ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Магерамов Александр Арнольдович
( ч.1) Иолотань - Баку

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 4.87*32  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Начало. Участие 56-й дшбр во вводе войск в Баку 20.01.90
  
  
  
  
  
  
   11-го января 1990 года наша 56-я гвардейская десантно-штурмовая бригада была поднята по тревоге. Личному составу довели приказ, что соединение будет переброшено для участия в боевых действиях, но куда именно, нам не сообщили. Особо этому никто не удивился, так как подобные "командировки" в союзные республики СССР уже давно перестали для нас быть чем-то из ряда вон выходящим. Уйдя из Афганистана, наша армия не увидела обещанного ей руководством мирного неба - огни межнациональных конфликтов запылали к тому времени по всей территории нашей страны.
   С момента получения боевой задачи у нас сразу закипела работа. Народ был опытный - почти все офицеры прошли Афганистан, многие с 1988-го по февраль 1989 года провели на Пяндже, где бригада занималась обеспечением вывода советских войск "из-за речки". В срочном порядке нашим батальоном получалось новое обмундирование для солдат - это была новая зимняя "афганка" взамен тех стеганых телогреек и бушлатов, которые носили в Туркмении наши бойцы, а также каски, бронежилеты, недостающее по штату оружие, ночные приборы, боеприпасы. Вспомнив афганский опыт, каждый командир стремился спаренные и курсовые пулеметы ПКТ на БМД и БТР-Д зарядить патронами с "бронебойно-зажигательной" пулей Б-32. Фактически это была разрывная пуля, и ввиду вечного дефицита подобного рода боеприпасов, провести подобное мероприятие получилось не у всех.
   Наша новая, десантная бронетанковая техника была получена батальоном совсем недавно - около года назад, а когда я прибыл в бригаду с Кушки в феврале 1989 года, весь бригадный парк еще был заставлен БМП-2Д, стоявшими на вооружении десантно-штурмовых батальонов в Афганистане. Этой грозной для "духов" техники не было лишь у тогдашнего 3-го дшб, бывшего последние 9 лет в составе 70-й мсбр и передавшего всю свою наличную технику 2-му мсб 371-го мсп еще в Афганистане, во время своего вывода из Кандагара в августе 1988 года. Тогда в мою 4-ю роту 371-го полка 5-й мсд попала одна БМП из десантно-штурмового взвода моего друга - Славика Соловьева. Она была с дыркой в броне, пробитой выстрелом РПГ-7 в задней части, прямо возле буксирного крюка, а еще одна БМП-2Д разведроты 70-й МСБр тогда нам досталась от моего однокашника по Омскому ВОКУ - А. Буйволенко.
   Ну а теперь десантно-штурмовой батальон в бригаде остался только один - это был наш, 4-й батальон под командой майора Клюс, сменившего в прошлом году на этой должности подполковника Новикова Олега Сергеевича. И лишь у 4-го дшб по новому штату должна была быть бронетанковая техника в виде БМД-1 и БТР-Д, самоходная артиллерийская батарея (САБ) на "Нонах", гранатометный взвод и "китайские" десантно-штурмовые роты, состоящие каждая из пяти взводов - 3-х дшв, минометного и пулеметного, в каждой из них по штату значилось по 110 человек, 10 БМД и 5 БТР-Д. 10-й десантно-штурмовой ротой командовал старший лейтенант Андрей Афонин (РВВДКУ-85), 11-й - старший лейтенант Сергей Хомич, 12-й - старший лейтенант Игорь(?) Головань, позже Мешанчук Эдик, а САБ - капитан Владимир Самойлов. Из командиров взводов и ЗКР в этих подразделениях помню Бреева Володю (ОрджВОКУ-85, ЗКР по ВДП 10 дшр), Кобылинского Славу (БВОКУ, КВ 11 дшр), Радченко Андрея (Сумское ВАУ-87, КВ саб), Тихонова Андрея, Дисенова (?ВАУ - ЗК саб), Комара (?ВАУ КМинВ 10 дшр), Сулейманова Игоря (РВВДКУ-89, КВ 10 дшр), Молодова Сергея Георгиевича (РВВДКУ-89, КВ 11 дшр, позже он стал ЗКР 9 пдр по ВДП, а в марте 2000 погиб вместе с 6 пдр Псковской дивизии). Дшб в бригаде на тот момент был самым многочисленным по количеству личного состава (свыше 500 человек) и, естественно, техники, а всего в бригаде на довольствии стояло около двух с половиной тысяч солдат и сержантов. Три остальных батальона бригады были еще в 1989 году переформированы в парашютно-десантные, роты в них стали по численности около 80-ти человек, вместо саб в пдб были минометные батареи на "Санях", правда, дополнительно в этих батальонах появились противотанковые батареи с СПГ-9Д и ПТУР 'Метис'. Бронетанковая техника в пдб отсутствовала напрочь, а единственным массовым средством передвижения этих подразделений были транспортеры переднего края (ТПК) на базе "ЛуАЗ -968", мы их называли "мондавошками". Впрочем, всех этих потомков "Запорожцев" было приказано на боевые действия не привлекать, так же, как и артиллерийские системы, на марш выводилась лишь бронетанковая, автомобильная техника нашего батальона и "серьезные" автомашины остальных подразделенний типа "Камазов", "Уралов", "Зилов", "Газ - 66" и "УАЗиков".
   Все мероприятия по подготовке к "боевым" продолжались целый день, лишь ближе к вечеру офицерам удалось отправить посыльных домой, чтобы жены собрали для нас что-нибудь в дорогу. Историческую фразу произнес мой боец на вопрос жены, что я распорядился положить в дорогу из снаряжения и обмундирования. Как истинный русский солдат, он спокойно ей поведал: "Да кладите, что поплоше, на войну же едем!..", повергнув женщину в шок... Уложив солдат спать, мы с командирами зенитно - ракетного взвода Володей Филимоновым (Полтавское ВЗРУ-85) и взвода связи Леней Куликовым (Томское ВВКУС- 84) всю ночь пили водку и коньяк, причем большую часть тостов поднимали за то, чтобы наутро никуда не лететь... Война нас всех уже изрядно 'достала'!
   Но, видно, грехи наши были безмерны, и Господь не внял нашим просьбам, поэтому утром 12 января подразделения бригады построились на плацу! Мы получили боевую задачу на марш от командира бригады - полковника Евневича и пошли заводить свою технику, грузить в нее необходимое в командировке имущество. Вскоре мой гранатометный взвод в полном состав, то есть в количестве 22-х человек с 22-мя АКС74 и двумя АГС-17 (остальные четыре мы сдали на склад РАВ бригады - примечание автора) уже сидел в своих штатных БТР-Д с бортовыми номерами 404, 405 и 406. В 11 часов мы начали 60-ти километровый марш на город Мары. Наши гусеничные бронетранспортеры бежали ходко, впрочем, это была практически новая техника. Я, правда, по приказу комбата всю дорогу провел за штурвалом командирской БМП-1КШ. После обеда мы уже были на военном аэродроме Мары-2.
   Два десятка транспортных Ил-76 стояли на 'взлетке', и практически сразу началась погрузка подразделений. В каждый борт грузили по три БМД (БТР-Д) и около 50-ти человек личного состава. По мере загрузки самолеты улетали. Мой взвод по-королевски разместился в отдельном самолете, нам лишь дали "довесок" в два десятка человек. Вскоре мы взлетели, и в 16-00 самолет уже преследовал начавшее клониться к закату солнце.
   Разместив в салоне подчиненных, я поднялся в кабину пилотов и спросил их, куда же мы, наконец, летим, ведь этот вопрос мучил нас уже вторые сутки. Ответ был краток: "Аэродром Кюрдамир, Азебайджанская ССР" Так мы узнали место своего назначения! Темнело, на землю падали скупые лучи заходящего январского солнца, освещая песок, под нами светились барханы пустыни Каракум. Какая же она огромная, ни конца, ни края не видно! Глядя на нее, почему-то сразу представлялась летняя жара, такая же, как в Афганистане и прошлогодний июльский марш нашего батальона в пешем порядке в свой район сосредоточения. Но через несколько часов пустыня оборвалась, а на смену ей пришла темная масса, в которой отражались зловещие, кроваво-красные блики солнца - это был Каспий, а за ним лежал Азербайджан, в котором я не был уже два десятка лет. Что ждет нас там? Всем ли суждено вернуться? Неожиданно понял свое упущение и приказал замкомвзвода раздать бойцам индивидуальные перевязочные пакеты, а также нарезать кровоостанавливающие жгуты из приготовленной заранее автомобильной камеры. Все это за время полета было закреплено солдатами на прикладах АКСов по "афганскому варианту".
   Азербайджан нас встретил нерадостно, погода была хмурая и гораздо более холодная, чем в Туркмении. Авиаторы быстро выгрузили из транспортников наши бронетранспортеры. Батальон сразу разделили на две части - техника отдельно, личный состав отдельно. Мои механики со своими машинами пошли в подчинение зампотеха батальона майора Гвоздя, который начал формировать наземную колонну. Проинструктировав своего старшего механика-водителя - рядового Абдулатипова, я повел взвод на соседнее взлетное поле, где батальон начинал грузиться в транспортные вертолеты Ми-26.
   В каждый такой "сарай" грузили свыше 100 человек со всем личным и коллективным вооружением, РД-54 и снаряжением. Солдаты, уставшие от массы сегодняшних впечатлений, завалились спать прямо на металлическом полу взлетевшей машины. Я вновь пошел в кабину пилотов, чтобы задать уже набивший сегодня оскомину вопрос: "Куда летим?" На этот раз ответ был: "Порт Ильич, под Ленкорань!" Мне это ни о чем не говорило, поэтому они уточнили, что данный населенный пункт находится к югу от Баку, ближе к иранской границе. Я смотрел из кабины пилотов в ночное небо - не меньше десятка "двадцать шестых" секли своими лопастями воздушный поток. Нам до этого не приходилось передвигаться на подобных летательных аппаратах, самая большая винтокрылая машина, на которой мне довелось раньше летать, был Ми-6. Но он ведь чуть ли не вдвое меньше! Вскоре показалась взлетная полоса, и впереди идущие машины стали заходить на посадку. Вскоре приземлились и мы.
   С аэродрома нас грузовиками привезли в сам Порт Ильич и разместили в какой-то воинской части. Вокруг постреливали. Но мы, выставив караулы, уже спали вповалку, не обращая внимания на недружелюбное поведение местных боевиков! Казармы были оборудованы "буржуйками", в которые был подведен природный газ, поэтому было довольно тепло. Наутро 13-го обстановка в городе стала накаляться, пальба вокруг части несколько активизировалась, но по нам по-прежнему не стреляли. В городе Ленкорань власть захватил Народный фронт Азербайджана (НФА) и все - почта, телеграф, телефон, райком, горисполком, милиция - все находилось в их руках. Почти все утро прошло в полном бездействии, поэтому я приказал бойцам изготовить "смертные медальоны", такие же, какие мы делали в Афганистане - висящий на шее патрон к автомату с вложенной внутри запиской со сведениями о военнослужащем. На следующий день в 16 часов мы приготовились к нападению, но боевики почему-то отказались от своих намерений. Попутно, при подготовке к бою провели занятия с бойцами по правилам оказания первой медицинской помощи. Ходили упорные слухи, что в Баку идут боевые действия, и уже 22 человека на тот момент погибло. А в дивизии Советской армии, в которой мы находились, ночью остановили машину и убили майора из пехоты. Местное командование вело безуспешные переговоры с НФА, а руководству бригады тем временем так и не удалось решить вопрос о боевом применении нашей части, поэтому вскоре мы опять проделали аналогичный путь до Кюрдамира, только в обратном направлении.
   На аэродроме нас на этот раз разместили в установленных в наше отсутствие палатках. Правда, в палатках не было ни кроватей, ни матрасов, ни одеял. Бронетанковая и автомобильная техника тоже была уже в тот момент на месте - наша колонна пыталась своим ходом добраться в Порт-Ильич, но кордоны Народного фронта ее не пропустили. Вскоре меня вызвал комбат - майор Клюс, и распорядился получить спальные мешки на батальон. Я с радостью занялся этим вопросом, так как спать солдатам, сержантам, да и многим прапорщикам - офицерам было не на чем, во взводе у меня в наличии было всего лишь пара спальных мешков и несколько специальных плащ-палаток "Дождь", оставшихся еще с Афганистана. Вскоре все тюки с новыми спальниками 3-го размера уже были распределены среди солдат взвода, остальному батальону достались лишь 1 и 2 размеры. Правда, вскоре мне поступило указание обменять часть моих спальников для командования батальона, оказавшихся, как на подбор высокорослыми и не влезавших в доставшиеся им мешки. Этому я сопротивляться не стал...
   На следующий день мы встречали Болградскую дивизию ВДВ. Она, как и мы, несколькими днями ранее, долго приземлялась на десятках Ил-76. Вскоре выгрузка закончилась, офицеры нашего батальона сопровождали подразделения "молдаван" до мест их расквартирования. Мне довелось встречать дивизионную разведывательную роту. Бросилось в глаза то, что в дивизии было много БМД-2 и, что в отличие от нас, одетых в желто-зеленую "афганку" болградцы все были одеты в камуфляж. Качество его, правда, было отвратительным, и он не шел ни в какое сравнение со встречавшимся мне еще в Германии экспериментальным, так называемым "чехословацким" полевым обмундированием, износу которому практически не было. Вскоре многие наши "шаруны" уже щеголяли в кепках и куртках, обменяных и "позаимствованых" у болградских десантников.
   А тем временем продолжалась подготовка к выполнению поставленной задачи. Какой она будет, нам не говорили, но у высшего руководства, отдававшего бригаде приказы, чувствовалась какая-то растерянность. Ходили слухи, что в Баку идет кровавая резня. Мы ни в коем случае не связывали это ни с одной из местных национальностей, даже наши бригадные азербайджанцы и армяне продолжали оставаться в добрых отношениях. Практически все это время мы проводили разведывательные мероприятия, готовили технику к маршу. По приказу вышестоящего командования мною были получены на батальон холостые боеприпасы и насадки для стрельбы ими из пулемета ПКТ. На каждой машине один курсовой пулемет был заряжен именно этими боеприпасами, для чего мы разрядили по нескольку коробок боевых патронов к пулемету.
   Ведь все это время вокруг Кюрдамира было очень неспокойно, постоянно происходили какие-то эксцессы, перестрелки и задержания нарушителей комендантского часа. Наконец, 18-го января задача бригадой была получена, офицерам выдали кроки маршрутов и 19-го наша бронетанковая техника и техника болградцев начали марш на Баку. Мы были заранее проинструктированы, что находимся не во вражеском государстве, а все, кто нам противостоит - гражданские лица, которые являются советскими гражданами, неважно, какой они национальности. В голове колонны шла дивизионная разведрота, а за ней следовали остальные подразделения на БМД и БТР-Д. Среди них следовал и наш дшб. Все три парашютно-десантных батальона бригады перебрасывались на автомобилях, следующих в хвосте колонны гусеничных машин. Часть маршрута до Баку наша "бронезмея" прошла без помех и какого-либо противодействия со стороны боевиков НФА. Вот что вспоминает очевидец из 217 полка Болградской дивизии: 'Около 20.00 19.01 разведывательные роты разогнали два блока... и дали [нам] дорогу... на Баку. Первый блок азеров встретили под Муганью. Преодолевали блок весело, с битьем людей и техники... Дальше шли быстрее, впереди выслали милицейский УАЗик с 'мигалкой', внутри замполит 2-й пдр с бойцами. Милиция была на стороне НФА, поэтому к блокам подъезжали беспрепятственно, разгоняли стрельбой азербайджанцев, чтобы те не успели поджечь технику и скаты, облитые нефтью. Позже подходили мы, трофейными КрАЗами пробивали брешь в завалах, так, чтобы могла пройти техника, и неслись дальше. Около 03.00 20.01 в районе Кази-Магомада мой боевой разведывательный дозор (БРД) доложил, что слышит шум приближающейся от Баку колонны. Мы в это время разбирали завал [из тяжелых тракторов и грузовиков] на виадуке. Приказал БРД в бой не вступать, вести наблюдение. Через несколько минут получил доклад от БРД, что это 103 вдд выдвигается на юг. Мы пошли дальше на Баку. Около 05.00 20.01 встретил танковый батальон с партизанами, который должен был двигать впереди при входе в город. Над Баку все небо [было] в трассерах...'
   По мере приближения к Баку напряжение действительно все время нарастало. Кордоны НФА попадались все чаще, были видны явные следы какой-то борьбы, а вскоре начали попадаться сожженные и брошенные легковые автомобили. Мы входили в Баку с юга, наблюдая следы жесткого противостояния - расплющенные, расстрелянные и сожженные гражданские автомобили, брошенные личные вещи говорили о том, что здесь были боестолкновения. Интенсивность стрельбы нарастала, в нашей колонне она тоже раздавалась все чаще. Мы вели огонь из автоматов боевыми патронами в воздух, иногда стреляли холостыми, не позволяя никому приближаться к машинам. Провокаций со стороны НФА было предостаточно - в одном месте БМДшкам батальона даже пришлось ехать по "жигам", битком набитых людьми. Впрочем, среди пассажиров обошлось без жертв, мы это видели, когда они ошалело выползали из расплющенной машины!
   Наконец, утром 20-го, когда мы вошли в город, навстречу нашей технике еще продолжали двигаться колонны БМД Витебской дивизии. Все перекрестки и площади Баку представляли собой весьма поучительные зрелища - БМП-1 с выглядывающими из десантных люков "партизанами" - одетыми в солдатские шинели пожилыми усатыми дядьками лет 50-ти с АКМами наизготовку. Нам рассказали впоследствии, что это были резервисты из Ростова-на-Дону. "Партизаны" вели напряженное круговое наблюдение, немедленно открывая огонь по всем подозрительным лицам, передвигающимся по крышам домов, и представляли собою полную противоположность нам, расслабленно сидящим на броне. Невооруженным взглядом было видно, что накануне в городе шли бои! На одной из улиц колонна остановилась. В окрестных окнах домов были видны множества лиц, тротуары также были забиты местными жителями. Все угрюмо смотрели на нас, но особой агрессии по отношению к передвигающимся по городу войскам я не заметил. Единственное, чем выражали свое отношение к происходящему их отдельные представители - криками и воплями. На одной из улиц колонна стала. К "коробочкам" немедленно подошли несколько человек и стали что-то внимательно разглядывать на гусеницах наших машин. С соседней БМД раздались очереди - кто-то стрелял в воздух, отгоняя зевак. Мимо нас шли прохожие, одна из женщин остановилась и обратилась ко мне с криками: "За что вы их убили? Они ведь были такие молодые!" Я ничего не мог понять, но, зная по опыту, что ни в какие дискуссии вступать нельзя, просто послал ее подальше. Так же поступали и мои сидевшие на броне бойцы. Местное население воспринимало, как должное команды "Шагом марш отсюда!" и "Не останавливаться возле машин!" и быстро уходило. Впрочем, происходили и обратные ситуации - нам радостно махали руками и благодарили за то, что мы здесь! Бросали даже цветы, а самое интересное, что бакинцы весьма массово несли различные гостинцы солдатам. Причем отравлений у нас впоследствии не было ни одного! Антагонизм людей с армией появился гораздо позже, а в тот момент город, похоже, начал осознавать, что натворили его обыватели!
   Через некоторое время мы прибыли в какую-то воинскую часть, механиков я уложил спать в машинах, назначив охранение, а всех остальных разместил в отведенной для батальона казарме. Кроватей не было, да и незачем они нам были! Мы уже сутки с лишним были на ногах, и буквально валились с ног. Про еду мы даже не вспомнили, а вскоре каждый уже спал в обнимку со своим автоматом в индивидуальном спальном мешке прямо на полу, сбившись в тесную кучу, чтобы было теплее! Но расслабиться нам удалось буквально на полчаса, так как вскоре поступила команда "Подъем, строиться со всем имуществом на улице!" Мы увязали спальные мешки на РД-54 и построились перед входом в казарму. На улице было темно, и лишь за спиной полковника Евневича, в районе Сальянских казарм шел жестокий бой. Летали трассера, ракеты, шла непрерывная пулеметно-автоматная трескотня, к которой присоединялись очереди крупнокалиберных пулеметов. Валерий Геннадьевич обратился к нам со следующими словами: "Я знаю, что вы все устали и сделали сегодня практически невозможное! Но вы прекрасно видите, (он обернулся к Сальянским казармам) что происходит в городе! Поэтому я вас прошу выполнить еще одну задачу - необходимо прикрыть техникой подразделения милиции и внутренних войск, и не допустить передвижения экстремистов по городу!"
   Ну что же, надо, так надо! Комбрига мы очень уважали, это был редкий среди высшего командного состава по смелости и компетентности человек! Подразделения молча пошли грузиться в свои машины, а по мере сгущения сумерек канонада в городе все больше и больше нарастала! Начали раздаваться взрывы. Вскоре мой взвод в полном составе находился на площади Украины. Там нас встретили солдаты и офицеры, одетые в милицейскую форму. Я быстро договорился с их командиром, куда нам необходимо поставить БТР-Д и сообщил ему, что взвод в полном составе лишь ограниченно боеспособен, так как люди буквально валятся с ног. Все же пошли уже третьи сутки без сна! Попросил, чтобы он не беспокоил моих людей без особой необходимости хотя бы часа четыре. Он сказал, что в курсе событий, в которых мы участвовали, и по прошествии буквально нескольких минут мы уже спали внутри своих бронетранспортеров. Хотя на всякий случай внутри каждой машины на командирское место было назначено по наблюдателю. Трели очередей и разрывы ручных гранат вокруг площади звучали для нас, как колыбельная песня...
   Наутро мы наблюдали следы разыгравшихся в округе трагедий. О многом, что здесь происходило в последние дни, рассказал капитан, командир роты моторизованного батальона милиции (МБМ) из Челябинска. Обугленные трупы людей - мужчин, женщин и детей, следы борьбы, валяющая везде разломанная мебель и лужи крови были подтверждением его слов. Произведенные преступниками вокруг площади погромы армян повергли нас всех в глубокую печаль, хотя вскоре, к нашему облегчению, взвод сняли с площади и вновь отправили в казарму.
   После завтрака, совмещенного с вчерашним ужином, обедом и завтраком бригада почти в полном составе выдвинулась в северную часть города Баку. По оперативной милицейской информации, из Сумгаита двигались толпы экстремистов для уничтожения оставшихся в городе армян. Мы перекрыли дорогу Баку - Сумгаит, а милицейские офицеры наскоро провели с десантниками занятия по действиям против толпы. Для этого наши "шаруны" немедленно снабдили подразделения многожильным кабелем толщиной сантиметра четыре, нарубив который, мы вооружили солдат неким подобием резиновой палки ПР-73, носившей в нашей стране с недавних пор название "демократизатор". Дело в том, что до горбачевской "перестройки, гласности и демократии" этот предмет был совершенно незнаком основной массе населения нашей страны, милиции было запрещено ходить с резиновыми дубинками, а граждане считали их принадлежностью лишь полиции буржуазных стран. Поэтому у меня в руках ПР-73 оказалась впервые только в Баку, когда ее подарил на память бывший сослуживец по 56-й бригаде - Сергей Хаустов (ОрджВОКУ-87), переведенный в конце 1989 года вместе с еще одним моим товарищем - Александром Малышевым (ЛенВОКУ-86) в бригаду Внутренних Войск, располагавшуюся в Фергане. Применять огнестрельное оружие против невооруженных гражданских лиц нам запретили, все его одели в положение "За спину".
   Весь день мы тренировали личный состав действиям по разгону толпы, а к вечеру бригаду сняли с сумгаитской дороги. Вскоре все четыре батальона бригады распределили по районам города, и закрепили за районным отделами милиции. Нашему 4-му ДШБ с этого дня было суждено обеспечивать общественный порядок в Шаумяновском районе, правда, его уже на тот момент переименовали из-за армянской фамилии одного из 26-ти бакинских комиссаров, но все его продолжали называть по-старому. В бывшем здании Шаумяновского районного комитета коммунистической партии Азербайджана разместился районный оперативный штаб под командой милицейского генерала, а нас - десантников разместили рядом - в здании бывшей музыкальной школы. Там мы жили под одной крышей вместе с несколькими другими милицейскими подразделениями. Большая часть из них в 1988 и 1989 годах уже бывала в Азербайджане, в частности в Сумгаите, и ребята рассказали подробности произошедшего тогда побоища между милицией и экстремистами. Моторизованные батальоны из разных городов (запомнились Пермь, Челябинск и Новосибирск - примечание автора) бились тогда с националистически настроенной толпою целый день, у милиционеров были разбиты все щиты, пластмассовые пожарные каски с прозрачными забралами и переломаны почти все ПР-73. "Мы уже дрались палками, стальной арматурой, камнями! Еще немного, и нас бы всех там перебили, - рассказывал их командир, - причем мы знали, что если мы дрогнем, пощады не будет, и нас всех убьют! Именно после Сумгаита, как вы видите, у нас только металлические щиты и обыкновенные стальные армейские каски. Жаль, не выпустила наша промышленность пока не ломающихся в драке "демократизаторов!" Все солдаты-сержанты в МБМ тогда были военнослужащими срочной службы.
   Первое ночное дежурство нам довелось нести с тем же самым капитаном из Челябинска, с которым мы уже сталкивались на площади Украины. В тот день мы дежурили на дороге возле парка культуры и отдыха, кажется, это был проспект Нариманова, и у нас было около 20-ти солдат и сержантов. Стрельба была уже не такая интенсивная, как 20-го января, но несколько раз наш блок все же обстреливали издалека. К середине ночи по милицейским средствам связи поступила информация, что по городу ездят БМП с бортовыми номерами 303 и 369 и обстреливает посты правительственных войск. Через некоторое время нас по связи предупредили, что в нашем направлении движется тентованный грузовик, в котором находятся свыше 20-ти боевиков НФА в сопровождении бронетанковой техники, также груженой боевиками. Переглянувшись с капитаном, мы подали своим подчиненным команду "К бою! Окопаться!" Мои бойцы развернули АГС, но что он мог сделать против танков и БМП? И тут меня осенило! Я отправил пару бойцов собрать в округе пустые бутылки, одному приказал конфисковать все имеющиеся у солдат в наличии спички, а еще одному поручил найти вату или тряпки. Сообщив свою идею милицейскому капитану, мы остановили первую попавшуюся машину и реквизировали у водителя около десяти литров бензина. Самое большее через пятнадцать минут от начала работ у наших солдат уже были в руках бутылки с зажигательной смесью с привязанными сбоку спичками и ватой, заткнутые пробками, сделанными из тряпок и бумаги. Мы лежали на обочине и ждали....
   Примерно через полчаса на пригорке показалось две БМП и тентованный Зил-131. Уверен, что в тот момент каждый из нас понимал, что шансов выстоять в предстоящем бою и остаться в живых, у лежащих на газоне военнослужащих практически нет. Ведь на "блоке" не было окопов полного профиля и укрытий, отсутствовали противотанковые средства. Все, на чем строился наш расчет, мы изготовили несколько минут назад. Наконец, у нас не было даже численного превосходства над пехотой противника, который, в довершение всего, был выше нас на местности, так как дорога шла в нашем направлении под уклон. Хотя, чем черт не шутит, может быть, нам повезло бы и, подпустив машины вплотную, мы бы сожгли их бутылками с бензином, а грузовик расстреляли бы в упор из автоматов. Ведь война - это своего рода игра и всегда непонятно, кто вытянет козырную карту, которая изменит все!
   Мы были десантниками 56-й гвардейской десантно-штурмовой бригады, и отступать не стали бы ни за что! Если нам суждено быть сегодня намотанными на гусеницы БМП - так тому и быть, но при этом хоть нескольких врагов мы прихватим с собой! Передал по цепочке бойцам, куда надо бросать бутылки с зажигательной смесью, ведь я был единственным из присутствовавших на том пятачке, кто в совершенстве знал эту машину. Потом распределил цели. Еще раньше мы с милицейским капитаном договорились, что будем дублировать друг друга и командовать бойцами соседа, если один из нас погибнет. Противник начал медленно двигаться в нашем направлении, я подал команду "Приготовиться к бою!" Последовал шепот командиров отделений, распределяющих цели между солдатами, потом послышались доклады моих сержантов о готовности к бою. Двести метров... Как же они медленно движутся! Почему земля не хочет раздвинуться и укрыть нас от гусениц и орудий "Гром"? БМП приближались одна за другой, становясь все отчетливей в предрассветных сумерках, и я уже готовился дать команду зажечь фитили на бутылках... И тут у меня вдруг стало легко и радостно на душе - на фоне неба я увидел, что экипажи машин сидят на броне по-походному и стрелять по нам не собираются! Это не могли быть боевики, находящиеся в постоянной готовности к бою, так как их должны были обстреливать все окрестные посты! Шепнув ближайшим, чтобы они на всякий случай держали на прицеле фигурки экипажей и были готовы по моей команде их уничтожить, я отправил милиционеров на дорогу, чтобы переговорить с экипажами машин. Это были советские мотострелки! Жизнь была прекрасна и удивительна, она начиналась заново, и я даже не испытывал злости на подхвативших по радио дезинформацию НФА милиционеров, чуть было не приведшую к бою между своими войсками!
   Ночью с 24 на 25 был выезд в поселок Ази Асланова, всю ночь мы проверяли посты и двигающиеся по городу автомобили. Довели, что в боевых действиях в Баку на тот момент погибли уже около двадцати военнослужащих. В последующем блок - посты на дорогах устраивали десантно-штурмовые роты, а мой взвод стал чем-то средним между мотоманевренной группой и взводом быстрого реагирования. У моих подчиненных начались "повседневные милицейские будни" и вскоре во время патрулирования соседней улицы мы обнаружили размещенный Народным фронтом Азербайджана стенд с фотографиями людей, раздавленных и застреленных при вводе войск в Баку 20-го января. Зрелище это было не для слабонервных! Доложив об обнаруженном стенде, мы получили команду все оставить, как есть, и ничего не трогать. А на следующий день были грандиозные похороны жертв федеральных войск, за которыми взвод наблюдал из укрытия. С тех времен у меня сохранился список, что во взводе в те дни были две постоянно назначенные тревожные группы по шесть человек и наряд по казарме. Механики-водители не были за группами постоянно закреплены, а включались в их состав при необходимости. Тревожные группы практически каждый день выезжали на совершающиеся в районе преступления, чаще всего это были призывы о помощи армян, а также евреев и русских из смешанных семей, которых собирались убивать. В основном мы успевали спасти людей от неминуемой смерти, ведь начав взлом квартиры, бандиты не собирались кого-либо оставлять в живых. Но бывало, что и опаздывали, при этом найти убийц было практически невозможно, их никто не знал, а задерживали мы лишь мародеров!
   Однажды, по прибытию на место мы обнаружили, что армяно-русская семья укрылась за металлической дверью своей квартиры, а толпа, руководимая местными участковыми милиционерами, пыталась взломать дверь и учинить расправу над несчастными. Оборотней в погонах мы, конечно, арестовали, но вскоре они, переданные местной власти, уже опять были на свободе. Восток - дело тонкое! Впрочем, к чести местных азербайджанцев могу сказать, что в тот день нас вызвали именно соседи, которые не хотели, чтобы их знакомых постигла неминуемая и страшная смерть. На блоки азербайджанцы почти постоянно привозили пожилых и молодых армянок с просьбой спасти своих соседей и знакомых от толпы решительно настроенных соплеменников.
   То, что творили над несчастными националистически настроенные банды, выходило за все мыслимые и немыслимые пределы человеческой жестокости! Если подробности сожжений живых людей, выбрасывания женщин из окон и изнасилования детей интересны читателю, он может почитать свидетельства других очевидцев, я просто не хочу на этом останавливаться. Практически все, написанное свидетелями подобных событий - чистая правда, и то, чего я не видел лично, одинаково описывали совершенно разные люди - русские, армяне, азербайджанцы еще в период пребывания бригады в Баку! У многих местных жителей, с кем я беседовал на эту тему, осталось недоумение - почему войска вошли в город лишь 20-го января, а не тогда, когда начались первые акты геноцида? То, что пишут сейчас некоторые авторы - якобы к 20-му января погромы в Баку практически закончились, действительности не соответствует совершенно! Убийства как шли своим кровавым чередом до 20-го, так продолжались и в последующем. Просто, если бы не армия, убитых мирных жителей было бы гораздо больше. Мои товарищи все время своего пребывания в Баку эвакуировали несчастных людей из их квартир, домов, вывозя их на своих БМД, БТР-Д и автомобилях вначале в здание Шаумяновского РОВД, а потом уже российская милиция доставляла их в порты для отправки в Россию и Туркмению.
   У меня в такие моменты так муторно было на душе! Это было какое-то массовое безумие - в конце XX-го века люди, считающие себя цивилизованными, стояли возле подъездов домов, чтобы посмотреть, как бандиты, прикрываясь националистическими лозунгами, будут жечь и кромсать людей, попутно пытаясь узнать, чем отличаются внутренности армянина от, скажем, бараньих и сколько времени понадобится живому человеку, состоящему на восемьдесят процентов из воды, чтобы сгореть на костре, разведенном на матрасе при помощи бензина! Воистину Бог, желая наказать людей, отнимает у них разум!
   Самым интересным было то, что по приказу Муталибова, а может быть какого-нибудь другого партийного функционера для следственных групп местные автомобильные предприятия выделяли автобусы с водителями из местных. Однажды такой КАвЗик долго не мог завестись, чтобы ехать на очередное преступление, а потом, кашляя и чихая, медленно вез спецгруппу из милиционеров и моих солдат к месту происшествия. По дороге он несколько раз глох. Наконец, кому-то надоело насилие, которое совершал над машиной водитель, и он предложил пожилому азербайджанцу поставить на место октан-корректор распределителя зажигания. Водитель, будто не слыша, продолжал издеваться над своим аппаратом, видимо, надеясь посадить аккумулятор! Милиционер тогда открыл капот, и сам выставил на глаз зажигание. Машина сразу заработала без перебоев! Всем было понятно - водитель саботирует выезд на совершаемое в это время преступление! Но, вопреки расхожему теперь мнению ни расстреливать, ни привлекать к какой-либо ответственности его не стали - это я сообщаю на тему: "Действия оккупантов, устроивших кровавый террор в Баку"! Наверняка, сейчас этот водитель - "герой" современного Азербайджана, рассказывающий детишкам, как он вредил оккупантам, пришедшим порабощать их Родину. Хотя на самом деле это был обыкновенный пособник преступников, способствовавший их уходу от ответственности за жестокие и кровавые преступления!
   Интересно и одновременно омерзительно для нас в это же время было побывать в ЦК Компартии Азербайджана! Здание было плотно окружено бронетранспортерами с солдатами и милицией. Внутри была необыкновенная по тем временам роскошь, обед в "цековской" столовой с первым, вторым, третьим, копченой колбасой с зеленью на гарнир и 0.33 литровой банкой колы стоил пятьдесят копеек. Незнакомому с тогдашними ценами читателю я сообщаю, что это была фантастически низкая цена, ведь одна только банка Кока-Колы стоила тогда несколько рублей, а обед в обычной столовой даже в регионах СССР, где не было чрезвычайного положения, стоил минимум 2-3 рубля! Воистину, партфункционеры уже построили для себя на Земле коммунизм! Это настолько отличалось от происходящего в городе, что население было трудно заставить уважать такую власть! А последняя, развалив всю свою работу, погрузив республику в пучину хаоса и межнациональных конфликтов, в очередной раз спряталась за спины русских солдат! Ненависть к этим бездельникам переполняла всех, кто хоть раз питался в столовой ЦК КПА, и недаром всего через два года мы все приветствовали крах этой так называемой "коммунистической" власти! Кто же знал тогда, что вскоре на место партфункционеров от КПСС, в массе своей почему-то оставшихся при "хлебных должностях" наш главный "борец с привелегиями" приведет еще более мерзкую шайку, которая обчистит и ограбит всю нашу страну!
   Тогда же, в Баку до нас начали доходить слухи, что в местах постоянной дислокации бригады в Иолотани среди тамошних туркмен тоже начали расти националистические настроения. Местные аборигены почему-то всегда с лютой ненавистью относились к тамошним белуджам, женщины которых постоянно ходили в наброшенном на голову неком подобии свадебной фаты, но после ухода основных сил ДШБр стали расти и антироссийские настроения. Туркмены, да и местные азербайджанцы стали говорить: "Сначала перережем белуджей, потом армян и татар, а потом и до русских доберемся!" Вскоре в Иолотани порезали жену одного офицера бригады - заместителя начальника службы РАВ, которая попала в больницу в тяжелом состоянии и позже двух офицеров, но не сильно, ограбили один дом, а с недоброжелательностью местного населения наши боевые подруги стали сталкиваться почти каждый день! Подполковник Варцаба Анатолий Иванович, оставшийся старшим в расположении части, вынужден был назначить дежурства и вооруженное патрулирование в военных городках, разбросанных по городу. Поэтому на душе у офицеров было очень неспокойно - все переживали теперь и за свои семьи. Но что мы могли сделать?! Хотя все были уверены, что командование бригады не бросит наших родных на произвол судьбы, и командование полностью оправдало наши ожидания! Впрочем, в противном случае после нашего возвращения в городе была бы кровавая разборка, личный состав части был настроен на это довольно решительно. Впрочем, националистические настроения были не у всех аборигенов, и нашим семьям помогали друзья из местных друзей - туркмен. В частности, мой сосед - прапорщик из соседней части Гельдымурад (Гена) Овезов, 'достававший' нашим семьям лекарства. За время пребывания в Баку мне удалось лишь несколько раз поговорить с женой по "космосу" через командира нашей бригадной роты связи Андрея Синцова. Денежное довольствие в Баку офицеры не получали, оно выплачивалось семьям, а нам выдавали только командировочные, из которых удерживали деньги 'за приготовление пищи'.
   Свободного времени у моего взвода во время нахождения на вечных дежурствах было предостаточно, а единственным серьезным пробелом в подготовке солдат был рукопашный бой. Ведь нельзя же было считать серьезными занятиями по этой дисциплине разучивание специальных комплексов, которыми занималась и занимается основная часть Воздушно-десантных войск. Поскольку рукопашный бой был необходим для проведения захватов преступников и других силовых акций, все тот же милицейский капитан вызвался проводить с нашим взводом занятия по карате. Он был каким-то там чемпионом Внутренних войск, и в совершенстве им владел. После начала тренировок мои подчиненные в короткий срок добились поразительно больших успехов! И долго потом демонстрировали маваши и урмаваши сослуживцам из 10-й роты старшего лейтенанта Афонина, с представителями которой взвод почти постоянно жил в одной казарме.
   А тем временем некоторые наши сослуживцы со своими подразделениями участвовали в захватах судов на рейде и в бакинском морском порту, которые пытались помешать эвакуации из Баку беженцев, а также занимались спасением людей. Вот что сообщает в своем письме офицер 3-го ПДБ бригады Андрей Салетдинов: "...В Кюрдамире на аэродроме мы стояли с 217 пдп и в Баку заходили вместе [с ним]. Нас поставили сначала около Военно-морского училища. Личный состав бригады сопровождал русскоязычное (слово-то какое!) население до аэропорта. Солдаты отдавали женщинам и детям свои броники, обкладывали ими Уралы, потому что снайперы стреляли почти на всём пути. Потом нас перебросили в учебный центр МВД. Обеспечивали комендантский час, потом Мегри... Вспоминать не хочется..."
   Александр Сафаров в 'Черном январе' писал: 'Блестяще работала военно-транспортная авиация. Самолеты садились и взлетали в любую погоду и с предельной нагрузкой. До 25 января [из Баку] было вывезено около полумиллиона беженцев'.
   Перестрелки и силовые акции в те дни были повседневной обыденностью, хотя уже через несколько дней нашего пребывания в Баку мы пришли к выводу, что местные боевики в массе своей - не бойцы. В прямой бой с нами никто из них никогда не вступал, поэтому даже некорректно было бы сравнивать НФА с афганскими 'духами'! В начале февраля нас перевели в Каспийское военно-морское училище, куда мы захватили с собой несколько матов, на которых проводили занятия по рукопашному бою, и на них же впоследствии помещался во время сна почти весь взвод. Мы снова поселились в казарме, и каждый день стали выезжать на проверки и сопровождения, осуществляли патрулирование города. Многие подразделения продолжали стоять на блоках в разных частях города, мой взвод в это время несколько раз выезжал в аэропорт г. Баку. В одной ночной проческе города мы случайно столкнулись с Ферганской бригадой Внутренних войск, в которую в 1989 году ушло много наших друзей из 56-й ДШБр. А еще в Каспийском военно-морском училище местные "морские волки" провели по нашей просьбе занятие с офицерами бригады по покиданию подводной лодки через торпедный аппарат. Ведь мало ли, что может пригодиться офицеру в службе! Тогда мы все еще собирались долго служить нашей любимой Родине!
   Жизнь в городе начала входить в спокойное русло. Налаживалась мирная жизнь, на улицах пивные киоски торговали подогретым на электрической плитке разливным пивом. Подобный сервис нам раньше видеть не приходилось. Заработали кафе, и активизировалась торговля. Но никогда больше жизнь в городе не станет такой, как была раньше - убийства, насилие и жестокость людей сделали свое дело, город покинула большая часть его коренного населения! За все проведенное в Баку время я так и не смог заняться поисками своих двоюродных сестер, не мог ни у кого спросить и их адреса - ведь мы оказались в Азербайджане совершенно внезапно. Кроме того, я не знал, как меня встретят родственники, с кем они - с экстремистами или нами? Ведь это была уже, фактически, гражданская война, разделившая людей на непримиримые группы! К счастью, впоследствии оказалось, что все мои родные живы, и они дружно осудили действия погромщиков. Родственники потом рассказали, что накануне моего отлета в Армению одна из сестер искала меня в здании музыкальной школы Шаумяновского района. С нею мы встретились лишь через несколько лет, когда она со своим мужем уже навсегда покинула Азербайджан.
   Впрочем, вскоре после описанных событий мой взвод почти в полном составе улетел в качестве группы сопровождения командира нашей десантно-штурмовой бригады полковника Евневича В.Г. в небольшой горный городок Мегри, расположенный на юге Армении, на самой границе с Ираном и Нахичеванской ССР. После взятия нами под контроль местного аэропорта началась высадка следовавшего за нами на вертолетах "Ми-двадцать шесть" 2-го парашютно-десантного батальона бригады. После исполнения в Баку несвойственных для десантников функций милиции и внутренних войск нам вновь пришлось переквалифицироваться - на этот раз в пограничников. В Армении и Нахичеванской ССР последующие два месяца взвод охранял государственную границу СССР, обследовал все окрестные горные массивы, заброшенные кишлаки и пещеры, перевалы и ущелья, для чего мне пришлось вспомнить весь свой афганский опыт передвижения по горам разведгрупп. Усилиями десантников 56-й ДШБр вновь начало действовать железнодорожное сообщение вдоль реки Аракс, из Азербайджана в Армению, затем в Нахичевань и вновь в Армению. А попутно мы занимались тем же самым, чем и в Баку - защитой местного гражданского населения от боевиков и там нашим подчиненным довелось понюхать пороху уже по-настоящему! Но об этом - во второй части статьи...
  
  
   (окончание следует) 2 часть
  
  
  Список сокращений:
  
  АГС-17 - 30-мм автоматический гранатомет на станке;
  АКМ - 7,62-мм автомат Калашникова модернизированный;
  АКС74 - 5,45-мм автомат Калашникова соскладным прикладом;
  БМД-1 - боевая машина десанта, первой модели с 73-мм пушкой 2А28 "Гром";
  БМД-2 - боевая машина десанта, второй модели с 30-мм пушкой 2А42;
  БМП-1 - боевая машина пехоты, первой модели с 73-мм пушкой 2А28 "Гром";
  БМП-2Д - боевая машина пехоты, второй модели с дополнительной броней,
   машина вооружена 30-мм пушкой 2А42;
  БТР-Д - гусеничный бронетранспортер на базе БМД-1, вместимость 14 человек;
  БРД - боевой разведывательный дозор.
  ВВ - внутренние войска;
  вдд (бр) - воздушно-десантная дивизия (бригада);
  ВДВ - воздушно-десантные войска;
  вмо - взвод материального обеспечения;
  ВПП - взлетно-посадочная полоса для летательных аппаратов;
  ГП-25 - 40-мм подствольный гранатомет, крепится к автомату АКМ, АКС-74;
  ГрВ - гранатометный взвод;
  "Дождь" (СПП) - специальная надувная плащ-палатка;
  дшб(р) - десантно - штурмовой батальон (рота);
  дшбр - десантно - штурмовая бригада;
  дшмг - десантно-штурмовая маневренная группа пограничных войск. дшмг
   были созданы для ведения боевых действий на территории Афганистана;
  ЗКВ-КО - заместитель командира взвода - командир отделения (он же-старший
   наводчик);
  КВ - командир взвода;
  КО - командир отделения (в гранатометном отделении он также старший наводчик АГС-17);
  КПВТ - 14,5-мм крупнокалиберный пулемет Владимирова танковый;
  КПА - коммунистическая партия Азербайджана;
  МБМ - моторизованный батальон милиции;
  МВ - механик-водитель;
  МВД - министерство внутренних дел;
  МСБр - мотострелковая бригада;
  НР - номер расчета АГС-17;
  НФА - народный фронт Азербайджана;
  пдб (р) - парашютно-десантный батальон (рота);
  ПЗ - пограничная застава;
  по - пограничный отряд;
  ППД - пункт постоянной дислокации;
  ПХД - пункт хозяйственного довольствия (как правило кухня, полевая столовая
   и склады);
  ПАК-200 - механизированная полевая кухня на базе ЗиЛ-130 на 200 человек;
  ПР-73 - палка резиновая милицейская;
  РАВ - ракетно-артиллерийское вооружение;
  РД-54 - рюкзак десантный образца 1954 года;
  РОВД - районный отдел внутренних дел;
  СтМВ - старший механик-водитель;
  СтН - старший наводчик АГС-17;
  ЦК - центральный комитет;
Оценка: 4.87*32  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023