ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Лисовой Владимир Иванович
Пожар

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.18*15  Ваша оценка:

  
  
  

Наивен тот, кто полагает, что раз Афганистан на Юге, то там нет зимы. Она там всегда. Нет, я не вру. Да там действительно жара, но стоит посмотреть на горы, как ты понимаешь, что зима вот рядом. Их заснеженные вершины красноречиво говорят об этом. На высотах боле четырёх тысяч метров зима царствует круглый год. Лётчики хорошо знают об этом, они почти каждый день летают в зиму. А некоторые, точнее пилоты Ми-24, ощущают зиму ещё и на собственной шкуре. Почему? Да потому, что Ми-24 великолепная машина, в которой для удобства экипажа предусмотрен даже кондиционер. Но вот, по какому-то капризу конструкторов, он не оснащён штатным обогревателем. Для обогрева экипажа предусмотрен забор сжатого, значит горячего воздуха от компрессоров двигателей. У земли, где по идее и должен летать вертолёт, это работает прекрасно. Но это Афганистан и вертолёты очень часто летают на потолке, где важен каждый процент мощности двигателей, а подобная система обогрева как раз и отнимает мощность двигателей.
На практике это выглядит так: с набором высоты начинает падать температура воздуха. От чего в кабине тут же интенсивно (вроде и не сильно выпили вечером) запотевают стёкла. Включаешь обогрев кабин, помогает, но двигатели от этого теряют мощность и вертолёт в лучшем случае не берёт высоту, а в худшем её теряет. А впереди перевал. Выключаешь обогрев. Опять запотевают стёкла. Делать нечего, открываешь забор наружного воздуха. Температура в кабине и снаружи выравнивается, стекла не потеют. Вот только, ты в тонком летнем комбинезоне, а в кабине ниже нуля.
После посадки, разомлевший от жары, пропотевший технический состав с изумлением смотрит на пританцовывающих у вертолёта пилотов, у которых не попадает зуб на зуб.
Но это только пол беды, беда в том, что зима может спуститься с гор. Да-да, именно спуститься с гор. С наступлением осени наблюдаешь как с каждым днём всё ниже и ниже граница снега. И если ваш аэродром находится на высоте более тысячи метров, то зима обязательно дойдёт и до вас. В одно прекрасное утро вы будете удивляться так по-русски белому снегу и морозному воздуху. А удивляться будете потому, что у вас напрочь отсутствует зимнее обмундирование, и вы будете проклинать преподавателей военных училищ тыла, которые не объяснили своим курсантам такое понятие как высотные климатические зоны. Впрочем, помянёте вы также за ту же ошибку и преподавателей строительных училищ. Ваш модуль явно не рассчитан на зиму. Нет, какие-то рудименты батарей отопления конечно присутствуют, и даже местными умельцами сооружена мини котельная, но увы, температура в модуле немногим отличается от наружной. Чтобы согреться, особенно ночью, авиаторы идут на всякие ухищрения, разживаются вторым комплектом одеял, из вертолётных запчастей сооружают самодельные обогреватели, повергающие в ужас начальника дизельэлектроузла, ложатся спать в комбинезонах.
   В один из таких зимних вечеров, капитан А. и старлей Л., ворочались в своих кроватях, пытаясь согреться и уснуть. Их напарников по комнате, пилотов ведомого экипажа, старлеев Н. и С. не было. Они убыли в краткосрочный отпуск. Время было довольно позднее и старлей Л. почти уснул, не обращая внимания на посторонние звуки доносящееся с улицы.
  -- Слышишь, стреляют, - нарушил молчание капитан А. Старлей Л. прислушался, с улицы действительно доносились одиночные автоматные выстрелы. Одиночные, значит ничего страшного, что было будить? А посему, старлей Л. поудобней устроился на кровати и ответил что-то в духе известных трёх букв.
  -- А почему на улице так светло? - не унимался капитан А.
  -- мля, - ответил старлей Л., он был раздражён, завтра была его очередь на час раньше вставать и производить ежедневное опробование вертолёта, а поскольку он окончил училище на два года позже капитана А., то это значило, что его очередь всегда, - тебе надо, пойди и посмотри!
  
Тем не менее, старлей Л. глаза всё же открыл. И вправду, с улицы в комнату проникал какой-то странный, красноватый свет. Как ни странно, но это обстоятельство тоже ни чуть не озадачило старлея Л., его больше удивило другое, капитан А., вопреки своей лени поднялся с кровати. Мало того, он накинув поверх комбинезона куртку, но босиком подошёл к окну.
  -- Аааа! Горим! - заорал капитан А., распахнув окно, и как был босиком, выпрыгнул в него. А на улице лежал десятисантиметровый слой снега.
  
Парадокс, но даже это, не возымело должного действия на старлея Л. По крайней мере никакой поспешности в его действиях не было. Здраво рассудив, что пока нет в комнате открытого пламени, можно не торопиться, он стал не спеша надевать носки, ботинки, по ходу обдумывая сложившуюся ситуацию. Было понятно, что горит модуль и с этим надо что-то делать. Поразмыслив, он пришёл к двум вариантам действий. Первый, это собрать свои вещи и покинуть модуль, второй, это принять участие в тушении пожара. Но, вспомнив свою любовь к порядку, старлей Л. понял, что на сбор вещей и эвакуацию ему понадобится минимум два дня, что в данной ситуации было неприемлемо.
Значит, пришёл к выводу старлей Л., придется принять участие в тушении пожара, возможно даже проявляя чудеса героизма.
Тем временем, с одеванием было покончено, и старлей Л. вышел на улицу.
Улица была залита ярким, бледно-розовым светом. Горела та самая, пресловутая, самодельная кочегарка. Жаркое керосиновое пламя весело плясало над её железной крышей. Оттуда же и доносились выстрелы. Все обитатели модуля, среди которых находился и босой капитан А., встав полукольцом с интересом, безучастно наблюдали за происходящим, как будто этот пожар совершенно их не касается. Исключение составляли три человека: двое вёдрами носили из столовой воду, а ещё один этой водой заливал пламя. Но поскольку напор в столовой был низким, и вёдра наполнялись долго, действия троицы не оказывали на пламя никакого влияния. Солдатик кочегар, причитая, рассказывал обстоятельства и детали случившегося. Особенно интересны были детали. Из них выходило, что солдат готовился отбивать многомесячную осаду, при этом выполняя основную задачу, для чего в кочегарке, помимо всего прочего, припас литров сто керосина в канистрах, ящик гранат и несколько цинков патронов. Эти патроны в данный момент и взрывались. Старлей Л. поёжился, если пламя доберётся до гранат, то будет совсем весело и вознамерился присоединиться к троице занятой тушением пожара. В конце концов не глазеть же на огонь он вышел, тем боле, что все лучшие места для обозрения были заняты. Но вёдер было мало, да и как было сказано, напор воды из крана был слаб, и его услуги оказались не нужны. Такой расклад не устраивал старлея Л., он обошёл модуль, и обнаружив приставленную к нему лестницу, по ней взобрался на крышу.
   Ну вот, по крайней мере, отсюда хоть лучше видно, - удовлетворённо подумал старлей Л., поглядывая свысока не столько на пламя, сколько на стоящих внизу соседей по модулю. Но его душа по прежнему жаждала деятельности, что случалось с ней крайне редко, это спросонья наверное... Старлей Л. пошарил глазами по сторонам, на крыше был довольно толстый слой, почему-то толще чем на земле, слежавшегося, подтаявшего от тепла крыши, снега. Этот снег доставлял много неприятностей обитателям модуля. То тут, то там с потолков капало. Старшина не единожды посылал на крышу бойцов, дабы этот снег убрать, но исполнительности авиационных бойцов едва хватало чтобы сбросить с крыши две-три лопаты. Собственно они и лопаты тут же на крыше побросали. Что произошло дальше, не иначе как божьим наитием не назвать. Поскольку старлею Л. до этого было в жизни не додуматься. Потому что, как и почему ему всё удалось, он понял только спустя несколько дней. Двигаясь как сомнамбула, не отдавая себе отчёта в своих действиях, старлей Л. поднял лопату побольше (кстати, тоже весьма странный поступок для него, выбор лопаты побольше), и начал энергично забрасывать пламя слежавшимся снегом. Он работал с упоением, не обращая внимания на оху... пардон удивлённые взгляды товарищей снизу. Рядом изумленно застыл товарищ, который заливал пламя водой. Он только и смог, что одобрительно кивать головой. Снег шипел на раскалённой крыше как сало на сковородке. Но пламя с каждым броском новой порции снега таяло, уменьшалось на глазах и вскоре исчезло совсем. Старлей бросил ещё пару контрольных лопат и остановился в готовности чуть что снова вступить в схватку с огнём. Какой-то смельчак внизу заскочил в кочегарку и вынес оттуда вздувшиеся, но не лопнувшие канистры с керосином и злополучный ящик гранат. Тем самым полностью ликвидировав опасность повторного пожара. Старлей Л., как бы очнувшись, отбросил лопату и спустился с крыши. Статисты внизу уже обсуждали случившееся. По их словам выходило, что старлей Л. не так уж и много сделал. Но самому старлею Л. на их мнение было глубоко плевать. Его вполне удовлетворял тот факт, что дальнейшая ночь пройдёт под крышей. А слава, явление мимолётное, да и к чему ему завистники? Старлей Л. повернулся, чтобы проследовать в модуль и продолжить прерванный сон. Но тут возникла заминка. Оказалось, что одному жителю модуля всё же удалось осуществить эвакуацию. Это был прапорщик - фельдшер. Он вынес из комнаты не только собственные вещи, но и весьма объёмный ящик с медикаментами. И весь пожар сидел на нём, держа автомат на привес. По его словам, там находились медикаменты, которые весьма трудно списать. Похвальное действие, но вот с этим ящиком и возникла заминка. Группа офицеров, среди которых находился и по прежнему босой капитан А., тихо матерясь пытались затащить этот, весьма тяжёлый ящик обратно в модуль. Но как они его не поворачивали, ящик всё равно оказывался шире проёма двери. А ведь по словам прапорщика, вынес из модуля ящик он один. Наконец после значительного усилия, отчего была выломана часть дверного косяка, ящик был возвращён обратно в модуль, где возникла уже новая проблема с дверью в комнату. Но старлей Л. не обращал на это ни малейшего внимания, он вернулся в своё обычное состояние, именуемое непечатным словом. Он проследовал в комнату, разделся и лёг спать. Спал без сновидений, глубоким сном как может спать человек, которому только двадцать три года и у которого нет никаких проблем.
Удивительно, но капитан А. не заболел даже насморком.
   А медаль "За отвагу на пожаре", старлею Л., так и не дали. Ерунда, конечно. Но дело принципа!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 9.18*15  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023