ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Магерамов Александр Арнольдович
Фашистcкий концлагерь в Клаусдорфе

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.17*47  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Дополнена
  
   Простите меня, пожалуйста! К данной теме я обратился, не имея, практически, НИ ОДНОГО свидетельства, подтверждающего то, что вы прочтете ниже. Ведь 25 лет назад, когда еще можно было собрать подобные сведения, мне было не очень интересно документирование доказательств. А за те годы, что прошли с тех пор, я не встретил ни одного подтверждения изложенной ниже истории - ни свидельств очевидцев, ни документов, подтверждающих ставшую мне известной еще в двенадцатилетнем возрасте информацию, ни даже простого упоминания в печати. Но, в то же самое время, я считаю себя не вправе смолчать о том, что я знаю по данной теме, и пусть те, кто не равнодушен к жертвам, понесенным нашим, да и не одним только нашим народом во Второй мировой войне, найдут документальные подтверждения моих слов или опровергнут их. Я же, анализируя то, что мне стало известным еще в детстве, пришел к выводу, что хотя прямых улик очень мало, но вместе с косвенными они выстраивают довольно четкую картину преступлений фашизма против человечества... В декабре 1977 года наша семья в первый и последний раз приехала в восточную Германию, куда моего отца направили для прохождения дальнейшей службы. Мне тогда только исполнилось 12 лет, и автобус, встретивший нас на вокзале столицы ГСВГ, довольно долго вез нас по каким-то немецким деревням - мелькали названия Wunsdorf, Mellensee, Klausdorf, Rehagen. В одном месте я даже прочитал невиданную мною надпись на четырех языках - "Представителям иностранных военных миссий въезд запрещен". Именно под этот знак и направился наш ПАЗик! Мне уже до тошноты надоело ехать - ведь поездка продолжалась уже много дней, и я долбил своих родителей одним вопросом: "Мы скоро приедем?", на что старший автобуса - какой-то сослуживец и старый друг моего отца еще по Рустави ответил: "Да мы уже, практически, прибыли". Я успокоился, и в этот момент офицер, видимо, продолжая показывать моим родителям местные достопримечательности, указал на тянущуюся справа от автобуса длинную, квадратом расположенную кирпичную стену и сказал: "А вот здесь у фашистов был женский концлагерь!" Я сразу заинтересовался этим сооружением, долго смотрел на красную стену и за нее, пытаясь разглядеть бараки, газовые печи, крематории и колючую проволоку на изоляторах, но кроме нескольких легких строений за забором ничего не увидел. Однако информация, полученная в автобусе, с тех пор запала в душу! Последующие пять лет мне предстояло провести в деревне Рехаген, находящемся в 7 километрах от Вюнсдорфа и Цоссена и в двух - от Шперенберга, где кроме нашего 36-го отдельного Бранденбургского орденов Богдана Хмельницкого, Александра Невского и Красной Звезды полка Правительственной связи, переформированного после 1982 года в 6-ю бригаду Правительственной связи, дислоцировался еще 814-й отдельный зенитно - артиллерийский полк, примерно в 1979 году переформированный в зенитно - ракетный. Уже при нас зенитчики сдавали свои 57мм ЗУ и получали ЗРК "Оса". Еще за виадуком стоял так называемый "радиоконтроль" - какая-то отдельная рота со своим индивидуальным номером полевой почты. У нашего полка она была такая: в/ч п/п 10165. На выезде из деревни стояли таблички - Rehagen, Kreiss Zossen, Bezirk Potsdam, что означало - Рехаген, округ Цоссен, область Потсдам. Рехаген был крошечной деревней с двумя улицами в немецком секторе - подавляющее число его жителей составляло население нашего военного городка. Старинный вокзал был весь покрыт зеленой плесенью, а за путями перед ним гордо возвышался чахлый немецкий ДОТ с бронированной дверью, сохранившийся с военных времен. Однопутная железная дорога, проходящая мимо станции, была местного значения и соединяла города Цоссен и Ютербог. Поезда по ней ходили редко. Довольно быстро с помощью новых друзей - Виктора Зинчука, Евгения Швецова, и Валеры Панасевича я освоил всю округу - окрестные леса были буквально 'закатаны' в бетон, особенно в направлении Цоссена, кстати, в том же направлении с территории части когда-то вел мост, вероятно железнодорожный, остатки которого сохранились по сегодняшний день. Ходили слухи, что в том лесу, куда мы часто ходили собирать ежевику, "при Гитлере" располагались какие-то склады. Эта информация впоследствии подтвердилась, и мне удалось выяснить, что, по меньшей мере, в здешних краях хранились основные запасы инженерных боеприпасов фашистской Германии. В частности, в печати встретилось упоминание, что "...противотанковые мины Tellermine 29 (T.Mi.29)..." были еще в 30-е "...изъяты из войск и складированы в Шперенберге и Рехаген - Клаусдорфе, где... пролежали до капитуляции Германии в 1945 году". Кроме того, из некоторых рассекреченных документов РГАСПИ стало известно, что в 1945 году отсюда были вывезены по репарациям в Союз запасы черных металлов "...со складов трофейного управления 1-го Белорусского фронта и фирмы "Пионер-Парк" в городе (?) Рехаген". В школу нас каждый день возили мимо этой увиденной мною в первый день стены, поэтому при малейшей представившейся возможности я пошел пешком обследовать забор. Выглядело сооружение довольно мирно. Внешне оно ничем не отличалось от забора какого-нибудь садоводческого товарищества, и лишь исследовав его вблизи, удалось понять, в чем была особенность этого ограждения! Снаружи забор был небольшой, высота не превышала полутора - двух метров, состоял из столбов, чуть возвышающихся над пейзажем и самого забора шириной около метра. Хитрость заключалась в том, что местность за забором была существенно ниже окружающего ландшафта - разница составляла до полутора метров, соответственно, изнутри высота забора составляла метра три. Перемахнув снаружи стену, спустившись по утыканной стеклами наклонной поверхности и спрыгнув на землю, перебраться в обратном направлении было, практически, уже невозможно! Ведь высота заграждения изнутри была довольно приличная, кроме того, забор по всему периметру был скошен внутрь под углом 45 градусов. Скос был обмазан цементом, и в него были вмурованы осколки бутылок из-под пива с вмонтированными в горлышки крышками на проволочных шарнирах... Я очень внимательно разглядел тогда осколки пивных бутылок, и впоследствии испытал шок, увидев это пиво в продаже в современных российских магазинах, ведь и оно, и характерные бутылки с неотъемной крышкой навсегда у меня стали ассоциироваться с концлагерем... А чем еще могло быть сооружение, из которого было невозможно самостоятельно выбраться наружу? Если у кого - то есть версии - поделитесь ими со мной! Вдоль забора шла дорога (Bahnhofstrasse), по которой нас все время возили в школу в Вюнсдорф, а по другую сторону от нее стояли частные немецкие дома. Прожив около пяти лет в деревне, я мог уже совершенно уверенно сказать, что одна из немок средних лет специально каждый год расчищала участок напротив своего дома под кирпичною стеною длиною метров в десять, и засаживала его цветами. Причем вся остальная стена вдоль дороги летом густо зарастала чертополохом на протяжении метров трехсот, а другие частники ничего подобного не делали! Внутри ограждения находилось что-то вроде немецкого пионерского лагеря. На юго-восточной оконечности ограждения улицу пересекала узкоколейная железная дорога, уходящая куда-то за рощу. Впрочем, информация продолжала накапливаться! Мы впоследствии, обходя окрестности, обнаружили много узкоколейных железных дорог среди озер, густо расположенных в здешних краях. Знакомые немцы говорили, что все местные водоемы искусственные, и образовались они на местах карьеров, где добывали глину для местного кирпичного завода. Игрушечные тепловозики, таскавшие гирлянды таких же игрушечных вагонеток, изредка на наших глазах пересекали Банхофштрассе, нам приходилось их встречать примерно до 1980 года. Потом, вероятно, завод закрыли, и составы исчезли. Впрочем, нашим ребятам вскоре удалось обнаружить один забытый на путях вагончик, шасси от которого мы использовали для катания с горки. Это бесплатное развлечение продолжалось несколько дней или недель, пока под колесо вагонетки не попала нога нашего однокашника по средней школе ?1 ГСВГ Сашки Самчука, соскользнувшего на полном ходу с узкой рамы этого средства передвижения. Он потом долго сидел дома с загипсованной ногой, а наши отцы тогда же сбросили вагонетку в озеро, чтобы лишить нас искушения продолжать кататься по наклонным рельсам. Кто-то из 'наших' тогда же получил информацию, что за озером, находящимся недалеко от военного городка, в глубине валяются тачки, в которых заключенные возили глину, и их иногда видно в хорошую погоду. Кроме того, откуда-то стало известно, что женщины - заключенные возили на этих тачках глину и грузили ее в вагонетки, а выбившихся из сил немцы пристреливали, и они падали в воду вместе со своими орудиями труда. Правда, сколько мы не всматривались в воду, так ничего и не увидели, а нырять не стали - в этом озере никогда не купались ни немцы, ни наши - слишком у него был мрачный и мертвенный вид! Зато Виктор Зинчук в этом озере за год до моего приезда случайно выловил немецкий автомат МП-43, который я у него впоследствии выменял, правда, уже не помню на что. Кстати, в этом, а также расположенном невдалеке так называемом "Офицерском" озере немцы тоже никогда не ловили рыбу, в отличие от других озер! Русские, правда, ловили. Однажды мы с ребятами были свидетелями такой картины - за "Офицерским" озером было еще одно (кажется, его называли "Аппендицитом"), и наши солдаты и офицеры там иногда ловили раков. Мы - пацаны, в это время на костре обжаривали молочные початки кормовой кукурузы, украденные с соседнего поля. Мимо шла пожилая немка и, увидев отлов раков, остановилась и сказала по-русски: "Что же вы делаете, ведь тут ваши сестры лежат?!" Потом она прижала платок к глазам и ушла. Все остались пребывать в ступоре, так как немцы НИКОГДА до этого не признавались в том, что в Клаусдорфе когда-либо был концлагерь. У моих родителей были две знакомые пожилые немки, которые жили возле вокзала Рехагена - фрау Цинике и фрау Гензель. Родители дружили с ними много лет и однажды, находясь у них в гостях, моя мать спросила, что они знают о женском концлагере. Предварительно она, конечно, выяснила, что знакомые жили в деревне с довоенных времен и были в то время уже вполне взрослыми девушками. Немки при этом вопросе изменились в лице и быстро сказали: "Мы ничего не слышали про это, и ничего не знаем!" Впрочем, если нашим немецким друзьям не задавали подобных вопросов, во всем остальном они были милейшими людьми! Абсолютно аналогично вели себя все остальные местные жители, которым мне приходилось задавать такой вопрос - они сразу же менялись в лице, пугались вопроса и лгали, пряча глаза. Я ведь всегда был неравнодушен к истории, интерес к ней привила моя мать, которая по приезду в любой город немедленно вела нас не по магазинам, а в местный музей! Поэтому я даже некоторым образом развлекался, так как уже точно знал, что этим вопросом можно смутить любого местного аборигена! Но не признался в наличии концлагеря НИКТО и НИ РАЗУ! Вот уж поистине - "Гвозди бы делать из этих людей..." Самым удивительным событием, поставившим на долгое время точку в этом первом в моей жизни историческом исследовании, был рассказ нашего соседа по квартире - прапорщика по фамилии Курочка. Он приехал в Германию, когда моя семья там пробыла уже года два, и через год своей службы поехал в отпуск на Родину, куда-то на Украину. Там он зашел к своей дальней родственнице, и она вдруг спросила его: "Где ты, сынок, служишь?" Он ответил: "В Германии!" Она продолжила расспросы: "А где в Германии!", на что прапорщик, уверенный в праздном любопытстве старушки ответил: "Бабуль, ты все равно не знаешь, служу я в Рехагене, рядом с Цоссеном и Шперенбергом!" Старушка заплакала и сказала: "Сынок, я там, в Клаусдорфе в концлагере была!" Еще одно свидетельство было получено недавно от совершенно незнакомого мне раньше человека. С 1988 по 1993 год Палаткина Елена жила в Рехагене, где ее муж служил в роте радиоконтоля. И там она случайно познакомилась с немкой, которая рассказала о происходивших в Клаусдорфе до войны, да и во время нее событиях: 'Ваши' не трогали мирное население. Да 'наши' и не давали повода. Мы все тогда уже понимали, что это - расплата за страшную ошибку. Там за вокзалом есть разрушенная каменная стена - это 'осколки' концлагеря, где содержались пленные женщины разных национальностей, пригнанных для тяжелой работы. Это они выкладывали голыми руками из булыжников дорогу до ближайших деревень. Когда я доезжаю до этого участка, спускаюсь с велосипеда и иду рядом, не хочу и не могу ступать на эти камни'. Интересно то, что на сайте Мемориал удалось обнаружить в Рехагене-Клаусдорфе (район Тельтов, провинция Бранденбург) целых четыре концлагеря для военнопленных - Stalag III-C, Stalag X-B, Stalag III-A и Stalag II H (302), в первом из них Спиз Павел Михайлович умер еще 28.08.1942 (Ф. 58 оп. 977526 д. 181), во втором Дурнов Павел Александрович - 3.07.1942 (Ф. 58 оп. А-71744 д. 9), в третьем - Сонец Юрий Николаевич - аж 27.11.1941 (Ф. 58, оп. 977529, д. 49), а в четвертом - Малашенко Никита Иванович - 27.03.1943 (Ф.58 оп. 977520 д. 2420). Малашенко и Спиз были захоронены на рехагенском кладбище, а Дурнов и Сонец - на клаусдорфском. Похоже, что женский концлагерь в Рехагене-Клаусдорфе был пятым по счету! Вполне возможно, что существовали и еще лагеря Пятый лагерь: Номер записи 301164169 Фамилия Сонец Имя Юрий Отчество Николаевич Дата рождения __.05.1914 Место рождения Львовская обл., Волчье Воинское звание солдат (рядовой) Лагерный номер 1581 Дата пленения 02.07.1941 Место пленения Стрый Лагерь шталаг VIII E (308) Судьба Погиб в плену Дата смерти 27.11.1941 Место захоронения Клаусдорф Название источника информации ЦАМО Номер фонда источника информации 58 Номер описи источника информации 977529 Номер дела источника информации 49 Так что все написанное выше, похоже, продолжает получать подтверждения? Литература: Ю. Веремеев. Минное оружие Вермахта (1929-45 гг.) Часть 1 (1929-40) W. Fleischer. Deuche Landminen 1935-1945. Waffen-Arsenal. Band 164 РГАСПИ "Постановления и распоряжения ГКО за 1941-1945" Ф.644, оп.1, д.429 лл. 45-46
  
  Литература:
  Ю. Веремеев. Минное оружие Вермахта (1929-45 гг.) Часть 1 (1929-40)
  W. Fleischer. Deuche Landminen 1935-1945. Waffen-Arsenal. Band 164
  РГАСПИ "Постановления и распоряжения ГКО за 1941-1945" Ф.644, оп.1, д.429 лл. 45-46
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 7.17*47  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023