Лелеют поляки свои лишь обиды,

И сколько не кайся, не скажут спасибо.

Чужие грехи в монументах Катыни,

Не сбавило спесь и не меньше гордыни,

Но кривятся, словно задели мозоль,

Коль Польше напомнить про лагерь Тухоль.

 

Предвижу упрёки, вражду разжигаю,

Но подло молчать, не сказать то, что знаю,

Училище, лето, средина полётов,

И прибыло с Польши пяток вертолётов,

Хорошее дело, какой тут вопрос,

В училище пашут они на износ.

 

Как радовал взгляд блеск от новенькой краски,

Теперь можно хлопцев пускать без опаски,

Одних, без инструктора в синее небо,

И техникам тоже убавиться хлеба,

Не жать кулаки, ожидая отказ,

Но всё изменилось, жестоко и в раз.

 

В одном вертолёте до срока дремала,

"Забытая" гайка, в колонке штурвала,

На смазку густую, с коварным расчётом,

Приклеен "подарок" курсантам-пилотам.

Ведь знали, "пся кревы", кому вертолёт,

Что летней жарой это всё поплывёт.

 

Коль ручку заклинит, уже не игрушки,

Там три человека в смертельной ловушке,

Покинуть машину не просто и гладко,

Надет парашют больше так, для порядка,

И пусть даже будет у них высота,

Свершит приговор мясорубка винта.

 

Увы, но так было, за небо и волю,

Платили "старухе" кровавую долю,

Но нынче ей мало, смерть бесится с жиру,

Что ей три пилота? Давай пассажиров,

Таилась до срока костлявая мразь,

И вот перелёта она дождалась.

 

Забита битком грузовая кабина,

Но всё же сильна молодая машина,

Рванула как конь, в предвкушенье ночлега,

Жара, перегруз, а она без разбега,

Легко оторвалась и бойкий набор,

Но что это? Крен! И к земле как топор...

 

Сдавил микрофон самый главный на вышке,

Не верят глаза, этой огненной вспышке,

Чуть больше минуты случилось от взлёта,

Но нету ребят из того вертолёта,

Горят, полыхают без всякой вины,

Эх, доля лихая у вас пацаны...

 

Ещё не остыли ошмётки дюрали,

Как следствия группу и центра прислали,

Задача такая, средь домыслов мути,

Найти где был сбой, докопаться до сути,

Спецов понаехало, даже из ШЛИ,

Просеяв обломки причину нашли...

 

                   ***

 

О той катастрофе лишь слухи да сказки,

Под грифом секретно, без всякой огласки,

Увы, в катастрофах, такая зараза,

Слаба, для суда, доказательства база,

И дело замяли, такой вот итог,

У нас всепрощений занижен порог.

 

Но только доводится видеть с экрана

Спесивую речь, шляхтонутого пана,

Я всё вспоминаю, я память тревожу,

И хочется бить оборзевшую  рожу,

Обидно ребята, но видно не впрок

Нам был той истории страшной урок.