ArtOfWar. Лобанцев Александр Сергеевич. Косово99

Лобанцев Александр Сергеевич
Косово99

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]

© Copyright Лобанцев Александр Сергеевич (sashaalbanets@yandex.ru) Размещен: 09/08/2011, изменен: 09/08/2011. 150k. Статистика. Статья: Югославия, Мемуары Скачать FB2 Годы событий: 1999	Оценка: *4.7829** Ваша оценка:
Аннотация: "КОСОВО99" - полностью основанная на реальных событиях приключенческая книга со смыслом. В ней вы найдёте описание марш-броска российских десантников на Приштину, размышления и анализ случившегося, зарисовки о жизни местного населения, российской армии и её иностранных "союзников" по миротворческой деятельности, осмысление взаимосвязи того, что происходило в бывшей Югославии и ситуации складывающейся в современной России

Пояснение для постоянных посетителей сайта artofwar.ru

Моё произведение изначально ориентировалось на различные категории читателей и в том числе на людей крайне далёких от военного дела. Поэтому прошу вас отнестись с пониманием к тому, что в нём присутствует излишнее для сведущих в военном деле людей описание техники и особенностей военного быта. Также прошу учесть что моё произведение является приключенческим, а не военно-аналитическим.

КОСОВО99.

Обращение к читателю.

Читатель, сейчас ты держишь в руках книгу в которой изложены события произошедшие за десять лет до того как эта книга была написана и поэтому в ней возможны упущения и неточности. Я не отличаюсь идеальной памятью и поэтому некоторые события будут описаны мною с незначительными искажениями. Читатель, я заранее прошу простить меня за эти невольные искажения и вместе с этим я заверяю тебя, более того, я гарантирую тебе, что умышленно не исказил ни чего. Всё написанное в этой книге произошло на самом деле, всё написанное правда. В книге я иногда буду приводить рассказы своих сослуживцев, рассказы о событиях в которых я лично не принимал участие. Люди, чьё мнение я привожу на страницах своей книги, как я считаю заслуживают доверия, услышанное от них я изложил максимально точно и полно. Неоднократно по ходу своего повествования я буду давать пояснения, тем самым на время отклоняясь от изложения основных событий. Целью этих пояснений является не желание навязать свои взгляды, не желание пользуясь случаем поумничать или исповедоваться, а стремление дать тебе возможность взглянуть на происходящее моими глазами, правильно понять моё отношение к происходящему, правильно понять мотив того, либо иного моего поступка. Кроме этого мною будет описано множество ситуаций касающихся особенностей жизни нашей армии тех лет, особенностей жизни сербского населения, да впрочем и вообще особенностей всей обстановки окружавшей косовские события. Для хорошего понимания события нужно знать нравы, порядки и уклад жизни задействованных в этом событии людей, поэтому все мои отклонившиеся от основной сюжетной линии рассказы имеют существенное значение для полноценного понимания события в целом. Включая в рассказ о косовских событиях эпизоды напрямую с Косово не связанные, но связанные со мной и моими товарищами, я также преследовал цель сделать своё повествование более интересным для чтения, особенно для невоенного читателя. В противном случае получился бы сухой "отчёт" о выполнении поставленной задачи, как я думаю читать такой "отчёт" было бы неинтересно. Все отклоняющиеся от основной линии сюжета фрагменты связаны с ней как ручейки с рекой - так или иначе они вливаются в неё, таким образом пополняя и насыщая её. Читатель, если ты без ума от США и "американской демократии" то я не рекомендую тебе вообще читать эту книгу. Лично я не люблю США и хотя ни разу не был в этой стране, однако достаточно посмотрел как ведут себя представители этой страны за её пределами отстаивая её алчные интересы. Я в реальности видел как работают американские технологии порабощения человечества. Эти технологии были испытаны и отработаны ещё на коренных жителях Америки - индейцах, и эти старые испытанные технологии применяются руководством США и по сей день. Простыми словами их можно объяснить так: "американская демократия" для глупых, продажных и покорных означает рабство (сытое или голодное, в зависимости от того как рабы будут себя вести), для умных, смелых и непокорных она означает бомбы, снаряды, пули и экономические "удавки". В любом случае для тех, кто покорится или же проиграет противоборство будут уготованы потеря независимости, нищенство и смерть. Моя неприязнь к Соединённым Штатам не носит фанатичного характера: не уважая навязываемую при помощи денег, силы и обмана "американскую демократию" и самих "демократизаторов" я охотно ношу джинсы и пью колу, я с детских лет и по сей день читаю интереснейшие книги о животных Сетон-Томпсона, с большим уважением отношусь к великим американским боксёрам Тайсону и Форману, иногда посещаю самую известную в мире закусочную. В книге достаточно много юмора и если тебе он покажется циничным то это твоё дело, понравится - улыбнись, не понравится - останься равнодушным. Что-то из написанного мною однозначно не политкорректно, но "из песни слов не выкинешь", во всяком случае я ничего выкидывать не собираюсь. Я прекрасно понимаю, что не политкорректность этой книги способна причинить мне вред, но тем не менее пусть будет как будет. Высказывая своё мнение я не призываю "кого-либо к чему-либо", я просто высказываю своё мнение и не более того. Согласен со мной - хорошо, не согласен - иди своей дорогой. Однако, прежде чем не соглашаться со мной хорошенько подумай и лишь подумав сделай окончательный вывод о том, прав я или нет. В этой книге нет давно вошедшей в моду критики какого-либо высокопоставленного российского политика. Это не политическая книга в прямом смысле этого слова, а я человек, а не "Моська" и мне не нужен "Слон", облаивая которого можно привлечь внимание к собственной персоне. Хоть я и Александр Сергеевич, но всё же не Пушкин и поэтому стиль моего письма не отличается идеальной стройностью. В этом смысле я уязвим для критики, но подобной критики я не боюсь, поскольку свято верю в то, что литературными критиками становятся писатели-неудачники. Боятся неудачников - не уважать самого себя. Я мог бы конечно подыскать профессионального редактора и "отшлифовать" эту книгу, но делать этого не стал специально, так как это полностью бы убило оригинальность моего рассказа. Как смог так и написал. За некоторую нестройность повествования приношу тебе, читатель, ещё одно извинение. Мотивы написания мною этой книги достаточно просты. Во-первых, я хочу немного заработать создав произведение в котором рассказывается об уникальном событии и участвовавших в нём людях, тем самым дав тебе читатель возможность и развлечься, и поразмышлять, и может даже подчерпнуть для себя что-то полезное. Причём событие, о котором я расскажу, не вымышленное, а абсолютно реальное. Во-вторых в книге будут высказаны ряд проблем которые беспокоят меня и при помощи своего произведения мне бы хотелось найти единомышленников. Что это за проблемы легко понять прочитав книгу, однако для того чтобы всё правильно понять нужно прочитать книгу до конца. Убедительно прошу не думать, что написав свою книгу я занимаюсь "поиском правды". Правду для себя я нашёл давно и для меня она заключается в том, чтобы жить в гармонии с природой и быть при этом хозяином своей земли. Смысл жизни человека для меня тоже очевиден. Для меня он заключается в том чтобы во-первых (самое главное) быть порядочным человеком и постараться никогда ни при каких обстоятельствах не опоганиться, а во-вторых получить от жизни максимум удовольствия. Всё просто и конкретно. В книге будет встречаться так называемая "ненормативная лексика" - как я уже говорил из песни слов не выкинешь, да и к тому же я считаю мат неотъемлемой частью великого русского языка. Русский мат при умелом употреблении не только не засоряет, но и наоборот, обогащает речь, делая её более красочной. Противникам мата скажу одно: постарайтесь хотя бы самим себе внятно объяснить, что плохого в том, чтобы вместо медицинских или юридических терминов пришедших к нам из латыни использовать традиционные старорусские названия частей тела и естественных физиологических процессов. Я часто разговаривал на эту тему с противниками мата и никто из них не смог толково и категорично обосновать недопустимость употребления матерных слов. Самым разумным был ответ о том, что применение мата не принято в обществе. В обществе принято делать много всяких гадостей, а вот называть вещи своими именами не принято. Я думаю по этому поводу комментарии излишни.

Посвящается всем здравомыслящим людям.

Часть первая.

Как всё начиналось.

Разговоры среди нас о том, что мы, то есть российский миротворческий контингент в Боснии и Герцеговине, будем направлены в Косово и примем какое-то участие в происходящих там событиях появились сразу же после того как НАТО под предводительством США начало наносить ракетно-бомбовые удары по Сербии. Эти разговоры носили роль слухов и предположений, никакой точной утвердительной либо отрицательной информации официального характера командование до нас не доводило. Сам факт таких разговоров в общем-то никакого значения не имел поскольку такие разговоры велись бы в любом обществе в непосредственной близости от которого развивались события мирового масштаба, наше общество в этом смысле не было исключением.

Реальность и близость этих событий каждый из нас мог наблюдать своими глазами практически каждый день, не пользуясь при этом телевизором. Для примера приведу один запомнившийся мне на всю жизнь эпизод, случайным свидетелем которого я стал. Во второй половине дня, выполняя какую-то работу, я в компании нескольких других бойцов копошился в парке. Над нами, высоко в небе пролетал реактивный боевой самолёт, что само по себе ничего интересного из себя не представляло - их летало множество и летали они часто. Конечно же я не стал отвлекаться от своих забот и подымать взгляд к небу, но если бы я это сделал то увидел бы, что к прямому как стрела следу от самолёта приближался другой, ломаный как многоколенная молния след. Самолёт догоняла ракета ПВО. В следующую секунду в небе раздался мощный взрыв - ракета попала в самолёт. До нас докатился громкий гул взрыва и даже незначительное колебание воздуха вызванное взрывной волной - остаться равнодушным к происходящему теперь было нереально. Посмотрев вверх я сразу смог увидеть полную картину произошедшего, поскольку солнце не столь ярко светило и не слепило глаз. Ракетам ПВО необязательно точно попадать в цель, достаточно взорваться в непосредственной близости от объекта атаки так как самолёты и вертолёты не могут нести на себе очень прочной (а следовательно и тяжёлой) брони и в небе нет укрытий за которые можно спрятаться. Поражающие элементы которыми начинена ракета, её собственные осколки, взрывная волна повредят летательный аппарат даже если ракета взорвётся на определённом удалении от него, но в случае не слишком сильного повреждения у экипажа появляется шанс либо покинуть свою машину катапультировавшись, либо попытаться дотянуть до своего аэродрома и там благополучно сесть. У экипажа самолёта, сбитого над нами шанса на спасение не было - ракета или взорвалась совсем близко от самолёта или же вообще попала точно в него. Непосредственно момент попадания ракеты я конечно же не видел, я не следил за движением самолёта, зато я хорошо видел, что произошло в следующие доли секунды после этого: самолёт разорвало на две приблизительно равные по размеру части которые продолжая движение по удаляющейся от нас траектории упали за гору без последующих взрывов. В небе, на том месте где ракета поразила самолёт, осталось небольшое облако дыма, слабо заметные следы дыма отмечали последний путь обоих частей сбитого самолёта, сами же эти части падали на землю без видимого горения. Достаточно скоро дым почти рассеялся и лишь совсем мало заметное облачко отмечало место гибели боевой машины и его пилота.

Мы с интересом и даже с определённой заворожённостью смотрели в верх делясь при этом друг с другом размышлениями об увиденном. Увиденное в небе произвело на нас большёе впечатление и вызвало у нас восторг, по этому свои размышления мы высказывали в основном при помощи мата. В общих чертах наши высказывания выглядели примерно следующим образом: "Видел, да?!", "Хана ему!", "Отлетался, падла!". Последние наши высказывания, равно как и восторг объяснялись отсутствием у нас сомнений в том, что сбитый самолёт был американским и следовательно пилот, наверняка участвовавший в бомбардировках Сербии получил заслуженное наказание.

В тот же день я рассказал об этом происшествие знакомому сербу, владельцу маленького магазинчика, который на момент падения самолёта куда-то уезжал и соответственно столь знаменательного события не видел. Серб хорошо говорил по-русски и понял меня естественно тоже хорошо. Немного подумав и слегка улыбнувшись он высказал своё мнение запомнившейся мне фразой: "Это дело, это надо". Люди очень часто, не имея точной информации, но при этом стремясь к хорошему, принимают желаемое за действительное, именно так и случилось в этот раз с нами. Как выяснилось через несколько недель сбитый самолёт оказался не американским, а сербским, пилот управлявший им погиб. Я до сих пор с большим уважением и почему-то даже с жалостью вспоминаю этого неизвестного мне героя, погибшего защищая свою Родину от значительно превосходящего по силе агрессора. В районе населённого пункта Прибой, где мы располагались всё же упал и натовский самолёт. Я опять находился в парке когда грохнул отдалённый мощный взрыв и ударная волна слегка шатнула землю. Через неделю стало известно, не помню уж каким образом, что на сей раз в небе победу одержали сербы, повреждённый натовский самолёт не дотянул до базы, пилот вроде как спасся.

В те дни к обычной миротворческой деятельности нам добавили большое количество выездных постов и маршрутов патрулирования. Находясь на постах, которые естественно устанавливались в проблемных населённых пунктах, мы могли лично наблюдать митинги и демонстрации на которых сербы высказывали своё недовольство действиями США. Недовольство сербов вызывал факт того, что "главный демократ планеты Земля" стремился выбросить их родственников из собственных домов в Косово, не согласных с выселением просто поубивать, а высвободившуюся таким образом территорию заселить албанцами, которые исторически в тех краях вообще никогда не жили. Наивные сербы вероятно предполагали, что их возмущение хоть как-то повлияет на ситуацию, а их нелепый и достаточно жалкий протест что-либо изменит. Ясное дело, появлялось там и телевиденье, однако мало вероятно чтобы отснятые на месте проведения демонстраций материалы уходили дальше, чем в местную телерадиостанцию.

Сербы активно общались с нами, нам же было рекомендовано не слишком усердствовать в общение, поскольку когда сюжет покажут по телевиденью то этот энтузиазм в общении с митингующими сербами неизбежно увидят наши американские коллеги по миротворческой деятельности. Естественно американцы будут предъявлять претензии, в том смысле, что раз уж мы взаимодействуем между собой в сфере миротворчества, то с российской стороны не правильным будет сочувствовать сербам когда те критикуют агрессивные действия США. Это видимо беспокоило наше командование и нам даны были соответствующие указания. Я, в связи с этим, не лез обниматься к сербам, но позировал с ними перед телекамерами и брал их листовки весьма охотно. Две листовки я сохранил на память и они до сих пор хранятся у меня. Одна из них содержит схематичное изображение падающего американского бомбардировщика-невидимки, детской рогатки и запущенного из неё шарика летящего по направлению к этому самолёту. Дело в том, что по мере нарастания бомбардировок сербы смогли каким-то образом сбить по меньшей мере один самолёт-невидимку, который к тому же упал на сербской же территории.

Останки этого самолёта я видел в военном музее в Белграде (столица Сербии). Интерес у меня вызвал материал которым был покрыт этот летательный аппарат, материал по виду напоминал вспененную резину, и как мне представляется, он либо изначально был таким и его американские создатели пытались с его помощью сделать самолёт абсолютно невидимым, либо это краска приобрела такой вид когда самолёт горел. Надо полагать сербы должным образом ознакомились с устройством самолёта и не поскупились полученными данными с теми кому передать их было бы полезно.

Сербские мирные демонстрации не приносили сербам какой либо пользы, не приносили они вреда и НАТО, а вот более решительные, носящие военный характер действия сербов в Боснии вполне могли принести существенный вред американцам и американцы это хорошо понимали. Существенно усилилось боевое охранение американских баз: на КПП появились танки "Абрамс". Колонны и патрули стала сопровождать гусеничная бронетехника, хотя ранее я этого не видел ни разу.

Находясь на выездном посту где-нибудь не далеко от границы с Сербией каждую ночь можно было наблюдать работу сербских зенитчиков: гирлянды трассирующих снарядов практически непрерывно устремлялись в ночное небо. Косово напоминало нам о себе практически ежедневно и соответственно мы в свою очередь постоянно думали и говорили о Косово, конечно же говорили и о возможности нашего участия в том, что там происходит.

Разговоры разговорами, а вот конкретной информацией по этому вопросу мы не располагали и никаких приготовлений к возможному нашему участию в косовских событиях, как мне лично казалось, не проводилось. Однако такие приготовления наше командование проводило. Я тогда служил во второй парашютно-десантной роте (2ПДР) которая относилась к первому батальону. Наша боевая подготовка в те дни не отличалась от обычной: физ. подготовкой мы занимались ежедневно (кроме воскресенья) и один-два раза в неделю ездили на стрельбище выполнять обычные стрелковые упражнения. Совсем по другому обстояло дело во втором батальоне на основе которого в дальнейшем и был сформирован батальон вошедший в Косово. Не знаю как проводилась у них физическая подготовка, но вот огневая проводилась усиленно. Ребята чаще ездили на стрельбы, стреляли много и разнообразно, подготовка включала в себя тактический элемент. Интенсивность тактико-огневой подготовки резко возросла приблизительно за месяц до отправки в Косово. Не берусь утверждать были ли у командования точные данные об отправке нас в этот неспокойный край, либо имеющие большой боевой опыт отцы-командиры решили заранее принять необходимые меры на случай если ситуация будет развиваться именно таким образом, но поступили они весьма разумно.

Что же касается физической подготовки, то по большому счёту она нам вообще не требовалась: процентов 90 личного состава постоянно самостоятельно занималось различными видами спорта, отдавая предпочтение естественно рукопашным видам и тяжёлой атлетике. Тяжёлая атлетика среди российских миротворцев в Боснии по какой-то причине была в особом почёте. Изо дня в день, в холод и жару, зимой и летом, утром и вечером, в помещении и под открытым небом сотни парней во всех базовых лагерях "тягали" железо. Я естественно тоже не стоял в стороне от этих занятий, но к железу относился без фанатизма - я предпочитал бокс, хотя и не имел каких либо достижений на ринге. Кто-то из ребят качался "на сухую", кто-то стимулировал рост мышц различными препаратами, естественно высококачественными, известных производителей типа "Вейдер". Приобрести эти препараты не составляло труда и парни охотно употребляли их. Наличие этих препаратов иногда приводило к комичным случаям.

Сослуживец, который сам был большим любителем "железа" рассказывал мне как его товарищи, тоже тяжелоатлеты, подобрали где-то маленького бездомного щенка и принялись его откармливать. В ежедневный рацион зверушки, помимо прочего, входил коктейль состоящий из молока и "Мега массы". Надо полагать ребята исходили из принципа, что хорошо для нас будет хорошо и для нашего подопечного. Несчастный щенок видимо голодал ещё в утробе матери и поэтому питался очень активно, а ребята в свою очередь не жалели для него "корма". В результате через некоторое время к концу каждого дня щенок наедался до такой степени что терял способность двигаться поскольку его лапы почти не доставали до земли.

Боксёров и борцов среди нас тоже было предостаточно, естественно все начинали заниматься задолго до поступления на службу, факт наличия у человека первого спортивного разряда либо даже звания Кандидата в Мастера спорта вызывал уважение у окружающих но никого не удивлял. Это в полной мере относилось и к солдатам и к офицерам. Были среди нас и Мастера спорта и даже был один парень ставший в своё время призёром чемпионата Европы по дзюдо. С моим полным отсутствием спортивных достижений на фоне таких людей я выглядел весьма скромно. Как известно рукопашные виды спорта закаляют не только тело, но и боевой дух и в этом отношении мы были подготовлены как надо. Что же касается огневой и тактической подготовок то и в этих вопросах мы были вполне боеготовы и тем не менее без постоянной тренировки навыки теряются, а для улучшения навыков тренировки вообще необходимо форсировать. Понятное дело, стрелковой и тактической подготовкой самостоятельно не позанимаешься, для этого нужны организованные мероприятия и командование не сидело сложа руки - второй батальон стрелял намного больше обычного. Помню даже, как вернувшийся из командировки парень служивший в расположенной по-соседству от нас самоходно-артиллерийской батарее (во втором батальоне самоходно-артиллерийская батарея по какой-то причине постоянно испытывала недостаток в личном составе и туда на почти постоянной основе было откомандировано несколько бойцов из состава 1САБатр) говорил, что во втором батальоне огневая подготовка проводится намного интенсивнее чем в нашем.

Примерно в это же время меня и Виталика, такого же как и я пулемётчика БТР-80 отправили на стрельбище находящееся в районе населённого пункта Миледжас для постройки там новых мишеней. Сооружали мы мишени как раз для стрельбы из вооружения БТРа, то есть строили мы для самих себя. Ранее все стрельбы из пулемётов БТРа проводили по отдельно стоящим мишеням, двум танкам и трём-четырём ростовым фигурам.

Для тех, кто абсолютно не знаком с устройством БТР-80 разъясню как выглядит эта машина. Корпус БТР по внешнему виду представляет из себя продолговатую приплюснутую остроносую коробку с установленной на ней маленькой башенкой в форме усечённого конуса. На корпусе имеются восемь колёс которые приводятся в движение камазовским дизелем установленным в задней части этой коробки (силовое отделение), водитель располагается впереди, слева, как на обычной машине. Корпус БТР-80 бронированный, броня защищает от пуль нормального калибра и осколков, в боевом отделении должно располагаться 10 человек: командир отделения, водитель, пулемётчик и семь человек десанта, непосредственно к экипажу относятся только водитель и пулемётчик.

Для экипажа и десанта имеются шесть синхронно расположенных люков. Четыре одностворчатых люка расположены сверху корпуса: два спереди (водитель и командир), два примерно посредине машины. Два двухстворчатых люка расположены по бокам машины, между вторым и третьим рядом колёс (так называемая "рампа"). Нижняя часть каждого из двухстворчатых люков в открытом положении образует своеобразный трап. В корпусе имеются многочисленные закрываемые маленькими лючками бойницы для стрельбы из личного оружия.

Силовое отделение закрывается пятью люками расположенными в два ряда. У края кормы два больших, практически квадратной формы, ближе к середине машины три поменьше, продолговатых. Два бака для топлива расположены в самом окончании кормовой части машины.

Башенка люка не имеет, пулемётчик добирается до своего рабочего места через любой удобный люк, как правило через "рампу". В башенке установлены два пулемёта: КПВТ калибра 14,5 мм и ПКТ калибра 7,62 мм, подача патронов к пулемётам осуществляется из лент уложенных в короба по 50 и 250 соответственно. Боекомплект составляет 500 патронов калибра 14,5мм и 2000 калибра 7,62мм.

При исправно работающем двигателе БТР способен развивать скорость свыше ста километров в час, притом что вес машины составляет порядка четырнадцати тонн. БТР-80 способен двигаться по воде для чего у него имеется водомётный движитель расположенный в нижней части кормы и в обычном положении закрытый специальным люком. Для движения по воде необходимо проводить небольшую предварительную подготовку машины, в частности установить удлиненные трубы воздухозаборников и загерметизировать боковые люки. Для откачивания попадающей внутрь корпуса воды имеется насос.

Помимо выше перечисленного БТР-80 оснащён радиостанцией и разным дополнительным оборудованием. БТР несмотря на наличие мощного вооружения в первую очередь машина не боевая, а транспортная. Для Воздушно-Десантных Войск БТР-80 является техникой нетипичной (на сколько я знаю на постоянной основе их эксплуатирует только спецназ ВДВ, естественно в первую очередь как транспорт) и используется этим родом войск только при необходимости. В Боснии такой необходимостью было то, что практически все передвижения осуществлялись по дорогам с твёрдым покрытием и БТР как нельзя лучше подходил для этого поскольку в отличие от БМД имел колёсную базу. Кроме того внутренний объём "восьмидесятки" значительно больше чем у БМД-1 (корпус БМД-2 аналогичен БМД-1, разница заключается в вооружении), что более удобно для размещения личного состава. Комплектование рот техникой осуществлялось следующим образом: полный штат боевых машин десанта (БМД-1 или БМД-2) и отделение БТР-80 состоящее из трёх машин и так в каждой из шести парашютно-десантных рот бригады.

До того, как мы с Виталиком соорудили новые мишени огонь из вооружения БТР вёлся в таком порядке: из крупнокалиберного КПВТ стреляли по танкам, а из ПКТ по группе ростовых фигур. Из хулиганского озорства я пару раз лупил по ростовым мишеням из КПВТ, но так как с ними ни чего особого не происходило, то я в дальнейшем этого не повторял. Танки, один из которых стоял бортом, а второй передней стороной к нам находились на удалении приблизительно четырёхсот метров. Танк повёрнутый бортом находился немного подальше нежели его фронтально установленный собрат. Более-менее опытному пулемётчику быстро поразить такие мишени не составляло ни какого труда. Танки наверное можно было бы утащить ещё на такое же расстояние в глубь стрельбища чтобы стрелку было сложнее попадать в них, но в таком случае до них бы уже не достреливали гранатометчики которые тоже вели огонь по ним.

Задача пулемётчика усложнилась когда на линии огня появились мишени построенные нами. Мишени эти были изготовлены из нескольких старых покрышек от грузовых машин и по замыслу офицера руководившего нашими действиями должны были имитировать малоразмерный ДОТ. Располагались они прямо на земле и хотя были достаточно хорошо заметны, особо над рельефом местности не возвышались. Я всегда любил боевую подготовку и за изготовление этих "ДОТов" принялся с большим энтузиазмом, справедливо предположив, что мне удастся пострелять по этому новому типу мишеней. Линия огня вооружения БТР достаточно высокая, а угол склонения пулемётов невелик и если мне не изменяет память составляет всего 7 градусов. На практике это означает, что из пулемётов установленных в башне удобно стрелять по целям типа вертолёта или же по верхним этажам зданий, но уж никак не по окнам подвальных помещений. А вот боевики, как показала практика всех последних конфликтов, очень даже любят занимать подвалы как в многоэтажках, так и в домах частного сектора.

Стрелковое оружие не пробивает прочный бетонный фундамент, который вдобавок ещё и окажется чем-либо укреплённым (кирпич, мешок с песком, кусок бетонного блока), гранатометчику могут помешать кусты или забор из сетки-рабицы. Зато могучему пулемёту КПВТ такие проблемы абсолютно неведомы. Пули калибра 14,5 мм не отклоняясь от своей траектории преодолеют плотный кустарник, забор и любое другое подобное препятствие и в дребезги разнесут фундамент подвала вместе с засевшим в этом подвале врагом. Таким образом, предстоящие стрельбы с использованием установленных нами мишеней носили вполне конкретную тренировочную тематику.

Уместно будет добавить, что низкий угол склонения пулемётов БТР-80 доставлял мне много хлопот в дальнейшем уже в Чечне (если кто из моих читателей служил на БТРе то он сразу меня поймёт). Моему водителю Мише не раз приходилось выискивать какую ни будь канаву чтобы немного уронить туда переднюю часть машины и таким образом дать мне возможность охватить весь предполагаемый сектор стрельбы. Миша водитель толковый и у него это получалось быстро.

Тем временем подходила к концу первая декада июня, наша вторая ПДР жила своей обычной жизнью. Утром, кажется десятого числа, к нам приехали представители шведского миротворческого контингента. Шведские офицеры достаточно часто приезжали к нашим офицерам, как я понимаю у них сложилось что-то наподобие дружеских отношений, не последним фактором в этих отношениях было то, что наша рота имела в своём распоряжении небольшую, но достаточно хорошую сауну, построенную умельцами из числа наших предшественников. Сауна эта постоянно модернизировалась силами умельцев уже из числа нас, естественно под неусыпным контролем командира роты. Обслуживанием сауны и поддержанием идеального порядка в ней занимался нештатный банщик Гена. Он достойно исполнял свои обязанности и поэтому сауна, по армейским меркам, была великолепная. К чести нашего командира нужно заметить, что он не монополизировал сауну только лишь для нужд офицеров и каждую субботу любой солдат нашей роты мог вдоволь попарится, а затем и просвежится в студеной водичке маленького бассейна. Шведы, как и любой другой нормальный северный народ не могли быть равнодушными к такому удовольствию как сауна и поэтому наведывались в расположение роты по нескольку раз в месяц, при этом всегда приезжало только несколько офицеров.

Что касается рядовых военнослужащих шведской армии то в целях "культурного обмена" они в количестве примерно взвода приезжали до этого момента однажды. Пообщаться с ними в тот раз мне не удалось - я лежал с забинтованной головой в самом дальнем углу казармы, якобы отдыхал после ночного патруля. Забинтованной голове предшествовала комичная история. В ВДВ и подразделениях специального назначения есть такое мероприятие как показное выступление по рукопашному бою, по нашему "показуха". Это военное шоу проводится как правило к какому-то празднику, например Дню десантника (второе августа) и ориентировано исключительно на зрителя. При хорошей подготовке личного состава и грамотной организации, сопряжённой в том числе с определённым пренебрежением к мерам безопасности, шоу получается яркое и эффектное. Враги испугаются, друзья восхитятся.

Самые зрелищные "показухи" виденные мною (в данном случае на видео) проводились в Югославии во времена ооновского Русбата. Во времена же моей службы наша вторая рота бывшая лучшей в бригаде являлась базовой для формирования этого мероприятия. При мне как подготовкой так и непосредственно выступлением руководил ловкий и резкий рукопашник из Пензы. Парня звали Али, по отчеству Шакирович - из-за отчества и проворности ротный иногда называл его "шокирующий Али". Али был сержантом, сейчас уже не помню, то ли командиром отделения, то ли заместителем командира взвода. Под его руководством тренировки и выступления проходили под музыку из фильма "Мортал комбат". Музыкальный аккомпанемент был подобран удачно. Случались иногда и разные неурядицы. Однажды во время выступления Али должен был разбить кувалдой пенобетонный блок который лежал на груди одного из бойцов. Для усложнения трюка и снижения возможных негативных последствий для грудной клетки, парень не лежал на земле, а удерживался за ноги и плечи, на весу, двумя другими рукопашниками. Ему необходимо было не просто удерживать тело в горизонтальном положении но и держать на себе блок, демонстрируя зрителям силу мышц брюшного пресса и спины. То ли Али не точно прицелился то ли ребята немного покачнулись, но кувалда описав в воздухе полукруг задела блок только по касательной, а затем всей мощью рубанула по боку парня. К счастью тоже по касательной. Парень выдержал удар достойно и Али вторым быстрым взмахом довершил дело разбив блок на куски. В другой раз двое парней за незначительное время до выступления появились на площадке с лицами раскрашенными вместо камуфляжа в цвета российского флага. Не знаю сами ли они пришли к этому нелепому решению либо их кто-то надоумил, но их самодеятельность Али не оценил. Увидев "макияж" этих деятелей он сперва удивился, затем разозлился, а потом громко поинтересовался: "Вы чё, на футбол собрались?!". Кончилось дело тем, что "фанаты" спешно были отправлены умывать лица и наносить камуфляж.

Помимо групповой и индивидуальной демонстрации приёмов рукопашного боя, с оружием и без, на этих выступлениях бойцы разбивают руками и ногами кирпичи, ломают о тело товарищей толстые деревянные бруски и конечно же бьют о свои головы бутылки. В рамках шоу это служит демонстрацией силы духа и крепости тела. Некоторые уникумы справлялись даже с бутылкой от шампанского, причём без видимого вреда для здоровья. Иногда применяется и военная техника, например огромное впечатление производит танцующая вальс БМД. В Боснии в 2001 году планировалось даже использовать американский вертолёт "Блэк хок" поскольку по плану "показухи" предполагалось высадка группы на крышу трёхэтажного здания, в совместном российско-американском показном выступлении должен был принимать участие американский спецназ - "зелёные береты". Эту часть "показухи" тогда отменили, как раз из-за соображений безопасности. Зря.

Я не участвовал в "показухах", но мне давно было интересно легко ли разбить бутылку о собственную голову. При случае я хотел испытать это на практике. Случай представился. Мы работали в парке и уже выполнили все поставленные задачи, заняться было нечем. Когда солдату нечем заняться он находит себе развлечения которые почти всегда плохо заканчиваются. Разговор среди нас шёл как раз о "показухе", я вспомнил о своём давнем желании и не откладывая дело в "долгий ящик" немедленно приступил к его реализации. Как-то во время патрулирования я приобрёл литровую бутылку вишнёвого сиропа и добавляя сироп в минералку пил получившийся напиток. Из сиропа с минералкой получалось что-то на подобии лимонада, только натурального. Бутылка с остатками сиропа лежала в моём БТРе. Но на тот момент меня интересовали не остатки сиропа на дне бутылки, а сама бутылка. Мой друг Иван, опытный в деле "показух" человек, спокойно посоветовал мне бить бутылкой в ту часть лба где начинаются волосы, так как это будет самым безопасным. Я самоуверенно ответил: "Я знаю!". Иван посоветовал обмотать голову футболкой, я снова самоуверенно ответил: "На хер надо, ещё сиропом запачкаю!".

Расплата за излишнюю самоуверенность наступила моментально. Слегка нагнувшись вперёд я резким движением направил бутылку себе в лоб. Бутылка разбилась легко. В следующую секунду на землю, а затем и мои руки полетела красная жидкость. Я с надеждой подумал что это остатки сиропа. Осмотрев свои руки на которые продолжала всё сильней и сильней литься красная жидкость я понял - это не сироп. Кровь. Я сразу почувствовал себя глупо, уж очень всё получилось нелепо и неудачно. Следующим чувством поразившим мой мозг было осознание того, что мне попадёт от ротного.

Разорвав один ИПП парни наскоро перевязали мне голову и веселясь отправили в расположение роты прямо в руки нашему ротному "медбрату". Функции медбрата исполнял щуплый паренёк, этнический азербайджанец, ранее успевший поучаствовать в карабахском конфликте, разумеется на стороне Азербайджана. Не знаю как уж он там лечил раненых бойцов, но память о его методе хирургии моё лицо сохранило до сих пор. Меня поранили два осколка бутылки: один нанёс незначительное повреждение в районе виска другой же срубил относительно крупный кусок над левой бровью, размером приблизительно с последнюю фалангу большого пальца. Кусок этот болтался на ленточке кожи и по уму его нужно было просто отрезать, а рану обработать и забинтовать. Наш медбрат принял другое решение: вооружившись обычной иглой и такими же обычными нитками (за неимением специальных) он пришил всё на место. В итоге получилось не слишком аккуратно - результат мне не понравился тогда, не нравится и теперь. Перед тем как пустить в ход свой инструмент он для удобства выгнул иглу нагрев её зажигалкой и вымочил в водке нитки. Какой либо анестезии не было и медбрат зашивал моё лицо "на живую". Не скажу что уж очень больно, но и приятного мало. Конечно можно было поехать в стационарный медпункт где был и офицер хирург и нормальный инструмент, но тогда пришлось бы докладывать о происшествии, в результате чего попало бы и мне и ротному. Повреждение было не серьезное, а "стучать" на самого себя дело глупое и поэтому медпункт был "не вариант". Командир роты по чему-то не стал меня наказывать, немного посмеявшись выдал мне антибиотиков и велел в случае приезда вышестоящего командования "исчезнуть" куда либо. Таким образом предыдущее посещение нашего базового лагеря шведами для меня прошло практически незамеченным.

В этот раз приехала наверное почти целая рота шведов, как офицеров так и рядовых. Моё внимание привлёк юный "викинг" желтоватый цвет лица и узкие раскосые глаза которого не оставляли сомнений в том, что берега Скандинавии в лучшем случае впервые увидели его родители. В шведской форме этот воин смотрелся карикатурно и как мне теперь уже представляется наглядно олицетворял будущее Европы. Сфотографировавшись с "викингом" и его товарищем я принялся с интересом изучать привезённое шведами оружие. Хотя они и привезли с собой не слишком много различных образцов, однако всё это оружие было мне не знакомо, а потому прямо таки влекло к себе.

Кто-то из наших ребят взялся осуществлять "ченч", то есть меняться со шведами полезными вещами и памятными безделушками, типа нашивок и шевронов. В вопросе обмена шведы представляли наибольший интерес как обладатели толковых ножей. Мне не удалось поживится ножом, однако в дальнейшем один парнишка из нашей роты будучи должен мне незначительную сумму согласился в качестве возврата её части отдать неплохой нож, ранее выменянный им у шведов. Этот нож фирмы "Мора" был достаточно компактным, имел удобную обрезиненную ручку и не менее удобные ножны - хорошая вещь для рыбака или туриста. К сожалению этот нож так мне и не послужил потому как по приезду в Россию я успешно потерял его.

В вопросах "ченча" наибольший интерес для нас представляли конечно же американцы которых мы называли "пиндосы". По какой причине американцев стали величать именно таким образом я за всё время своего пребывания в Боснии узнать так и не смог, равно как и выяснить истинный смысл слова "пиндос" (если таковой вообще имеется). У "пиндосов" помимо всякого нужного и ненужного военного барахла были отличные зажигалки "Зиппо", универсальные складные ножи, фонари и фонарики "Маг Лайт", куртки из ткани типа "Гортекс", ну и конечно же лучшие в мире военные ботинки. По поводу военного барахла надо заметить, что из всех армий чьих представителей мне довелось увидеть, больше чем у американцев его не было ни у кого. Причём армия США лидировала в этом вопросе с большим отрывом от всех остальных армий. Я не могу себе представить, как эти люди собираются воевать во время затяжного военного конфликта в ходе которого не будет хватать даже необходимых вещей.

Наша армия имеет в этом отношении другую крайность - хорошего военного имущества почти что нет даже в мирное время. Конечно же на начальном этапе военной подготовки солдат, особенно солдат срочной службы, в вопросах имущественного обеспечения и питания должен находиться в крайне плохих условиях, чтобы наглядно получить представление о тяжёлых условиях войны и когда такая война рано или поздно начнётся быть к этому готовым. Солдата подготовленного таким образом не отвлекут от выполнения боевой задачи невыносимые бытовые условия, он попросту не будет их замечать. Совсем другое дело обеспечение уже подготовленных солдат, а особенно контрактников и кадровых офицеров для которых в отличии от солдат-срочников армия не интересный и опасный эпизод биографии, а часть жизни.

Хорошее снаряжение существенно влияет на выполнении боевой задачи и даже на выживание солдата в бою. Особо нужно отметить обувь: ещё в Афганистане наши ребята предпочитали ходить на боевые операции в кедах и кроссовках, а не в скользящих по камням "чугунных" кирзовых сапогах и ботинках-"крокодилах". Лично меня именно армия научила выбирать обувь и к этому выбору я отношусь очень серьёзно. Обмениваясь с американцами мы как правило стремились заполучить какую либо полезную вещь, американцев в свою очередь наши вещи интересовали в качестве сувениров. Единственными вещами интересовавшими американских солдат и офицеров не как сувенир были бушлат и офицерский ремень.

Читатель возможно будет удивлён тем, что испытывая сильную неприязнь к поведению США мы спокойно общались с американскими солдатами. Объяснялось это элементарно: в американских солдатах мы видели простых людей той же профессии что и мы, делить с которыми на данный момент нам было нечего. Если бы между нашими странами велись бы боевые действия то нам необходимо было бы убивать их и мы бы их убивали, но поскольку военные действия не осуществлялись отпадала и необходимость причинять им какой либо вред. Политика и идеология США это одно - простые граждане этой страны это другое. В дальнейшем примерно по такому же принципу осуществлялось наше общение с англичанами в Косово.

По плану общения со шведами предполагалась игра не то в баскетбол, не то в волейбол. В тот момент когда она только должна была начаться всех "бэтэрщиков" вызвал командир роты и приказал отправится в парк к своим машинам и ждать там каких то офицеров из штаба бригады которые по его словам должны были проверить техническое состояние БТРов. Это вызвало у нас недоумение поскольку вся техника роты месяц назад прошла полное плановое обслуживание после чего успешно прошла проверку и до поздней осени более проверятся не должна была. Странным показалось и то что механиков-водителей БМД в парк не вызывали. Офицеры действительно появились в парке часом позже однако ни какого внимания к нашим машинам они не выказывали, только некоторое время походили по парку вместе с нашим "зампотехом" что-то обсуждая. Проспав несколько часов в своём БТРе я был разбужен дневальным который велел всем нам возвращаться в расположение роты. Наш базовый район называвшийся Малый Прибой был достаточно компактным метом расположения нашей 2ПДР и 1САБатр, казармой нам служило помещение в котором до войны было несколько магазинов, длинное и узкое одноэтажное здание стоящее вдоль дороги. С лицевой стороны здания был расположен плац служивший одновременно и спорт площадкой, а с тыльной стороны была оборудована крытая стоянка для боевой техники, то есть парк. В парке стояла только наша техника, "Ноны" самоходчиков стояли в парке Большого Прибоя - основного базового лагеря первого батальона. Поэтому если самоходчикам необходимо было топать, либо ехать за пару километров, то нас от техники отделяла сотня метров и следовательно поход в парк не представлял для нас каких либо трудностей. Естественно лежать в прохладных недрах своей боевой машины слушая плеер и попивая колу значительно приятнее чем в то же самое время выполнять какую ни будь работу под не хило палящим югославским солнцем и мы были рады когда следующим утром командир роты снова приказал нам идти в парк и подготовить технику к проверке.

Позавтракав мы отправились в парк и в этот раз "механы" БМДэшек составили нам компанию. Досмотрев ночные сны и устав валятся я вылез из БТРа и осмотрел парк - прибывшие из штаба офицеры куда-то ушли и в парке абсолютно ничего не происходило. Спать мне больше не хотелось и чтобы как-то развлечься я перелез через забор с целью приобрести батарейки для плеера, а также колу и шоколад. Можно было бы конечно обойти вокруг казармы, но тогда я рисковал попасться на глаза кому-либо из командиров, что в мои планы не входило: я надеялся, что о нас забудут до самого вечера. Вернувшись я полакомился шоколадом, послушал плеер, ещё немного повалялся когда кто-то из сослуживцев открыл люк БТРа и предупредил о том, чтобы я не спал, поскольку проверка техники возобновилась. Насколько я помню до нас проверка так и не дошла - офицеры штаба проверяли "бэшки".

Я не переставал удивляться, с чего это вдруг технику проверяют повторно, тем более что этой весной помимо полного технического обслуживания наши пожилые "восьмидесятки" даже были покрашены. Про покраску БТРов проводимую в Боснии следует рассказать особо. Дело тут в том, что каждая рота красила свои машины собственной краской (именно собственной, поскольку её не выдавали), причём машины красились довольно часто, приблизительно раз в два года. Обычно в Российской армии плановая покраска проводится намного реже и соответственно покраска машин столь часто являлась исключительно самодеятельностью нашего командования. Делалось это для того, чтобы машины постоянно участвующие в патрулировании и олицетворяющие военное присутствие России на Балканах выглядели как можно красивее. Поскольку каждая рота добывала краску самостоятельно, то в бригаде не возможно было отыскать двух подразделений в которых машины были покрашены однотипно. Более того, каждая рота стремилась предать камуфляжу своих машин вычурность и уникальность, что зачастую приводило к тому, что некоторые машины обладали диковинной, яркой раскраской. Если хорошо знать все БТРы бригады то даже не видя номеров конкретной машины можно было уверенно сказать к какому подразделению она принадлежит. С другой стороны посторонний наблюдатель ориентируясь только на тип камуфляжной раскраски ни за что не смог бы идентифицировать машину как принадлежащую России. Это видимо понимало командование и по этому каждая машина несла на своих бортах соответствующую надпись на английском языке. Мой БТР имевший номер 341 обладал такой надписью на левом борту (БТРы 2ПДР имели номера 341, 342,343 и именно с такими номерами они отправились в Косово). Машины нашей роты были покрашены однотипно, в трёхцветный продолговато-пятнистый камуфляж (жёлто-зелёно-корчневый), при их покраске использовалась автомобильная краска и поэтому они слегка поблёскивали на солнце.

Под множеством слоёв краски моего БТРа кое-где проглядывалась белая, как мне представляется ещё ооновская краска. Кроме того моя машина имела несколько пулевых отметин как я понимаю оставшихся тоже с тех времён когда она принадлежала Русбату. Два других БТРа нашей роты были старше моего, они даже имели ряд отличий по расположению ручек и поручней на корпусе, сколько раз красились они известно одному Богу. Забавным отличием моего БТРа от двух других машин нашей роты были установленные на нём наружные зеркала заднего вида от "Хаммера". Оригинальные зеркала БТРа крайне малы, а потому неудобны - "лопухи" "Хаммера" совсем другое дело. Я не знаю каким образом эти "лопухи" перекочевали на нашу машину, но точно уверен, что они не были куплены в магазине автозапчастей.

Кроме номера и надписи "Россия" на английском языке, каждая наша бронемашина была "помечена" надписью "СФОР" тоже естественно на английском. Эта надпись обозначала принадлежность к миротворческим силам НАТО. Да, именно НАТО, поскольку российская миротворческая бригада (на закате своей деятельности сокращённая до полка) организационно входила в состав натовской миротворческой дивизии "Север". Более того, мы подчинялись командованию этой дивизии, конечно же не в повседневной деятельности и кадрово-организационных вопросах, а в смысле стратегической подчинённости.

Командование дивизией "Север" осуществляли (не трудно сразу догадаться) американцы. Всех нас даже награждали медалью НАТО за участие в миротворческой деятельности на территории бывшей Югославии. На реверсе этой медали написано что-то про свободу и мир... "СФОР" означало "стабилизейшен форс" - силы стабилизации. Через несколько часов после того, как проверка техники возобновилась буква "С" в аббревиатуре "СФОР" будет закрашена и на её месте появится буква "К". "К" от слова Косово, вместо "СФОР" "КФОР". Новые буквы наносились в большой спешке и на некоторых машинах были смещены относительно остальных букв. Это хорошо видно на фотографиях того времени.

Однако, вернёмся в парк: проверка техники как будто бы продолжалась когда прибежал дневальный и вызвал нас на общее построение. До обеда было не менее часа, следовательно это не было построением на обед и поэтому оно означало какое-то внеплановое событие. На плацу построилась вся рота, что однозначно говорило о серьёзности причины построения. Появившийся командир роты не стал долго терзать наше терпение, я не помню полностью его слов однако мне запомнилось одно выражение. Ротный сказал: "Теперь уже не секрет, что мы будем направлены в Косово..." На меня его слова произвели огромное впечатление - я очень хотел принять участие в косовских событиях хотя и не считал что это возможно. Я не скрывал своего восторга по этому поводу, мой водитель однако был настроен совсем по другому. "Хер ли ты радуешься?" - злобно спросил он меня. То ли он боялся, то ли просто в очередной раз проявлял свою неприязнь ко мне. Водитель моего БТРа звали Серёга и про наши с ним отношения можно сказать следующее: характерами мы не сошлись сразу и конкретно.

Серега по характеру был "себе на уме", прижимист в деньгах и не отличался большой смелостью. Он был парнем не хилым, постоянно "качал железо", но при этом склонным к полноте, как я понимаю он комплексовал по поводу излишнего веса и на прозвище "Толстый" реагировал как правило болезненно. Причиной усугублявшей наши расхождения в жизненных позициях было также и то, что он постоянно стремился как-либо принизить меня по отношению к себе. Получалось у него это плохо, зачастую с обратным эффектом. До нормальной драки дело ни разу не доходило, но "цапались" мы постоянно. Однако водителем он был хорошим, неплохо знал устройство БТРа и в этом отношении мне с ним повезло.

Что касается предпринимаемых им попыток принизить меня то причиной были три фактора. Толстый приехал в Боснию на полгода раньше чем я и следовательно он считал себя авторитетнее меня. Статус водителя БТРа всегда выше чем пулемётчика поскольку на водителе лежит значительно большая ответственность, как по обслуживанию машины так и в смысле безопасности экипажа и десанта. Обслуживанием БТРа занимаются совместно оба члена экипажа, но при этом каждый член экипажа несёт ответственность за свою часть машины: пулемётчик за вооружение и боеприпасы, водитель за всё остальное. Обслуживать пулемёты раз в десять легче чем двигатель, трансмиссию, ходовую часть и всё остальное что есть в БТРе.

В вопросе профессионализма я, как пулемётчик, достиг хороших результатов, например для снятия пулемёта КПВТ который весит 52 килограмма требуется два человека - я умел успешно делать это один. Демонтаж КПВТ можно делать двумя способами: разъединить ствол и ствольную коробку при этом вынуть ствол наружу, а ствольную коробку внутрь машины или пулемёт целиком опустить внутрь машины, а затем вытащить наружу. Оба способа имеют свои недостатки и достоинства, но повозиться придётся в любом случае, особенно если осуществлять демонтаж в одиночку. При этом существуют маленькие хитрости которые я хорошо изучил. Когда я отправлялся в Боснию второй раз в 2001 году то на сборах (так называемой "ротации") в Рязани я и Саня, мой товарищ из Пскова, были нештатными инструкторами по КПВТ, на момент подготовки мы не ходили в наряды и вообще не занимались ни чем кроме выполнения обязанностей инструкторов. Среди наших учеников были и офицеры поскольку как я уже упоминал БТР-80 является для ВДВ машиной не типичной. КПВТ в современной российской армии устанавливается только на БТР и БРДМ. БРДМ в ВДВ тоже не используют. В общем, в вопросе профессиональной квалификации я не уступал своему водителю.

Что же касается безопасности личного состава при передвижении, то тут важность водителя крайне высока, в Чечне мы зачастую не ставили водителей в ночной патруль чтобы дать им максимальное время для отдыха. Третьим фактором было то, что в ВДВ я перевёлся прослужа год в мотострелковых войсках, я этого не скрывал и мой водила естественно это знал.

Кто не служил в армии тем поясню: в ВДВ всегда существовало презрительное отношение (отчасти справедливое) к другим родам войск. Все, кто не был "десантом" (произносится с ударением не первом слоге) были "мабутой". Уважением пользовались разведчики, спецназ (спецназ ГРУ десантники вообще считали своим), пограничники и морпехи, однако не смотря на уважение десантники за ровню никого из вышеперечисленных всё же не считали. Серега при каждом удобном случае любил напоминать мне мой перевод и если говорить без мата "подкалывать" меня. При этом он видимо забывал тот факт, что после перевода из "мабуты" я служил в роте специального назначения, а он прослужил всё время водителем грузовика. Его "подкалывания" естественно меня раздражали: мы ругались, но как я уже говорил до нормальной драки дело не доходило (мне сейчас даже интересно кто кому бы "навешал"). Такой вот был наш экипаж.

Возможно читателю интересно как при переводе меня встретили в спецназе. Расскажу. Но для начала расскажу о том, как я вообще попал в ВДВ. Мотострелковая часть, в которой я начинал свою службу, занималась охраной всевозможных военных объектов, важных и не очень. Так получилось, что я попал в караул охранявший штаб ВДВ. Я не верю в судьбу, но с годами мне кажется, что это произошло вовсе не случайно. Охраняли мы этот штаб конечно более формально нежели реально, но тем не менее охраняли. Почему такие, без преувеличения крутые, войска как ВДВ не могли обеспечить охрану своего штаба? Всё невероятно просто. Солдата-десантника, стоящего на посту, любой из высших штабных офицеров может просто-напросто запугать пригрозив отправить его служить туда, где ему не поздоровится и поэтому такой часовой не сможет проявлять строгость в отношении высокопоставленных нарушителей пропускного режима. Конечно, часовой мог пойти на принцип и задержать нарушающего режим офицера, но тогда его шанс продолжить службу в каком ни будь поганом месте сразу становился реальным. Мы же командованию ВДВ не подчинялись и поэтому оказать на нас давление было невозможно. Стоя на посту я задерживал даже генералов, правда не десантных, а из ВТА.

При охране штаба нашей основной задачей было осуществление контрольно-пропускного режима. Я нёс службу так, как по моему разумению было положено: к мелочам не цеплялся, но и расхлябанно себя не вёл. Интересно отметить, что часто в кино штабных офицеров изображают не в лучшем свете - высокомерные, глупые, спесивые. За почти целый год своей службы я имел возможность убедится в обратном: в большинстве своём офицеры штаба ВДВ были простыми, спокойными, деловитыми людьми. Хотя возможно, в данном случае всё зависело как раз от рода войск.

Когда день за днём видишь одних и тех же людей то привыкаешь к ним и соответственно люди к тебе привыкают. Таким образом у меня появилось то, что скрывается за термином "хорошие знакомства". Служить в ВДВ было моей мечтой и этой мечте помогли осуществиться, причём совершенно бескорыстно. По сей день я глубоко благодарен людям оказавшим мне тогда помощь. Таким вот образом я перевёлся в спецназ ВДВ.

Там меня встретили как положено - "вломили люлей". Это было естественно и в качестве "проверки на вшивость" и в смысле того, что в любом коллективе есть желающие самореализоваться постаравшись кого-либо унизить. Я не обладал выдающимися бойцовыми качествами чтобы после первой же "проверки на вшивость" снять все вопросы на этот счёт, поэтому в дальнейшем мне неоднократно приходилось отстаивать своё человеческое достоинство. И хотя у меня не доставало сил для того чтобы побеждать всех своих противников зато моих сил хватало для того чтобы не унижаться перед ними. Но чем дальше тем лучше шли мои дела: последняя моя драка завершилась весьма успешно. При помощи толстой железной трубы я быстро и ловко объяснил неправоту своему противнику. По голове и туловищу я естественно не бил ограничившись несколькими ударами по ногам чего вполне хватило. Взвыв и пообещав ещё поговорить со мной мой оппонент успокоился. На счёт "поговорить потом" я был не против, о чём ему и сообщил, однако разговор так и не состоялся, хотя этому ничего не мешало.

Не смотря на то, что каждую драку я заканчивал "на ногах" зачастую мне перепадало сильнее чем моему противнику, и тем не менее я не унижался и именно это принесло мне уважение большинства сослуживцев. Желающие унизить меня прекратили свои попытки поскольку это было не безопасно для них самих и не приносило ожидаемого ими результата. Так я стал равноправным бойцом спецназа ВДВ. По моему мнению, шатающиеся зубы, дважды сломанный нос и сломанное ребро не слишком большая плата за это. Я на всю жизнь запомнил слова достаточно уважаемого парнишки по прозвищу Голова (он был старшим третьей разведгруппы нашей роты) которые, в присутствии многих ребят, он сказал обо мне: "Он уж точно заслужил право носить берет!". Никто из парней не высказал сомнений на этот счёт, никто даже не пошутил. Тогда мне было девятнадцать лет и факт демонстрации уважения в присутствии многих сослуживцев имел для меня большое значение. Даже сейчас, спустя многие годы я с гордостью вспоминаю эти слова.

Многие из моих сверстников хотели получить высшее образование затем заниматься коммерцией, работать в банке, крупной фирме, кто-то хотел стать весомым бандитом, меня же всё это не интересовало, мне казалось это ненужным и бессмысленным. Я хотел пойти в армию, обязательно в "крутое" боевое подразделение. Я добился своего. Легко понять почему меня сильно раздражали "подкалывания" Толстого.

Кроме моего водилы было ещё несколько парней которым стало невесело от осознания того, что нам предстоит ехать далеко и надолго, а может быть и навсегда. Однако в отличие от Серёги их беспокоили не всевозможные опасности предстоящего путешествия, а причины чисто экономического характера. Дело в том, что сбоку от нашей казармы стояли припаркованные автомобили купленные солдатами нашей роты для последующего перегона в Россию. Машин было штук шесть и каждая соответственно имела своего владельца в лице того или иного военнослужащего нашей роты. Машину с собой в Косово не возьмёшь, равно как и быстро не продашь. По нашим меркам это была серьёзная финансовая проблема. Проблема эта решилась сама собой через сутки, причём самым простым образом. История покупки машин имеет свою предысторию. Автомобили в Боснии стоили дешевле нежели чем в России, при этом на нас распространялись какие-то существенные льготы по таможенным платежам за ввоз машины. Льготная "растаможка" объяснялась то ли временем проведённым нами за границей, то ли нашим статусом военнослужащего, точно я не знаю.

Каждые полгода в момент ротации личного состава один или даже несколько караванов машин принадлежащих российским миротворцам устремлялись на Родину. Кто-то гнал машину для себя, кто-то на продажу. Покупать машину разрешалось примерно за месяц до ротации, но фактически "тачки" покупались значительно раньше и использовались для самовольных поездок в город, стриптиз-бар ("стрипок") или куда-либо ещё.

Бойцам роты были поставлены задачи, в основном касавшиеся подготовки БМД, и все буквально ринулись их выполнять. Отделению БТР-80 было проще: наша техника использовалась постоянно, была полностью готова и в предварительной подготовке к предстоящему маршу не нуждалась. Мы могли сразу заняться сбором вещей, благо ни у меня ни у Серёги громоздких предметов не было. По поводу вещей был приказ не брать с собой ничего кроме необходимого минимума, все остальные вещи упаковать в сумки и сдать в кладовку. Сдавать сумки никто не хотел: мы не знали, вернёмся сюда или нет. Недра БТРов находились в полном нашем распоряжении и сумки благополучно поехали вместе с нами. По приказу командира в обычные дни жадный старшина роты щедро раздавал нам ИПП и медицинские жгуты предназначенные для остановки кровотечения методом пережатия артерии. Каждый из нас примотал ИПП к прикладу автомата. Этот способ, выработанный солдатами ещё во времена афганской войны, был хорош тем, что гарантировал наличие средств первой помощи у каждого бойца в любой момент, поскольку с оружием никто никогда не расставался. Нашим штатным оружием были АКС-74 и его складной, выполненный в виде треугольной рамки приклад идеально подходил для этой цели. Эластичный резиновый жгут намотанный на железную основу приклада даже давал некоторый комфорт при прицеливании и стрельбе. Приклад СВД, которыми были вооружены наши снайперы также был удобен для ношения индивидуальных средств первой помощи.

Кроме ИПП и жгутов старшина принёс ещё и ящик из под патронов доверху заполненный бронепластинами от бронежилетов. У нас были обычные для российской армии тех лет бронежилеты имеющие под внешним чехлом кармашки с установленными в них квадратными слегка изогнутыми пластинами. Пластины образовывали что-то наподобие чешуи у рыбы. Пластины были керамические (более тяжёлые) или металлические, металлические в свою очередь были толстыми и тонкими. Во многих бронежилетах часть пластин была вынута с целью облегчения повседневной носки бронежилета. Вынимать пластины было конечно же запрещено, но многие солдаты вынимали. Я не поступал так никогда, но всё же вставил в "броник" несколько дополнительных пластин. Бронежилет слегка прибавил в весе.

Нужен или не нужен "броник" во время боевых действий это вопрос вечный. Бронежилет хорошо защищает от осколков и выпущенных с большого расстояния пуль, но при этом снижает подвижность и выносливость бойца делая его таким образом более лёгкой мишенью. По моему мнению в современной войне манёвренность значительно важнее бронированности, как для личного состава так и для боевой техники. Для десантника вес оказывает существенное влияние при прыжках с парашютом: меньше вес - меньше нагрузка на ноги и спину при приземлении. Я ни разу не видел и даже не слышал чтобы прыжки совершались в бронежилетах. Кроме того вес бронежилета снижает возможность бойца переносить полезный груз: боеприпасы, мины, средства наблюдения, батареи для рации, воду. Лучшая защита - это нападение и поэтому для безопасности солдата действующего в отрыве от основных сил лишний магазин патронов или дополнительная граната значительно ценнее чем бронежилет. Для обеспечения безопасности значительно важнее убить врага нежели чем обвешаться бронёй - как справедливо говорил пират из мультфильма "Остров сокровищ": "Мёртвые не кусаются!". Применительно к боевым действиям слова старого пирата абсолютно правильны.

По поводу батарей для рации приведу один пример. Мой друг служивший в 22-й бригаде спецназа ГРУ рассказал про одного своего сослуживца который будучи связистом выходя на выполнение боевого задания не только не одевал бронежилет, но и к автомату брал только один магазин. Свои действия он разумно объяснял тем, что его дело обеспечивать бесперебойную связь, на крайний же случай одного магазина ему вполне хватит, а уж если группа "встрянет" серьёзно всё равно уже ничего не поможет. Со слов моего друга этот парень благополучно доходил до "дембеля".

Бывают случаи, что пуля попав в бок одетого в бронежилет человека (с боков брони ни у одного из виденных мною "броников" нет) место того, что бы продолжить свой путь ударяется в бронеплиту изнутри. Пробив человека пуля теряет часть своей энергии и поэтому уже не способна пробить преграду и вырваться наружу. Сильно деформировавшись она рикошетирует и летит снова внутрь тела человека по пути разрывая встретившиеся ей внутренние органы. Броня призванная спасать своего владельца в этом случае убивает его. Уходя в разведвыход или же ведя манёвренные действия в сильно пересечённой местности лучше "броник" не надевать, находясь же на стационарной позиции или передвигаясь на бронетехнике бронежилет лишним явно не будет. Идеальным будет иметь легкий кевларовый бронежилет с воротничком и двумя широкими "хвостами" спереди и сзади которые будут защищать паховую область и позвоночник. Благодаря отсутствию пластин такой бронежилет не будет много весить обеспечивая при этом защиту от осколков и холодного оружия, а также снижая поражающее действие пуль за счёт гашения их энергии. Если бы такой "броник" был у погибшего в Чечне командира моей роты, то ему удалось бы без всякого вреда завершить тот, ставший для него последним, бой. Лёгких кевларовых бронежилетов у нас не было, а надеть тяжёлый уходя в засаду в тыл противника он естественно не мог. Фактически он погиб из-за отсутствия бронежилета, поскольку любой образец "броника" выдержал бы попадание осколков ручной гранаты. В том бою ещё один наш боец, снайпер, также получил осколочное ранение в область лопатки. Будь у него "броник" то встреча с осколком брошенной "чехом" гранаты прошла бы для него в прямом смысле "как с гуся вода". Парень успешно восстановился после ранения, а командира, упокой Господь его душу, уже не вернуть.

Обобщив всё вышесказанное можно сделать вывод: носить или не носить бронежилет каждый должен решать сам в зависимости от боевой обстановки. Применительно к регулярной армии, в которой всё делается по приказу, принятие такого решения лежит на командирах младшего и среднего звена.

У "пиндосов" эта проблема была решена просто, экономическим методом. Если солдат получал ранение находясь без бронежилета там, где бронежилет носить было обязательно то он лишался права получить положенную по страховке денежную компенсацию. Кстати, обычный американский армейский "броник" штуковина весьма не лёгкая. Что касается веса отечественного средства защиты то лично меня он мало беспокоил так как во всех своих миротворческих и боевых операциях я учувствовал в одной и той же должности - пулемётчик БТР-80. Мне не нужно было ни куда ходить, я всюду ездил, точнее сказать, меня всюду возили.

Я купил себе солнцезащитные очки поскольку езда на броне сопряжена с проблемами для глаз. Встречный поток воздуха заставляет постоянно жмурится, а пыль и песок способны причинить вред зрению. При передвижении на броне очки вещь незаменимая. Наша техника находилась в идеальном состоянии и заняться нам было нечем - мы стали помогать ребятам из состава экипажей БМД: у двух экипажей возникли проблемы с подъёмом машин. БМД имеет регулируемую высоту клиренса, что необходимо для успешного десантирования и когда машины не эксплуатируются длительное время то корпус машины опускается в самое нижнее положение (как я понимаю чтобы не просаживать подвеску). Регулировка осуществляется автоматически или в ручном режиме, эти две машины пришлось подымать вручную.

Вся работа шла довольно слажено и быстро, люди своё дело знали хорошо. Надо отметить что ротный командовал толково, чётко и без ненужной суеты. Капитан З. начал командовать 2ПДР за полгода до моего приезда и его усилиями рота стала лучшей в бригаде. Бойцы его не слишком любили поскольку он был достаточно требовательным, однако уважением он пользовался. До Боснии он служил, кажется, в Новороссийске и соответственно туда же и вернулся после югославской командировки. Примерно через месяц после своего возвращения в Россию я случайно встретил его в московском метро. Общались мы не долго потому как не располагали свободным временем. Во время нашего разговора он спросил меня понимаю ли я для чего он командовал ротой жёстко. Я ответил, что понимаю и действительно это понимал: не было бы строгости была бы анархия, что как для отдельно взятой роты так и для армии в целом смертельно опасно. В общем-то в вопросе личной свободы я всегда придерживался умеренных взглядов, поскольку как и любой здравомыслящий человек я понимал - абсолютная свобода, как и абсолютная несвобода это бред сумасшедшего (например попробуйте полностью освободится от законов физики). Более того, с нравственной точки зрения чтобы быть свободным нужно полностью избавиться от порядочности, человеческого достоинства, чувства справедливости и уважения к самому себе. Короче говоря, что бы стать свободным (с нравственной точки зрения) надо стать полным дерьмом. Свободный человек хорошим быть не может в принципе. Другое дело, всегда оставаясь порядочным человеком, быть вольным в определении своего жизненного пути, нести ответственность за свои поступки по отношению к окружающему миру и соответственно требовать от окружающих аналогичного отношения к себе. В армии, где от действий одного человека зависит судьба всего подразделения порядок особенно важен.

Поговорили с бывшим ротным мы не долго и в конце этого короткого разговора он сообщил мне что его вызвали из отпуска и он направляется к себе в часть, а затем в Дагестан. В те дни в Дагестане полным ходом шла война - бандформирования Басаева и Хаттаба напали на эту республику. В дальнейшем разговаривая с различными людьми на тему вторжения этих банд нами не однократно обсуждалась версия, что действия Басаева и Хаттаба были местью по отношению к России за то что мы помешали реализации американских планов в Косово. Я не утверждаю, что лидеры ваххабитов были напрямую подчинены американским спецслужбам, но то, что эти спецслужбы действовали в Чечне под видом правозащитников и журналистов сейчас уже общеизвестно, следовательно не было никаких неразрешимых проблем для их взаимодействия между собой.

Однако до нашей встречи в метро должно было пройти ещё несколько месяцев и до этого было ещё очень далеко, а пока ротный вызвал к себе всё отделение "бэтэрщиков" и сообщил, что мы вместе с техникой переводимся в четвёртую роту. Это известие не вызвало у нас положительных эмоций, со своей ротой мы чувствовали себя гораздо комфортнее. С другой стороны, я лично был рад тому, что четвёртая рота пойдёт в Косово в числе первых, а наша вторая пока будет в резерве. Вторая рота, в конечном итоге, выдвинулась всего на несколько километров после чего получила приказ вернутся в базовый лагерь. Командир роты разъяснил что в 4ПДР будут переданы только машины и экипажи, а командир отделения БТР-80 останется на месте.

Командиром нашего отделения был здоровенный парень Лёха М. из Екатеринбурга. Лёха был мастером спорта по рукопашному бою, даже находясь на сборах в Рязани он умудрился съездить на соревнования по рукопашке, где успешно занял призовое место и получил незначительную травму ноги. Лёха как и я прибыл в Рязань из спецназа, но из другого батальона - во время срочной службы мы не встречались, во всяком случае я его не помнил. По началу отношения у нас с ним не заладились что едва не привело к конфликту, который без сомнения закончился бы не в мою пользу, зато потом наши отношения стали более чем хорошие. Лёха был человеком неглупым и рассудительным, но при этом достаточно резким, кроме этого он удивительным образом сочетал в своём характере склонность к блатному мировоззрению и чувство справедливости. Последнее, по моему глубокому убеждению, вообще несовместимо, но у него совмещать получалось. В этом отношении другого такого человека я никогда более не встречал, да наверное других таких и не существует.

Когда выяснилось, что командир отделения не едет вместе с экипажами и изменить это нет возможности Лёха был сильно огорчён. Он не показывал своего разочарования публично, но со мной им поделился. Своё разочарование он выразил примерно следующими словами: "Я прошёл хорошую подготовку, я готовился к чему-то подобному и мне всегда хотелось принять участие в таких событиях, плохо что я не еду туда с вами". Я морально, как мог конечно, поддержал его сказав, что вторая рота тоже пойдёт в Косово в скором времени.

Мне было искренне жаль, что он не едет с нами и дело не только хороших отношениях между нами. Леха был сильный боец и случись чего он очень бы пригодился там куда мы собирались ехать. Он был не только толковым рукопашником, он был хорошо подготовлен во всех отношениях. Например он рассказывал (и у меня нет ни малейших сомнений в честности его слов) как на стрельбах он стреляя из СВД со ста метров уверенно попадал в винтовочный патрон. Однажды в журнале "Солдат удачи" я прочитал бредни какого то автора утверждавшего, что такое не возможно. Автору статьи я не верю, а вот Лёхе вполне. Но как бы то ни было Лёха оставался, а мы уезжали.

Наш отъезд однако сильно затянулся так как не было офицера который должен был нас забрать. Он появился когда уже стемнело и мы попрощавшись с ребятами отправились в путь. Мы, это экипажи трёх БТР-80: ?341 водитель Серега У. и я за пулемётом, ?342 Женя С. и Серёга С. - мой друг и коллега-пулемётчик, ?343 Рома Ш. и Виталик Б. (тот самый, с которым мы сооружали мишени на стрельбище). Ехать нам предстояло в населённый пункт Семин-хан где располагался базовый район 4ПДР. Семин-хан был единственным на тот момент районом российского миротворческого контингента находящимся на территории занимаемой боснийскими мусульманами.

Боснийские мусульмане (сербы, а следом за ними и мы называли их "муслы", с ударением на последнем слоге) относились к нам враждебно и в этом базовом районе время от времени случались инциденты. Юные муслы кидались по лагерю камнями и для их отпугивания часовым постоянно выдавались холостые патроны. До нас этот базовый район занимали шведы и от них остались нетипичные для российской армии укрепления, а так же столб с указанием расстояний до разных городов. От Прибоя до Семин-хана ехать примерно час и таким образом в расположение четвертой роты мы прибыли ближе к полуночи. Это оказалось очень даже хорошо поскольку почти все вещи составлявшие имущество роты (палатки, боеприпасы и т.п.) которые не поместились в "Уралы" бойцы успели распределить по ранее прибывшим БТРам.

В четвёртой роте было отделение БТР-80 которое насчитывало три машины, соответственно остальные участвовавшие в марше машины были переданы из других подразделений. Сколько всего их было я не знаю, однако кроме трёх наших машин было ещё по меньшей мере три машины, но из какой роты они были я сейчас уже не помню. Представ перед нашим новым командиром роты мы узнали к какому взводу мы относимся и пошли получать оружие, поскольку прибыли без него.

Получив автомат, боекомплект и штык-нож мы вернулись к своей технике. Оружие получали в спешке и я сразу не обратил внимание на то, что штык-нож имеет на лезвие трещину. Штык-нож к АК-74 выполнен из какого-то лёгкого и хрупкого металла. Прочность его до такой степени низкая, что вообще не понятно как его приняли на вооружение, тем более в комплекте с великолепным автоматом. Современное советско-российское оружие всегда отличалось качеством, прочностью и надёжностью, как в списки вооружения попал этот дрянной штык-нож уму не постижимо. В спецназе автоматы вообще не комплектовались штык-ножами, у каждого бойца был нож разведчика НР-2. Прочность его была настолько высока, что его можно было кидать в каменную плиту без какого то ни было вреда для лезвия (сам пробовал!). Во второй ПДР с десяток штык-ножей от АК-74 было сломано и заменено на сербский аналог. Сербский штык-нож хотя и был от автомата Калашникова, но от его югославской версии и поэтому существенно отличался по внешнему виду от нашего. Однако при этом ножны и рукоятка у обоих штык-ножей были чёрного цвета и поэтому их отличия в глаза не бросались.

Наш новый командир приказал всем изготовить медальоны-смертники. Наш новый старшина принёс ящик из под патронов в котором лежала куча стреляных гильз от автомата. Все принялись писать на бумажках личные данные - фамилию, имя и еще что-то, что именно сейчас уже не помню. Бумажка сворачивались в трубочку и убирались в гильзу которая потом запрессовывалась. В свою очередь гильза убиралась в карман кителя. У меня был самодельный гравированный металлический жетон на котором помимо имени были какие-то мои данные из серии "дорогой друг, если ты нашёл мой труп, то позвони по такому-то телефону", но тем не менее медальон из гильзы я изготовил. Факт изготовления медальонов-смертников вызвал у меня скрытый, но очень бурный восторг. Причина проста: раз нужны такие медальоны, то стало быть и дело намечается серьёзное. Этого-то мне и хотелось. Изготовление медальонов не заняло много времени и вскоре мы пошли обратно к нашим БТРам.

Вернувшись к своим машинам мы наскоро перезнакомились с ребятами и приступили к погрузке оставшихся на нашу долю ротных вещей. Когда погрузка закончилась кто-то из парней принёс несколько банок пива и угостил нас - с порядком в четвёртой роте дело обстояло не так строго как во второй. Пиво называлось "Златорог клуб" и было самым распространённым видом баночного пива в Боснии тех лет. Примечательно, что это пиво производили не в Боснии, а привозили из какой-то другой страны, кажется Словакии. Было уже за полночь когда мы улеглись спать в своём БТРе. Не смотря на усталость эмоций за день было накоплено много и мы с Серёгой ещё какое-то время разговаривали. Реально уснули около двух часов ночи, а следующий день начался не то в пять, не то в шесть часов утра. Удивительно, но никто из участников марша с кем мне удалось в дальнейшем пообщаться, спустя уже несколько лет после этих событий не мог точно вспомнить дату нашего отъезда. На медали, которой все мы были награждены стоит дата марша - двенадцатого июня. Однако я не могу уверенно сказать, мы выехали из Боснии двенадцатого или же двенадцатого мы прибыли в Косово. Поэтому какой по счёту день июня наступил для нас в тот ранний час я не знаю, но могу утверждать, что это был знаменательный день.

Четвёртая рота относилась ко второму батальону боснийской миротворческой бригады. Как я уже упоминал, за основу батальона отправленного в Косово были взяты подразделения этого батальона. На тот момент командование вторым батальоном осуществлял полковник Павлов. Ничего определённого про него сказать не могу, поскольку ни до, ни после Косово под его руководством служить мне не приходилось. Непосредственно в Косово я видел его всего несколько раз и ничем особенным он мне не запомнился. Штаб батальона был расположен непосредственно в Семин-хане и поэтому комбат возглавил нашу колонну с первых метров её пути. Понятно, что на практике он осуществлял командование только формально - реально общее командование осуществляла группа офицеров штаба ВДВ. Кто служил в армии, не важно офицером или солдатом, будет удивлён тем, что линейным батальоном командовал целый полковник, тогда как по штату должность комбата должна быть занята майором или подполковником. Объяснение такому несоответствию очень простое - деньги. Поясню: служба в Югославии была привлекательна по экономическим соображениям и военнослужащие очень охотно ехали сюда служить даже с существенным понижением в должности. Если добавить сюда ещё и тёплый боснийский климат то для некоторых старших офицеров югославская командировка была поездкой на курорт. Люди приезжали заработать денег и интересно провести время, что на мой взгляд является вполне разумным мотивом поездки в Югославию.

Лично я руководствовался следующими соображениями: во-первых хотелось посмотреть мир, хотелось опасных приключений и в том числе при случае поучаствовать в боевых действиях; во-вторых хотелось помочь сербам (до поездки я предполагал, что наши силы в Боснии оказывают им военную помощь); в-третьих я рассчитывал немного подзаработать. Непосредственно миротворческая деятельность у меня никакого интереса не вызывала, в прочем как и у всех без исключения наших военнослужащих. Даже официально главной задачей стоящей перед нашей бригадой была демонстрация военного присутствия России в регионе. Возможно кто-то и относился к проблемам мира на Балканах очень серьёзно, но лично я за две поездки туда не встретил ни одного такого человека. Практически все мы осуждали беспредел который творили США, также многие из нас сочувствовали сербам, в первую очередь по причине их правоты. Однако, при всём, при этом служба в Боснии была для большинства просто-напросто работой, т.е. способом зарабатывать деньги. Конечно служба в неспокойном регионе была более опасной нежели чем в России, но опасность эта была невелика если, например, сравнивать с Афганистаном, Карабахом и тем более Чечнёй.

На сколько мне известно боевые потери наши миротворцы в Боснии несли только в первый год своего пребывания на территории конфликта. В дальнейшем люди гибли подрываясь на минах когда ходили куда не надо, разбиваясь на собственных машинах когда устраивали пьяные ночные гонки или же страдали в результате типичных для армии несчастных случаев. Поскольку в Боснии служили более опытные военнослужащие чем в целом по России то и несчастных случаев, по моему разумению, там должно было происходить меньше. В этом смысле служить в Боснии было даже безопаснее нежели чем в России. Офицерских должностей, понятное дело, в бригаде было намного меньше нежели чем в России было желающих занять эти должности. Как именно происходил отбор кандидатов среди офицеров и прапорщиков я не знаю, но среди рядового состава всё было достаточно просто. В смысле конкурса у рядового состава дело обстояло примерно аналогичным образом, но поскольку солдат было в бригаде много, то и конкурс на замещение вакантных должностей был намного меньше. В данном случае под словом "солдат" я подразумеваю как рядовых так и сержантов.

Сержантов было не меньше чем рядовых и поэтому частыми были случаи когда командиром отделения был сержант, а в его подчинении, на рядовых должностях, было несколько старших сержантов. В данном случае играла роль только занимаемая должность, а воинское звание никакого значения не имело. Причина была в том, что большинство хорошо служивших солдат, находясь в своей части в России, по ходу службы постоянно росли в воинском звании и к моменту югославской командировки уже имели лычки на погонах. В Югославию уезжали служить военнослужащие которые отслужили в армии не менее года и при этом хорошо себя зарекомендовали (достаточно было не совершать серьёзных проступков и не иметь конфликтов с кем-либо из командования). Югославская командировка в определенном смысле была поощрением за хорошую службу.

Поскольку конкурс, пусть и не очень большой, присутствовал то кандидату на отправку в "Югу" желательно было бы иметь покровителя из числа командования части, а ещё лучше из штаба ВДВ. Кто-то из солдат проходил отбор самостоятельно, кто-то при помощи покровительства. Как правило большинство солдат хотя и действовали самостоятельно, но всё же имели определённое "лобби", при этом варьировался лишь статус покровителей. В вопросах покровительства, как бескорыстного так и платного, большую силу представляли некоторые старые прапорщики. Причина проста - прапорщики несли свою службу на складах: продуктовом, вещевом, ГСМ и от них постоянно всем что-либо было нужно. За долгие годы, проведённые в армии, прапора успевали перезнакомится с сотнями офицеров. Многие из этих офицеров в дальнейшем существенно росли по службе сохраняя при этом взаимоотношения с этими прапорщиками. Надо отметить, что прапора хотя и служили в "тёплых" местах тем не менее не сторонились и опасностей - большинство побывало во многих "горячих" точках. Солдат старшего срока службы всегда сможет запросто подойти к знакомому прапорщику, прапорщик без труда подойдет к знакомому полковнику - дело налажено. Короче, всё как везде, причём не только у нас в России, но и вообще у всех нормальных людей. Хорошо когда личные отношения главнее формальностей, поскольку при таком подходе к делу почти обо всём всегда можно договориться. С другой стороны, если против тебя будут договариваться влиятельные люди то законно найти правду будет очень тяжело. Свои плюсы и минусы есть во всём, так мудро устроена жизнь.

Как я понимаю, в 1999 году все без исключения военнослужащие проходящие службу в Боснии находились там в командировке. Это касалось как солдат, так и офицеров, те и другие после окончания боснийской части своего жизненного пути возвращались обратно в свои подразделения на территории России. Солдаты как правило возвращались для того, чтобы уволится, а офицеры, как правило для того, чтобы продолжить службу. Боснийская миротворческая бригада являлась по своей сути сводной частью, личный состав которой был собран из всех без исключения частей ВДВ. Поскольку худших людей сюда старались не направлять (теоретически, на практике всяких хватало) то можно говорить о своеобразной элитарности этого подразделения. При этом не стоит забывать, что и для зачисления непосредственно в ВДВ был отбор, по меньшей мере по состоянию здоровья и физической подготовке. Конечно не все были богатырями, я например ничем выдающимся не отличался, но и откровенно чахлые людишки в ВДВ были редкостью. Таким образом, в Боснии сосредотачивалось много подготовленных бойцов раскиданных в России по разным дивизиям, бригадам, полкам и батальонам. Именно этим обстоятельством и объяснялось упомянутое мной ранее ненормально большое, даже по меркам ВДВ, количество парней имеющих различные спортивные достижения. По этому поводу уместно будет сделать еще одно замечание, которое будет крайне важно для правильного понимания всего моего дальнейшего рассказа.

В российской армии тех лет практически не было частей которые были бы укомплектованы контрактниками на 100%. Наша миротворческая бригада наоборот, полностью состояла из контрактников, самые молодые из которых к тому времени непрерывно отслужили в армии не менее полутора лет. Все мы прибыли из самых разных подразделений, принеся таким образом с собой опыт всех Воздушно-Десантных Войск. Постоянно общаясь, мы делились этим опытом, передавали его таким образом друг другу. Многие ребята из числа тех, кто служил в миротворческой бригаде, в России занимали совершенно другие должности и дальнейшем прошли переподготовку. Например, мой друг Сергей С. во время срочной службы в Ульяновске был номером расчёта зенитной установки ЗУ-23х2. В Рязани он освоил вооружение БТР-80 (на сборах обучали весьма поверхностно, но за первые недели пребывания в Югославии мы восполнили пробелы в знаниях), получив таким образом ещё одну воинскую специальность и соответственно больший опыт общения с оружием, техникой и способами их применения. Таких примеров было множество, при этом большинство бойцов уже на срочной службе осваивали по нескольку воинских профессий, некоторые принесли с собой опыт полученный в других родах войск (во второй роте был парень, Володя Б., который во времена своей "срочки" служил в морской пехоте... во Вьетнаме). Были военнослужащие имевшие опыт участия в боевых действиях, в основном это были офицеры. Я не буду утверждать, что наша часть была наиболее подготовленной частью в российской армии тех лет, но то, что она существенно отличалась от обычных частей очевидно. Профессионализм нашей части был намного выше чем в обычных частях такого количественного состава, и особенно это касалось индивидуальной подготовки. Кроме этого, рядовой состав российской армии тех лет был как правило возрастом 18-20 лет, мы в свою очередь 20-22, при чём, как я говорил, даже самые молодые из нас полтора последних года провели в армии.

Колонна состоящая в основном из БТРов с облепившим их десантом медленно выползла из ворот базового лагеря. Выползла и остановилась. Простояли мы более часа и лишь затем чётко и организовано двинулись в путь. Причина задержки мне не известна, возможно командование с целью перестраховки просто провело подъём личного состава на час раньше запланированного срока. Ехать нам предстояло в обратную сторону относительно нашего вчерашнего маршрута. Спустя приблизительно час мы достигли Малого Прибоя - нашего "родного" базового лагеря. Базовый лагерь был пуст: весь личный состав за исключением нескольких человек оставленных для охраны находился в своих "бэшках" которые длинной зелёной змеёй растянулись вдоль дороги по которой мы ехали. Однако в Косово они так и не пошли, проехав несколько километров колонна остановилась и простояв какое-то время вернулась в место постоянной дислокации. Мы же двигались дальше, и спустя еще примерно час проехали населённый пункт Углевик в котором помимо сербской ТЭЦ находился самый крупный базовый лагерь нашей миротворческой бригады.

Как я уже упоминал личный состав российских миротворческих сил размещался в самых неожиданных местах хитроумно приспособленных под казармы. Мы жили в помещении бывшего магазина (в 2001 году, когда бригаду сократили до полка, магазин снова стал магазином, кажется автозапчастей), в Семин-хане казармой служил бывший шведский базовый лагерь, при этом солдаты жили в палатках, в Вукасавцах что-то наподобие базы отдыха. В Большом Прибое люди тоже жили в палатках, а весной и осенью к прочим бытовым неурядицам добавлялась повсеместная грязь. Единственным на моей памяти забавным моментом окружающей обстановки была бегающая по лагерю собака на боках которой краской была нанесена надпись "СФОР". Кто и зачем пометил её таким образом мне неизвестно, логика нанесения этой надписи также далеко неочевидна. Или кто-то из наших парней решил таким способом поглумиться над армейской повадкой клеймить все нужные и ненужные вещи, то ли кто-то из местных жителей так высказал своё отношение к миротворческим силам, в смысле того, что "сфоровцы" это грязные собаки.

Унылая обстановка Большого Прибоя приводила некоторых воинов к желанию развеселиться. Веселились при помощи "весёлой" травы. Часто можно было увидеть стоящих на КПП бойцов закапывающих друг другу в глаза капли типа "Визин" и высказывающих опасения насчёт того "как бы не попалиться". Капли "Визин" были предназначены для снятия покраснения глаз, в данном случае вызванного действием травы. Парни пользовались каплями так естественно и непринуждённо что у меня создалось впечатление, что круговорот состоящий из нахождения на КПП, курения "дури" и закапывания "Визина" у них продолжался непрерывно. Отчасти парней можно было понять: постоянное хождение в наряд на КПП это страшная рутина.

В дальнейшем постоянно ходя на КПП в Углевике, не имея склонности к употреблению наркотиков, я развлекался понемногу попивая пиво, слушая плеер и общаясь с местными жителями. К пиву, да и просто так я иногда брал пиццу "Атлантида" привозимую из одноимённой пиццерии едущими по пути знакомыми мне сербами. Когда кто-либо из них выезжал через "мой" КПП я уточнял у водителя предполагаемое им время возвращения и если ждать было не долго я давал деньги и в скорости пицца приезжала ко мне. Пицца хотя и называлась "Атлантида" к морепродуктам отношения не имела, а была классической: сыр, томаты, ветчина, грибы, соус и специи. От пиццерии до меня ехать было всего ничего и поэтому я наслаждался великолепно приготовленной пиццей "с пылу, с жару". Я рьяный гурман и сладкоежка и хорошо покушать для меня всегда представляло немалую ценность. При этом по современным российским меркам большущая пицца стоила копейки - 9 марок (меньше 5 долларов США) что тоже можно оценить положительно. Конечно кушать, пить пиво, слушать в наушниках музыку и разговаривать с посторонними лицами находясь в наряде на КПП запрещено, однако мои развлечения были намного более безобидными нежели чем у тех, кто нёс аналогичную службу в лишённом маломальских бытовых условий Большом Прибое.

Солдаты и офицеры которые служили в Углевике в свою очередь располагались в помещениях ранее предназначавшихся для рабочих то ли строивших, то ли обслуживающих ТЭЦ. Во время моей второй поездки в Боснию я служил именно в этом базовом районе и могу заверить что уровень комфорта там существенно выше нежели в Прибое и Семин-хане. Общежития рабочих были разделены на комнаты по шесть-восемь человек в каждой, комната была оборудована большим шкафом, везде были телевизоры и видео (естественно купленные на свои деньги) которыми можно было пользоваться в любое время дня и ночи. В каждой казарме стояли водонагреватели, вся территория базового лагеря была заасфальтирована. Углевик был наиболее удалённым от зоны разграничения сербов и мусульман (хорватов в зоне ответственности нашей бригады не было) базовым лагерем. Не удивительно, что наш штаб располагался именно здесь и соответственно группа офицеров взаимодействия с американцами находилась при нём. Непосредственно американцы также занимали часть базового района разделённого на две неравные части маленькой речушкой. Американцы жили на одной стороне этой речушки - наши на другой. Одно из наших подразделений находилось на их стороне реки и помогало "пиндосам" охранять лагерь, а соответственно группа "зелёных беретов" располагалась у нас (кто не знает, поясню: "зелёные береты" это крутейший американский военный спецназ). Почему именно эти ребята оказались размещены в нашей части базового лагеря можно только предполагать. Не иначе как случайно. Но о американских спецназовцах чуть позже - сейчас о группе взаимодействия. Как я упомянул выше американцы располагались в меньшей части базового лагеря: с одной стороны у них была речка, с другой дорога которая шла из Сербии через город Биелину в сторону Прибоя и далее в мусульманскую часть Боснии. С этой дороги проезжающие мимо сербы иногда стреляли по американской части лагеря, однако при мне не было случая чтобы кто-либо из "пиндосов" был подстрелен.

По этой же дороге двигалась и наша, направляющаяся в Косово колонна. По планам США русским вообще не было места в этом подготовленном для полной албано-американской оккупации крае. С наблюдательных вышек американские солдаты сразу бы увидели необычно большую колонну российской бронетехники и соответственно доложили бы "на верх", однако как бы стремительно не развивались дальнейшие события в натовских штабах воспрепятствовать нашим действиям НАТО уже не смогло бы - сформированная колонна двигалась организовано и быстро.

По легенде, распространившейся среди нас в дальнейшем, американское командование узрело нашу колонну при помощи орбитальных наблюдательных спутников в тот момент когда мы уже несколько часов двигались по территории Сербии. Осознав смысл наших действий подручные "главного демократа планеты Земля" приняли мудрое решение нанести по нам ракетно-бомбовый удар, мотивировав свои действия тем, что якобы приняли нашу колонну за подразделение сербской армии возвращающееся в Косово для продолжения боевых действий. Техника которая имелась у нас была представлена в основном грузовиками "Урал" и бронетранспортёрами БТР-80. Подобная техника, только более старых моделей имелась у сербов - схожесть очевидна. Американцы отдали приказ командующему силами НАТО в Европе. Командование на тот момент осуществлял британский генерал который в отличие от своих заокеанских союзников "дружил с головой" и поэтому приказ не выполнил. То ли прямо отказался, то ли уклонился, однако свои действия прокомментировал словами о том, что он не сумасшедший чтобы развязывать третью мировую войну. Последнюю мировую войну нашей цивилизации как я предполагаю. Спустя тысячи лет новая человеческая цивилизация раскапывая руины древности наверное так и не поняла бы причин столь разрушительного конфликта. Такова легенда - так было либо не так утверждать не берусь, но выглядит вполне правдоподобно.

На практике остановить колонну замеченную в момент выдвижения американцы не могли поскольку заранее мер, в первую очередь политического характера, не приняли. Россия в вопросе экономического и политического веса была в то время очень слаба и надави американцы грамотно и жёстко приказа о нашем выдвижении в Косово возможно и не последовало бы. Важным для нашего командования было скрыть факт "сбора в дорогу" (из Углевика должна была пойти шестая парашютно-десантная рота в полном составе, а кроме неё ещё какое-то количество техники и людей). Проблема серьёзная поскольку стоянка техники базового района Углевик находилась как раз напротив американской части лагеря, на другом берегу речушки и прекрасно просматривалась оттуда, так как кроме жалкой колючей проволоки закреплённой на столбах никакого ограждения не имела.

Офицеры группы взаимодействия приняли идеальное решение - если нельзя замаскировать технику значит надо усыпить бдительность наших соседей. С этой целью было спешно придуман день рождения одного из офицеров на празднование которого были приглашены "пиндосы". С целью облить грязью Россию давным-давно кем-то был придуман миф о том, что якобы много пьют только русские. Спору нет, очень много людей в России не знают меры в употреблении спиртного, но это вовсе не говорит о том, что в других частях света таких людей мало. Я лично не раз и не два наблюдал представителей разных стран весьма алчно, без всякой меры и стеснения поглощающих спиртосодержащие жидкости. Расчёт наших оказался верен: праздник удался на славу в связи с чем не только подготовка к выдвижению, но и само выдвижение 6ПДР ранним утром следующего дня прошли для американцев незамеченными.

Относительно "зелёных беретов" интересным будет упомянуть следующий эпизод. Будучи в Боснии в 2001 году я от ребят узнал о том, что в группе американских спецназовцев есть один выходец из СССР. По случаю я познакомился с этим парнем, звали его Сергей, родом из Москвы. Общались мы мало, но достаточно охотно, в основном на военные темы: Чечня, Афганистан и т.д. В ходе дальнейших разговоров выяснилось, что он принимал участие в специальных операциях против сербов в Косово непосредственно перед вводом туда сил НАТО. Подробностей он естественно не раскрывал и в общем-то я так и не понял разведывательный или диверсионный характер носили эти операции. Я просил показать фотки которые были сделаны им там, но он отказал мне сославшись на то, что оставил их дома, в Америке. Ранее я читал в каком-то журнале воспоминания русского добровольца воевавшего на стороне сербов, в которых в частности упоминался бой в ходе которого сербо-русскому отряду удалось уничтожить несколько американских спецназовцев и захватить редкую крупнокалиберную снайперскую винтовку "Баррет". Я рассказал об этом Сергею и получил ответ, что у них ("зелёных беретов") потерь не было, при этом он с большой уверенностью предположил что это "лазили" спецы из ЦРУ. Своё предположение относительно "цэрэушников" он высказал с лёгким пренебрежением, видимо так же как и у нас, в Америке существует определённая конкуренция между спецподразделениями различных силовых ведомств.

Сергей рассказал мне о том, что однажды при выполнении задания в их вертолёт едва не попала сербская ракета. Видимо ракета была выпущена из ПЗРК с большого расстояния и пилоту удалось удачно сманеврировать. Сергей был простой, общительный и спокойный парень и в общем-то был мне симпатичен, однако в душе я всё же был немного огорчён тем фактом, что сербская ракета оказалась не слишком точной...

Проехав без остановки мимо Углевика в скором времени мы подъехали к окраинам города Биелина. Этот, по российским меркам маленький городок был последним городом Боснии в этом направлении, дальше был мост через реку Дрина и начиналась Сербия, частью которой являлся многострадальный край Косово, конечная цель нашего марш-броска. Немного не доезжая Биелины мы свернули на располагавшуюся рядом с дорогой площадку где уже находилась наша техника из других подразделений. На этой площадке в мирное время служившей по-видимому автодромом для подготовки водителей наша колонна была окончательно сформирована. Некоторые наши машины не были "помечены" надписью КФОР и поэтому такую надпись наносили прямо на месте, закрашивая в аббревиатуре СФОР первую букву и взамен нанося по трафарету букву "К". Таким образом наша колонна вроде как относилась к коллективным силам НАТО в Косово. На окраинах Биелины мы простояли около часа успев немного перекусить и пообщаться между собой. Боевой дух ребят был высок, у большинства буквально "чесались руки" хорошенько "вломить люлей" албанцам. Я полностью разделял эти намеренья, надеясь если уж не на возможность поубивать албанских боевиков, то хотя бы на возможность лично чем ни будь помочь сербам, которым я искренне сочувствовал. Даже сам факт опасных приключений и непосредственного участия в важнейших мировых событиях будоражил мне кровь. При этом я прекрасно понимал, что может случиться со мной в случае неблагоприятного исхода предстоящей операции (неблагоприятного не только для всей операции, но и для меня лично). Вполне реальным для меня представлялось развитие событий в ходе которых я буду убит, хуже того изувечен или, самое страшное, попаду в плен.

Я не случайно расставил приоритеты именно так - дело в том, что смерти я никогда не боялся. С детских лет когда я видел страдания даже самой маленькой зверушки я испытывал чувство жалости и сострадания, говоря другими словами вид страдающего живого существа "задевал меня за живое", а вот к факту смерти я относился спокойно, почти равнодушно. Умер кто-то, ну и умер (как говорится, умер Максим, ну и хуй с ним). Чем старше я становился тем более нелепым и ненормальным мне казался имеющийся у многих людей страх смерти. В конечном итоге я пришёл к выводу что смерти боятся лишь дураки и трусы: дураки потому, что не понимают того, что смерть это естественная и неотъемлемая т.е. нормальная часть жизни, а трусы потому что они и так вечно всего боятся. Из всего вышесказанного вовсе не следует что я горю желанием умереть, вовсе нет - я люблю жизнь, более того, для защиты своей жизни я приложу максимум усилий и пойду на самые крайне меры. Что касается сильных увечий и плена, то тут и так всё понятно: здоровье важнее жизни, а что происходит с пленными попавшими в руки мусульманских боевиков я неоднократно видел на видеозаписях. По поводу плена - в дальнейшем я приведу один случай произошедший как раз в Косово.

Короче говоря дело предстояло опасное и я понимал это, однако желания помочь сербам, жёстко наказать албанцев, испытать себя войной для меня были главенствующими. Даже сам факт опасности привлекал меня поскольку с моральной точки зрения только то и составляет главное духовное (а следовательно и неотъемлемое) богатство человека, что было достигнуто в опасных и трудных условиях. Толстый никак не высказывал своего мнения однако видно было, что он не особо в восторге от предстоящей поездки. Кроме опасностей нашего путешествия его естественно волновало техническое состояние машины и он пользуясь случаем ещё раз заглянул в силовое отделение БТРа. Всё было в порядке. Техника батальона готова, боевой дух бойцов на высоте - готовьтесь албанцы, русские идут!

Мы построились и получили приказ на выдвижение. Генерал-майор Рыбкин приказал на любую провокацию отвечать огнём. Этот приказ вызвал у меня чувство огромного уважения к тому кто его отдал не побоявшись тем самым взять на себя всю ответственность за возможные эксцессы и полностью снять её с нас. С годами уважение к этому человеку у меня возросло так как я осознал простой факт: оставь мы без внимания хоть один провокационный эпизод в отношении себя то уже на следующий день размер агрессии в отношении нас вырос бы в геометрической прогрессии. Нас было около двухсот человек и тысячи оборзевших от безнаказанности албанцев просто-напросто разорвали бы нас в клочья. Совсем другое дело когда первый же провокатор получил бы пулю, причём сразу же. Это резко остудило бы дерзость остальных - жить каждому хочется. Для нас вопрос быстрой расправы над провокаторами был вопросом выживания.

Приведу пример того, что могло произойти в противоположном случае. Однажды я просматривал видеоматериал начала боснийской войны, вернее событий непосредственно предшествовавших её началу. На видео был записана массовая демонстрация, явно агрессивная и многолюдная. Сербские полицейские вели себя достаточно пассивно, да к тому же их было немного. У полиции был бронеавтомобиль с установленным на нём крупнокалиберным пулемётом за которым сидел незадачливый боец. Из толпы демонстрантов вылез мужчина, проворно вскарабкался на броневик и подобрался к пулемётчику который не позаботился о том, чтобы как-либо себя обезопасить.

Тело пулемётчика находилось внутри машины, а из люка торчала только голова защищённая синей полицейской каской. "Демонстрант" накинул на шею полицейского удавку и спокойно и целенаправленно принялся его душить. Пулемётчик попытался спастись спрятавшись внутрь бронеавтомобиля, примерно как черепаха прячущая голову внутрь панциря. Но было уже поздно. "Демонстрант" убил его, глупого и беспомощного. Показательно, что пулемётчик умер не сразу, некоторое время бесполезно поборясь за свою жизнь и тем не менее никто не помог ему, даже водитель его броневика не сдвинул машину ни вперёд ни назад, попытавшись тем самым сбросить с крыши демонстранта-душителя. Милосердие приветствуется при любых обстоятельствах, но что касается мягкости и гуманизма то в условиях боевых действий, да и просто необходимой обороны эти явления не просто вредны, они преступны. Генерал-майор Рыбкин понимал это и отдавая приказ он не только заботился о выполнении боевой задачи но и о сохранении наших жизней.

За те минуты, что мы простояли в месте сбора на окраине Биелины я понемногу присмотрелся к своим новым сослуживцам. Из всех парней, что были сейчас рядом знакомых оказалось всего несколько человек, да и то моё знакомство с ними носило максимально поверхностный характер. Ни одного хорошего знакомого я не увидел, зато моему другу Серёге С. повезло больше - он встретил земляка Виталика с которым был знаком не только по временам срочной службы в Ульяновске, но и вообще был призван в армию в одно и тоже время из одного и того же города. Здоровенный Виталик был снайпером и служил как раз теперь уже в нашей, четвёртой, роте. Я рад был за своего друга, однако сам, находясь среди незнакомых мне людей в преддверии опасного мероприятия чувствовал себя немного неуютно.

Важно отметить, что взаимоотношения между всеми нами в те часы и дни стали максимально дружественно-доброжелательными, простыми и открытыми. Это касалось как солдат, так и офицеров. Армейский формализм, повседневная людская мелочность, корыстность, эгоизм и озлобленность полностью исчезли, а им на смену пришли простота, фронтовое товарищество и стремление совместными усилиями выжить и выполнить боевую задачу. Старая мудрость гласит, что армия без войны разлагается и в такие моменты наглядно познаёшь истинность этого утверждения. Предстоящее решение опасной боевой задачи очистило нас от всего наносного, фальшивого и негативного. Перед лицом опасности все мы, плохие и хорошие, стали лучше, стали сплочённее.

Наблюдая за нами в те дни любой практикующий психолог смог бы написать штук десять докторских диссертаций на тему изменения поведения людей в экстремальной ситуации. Именно тогда я впервые познал на практике, что скрывается за термином "фронтовое товарищество" и я уверен, что получение данного знания дорогого стоит. Тогда же я наглядно увидел как много противоестественности и фальши в нашей повседневной жизни. Тогда же до меня дошло как глупо живут люди в своей, так называемой, нормальной жизни. Дважды я находился в армии во время начала справедливых боевых действий, первый раз во время описываемых событий, второй раз спустя полгода после них. Оба раза психологическая обстановка в подразделении убывающем на войну была практически одинакова. Для любого нормального, желающего сражаться бойца это самые замечательные дни - всё, что есть в армии тупого, нелепого и фальшивого уходит, а взамен появляется реальная боевая работа, опасные приключения и боевое братство. Это великие дни для настоящего мужчины.

Понятное дело, не все поголовно рвутся в бой, есть те, кто боятся, но даже трусы и другие откровенно плохие люди либо становятся лучше, либо их низменные качества становятся очевиднее. Как справедливо пел талантливый рок-музыкант Юрий Шевчук: "Чем ближе к смерти тем чище люди, чем дальше в тыл тем жирней генералы...". Я люблю практическую психологию, однако я не специалист в этой области и мне тяжело научно изложить всю полноту ситуации, но при этом мне кажется, что Шевчук одним этим предложением охарактеризовал её как нельзя лучше. Любопытно заметить, что помимо всех вышеозначенных чувств у меня в душе присутствовало и чувство счастья. Причина моего счастья проста - впереди меня ждали смертельно опасные приключения с вполне реальными шансами совершить что ни будь героическое, в соседней машине ехал мой надёжный друг, рядом находились боевые товарищи, в руках у меня было столь дорогое моему сердцу оружие, а над моей головой ясное небо и жаркое балканское солнце. Ну как же тут не быть счастливым?

Часть вторая.

Марш.

Готовые к решению любых боевых задач мы тронулись в путь. Колонна наша состояла из БТР-80, "Уралов", как грузовых, так и оборудованных мощными лебёдками машин технической поддержки, а так же нескольких КАМАЗов, ГАЗов-66 и одного ЗИЛа. "Уралы" технической поддержки могли буксировать любую из имевшихся в нашем распоряжении машин. Топливозаправщиками были "Уралы" и КАМАЗы, ГАЗ-66 были машинами радиосвязи.

К корме каждого БТРа была привязана старая покрышка от грузовика либо непосредственно от БТРа. Покрышка выступала в качестве дополнительного буфера на случай аварии. Никому в составе нашей колонны дополнительный буфер не пригодился - профессионализм водил был на высоте. На трёх машинах, прибывших из нашей, второй роты на корме были подвешены только половины разрезанных вдоль ураловских покрышек. В них, как в пеналах, хранилась свёрнутая большими кольцами колючая проволока, необходимая в миротворческой деятельности для развёртывания временного поста наблюдения. В действительности ей не пользовались и "колючка" никогда не доставалась из-под сшитого специально для неё выцветшего на солнце брезентового чехла. Такую особенность имели только три наши машины, в других ротах колючую проволоку возили как правило на силовом отделении, либо вовсе не возили. Первыми в колонне шли "восьмидесятки", далее "Уралы" и КАМАЗы, а замыкающими были естественно машины технической поддержки. За первым идущим в колонне БТРом двигалась "шишига" связистов. Наш БТР ?341 был четвёртым по счёту. Впереди колонны двигалась машина сербской полиции, а следом обычная гражданская легковая машина в которой, как я понимаю, находились представители наших спецслужб обеспечивающие взаимодействие с сербской стороной.

На каждом перекрёстке находился сербский полицейский-регулировщик, иногда даже целый полицейский экипаж. Организация марша проведена была чётко и грамотно, явно не второпях, всё было продумано как надо. Сербы, мужчины и женщины, взрослые и дети стоя вдоль улиц Биелины приветствовали нас характерным жестом обозначающим православное братство. Жест этот выглядел так: маленький и безымянный палец сжаты в кулак, а три остальных выпрямлены и растопырены в разные стороны. Это означает крещение тремя пальцами, например, в отличие от католиков которые крестятся двумя. Здесь необходимо сделать существенное пояснение, крайне важное для понимания нашего отношения как к сербам вообще, так и к косовским событиям в частности.

В российских средствах массовой информации я неоднократно слышал утверждение о том, что мы сочувствовали сербам по причине общей с ними религии, а именно православия. Это утверждение не соответствует действительности. Во-первых: среди нас (российских миротворцев в Боснии) были представители не только православного вероисповедания. Я не берусь утверждать что у нас были кришнаиты, адвентисты седьмого дня, иеговисты, язычники или представители других экзотических религий, но вот мусульман было немало. И руководствуясь логикой религиозных предпочтений они должны были сочувствовать не сербам, а их врагам - албанцам, которые номинально были мусульманами. Во-вторых: как мы, рождённые ещё в СССР, так и югославы (сербы, "муслы", хорваты) были людьми выросшими в коммунистическое, либо посткоммунистическое время т.е. мы были людьми без стойких религиозно-поведенческих стереотипов. Никакого особого религиозно-православного рвения у сербов за всё время своего пребывания в Боснии и Сербии, а это в общей сложности почти полтора года, я не замечал. То же могу сказать и о боснийских мусульманах. Конечно их мулла орал с минарета утром и вечером, но это не мешало "муслам" продавать спиртные напитки (т.е. распространять зелье прямо запрещённое их религией), ходить в стриптиз-бары и убирать территорию и туалеты на американской военной базе ("пиндосы" нанимали боснийских мусульман для выполнения хозяйственных работ на постоянной основе).

По поводу стриптиз-баров, по-нашему "стрипков" расскажу следующий случай. Возле нашего базового лагеря стоял маленький прицеп-автодом принадлежащий сербу, которого звали Ненат. Время от времени по заказу кого-либо из наших парней он ночью привозил туда проститутку из ближайшего "стрипка". В этом самом прицепе я впервые "насладился" ласками иностранки, конкретно румынки. Имя её было Жанна, хотя ей вполне подошло бы и "Жаба". Происходило всё в спешке, понравилось "не очень". Жил в Прибое серб Драган, мелкий коммерсант и таксист, тот самый, которому я рассказывал про сбитый самолёт. Ненат не пользовался у нас уважением поскольку был "мутный тип", Драган его тоже не любил. Однажды Драган, ругая Нената сказал, что тот стал "полный пидор", поскольку открыл неподалёку "стрипок" и не хочет туда пускать ни местных сербов, ни нас, русских, а хочет чтобы туда ходили только одни его друзья - мусульмане из Тузлы... Про хорватов не скажу ни чего - не видел, не знаю, их в нашей зоне ответственности не было.

Само разделение между народами населяющими Балканы произошло не по причине религиозных разногласий, а по причине территориально-культурной подчинённости и предпочтений. Боснийские мусульмане некогда бывшие с сербами единым народом подчинились жестоким османским завоевателям и приняли их порядки и религию, сербы борясь с иноземными захватчиками веками отстаивали своё право на жизнь и независимость, с хорватами вообще всё просто: они не только осмысленно преклонялись перед западноевропейскими стереотипами поведения но и всегда были частью Запада. Религиозные взгляды тоже занимали существенную часть культурного различия, но не являлись в данном конкретном случае абсолютно главенствующими. Однако, всё же замечу: из всех так называемых традиционных религий только в исламе есть прямой призыв убивать "неверных".

Разная культура предполагает разное мировоззрение, конфликты неизбежны, более того - нормальны. Так было раньше, так есть сейчас, так будет всегда. Те люди, что активно помогали разжигать войну в бывшей Югославии конечно же это хорошо знали. Преодолевать такие конфликты можно двумя способами: если можно договориться, то нужно договариваться и мирно жить порознь, каждый на своей земле, если договорится нельзя, то враждебных инакомыслящих уничтожать поголовно - третьего не дано.

Короче говоря, сами сербы, как и любой другой народ которому "посчастливилось" пожить под властью коммунистов не являлись особо религиозными людьми.

Ну и наконец третье: многие из наших парней, кто и был крещён в православную веру, не знали даже её основ. Начну с самого себя. Сейчас как и прежде я искренне и осмысленно убеждён в существовании Бога, однако в христианстве я разочаровался полностью по причине абсурдности и противоестественности многих утверждений этой религии. Летом же 1999 года я считал себя православным, в детстве был крещён, носил серебреный крестик, много раз читал Библию. При этом я вряд ли смог бы прочитать хоть одну молитву, а уж про то, чтобы соблюдать все предписания этой религии в повседневной жизни говорить вообще неуместно. Кресты носили многие наши парни и если спросить их о том, веруют ли они в Бога они наверняка ответили бы: "Да, верю". На этом для большинства в общем-то вся вера и заканчивалась...

Были и ребятки которые свою жизнь ориентировали на "понятия", даже не скрывая уголовно-приблатнённого мировоззрения и соответствующего ему поведения. Кое-кто из них тоже носил кресты: массивные, золотые, в дань моде (схожие по убеждениям "мусульмане" из числа наших сослуживцев носили золотые полумесяцы, тоже не хилые по размеру).

Определённое количество парней вообще не вдавалось не только в религиозные вопросы, но и вообще в суть конфликтов происходивших на территории бывшей Югославии. Они приехали в Боснию конкретно на работу, которая по тем временам более менее прилично оплачивалась. Некоторые ребята даже давали "на лапу" чтобы их рапорт на отправку в "Югу" был подписан. Сумма взятки была различной, но в любом случае последующая ежемесячная зарплата всё компенсировала. Солдат получал 1070 американских долларов в месяц плюс к этому положенный оклад по месту постоянной службы в России (100-150 в долларовом эквиваленте), офицер около 1300 долларов США ну и оклад в России соответственно. К тому же в Боснии можно было приобрести аудио-видио технику по более низким чем в России ценам, да и машиной, как я уже говорил, можно было прибарахлится на несколько тысяч долларов выгоднее чем дома. Народ в российской армии служит в основном, мягко говоря, небогатый поэтому все вышеперечисленны финансовые преимущества были для ребят вполне актуальными. Люди просто приехали на работу, ни больше ни меньше, поэтому им были по большому счёту "параллельны" и вероисповедание и культурно-историческая близость сербов.

Разговоры о том, что мы сочувствовали сербам по причине религиозного единства не имеют ничего общего с реальностью. Наше сочувствие объяснялось другим. Каждый из нас, даже те кто был далёк от истории и политики наглядно видели, что в этом конфликте сербы абсолютно правы. Кто-то понимал, что сербы защищают свою страну от албанских оккупантов, кто-то не вдаваясь в подробности косовского конфликта просто видели в действиях США циничное беззаконие ("полный беспредел") направленное исключительно на порабощение всего мира. В общем все мы головой и сердцем понимали правоту сербов. Абсолютной правотой сербов и объяснялось наше сочувствие к ним. В дополнении сюда же можно добавить общие славянские корни и историческую дружественность наших народов, ну и конечно же вышеупомянутое православие.

Сербы приветствовали нас - мы задорно махали им, а колонна уверено двигалась вперёд. Мы проехали Биелину, миновали последний российский временный наблюдательный пост состоявший из нескольких бойцов и одинокой БМДэшки, заехали на мост через Дрину возле которого находился сербский таможенный пропускной пункт и многострадальная Босния осталась у нас за спиной. Начиналась Сербия, вторая после Боснии и Герцеговины страна в которой в свои двадцать лет я смог побывать.

Колонна набрала скорость, появились ранее не виданные пейзажи - ехать стало интересно. Пейзажи состояли в основном из стоящих вдоль дороги частных домов составляющих средние по размеру посёлки. Вообще-то было приказано личному составу находиться внутри БТРов однако многие из нас высунулись из верхних люков. Не только из-за желания понаблюдать за местностью, но и по причине сильной жары - югославское солнце палило нещадно. Одежда под бронежилетом пропиталась потом насквозь, зато тёплый встречный поток воздуха приятно обдувал.

В российской армии существует три основных способа расположения личного состава при передвижения на бронетехнике: на броне, под бронёй и под бронёй, но с наблюдателем на броне. Каждый способ имеет свои плюсы и минусы. Основным достоинством передвижения на броне является возможность в случае необходимости быстро покинуть машину, идеальный обзор во всех направлениях, относительная безопасность десанта в случае подрыва на противотанковой мине либо попадание в машину кумулятивного снаряда. Недостатками этого способа являются абсолютная незащищённость от снайперского огня и осколков мин и снарядов, а также возможность на поворотах, кочках и ухабах упасть с брони или получить травму (в Чечне при движении нашего БТРа на высокой скорости по крайне плохой дороге боец находившийся на броне повредил кости таза). Дорога по которой мы ехали была идеальной, но тем не менее свалится с машины на приличной скорости всё же представлялось возможным. Видимо последнее обстоятельство более всего беспокоило командование и нам пару раз по рации повторяли приказ находиться под бронёй. Мы ныряли внутрь, а через некоторое время вновь выныривали подышать пыльным, прокопченным соляркой и пахнущим асфальтом воздухом.

Во время пути меня постигло бедствие: мои недавно приобретённые очки "приказали долго жить". Без очков ехать на броне мягко говоря "не очень". Бедствия продолжались - срывая пломбы коробов с пулемётными лентами я сломал проклятый вышеупомянутый штык-нож. Ни тогда, ни сейчас я не могу понять для чего нужно было опломбировывать короба. Патроны которые там находились никакой ценности не представляли потому как приобрести их у сербов или "муслов" (естественно незаконно) не составляло ни какого труда. При сдаче-приёмке техники наличие и сохранность патронов и лент проверялась, однако серия напечатанная на гильзе либо не сверялась вовсе, либо сверялась чисто формально (попробуйте проверить все 7,5 тысяч патронов взятых только с машин одной роты). Даже сами пломбы не имели маркировки, просто наштамповывались и всё. Из-за кретинских пломб и своей невнимательности при получении оружия я лишился штык-ножа который в дальнейшем ещё надо будет сдавать. Чуть позже меня в этом вопросе выручил мой водила у которого имелись несколько сербских штыков припасённых им для проведения "ченча" с американцами. В Боснии такой нож стоил около 10 немецких марок (5 долларов США) в Косово не стоил ничего. Сербский штык займёт своё место в ножнах, а ублюдочный легкосплавный обломок будет выброшен в поле, где наверное и валяется до сих пор.

Не могу удержаться от того, чтобы не высказать свое мнение о штык-ножах вообще. Для чего они нужны в условиях современной войны наверное не знают даже те кто принимает их на вооружение. За свою жизнь я находился на территории трёх вооружённых конфликтов (в том числе и непосредственно участвовал в одном из них), я общался с не одной сотней людей принимавших участие практически во всех войнах второй половины двадцатого века, от Афганистана до Вьетнама и при этом я знаю лишь одного человека который используя штык-нож убил врага. Дело было в Грозном не то в 94-м, не то в 95-м году, при переползании от одного дома к другому на нашего бойца накинулся раненый в ноги боевик которого посчитали мёртвым. Парень не растерялся и прикончил "чеха" ударами штык-ножа, который до этого находился в ножнах, а вовсе не был пристёгнут к автомату.

В хозяйственных же нуждах можно применять только штык старого образца (от АК-47) новый, легкосплавный, вообще ни на что не годен: помимо вышеупомянутой хрупкости он ещё тупой как валенок, причём лезвие заточить практически не реально. Имеется у него и нанесённая на обухе пила, которая хотя и пилит, но тем не менее по своей остроте составляет вполне достойную пару лезвию. В Чечне, когда мы захватывали у боевиков помимо другого оружия штык-ножи никто из нас даже не пытался взять их себе на память, настолько презрительно мы относились к этому нелепому "оружию". По моим наблюдениям и в иностранных армиях толковые боевые многофункциональные ножи встречаются только у спецназа. Я держал в руках нож КА-БАР принадлежавший "зелёному берету" - мощная штуковина, но наш НР-2 всё же лучше. Или может быть просто родней.

Колонна двигалась по шоссе всё дальше и дальше удаляясь от Боснии и чем дальше мы уезжали от границы тем больше людей приветствовало нас в каждом населённом пункте. Сербы узнавали о нас самым что ни на есть простым способом - по телевизору. Телевизионщики активно снимали нашу колонну как с заранее подготовленных позиций так и просто обгоняя нас на дороге. На экранах телевизоров мы выглядели достойно, олицетворяя своим видом мощь, решительность и целеустремлённость. Безупречная организация колонны, стремительность движения, внешний вид техники и бойцов - всё было представлено наилучшим образом. Относительно внешнего вида бойцов уместно будет привести слова Отца современных Воздушно-десантных войск генерала Василия Филипповича Маргелова сказанные им по поводу того, как воин-десантник должен выглядеть на экране: "Десантник должен быть показан таким, чтобы ему любая женщина на улице дала!". На первый взгляд эти слова кажутся наглыми, но если вдуматься то можно понять их глубокий смысл. Дело не только в том, что увидев десантника женщина сгорала бы от страсти и "теряла голову", а в том, что в глазах женщины десантник был бы мужчиной которому можно себя доверить, мужчиной достойным насладится её телом, лаской и проявлением её чувств, даже если она не увидит его больше никогда. Ясное дело, далеко не все мы соответствовали столь высокому нравственному стандарту - среди нас были разные люди, как хорошие так и плохие. Большинство из нас выросло не в самое лучшее время и начало девяностых годов наложило свой отпечаток на формирование нашего мировоззрения, однако наш внешний вид в те часы явно не разочаровал бы Василия Филипповича - друзья гордитесь, враги бойтесь!

Надо отметить, каждый из нас понимал, что несмотря на всю свою мощь и внушительный внешний вид наша колонна была очень уязвима для удара с воздуха - один толковый налёт и от нас остались бы только груды обгорелого железа и мяса, но речь в данном случае не об этом. Мы олицетворяли военную мощь России и сербы возлагали большие надежды на нас. Для меня внимание со стороны СМИ представляло определённую проблему: попадать в объектив вездесущих камер я не хотел поскольку мои близкие тоже смотрели телевизор. Особенно я тревожился за маму справедливо полагая, что до поры до времени ей не надо знать куда я направляюсь. Если со мной случится что-либо плохое то она и так всё узнает, а если вернусь живой и здоровый то сам лично всё расскажу. По поводу мамы и "всё расскажу" - через пару месяцев после возвращения из Чечни я как-то по случаю рассказал маме один, по моему мнению комичный эпизод там произошедший. То, о чём я рассказывал было для меня просто эпизодом из моей жизни, хотя конечно и не рядовым, но и не таким чтобы говорить о какой-то его сверхъестественности. Я громко хохоча излагал запомнившийся мне случай, сам того не замечая как внимательно слушавшая меня мама изменилась в лице. Мой рассказ ей не понравился. Из этого происшествия я сделал единственно правильный вывод. Вывод прост: не нужно скрывать свою жизнь от своих близких, но и рассказывать о ней нужно корректно. Если слова подобрать сможешь...

Как я уже сказал сербы приветствовали нас повсеместно, однако всё же не обошлось и без эксцесса. В районе Белграда, когда мы проезжали под мостом, во впереди идущий БТР была брошена небольшая пластиковая бутылка с водой. Стоявший на мосту старик, бросивший её в нас что-то злобно кричал. По какой причине он совершил эти действия я не понял. Когда позже мы с парнями обсуждали этот случай, а обсуждали мы его активно, то мнения разделились, одни считали что он был "муслом" и ненавидел русских, другие придерживались мнения, что он был разозлён тем, что Россия слишком поздно пришла на помощь Сербии. Я придерживался второй версии по причине того, что "муслов" по моему разумению в Сербии быть не могло, это ведь не Босния часть которой составляет Мусульмано-Хорватская Федерация (МХФ), да и о разочаровании сербов нерешительностью братской России мне уже было хорошо известно, не раз от них слышал. Не понятно только при чём тут мы, простые солдаты. Огорчён действиями нашего правительства так и иди кидаться бутылками по посольству. Далеко идти до посольства - кидай в портрет Бориса Ельцина. В нас то за что?

Разрушения вызванные натовскими бомбардировками стали попадаться нам сразу же после пересечения границы. Разрушения встречались нам хотя и не часто, зато постоянно, в среднем один-два раза в час. Первым был мост, справа по ходу нашего движения. Потом много ещё чего. В том числе и жилые дома. Посланцы любящего оральный секс демократа "всея Земли" утверждавшего, что удары наносятся только по военным объектам либо не слишком церемонились, либо не слишком целились. Огромное впечатление произвёл частично разрушенный и сильно закопчённый высотный дом в Белграде. Район города по которому мы двигались имел какую-то необъяснимую схожесть с Москвой, в которой почти постоянно я проживал до ухода в армию. Хотя я Москву никогда не любил и в конечном итоге с большим удовольствием её покинул, но на тот момент чувство ностальгии у меня появилось. Следующим после чувства ностальгии было чувство злобы - я увидел следы проявления американской демократии на лицевой стороне вышеупомянутого дома. Сама многоэтажка была разрушена несильно зато примерно от средины и до верхних этажей почти полностью выгорела. Схожесть городского пейзажа двух городов навело на мысли о том, что не будь у России ядерного оружия с моим домом в Москве могло произойти то же самое. Не хотелось бы. Возросло сочувствие к сербам и ненависть к их врагам. Возросло понимание того, что здесь происходило и куда мы едем. В очередной раз пришло понимание того, что в случае моей гибели у родителей никого не останется. Вместе с этим пониманием в голове чётко сформировалась мысль - один ребёнок у родителей это абсолютно неправильно, у меня будет больше (если выживу).

Кроме этой многоэтажки в Белграде были и другие более-менее разрушенные объекты. Если нас вели вдоль белградских развалин не случайно, то те кто прокладывал маршрут поступили правильно - людям всё нужно демонстрировать наглядно. Непрерывно во время нашего движения впереди колонны двигались одна-две сербские полицейские машины. По мере продвижения вглубь Сербии экипажи менялись, наверное у машин сопровождения были свои зоны ответственности на границах которых и происходила смена. Без сопровождения мы не оставались никогда, вплоть до прибытия в Косово. Несколько раз мы останавливались для заправки и проверки техники, а также для того чтобы перекусить сухпайком. Заправка техники осуществлялась следующим образом: топливозаправщики двигались от хвоста колонны к её голове заправляя полные баки всей стоящей техники. Получалось быстро и без суеты. Водителям эти минуты давали возможность хоть немного отдохнуть и размяться. БТР-80 это не представительский лимузин и езда на нём на дальние расстояния является серьёзным испытанием для того, кто находится за рулём. Серёга за прошлую ночь проспал часа четыре, не больше, и поэтому должен был уже испытывать усталость. Как выяснилось один из парней ехавший с нами был водителем и поскольку управление БТРом не отличается от управления грузовой машиной он предложил себя в качестве "второго пилота". Серега ответил, что пока в замене не нуждается, но будет это иметь в виду.

Не берусь утверждать, но думаю в других машинах подобные разговоры тоже имели место - ехать далеко, а от водителя зависит безопасность всех. Я, будучи членом экипажа, в качестве водителя был не пригоден поскольку машину водить не умел. Как управлять БТРом я знал только теоретически, за руль Толстый меня не допускал, он вообще никогда никому не предлагал "порулить". Он или боялся, что произойдёт поломка и ему придётся чинить машину за которую он нёс ответственность, или просто ревновал своего "железного коня" как это часто бывает у водителей. Ревнивое отношение к машине явление вообще распространённое в среде российских автомобилистов, даже поговорка на эту тему есть: "Жену и машину не дам ни кому!". Я никогда не понимал причин такого, на мой взгляд, странного отношения к транспортным средствам. В 2000 году я получил "права" и спустя какое-то время научился неплохо водить машину, чему главным образом способствовало занятие частным извозом на чудовищно загруженных московских улицах. Все свои машины я охотно, при необходимости и просто так, передавал в руки других водителей. Разумеется мне не нравилось каждый раз перестраивать водительское сиденье, однако никакой ревности я не испытывал. Надо для справедливости отметить, что я человек вообще не очень ревнивый и именно этим возможно всё и объясняется. Не знаю чем объяснялось нежелание Серёги допустить за руль другого водителя, ревностью или недоверием, но до конечной цели нашего марш-броска несмотря на усталость он довёл БТР самостоятельно. Ну и молодец.

Помимо техники в заправке нуждались и мы сами. У нас были сухпайки и минеральная вода "Витинка", боснийского разлива. Про то и другое нужно рассказать подробно. Начну с плохого.

"Витинка" была наверное самой паршивой минералкой во всей Боснии и Герцеговине и уж наверняка она была самой дешёвой. Как я думаю именно по причине своей дешевизны она и была включена в наш рацион. Без бутылированной питьевой воды обойтись было нельзя - обычная местная вода не подходила для неместных поскольку от неё быстро разрушались зубы. "Витинка" была водой противной на вкус и при этом очень сильно газированной, а простую, негазированную, для нас не закупали. Примерно через месяц своего пребывания на боснийской земле военнослужащие практически полностью утрачивали интерес к употреблению этой "полезной жидкости", довольствуясь молоком, чаем, компотом, соком ну и конечно покупаемыми на свои деньги прохладительными напитками и пивом. Не смотря на необходимость употреблять в пищевых целях только специальную питьевую воду суп, чай и компот готовили на воде обычной. Полный кретинизм. Применительно к низкому качеству "Витинки" особо удивляет тот факт, что за исключением этой паршивой минералки всё остальное, что составляло наше меню было весьма хорошего качества. После поганого (в прямом смысле слова) питания на сборах в Рязани высококачественность боснийского меню особо контрастно выделялась. На любой приём пищи вновь прибывшие бойцы устремлялись очень охотно. В наше повседневное меню в частности входило мясо, молоко, сыр, паштет, сок, печенье, овощи и даже фрукты. Особо отмечу изумительные, прямо таки чудесные пряники. Маленькие, ароматные, внутри тёмные, а снаружи покрытые хрустящей белой сахарной глазурью эти пряники на меня, сладкоежку, произвели неизгладимое впечатление. Ими можно было похрустеть, а можно было положить на язык и дождаться когда глазурь растает а пряник станет мягким...

Выдаваемую для питья "Витинку" мы использовали и для бытовых нужд: чистке зубов, умывания и интимной гигиены. На выездных постах наблюдения "Витинка" постоянно использовалась для мытья ног. Мыть ноги, равно как и осуществлять интимную гигиену использовав при этом минеральную воду по первому времени мне даже доставляло небольшое моральное удовольствие. Я вырос в небогатой семье и такую роскошь, как омовение своего бренного тела минеральной водой позволить себе не мог. До армии я вообще приобретал минеральную воду исключительно для запивания водки, причём не для себя. Я всю свою жизнь обходился без "запивки", еще в незапамятные времена узнав о том, что запивать водку водой очень вредно для желудка. С учётом того какую водку мы пили в далёкие годы нашей юности можно только удивляться как мой желудок вообще исправно работает до сих пор.

Сухой паёк - штуковина достойная самого пристального внимания. В российской армии тех лет использовались несколько видов сухих пайков, так называемых индивидуальных рационов питания, сокращённо ИРП. Паёк старого образца представлял из себя квадратную картонную коробку серого цвета без какого-то ни было обозначения. В коробке находились три банки консервов (завтрак, обед, ужин), кучка очень жёстких чёрных сухарей, пакет сахара и несколько пакетиков чайной трухи. Реальную энергетическую и вкусовую ценность представляла одна из консервных банок - её содержимым было не что иное как чистая высококачественная тушёная говядина. Две другие банки были перловой, рисовой или гречневой кашей, тоже с мясом. ИРП нового образца имели прямоугольную форму и состояли из трех отделений: большого верхнего и двух поменьше снизу, для удобства переноски пластиковая упаковка имела ручку. Эти пайки были нескольких видов отличающихся по содержанию и соответственно по номеру: ИРП-1, ИРП-2 и т.д. Один из рационов питания включал в себя три банки консервов, витаминное драже, таблетки для обеззараживания воды, несколько пачек галет, чай, сахар, салфетки, устройство для разогрева, консервный нож, специальные спички в герметичной упаковке. Пластиковая упаковка такого пайка была зелёного цвета с коричневым верхом.

Другой вид ИРП был намного богаче по своему содержанию поскольку он изобиловал прямо таки армейскими деликатесами. Помимо галет, "витаминки", чая, сахара, таблеток для обеззараживания воды и трёх видов консервов (тушёнки, каши, рыбы) в его состав были включены кофе, повидло, томатный соус, порошок для приготовления витаминного напитка, брикет сухой гороховой каши, изюм, три мятные конфеты, а также одноразовая ложка, влажные и обычные салфетки, устройство для разогрева, специальные спички. Такой паёк упаковывался в полностью зелёную упаковку. Устройство для разогрева во всех пайках было однообразным и состояло из тонкой железной подставки и четырёх таблеток сухого горючего. Все вышеперечисленные продукты были изготовлены качественно и добротно. Однако надо отметить, что сухой витаминный напиток не пользовался популярностью потому что при разведении водой обладал очень слабым вкусом. Сухой горох вообще никто никогда не ел, его или оставляли на "чёрный день" или сразу выкидывали.

Были ещё так называемые "спецназовские" пайки с содержимым которых в первый и последний раз я познакомился в Чечне. Этот ИРП представлял собой пластиковую коробочку в которой нашли своё место самые удивительные и невероятные для нашей армии продукты. Баночка перловой каши успешно соседствовала с томатным соусом, брикетом сухой манной каши (очень вкусной, в отличие от своего горохового аналога), мягким казинаком и даже настоящим М-н-Мсом. Как и в любом пайке там были салфетки, спички, ну и всё остальное. Обеспечение питанием, равно как и всем остальным, частей спецназа было поставлено намного лучше чем обеспечение других родов войск. Приведу простой пример из собственной жизненной практики. В первый день после перевода из мотострелковой части в подразделение спецназа ВДВ я вместе со всеми отправился на обед. Придя в столовую я поинтересовался у ребят: "Какой сегодня праздник?". Меня сперва не поняли, а когда я пояснил, что если обед праздничный то и соответственно должен быть какой-то праздник парни засмеялись и сказали что тут так кормят всегда. То, что для них уже стало обыденностью меня тогда удивило своим изобилием и чистотой. Мне было с чем сравнивать.

На пути в Косово нам выдавали пайки с коричневым верхом и слегка перекусив содержимым этих ИРП и просвежившись ненавистной "Витинкой" мы двинулись дальше. Было очень жарко и поэтому хотелось не есть, а только пить. Жару усугублял тот факт, что внутри БТРа нас набилось "как сельди в бочке", а ещё оружие и вещи. Такая загруженность машины помимо неудобства представляла ещё одну весьма существенную проблему. Рабочее место пулемётчика БТР-80 представляет из себя жёсткозакреплённое подвешенное под башней сиденье. При вращении башни оно вращается вместе с ней на небольшом расстоянии от пола. Это не очень удачное решение инженеров-проектировщиков, гораздо лучше было бы если сиденье подвешивалось на свободно качающихся и регулируемых по длине ремнях, как это сделано на американских "Хаммерах".

Главная проблема заключается в том, что при нахождении под башней людей и вещей вращение башни становится невозможным по причине того, что сиденье чем-либо блокируется. Эта проблема решается просто и кардинально: сиденье снимается и убирается "куда подальше". В таком положении стрельба ведётся стоя на коленях - не слишком удобно, зато ничего не мешает. Способ ведения огня "с колен" сокращает время необходимое для перезаряжания оружия поскольку не тратятся драгоценные в боевой обстановке секунды на то, чтобы покинуть сиденье, а затем вернуться обратно (особенно не удобно это делать будучи одетым в зимний бушлат и "броник").

На полу БТРа есть маленькие скобы неизвестно для чего предназначенные. Я видел за свою жизнь десятки БТРов, как старых так и новых, но ни разу не наблюдал чтобы к этим скобам что-либо крепилось. Скобы эти существенно выступают над поверхностью пола и поэтому когда в спешке наступаешь на них коленом бывает весьма больно. Каждый пулемётчик старался положить на пол своей машины что-либо мягкое и плотное. На момент выдвижения в Косово ничего подходящего у меня под рукой не было, но уже в первые дни нахождения там нам с Серёгой удалось разжиться матами от сербских армейских кроватей. Сиденье я демонтировал заранее и поэтому теснота не снижала боеспособности нашего БТРа, а что касается связанных с теснотой неудобств то это нас не беспокоило вовсе - мы были привычны и к более плохим условиям.

За время своей службы мы давно привыкли к плотному размещению личного состава на очень ограниченном пространстве. По поводу моего отношения к постоянному нахождению людей в ограниченном пространстве уместно будет сказать следующее. Не раз и не два я слышал утверждение о том, что плохо быть одиноким и никому ненужным. Когда я слышал это пафосное утверждение от печально умничающих на тему одиночества людей то зачастую мне становилось смешно - я рассуждал по-иному. В жизни есть такие моменты когда быть одиноким и никому ненужным это просто прекрасно. Когда после двух с половиной лет службы в армии будучи в длительном отпуске и оказавшись дома я не верил своему счастью относительно того, что можно просто побыть одному сколько заблагорассудиться и при этом быть абсолютно никому ни зачем не нужным. Дело в том, что пребывая в армейских условиях человек постоянно находится среди других людей - мы ели, пили, спали, работали, отдыхали, занимались спортом, развлекались, гадили, мылись, умывались, стирались и вообще всё делали среди других людей. Так было всё время, день ото дня, днём и ночью, утром и вечером, летом и зимой, в жару и в холод, в снег и в дождь, под солнцем и в темноте, короче всегда. В таком распорядке нет ничего плохого, но до чего же это всё надоедало. И вот когда придя домой я мог просто провалятся на кровати целый день в тишине, не видя при этом ни одного человеческого лица, я испытывал ни с чем не сравнимое блаженство. Я просто млел от осознания того, что сегодня я не буду никому ни зачем нужен, что мой покой никто не побеспокоит и я не видя людей, ни плохих ни хороших, ни близких ни чужих, смогу просто побыть в своей комнате. Мне не нужны были в такие моменты даже женщины по общению с которыми за армейские дни я весьма истосковался, мне просто было хорошо оттого, что я один.

Я мог встать утром, пойти купить себе курицу гриль, чипсов и пива, а вернувшись домой улечься на диван, включить телевизор и не выходя больше никуда наслаждаться одиночеством, "балдеть" от осознания того, что ни один человек в мире не придёт ко мне ни за чем и никуда меня не позовёт, всей душёй радоваться своей ненужности. Я иногда посвящал людей в свои размышления по поводу одиночества, но из всех с кем я дискутировал на эту тему меня сразу понял лишь один человек - мой хороший знакомый по имени Лёха. Лёха в начале девяностых годов был осуждён к лишению свободы и большую часть срока отбывал в тюрьме. По его словам, когда он освободился и вернулся домой то по первому времени иногда уходил в городской парк, забредал в самый дальний и безлюдный уголок, присаживался на лавочку и часами наслаждался одиночеством.

По мере приближения к Косово нам всё чаще и чаще стали попадаться движущиеся нам на встречу колонны сербской военной техники. Техника была самая разнообразная и весьма многочисленная, в большинстве своём старая. Многочисленность техники наводила на мысль о том, что сербы покидают свои позиции не по причине военного поражения, а исключительно по причине политического решения руководства страны. Сербская техника виденная мною была представлена либо советскими образцами, либо образцами югославского производства, в любом случае машины были далеко не современные. Единственным транспортным средством произведённым не в странах Варшавского блока были "квадратные" внедорожники Мерседес, как я понимаю тоже оставшиеся ещё со времён единой Югославии.

В отличие от наших БТРов все сербские машины были выкрашены в однообразный светло-зелёный цвет. Это касалось как машин чисто транспортных так и бронетехники. Основным грузовым транспортом были автомобили югославского производства нескольких видов, названия которых я не знаю. Время от времени попадались "Уралы", аналогичные тем, что двигались в составе нашей колонны, а так же ЗИЛы разных моделей, которые, как известно, тоже используются в российской армии (конкретно в нашей колонне машин типа ЗИЛ-131 не было).

Вся бронетехника, замеченная мною в дневное время, была исключительно колёсная. Основу её составляли сербские двух и трёхосные бронемашины вооружённые крупнокалиберными пулемётами и автоматическими пушками. Бронетехникой советского производства были многочисленные БРДМы, а так же несколько штук БТР-70. БТР-70 является предшественником нашей "восьмидесятки", он имеет такое же вооружение, но существенно отличается (в худшую сторону) от неё по техническому оснащению. Эти две бронемашины очень схожи по внешнему виду, особенно если смотреть на них сверху.

В одном месте я видел два стоящих на обочине тягача на полуприцепах которых находились ракетные установки на гусеничном, возможно танковом, шасси. Каждая установка имела одну или две (из далека было трудно хорошо рассмотреть) большие ракеты. Что именно это были за установки я не знаю, но очертания этих машин показались мне знакомыми по документальным фильмам советской эпохи.

Возвращающейся из Косово сербской техники было очень много, в большинстве своём она двигалась самостоятельно и лишь некоторые машины буксировались, однако я не заметил ни на одной из них боевых повреждений. На некоторых машинах были прикреплены маскировочные сети и ветки деревьев с ещё не засохшими листьями. Находящиеся в машинах сербские бойцы выглядели довольно разношерстно, видимо до соблюдения положенной формы одежды их командирам не было дела - на войне есть заботы поважнее. Кто-то из этих бойцов приветствовал нас, кто-то игнорировал, кто-то ругал нерешительность нашей Родины. Всё это для нас уже было не ново, в любом случае мы просто махали им руками. Сербские солдаты производили впечатление уставших и измотанных людей - людей длительное время выполнявших тяжёлую работу. При этом надо отметить, что сербы не выглядели разгромленными, сломленными и побитыми бойцами, не походило их отступление и на бегство.

По мере продвижения колонны встречающиеся нам на пути отходящие сербские части становились всё более крупными. Внешний вид людей и техники наглядно демонстрировал факт того, что Косово, а следовательно и война, уже рядом. Чем чаще попадались идущие нам на встречу колонны сербской армии, чем больше были эти колонны, тем сильнее я ощущал грандиозную масштабность происходящих в Косово событий. Вместе с осознанием масштабности того, что ждёт нас впереди, в душе лавинообразно нарастало чувство тревоги. Каждое новое сербское подразделение встреченное нами на пути усиливало это чувство, вместе с этим всё сильнее разгоралось желание поскорее оказаться в гуще косовских событий.

Следующим после Белграда крупным городом встретившимся нам на пути был Ниш. Мы проезжали его вечером и я до сих пор вспоминаю приятную прохладу его улиц. Улицы, по которым мы проезжали более походили на аллеи парка поскольку полностью утопали в зелени симметрично посаженых многолетних деревьев. Красивый город. Жители Ниша приветствовали нас, махали руками, что-то кричали. Поскольку рабочий день уже кончился и о нашем приближении наверняка было известно из СМИ народу на улицах было много. Взрослые и дети, мужчины и женщины, гражданские и военные, все радостно приветствовали долгожданную помощь братской России.

Приближалась ночь и ребята из состава десанта нашего БТРа разместившись внутри машины как придётся, улеглись спать. Возможности отдохнуть не имел только водитель, компанию "вечно бодрствующих" ему составил и старший машины, который не покидал своего места рядом с водителем, все остальные старались использовать возможность для отдыха. Я не был исключением и тоже заснул разместившись под башней. Проснулся я от сильного удара по корпусу БТРа, который буквально подпрыгнул над дорогой, после чего остановился. Первое, что пришло в голову - подорвались на мине. Однако, странно - дыма нет, да и машина, взревев мотором, стала продолжать движение. Попытавшись выяснить у Серёги что же случилось и не получив какого либо вразумительного ответа я высунулся наружу и увидел, что причиной моего пробуждения стал высоченный бордюр на который поворачивая наехал наш БТР. Не знаю, сколько я проспал, но моменту моего пробуждения соответствовала тёмная балканская ночь.

Наша колонна стала сбавлять скорость и спустя несколько минут остановилась. Нам на встречу двигалась очередная, на этот раз необычная, колонна сербской техники. Сперва я услышал отдалённый рёв мощных двигателей и грохот гусениц по асфальту. Ночью все звуки хорошо разносятся и нарастающий грохот и гул производил какое-то зловещее впечатление. Вскоре появились огоньки фар, которые, под нарастающий рёв и грохот, медленно двигались на нас. К нам приближалось что-то огромное и доселе невиданное. Лично у меня создалось впечатление, что в нашу сторону движется какое-то древнее исполинское чудовище. У меня тогда даже мурашки по коже пробежали. Огни фар приблизились и несмотря на то, что фары слепили глаза стало видно очертания гигантской боевой машины движущейся нам на встречу. Внезапно медленно приближавшаяся боевая машина взревела двигателем и слегка крутнувшись на месте стремительно понеслась на наш БТР. "Пиздец нам!" - подумал я.

Чудовище, грохоча гусеницами и ревя дизелем, летело прямиком на нас и лишь в последний момент изменило направление движения и всё больше набирая скорость пронеслось мимо. Для чего сербский механик-водитель сделал этот опасный манёвр я так и не понял. Могу лишь предположить, что он либо хотел резко набрать скорость, но по началу не справился с управлением (не имеющие резиновых подушек гусеницы на асфальте сильно скользят), а затем выправил машину, либо он хотел напугать нас, высказав таким образом какое-то своё отношение к нам лично или же к России вообще.

Когда первая машина проехала мимо, я наконец-то рассмотрел, что же за чудище двигалось нам на встречу. Чудищем оказалась зенитная установка на базе танка Т-54 (Т-55), в огромной прямоугольной башне которой были расположены две спаренные 57 миллиметровые автоматические пушки. Давно устаревшая, но очень мощная машина. Одной такой, грамотно установленной, зенитной установки вполне хватило бы для полного, поголовного, уничтожения всей нашей колонны. По причине устарелости и ограниченного радиуса действия эта зенитка конечно не могла эффективно бороться с самолётами НАТО, но зато ни один из вертолётов Альянса не смог бы укрыться от её огня. В сербском подразделении, если мне не изменяет память, этих машин было штук семь, одна из них, то ли повреждённая, то ли просто сломавшаяся, буксировалась своей "сестрой" в середине колонны.

Сербы проследовали мимо нас, грохот их железных чудовищ скоро затих вдали. Наша колонна, постояв немного, продолжила своё движение туда, откуда уходили сербские солдаты. Перед возобновлением движения мы получили распоряжение не спать и быть максимально бдительными - мы входим на территорию Косово...

Остальные части книги, фотографии, фотоприложения, а также страница отзывов расположены на сайте www.kosovo99.ru

Сайт находиться в свободном доступе.

Размещен: 09/08/2011, изменен: 10/05/2023. 150k. Статистика.
Статья: Югославия, Мемуары

По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023

Лобанцев Александр Сергеевич Косово99

Лобанцев Александр Сергеевич
Косово99