Аннотация: Катька - это не имя. Катька - это жопа! Как и её брат Млечник... Доблестным солдатам и офицерам 143 гвардейского мсп посвящается...
Глава 1. Выезд.
- Итак, товарищ майор, сопровождаете в Катьку команду из 70 человек для доукомплектования 143-его полка на полковые учения. Сорок ваших, тридцать с первого обэпэ (отдельный батальон прикрытия). В пути - строгая дисциплина, по прибытии передаете людей и возвращаетесь. Выезд на вокзал через час, удостоверение отдай майору Иванову, он едет за билетами. Вопросы?
- Когда вернут людей, едет ли еще кто из офицеров, люди ведь минимум в двух вагонах поедут, и не попытаются ли запрячь и меня в помощь?
- Людей вернут ориентировочно через две недели, офицеров в сопровождение не отправляем, сам справишься, но у тебя одного больше шансов сбежать оттуда, лейтенантов точно запрягут, а ты ведь старый воин, вот и думай, людей передашь и тикай оттуда, нам к своей проверке готовится надо, не свалишь оттуда вовремя - потом ночами с фарой на лбу будешь полигон готовить.. - Василий Федорович, замкомдива, как всегда откровенен.
Только что закончился строевой смотр отправляемой команды. Бойцы собраны в командировку в лучших традициях нашей армии, укомплектованные вещмешки, средства защиты, куча бумаг в военных билетах (которые один хрен в Катьке будут переделывать, ибо бойцы отправляются изображать военнослужащих другой части), пехотное снаряжение одето даже на мехводов и наводчиков-операторов и даже камуфляжи с валенками выданы новые со склада...
Ладно, куда деваться, отмазаться от командировки не получилось, надо проинструктировать сержантов и сбегать домой за малым рюкзаком. Не нравится мне всё это... Как говорится в классике советского кино: "Мою душу терзают смутные сомнения"...
- Сержантский состав ко мне!
Десяток сержантов вышли из строя. Так, со своими понятно, старшим первого сводного взвода будет здоровенный бурят Жамсаранов, в просторечии "Морда", замкомвзвод с третьей роты, Мордой прозвали за здоровенную морду, после анекдота на тему "а ну гони бабки, а то весь вылезу", теперь вычисляем самую борзую рожу из соседей. Ага, вот и он, красавчик, минуту после смотра с замкомдивом побеседовали, а пуговица уже расстегнута, ремень приспущен и завернут хвост. И морда лица хитрая.
- Личный состав кру-гом! - негоже сержанта перед подчиненными дрючить, - Ты кто, касатик?
- Заместитель командира гранатометного взвода третьей пулеметной роты старший сержант Чабаненко.
Ага, и соседи третью роту запрягли на учения... Правильно, первую, вторую и мессеров(мотострелковую роту) на проверку готовят, кем еще жертвовать.
- Эй поворотись-ка сынку, экий ты смешной, - словами Гоголя начинаем приводить к нормальному бою соседского сержанта, - Что за хвост петушиный, юноша? Сам расправишь, иль помочь?
- Сам, тащ майор.
- Не забудь, малыш, пуговку застегнуть, да ремешок подтянуть, а то яйца отобьешь, будешь потом мамке писать, что китайские диверсанты кастрировали, потому она внуков не увидит! Ладно, юноша, ты меня знаешь?
- Так точно!
- Чем грозят косяки, наверно тоже предполагаешь, если что случится - тебе первому рожу разобью, к себе в батальон переведу и уволю ефрейтором в последней партии, вопросы? Нет? Итак, товарищи сержанты, сейчас все в третью роту, ждем машин, ни шага влево, ни прыжка на месте. Никаких посыльных в чепок, что надо - в "Цимесе" у вокзала в купите, стать в строй! Направо! В казарму шагом марш!
Домой за малым рюкзаком. Малый - это на неделю. Большой - на месяц, кейс - на военный совет. Всегда стоят в прихожей. Третий год замкомбатом, да не просто замкомбатом, а зам командира части постоянной готовности, нас всего семь на округ, мы с соседями - отдельные батальоны, мобильный и прикрытия, четыре мотострелковых полка - Катька, Млечник, Бикин и Сергеевка, да отдельный танковый батальон на Сахалине, остальные все "эсэсовцы" (от СС - сокращенного состава) разной степени сокращенности. В некоторых полках солдат - человек по сорок, некоторые вообще без них, в отделы хранения превращены. Вот и дерут нас в хвост и в гриву все, кому ни лень, с остальными учения на бумаге, а у нас минимум армейские проверяющие на любой стрельбе. Но порой и части постоянной готовности оказываются недоукомплектованными, вот и мчимся на помощь "союзникам". Вот и стоят дома в постоянной готовности укомплектованные на различные случаи рюкзаки да кейсы. В любой момент можешь или на полигон на месяц уехать, или на какие-нибудь конкурсы полевой выучки, сборы главных танкистов или лучших методистов. А военное правило: "Едешь на день - собирайся на неделю" никто не отменял. Забрал малый рюкзак, несусь на погрузку, КамАЗы уже стоят. По пути заскакиваю в санчасть.
- Привет, дорогая! Поехал в Катьку, надеюсь послезавтра приехать.
Слава богу, женушка все понимает, концертов из-за того, что вечно на службе не закатывает, все-таки сама офицер, капитан медслужбы, хирург. Причем один на два гарнизона, в три с половиной тысячи штыков. Сколько она народу перештопала...
Жамсаранов с Чабаненко уже организовали погрузку, жена выходит провожать до КамАЗов. Чего-то не хватает для полноты картины...
А вот и это что-то, во главе с прапорщиком Больших, прется от КПП к казарме... Комдив приказал оркестру ежедневно час играть в городке, оттуда и идут...
- Петрович, растудыть твою в качель, ты что, не видишь что доблестное воинство первых батальонов уезжает на помощь союзникам? А ну играй, сам знаешь что!
- Не вопрос, Валентиныч! (Еще бы, полоркестра у меня в батальоне числится, на строевых смотрах только и успевают бегать от третьей роты на правый фланг дивизии к своим трубам и обратно!)
"Прощание славянки"...
Величайший военный марш всех времен и народов... Проверить посадку в кузовах машин, поцеловать жену.
Под звуки оркестра тронулись...
Всегда удивлялся негативному отношению гражданских пассажиров к офицерам, сопровождающим личный состав в поездах. Причем независимо от поведения этого личного состава. Если солдаты пьют, шумят, шарахаются по вагонам - попутчики требуют навести порядок. Если в вагоне выставляется наряд, четко производится отбой, за шараханья по вагону сразу следует наказание - возмущаются, мол, командир, ты почто мальчиков мучаешь!
Сел в вагон с соседскими бойцами, свои и так боятся. Назначил наряды по вагонам, причем своих в соседский вагон, соседей к своим, вооружил лопатками, замкомвзводов - дежурными по вагонам, определил порядок приема пищи, заправку постелей (матрац плащ-палаткой вместо простыни, укрываются бушлатами, на белье Родина не расщедрилась), провел вечернюю поверку и отбой в обоих вагонах, что вам еще надо, граждане пассажиры? В первом вагоне мамаша лет тридцати пяти с дочкой на выданье взъерепенилась:
- Как вы к мальчикам относитесь, почему строите их?
- Мадам, у меня вообще билет в купейном вагоне рядом с рестораном, если я отсюда уйду, а они твою дочу и тебя заодно раком в тамбуре поставят, тебе легче будет?
Открытый рот мамаши и радостное хихиканье солдат в ближайших плацкартах. Они, судя по всему, не против.
В другом вагоне группа травокуров начинает с наезда:
- Командир, чо за херня, зачем пацанов дрочишь? Паашли в тамбур, перетрем...
Дальневосточные приблатненные идиоты во всей красе... Будем учить...
-Пошли, - проходя мимо наряда возле туалета беру у дневального лопатку, - Жамсаранов, на дверь, если что - "Тревога", и выкидываем этих баранов с поезда.
Блатота по инерции проскакивает в тамбур. У окна я с заточенной лопаткой, в двери Жамсаранов. Наезд не удался...
Утром прибыли в Екатеринославку, в просторечии Катьку к "союзникам". "Союзниками" их и "Млечник" (такой же мотострелковый полк в Хабаровске) мы называем потому, что частенько они нас выручают. Едет к нам комиссия из округа, а тут хлоп, чепэ в Екатеринославке, и проверяйки мимо нас к ним проезжают. Порой бывает иначе. Комиссия со штаба армии из Белогорска к нам в Бабстово едет. Тогда уже на "Млечник-Мрачник" в Хабаровске надежда, авось что нибудь учудят. Вот так и выручают нас союзники, спасают порой от общего врага - проверяющих из вышестоящих штабов. Грешно, конечно, чужой беде радоваться, но правило "Нету больше счастья, чем ЧП в соседней части" не нами придумано.
В штабе полка нашел комплектовальщиков, представил и передал людей, отметил командировочное, собрался сваливать. На выходе из штаба останавливает помощник дежурного:
-Товарищ майор, вы из Бабстово людей привезли? Вас к телефону ЗАС.
Пока переговорил через "испорченный телефон" с начальником штаба своей дивизии, потерял минут двадцать. Благодаря этому задержался на двадцать дней...
Выхожу из штаба, нос к носу сталкиваюсь с комдивом-двадцатьпервым и начальником штаба армии.
- О, Краснов, здорово, что здесь делаешь?
На, тебе, Родина, подарочек! Нарвался, все-таки! Сан Саныч Журавлев, ныне краса и гордость нашего генералитета, года три был у нас начальником штаба дивизии, из них два реально управлял дивизией, пока штатный комдив, генерал в третьем поколении, ожидал должности военкома Ленинградской области. Жесткий, толковый, уважаемый офицер. Недавно всё-таки Родина его заметила, и он стал комдивом, жаль, что не у нас, а в Белогорске.
- Людей привез, товарищ полковник.
- А у нас как раз замкомбата в первом батальоне не хватает, вот и поможешь Новикову, -говорит СанСаныч.
"Предчуствия его не обманули!"... Все же пытаюсь отмазаться:
- Товарищ полковник, да мне ведь нужно свой батальон к проверке готовить, сами знаете это же почти как полк, и пехота, и штатка у танкистов, и поля на РТУ...
- Не любИ мне мозги, Краснов, вопрос уже решен, - поворачивается к начальнику штаба армии, - товарищ генерал, сообщим генералу Баранову, что мы замкомбата-первого арестовали? Видишь, согласовано! Ты пойми, здесь армия Сухопутке проверку сдает, а вы армии через месяц. Все сдадите нормально. Командировочное в штаб полка, телеграмма в дивизию уйдет сегодня, сам дуй к Новикову в первый батальон, помоги, тебе не привыкать на направлении главного удара отжиматься!
Нда... Как говорят солдаты, попадос... Сам виноват, утратил бдительность. Любая кривая, обходящая начальство, короче кривой, обходящей оное. И спорить бесполезно... Что поделаешь, вперед!
Отправился в первый батальон, представился комбату. Задерганный майор с лицом серо-землистого цвета и запавшими от хронического недосыпа глазами. Не до меня ему, явно. Говорю, что буду к совещанию, пока определюсь с размещением. Майор радостно кивает:
- Зампотыла батальона найди, он один в комнате живет, у него и размещайся...
Зампотыла нашел, разместился в общаге, рядом с казармой, до совещания времени немеряно, оно все равно раньше двадцати трех не начнется, пошел по полку, разведать обстановку. Новости не порадовали. Полковые учения через две недели, полк доукомплектовывают со всех частей армии, комиссии здесь толпами бродят.
Глава 2. Строевые смотры.
Среди лесов, среди болотистых полей
Стоит наш полк. На свете нет его родней.
Пишу письмо, на сердце боль
Веду войну с самим собой
Мотострелковый полк,
Служить в нем это долг
Здесь учат защищать Россию-мать
И мы идем вперед,
Нам точно повезет,
И даст нам силы Бог!
Отец - мотострелковый полк!
Полк в состоянии постоянно работающей мясорубки жил уже несколько лет. После собранных с бору по сосенке подразделений первой чеченской кампании генералам в Москве стало ясно, что необходимо иметь в стране части постоянной готовности, способные без дополнительного доукомплектования сразу выехать на войну, а не размазывать опять ровным слоем призывников по всем Вооруженным Силам. Некоторые части расформировали, некоторые скадрировали, некоторые развернули до полных штатов. 143 гвардейский мотострелковый полк оказался в числе "счастливчиков", которых развернули в межвоенный период. Мысль-то верная, да сделано было "как всегда".
Вместо того чтобы развернуть полк за счет нового призыва и выпускников учебок, в него, во исполнение директивы генерального штаба со сроком исполнения "позавчера" срочно перевели личный состав из разных частей тридцать пятой армии. За несколько дней полк был укомплектован до полного штата, но кем? Если любому командиру ставят задачу завтра перевести в другую часть половину срочников, то он задачу выполнит, но и отдаст всех негодяев, косарей, да и просто потенциально неблагонадежных солдат. Вот все это воинство за несколько дней в Катьке и собралось. Офицеры были переведены также, экспромтом. Командиры взводов и рот не знали до этих чудесных дней ни друг друга, ни своего личного состава. Короче, получилось примерно так же, как в декабре 94-го полки в Чечню отправляли, только без войны.
Но раз войны нет, то солдатики в состоянии её устроить друг другу, тем более, что гонористых собралось много, и в каждом подразделении начался дележ неформальной власти. А как проще всего утвердиться в коллективе? Разбить рожу кому-нибудь послабже. Вот и начались ЧП сразу после развертывания полка. Драки, порой массовые, травмы, побеги сразу сделали полк худшей частью округа по всем показателям. Как следствие, со всех вышестоящих штабов полк наводнили разнообразные комиссии. Естественно, ничем они не помогли, просто полк перешел постепенно на круглосуточный режим работы. Днем - работа с комиссиями, ночью - устранение недостатков. Через некоторое время офицеры выматывались в таком бешеном ритме, и порой начинали забивать на дневную часть службы, все равно опять ночами трудится. Понятие выходных исчезло. Они у какого-нибудь взводного, ротного, а изредка и комбата случались лишь когда те уходили на пару дней в запой, желательно на квартире у какого-нибудь другого офицера, чтобы сразу не нашли. На берегу морское правило "Если хочешь спать в уюте, спи всегда в чужой каюте" работало исправно. Командир полка с замами такой роскоши позволить себе не мог. Они просто старели и седели на этом полку за год лет на пять-десять.
Полк, как Молох, пожирал офицерские судьбы, а иногда и жизни. Навсегда останется в памяти бравый полковник Гарбузов, дольше всех, около трех лет, прокомандовавший этим полком, но в итоге потерявший зрение и ушедший на гражданку инвалидом. Генерала Третьяка не смогли убить чеченские боевики, а генерала Баксанова таджикские. Но в мирной жизни они сгорели на службе, один умер от инфаркта, другой от инсульта. Неизвестно количество офицеров, снятых с должностей, уволенных и растоптанных. И ни у одного урода в вышестоящих штабах, подписывавшего очередной приказ на снятие с должности, не хватало мозгов понять, что какой-нибудь офицер, еще вчера бывший лучшим специалистом, перспективным офицером, кандидатом в академию или на баранью шапку, мгновенно после перевода на равнозначную должность в этот полк (равно как и на "Млечник") становился безвольным негодяем, неспособным к руководству! На эту системную ошибку высшие руководятелы предпочитали внимания не обращать...
Вот и сейчас, в ожидании полковых тактических учений, на которые должны были приехать представители Главкомата Сухопутных войск в полку паслось множество помогальщиков из штаба армии и округа. Комдив с управлением дивизии здесь уже просто жил. Естественно, что готовиться к учениям никто не мог. Каждый день до учений протекал примерно по одной схеме.
В шесть утра подъем, завтрак и получение оружия. В семь полк уже стоял. Начинался строевой смотр. Толпы проверяющих бегали вдоль и поперек подразделений, выявляли недостатки, кипы бумаг у командиров подразделений неуклонно росли, как и пачки вкладышей в военные билеты. Несмотря на все старания, количество недостатков не уменьшалось. Почему это происходило, знает любой военный. Так как проверяющих было много, и завтра это же подразделение будет проверять другой человек, а кроме того и из высшего штаба, то ему надо будет выявить какие-нибудь недостатки. И если завтрашний недостаток не будет обнаружен тобой сегодня, то скорый на расправу командарм вполне закономерно задаст вопрос:
- А что ты, подполковник, вчера на строевом смотре делал? Почему не обнаружил, и меня сегодня в неправильно пришитые бирки окружники носом тыкают? Ты не засиделся ли в штабе? Не пора ли место службы сменить?
Так как перспектива оказаться завтра где-нибудь в солнечном Комсомольске или на Итурупе никого из проверяющих не вдохновляла, то и количество недостатков уменьшаться никак не могло.
До обеда полк стоял на плацу...
В третьем часу с плаца наконец-то отпускали, но в полчетвертого полк уже должен был стоять в парке. Технику-то тоже надо готовить к учениям. Недаром здесь пасутся почти в полном составе армейские и окружные технари. А за имеющийся час нужно было сдать оружие и покормить людей. Первое успевали, второе - не всегда. Еще час стояния в парке, и в полпятого полк наконец-то расходился по боксам и стоянкам. Но, по большому счету, что можно сделать за полтора часа?
В восемнадцать часов по полку начинали рыскать воспитатели, и горе командиру, у которого люди не успели рассесться на воспитательную работу или информирование. В связи со строевыми смотрами еще и ОГП (общественно-государственную подготовку) перенесли на время спортивно-массовой. С восемнадцати до девятнадцати полк сидел по казармам... Начхать, что солдаты не спят, все беды у вас от того, что воспитательную работу плохо проводите, и конспекты по ОГП у вас никуда не годятся!
После ужина у солдат все же появлялись час-полтора свободного времени, у офицеров только начиналась работа. И не только устранение выявленных на очередном смотре недостатков.
Катька - страна чудес... Каждый день полк доукомплектовывался до полного штата. Но если сегодня вечером в строю роты стоит шестьдесят восемь солдат/сержантов, то не факт, что утром их будет стоять хотя бы шестьдесят четыре. Ни санчасть, ни госпиталь, не являются уважительной причиной отсутствия военнослужащего в строю. ТНК (текущего некомплекта) быть не должно! Установка Командующего - в строю должны стоять ВСЕ! Куда еще девались солдаты, кроме санчасти опишу ниже. Справедливости ради хочу заметить, что большинство солдат через день-другой после пропажи вновь появлялись в строю, некоторые ротные даже создали себе небольшой запас личного состава.
А каждого нового солдата недостаточно просто поставить в строй! На него надо сделать кипу документов и внести изменения почти во всю ротную документацию. А это около десяти-пятнадцати документов солдата и десяток - другой книг. Вот что успевали, то и отрабатывали до совещания.
Совещание в полку начиналось в двадцать два часа ежедневно и длилось часа полтора. Не от вредности или тупости командира полка, просто в девятнадцать начинали совещание окружники с командармом и его заместителями, в двадцать командарм начинал совещание с комдивом и управлением армии. В двадцать один комдив проводил совещание с командиром полка и управлением дивизии. В батальоны с полкового совещания командиры приходили к полуночи, проводили свои совещания и ротные, наконец-то выдвигались в роты, выполнять к шести утра все сто сорок пунктов полученных задач.
Тут уже много зависело от способностей командиров рот. Толковые ротные максимум недостатков старались устранить в вечернее время, распределяя задачи между офицерами и писарями. Некоторые, такие как командир первой роты капитан Петришин, даже строго соблюдали время отбоя для личного состава. Боря Петришин предпочитал поднять роту раньше на час-полтора, а не мордовать всю ночь. Вот и солдаты у него пропадали реже, чем в других подразделениях. Бестолковые же, в частности командир второй роты, фамилию называть не буду, кто в Катьке в то время служил, и так поймет о ком речь, мордовал безо всякого успеха свою роту и до, и после совещания. На вторую ночь, проверяя подготовку второй роты мне пришлось все-таки в приказном порядке произвести отбой в роте около трех часов ночи. Проку от его ночной работы не было, задачи заваливались по бестолковости, зачем тогда людей мучить.
С шести утра всё повторялось... Так прошли две недели...
Как-то через недельку, набравшись наглости, при встрече с Сан Санычем попросил разрешения помыться в его бане. Сан Саныч бросил через плечо адъютанту:
- Василий, передай тыловикам, чтоб не препятствовали.
Генеральская баня была в одной из котельных. Помывшись и выходя из бани увидел солдатика, зашедшего в помещение котельной. Иду следом, заглядываю внутрь - солдата нет! Заглядываю за котлы. Там их человек двадцать вповалку спит!
Не знаю, возможно я поступил и неправильно, но не стал никому докладывать о выявленной солдатской нычке. Ради интереса прошелся с фонариком по остальным котельным. Солдаты спали во всех. Я не беспокоился за пропажу своих солдат, так как сразу после распределения по подразделениям полка я вечером собрал всех своих (в том числе соседских) сержантов, предупредил, что распределение по разным подразделениям полка не снимает с них ответственности за личный состав, назначил старшего в каждой роте, составил для себя списки, кто куда прикомандирован, обязал ежедневно докладывать старшему в батальоне, в первом Жамсаранов, в третьем Чабаненко, а они, в свою очередь докладывали мне о наличии и здоровье личного состава.
Глава 3. Волшебник
Прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете
И бесплатно покажет кино...
Сегодня прилетает Командующий войсками округа. Выходим на финишную прямую. Генерал Булгаков переведен из Москвы с должности Заместителя Главкома Сухопутных войск. Видать не ко двору кремлевским политикам пришелся ершистый старик. Вот боевого генерала и задвинули на Дальний Восток до пенсии. Везде им бонапарты мерещатся. Уже всех генералов, усмирителей Чечни из Москвы вышвырнули...
Полк стоит на плацу... Послышался шум винтов вертолета. Командарм встречает на вертолетной площадке.
Сан Саныч, пофиг что комдив уже, без пяти минут генерал, в полном снаряжении, с каской на голове, подает команду и, приложив копыто к черепу, идет докладывать. Нда, экипирован как и мы все. Убей Бог, не понимаю, зачем комдиву на горбу вещмешок, средства защиты и командирская сумка с фанерным планшетом на смотре? Один хрен он за дивизию ничего на нем не нарисует. Лучше бы уж кашеэмку на плац выкатили, показать готовность полевого штаба. Некстати вспоминается поговорка: "Весь херней обвешанный, бежит по полю бешеный. Не какой-нибудь там хер, а советский офицер". Зато за трибуной две группы офицеров построились, даже без сумок командирских, с папочками в руках. Армейцы и окружники. Помогайки чертовы...
Командующий, приняв доклад, поздоровался, после чего всего лишь одной фразой показал всем присутствующим, что две недели они, и проверяющие, и проверяемые, прозанимались фигней а полк к учениям не готов:
- Третье отделение второго взвода шестой роты, двадцать метров вперед, к бою!
Измордованные строевыми смотрами бойцы попытались что-то выполнить, выкатились кучей из строя, кто-то упал на колено, кто-то перехватил РПГ задом наперед, кто-то так и стоял с выпученными глазами.
- Ясно... Стать в строй! Командир третьей танковой роты, ко мне! - из строя бежит старлей, Командующий жестом отмахивается от доклада и вполголоса говорит:
- Ну-ка, старший лейтенант, одними флажками выведи роту в походном порядке из строя, разверни в предбоевой и боевой порядок!
Старлей безбожно тупит. Комдив стоит красный, как рак. Командующий опозорил и опустил ниже плинтуса всего двумя фразами.
- Ну и что вы мне тут собирались показывать? - Командующий округом поворачивается к командарму, - Сумки-бирки-вещмешки? На хрен они мне нужны, я за сорок лет службы их достаточно насмотрелся. О каком полковом учении может идти речь, если у вас отделения не готовы?
Песец котенку! Все справедливо, все верно. Как объяснить боевому генералу, что половина личного состава не родные, приехали несколько дней назад и вместо подготовки к учениям простояли все эти дни на строевых смотрах? Какого рожна стояли?
Командарм пытается отмазаться, мол народ нервничает, смутился, испугался, но Булгаков рублеными фразами заколачивает крышку гроба над всей подготовкой полка:
- А на поле боя тоже бояться будут, а не воевать? Это должно быть отработано на уровне рефлексов у каждого солдата и офицера! Тут думать не надо, надо выполнять. Эти секунды на войне жизни спасут.
Весь предполагавшийся порядок смотра скомкан. Офицеров уровня рота-батальон забирают в учебный корпус писать тактические летучки. Управление полка - в штаб, там будут терзать по специальностям соответствующие высшие начальники. Полк с командирами взводов остается на плацу. Успеваю выяснить, что в списках не значусь (слава бардаку!) Бегу из учебного корпуса к батальону. Вывожу сержантов, составляю сводное отделение, показываю отработку основных нормативов по тактике. Разворачиваю мотострелков кругом, даю команду сержантам приступить к отработке. Со взводными начинаю отрабатывать пеше по-машинному флажковую сигнализацию и перестроения. Минометчиков и отдельников озадачиваю отработать нормативы по химдыму, четвертый в обоих вариантах, "химическую тревогу" и "радиационную опасность". Чую повторный смотр завтра и прохождение полугодовой учебной программы к утру. Через час появляются офицеры. Их только что сурово отодрали по тактике те же окружники и армейцы, которые две недели проверяли у них бирки и документацию.
Комбат сразу всекается в ситуацию, благодарит и подзывает к себе ротных. Определяемся кто чем занимается, распределяем задачи и продолжаем тренировать людей.
Через пару часов появляется командир полка с замами, вызывает командиров подразделений. В общем, все ожидаемо. Завтра повторный смотр, в ходе которого будет проверено, чему научились за учебный период. Как обычно, всю ночь кормить, к утру зарезать. Кроме того в шестнадцать смотр техники, благо привлекаются только зампотехи, техники рот и механики. Да, Командующий округом более адекватен, нафиг ему весь полк в парке не нужен.
Остаток дня занимаемся отработкой нормативов по боевой подготовке. Вечером убеждаю комбата не мордовать людей ночью, перед смертью не надышишься, бегу во вторую роту лично проверить отбой. Завтра, после смотра, по плану подъем по тревоге и марш на полигон, так что выспаться всем надо.
Смотр на следующий день прошел, на удивление, гораздо будничней и спокойней. Не без недостатков, конечно, но за три часа управились... Прибытие комиссии из Москвы ожидается к 18 часам, в ночь скорее всего уставшие с дороги "Проверяйки" полк подрывать не будут. Вот полк прошел торжественным маршем и с песней, и Командующий прошел к вертолету... Застрекотали винты, вертолет взял курс на Хабаровск...
- Он улетел, но обещал вернуться, - вполголоса произнес командир дивизии...
Глава 4. Марш.
За две недели ночевал в общаге раза четыре... Если может считаться ночевкой короткий сон с трех-четырех до половины шестого утра. Сегодня-халява, разошлись из казарм в десять вечера.
В баню прорываться даже не стал, там по любому умаявшиеся с дороги москвичи отдыхают. Помылся из шланга в казарме, очередной раз подтвердив свою репутацию отмороженного майора. Когда в умывальнике градусов десять и вода в кране ледяная, а какой-то сумасшедший там баню устраивает, дежурного просит из шланга полить, что еще можно подумать? Так-то, ребятишки, определение курсантов ДВОКУ - "не знает, не понимает, не интересуется, но вынослив и морозоустойчив", майору после училищной бани имени генерала Карбышева ничего не страшно. Там еще холоднее было, а впереди минимум неделя на полигоне. Не помоешься - и завшиветь можно.
Решили с зампотылом дойти до магазина, взять что-нибудь перекусить да на полигон прикупить продуктов и сигарет. Магазин сразу за забором городка. Зайдя, натыкаемся на двух военных, красивых-здоровенных. Широкие рожи, да и сами здоровые, одеты в горки и вязаные шапочки... Словом, в них "ничто не выдавало советского разведчика, кроме ордена Красной Звезды на груди и волочащегося за спиной парашюта"... Одно из лиц подозрительно знакомое. Учился двумя курсами старше меня, вроде в десантной форме на выпуске был. Спецназовцы из Уссурийска, больше некому. Не, ребята, уж круче, чем помогайки из верхних штабов вы полку на учениях напакостить не сможете...
Ровно в шесть утра над уже не спящим полком завыла сирена. Москвичи не стали оригинальничать, и неожиданная тревога поступила в указанное ранее время. Ну наконец-то!
К восьми утра полк уже вышел из парка. Розовые лучи восходящего солнца коснулись сизой дымки выхлопных газов сотен машин, легким облаком висящей над районом формирования колонн. Получен боевой приказ на марш, мое место в ГПЗ(головной походной заставе) с первой ротой. Приятно, черт возьми. Всю дорогу можно спокойно пассажиром проехать, не мотая нервы. Боря Петришин, невысокий злобный новосибирец, командир справный, техника в порядке, мехи толковые, рота управляемая, не то, что вторая, в которой я продолбался большую часть времени подготовки к смотрам. Как много все же зависит от личности командира!
Предупредили о возможных засадах спецназеров и командования. Командарм с комдивом будут ждать на "Крестах" (перекресток гусеничного и колесного маршрутов), а вот спецы могут ждать где угодно. Времени нет вообще, первая рота уже сидит по машинам, приказываю Боре собрать командиров. Взмахи флажками, взводные и сержанты бегут вдоль колонны. Пока бегут, довожу диспозицию:
- Боря, особо организовывать взаимодействие времени нет, вперед отправь один взвод в БРД (боевой разведдозор), вторая машина пушку вправо, третья влево на полоборота, командирские люки закрыть, командирам сесть на башни и подключиться к наводчику, со связи чтоб ни одна сволочь не ушла. Первый наблюдает прямо, второй третий - влево вправо, заметят спецов - немедленно доклад. В роте также, пушки ёлочкой, четные номера вправо, нечетные влево, командирам наблюдать, если что, сразу к бою в сторону противника. Больше сделать ничего не успеем, но мне кажется, они нам пакостить не будут. Походный порядок они не хуже нашего знают, значит, нас пропустят, а засаду сделают на комбата, как авангард полка, или на главные силы - тогда второй батальон попадет. Мимо командарма проезжать будем - предупреди, чтоб командиры автоматы в башни попрятали, и воинское приветствие выполнили, господа генералы это любят.
Боря отдает боевой приказ, дополнительные сигналы управления определяет ракетами. Предупреждает командира первого взвода, о том, чтобы проскочив железнодорожный мост занял позиции вокруг него и осмотрел на предмет сюрпризов, затем ждал там батальон, и только после этого ехал догонять роту. После моста БРД - второй взвод вырывается вперед.
Что говорить, молодец ротный, на лету ситуацию прокачивает. Прыгаю в машину замполита роты, пристраиваюсь за вторым взводом. Вперед!
Эх, есть все-таки наслаждение в езде на БМП! Да, клюет носом на ухабах, дубеет морда на морозе, порой и разуться может. Но все же как приятна её резвость и лёгкость! Это не плавное покачивание бэтээра и не грузно-неотвратимое движение утюга-танка. Есть в езде на бээмпэшках какая-то особая гусарская лихость, будто под тобой не тринадцать тонн брони и механизмов, а норовистый благородный скакун, и взбрыкнуть может, если зазеваешься, но и вынесет тебя куда надо бодро и быстро! Романтика, блин!
До ЗУЦа (Завитинский учебный центр, правда злые языки утверждают, что "З" - это Замороженный) сотню километров проскакали без приключений за четыре часа. Борис еще раз подтвердил свою репутацию толкового ротного. По прибытии в район сосредоточения немедленно выставил технику елочкой вдоль дороги, организовал охранение, сдачу оружия, питание, сбор дров и размещение.
Да, первой роте повезло с командиром, да и с тем, что она первая. Несколько часов светлого времени дают фору в размещении. Когда я спрашивал насчет размещения на полигоне, меня уверяли, что "там все есть", и палатки, и печки, и охрана. Черта лысого! Палатки завалены, ни полов, ни нар нет, половина печек без труб, охрана - два чумазых солдатика на весь район сосредоточения батальона, два на три километра, и те на соседней сопке, возле комбатовской палатки и контейнера-оружейки.
Стараюсь не мешать ротному, наблюдаю.
Вот из Бориной бэхи вылазит слегка помятый молодой прапор с погонами старшины и фофаном под глазом. Это отдельная история. Вчера на смотре трем контрабасам, двум старшинам на плацу и одному технику роты в парке Командующий вручил погоны прапорщиков. Указания дедушки Булгакова выполняются мгновенно. Оценив бодрый вид и экипировку рот, Командующий приказал присвоить старшинам-контрактникам прапорщиков. Один из клерков метнулся в военторг за погонами, которые тут же, на плацу, Командующий вручил отличившимся. Кадровик оказался толковым, поэтому, когда Булгаков отметил в парке хорошее состояние техники одной из рот и узнав, что техник роты всего лишь старший сержант, сказал: "И этому прапорщика", кадровик сразу вытащил купленные и подготовленные с запасом погоны. Теперь управление кадров округа и отдел кадров армии всем кагалом чешут репы, как приказ выполнить, ведь у контрабасов даже техникумовского образования нет. Спорить-то с Командующим никто не будет, себе дороже! И приказ оформят, если надо и дипломы какие-нибудь левые родят, это уже их забота. Вот новоиспеченные прапора и нажрались вечером на радостях. Старшина по тревоге не пришел, Боря его сам в общаге нашел и благословил!
Вслед за старшиной из командирской машины появляются ящики под оружие, коробки с сухпаем, сетки с луком и картошкой, ящики с китайской лапшой.
- Боря, откуда дровишки? - знаю, что кроме сухпая ничего не получали.
- Лапшу у коммерса местного, а овощи у фермера в долг взял, приедем с учений - солярой рассчитаюсь, а то с нашим зампотылом рота и ноги протянет с голодухи.
Теперь старшина начинает кашеварить. Первое - китайская лапша с тушенкой из сухпая, второе - каша с той же тушенкой. Все правильно, ежели бойцам просто выдать сухпай на руки, то кто-то будет жрать тушенку, а кому-то и перловки не достанется, будет отобрано и спрятано на пропой.
Взводные занимаются укладкой оружия в ящики, описями, опечатыванием. Замполит с Борей разбираются с печками и трубами, готовят палатки. Отправились команды за дровами и хворостом. Хворост и трава укладываются в палатки вместо нар, куда делись нары никто не знает. По рассказам, полк готовился к учению на полигоне, стоял полковым лагерем. Все необходимое было. Потом неожиданно полк сорвали на строевые смотры в ППД (пункт постоянной дислокации), а палатки с печками неизвестно кто развозил из лагеря в районы сосредоточения подразделений. Пара оставшихся солдат от батальона, как могли выставили неукомплектованные палатки, шарахаясь по батальонному району, когда между ротами один-два километра по сопкам.
Прошелся по району. Более-менее оборудованы две палатки, комбатовская и связистов. Из остальных если половину смогут укомплектовать печками и трубами, то хорошо.
Оружие первой роты уже загружено в командирскую БМП, сверху сидит на охране один из взводных. Спрашиваю ротного, почему сразу не отправляет к контейнеру-оружейке?
- Если отправлю сразу, то моего взводника и назначат дежурным. Я лучше батальон подожду, как обычно вечным дежурным замначальника штаба заступит, тогда и отвезу оружие. - Чтож, здраво мыслит ротный.
Часикам к шести вечера начал подтягиваться батальон. Технику выставили вдоль дорог в районах. Наблюдаю непонятную картину - пара механиков драят машины снаружи вениками из веток и снегом.
Оказалось, батальон все-таки попал в засаду уссурийцев. Доблестные разведосы, разобидевшись, что Боря выставил охранение у моста и не дал его условно подорвать, замаскировали у дороги пару ведер с дерьмом, заложив под них ИМы. "Подорвав" таким образом пару машин, выпустив несколько ракет, пока батальон разворачивался для атаки спецназовцы сделали ноги. Ну а мост они таки условно подорвали сразу после прохождения батальона. Впрочем, главные силы полка его также условно объехали...
Глава 5. ЗУЦ.
Мы в такие шагали дали
Что не скоро-то и дойдешь
Автоматы нам плечи жали
И стучал по бедру штык-нож.
Мы в воде ледяной не плачем
Мы в напалме почти не горим.
Мы - пехота, а это значит
Даже дьявола мы победим!
Бессонные ночи и двухнедельный строевой смотр в Катьке показались раем, по сравнению с тем, что ожидало батальон на полигоне. Как и следовало ожидать, относительно нормально разместилась только первая рота. Остальные подъехали к темноте и в палатках обогревались только собственным дыханием. Кто-то успел затащить в палатки тенты с БМП, кто-то успел наломать хворост. Большинство же завалилось спать просто на мерзлый пол палаток. Пока роты сдали оружие, пока отмахали пару километров от оружейки до своих районов, пока поковырялись в замерзших банках сухпая. Часикам к двенадцати ночи роты отбились. Офицеры подразделений в основном не спали вообще. Составляли схемы районов, отрабатывали документы марша, наносили на карты различные вводные. Все при свечах или керосиновых лампах. От командных пунктов рот до комбата - километр другой в полной темноте по сопкам, от комбата до командира полка - километров десять. Периодически раздавался рев Урала или УАЗика, подъезжали то одни, то другие клерки, требовали ведомости закрепления оружия, замысел на оборону, бэчеэсы (боевой и численный состав), схемы районов и прочую хренотень.
Около часа ночи в палатку пришел зампотыл. Он ездил за продуктами в тыл полка и расставлял свое запоздавшее хозяйство. ПАКи (полевые автомобильные кухни - машины на базе ЗИЛ-131), полевые склады. От него узнали последние новости. Полк дошел почти без потерь. Только одного прапорщика то ли во втором, то ли в третьем батальоне затерло между двумя БМП. Немного переломало. Было подозрение на перелом тазовых костей, просветили рентгеном, оказалось что сломаны только ребра и бедренная кость. Повезло мужику, а ведь могло и насмерть затереть, или инвалидом на всю жизнь остаться. А так ничего страшного, соберут хирурги.
В батальонный район обороны батальон должен был прибыть к семи утра. Понятно, что час - ефрейторский зазор, раньше восьми там начальства не будет, но при расчете времени все равно надо все равно исходить их худшего. От оружейки до ротных опорных пунктов от одиннадцати до четырнадцати километров, значит выходить надо в четыре утра. Еще час на получение оружия и полчаса на подъем и выдвижение от районов расположения рот до оружейки. Значит, подъем в полтретьего утра.
Войска в это время уже все равно не спали. То небольшое количество калорий, которое воины получили кое-как перекусив замерзшим сухпайком уже давно сгорело в их организмах. Мороз сожрал все, а дыхание пятнадцати-двадцати человек в каждой лагерной палатке создавало лишь иллюзию тепла. Там же, где успели установить печки, этот маленький успех сыграл с везунчиками злую шутку. Снег, растаявший внутри палаток, превратил земляной пол в грязь, промочил бушлаты и валенки.
Жесток март в Амурской области. Ежедневные перепады температур в тридцать, а то и сорок градусов не редкость. Промозглые, пробирающие до костей холодные ветра. И плюсовая температура часов с двенадцати дня совсем не радует. Она заливает талой водой и грязью дороги, колонные пути и тропинки, она гонит ручьи с сопок, но недолго... Часикам к пяти вечера власть вновь переходит к Деду Морозу, который бьет по земле своим ледяным посохом, мол, шалишь! Не было еще приказа Командующего округом о переходе на летнюю форму одежды, а потому - ЗИМА!!! Ручьи и лужи покрываются коркой льда, грязные дороги вроде бы замерзают, но только сверху. А стоит наступить, как тонкий слой льда или замерзшей грязи проламывается под тобой и нога погружается в бурую жижу. Осколки льда одинаково хорошо режут бахилы ОЗК, надетые для сухости бойцами на валенки и резиновые сапоги одетые на меховой носок продвинутыми офицерами. С каждым вечерним часом мороз крепчает, и к рассвету опять достигает двадцати - двадцати пяти градусов.
С трех утра над окружающими сопками витает мат. С матом ротные в темноте собирают и строят роты. С матом проваливаясь в сугробы и спотыкаясь о коряги, роты скатываются с сопок. С матом взводные растаскивают свои ящики их единственного контейнера и вокруг него выдают оружие взводам. Мат строится в колонны, падая и спотыкаясь, тремя длинными змеями мотострелковых рот расползается по опорным пунктам. По мере удаления колонн, он затихает, его уже порой заглушает гул подогревателей машин в ротных районах, но лишь для того, чтобы с новой силой возродиться возле прогревающихся БМП. С хлопками и чиханием первого незапускающегося двигателя он вновь набирает силу и помогает механикам заводить машины, зампотеху собирать колонну, а комбату ускорять её движение!
В шесть утра на кашеэмке(БМП-1КШ - командно-штабная) стартуем с комбатом в БРО (батальонный район обороны).
В меру сил помогаю комбату и штабному составлять боевые документы, периодически хожу по опорным пунктам первой и второй роты, контролируя их оборудование. Как и следовало ожидать, в первой роте все двигается нормально, во второй, как обычно, полная задница.
Около пятнадцати часов спрашиваю у комбата, что с обедом. Вопрос в пустоту, он и сам не знает, будет обед или нет. Да, недаром по старой привычке закинул в противогазную сумку банку тушенки. Охотничий нож в полях всегда на поясе под бушлатом. В уголке КНП вскрываю банку и разогреваю тушенку на таблетке сухого спирта. Во, запах пошел, у комбата со штабным глаза забегали. Голод не тетка, голод - дядька, и весьма сурьезный! Давайте, поглотайте слюнки, кто тут царь, бог и воинский начальник? Я, что ли питание батальона организовывать должен, или ты и зампотыл? Понятна стала Борина фраза насчет того, что рота ноги протянет с голодухи. Вон, кстати и пара солдатиков с первой роты термоса из леса тащат, не иначе лапшу на роту заваривали. Используя срезанную крышку вместо ложки съедаю полбанки и демонстративно отдаю остаток механику кашеэмки. Солдатик за минуту съедает нежданно подвалившее счастье.
До вечера опять скачу по позициям. Около девятнадцати часов, в темноте, наконец-то поступает команда на выдвижение подразделений обратно в район сосредоточения. Ни завтрака, ни обеда еще не было. Роты придут в район часам к девяти - десяти вечера. Пока сдадут оружие и перекусят, чем зампотыл послал, дай Бог к двадцати трем будут в палатках. А нужно еще дрова на ночь собрать, печки, где есть с трубами установить. А в БРО завтра надо быть к семи утра. Значит опять ни хрена не поспят воины. Ставлю себе зарубку в памяти, что вечером надо будет во вторую роту сходить, посмотреть, как разместились, там ротный по любому затупил.
Приезжаем в лагерь, начинаю задавать дурные вопросы зампотылу:
-Где завтрак и обед?
Получаю еще более дурные ответы:
- Завтрак приготовить не успели, обед в котлах ПАКов. Ротные не прислали людей с бачками, поэтому ужин еще не готовили.
- Когда будет ужин?
- Начнем варить после выдачи обеда. - понятно, может к часу ночи и сварят, о войскам опять в три утра вставать.
- А почему на ПАКах в БРО не привез, и не выдал войскам там, что мешало?
- Ждал здесь, думал вы раньше придете.
Комбат отчего-то молчит. Непонятно, он первый должен был зампотыла отдраить с песочком за такую организацию питания личного состава. Сам зампотыл, во избежание дальнейшего допроса технично сваливает на ПХД (пункт хозяйственного довольствия). Странно, вроде нормальный человек, в Чучундрии в спецназе был, в горах людей кормил, а здесь дурака включает. В Катьке его все наперебой расхваливали, говорили что в первом бате лучший ПХД. Ладно, спишем пока на "бардак первого дня", может завтра лучше будет.
Где-то на дороге слышится шум двигателя, комбат отправляет связиста посмотреть, кого опять черт принес. Черт принес медиков, а не очередных проверяльщиков, и это радует. Вот в палатку заходят три дамы, фельдшер батальона - прапорщик и два сержанта-санинструктора. Командующий на смотре сказал, что любая из женщин-военнослужащих, которой не будет на полигоне, будет уволена. Вот бабы и добрались на вторые сутки до батальона самостоятельно. Выехали с медротой, переночевали у батальонных минометчиков в лагере артиллерии, теперь с попутной лошадью в батальон прибыли.
Несказанно удивила реакция комбата:
- А зачем вы приехали, оставались бы у минометчиков! Где я вас размещать буду?
У баб вытаращенные глаза, меня начинает трясти от злости. Слов нет, одни маты на язык просятся. Надо спасать ситуацию.
- Дорогие медики, дуйте пока на ПХД, связист проведет, покушайте, заодно санитарное состояние проверьте, хлоркой там что надо обработайте, а мы с комбатом определимся пока, где жить будете.
Дождавшись, пока дамы уйдут, первый раз за командировку вызверился наконец-то на комбата:
- Ты охренел, что ли, что творишь? У тебя здесь четыреста человек, батальон на несколько квадратов раскидан, медрота полка в двадцати кэмэ, а ты медиков от себя отправляешь! Упаси Бог, самострел или травма какая, не довезем ведь бойца! Труп в батальоне захотел? Ты врач? Нет? Я тоже, вот и будем с тобой на пару стоять и смотреть, как солдат умирает!
Вроде проняло. Добиваю:
- В чем проблемы с размещением? Пусть в свою палатку и селятся. Связисты пусть им кровати отдадут, сами нары сделают. Комбат согласился, командир взвода связи попытался повозмущаться, но был наставлен на путь истинный. Наконец-то заработала абэшка (АБ - агрегат бензиновый, движок с генератором) и в трех палатках командного пункта появился свет. Пусть тусклый, но все равно получше керосинки. В ротах и этого нет, там офицерам опять при фонариках и керосинках со свечами ночью работать.
Вскоре опять появляются "помогайки"... Задрали уже. "А оружие в наличии? А покажите ведомости закрепления! А книга приема и сдачи дежурства где? Один и тот же в наряде? Запишем недостаток!" Да записывайте что хотите, нормально учения пройдут - вашими записями можно будет задницу подтереть, плохо или с ЧП - хуже своими записями все равно не сделаете. Советую комбату выставить пост на дороге и пропускать только офицеров полка, остальных посылать нах под предлогом незнания пароля проверяйками. Комбат пост выставляет, но проверяек пока дает команду пропускать. Ничего, еще пара визитов и он сам их нах пошлет.
Всегда удивляли "оружейки"" на учениях. Зачем? Мы доверяем солдату оружие, боевые патроны, мы терзаем его сутками, но на ночь это оружие отбираем и прячем непременно в контейнер или обшитый железом прицеп. Во избежание хищений и самострелов. Да если захочет солдат застрелиться, он от этого дурдома и днем застрелится. Ежели непременно надо его собрать на ночь, почему бы не собрать его в палатки ротных, пусть там и охраняют сами. И не нужно два-три часа в день тратить на выдвижение к оружейке в темноте, растаскивание своих ящиков и записи в полевой книге выдачи оружия. Нет же, умная голова в Москве придумала, как в полях оружие хранить, теперь все войска, от Калининграда до Камчатки мучаются!
Поужинав и дождавшись пока роты сдадут оружие, иду в расположение второй роты. Осматриваю палатки. Худшие ожидания оправдались. Быт не устроен вообще, причем в офицерской палатке тоже. Кое-как добиваюсь установки труб и печек, советую ротному оставить завтра в лагере замполита и нескольких солдат для заготовки дров. Напоминаю, чтоб послал ночью старшину за ужином, пусть рота во время получения оружия им позавтракает.
На следующий день картина в целом повторяется. Весь день солдаты роют в снегу окопы, которые тут же начинают заполняться водой, насыпают бруствера из снега. К двум - трем часам дня бруствера начинают подтаивать и садиться, к вечеру такие же, как были утром. Бегая по окопам, советую бойцам укладывать хворост на дно окопов, чтоб не совсем уж в лужах сидеть.
Обеда опять нет. Около семи вечера, уже садясь в кашеэмку, видим приближающийся ПАК с зампотылом. Приехал наконец-то! И нафиг он сейчас здесь нужен? Даем отмашку возвращаться назад.
В лагере срываюсь и лаюсь с зампотылом. Комбат опять молчит. Заходит начштаба батальона:
- Там ротные пришли, бунтуют, хотят зампотылу хлебало разбить, продукты с ПХД забрать и в ротах готовить.
Ну а что еще ожидать, я на их месте также поступил бы. Успокаиваем ротных, зампотыл клянется, что завтра завтрак привезет на позиции часам к семи. Ну ладно, попытаемся поверить.
Приезжают приданные батальону танкисты. Десять танков стоят в лесу, рота бодренько вытаскивает из Урала палатку с печками, при свете фар того же Урала споро её устанавливает, старшина уже пилит дрова бензопилой. Эх, всегда завидовал тракам. Народу мало, в роте на двадцать шесть солдат шесть офицеров/прапорщиков, в батальоне меньше сотни солдат, как в мотострелковой роте, все с учебок, красота. Урал остается с танкистами, комбат оставил ротному.
Всю ночь опять рисуем карты, пишем оценку обстановки, замысел боя, боевые донесения и прочие документы. Да, у нас еще ничего, заезжал пару раз на КП полка, там тяжелее. Командира полка и весь штаб круглосуточно терзают не только окружники с армейцами, но и москвичи.
В три утра опять подъем и выдвижение в БРО.
Выставили на позиции танки. Проходя по окопам, вижу пулеметчика, явно дембеля. Солдат курит, щурясь от удовольствия. Окоп для пулемета готов, будто с картинки, дно его устелено лапником, сзади пригорок дает тень, потому бруствер не подтаивает. Красота, воин считает, что жизнь прекрасна.
- Ну как, подготовил окоп?
- Так точно, товарищ майор!
- А теперь посмотри назад, и подумай, что не так, - сзади, на том самом пригорке стоит танк, - Как думаешь, когда эта дура выстрелит, как себя чувствовать будешь?
- Вот, мляя... Вся работа насмарку... - грустно говорит дембель и бредет по траншее выбирать новую позицию.
К девяти утра зампотыл подвез завтрак, к пяти - обед. Ну чтож, уже лучше, исправляется, вечером нужно будет опять полаяться, глядишь - к окончанию учений все в норму придет.
Часов одиннадцать с КП полка проходит информация, что Командарм будет летать на вертолете над позициями полка, при появлении в небе вертолета всему личному составу изготовиться к бою, как улетит - продолжить оборудовать окопы.
Довели инфу до ротных, теперь по команде "Воздух" все прячутся по окопам. Вот, оказывается, кто у нас главный противник. Впрочем, мы это и так знали.
Итогом пролета командарма стал приказ перекрасить технику в зимний камуфляж. Пока технари с тыловиками метнулись в Завитинск за сто километров, пока сдали соляру вполцены, скупили в местных хозмагах все запасы извести и водоэмульсионки, пока вернулись, наступила ночь. А утром будут проверять выполнение. Вот и остались технари с механиками машины перекрашивать к утру.
Назавтра назначена КШТ (командно-штабная тренировка), послезавтра - этап боевой стрельбы. Уже виден свет в конце тоннеля. Вечером привычно лаю зампотыла, тот уверяет, что уж завтра точно все вовремя будет. Раз уж исправляется, нужно давить дальше.
- Серега, а доппаек когда на батальон сделаешь? Пару картофелин в мундире, поллуковицы, кусок хлеба с салом на бойца выдай с утра ротным, люди измотаны, не видишь, что ли?
- Да где же я сало возьму? - пытается возмутиться зампотыл.
- А ты разве не свинину получил? Только сегодня из каши куски вареного сала с волосатой шкурой выкидывал! Нарежь его сейчас на куски, солью засыпь в ПАКе, к утру просолится, выдашь народу.
- Ладно, что-нибудь придумаем.
А люди и вправду измотаны. Скоро уже месяц как спят по два-три часа в день. За сутки проходят километров по тридцать, весь день таскают снег на окопы, которые каждый день подтаивают до исходного состояния. Морозы по ночам давят, валенки не успевают просохнуть. Ладно, прорвемся, не впервой!
В последние сутки перед этапом и так бешеный ритм учений достигает апогея. По окопам носятся уже не только подполковники со штабов, но и генералы. Комбата каждые два-три часа выдергивают на КП (командный пункт) полка, карточки огня и схемы опорных пунктов перерисованы уже раз десять. Отрабатываются вопросы взаимодействия, заслушиваются боевые приказы, рвутся формализованные документы и пишутся новые.
По мишенному полю бродят полигонщики, проверяя работу и устраняя недостатки, по позициям ползают саперы, закладывают имитацию. Вечерняя КШТ, начавшись на позициях, плавно перетекает в ночь и к утру завершается на командном пункте дивизии разбором полетов от командарма. Ротные всю ночь дорабатывают документы, выдают маскхалаты, получают боеприпасы, обслуживают и снаряжают их.
Утром на этап боевой стрельбы прилетает Командующий войсками округа.
Эх, нам бы день простоять, да ночь продержаться!
Глава 6. Учение.
И пусть не настоящая эта атака,
Но и в настоящую так пойдем!
Грязь летит в лицо из под гусениц танка,
Ничего, умоемся завтра дождем!
И всё здесь настоящее, и пушки, и танки,
Залпы орудий, снарядов вой!
Лишь одно отличие учебной атаки
В том, что все мы завтра вернемся домой!
В три ночи уже традиционно подымаю и вывожу батальон на позиции. Комбата в числе прочих терзают на КП полка, когда отпустят неизвестно. К семи утра заняли БРО.
Пока суд да дело, проверяю связь, провожу радиотренировку с батальоном, приданными танкистами и саперами, выхожу на связь с дежурными обоих полковых сетей, минометчиками, поддерживающим дивизионом. Вроде все нормально.
К восьми появляется комбат с начальником штаба. Несмотря на мороз, красные и вспотевшие.
- Ну как, защитили решение? - спрашиваю их.
- Да, всю ночь командарм драл в хвост и гриву, до последнего пункта отчитывались. Объявили получасовую готовность.
Подъезжает зампотыл с завтраком. Комбат пытается его отправить обратно. Останавливаю комбата, предлагаю отправить раздатчиков с термосами ползком по окопам, пусть прям на позициях бойцы поедят.
- Так ведь куча генералов на КП полка, совсем рядом! - возмущается комбат
- И что с того? Теперь совсем не жрать, что ли? Котелок у каждого бойца, в окопах и поедят, а тебе предъявить нечего, ты обязан о солдатах своих заботиться, - парирую я.
Убедил. Поползли кашевары по окопам. Вот, мля, вроде толковый мужик комбат, а порой такую херню несет. Хотя и понять можно, это я тут со стороны, особо ни за что не отвечаю, а его уже месяц на части рвут начальнички разные.
Советую зампотылу на обед сварить что попроще, чтоб всухомятку перекусить смогли, а нормальный обед сварить на ужин.
- Да, ладно, сами с усами, соображу что-нибудь, - оперился зампотыл.
Возвращаются кашевары, ПАК, пофыркивая, уползает в тыл. Одновременно с этим слышится рокот вертолета. Ага, "Ай эл би бэк!", вспоминаю комдива на плацу.
Вертолет Командующего приземляется плавно и мягко, как будто Икарус к остановке подошел. Ну нифига у него пилоты - асы, на таком-то ветру! С КП полка запрашивают о готовности и через пять минут доносится звук трубы. Сигнал "Слушайте все"...
Ну чтож, начнем, перекрестясь! Поехали!
По замыслу учений, батальон занял выгодный рубеж на пути выдвигающегося противника с задачей остановить его, затем контратакой полка завершить его разгром.
Вот появляются первые цели, застучали танковые пушки, вот к ним присоединяются орудия БМП, захлопали, ставя заградительный огонь минометчики. Все ближе и ближе появляются групповые цели. Враг спешивается и атакует. К глухому бормотанию пулеметов присоединяется сухой треск автоматных очередей и резкий грохот гранатометов. Стреляет уже все, что может. Радиообмен идет без перерыва, помогаю комбату, пока он связывается с КП полка, докладывает обстановку, дублирую команды и сигналы ротным. Вроде все нормально идет, первый этап отыграли, скоро контратака.
Эх, какое это было учение!!!
Это была песня! Нет, симфония! Как слаженно играли все инструменты!
Вот несутся над головами штурмовики и бомбардировщики и дрожит земля от взрывов бомб и реактивных снарядов!
Вот потянулись, шурша в воздухе, в сторону условного противника ракеты Град реактивного дивизиона...
