ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Магерамов Александр Арнольдович
Предисловие к повести "В Чистилище" (бывший "Шляхтич")

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 5.97*27  Ваша оценка:
  1. 'В чистилище'. Повесть.
  
   'Военачальник - это судьба народа'.
  Хельмут Карл фон Мольтке (старший).
  
  
  Воин, памяти которого посвящена эта повесть, с начала сорок второго защищал нашу страну во время Ржевской битвы - самого кровопролитного сражения в истории человечества, продолжавшегося в течение долгих пятнадцати месяцев. Известно, что в окрестностях этого небольшого западнорусского городка с 1941 по 1943 год погибло около двух миллионов только советских солдат и офицеров, а сам город был превращен в безжизненную пустыню. Стрелковая 135-я дивизия, в составе которой ветеран вступил в войну, первоначально дралась с врагом в составе 4-й Ударной армии - среди заснеженных лесов, холмов и болот на границе Тверской и Смоленской областей. А последние сражения, в которых ему довелось участвовать, шли юго-западнее города Белого в то время, когда в ходе второго этапа Московской битвы советские войска попытались устроить вторые Канны немецкой группе армий 'Центр'.
  Ветеран в последние апрельские дни сорок второго лишь чудом остался в живых. Он никогда подробно не рассказывал о пережитом, так как его видение событий, их оценка слишком сильно отличались от официальной истории Великой Отечественной войны. А узнать о тех кровавых сражениях автору впервые довелось лишь от его ближайших родственников, и лишь через много-много лет после смерти офицера. Правда, для установления хронологии происходивших событий пришлось пересмотреть горы литературы, но в ней не удалось найти почти ничего, что свидетельствовало бы об участии 135-й стрелковой дивизии в боях у города Белого. Историки за послевоенные годы осветили лишь отдельные эпизоды ее участия в боевых действиях. Подробно ими описан путь дивизии в ходе начального периода войны - с 22 июня по октябрь сорок первого, а затем с июля сорок второго, когда во время проведения немецкими войсками операции 'Зейдлиц' дивизия в очередной раз попала в окружение. При этом шесть-восемь месяцев ее существования, как на этапе формирования, так и участия в сражениях остались практически не освещенными.
   Строки из письма: '...135 стрелковая дивизия 1-го формирования в действующей армии [находилась] с 22 июня 1941 года по 27 декабря 1941 года. 135 стрелковая Краковская Краснознаменная дивизия 2-го формирования в действующей армии [значится] лишь с 15 февраля 1943 года. За 1942 год данных нет, то есть в действующей армии ее не было. Не воевала дивизия?..' Сразу после получения этого полувопроса - полуутверждения от внука погибшего бойца дивизии автор не мог не испытать ничего, кроме недоумения! Ведь сохранившиеся документы: удостоверение личности 41-го года, военный билет 43-го, трудовая книжка, а также рассказы родственников свидетельствовали об обратном - 135-я сд 'второго формирования' воевала уже в 1942 году. Воспоминания близких, правда, были очень скудными и отрывочными - без упоминаний мест боев, населенных пунктов, фамилий, имен. А Центральный архив Министерства обороны ограничился отпиской, не предоставив по письму вообще никакой информации!
  Но упрямство не позволяет человеку останавливаться на полдороги, и потому неизбежно была поставлена задача: с целью восстановления боевого пути соединения раскрыть эту неизвестную страницу Великой Отечественной войны. Единственной отправной точкой было наименование подразделения, дивизии и армии, в которых проходил службу ветеран, а также информация о том, что он получил ранение 27-го апреля. В соответствии с выпиской из личного дела именно после этого дня он был доставлен в госпиталь в селе '...Лосьмино, Пречистенского района Смоленской области'...
  Но ведь соединение в окрестностях Белого воевало не одно? И тут пришла удача! Удалось обнаружить мемуары Александра Шумилина, в 1942 году - лейтенанта, командира стрелковой роты 17-й гвардейской стрелковой дивизии, также воевавшей в те дни у г. Белого. Оценка событий в рукописи Александра Ильича за некоторыми исключениями почти полностью совпадала с рассказами ветерана 135-й - временами даже возникало ощущение, что воспоминания обоих командиров принадлежат одному и тому же человеку. Впрочем, это было неудивительно, ведь служили они одновременно, воевали в тех же местах и примерно на равных должностях. А потому слово предоставляется автору неопубликованной рукописи 'Ванька ротный':
   'Война - это живая, человеческая поступь - навстречу врагу, навстречу смерти, навстречу вечности. Это человеческая кровь на снегу, пока она яркая и... еще льется. Это брошенные до весны солдатские трупы. Это шаги во весь рост, с открытыми глазами - навстречу смерти. Это клочья шершавой солдатской шинели со сгустками крови и кишок, висящие на сучках и ветках деревьев. Это розовая пена в дыре около ключицы - у солдата оторвана вся нижняя челюсть и гортань. Это кирзовый сапог, наполненный розовым месивом. Это кровавые брызги в лицо [от бойца], разорванного снарядом... Только за одно то, что перенес русский солдат на своих плечах, он достоин священной памяти своего народа! Без сна и отдыха, голодные, в страшном напряжении, на лютом морозе и все время в снегу, под ураганным огнем немцев передовые роты шли вперед. Невыносимые муки тяжелораненых, которых подчас некому было выносить - всё это выпало на долю идущего на врага.... Не все живые и вернувшиеся знают, ЧТО значит идти... на верную смерть.... 3.05.1983'. Пожалуй, лучше этих слов по отношению к боям под городом Белым не мог, да и, наверное, никогда не сможет сказать уже никто!
  Официальная советская история десятилетиями учила своих граждан тому, что в трагедии первых двух лет войны был виноват кто угодно - то 'вероломный' Гитлер, то 'тупые' кавалеристы-полководцы, причем все скопом, то чуть ли не весь народ, который плохо воевал и создавал отсталую технику и оружие. Позже им стал Сталин вместе со своим ближайшим окружением.
  Автору же представляется, что во всем произошедшем виновна сама система строительства и комплектования наших Вооруженных сил, построение иерархии на различных уровнях власти, в том числе отношение к подчиненному личному составу, а главное - качество боевой подготовки военнослужащих всех степеней. Эта, возникшая после революции 1917 года традиция наложилась на благодатную почву крепостной, кастовой системы, которая практически без изменений действовала как сто, так и шестьдесят пять, и двадцать лет назад. В последние десятилетия данная традиция особенно развилась и усилилась, вкратце ее можно охарактеризовать двумя словами: Воинствующее Невежество.
  Великий князь Александр Михайлович описал в своих воспоминаниях обстановку в Российской империи перед Первой Мировой войной, а также морально-деловые качества некоторых своих родных по фамилии Романовы, руководивших страной и ее Вооруженными силами: '...Николай Николаевич воображал себя великим полководцем. Алексей Александрович повелевал морями. Сергей Александрович хотел бы превратить Московское генерал-губернаторство в собственную вотчину. Владимир Александрович стоял на страже искусств. Все они имели... своих любимцев среди генералов и адмиралов, которых надо было производить и повышать вне очереди, своих балерин, которые желали бы устроить 'русский сезон' в Париже, своих удивительных миссионеров, жаждущих спасти душу Императора, своих чудодейственных медиков, просящих аудиенции, своих ясновидящих старцев, посланных свыше... и т. д. и т.п.'
  А что творилось в стране после Октябрьской революции и ухода с высоких постов большей части 'высокородных' родственников автора процитированных выше воспоминаний? Ведь лишь некоторые из них добровольно ушли в отставку, многие же отправились в эмиграцию, а отдельных затолкали прямиком в расстрельный подвал. Очень кратко, а главное - образно сложившаяся в начале XX века в стране ситуация была описана бывшим участником белого движения на Юге России - Иваном Михайловичем Калининым уже после его возвращения на Родину в середине 20-х годов. В опубликованных в Советской России 'Заметках бывшего военного прокурора' он высказывает мнение о времени пребывания у власти как свежеиспеченных, так и бывших генералов, штаб-офицеров Императорской армии: '...В гражданскую войну почти при каждом большом белом вожде состояла так называемая 'лавочка'... 'Лавочка' - это совокупность близких к вождю людей, связанных с ним дружбою, кутежами, тесными материальными интересами, а подчас и преступлениями. 'Лавочка' доставляла вождю развлечения, оберегала его в пьяном виде, составляла... свиту при торжествах, рекламировала... в прессе, обделывала всякие его денежные делишки, добывая темные суммы для вольготной жизни патрона... не забывая при этом свой карман. Патрон, в свою очередь, заботился об этой теплой компании - повышал в чинах, покрывал, пользуясь своей властью, ее грешки, иногда избавлял от заслуженной судебной кары, давал возможность поднажиться и т.д. Эту своеобразную камарилью, состоящую, большей частью, из людей молодых, с ничтожным служебным положением, ненавидела не только строевщина, но и высшие начальники, которым зазнавшиеся опричники не оказывали [никакого] почтения...'.
   Не существовало также независимости судебной власти - тот же бывший прокурорский работник писал: '...по условиям военного быта царской эпохи, [военные суды] не пользовались судебной независимостью и находились под большим влиянием высшего военного начальства.... [В них] выявилось обычное для старой России... превращение в орудие политической мести и сведения личных счетов'.
  Из приведенных цитат явно видно, что язвы, существовавшие как в самой Империи, так и дореволюционных Вооруженных силах, после октября 1917 перекочевали вначале в Белые армии, а позже по цепочке - в Красную, Советскую и современную Российскую. Представителей подобных 'камарилий' видел своими глазами практически каждый из так называемых 'строевиков' и 'прочих окопников'. При изучении описания судебной системы начала XX века не покидает ощущение, что Калинин создавал свое произведение не восемьдесят лет назад, а буквально вчера. Ведь психология 'отцов-руководителей' за последнюю сотню лет изменилась мало, оставаясь именно таковой, какою она была описана в вышеназванной книге и здесь можно вспомнить неподсудность отдельных индивидуумов, приближенных к князькам различного калибра. А еще - кровавую схватку 20-х годов 'первоконников' с 'червонцами', и чуть раньше - со 'второконниками' бывшего казачьего войскового старшины Миронова - ведь все это происходило уже в составе РККА. Даже сам труд Ивана Михайловича является всего лишь одним из многих кирпичиков в гигантской пирамиде мероприятий по восхвалению личности С.М. Буденного, победившего в той схватке не на жизнь, а на смерть своих бывших товарищей по оружию. Фактически - весьма ярких представителей красной 'партизанщины'! Под этим термином в Гражданскую войну, как в Белой, так и Красной армии подразумевалось одно и то же - неподчинение центральной власти, бандитизм, а глаголом 'партизанить' прикрывали увлечение военнослужащих всех противоборствующих сторон банальным грабежом, мародерством и связанными с ними убийствами.
  В Красной армии еще в ходе Гражданской войны с 'партизанщиной' в основном было покончено, командарм-два Ф.К. Миронов застрелен в апреле 1921 года при невыясненных обстоятельствах в Бутырской тюрьме, внеся своей головой довольно весомый вклад в цепочку казней и загадочных убийств высокопоставленных советских военачальников. Тех, кто не захотел подчиниться диктату Москвы! Впрочем, бессудные убийства командиров самого высокого ранга начались с момента возникновения РККА и нередко они происходили так, как описано в беседе командарма РККА Ивана Федоровича Федько со своим заместителем - Иваном Богдановым по поводу расстрела в октябре 1918 года командующего Таманской армии И.И. Матвеева: 'Нелепая, чудовищная смерть. Могли снять с должности, отправить в распоряжение Реввоенсовета фронта, но расстреливать без суда и следствия - произвол, вопиющая несправедливость!'
   Из диалога красных командиров явно видно, что их возмущает не сам факт преступного расстрела, а то, что 'высшей мере социальной защиты' был подвергнут их сослуживец, товарищ, коллега, и это весьма характерный пример - если так запросто могли 'прислонить к стенке' Командующего армией, что можно говорить о простых солдатах, гражданских лицах или военнопленных! Случались, правда, казни высокопоставленных военачальников и по приговорам судов, но только в РККА - по словам Калинина, в Белой армии подобных примеров просто не существовало! В своей книге он утверждает, что всех приговоренных к расстрелу генералов белые вожди Юга России обычно миловали.
  Еще в начале 1920 года в Красной армии произошла весьма характерная история. Тогда по обвинению в 'контрреволюции', организации убийства 2.02.1920 вблизи хутора Маныч-Балабинка своего только что назначенного заместителя - политического комиссара 2-го Сводного конного корпуса В.К. Микеладзе, '...произвол', 'слабую борьбу с партизанщиной', 'поощрение грабежей' и '...подготовку мятежа против Советской власти' был арестован, судим и 11.05.1920 расстрелян в Ростове бывший начальник С.М. Буденного по Особой кавалерийской дивизии, а в то время - командир Конно - Сводного корпуса IX армии Кавказского фронта Б.М. Думенко. В его подчинении на тот момент находилось около трех тысяч трехсот сабель, и бывший артиллерийский вахмистр, кавалер четырех Георгиевских крестов, обладатель 'черной бороды до пояса', как его описывает Роман Гуль, в те дни уже являлся обладателем всех высших наград республики: Ордена Красного знамени за ? 5, Почетного Революционного оружия и золотых часов с надписью: 'Лучшему солдату Красной армии', лично вручённых ему Народным комиссаром по военным и морским делам Л. Троцким. Именно этому красному командиру 4.04.1919 персонально посылал привет в телеграмме сам вождь мирового пролетариата! А вся его вина заключалась в том, что он не хотел подчиняться Центру - как и всем остальным 'самодержцам' регионального масштаба, ему не улыбалась перспектива прекращения привычной жизни с вольницей, сабельными рубками, кутежами и практически ничем не ограниченной властью. Ведь военные руководители обеих противоборствующих группировок устанавливали на подвассальных территориях правила игры, манипулировали жизнями тысяч людей, вершили их судьбы, оставаясь при этом НАД законом! Белый генерал Шкуро, по Калинину '...запятнавши[й] себя неслыханными грабежами', на требования командования прекратить погромы, мародерство, бессудные убийства в подчиненных ему кубанских и кавказских частях дал ответ вроде того, что его горцы '...без грабежа воевать не будут'. И Антон Иванович Деникин приказал прокурорам Белой армии оставить подчиненных генерала в покое!
  О своем отношении к 'лавочке' Думенко писал в своих показаниях от 20.02.1920 комиссар 2-й Горской кавалерийской бригады того же корпуса Г.С. Пескарев (1896 - 1939). Этот человек вошел в историю именно своей смелостью - он являлся чуть ли не единственным руководителем в нашей стране, который выступил с трибуны Октябрьского 1937 года пленума ЦК ВКП (б), и высказался при этом против массовых нарушений законности. Занятая тогдашним первым секретарем Курского обкома партии позиция характеризует его как человека, имеющего собственное мнение и борющегося за него не просто против своих начальников, а против высшего руководства страны. Да, пожалуй, такая личность не могла в 1920 году подписать документа из шкурнических или карьеристских соображений! Итак, свидетельствует Георгий Сергеевич: 'Ненависть и клевета...- вот отличительная черта этой компании, которая к тому же не прочь и пограбить, и понасиловать'. Как выяснилось впоследствии, это не были беспочвенные обвинения - в следственных документах можно проследить драматическую историю розыска пьяной думенковской кампанией в селе Дегтево, где квартировал штаб корпуса, 15-летней девочки - дочери хозяйки дома для последующего вступления с нею в интимные отношения, а после его неудачи - осуществления насилия над сестрой хозяйки. Там же имеется описание произошедшего накануне группового изнасилования той же 'камарильей' и последовавшего за ним расстрела двух пленных сестер милосердия.
  Согласно имеющимся в деле показаниям, Думенко был непьющим человеком, и на суде не было выявлено фактов, свидетельствующих об обратном, но должен ли он был остановить свою пьяную 'лавочку', столь доблестно воевавшую с женщинами и детьми? В докладе Члена РВС IX армии знаменитого Белобородова сообщается и о более вопиющих фактах разложения. Так, после взятия 2-м Сводным конным корпусом г. Новочеркасска разгул пьянства среди его военнослужащих удалось прекратить лишь '...с помощью частей 21-й дивизии и 1-й партизанской бригады', и потому, по его словам, на тот момент '...вопрос о ликвидации Думенко утратил... свою остроту'.
  Документы дела изобилуют многими другими интересными подробностями, живописующими отдельные подразделения и части регулярной Красной армии: '...кавалеристы 1-го Кубанского полка Сухоруков и Коваленко.... убедившись, что перед ними [лежит] убитый [человек]... немедленно инстинктивно (выделено мной - МАА) приступили к обычному для красноармейцев конного корпуса мародерству и сняли с убитого... сапоги и револьвер'. И т.д. и т.п. - как говорится, чем дальше в лес, тем больше дров! Имеется в деле и копия январского доклада комиссара Микеладзе, тело которого обокрали упомянутые красноармейцы. В своем донесении в РВС IX Армии он накануне своей смерти сообщает практически те же сведения, что и военком 2-й Горской бригады, назначенный в феврале политкомиссаром корпуса. Дополнительно он сообщает о бродящих по штабу корпуса в период ожесточенных боев на Маныче 'размалеванных кокоток' и угрозах применения против красных войск думенковской компанией танков.
  В мемуарах С. М. Буденного встречаются такие слова из истории 1-й Конной армии: '...как-то ночью бойцы сторожевого охранения 11-й кавдивизии подобрали раздетого, обмороженного и тяжело раненного человека, пробиравшегося в направлении хутора Федулов.... Оказалось, что раненый - коммунист Кравцов, служивший в Конармии и совсем недавно назначенный начальником связи корпуса Думенко. Кравцов рассказал, что в корпусе... тайно действует какая-то банда - хватает ночью активных коммунистов, расстреливает и трупы бросает в прорубь на Маныче. Так... и он... ночью был схвачен... с другими коммунистами.... Бандиты долго водили их по льду Маныча..., прорубь найти не удалось, так как был снегопад, и лед занесло. Тогда, раздев коммунистов до нижнего белья, бандиты дали по ним залп и, считая всех убитыми, ушли... Кравцов, получив три пулевых ранения, случайно остался жив'.
  Трудно сейчас сказать, имели ли место все те страшные преступления, обвинения в которых были выдвинуты Чрезвычайной следственной комиссией в адрес 'первой шашки республики' - легендарного Бориса Мокеевича, в совершенстве владевшего холодным оружием и особым ударом с оттяжкой разрубавшего противника до самого седла. Впрочем, чем являются ее материалы - правдой или оговором честного человека, совершенно неважно! Дело в том, что в уголовных преступлениях был обвинен военачальник весьма высокого ранга, поэтому несомненно, что подобные явления в РККА по меньшей мере 'имели место'. То, что в убийстве медсестер и насилиях над мирными жителями его на суде даже не обвиняли, является косвенным подтверждением того, что данные преступления были довольно широко распространены в революционной армии! Про обстановку в буденовских частях командованием Кавказского фронта в Москву доносилось: '1-я конная утопила свою славу в винных подвалах Ростова ...', ее военнослужащие в те же дни вели боевые действия не только против белых, но и VIII-й армии Сокольникова. Представитель ВЧК Петерс также бомбардировал Москву тревожными посланиями: 'Армия Буденного разлагается с каждым днем: установлены грабежи, пьянство, пребывание в штабе подозрительных женщин, по службам были случаи убийства наиболее сознательных товарищей. Буденный перестает считаться с кем-либо. Бесчинства, творимые им на железной дороге, совершенно невероятны: непрерывные захваты топлива, паровозов, вагонов, экстренных поездов, расхищение трофейного имущества. За каждой частью следует хвост вагонов, наполненных женщинами и награбленным имуществом'.
  Происходили все эти события по ходу начавшегося контрнаступления белых войск, в результате которого Ростов-на-Дону 21.02.1920 был в очередной раз потерян. Обстановку в частях красного фронта менять было необходимо кардинальным образом , да и недругов у бывшего начальника Буденного было предостаточно, а потому вскоре на Бориса Мокеевича и его 'лавочку' было заведено 'дело'. В отчетах, отправленных вскоре в столицу, сообщалось, что арест и последовавший за ним расстрел Думенко & С имел довольно неожиданные последствия - в соответствии с донесением Члена РВСР И.Т. Смилги: 'Ликвидация... имела самое положительное влияние на наши части. Надо ли говорить о том, что население тех мест, где [он] орудовал..., вздохнуло с облегчением'.
   Был ли Борис Мокеевич Думенко казнен за дело, или стал 'мальчиком для бития', на которого 'повесили' целый ворох тяжких преступлений против собственного народа, сейчас вовсе не принципиально - во всяком случае, он вместе с подельниками в 1964 году был посмертно реабилитирован. - также, как четырьмя годами ранее был реабилитирован Командарм-Два со своей 'лавочкой'. Зато своей смертью красный командир открыл совершенно новые принципы взаимоотношений между должностными лицами, ставшими образцовыми для любого советского коллектива. Ведь основным методом работы начальников различных рангов вплоть до сегодняшнего дня стала практика 'своевременного' выдергивания из толпы подчиненного и показательного, на глазах у всех топтания его ногами. А после полного морального или физического уничтожения несчастного -организации нового похода в притихший коллектив за очередной жертвой. Бывший командарм своей смертью еще в 1920 году показал - в нашей стране 'неприкасаемых' не было и не будет даже среди высших кругов, а поэтому 'к стенке' можно бессудно прислонить любого, самого высокопоставленного руководителя, организатора проигравшей борьбу 'лавочки'. Стоять - бояться?
  Примеров массового террора по отношению к мирному населению в годы Гражданской войны можно привести предостаточно - можно вспомнить сотни документально подтвержденных фактов из книги Сергея Петровича Мельгунова 'Красный террор в России', "Россию, кровью умытую" бывшего красного партизана Николая Кочкурова (Артема Веселого), а также основанных на реальных событиях произведениях писателей Александра Трушновича, Исаака Бабеля с его 'Конармией', а также Владимира Яковлевича Зазубрина (Зубцова), творчество которого высоко ценили в свое время Ленин и Горький. А также произносимые раньше вполголоса рассказы о взятии города Николаевска-на-Амуре 'приамурскими партизанами' Тряпицина, залитого ими в начале 1920 года поистине реками крови жителей города. В дни той кровавой вакханалии с 28 мая по 1 июня были уничтожены от 6 до 10 тысяч обывателей, город и крепость Чныррах разрушены до основания, крупные здания взорваны, около 1200 частных домовладений сожжены, как и все деревни на побережье моря, а также в низовьях Амура. Вся вина расстреливаемого и сжигаемого чуть ли не заживо местного населения заключалась лишь в том, что оно не захотело покинуть своих обжитых домов и по приказу Тряпицина последовать за красными отрядами вглубь тайги, на берег реки Амгуни.
  За эти массовые убийства наказания не понес почти никто из непосредственных участников злодеяний. Напротив, после резни - одних только японских граждан было уничтожено около семисот, появилась бодренькая песенка про '...штормовые ночи Спасска, николаевские дни...' - именно такие слова до появления более поздних 'волочаевских', звучали первое время в данном произведении. Самого Я. Тряпицина вместе с 22-летней 'женой - начальником штаба' Ниной Лебедевой-Кияшко и группой соратников, правда, расстреляли 9.07.1920 в селе Керби (ныне - Полины Осипенко) с формулировкой: '...за содеянные преступления, повлекшие за собою смерть... половины населения Сахалинской области'. А ведь еще совсем недавно сам товарищ Ленин писал Якову Ивановичу Тряпицину приветствия в газетах, наставляя его "бить чёрные банды Колчака". С того момента 'лавочка' бывшего соратника Сергея Лазо, 'Главнокомандующего Красной Армией на Дальнем Востоке', "Командира партизанской армии", 'Члена Реввоенсоветов', 'командующего Охотским фронтом', а также другие 'камарильи' стали представляться в советской прессе не регулярными частями РККА, а 'бандами анархо-синдикалистов', максималистов, эсеров или меньшевиков.
  Еще чуть позже, уже в послевоенные годы активно загремели выстрелы в межличностных 'разборках', и они оборвали жизни многих легендарных военачальников - и красные, и белые командиры за время войны уже привыкли вершить самосуд над своими друзьями и недругами. Так, при не выясненных до конца обстоятельствах погиб Г.И. Котовский, или как про него писали - '...популярный, но совершенно неуправляемый начдив...' и другие красные, а также белые офицеры! Аналогичным образом закончил свой жизненный путь и известный белый генерал Я.А. Слащев (1886 - 11.01.1929), вернувшийся в середине 20-х годов в Советскую Россию, а в момент своей гибели преподававший в советской школе комсостава 'Выстрел'.
  Несомненно, что Москве уже с самого начала Гражданской войны стало жизненной необходимостью покончить с позорными явлениями в рядах Красной армии, и потому руководство Советскими Вооруженными силами частенько инициировало показательные процессы и казни отдельных зарвавшихся садистов, изуверов и палачей, ведших себя на территории своей Родины хуже оккупантов. В результате всех проведенных мероприятий в начале 20-х годов в Красной армии удалось выстроить четкую властную вертикаль, ввести довольно жесткие правила повседневной жизни для всех ее военнослужащих. Гораздо хуже после разгрома Белого движения дела обстояли с другими доставшимися в наследство от старой армии и вновь возникшими традициями: семейственностью, местничеством, кумовством, коррупцией - яркими представителями этих язв на теле как Белой, так и Красной армии были описанные выше 'лавочки'. Звучали даже опасения восстановления в Республике нового института 'Великих Князей', лишь сменивших 'голубую' кровь на революционную пролетарскую. С подобными явлениями пытались бороться сверху, но ничего, кроме истребления бывших соратников - 'второконников' и 'червонцев' из этого не получилось. А потому размышления Ивана Михайловича касаются слишком многих сложившихся в наших Вооруженных силах традиций! Описанная им система безбедно существовала и существует вплоть до сегодняшнего дня - тот, кто служил в Советской армии, да и не только в ней, видел как минимум одну такую 'лавочку' своими собственными глазами! Вкратце ее можно выразить формулой: 'Перед законом все равны, но некоторые почему-то РОВНЕЕ'.
  Несомненно, что 'черная кость' наших Вооруженных сил в предвоенные годы занималась исключительно подчиненным личным составом и боевой подготовкой, а 'белая' - в-основном своими темными и не слишком законными делишками, разбазаривая государствственное имущество, а вместо командования частями и соединениями большую часть времени проводила в столице в праздности, интригах и развлечениях! Некоторые советские полководцы умудрялись, служа на Дальнем Востоке, практически все свое время проводить в Москве! То есть тщательно сохранялась набившая за столетия оскомину ситуация: 'Кому война, а кому - мать родна'....
  Да и не было у нас в стране всеобщей воинской обязанности, и за время пятнадцатилетнего существования фактически профессиональной Красной армии выросло целое поколение молодежи, никогда не стоявшей в армейском строю. Поэтому неизбежно возникает вопрос - чему можно было в сорок первом научить бойца, никогда не служившего в Вооруженных силах за те считанные недели, бывшие в распоряжении его командиров? Тысячу..., нет - две тысячи процентов за то, что последний месяц перед началом боевых действий был самым познавательным в плане аврального освоения премудростей воинских специальностей для красноармейцев частей, отправляемых из-под Москвы на Калининский фронт - ведь их наверняка никто беспричинно не отрывал от занятий!
  Ни для кого, служившего в войсках, не являлось секретом, ЧТО всегда было приоритетом для командиров - то ли наведение внешнего глянца, сокрытие преступлений и происшествий, да хоть та же разгрузка вагонов, то ли боевая подготовка? Служившие в Советской и современной Российской армии на своем примере знают, что нешуточный объем задач, стоящих перед командованием и военнослужащими всех степеней, практически не оставлял у них ни времени, ни возможности, ни желания чему-либо целенаправленно и планомерно учиться. Это касалось как солдата - сержанта, но особенно - командира-единоначальника, то есть будущего военачальника, отвечающего за 'все и вся' в своем подразделении, а потому всегда и во всем 'крайнего'. 'Виновность' за происшествия, происходящие в подразделениях, культивировалась среди командного состава Красной и Советской армий чуть ли не на клеточном уровне. Вместо того, за что они должны были отвечать в буквальном смысле головою - за обучение и воспитание своих подчиненных!
  Ведь приобретение нашими военнослужащими знаний в области основной специальности всегда было второстепенным делом перед необходимостью что-либо 'достать', решить какие-то хозяйственные вопросы в частях и подразделениях, сделать или организовать что-то интересное для руководства, да просто - угодить вышестоящему командованию. Появилось даже на редкость тупое выражение: 'Давайте создадим себе проблемы, а потом их героически преодолеем'. При этом боевая подготовка, особенно в последние десятилетия стала вообще никому не нужна, за исключением отдельных энтузиастов различного ранга - ими могли быть и рядовой и генерал. Но подобная личность почти всегда была исключением - гораздо выше по приоритету стояла уборка городских кварталов, подготовка стадионов к выступлениям популярных артистов, наконец, просто зарабатывание денег для своих воинских частей, а зачастую - коррумпированного командования. Возможно, некоторые читатели не согласятся с подобными утверждениями, подумают или скажут примерно следующее: 'Нет, у нас все было по-другому!'. Но в данном случае речь идет не об отдельных, как теперь говорят, 'элитных' или 'специальных' подразделениях, частях и соединениях, а обо 'всех остальных' войсках, не имеющих к первым ни малейшего отношения.
  Именно мотострелковые, танковые, артиллерийские, авиационные, ракетные части составляли, составляют, и будут составлять основу Вооруженных сил любого государства, а не внутренние, пограничные войска или, например, корпус стражей какой-нибудь там революции и аэромобильные части. Посмотрите на тех, кто отслужил в нашей армии - все уволенные в запас гордятся особой формой, прибавкой к названию подразделения типа 'спец.' или чем-то в том же духе - то есть все... за исключением бойцов и командиров 'обычных' дивизий, полков и бригад. А СПЕЦНАЗ в последние десятилетия не появлялся, пожалуй, в одной лишь только гильдии дворников, чем весьма девальвировал это чисто армейское понятие. Впрочем, аналогичным образом были полностью дискредитированы все армейские воинские звания. Скажите, что это за чин такой - полковник юстиции? Покажите точки на картах, где в Минюсте сосредоточены целые полки? И для чего они там существуют? Почему люди, никогда не командовавшие в бою даже мотострелковым отделением из восьми человек, и не умеющие поставить элементарной боевой задачи своим подчиненным, носят звания капитанов, подполковников и генералов, правда с прибавкой - таможенной, внутренней и т.д. службы? Ведь это испокон веков были армейские воинские звания - 'полковник', в частности, происходит от слова 'полк'! Почему бы для большей части военизированных структур - тех, в которых нет рот - батальонов - полков - дивизий не ввести особых чинов, равных по Табелю о рангах военным, но установленным только для этих организаций, как испокон веков было принято на Руси?
  Но, кроме того, даже в рядах Вооруженных сил и других силовых ведомств не все военнослужащие и сотрудники одинаковы - одни из них командуют подразделениями и частями, другие - занимаются административно-хозяйственной деятельностью. В нашей стране вплоть до 50-60-х годов подобные работники, а также медики, юристы, тыловики имели особые звания, связанные с этим привилегии и внешние отличия - вместо золотых погон некоторые из них носили узкие серебряные погончики и другие специальные знаки различия. Кроме того, вплоть до середины 40-х они имели отличные от командиров воинские звания, например: 'интендант', 'военинженер', 'воентехник', 'военврач', 'военюрист' с прибавкой - 1-го 2-го или 3-го ранга и т.д.
  Несомненно, что отдельные особо недоверчивые личности будут спорить с утверждениями предыдущего абзаца, и поэтому ниже представляется описание знаков различия офицеров СА, взятое из книги: 'Пособие для допризывника' издания середины 50-х годов. Дословно: '...Поле погонов повседневных строевых офицеров Советской армии - из золотого галуна, цвет поля полевых погонов - защитный. Цвет кантов погонов: пехота - малиновый, артиллерия - красный, бронетанковые войска - красный, авиация - голубой, кавалерия - светлосиний, инженерно-технические войска - черный. Цвет просветов на повседневных погонах такой же, как и цвет кантов, на полевых - бордо. Звездочки и эмблемы на погонах - посеребренные. Поле погонов повседневных для офицеров инженерно-технических служб - из серебряного галуна, цвет поля полевых погонов - защитный. Цвет кантов на погонах - по роду войск и служб. Цвет просветов на повседневных погонах такой же, как и кантов, на полевых - коричневый. Звездочки и эмблемы - позолоченные. Поле погонов повседневных для офицеров медицинской, ветеринарной, административной служб и офицеров юстиции - из серебряного галуна, цвет полевых погонов - защитный. Цвет кантов на погонах - красный, цвет просветов на погонах повседневных - красный, на полевых - коричневый. Звездочки и эмблемы золоченые, на погонах офицеров ветеринарной службы - посеребренные...'.
  Таковы были знаки различия сразу после смерти И.В. Сталина. А уже при поллитработнике Н.С. Хрущеве всех боевых офицеров полностью 'уравняли' во внешнем виде и правах с тыловиками, ввели одинаковые звания и форму одежды, то есть теоретически с момента получения лейтенантского звания любой выпускник, как военного, так и гражданского ВУЗа, мог быть немедленно назначен на должность командира боевого подразделения. К чему привели подобные 'реформы' за последние пятьдесят лет, каждый видит своими глазами - заплывшие жиром снабженцы, как 'офицеры', так и 'знаменосцы', прочие так называемые 'сотрудники' одним лишь своим видом дискредитируют всех прочих военнослужащих армии и других силовых ведомств. В особенности - настоящих командиров боевых подразделений, в массе своей - подтянутых во всех отношениях работяг, спортсменов и служак - строевиков или 'строевщину', как выразился И.М. Калинин.
  Недаром ВДВ, СПЕЦНАЗ, спецподразделения МВД в 60-е - 70-е годы стали усиленно добиваться введения для себя особой формы одежды. Вероятнее всего, как раз для того, чтобы даже внешне отличаться от всего остального 'стада', в котором уже в те годы были видны первые признаки разложения. Справка: перед началом и во время Великой Отечественной войны военнослужащие Воздушно-десантных войск носили смесь обмундирования пехоты и ВВС. На их прыжковых комбинезонах, кителях, а также гимнастерках располагались голубые петлицы с черной выпушкой или без нее, в верхней части которых помещались авиационные эмблемы - 'пропеллереры с крылышками', а также стандартные общевойсковые знаки различия. В 40-50-е годы ВДВ по-прежнему носили
  обыкновенное, т.е. пехотно-летное, артиллерийское, танковое и т.д. обмундирование с эмблемами своих родов войск на погонах. Имея выше левого локтя ромб из сукна защитного цвета с цветной окантовкой по роду войск и металлической эмблемой в виде парашюта с крыльями золотистого цвета - для офицеров и серебристого цвета - для сержантов и рядовых. Даже самый первый вариант берета для ВДВ утвержденного его легендарным командующим Василием Филипповичем Маргеловым в июне 1967 года, был малинового, пехотного цвета (фото 2).
  А сама 'малина', которая стала к тому времени называться мотострелковыми войсками, к началу 70-х потеряла свой исконный цвет, взамен получив красный, 'общевойсковой'. Одинаковый с цветом околышей и петлиц, установленных для всей советской милиции, а также весьма схожий с расцветкой, установленной для Внутренних Войск. И потому по внешнему виду уже ничем, кроме букв 'СА' на погонах солдат и сержантов не отличаясь ни от последних, ни от частей Гражданской обороны и всех тыловиков, имевших аналогичный красный цвет полей фуражек, погон и петлиц. Мотострелкового офицера к середине 70-х легко можно было спутать с ЛЮБЫМ тыловым, финансовым, а также административным работником, да еще сотрудником конвойных и охранных частей МВД. Ведь все они, а также пограничники и другие военнослужащие ГБ уже давно носили единую 'общевойсковую' эмблему, носившую в среде армейских зубоскалов названия: 'Капуста' и 'Сижу в кустах и жду Героя'.
  Бойцы мотострелковых подразделений, правда, впоследствии нашли радикальное решение - при увольнении в запас они отправлялись домой не с красными, а черными погонами. Имея заодно купленную за свой счет фуражку с таким же околышем и танковыми эмблемами на опять-таки черных петлицах. Общевойсковой цвет к середине восьмидесятых уже твердо ассоциировался в солдатском сознании с чем-то очень позорным! Однажды пришло понимание этой взаимосвязи. Подвыпивший мужчина средних лет, весь в синих наколках от многочисленных судимостей, со скрытой угрозой спросил курсантов тылового училища: '...Что суки, много нашего брата вы перестреляли с вышек за 'бабло'? Оказалось, что он просто спутал их общевойсковую форму с 'краповым' (темно-вишневым) цветом
  погон и петлиц обмундирования военнослужащих - курсантов Министерства внутренних дел. Ведь форма одежды пехоты в тот момент была аналогична установленной для внутренних войск, охранявших в то время все 'зоны' страны - на погонах курсантов МВД, как и у курсантов общевойсковых, финансовых, политических и тыловых училищ сияла одна лишь буква 'К'. Вот с таким весомым и авторитетным багажом 'царица полей' пришла к временам 'ускорения', 'гласности' и 'перестройки'....
  Но это еще не все!..
  Основное отличие любой нашей мотострелковой части от какой-нибудь английской, вроде Королевского полка фузилеров (Royal Regiment Of Fusiliers) а также горных стрелков Королевского Шотландского полка (Royal Highland Fusiliers, Royal Regiment of Scotland) заключается в том, что за спиной у фузилеров - многосотлетняя история и традиции. Тщательно лелеемых и хранимых, защищаемых такими же древними законодательными актами - а потому никто из руководства страной и армией не имеет права их с бухты-барахты отменить. А в нашей стране чехарда с воинскими частями и соединениями доводилась и доводится до полного абсурда - что говорить, если среди всех дивизий, бригад и полков, воевавших на земле Афганистана и имевших приобретенные за время боевых действий отличную выучку и боевые традиции, в составе современной армии остался один-единственный 56-й десантно-штурмовой полк! Если не считать 201-ю дивизию в Таджикистане, о которой отдельный разговор. А предельно урезанный, и до крайней степени сокращенный 56-й полк был переформирован на рубеже двух веков из бывшей 56-й воздушно-десантной бригады. С 1979 по 1989 год она называлась 56-й десантно-штурмовой.... А до этого - 351-м парашютно-десантным полком.... Еще раньше - 351-м стрелковым.... Дальше нецелесообразно даже перечислять, так как получится целое историческое исследование, в котором будут упоминаться пехотные, воздушно - десантные и другие части, причем чуть ли не десятками. Аналогичным образом обстоят дела не только с историей прославленной 56-й бригады, в которой автору повезло (скорее даже - посчастливилось) служить в течение нескольких лет! 'Что имеем, не храним, потерявши - плачем'? Вначале возводим на монументы одних вождей и военачальников, чтобы через несколько лет или десятилетий их скинуть, и водрузить новых. Может быть, стоит принять закон - вроде того, что не ставить никаких памятников после смерти исторической личности в течение лет пятидесяти?
  Хотелось бы узнать, какие телодвижения потребуется произвести некому имяреку в английском парламенте, чтобы упомянутым 'фузилерам' сменить название - ведь фузея - допотопное, заряжаемое с помощью шомпола через дуло кремневое ружье, существовала еще во времена Петра Великого, а исчезла из английской армии перед Крымской войной - более чем полтора века тому назад. Вот так - фузеи нет, а фузилеры имеются, и они при этом весьма гордятся своей воинской частью, давным-давно ставшей мотопехотной! С 2006 года их бойцы вместе с военнослужащими парашютного полка 16-й воздушно-штурмовой бригады (16nt Air Assault Brigade), Йоркширского полка (Yorkshire Regiment), Королевских: Английского полка (Royal Anglian Regiment), Ирландского (Royal Irish Regiment) и подразделениями 40, 42 и 45-х Командований Королевской морской пехоты почти непрерывно воюют в Афганистане в провинции Гильменд. Боевые действия, как и двадцать лет назад, по-прежнему ведутся в районе: Гиришк - Муса-Кала - Нау-Зад - Сангин - Каджаки , о последнем н.п. ниже будет рассказано довольно подробно http://artofwar.ru/m/maa/text_0040.shtml, а поэтому ни у кого в Королевских Вооруженных силах не повернется язык обозвать их какой-нибудь 'дульнозарядной' кличкой. Ведь у каждого рода войск - свои задачи, зачастую - весьма специфические. Недаром пехоту напыщенно называли когда-то 'царицей полей', а артиллерию - 'богом войны'. Можно сравнить с современными прозвищами типа: 'махры', 'мазуты' и 'прочей мабуты'.
  В девяностые годы двадцатого века именно Вооруженным силам 'досталось' больше всех - руководство страны, вероятно, решило, что военизированные формирования различных ведомств могут полностью заменить армию.... Чечня, правда, все это полностью опровергла. А откровенно наплевательское отношение к боевой подготовке личного состава наших войск привело к тому, что солдаты большинства частей даже автоматы стали держать в руках лишь по паре раз за всю свою службу. Да и то не все - частенько попадаются фото, где новобранцы ввиду отсутствия боевого оружия обеими руками сжимают текст военной клятвы!
  Требуются примеры разложения? Цитата из письма Сергея Тарасенко, касающаяся статьи про 239-й мотострелковый полк, в середине 80-х годов дислоцировавшийся в ГСВГ : '...Много спорных вопросов. В таком режиме, как Вы описываете, служила вся Группа.... Это Вы ещё не застали командиром полка подполковника Стеклова, командиром [21-й мотострелковой] дивизии Соколова и командующим [2-й гвардейской танковой] армией Шуралёва.... Помните такое - '...кто год прожил в ...39-м, тому не страшен Бухенвальд?'... Стены Вас красить заставили? Ужас! А кто это делать должен? Личный состав не славяне? И что? Вы ж не балетное училище заканчивали, а ВОКУ. Выходных не было? А у кого они были? ...Конечно, дико тяжело было. Но я лично благодарен судьбе за те годы. С такими людьми жизнь свела! И такую закалку жизнь дала, что по сей день хватает. С уважением...'. И еще: '...Шуралёв по тревоге полк со строевого смотра в 'парадках' в запасной район загнал. Представляете, КАК после этого [наша форма] выглядела?' - напоминает Сергей в своем письме о событиях начала 80-х, ведь подобное высокое 'полководческое искусство' и 'грамотную' подготовку к учениям, на которых военнослужащим довелось действовать в обмундировании, предназначенном вовсе не для ведения боевых действий многие, как видно, до сих пор вспоминают с ностальгией. Можно, конечно, задать вопрос - может быть, упомянутый генерал приказал после учений всему полку новую форму пошить в связи с 'гибелью старой из-за военной необходимости'? Но, увы, тот кто знает обстановку тех лет, уверенно ответит, что данный вопрос - чисто риторический.
  А вот совершенно иное мнение. Как вспоминает Владимир Николаевич Мосейченко из г. Киева, прочитавший ту же статью про 239-й полк и письмо Сергея: 'Очень страшно [было] читать про... полк, в котором я служил в 1966-1968 заместителем командира 2-го взвода 2-й роты 1-го батальона. Взводный у меня был великолепный, ротный - отличный. Командир батальона, [правда] - дурак, а начальник штаба... - "ясное солнышко" (оба - участники ВОВ). По воскресеньям, а также с начала самоподготовки вечером и до утреннего развода офицеров мы не видели. Порядок обеспечивался сержантами и старшинами. По боевой подготовке нас натаскивали очень и очень здорово, особенно при Гречко. Вообще наш полк по ВСЕМ параметрам был одним из лучших в ГСВГ. Командир полка - полковник Емец, начальник штаба полка [по кличке] - "Фантомас", заместитель по строевой части - подполковник Гутник - отличнейший офицер, "слуга царю, отец солдатам"... С конца 1967-го года у нас [были] бесконечные тревоги - учебные и боевые, с выездом и без, в любое время суток. Дедовщины у нас не было, так как на это 'занятие' просто не хватало времени, сплошная круговерть - все время нужно было что-то делать. После отбоя все засыпали как убитые. Какие-либо действия военнослужащего между командами 'Отбой' и 'Подъем' считались нарушением дисциплины. Даже команда 'Тревога' подавалась ночью после команды 'Подъем'. В разговорах со старшими боевыми офицерами - ветеранами Великой Отечественной войны, которые служили в нашем полку, я сделал для себя вывод, что дисциплина в Советской армии потихоньку слабеет, а с их уходом в запас вообще покатит[ся] вниз. Очень жаль, что великолепный 239-й полк [к 80-м годам] превратился в захудалый советский колхоз, а его офицеры - в обыкновенных колхозных бригадиров. В любом случае 239-й полк сохранится в моей памяти таким, каким я его знал'.
  Несомненно, что в двух приведенных письмах читателю весьма заметна разница - автору первого было 'дико' тяжело служить из-за всеобщего маразма, творящегося во вновь созданном 'колхозе' и Группе в целом, а второму - просто трудно из-за непрерывной и четко организованной боевой подготовки тогда еще действительно мотострелкового полка! Но о проведенном в городе Перлеберге времени не жалеет ни один из них. Вероятно, с девальвацией армейских ценностей в сознании людей произошла и переоценка жизненных приоритетов - они стали воспринимать откровенный развал как что-то само собою разумеющееся. И это касается не только армейской службы, ведь первое представленное письмо в очередной раз свидетельствует о неистребимом среди наших людей оптимизме - даже в катастрофических ситуациях они находят положительные моменты! Приведенные две выдержки свидетельствуют о полном перерождении одной боевой части в некую хозяйственную структуру с неясным статусом. И всего лишь, за каких то полтора десятка лет!
  Но разложение войск интенсивно продолжилось и после восьмидесятых годов, не прекращаясь ни на минуту вплоть до сегодняшнего дня! Ведь тот же 239-й полк в начале девяностых был выведен из Германии в Омск и немедленно расформирован. Этому предшествовали следующие события, описанные А. М. Мельниковым: '...Ваш полк [я] проверял в августе 1991 года. Нормальные люди, загнанные в скотские условия. Почти как везде в СА, а особенно в ЗГВ. На момент проверки полк в основном "проживал" в палатках и кунгах. Готовил к сдаче немцам казарменный фонд'.
  ...Очередное свидетельство развала наших Вооруженных сил касается совсем недавних времен, оно описано сторонним наблюдателем и касается уже подразделений Российской армии: 'Александр Арнольдович! Добрый день!... Несколько лет назад наблюдал выдвижение 'Тополей' на боевые позиции. Зрелище, с одной стороны, впечатляющее, жаль, не было с собой фотоаппарата. Но настолько же удручающее - [их] можно взять голыми руками, силой отделения - была бы поставлена задача! Ночью солдаты боевого охранения напились до беспамятства. В лес и окопы собрали всех свободных офицеров и прапорщиков. Жуть! Не подумайте, что я - агент разведки вероятного противника, просто катался [вокруг] на велосипеде... Грустно. Александр Крайнов'.
  Подобные примеры можно продолжать до бесконечности, автор сам был свидетелем многомесячного выделения 'крылатых пехотинцев' для исполнения обязанностей грузчиков на коммерческом рынке с оплатой подобных 'услуг' их непосредственному начальнику. Хотя трудно привести более вопиющий факт разложения армии - ведь в последнем письме речь идет о состоянии дисциплины в составе войск 'Ядерного Щита Страны'. На руководство государством и армией не повлиял даже откровенный провал в подготовке войск, проявившийся в Первой чеченской войне. Зато во время нее появился прейскурант на вручение орденов и медалей. Ходят упорные слухи, что сейчас за деньги можно стать не только депутатом, но даже Героем России! А одна знакомая женщина, приехавшая из Сибири в Москву проведать своего родственника - солдата Президентского полка рассказала, что для того, чтобы молодого человека отпустили в увольнение, она была вынуждена дать взятку дежурному офицеру. Темпы покупок и продаж в стране, причем, включая все самое святое, свидетельствуют, что данные примеры - отнюдь не досужий вымысел.
  ...Но вернемся к Ржевской битве. Что же это была за точка на карте, где полегло так много наших дедов и прадедов? Автору удалось с достаточно высокой степенью вероятности установить, какие события происходили в районе, где весной сорок второго вела боевые действия 135-я стрелковая, или, как ее называли среди соединений 41-й армии - 'болотная дивизия'. Для этого был использован сайт 'Мемориал', где ЦАМО выставил в сеть списки безвозвратных потерь РККА, хранящиеся в его фондах. За что хотелось бы выразить ВЕЛИКУЮ благодарность создателям сайта - руководству и сотрудникам корпорации "Электронный Архив"! Юрист из Москвы Михаил Александрович Тихонов прислал карту Смоленской области военных времен. Также были использованы мемуары и письма
  ветеранов 135-й стрелковой дивизии, хранящиеся в фондах Народного музея этого соединения и архиве автора. После чего оставалось только свести воедино воспоминания, донесения, списки, извещения, журналы захоронений, населенные пункты, а также ориентиры, указанные на топографических картах и других схемах, нарисованных бывшими командирами и штабными работниками 135-й. Так и появился ответ на вопрос - что происходило на севере Смоленской области с самого начала войны?
  Огненный смерч почти два года непрерывно бушевал в районе, расположенном в 15-20 километрах к юго-западу от города Белого, центром которого условно можно считать нынешнее Красногородское озеро. С октября сорок первого там бились с врагом воины 250-й стрелковой дивизии 30-й армии и кавалерийского корпуса генерала Доватора, с марта сорок второго - 134-й, 135-й и 234-й дивизий оперативной группы генерала Колпакчи из 4-й Ударной. С лета того же года - 262-й стрелковой, а с ноября 6-го Добровольческого сибирского корпуса . Двенадцать с половиной тысяч советских военнослужащих из Новосибирска, Омска, Красноярска, других сибирских городов и Алтая, попавших в окружение 10.12.1942, навечно остались лежать в земле возле деревни Плоское, располагавшейся когда-то в десяти километрах к югу от города - от данного села сейчас сохранился только дорожный указатель. Именно этот район местные жители по сей день называют 'Долиной смерти'. К югу от Белого сражались и гибли военнослужащие со всех уголков нашей страны - из Ивановской, Ярославской, Московской, Калининской областей, с Волги, Урала, Белоруссии, Украины, Кавказа, Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии. Впрочем, разве можно перечислить все населенные пункты, где родились и жили бойцы и командиры, похороненные в той страшной долине. Они говорили на многих языках, были разных национальностей, вероисповедания, но прибыли на свой последний рубеж, чтобы отстоять от врага нашу Родину. Тысячи из них так и остались на нем навсегда!
  Впрочем, фамилия ветерана умышленно не названа в данной повести, ведь она посвящена вовсе не какому-то конкретному человеку. Нет! Многолетняя работа проделана во имя светлой памяти бойцов и командиров, безвестно погибших возле крошечной речушки под названием 'Лосьмянка' и других многочисленных рек, озер, урочищ, гор, балочек, сопок, лесов, болот, сел, деревень, станций и городов, а также тех немногих фронтовиков, сражавшихся на передовой, которым довелось выжить в той страшной войне. Почему повесть не посвящена всем участникам Великой Отечественной? Читатель поймет это, прочитав всю повесть вместе со сносками....
  Жизненная философия людей, просидевших почти всю войну буквально в нескольких километрах, а зачастую - сотнях метрах от переднего края, описана А.И. Шумилиным: 'Меня как-то вызвали в штаб полка. Ожидая приёма, когда освободится начальство - нас при этом обычно держали 'на ветру', я наткнулся на подвыпившего капитана.... Он посадил меня рядом с собой на бревно, дал папироску и сказал...: - Вот послушай! Одни... живут и ночуют
  в избах, и считают себя фронтовиками..., а вас посадили в сугробы..., [потому что] на вас нет смысла переводить... сало и прочие съестные запасы.
  Лейтенант, давай разберемся! Кто, по-твоему, держит фронт? А кто просто так торчит... в окопах? Кто в постоянных заботах? А кто все делает из-под палки? Линию фронта держим мы - полковые. И нашими заботами вы сидите спокойно на 'передке' в своей траншее. Не было бы нас, вы давно бы все разбежались!.. В полку фронтовики - это [командир полка], его заместители и штабные, как я. В полку мы не одни. Тут снабженцы и кладовщики, начфины,... парикмахеры, медики, повара, и сотня повозочных. При штабе портные, сапожники и шорники, саперы, телефонисты и санитарочки в санроте, сам понимаешь! Все они - фронтовики и защитники Родины.... основной и постоянный состав полка, а вы, ...так сказать - временные людишки... всего на две- три недели. В[ы] считай..., сегодня [есть], а завтра...- нет! Кто [при этом] останется [в строю, и]... будет стоять против немцев? Ты знаешь, сколько вашего брата - желторотых лейтенантов за это время успело отправиться на тот свет? ... Нас совершенно не интересует, какие у вас...[на передовой] потери. Чем больше, тем лучше, это значит, что полк воевал, а мы - поработали!.. Слушай! Застелют вашими костьми нашу матушку землю, и ни один человек после войны не узнает ни ваших фамилий, ни... могил.... А мы будем живые, и наши фамилии будут фигурировать в отчетах и наградных листах'.
  О своем отношении к подобным лицам и их страшной философии автор 'Ваньки-ротного' в своей рукописи написал много лет назад такие слова: '...если вы увидите увешанного наградами, знайте, что любая из [них] имеет обратную сторону. Воевали и шли под свинец не те, кто погонял нас, ротных, по телефону, не те, кто рисовал на картах кружочки и стрелы, не те, кого стригли и помадили [в тылу].... Начальники... по телефону требовали, угрожали... расправой, крыли трёхэтажной матерщиной. А когда я являлся с докладом - снисходительно улыбались,... иронично удивляясь,... [и] не стеснялись прямо в глаза спросить:
   - Ты ещё жив? А мы думали, что тебя убило! И деревню не взяли?... Смотри[те] - он даже не ранен!..
  Невидимая стена разделяла фронт на два лагеря. Одни сидели в тылу... за солдатскими спинами, а мы ценой своей жизни и крови добывали им деревни. Чем тупей и трусливей были они, тем настойчивей и свирепей, гнали... нас вперёд. Мы были жертвой их промахов, неумения и неразберихи.... Все эти прифронтовые 'фронтовики' и 'окопники', должны [теперь] тихонько сидеть..., гадить в галифе и помалкивать в тряпочку, о том, что они воевали и видели войну, чтобы ненароком не испачкаться в собственном дерьме.... Я служил службу 'погонялы' своих солдат на верную смерть. В этом я признаюсь, беру на себя вину [и] каюсь - на мне лежит этот тяжкий грех. А начальники мои перед солдатами остались не виновными. Они... не кричали, в атаку их... не гнали, трибуналом не пугали, [ведь] у них были для этого командиры рот - Ваньки ротные!.. Не думайте, что я что-либо сгущаю, мне иногда от обиды просто хочется всех подальше послать! Как они только выжили, сидя у нас за спиной?!.. Мы были тем мусором, цена жизни которого была мала и ничтожна...'
  Автору удалось разыскать лишь одного из ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ ветеранов - 'окопников' 135-й стрелковой дивизии, неоднократно видевшего врага сквозь прорезь прицела и смерть в рукопашных боях - полковника в отставке Дмитрия Андреевича Крупейникова, проживающего сейчас в городе Ярославле. В марте - мае сорок второго восемнадцатилетний младший лейтенант воевал в должности командира взвода и роты 396-го стрелкового полка, затем, после выписки из медсанбата был ротным в 497-м полку - обе эти части сражались у деревень Залексоновка, Бор, Лосьмино, Гудилово, Глинцево, Воробьево вместе с подразделением, описанным в работе, представленной на суд читателя. Он, как и герой повести, выжил совершенно случайно, получив в течение двух недель три ранения, в результате последнего из которых был эвакуирован сначала в Торопец, затем в Калинин, а
  позже - в г. Горький. В дивизию Дмитрий Андреевич больше не вернулся, а его слова, сказанные автору 26.03.2008 после прочтения черновика данной повести, набросанного еще до поездки в коломенский музей, являются поистине высшей наградой, гораздо более ценной, чем общественное признание или вручение всевозможных медалей и орденов: 'Спасибо вам за правду!'.... Незадолго до своей кончины он прислал вышедшую в 2010 в Ярославле книгу "Люди и подвиги" с дарственной надписью от автора
  
   Книга
  
  
  Все остальные описанные в повести бойцы, командиры, военачальники и гражданские лица также являются историческими персонажами. Единственное исключение среди них - военнослужащие 3-й батареи 45-мм противотанковых пушек 173-го отдельного противотанкового дивизиона, или, как значится на оттиске печати данной части, найденном в одном воронежском архиве - 'Отдельный 173-й дивизион ПТО'. Установить имена этих давно умерших людей, ставших '...просто землей и травой', за исключением случайно выжившего в сорок втором комбата пока не удалось из-за особенностей учета безвозвратных потерь в 'болотной' дивизии. Но об этом ниже....
  
   Стенд с ыещами П.И.Пожариского [Магерамов]
  
   Личные вещи Петра
  
   основной текст
Оценка: 5.97*27  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023