеся. Понятно было, что человек находится в шоке, но в шоке управляемом, так сказать "боевом". В таком состоянии человек ещё может натворить дел, и даже победить врага, а потом тихо присев, где-нибудь в уголке умереть.

- Не поможе, - практически проорал Гром,- Ему пи....ц... шок...

Так как своего голоса он не слышал, не мог понять слышит ли его "собеседник", то для верности ударил парня по шее. Тот сморщился вероятно от боли, почему Гром сделал вывод, что бедолагу цепануло, не то в плечо, не то в шею. Но этот удар, как раз, и привёл Шофера в чувство. Все место от предплечья и вниз было в крови, и именно боль вернула парня в "мир реалий". Порой она здорово помогает на войне. Оказалось, что бойцу осколком перебило руку выше локтя, но он хорошо держался и в целом был в порядке и из строя не вышел.

Пытаясь снизить мучения умирающего, они, молча, каждый по своему тормоша свои подсумки, вместе, достали из личных аптечек наркотики и сделали бедняге два укола. Затем Гром также сделал укол останавливающий кровотечение ещё и самому шофёру.

Все, что делалось касаемо перебитого напополам бойца, было уже бессмысленным с точки зрения его спасения. Гром и шофёр, вернее их подсознание, просто включило "автомат" - просто делаем и помогаем. На автомате. Хотя...? Именно это, вероятно, облегчило уход этого человека в мир лучших грёз. Вскоре началась агония, но не долгая, землистое лицо солдата застыло в стеклянной гримасе, он умер. Конец...занавес.

Егор перевёл взгляд на живого товарища рядом, на своего подчинённого, с которым целый день воевал бок о бок и с которым они остались одни сейчас на этой позиции. А он даже не знал, как его зовут.

- Давай тебя перевяжем, - проговорил (проорал) Егор и полез за ножом, чтобы разрезать рукав куртки, - Позывной твой?...

- ..........

Гром видел, что боец отвечает, шевелит губами, издавая звук с эффектом "бочки", но что именно тот произносил, было скрыто результатом контузии. "Ну что ж, дружище, так и останешься ты у меня "шофером"", - наверное, подумал про себя оглохший Егор, сглатывая слюну, борясь с признаками тошноты. Сжав зубы от своей боли, он срезал рукав куртки и помог товарищу обработать рану. Там был перелом. Стало понятно, что без наркотика не обойтись. Второй ствол очень был нужен сейчас на позиции, одному не выстоять.

Гром провёл рукой по своему боку и, поднеся ладонь близко к глазам, увидел кровь. Его тоже зацепило. Но он решил не обращать на это внимание, так как организм работал исправно.

Егор, сделав укол промедола товарищу, наложил шину и плотно перетянул рану, так, что жгута не потребовалось. Значит, если выживут они сегодня в этом бою, руку Шофёру не оттяпают.

Тут откуда-то что-то прилетело вновь, сотряслась земля, и тут же с размаху ударило в бок и в голову. Как, оказалось, Грома вновь накрыло дерном, выкинутого взрывной волной фугасной мины от 120 мм английского миномёта.

Тишина. Дёрн бьет достаточно сильно, потому нужно время, чтобы прийти в себя. Гром выкарабкался из мокрой лужи, заваленной землёй спустя минуту, и вдруг не без некой радости для себя понял, что отчасти "торможение", которое он ощущал последние несколько минут, прошло. Хоть смейся, но "клин" выбил другой "клин". Он ничего почти не слышал, но картинка визуальная вернулась к нему полностью, как говориться в полном объёме без задержек.

Слева кололо, отдавая резкой болью в бедро, на лице было что-то липкое, но руки и ноги были целы, тело слушалось, "восприятие мира" вернулось на прежний уровень, значит не все потеряно. Немного мутило, но Гром давно научился справляться с таким состоянием, нужно чаще глотать слюну. Нужно отметить, что это сложное дело, потому как горло обычно пересыхает, и если бы на боку не висела большая курдючная фляга, из которой можно было пить, была бы ж....а.

Егор подсознательно понимал, что необходимо собраться и приготовиться уже на этот раз к стрелковому бою. За время нанесения навесных ударов (а может и прямых) противник уже подошёл на дистанцию не более двухсот метров и если его не попытаться остановить на расстоянии и попробовать на нем его удержать, будет худо. Только так можно было доделать начатое дело с взрывчаткой. Две мины МОН 90 были установлены Линасом на растяжки ещё до начала боя, и они могли задержать врага. Оставалось только подсоединить цепь взрывателей. В купе с "тээмками", которые при отходе поставят разведчики Драгана, должна была получиться хорошая баня.

Пулемёт Егор нашёл в кустах.

Гром не успел точно различить силуэты врага, хотя цепи вроде бы замаячили впереди в саванной траве, показываясь "кусками" из тумана. Понимание ситуации пришло интуитивно. Ниже по склону в перелеске был противник, и по вспышкам стрелкового огня и характерному "дымку" до него было даже меньше ста метров. Дальше видимости не было. Егор тут же упал, вжал в плечо приклад "пэка" и дал несколько коротких очередей, режа по горизонту, словно косой. Потом ещё и ещё. После переместился ближе к дороге на новую позицию, по пути прихватив валяющийся инженерный мешок, и стал колотить по промежуточному между кусками пальмового леса участку. Трое осыпались на землю, остальной враг, перекидываясь громкими репликами, залёг. Эту позицию Грому уже менять было нельзя, здесь ему нужно было закончить работу с "гирляндой".

Слава Богу, слева тоже заработал пулемёт "МГ". Это шпарил Шофёр. Это было здорово, что он остался в строю, помог укол. Очень поднимает боевой дух, когда ты не один. Одному уж больно тоскливо.

Прогремели сразу два взрыва - вернее один, потом второй, так сильно, что показалось, что прорезало или выкосило "зелёнку". Гром не мог в полной мере ощутить звуковой эффект, но визуальный, он заметил очень хорошо - водяной туман "разорвался" яркой огневой длинной вспышкой. Это, левее позиции Шофёра сработало заграждение "растяжка" из "монок", которое поставил Линас. Подорвалась пехота. Техника на дорогу не пошла.

Периодически, кроме стрекотни автоматов стали слышаться ещё и другие подрывы, очень похожие на пехотные секреты в виде Ф-1. Стали слышны вопли и тарабарская быстрая речь. Егор понял, что командиры руандийцев вызывают огонь передвижной артели, чтобы зачистить проходы. Просто так свои средства поддержки вперёд они бросать не собираются. Это означало, что в их рядах были советники американцы. Только они могли так рулить по ходу. Видать смачные подрывы на растяжках Линаса заставили их теперь думать, что все поле и лес заминированы. Это было хорошо.

Все кругом орали, из-за линии фронта слышался гул моторов. Вскоре фронтовой участок накрылся с десяток столбов взрывов.

"Прострелка" рубежа обороны из стрелкового оружия руандийцев прекратилась, наступление тоже. Гром, воспользовавшись моментом, заменил ленту в приёмнике пулемёта, поставил его на новую позицию, для удобства молниеносного входа в бой, и переключился на протянутую магистраль, проверив ее на статику, "побив" конечные проводки друг о друга. Затем он ножом зачистил места для планомерного подключения параллельных линий взрывателей, которые шли на приготовленные заранее ВУ. Подсоединив детонаторы и примотав все проводки, Гром посмотрел на Шофёра и показал ему знаком, что сейчас будет отходить назад. Требовалось прикрытие. Шофёр тут же поставил заградительный огонь по фронту тумана. Гром, что было мочи, побежал, но умудрился по дороге прицепить к поясному ремню карабином от парашютной сумки ящик с гранатами, и притащить волоком его за собой на новую позицию.

Отсутствие на войне слуха, очень здорово компенсируется зрением, причём всеми его формами: фронтальным, боковым, тыловым, каким угодно. Гром скатился в небольшой окопчик, вернее ячейку, который оказался, вырыт кем- то в непосредственной прямой видимости от костёла, и, развязав мешок, достал "машинку" КПМ. Именно появившейся сейчас одной из форм зрения он увидел, что атака противника возобновилась. Район бывших позиций покрылся целой стеной взрывов. Гром, приложив пулемёт и нажав на спуск, полил обильно сектор обстрела, чтобы теперь уже Шофёр смог отойти вслед за ним. Что тот и сделал, успешно пробежав несколькими перебежками эти разделяющие их от противника метры, назад.

Примотав провода к контактам, Гром всмотрелся в оптику бинокля. Посмотрел вперёд, в левый фланг, и тут же опустившись на дно окопчика, проанализировал свои возможности. Было не густо. Оставалась одна снаряжённая лента в мешке на сто патронов, и сколько-то "элпээсов" и "бэтэшек" россыпью. Кроме того в ящике было около 20 гранат оборонительного характера советского производства с УЗРГМ и около десяти гранат М67 производства США с запалами М213. Это было не густо, но для последнего и красивого боя вполне могло сойти.

Ни он, ни Шофер не понимали, что происходит вне их поля зрения. В подобном бою мышление и зрение становится "коридорным". Они были здесь и сейчас, и на них пёрло по меньшей мере около двух сотен солдат, при поддержки взвода миномётов и нескольких бронемашин и танков. Скорее всего, а признать это всегда страшно, из всех подразделений, что стояли здесь, именно они одни остались ещё живы. Стоять тут на просёлочной дороге, по которой противник может выйти в тыл белому батальону, вдвоём, означало полное физическое фиаско. Ведь если не слышно боя слева, значит дела хреновые. Если кому-то и удалось уйти с позиций, то нет никакой гарантии, что они не попали в засаду на отходе. Скорее всего, это мог быть заготовленный котёл.

Егор подумал о Линасе. Ну не может быть! Этот парень не может попасть впросак. Почему то этот хитрый литовец не представлялся ему мёртвым. Не укладывался такой расклад в контуженной голове.

- Думаю брат, мы ещё тоже повоюем...

В таких случаях очень хорошо думать о товарищах. О том, что не все так плохо. Подмога обязательно подойдёт, а сейчас просто нужно спокойно делать то, что должен, вместе с товарищем, согласно плана, ибо отходить без плана, значит бежать. Побежишь ты, побежит и он. А если бежать, значит, стать мишенью. Гром стал ощущать некую трясучку и озноб. В горле стала противная сухость. Егор смочил горло, и, набив себя гранатами и запалами к ним, пополз из окопа прочь. Тревожная мысль стала стучаться в его голову. Это мог быть его последний бой, и отходить вполне возможно уже не куда, поэтому нужно заминировать местность, как можно больше.

"Обезьяны" пошли в полный рост, видимо поняв, что "наковцев" всего двое. Куда им догадаться, что тут черными и не пахнет. Когда же поняли, что у обороняющих высотку, и в частности дорожный холм, кончились патроны, стали давить с присущей им настойчивостью толпы. Они громко кричали на своём курлыкающем языке, пока не прогремел взрыв, а потом ещё пару, а потом ещё...

Это сбило с них спесь. Несколько человек свалилось за мертво, ещё человек пять принялись истошно орать, получив видимо страшные осколочные ранения. Вид оторванных конечностей не придаёт моральных качеств в атаке. Пальба тут же усилилась, и крики командиров наступающих вообще стали неистовыми. Стала слышна английская речь. "Дикий спецназ" отступил на несколько метров и его бойцы принялись лупить по высоте, во что кто горазд, но делая это совершенно не прицельно. Они видимо вновь требовали поддержки танков и миномётов. Чувствовалась американская школа.

- Эх, гаденыши..., что ж не идёте то? - с сожалением прошептал Егор, потому, что понимал, что не на все его "феньки" попался враг. Он рассчитывал на дерзкую атаку цепи пехоты, но этого не произошло, и куча ловушек рисковала пропасть зазря. То ли из-за крутости ихнего спецназа (опытности боев в джунглях), то ли от присущего неграм животного страха, атаки в полном смысле слова не последовало. Он вспомнил слова первого пилота их "летающей тарелки" из первой командировки: "...Эти люди могут быть свирепыми, наглыми, кровожадными, но у них напрочь отсутствовал ген мужества, присущий видимо только белой расе".

Грому становилось плохо. К тому же, смотря вперёд, он вдруг понял, что "потух" свет в одном глазу, он просто перестал видеть всю правую сторону. С левой позиции все ещё работал "эмгэ" Шофера, удерживая наступающих, и отвлекая все на себя. Черные предприняли попытку дерзкого штурма высотки, но не тут то было. Сработали растяжки, и Шофер отшлифовал участочек из надёжной немецкой "косы". Егор быстро посмотрел в бинокль и увидел на рукаве одного убитого нашивку угандийских коммандос.

- Да тут сборная солянка... вся сука королевская рать... елы палы,- проговорил он про себя, сглатывая скудную слюну.

Пехота противника, выявив новую позицию огневого средства защитников дороги, на радость обороняющихся, пошла вновь вперёд, и продолжила подрываться на ловушках. Получив вновь потери на правом фланге дороги, руандийцы залегли, но потом под крики командиров вновь начали вставать, и потому, как подарок деда мороза слышался очередной подрыв. Так продолжалось с минуту по всему участку.

Гром "поднял" оставшийся "глаз" к небу, и уже хотел воспеть псалмы Создателю или ангелу хранителю, как в его поле зрения оказался Шофер. Он что-то показывал впереди.

Врагов уже разделяли метров шестьдесят. Егор увидел, что, во-первых, обезьяны поменяли боевые порядки - они стали двигаться колоннами. Во-вторых, и угандийцы и спецназ Руанды пустили вперёд захваченных местных крестьян. Именно они и подрываются на растяжках, прокладывая собой дорогу колонам солдат. Уже выйдя на тактический простор, подразделения РПФ разворачивались в цепи.

- Вот суки, - прошептал про себя Гром.

Артиллерия врага вновь ударила по склону. Разрывы снарядов и мин превратили косогор в "пекло" из глины, воды и деревьев. Осколки и камни летели над окопчиком, словно птицы, и их вылет из границ дождевого тумана даже можно было заметить.

Наконец "вал" прекратился, продолжали редко неинтенсивно обстреливаться только позиции, что находились выше и левее. Видимо у обезьянок тоже БК не резиновый.

Егор сел на дно ячейки и стал ждать. Он просчитал примерно время и понимал, что авангард противника сейчас уже всего в десятках шагов. Вытаскивая кольцо из запала, он кинул гранату прочь из окопа. Потом ещё одну и ещё...

Когда стих обстрел левой высоты и стал слышен звук отдалённых моторов танков и самоходок, Гром крутанул ручку машинки и, выждав секунду, нажал на кнопку.... Потом ещё раз... Взрыва не последовало...

Егор поднял голову и посмотрел зрячим глазом вверх на изливающее воду небо, потом опустил взгляд на две гранаты, оставшиеся у него в наличии, и, разжав усики осторожно у обеих, вытащил чеки, одну за другой. Теперь только его руки сжимали скобы, и все вскоре должно было закончиться...

Лицо заливала кровь, сзади спина ныла, болью невидимой раны, резко отдавая вниз в ногу, и силы уже покидали Грома. Он уже не смог бы вырваться из этого своего последнего форта, последней квартирки, как поётся в одной тематической песне Юрия Визбора, просто-напросто не было сил.

В принципе финал логичный. Весь путь, который выбирает себе солдат удачи, рано или поздно заканчивается подобной картиной. Вот-вот руки ослабнут, и путь на этой Земле будет окончен. И тут встаёт вопрос - а, правильно ли он поступал в этой своей не простой, противоречивой "лайфе"? Правильно ли он сделал, что оказался здесь и сейчас уходит не понятно за что, да и за кого? Что, в конце концов, двигало им, при выборе жизненного пути, добро или зло? Поиск сокровищ или все же потерянного рая на Земле? Кто ответит на все эти вопросы, если его уже не будет? И, конечно же, где-то в подсознании, где-то внутри души, не желающей видимо пока покидать бренное тело, промелькнула пока ещё такая тёплая, но с каждой секундой холодеющая, мысль, дающая иллюзорную надежду на спасение: вот если бы Бог даровал мне ещё шанс, я все изменил в своей жизни... я начал бы все сначала...

Знакомое лицо Линаса выплыло из-за бруствера словно из Валгаллы, куда Гром уже был готов отправиться в тихой и спокойной лодке, набитой шкурами убитых им животных. Его руки разжали, и никакого взрыва не последовало.

Когда его перевязывали и укладывали на носилки, в небе тяжело прошёл "борт". Затем пролетели две "восьмёрки". Дальше за косогором вздыбилась земля, но Гром всего этого не видел, да и не слышал. Он только крепко, как ему казалось, сжимал руку друга, боясь, что все это быстро закончиться, оказавшись обычным "опиумным сном" на пути в вечность воина...

- ...нельзя просто так, кого-то бить, ударить нельзя..., - прошептал он в лицо друга.

- Ты о чем брат!

- ... нужно что-то сказать. Обязательно сказать, хоть что-то.

- Что?

- ...вон волна накатывается.... Главное всегда, что-то сказать...

Комментарии: 11, последний от 11/03/2016. © Copyright Коваль И. (redouteseal@gmail.com) Размещен: 22/12/2015, изменен: 26/01/2018. 64k. Статистика. Рассказ: Африка Иллюстрации: 4 штук. Скачать FB2	Оценка: *7.1320** Ваша оценка:
Аннотация: Было это давно, и далеко, но все так актуально... и не важно, где это снова повторится.

Коваль И. Валгалла конголезской войны

Коваль И.
Валгалла конголезской войны