ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Кранихфельд Макс
База

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 6.87*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Глава из повести "Джамахирия"
  База
  Поимка снайпера на какое-то время сделала Стасера и всю группу участников героями и знаменитостями. Рунге от щедрот распорядился на три дня освободить их от дежурств и усталые до предела измотанные парни, наконец получили возможность по-человечески выспаться. Все первые сутки они провели, не покидая коек своей импровизированной казармы. Жили гарды в небольшом металлическом ангаре хоть и оборудованном кондиционерами, но, тем не менее, за день нагревавшемся до такой степени, что до самого утра температура внутри вполне походила на парную в финской сауне, а с утра беспощадное солнце начинало свою работу по новой. Обычные двухярусные койки с панцирной сеткой, ностальгически памятные по временам службы в Советской, а кому и в Российской армиях, укрытые тем не менее смотревшимися на них совершенно инородными телами штатовскими армейскими ковриками из полиуретана и застеленные импортными же спальниками. Кое у кого были и стащенные невесть откуда тумбочки для хранения личных вещей и туалетных принадлежностей, но таких счастливцев оказалось немного, большинство довольствовались подвешенными на кроватные спинки рюкзаками. Сидели обычно все на тех же койках, или на раскладных походных стульчиках с брезентовыми сидушками. Отделенный ширмой пустынного камуфляжного цвета офицерский кубрик по интерьеру ничуть не отличался от общего помещения, разве что четыре койки командиров групп обитавших в нем стояли в один ярус.
  Стасер, блаженно развалившись на своем спальнике, мечтательно изучал металлический потолок ангара. Где-то над головой на последнем издыхании от неравной борьбы с жарой подвывал кондиционер, гоня вниз поток чуть менее горячего воздуха, чем снаружи. Электричеством база питалась от двух довольно мощных ДЭСок, и на обеспечение комфорта, а особенно работу кондиционеров его не жалели, благо соляры вокруг было вдоволь. На соседней койке в тон надрывающемуся кондишену подвывал, неумело терзая гитару, Змей. Получалось у него из рук вон плохо, и с горем пополам закончивший в детстве музыкальную школу Стасер время от времени вздрагивал от наиболее фальшивых пассажей. Вздрагивал, то вздрагивал, но в слух никакой критики не высказывал. Уж очень болезненно воспринимал командир Альфы любые, даже самые завуалированные намеки на полное отсутствие у него музыкальных талантов. Впрочем, вероломство наступившего ему в детстве на уши медведя, Змей с лихвой компенсировал энтузиазмом и эмоциональностью исполнения. Вот и сейчас его наголо выскобленный опасной бритвой череп аж покраснел от натуги, а квадратное не обезображенное признаками разумной жизни лицо горело небывалым одухотворением.
  Стасер невольно прислушался, что за боевой напев в этот раз настолько взволновал бравого рэббита, и от удивления даже присвистнул.
  
  В час, когда запутается Солнце
  В пелене рассветного тумана,
  Мы пойдем путями македонцев
  По дорогам древнего Ирана.
  
  И увидят крепости и башни,
  И гробницы древних Сасанидов
  Наш напор безудержный и страшный -
  Месть за фалангистов Леонида!
  
  - Эй, бамбук! - дружелюбно обратился он к Змею. - Ты, недоученное дитя чукотских чумов, откуда такую исторически насыщенную песню раскопал?
  - Блин, вот вечно ты не вовремя влезешь! Только получаться начало! А чукчи, между прочим, у нас в Тюмени не живут! И вообще это от Чукотки далеко, чтоб ты знал... А песню, мне один из моих парней записал, слышал где-то дома...
  - А-а, - понимающе протянул Стасер. - Значит, кто-то из парней, тогда ладно, а то я уже начал беспокоиться за твое душевное здоровье...
  - За свое беспокойся! Душевной болезнью заболеть может только тот, у кого душа эта самая есть. Хотя тебе тоже не грозит, для того чтобы сойти с ума его надо для начала иметь...
  Надо сказать, что, несмотря на общую свою простоту и даже примитивность, Змей имел весьма оригинальное философское представление об устройстве мира. Он был ярым материалистом, правда не на сознательном уровне, а скорее на бытовом. Выражая свою позицию четкими и понятными фразами-лозунгами типа: "Когда сдохнем, черви сожрут и не спросят, где чего чужого хапнул и кого как кинул!", или "Жить хорошо надо сейчас, дальше уже ни хера не будет!" А когда с ним с целью элементарно подразнить заводили разговоры о душе и ее попадании после смерти в ад, где черти в обязаловку потянут на сковородку даже не смазанную рафинированным подсолнечным маслом, Змей вполне натурально злился и постоянно рассказывал, как, будучи в разведдозоре в пригороде Грозного, случайно нос к носу столкнулся с до зубов вооруженным "чехом", которому, не растерявшись и вскрыл вполне успешно пузо ножиком. Никакой души покидающей бренную оболочку "чичика" при этом не наблюдалось, хотя умер клиент буквально на руках Змея.
  - Ладно, - решил зайти с другого конца изнывающий от безделья и скуки Стасер. - А хоть о чем поешь, ты представляешь? Кто этот твой Леонид и его фалангисты, к примеру, знаешь? Или так просто воздух трясешь?
  - Знаю, успокойся, - удивительно миролюбиво махнул рукой Змей. - В школе учился, как-никак обязательное среднее образование тогда было. Леонид этот спартанский царь, а фалангисты это его бойцы, с которыми он целую армию пидарабов в каком-то ущелье с уж больно заковыристым названием держал...
  Несколько обидную приставку "пид" Змей постоянно добавлял к местным арабам, важно замечая на вопросы, что это де им положено в связи с их половой ориентацией. Видимо и царь Леонид тоже в свое время бился по его мнению исключительно с сексуальными меньшинствами.
  - Ух ты, и верно! - искренне порадовался за командира Альфы Стасер. - Не думал, что ты так в истории силен!
  - Спартанцы вообще по жизни конкретные пацаны были, - поспешил закрепить успех, польщенный комплиментом Змей. - Ну типа теперешних спецов! А пидарабы они что? Никогда они путными вояками не были! Вот Ленька с братвой и расколбасил их там, пока они обходной дороги не нашли и кучей с тыла не навалились.
  - Надо же, какие глубокие познания, - все-таки не выдержал и едва сдерживая смех вступил в разговор третий обитатель офицерского кубрика - командир Дельты поджарый чернявый парень неопределенной национальности по прозвищу Бек.
  - Вот только мыслится мне, что не в одной воинской выучке тут было дело. Они же тогда город свой от набега вражеского защищали. Там же жены их остались, дети... А на что хаджи способны не вам рассказывать, сами не хуже меня все знаете. Вот и дрались насмерть, и любой из нас в такой ситуации также дрался бы, да и сами хаджи сейчас именно по этому амерам накладывают будь здоров. Кому понравится, что твою родину чужой сапог топчет...
  - Ну ты полегче тут с такими рассуждениями, все же эти уроды не только амерам рыло периодически начищают, нам тоже не кисло достается. Так что нечего под их козлиные действия моральную базу подводить!
  Бек на этот выпад лишь удивленно пожал плечами:
  - Странный ты человек, Змей, ты вроде и живешь и делаешь все правильно, все как надо. Но по тупости своей ни хрена не понимаешь истинного смысла вещей, а потому все у тебя как бы наугад, от фонаря. Образования тебе не хватает, вот что! Ты вроде сердцем все правильно осознаешь, а объяснить даже для себя самого не можешь. Удивляюсь, как тебе вообще при таких раскладах группу доверили...
  - Да уж не в Советской Армии, и без марксистско-ленинской теории справляемся, и без замполитов обходимся, особенно тех, кто раньше медресе закончил, а теперь своих братьев по вере отстреливает. Или думал я про тебя не знаю ничего? Шалишь, брат! Шило-то, оно острое, в мешке не спрячешь!
  - А я и не скрывал никогда, - криво улыбнулся Бек. - Одно другому как-то не мешает. У нас в Татарстане это нормально.
  - В Татарии, - с подковыркой поправил Стасер, он отлично знал, как ревностно относились к добытому еще в девяностом году названию жители этой своеобразной мусульманской республики в составе вполне европейского государства.
  - В Татарстане, родной, в Татарстане... Нету больше Татарии... - сладким голосом пропел Бек. - Хотя и не в названии дело.
  - Ладно, проехали, - дружески хлопнул его по плечу Стасер. - Так расскажи, ты что и правда в медресе учился.
  - Не в медресе, в исламском институте и то недолго, - неохотно ответил Бек.
  - Врага надо знать! - постепенно распаляясь, рубанул он рукой воздух. - А вы не знаете, и знать не хотите. Кто из вас хоть раз, пусть из любопытства, заглянул в Коран? Никто! Кто читал вахаббитскую литературу? Никто! А на хрена?! Правильно, что нам?! Мы если надо вертушки вызвали или артиллерию и раскатали всех в лепешку... Вот еще заморачиваться, да разбираться что там у этих пидоров в головах, да почему это, а не что-нибудь другое... Да вы знаете вообще, что ислам - самая миролюбивая религия?! Что воины ислама как таковые - вообще нонсенс?!
  Змей и Стасер молча слушали, удивленные неожиданной вспышкой всегда непробиваемо спокойного Бека, а тот продолжал кипятиться.
  - Большая половина наших парней всю свою сознательную жизнь только и занимается тем, что борется с исламским фундаментализмом по всему миру! То в Чечне, то в Таджикистане, то здесь... Но никому из них и дела нет, что это собственно за фундаментализм такой и вообще почему?! Дебилы! Конечно! Стрелять оно проще, особенно когда у тебя снайперка последней модели, а у полуголодного оборванного нищего духа кремневый карамультук! Вот только хрен вы угадали! Все меняется и уже теперь тот самый дух вооружен и экипирован не хуже вас! И дальше соотношение постепенно будет меняться в его пользу! Потому что он не изнежен и не избалован роскошью и благами цивилизации, как большинство ваших соотечественников, потому что он рожает себе десяток сыновей, а вы, боясь лишней ответственности и тягот, не можете себе завести и одного ребенка. Да уже потому, что это именно он - небритый дух, выполняет у вас дома всю черную и грязную работу, которой вы не хотите заниматься сами. Да! Он живет у вас дома, и на сделанные, на вас же, деньги покупает оружие, для тех своих соплеменников, кто скачет по горам и в вас стреляет. А вы только бестолково ржете! И ни хрена не видите, как этот мир катится в пропасть! Если так пойдет и дальше, то лет через пятьдесят на планете будет один сплошной исламский халифат!
  - Ну и что ты предлагаешь? - нарочито спокойно спросил Стасер.
  Змей молчал, бестолково хлопая глазами, подавленный безрадостной картиной щедрыми мазками нарисованной Беком.
  - Я ничего не предлагаю, все уже предложили давно, и люди поумнее, чем я, - устало махнул рукой Бек. - Вы сильно ошибаетесь, если считаете, что в наших правительствах сидят полные дебилы и жулики. Если бы они действительно были кретинами, то просто не заняли бы своих постов. Все они прекрасно видят и понимают. Я не имею в виду конечно уровень продажного мэра провинциального городка, дающего за взятки преимущества черножопым торгашам с юга, или ссученного мента, покрывающего действия этнических преступных группировок. Я говорю сейчас о главах правительств и крупнейших спецслужб мира, включая сюда, кстати, и Штаты, и бриттов, и Израиль... Называется эта байда - "доктрина Золотого Миллиарда"...
  - Это типа столько денег стоит? - подал голос, несколько очумевший от такой длинной речи Змей.
  - Это типа столько цивилизованных, что называется "белых" людей живет на Земном Шаре, - коротко обрезал его Бек. - Так вот, интересы этого миллиарда живущего достаточно благополучно и обеспеченно, жестко не совпадают с интересами остальных миллиардов населяющих планету и только и думающих, как бы отобрать и поделить на всех, то, что есть у миллиарда белых.
  - Ну мы, русские, в этот миллиард тогда точно не входим, разве что какие-нибудь москвичи и прочие пидоры наворовавшие бабок во время всей этой долбанной перестройки, - снова встрял Змей. - Так что пусть пиндосы засовывают эту доктрину себе в задницу. Я, если честно, и сам не прочь отнять и поделить ихнее бабло!
  - А вот тут ты не прав, Змей, - тихо ответил Бек. - Ты посмотри на местных хаджей повнимательнее - они же нищие, как коленка. У них же ничего нет, вообще ничего! Да есть какая-то там нефтяная элита, что на роллсах да кадиллаках рассекает, но это же капля в море. Да любой средний россиянин по сравнению с ними богач! И они это знают и ненавидят его за это похлеще, чем ты амеров! Тут еще и религиозную рознь учитывать надо.
  - Да ладно, брось! - вмешался Стасер. - К русским тут традиционно хорошо относятся. Тут же наши советники постоянно тусовались, оружие мы им поставляли, да и вообще поддерживали...
  - Ага, поддержал дурак голодного тигра! Уж тебе-то не стоит такую пургу гнать, сам же только со снайперской охоты! Или эти хаджи не знали, что на базе в основном русские гарды?
  - Ну это, понятно! Война идет, и все такое... Единичный случай, короче...
  - Ага! Единичный! А монумент шахидам ты в Багдаде не видал? Тем самым, что школы и всякие прочие норд-осты в любимой иракским народом России захватывают!
  - Да ну, неужели правда?! Это где же такое блядство? - искренне удивился Змей.
  - Есть такой... - угрюмо подтвердил Стасер. - В Багдаде тебе любой покажет, как же - достопримечательность! Единственный в своем роде монумент этим уродам во всем мире...
  - А что Саддам их семьям пенсии платил, не зависимо от того, в какой стране они теракт устроили, вы тоже не в курсе? Нет, ребятки, все! Время, когда еще можно было отсидеться и сказать, меня, мол, эта проблема не касается, кончилось! Теперь вопрос стоит так: или мы их навечно поставим на место, или они нас попросту уничтожат. И не надо уповать на ядерное оружие и высокие технологии! Это бесполезно: средства массового поражения применить просто-напросто никто не решится, а их численное превосходство легко сведет на нет любые технические преимущества. Да даже если они заплатят десятком своих жизней за одну нашу и то они будут в плюсе! А учитывая то, что с каждым годом среди нас становится все меньше тех, кто хочет и может оказать им сопротивление, то и вообще лет через двадцать им даже напрягаться не придется.
  - Ну раз есть какая-то там доктрина, какие-то планы взятия ситуации под контроль на самом верху, то, наверное, все не так уж и трагично обстоит, - резонно возразил Стасер.
  - Да, слава Богу, есть люди, которые понимают нависшую над белой цивилизацией угрозу, и готовы с ней бороться. А бороться с агрессивным исламом можно и нужно изнутри: стравливать между собой различные радикальные группировки отличающиеся толкованием тех или иных догматов, поддерживать различные кланы и этнические группы ненавидящие друг друга по национальному признаку... Вобщем действовать исподтишка по еще римскому принципу "Разделяй и властвуй". А вот для этого, каждый, кто вроде нас находится на переднем крае борьбы, должен знать с кем, а точнее с чем он имеет дело, внимательно изучать Коран, язык и культуру врага, ловить его на религиозные противоречия, умело пользоваться его же идеологическим оружием...
  - Ладно, уймись! - коротко прервал Стасер разошедшегося аж до выступившей на губах пены Бека, ему вдруг стал абсолютно неинтересен этот хлещущий стандартной расистской паранойей разговор. - Хочешь, изучай! Нам только со Змеем не надо мозги засирать... Мы сюда вовсе не бороться с мировой исламской гидрой приехали, а чисто конкретно деньги зарабатывать. А платят нам, как ты наверное заметил, за охрану объекта, потому мы не задумываясь будем отстреливать на подступах к нему любых агрессивных индивидуумов будь они белые, желтые, черные, или голубые в белый горошек. Я правильно говорю, Змееныш?!
  Не слишком много сумевший уловить из сказанного Змей усиленно закивал бритой макушкой:
  - Ну да, бабки взарез нужны, это факт! А кого за них мочить надо - вопрос десятый!
  - Да что с вами, плебеями разговаривать! - в сердцах махнул рукой, поднимаясь с койки, Бек.
  Освобожденные от его веса пружины в такт высказыванию негодующе забренчали.
  - Вот из-за таких, как вы...
  - Говорю же, успокойся! Достал уже! - прервал его Стасер. - Ты же сам мусульманин! Так какого хрена гонишь на своих единоверцев?!
  - Да причем здесь мусульманин, не мусульманин! - вновь вскинулся Бек. - Я не о вере говорю, а о вполне экономическом разделении! На богатых и цивилизованных, и на нищих и диких!
  - Ну и отвали от нас, нищих и диких! - угрюмо посоветовал, вновь начиная щипать гитарные струны Змей. - Вали к своему золотому миллиарду, а то скоро время намаза!
  Досадливо махнув рукой и смешно тряся головой, будто все еще продолжая прерванный диалог, Бек широкими шагами направился к выходу из ангара. Отдергивая отделяющий офицерский кубрик полог, он нос к носу столкнулся, едва не врезавшись в выставленное вперед литое плечо с командиром группы Чарли.
  - Ну и куда ты прешь, рожа конская? Не видишь, здесь люди ходят?!
  Командир Чарли - пышущий здоровьем крепко сбитый крепыш, прозванный Конем за потрясающую выносливость и общую жизнестойкость, в ответ лишь радостно скалит крепкие идеально белые будто и впрямь лошадиные зубы. Группа Чарли сейчас дежурит на периметре и соответственно Конь исполняет обязанности дежурного командира охраны, поэтому он полностью упакован в легкий бронежилет и разгрузку. В почти сорокоградусную полуденную жару такой наряд не самое лучшее, что можно пожелать сослуживцу, однако Коня это похоже мало тревожит, лишь струйки пота, периодически чертящие замысловатые извивы на запыленном лице доказывают, что и его железный организм тоже подвержен воздействию местного климата.
  - Опаньки, а что это, парни, здесь вдруг так конюшней завоняло? - делая вид, что не заметил вошедшего, глубокомысленно вопрошает Змей. - А, Конь, здорово, извини, сразу не заметил! А ты чего это в полной парадной сбруе? То есть я хотел сказать во всем снаряжении...
  - Здравствуй, здравствуй, гад ползучий! Что я слышу? Тебе какой-то запах не нравится?
  - Что ты?! Что ты?! Я совсем не то имел в виду! - в притворном ужасе верещит Змей. - Только не бросай меня в терновый куст!
  - Вот еще! Связываться с тобой, клоуном! Здорово, Стасер!
  - Здрав будь, боярин!
  Стасер звонко хлопает по протянутой пятерне, по крепости и сухой жесткости действительно чем-то неуловимо напоминающей конское копыто. Коня здесь любят. За легкий веселый нрав, спокойную доброжелательную силу, честность и особую мужскую доброту ничего общего не имеющую с сентиментальным слюнтяйством.
  - Слышь, Стасер, там какая-то муть творится. Сейчас по рации на нас выходили из Центрального, что-то они не понятное планируют. Вроде какую-то колонну будем сопровождать. Короче тебя Хайгитлер срочно к себе требует.
  - Да ладно хохмить-то! Какую на хрен колонну, это же не наш профиль?!
  - Да не знаю я толком! Давай короче, поднимайся и мухой к Рунге, он все расскажет.
  - Блин, вот не вовремя ты появился, Коняра! Только я слегка покемарить надумал после обеда... - бурчит Стасер, нехотя приподнимаясь с койки и вслепую нашаривая стоящие где-то под ней ботинки.
  - Нет, вы только гляньте на него! - негодующе всплескивает руками, будто рассерженная базарная торговка, Конь. - Он еще и недоволен! А то, что я не жалея ног несся по жаре к нему с радостной вестью о предстоящем походе он уже не помнит! То есть мне за заботу да ласку даже спасибо ждать не приходится!
  - Ох, исполать тебе, барин! - изображает неудачную пародию на поясной поклон Стасер. - Благодарность тебе моя вечная! Да чтобы ты был всегда здоров! Подков тебе золотых! Бант с цветами тебе в гриву! Уздечку с брюликами на шею!
  Конь разражается радостным ржанием, чем доводит и так заливающегося смехом на своей койке Змея буквально до судорожных колик.
  
  
  Рунге встретил Стасера привычно сухо. Прямой как палка немец восседал за узким конторским столом обдуваемый струей прохладного воздуха выдуваемого напряженно пыхтящим кондиционером. Блеснули стекла элегантных профессорских очков, их наличие само по себе было довольно неприятным признаком. Обычно Рунге весьма щепетильно относился к производимому им на окружающих впечатлению и любая деталь, могущая хоть как-то подпортить имидж крутого вояки, безжалостно удалялась. Потому, несмотря на всем известную близорукость очки капитан кроликов позволял себе лишь в крайне важных случаях, видимо сейчас такой случай как раз и был. На столе перед немцем была разложена желто-коричневая карта окружающей пустыни, редкие зеленоватые вкрапления чахлых оазисов лишь слегка разбавляли общий мертвенно-песчаный фон. Рунге водил по карте допотопным курвиметром тщательно вымеряя длину лишь ему одному понятной кривой линии, справа. На самом краю стола замер высокий тонкостенный стакан, наполненный коричневатой жидкостью. Традиционный чай со льдом. Ни кофе, ни колы Рунге не признавал в принципе. Судя по тому, что жидкости в стакане оставалось еще больше половины, а кубики льда давным-давно растворились, напиток был полностью забыт и не оказался до сих пор нечаянно пролитым на пол или карту лишь благодаря довольно обширным размерам стола.
  Капитан даже не поднял головы в ответ на бодрое рявканье Стасера строго уставным образом сообщившего о своем прибытии, лишь коротко по-деловому кивнул на придвинутый торцом к его собственному стол и стоящие вдоль него стулья. Стасеру ничего не оставалось делать, как последовать этому не слишком любезному приглашению и в ожидании объяснений пялиться на карту где курвиметр капитана продолжал тщательно выводить непонятную кривую. Наконец колесико инструмента, проскрипев последний сантиметр по бумаге, замерло. Рунге еще несколько секунд внимательно вглядывался в ту точку на карте, где оно остановилось, затем медленно поднял глаза на Стасера. Ох, не понравились гарду глаза начальника! Нехорошие они были, красные как с похмелья, или недосыпа и вместе с тем какие-то загнанные, больные, точно как у родных российских алкашей с большого перепою мающихся. Вот только спиртного Рунге на дух не выносил, и все на базе об этом знали.
  - Хочу сообщить Вам, лейтенант, что на следующей неделе наша база будет подвергнута инспекции руководства Компании. К нам прибывает специальный инспектор, очень высокопоставленный сотрудник, имеющий большие полномочия. От того, какое мнение у него сложится о состоянии дел на нашей базе, боеспособности нашего подразделения и компетентности офицерского состава, будет зависеть очень и очень многое. Начиная от объема поставки необходимого оборудования и вооружения и заканчивая перспективами карьерного роста... Вы ведь не собираетесь до старости скакать по развалинам и палить во все что движется? Не надо меня прерывать, это был риторический вопрос. Вы ведь знаете, что такое риторический вопрос? - Рунге коротким жестом остановил собравшегося было отпустить какую-нибудь колкость Стасера и на несколько секунд замолчал с совершенно потерянным видом массируя переносицу.
   - С Вами все в порядке, капитан... - наконец решился осторожно прервать затянувшееся молчание Стасер.
  - Да, да, конечно, - тут же вскинулся Рунге. - Прошу простить. Просто устал. Так вот. Инспектор пробудет на нашей базе сутки. Для проверки боевой готовности и эффективности охраны этого более чем достаточно. Естественно все должно быть подготовлено: проверено оборудование постов, вычищено и исправно оружие, столовая и спальное расположение убраны и, конечно, внешний вид Ваших бандитов должен быть соответствующим...
  "Ты еще про покраску травы не сказал и про привязывание веточек к деревьям, чтобы крона была симметричной, птеродактиль, - зло подумал Стасер, не забывая между тем почтительно кивать в такт высказываниям начальства. - Видимо это неистребимо! Вечная дурацкая показуха, так раздражавшая в родной Российской армии, нашла свое воплощение и здесь! Хотя, чему удивляться! Ведь Рунге - восточный немец, а там почти пятьдесят лет вовсю копировали порядки непобедимой и легендарной! Одно не понятно. Зачем же ты меня все-таки позвал? Ставить задачу на грандиозную приборку и приведение в порядок надо было на общем совещании командиров групп, а ты вызвал меня одного. Значит, есть что-то еще, то к чему ты никак не можешь подступиться сразу, а только с подводящим прологом в виде нудной лекции о наведении "строго уставного порядка". Ох, не нравится мне все это, ох, не нравится...
  Меж тем немец все так же монотонно перечислявший все это время мероприятия по подготовке к встрече высокой инспекции, которые по его мнению следовало бы провести, видимо счел вступительную речь законченной и перешел к главному. Голос его враз изменился, превращаясь из невыразительно-убаюкивающего в жесткий, рубленный, командный.
  - Однако, кроме вышесказанного, есть еще один нюанс. После окончания работы на нашей базе инспектор, кстати, его фамилия Мактауб, должен будет отбыть в Багдад с последующим вылетом из страны.
  Стасер преданно ел глазами начальство.
  - При этом инспектор Мактауб желает, добираться от нас до Багдада автотранспортом... - Рунге сделал многозначительную паузу, для пущего привлечения внимания задрав вверх указательный палец.
  - Храбрые дураки встречаются почти так же часто, как дураки обычные, - пожал плечами Стасер. - Нам то, что до этого? Обидно, конечно, будет, если этот Маклауд не довезет до главного офиса хвалебный отзыв о нашей базе, но тут уж, как говорится Аллах, он бывает и вправду акбар...
  - Во-первых, не Маклауд, а Мактауб. А во-вторых, прекратите паясничать! - прервал его Рунге.
  - Слушаю и повинуюсь, мой повелитель, - произнес по-русски Стасер, сопроводив свои слова учтивым восточным поклоном. - Как скажете, капитан. Только эта затея выглядит довольно безрассудно. До Багдада примерно двести километров и практически все их придется преодолеть по партизаноопасным районам, по красной зоне. Вероятность попадания в засаду очень велика.
  - Инспектору это известно. Но, тем не менее, он желает лично ознакомиться с ситуацией в стране. Не по газетным публикациям и коалиционным сводкам, а лично! Scheisse! - свое любимое "Scheisse" Хайгитлер буквально выплюнул, ясно показывая истинное отношение к причудам то ли слишком храброго, то ли слишком глупого инспектора.
  Стасер молча ждал, в конце концов, дурь приезжего чиновника не являлась достаточным основанием для того, чтобы сильно нервничать.
  - Охрану и сопровождение инспектора при поездке в Багдад будет обеспечивать Ваша группа, лейтенант! - глубоко вздохнув, собравшись с духом, как перед прыжком в холодную воду, выпалил Рунге.
  - Что?! - Стасер вначале решил, что он ослышался. - Это как? Вы что, капитан? Это же не наша работа! Проводкой колонн занимаются совсем другие команды... У нас же нет подобного опыта!
  - Это категорическое требование Мактауба, - устало опустил голову под пристальным взглядом Стасера Рунге. - Он наотрез отказывается от привлечения специалистов какой-либо из охранных компаний занимающихся безопасностью перевозок. Профессиональная гордость, мать его!
  - Да пусть он засунет себе в жопу эту гордость! Он что совсем идиот?! Может еще и в самолет в Багдаде нам сесть вместо пилотов?! А?! То, что летчики из другой фирмы его не смущает? А что?! Какая разница?! Если доедем до Багдада, то значит, и с самолетом тоже можем управиться! Да что там самолет, нам и космический корабль по плечу! Мы же из Компании!!! Так что ли?
  Рунге молчал, не поднимая глаз от разложенной на столе карты и Стасер постепенно начал успокаиваться. Не с кем было спорить и ругаться, немец не хуже его самого понимал всю абсурдность планируемой операции. Вот только, так же как и он сам, ничего не мог поделать. Чертов Мактауб, (шотландец что ли?) не понятно с каких причин, решил устроить себе щекочущий нервы аттракцион, а то, что вместе с очередной дозой адреналина его драгоценный организм вполне мог словить девятиграммовый шукран от благодарного за освобождение местного населения ему не то было неизвестно вообще, не то мало волновало в виду врожденного кретинизма. Да и Аллах бы с ним, но благодаря своему начальственному статусу, этот урод тянул за собой еще целый десяток вполне нормальных трезво мыслящих парней и им оставалось лишь покорно, как идущие на бойню за бараном овцы, выполнять его самоубийственные прихоти. Ни Рунге, ни Стасер никак повлиять на ситуацию не могли.
  - Понимаешь, лейтенант, - неуверенно, будто через силу начал Рунге. - Твоя группа лучшая из четырех, все парни опытные, обстрелянные. Больше поручить это дело некому. Сам знаешь, если тебе окажется не по зубам, остальным группам и пробовать не стоит.
  - А к нам сюда это чудо как планируют доставить? - Стасер уже внутренне смирился с предстоящей работой и теперь мучительно просчитывал в уме различные варианты дальнейшего развития ситуации.
  - К нам он прибудет на вертолете, - заторопился Рунге, по тону заданного вопроса он тоже понял, что самая тяжелая часть разговора позади и справедливое негодование подчиненного больше не будет выплескиваться на его многострадальную подневольную, но вместе с тем командирскую голову. - С ним будут двое: личный телохранитель и секретарь.
  - Час от часу не легче... - тяжело вздохнул Стасер.
  Ему уже не раз приходилось сталкиваться с так называемыми "телохранителями" различных высокопоставленных особ. Прямо скажем, приятных воспоминаний эти встречи оставили мало. Возможно, ему просто не везло, но каждый раз он почему-то нарывался на людей донельзя высокомерных, не желающих слушать ни советов, ни указаний, считающих себя непревзойденными профессионалами и, тем не менее, быстро скисающих в условиях войны, где опасность для клиента существует реальная и постоянная, а отнюдь не кратковременная и по большей части гипотетическая, как в мирной жизни.
  Рунге понимающе кивнул и продолжил:
  - Поедете на трех "хаммерах", четвертый отдать не могу, здесь тоже машина может понадобиться. Маршрут я примерно накидал, вот смотри...
  
  
  
  Из конторского здания Стасер вышел уже ближе к вечеру. Огромное неестественно красное солнце медленно ползло за горизонт, напоследок окрашивая в розоватый цвет гигантские цистерны, сложенные из сырого кирпича стены зданий и отблескивающую жесть ангаров. Стасер остановился, любуясь этим неожиданным сочетанием закатных красок, не спеша с вкусным хрустом, повел затекшими плечами. Налетевший порыв жаркого пришедшего с раскаленной пустыни ветра швырнул ему в лицо горсть песка, противно резанули кожу жесткие кварцевые крупинки. Он зажмурился, привычно отплевываясь пропитанной вездесущей пылью желто-коричневой слюной. Прищурив в узкие щелки глаза, вновь глянул на прячущееся за край земли солнце, когда-то в далеком сопливом детстве он верил, что где-то там за едва различимой в пыльной дымке линией горизонта у солнца есть дом, куда оно каждый вечер уходит ночевать и откуда возвращается по утрам.
  Солнце садится - "день прошел, да и хрен с ним, хорошо, что не убили", сама собой всплыла в памяти старая армейская поговорка. Действительно не убили... Хотя это довольно странно, столько уже было самых разных дней, столько раз уже им представлялась такая возможность, а вот, надо же, до сих пор не воспользовались. Четко формулировать кто такие эти самые "они" сейчас не хотелось, просто ОНИ - местные хаджи и федайины, свои, домашние чичи и их хохлятские и прибалтийские наемники, короче все те уроды, что по жизни желали ему, Стасеру, зла. До сих пор всегда удавалось оставлять всех их с носом, выходить сухим из воды, порой даря на память врагу клочки своей шкуры, но все же без особых потерь. Теперь, похоже, надвигался очередной такой случай. Вновь колесо несущейся по жизни рулетки сделало очередной круг, и шарик запрыгал по вертящемуся полю, выбирая, где же остановиться. До сих пор ему везло в этой много лет длящейся игре, но рано или поздно запас любого везения, любой удачи переполняет отпущенный человеку лимит. И тогда бегущий по кругу шарик, кружась, останавливается в лунке зеро. Финита! В этот раз выиграло казино, и это уже необратимо! И наплевать, сколь грозен ты в рукопашной и как метко стреляешь навскидку! Зеро! Казино всегда выигрывает в конечном итоге. Любой, кто знаком с теорией вероятности подтвердит. Вопрос лишь в том, выиграет оно сейчас или позже. А пока крупье продолжает раскручивать колесо.
  - Аллах акбар! - донесся откуда-то со стороны города усиленный мегафоном крик муллы.
  Стасер невольно вздрогнул. Не мог он спокойно воспринимать этот вопль, уж больно много воспоминаний будил он в душе, бередя едва поджившие затянувшиеся заскорузлой коркой раны. Всплыли вдруг откуда-то из глубины памяти лица солдат его расстрелянного на окраине Грозного взвода: Киря, Сан Саныч, Тушкан, малыш-татарин Шайхутдинов, сержант Осинцев... Серьезные внимательные глаза, неулыбчивые сосредоточенные. Мальчишки, такие одинаковые и разные... Схожие молодостью, наивностью и различные такой короткой, но все же существовавшей доармейской жизнью... Не просто подчиненные, а товарищи, младшие братишки... И стандартные фразы похоронок: "погиб, выполняя боевую задачу", "пал, до конца исполнив свой воинский долг"... Теперь он даже мысленно не говорит таких слов, трескучих и чужих... Кому и за что был должен сгоревший живьем в БТРе Осинцев? Как и когда, успел так много задолжать, едва начавший жить двадцатилетний парень, продолжавший стрелять из пулемета, прикрывая отползающий к развалинам взвод, даже тогда когда полыхающий в машине огонь уже жег его тело.
  Здесь все не так, может от того, что война не своя, чужая... Может потому, что в нем самом мало осталось от того переполненного романтическими грезами лейтенанта, что плакал не чувствуя катящихся по щекам слез, тормоша завалившегося вдруг рядом с пробитым пулей снайпера горлом сержанта - замкомвзвода. Может потому, что с возрастом он стал жестче и циничней... Он не знал точного ответа. Непреложной истиной было только одно - здесь про смерть не говорили "пал, до конца исполнив долг", здесь не принято было плакать и клясться отомстить, здесь говорили "непруха" и отворачивались, пожимая плечами, стараясь лишний раз не смотреть, не впускать в себя отчаяние и боль. И сердца покрывались жесткой коростой старательно культивируемого равнодушия и цинизма, продолжая саднить и обливаться кровью внутри. Мы "псы войны", "дикие гуси", мы в любой момент готовы убивать и умирать, только плати! Нам плевать на смерть, как свою, так и чужую! Это лишь одно из досадных неудобств нашей работы, профессиональный риск! Жить тоже опасно - от этого умирают! Так что, вперед, псы! Команда: "Фас!", прозвучала! А тех, кто останется жив, ждут заветные бумажки с рожами президентов!
  - Можете ими подтереться, уроды! - вслух произнес Стасер, погрозив для убедительности куда-то вверх кулаком, и быстро зашагал в сторону залитого лучами заходящего солнца ангара.
  Новость о предстоящем походе его группа вопреки ожиданиям восприняла с философским спокойствием, по крайней мере, открытого недовольства никто не проявил. Так поворчали для приличия, как ворчал бы впрочем любой русский мужик по дурости начальства вдруг озадаченный неожиданным, с его точки зрения ненужным да к тому же еще рискованным и трудным делом. А вскоре и сам Стасер перестал рефлексировать по поводу предстоящей поездки, успокаивая себя мыслью, что двести километров это не тысяча. В конце концов, на их хаммерах вполне можно было пролететь такое расстояние за два-три часа, благо маршрут пролегал по довольно крупному шоссе, состояние которого хоть и не могло тягаться с европейскими автобанами, но все же поддерживалось примерно на уровне родных российских дорог. Да и вообще, многие гарды только проводкой колонн и занимаются, и ничего, как-то выкручиваются же, ну понятно, бывает, попадают в засады, бывает, гибнут, но не каждый же раз такие приключения. "Тем более давно проверено в первый раз и в последний обычно сходит с рук любая глупость!" - напомнил он себе собственное поверье.
  
  
  
  Выстрел грохнул неожиданно и совсем рядом, заставив его вздрогнуть как от удара бича. Он уже разделся до пояса и предвкушал несколько часов блаженного сна и полного покоя так желанного после рутинного без происшествий, но все-таки настоящего боевого дежурства с напряженным вглядыванием в осточертевшие силуэты развалин в надежде упредить в любой момент готовую вылететь оттуда смерть. Группа Стасера дежурила с трех часов дня до трех часов ночи, они всегда делили сутки на две смены, и сейчас на посты ушла группа Бека. Расчет был на то, что к утру на постах окажется сравнительно бодрая и выспавшаяся свежая смена.
  Нападения хаджей случались, как правило, под утро за пару часов до рассвета, именно тогда, когда усталость и сон так или иначе притупляют внимание даже самых бдительных стражей, а спящему человеку требуется гораздо больше времени чем вначале ночи на то, чтобы стряхнув с себя паутину предрассветных миражей включиться в реальность и начать действовать защищая свою жизнь. Когда-то в курсантской роте Стасера, замученной многочисленными караулами, это время, за наибольшую трудность выстаивания на постах, звалось "собачьей вахтой". Много позже, уходя со своей разведгруппой в рейды по контролируемой боевиками территории Чечни, он звал его часом волка. Все зависело от того охранник ты, или стремительно и бесшумно скользящий в неверных предутренних сумерках диверсант. Стасер благодаря неуемной энергии, несколько непочтительно обзываемой родственниками шилом в заднице, успел побыть и тем и другим.
  Однако, судя по звуку, выстрел прозвучал где-то совсем рядом, а значит хаджи каким-то пока не ясным способом сумели проникнуть внутрь тщательно охраняемого периметра. Если так, то дело совсем плохо. Схватив прислоненный к стене в изголовье кровати автомат, и уже на бегу подцепив брошенную рядом разгрузку с торчащими из карманов магазинами, Стасер, распихивая повскакавших с коек гардов бросился к выходу из ангара. "Лишь бы не пальнули из гранатомета... Лишь бы не пальнули из гранатомета...", - навязчиво стучало в голове, заставляя усерднее работать локтями, прокладывая себе дорогу в плотной массе также устремившихся к выходу человеческих тел. Достигнув наконец чуть светлеющего на фоне барачной темноты проема, Стасер настороженно вскинул к плечу автомат и в полуприседе метнулся на улицу, тут же нырнув в бок, чтобы как можно меньше маячить в прямоугольнике входа. Отскочив в сторону на десяток метров он присел на корточки, привалившись спиной к все еще веющему приятным, набранным за день теплом железу стенки ангара. Осторожно поводил из стороны в сторону стволом, тщательно всматриваясь в окружающую темноту, выискивая хоть какой-то признак движения, едва видимую тень, любой намек на присутствие врага. Все было спокойно, только из ангара продолжали выскакивать полуодетые бойцы. Кто в чем, некоторые даже в одних трусах, но все при оружии.
  - Эй! Что там у вас? - проорал усиленный мегафоном голос Бека и тут же с крыши конторского здания, где располагалось пулеметное гнездо, ударил мощный луч прожектора.
  Сноп света заметался, выхватывая из темноты то полуголых гардов, ощетинившихся во все стороны стволами, то чахлые скрученные тела редких деревьев, то бетонные стены окружающего базу забора. Нападающих нигде не было видно, и выстрелы не повторялись. Постепенно бойцы успокаивались, опускали оружие, тихо переговаривались, закуривали, обсуждая странное происшествие.
  - Эй, все сюда! Здесь раненый! - громкий крик, донесшийся откуда-то из-за ангара, заставил всех вновь защелкать поднятыми было предохранителями.
  - Значит все-таки хаджи... - пробормотал про себя Стасер, сторожко крутя во все стороны головой и неслышно скользя вдоль стены туда, откуда раздался крик.
  Мимо него попытался протиснуться кто-то вооруженный большой брезентовой сумкой с красным крестом. Стасер схватил торопыгу за рукав и с силой задвинул себе за спину. Косонув в его сторону самым краем глаза он признал отрядного доктора с само собой разумеющимся прозвищем Айболит.
  - Не торопись, медицина, целее будешь! - зло прошипел Стасер, для пущей убедительности корча доктору зверскую рожу.
  - Но там же раненый... - попытался протестовать тот.
  - Ничего потерпит. Лучше один раненый, чем двое мертвых. Не мельтеши, Гиппократ, мешаешь!
  Чуть присев, и лишь на четверть лица выглянув из-за угла, Стасер быстро отдернул голову. Ничего угрожающего и подозрительного впрочем, за доли мгновения, что длился этот беглый осмотр, заметить не удалось. Сделав знак доктору, чтобы оставался на месте и не шумел, Стасер плотно сжав зубы и с тихим шипением стравив сквозь них воздух, одним резким движением выметнулся из-за угла готовый тут же нырнуть обратно при малейшей опасности. Тишина. Ни выстрелов, ни криков... Будто этот участок базы полностью вымер. Вдруг впереди и справа практически не различимое в ночной темноте завозилось, издавая тихие придушенные всхлипы что-то большое и чуть более светлое, чем окружающий мрак. Взяв на мушку это странное шевеление, готовый при любом подозрительном движении влепить туда струю раскаленного свинца, Стасер, усиленно вертя головой по сторонам, чтобы успеть засечь врага если это ловушка, мелкими приставными шагами двинулся вперед. Всхлипы время от времени перемежающиеся стонами стали явственнее и громче постепенно сливаясь в непрерывный жалобный плач.
  Лишь подойдя почти вплотную, Стасер узнал Глисту. Глистой за непомерную худобу и слабосилие был прозван один из бойцов группы Бека. Взявший академический отпуск студент МГУ приехал в Ирак, по его собственному выражению, бороться с агрессивным исламом. Однако в борьбе этой прямо скажем, не преуспел, в первую очередь из-за полного отсутствия сколько-нибудь серьезной военной подготовки, ну и физическую немощь тоже не стоит сбрасывать со счетов. Каким образом будущий филолог ни дня не служивший в армии и автомат то видевший лишь в школе, играя в какой-то современный вариант "Зарницы", сумел настолько задурить головы вербовщикам Компании, что они подписали с ним контракт, для всех было неразрешимой загадкой. Тем не менее, факт оставался фактом, борец с исламом прибыл в Ирак и теперь пытался отрабатывать свой хлеб. Насколько знал Стасер, выходило это из рук вон плохо. Не приспособленный к тяготам военной службы Глиста был для своей группы настоящей обузой, Бек терпел его до сих пор лишь благодаря сходству их радикальных политических взглядов, но тоже старался использовать верного соратника больше для различных хозяйственных нужд и черной работы, не доверяя ему ничего серьезного. Не смотря на постоянные послабления в несении караульной службы, а может быть именно благодаря им, Глиста своей новой жизнью явно тяготился, понимая, что из-за витавшей в голове романтической дури влип совсем не туда, куда хотелось. Впрочем, не он первый открыл, что война вовсе не полное героических подвигов праздничное действо, а тяжелая и порой откровенно нудная работа на самом пределе душевных и физических сил человека. А после появления злосчастного снайпера, после первых потерь и впервые увиденных трупов, погибших насильственной смертью людей, Глиста окончательно скуксился, затосковал, полностью уйдя в себя и начал нервно вздрагивать от долетавших порой со стороны города звуков выстрелов и взрывов.
  Сейчас Глиста, полностью упакованный в каску, разгрузку и легкий бронежилет, тихонько подвывал, лежа в пыли и крепко обхватив правой рукой предплечье левой. Из-под судорожно сжатых пальцев крупными темными каплями стекала кровь. Чуть в стороне валялся автомат. "Правильно! - вспомнил Стасер. - Группа Бека сейчас на постах. Поэтому Глиста полностью экипирован. Только что он здесь делает? И с какого поста его принесло?". Склонившись над Глистой, продолжая держаться на стороже, и не опуская автомат, Стасер глянул в побелевшее лицо с закатившимися глазами, отметил нервно прыгающие губы и дергающееся веко.
  - Ну, солдат, что произошло?! Где тебя зацепило?! Это хаджи были, да?! Где, сколько?! Ну! Очнись, парень! Отвечай на вопросы, ну!!!
  Глиста нервно задергал кадыком, пытаясь что-то произнести, но из лихорадочно пляшущих губ вылетали лишь бессвязные всхлипы.
  - Ну, ну... Спокойнее, парень, спокойнее... Все хорошо... Я здесь... Я помогу... Давай, успокойся и говори... Где ты на них напоролся? Там, на периметре? Ладно, молчи. Просто кивни если я прав. Так, где тебя стукнуло? На периметре?
  Глиста судорожно закивал.
  - С этой стороны? Ты на вышке стоял, да?
  Снова кивок и протяжный стон.
  - Док! - развернувшись к осторожно выглядывающему из-за угла Айболиту, Стасер махнул рукой. - Давай сюда! Глисту в руку зацепило!
  Долговязый Айболит в несколько прыжков оказался рядом и с разбегу плюхнувшись на колени, склонился над раненым. Быстро пробежав чуткими длинными пальцами по перемазанным кровью рукам Глисты, он принялся методично отгибать его судорожно сжатые пальцы. Раненый задергался, пытаясь ему помешать, и Стасер левой рукой с силой прижал его худое костлявое тело к земле. Правая ладонь все так же напряженно тискала пистолетную рукоять автомата.
  - Тихо, тихо... Не дергайся... Сейчас док тебя перевяжет... Больно не будет, не волнуйся... Расскажи лучше, ты их видел? Видел их? Нет?
  Глиста отрицательно замотал головой, и что-то нечленораздельное промычал.
  - Не видел? Совсем никого?
  - Из развалин... Выстрелили... А я... Я...
  - Тихо, тихо... Я понял, понял... Успокойся... Из развалин выстрелили и попали тебе в руку, а ты побежал сюда, так?
  - Ага... Я... Я...
  - Все понял, молчи, ничего не говори.
  Стасера душила злость на этого бестолкового тюфяка, который умудрился поймать пулю, да еще бросил пост, и, вполне возможно, что пока они здесь с ним возятся, просочившиеся хаджи минируют резервуары на территории базы. Стасер готов был своими руками разорвать на части этого никчемного идиота, однако старался не показывать этого, понимая, что сейчас впаданием в пусть справедливый, но абсолютно бесполезный гнев делу не поможешь.
  Сзади гулко протопали быстрые тяжелые шаги, и рядом оказался Крот.
  - Ну, что тут у вас?
  Стасер неприязненно скривился, после происшествия с девкой-снайпером, он не мог воспринимать Крота без некоей доли брезгливости. Однако сейчас этот по-крестьянски основательный и сметливый парень был как нельзя кстати. Следовало срочно осмотреть ограждение и, сообщив Рунге о возможном прорыве провести тщательную проверку всей территории базы.
  - Да вот, Глисту подстрелили из развалин... - проговорил Стасер, мысленно прикидывая, что будет лучше: послать Крота к Хайгитлеру, а самому заняться осмотром или наоборот, отправиться на доклад лично.
  От этих размышлений его отвлек удивленный голос Айболита:
  - Да у него на руке ожог!
  - Что?! - Стасер аж подскочил на месте.
  Вместо ответа Айболит резко вывернул руку раненного, поднося ее к самому лицу Стасера и подсвечивая фонариком. Мышца левого предплечья была разорвана гораздо выше кости и походила на надрезанный кусок говядины в мясном ряду на базаре, темно-красная мякоть густо сочилась бордовой венозной кровью.
  - Само по себе царапина. Ничего важного не задето. Только зашить и как новенький будет, а мясо потом нарастет, - холодно проговорил доктор. - А вот на края внимательно глянь, и на кожу вокруг...
  Действительно края раны с одного конца покоричнивели и будто обуглились, схватившись уже набухающей гноем корочкой, а кожа вокруг приобрела ярко-красный оттенок и была осыпана мелкими вздувшимися пузырями.
  - Пороховой ожог. Характерный для выстрела в упор, - все тем же замороженным голосом продолжал док, убедившись, что Стасер в полной мере успел оценить предложенную картину.
  Крот тем временем поднял все так же валяющийся далеко в стороне автомат и понюхал ствол, после чего коротко подтверждающее кивнул в ответ на вопросительный взгляд Стасера. Автоматный ствол пах кислой пороховой гарью свежего выстрела.
  - Значит, самострел, - медленно закипая начал Стасер. - Страховку решил получить, мальчик?
  Глиста молчал, отведя в сторону взгляд и все еще по инерции всхлипывая.
  - Умный значит. Сшибить на халяву деньжат с зажранных капиталистов и свалить домой, рассказывать о своих подвигах и хвастать перед студентками шрамом. Так, да? Нет, родной, вот хрен тебе по всей морде... И не потому, что нам тут жалко чужих денег, или нас волнует, что ты будешь из себя героя корчить. А потому, сука, что нормальные пацаны здесь погибли и без денег остались, а ты, мразота, жив, и судя по всему, еще долго жить будешь! Вставай, стрелок, хватит тут комедию ломать! Сейчас док тебя перевяжет и бегом к Рунге. Скажешь, был случайный выстрел, баловство с оружием. Понял?! И упаси тебя бог, раненого героя строить! Скажешь, что с сегодняшнего дня расторгаешь контракт, по любой причине, меня не волнует! И чтобы тебя, вонючка, я здесь больше не видел! Вали назад в Москву, студентки заждались!
  На протяжении всей этой речи Глиста лишь шумно дышал, кусая вздрагивающие губы, глаза его наполнялись бессильной злобой, бледное лицо раскраснелось.
  - Ну и пошли вы все, супермены хреновы! Ну и дохните здесь сами! А я... А мне... Да вы просто неудачники! Вы просто все мне завидуете! Потому что я молодой! У меня будет образование и престижная работа! А вы... А у вас... Сдохнете здесь или на следующей войне! Все сдохнете, все равно все сдохнете!
  Глиста заикался от волнения, по щекам его водопадом текли мелкие злые слезы. Стасер пожал плечами, неожиданно будто обмякнув, и куда-то растеряв весь заряд еще секунду назад бушевавшего праведного гнева.
  - Может быть ты и прав, - тихо проговорил он, так тихо, что ни Глиста, ни сидящий рядом док его не услышали.
  - Пошли отсюда, командир, - пробасил Крот, закидывая на плечо автомат Глисты. - Чего ты с этим пидором разговариваешь, один хрен он тебя не поймет. Таких только пинать, да и то уже поздно, все равно человеком не станет.
  Стасер последний раз взглянул на покрасневшее залитое слезами лицо, на некрасиво изломанный, искривленный в беззвучном плаче рот и резко развернувшись на каблуках, тяжело зашагал вслед за Кротом.
  "Вот так, парень. Убийца и насильник уважительно зовет тебя командиром. А студент-филолог думает, что ты мразь и завистливый неудачник. А сам ты всегда считал себя человеком чутким и интеллигентным, с тонкой душевной организацией, просто спрятанной под маской тупого служаки, но все равно легко заметной. Ведь разглядел же что-то подобное Чуча. А этот вот не заметил, или не захотел видеть. Зато Крот стопроцентно держит тебя за своего, за одного поля ягоду. Так кто же ты на самом деле, парень? Кто обнаружится под маской крутого вояки в тот день, когда ее придется все-таки снять? Или она уже настолько прикипела к твоему настоящему лицу, что будет отдираться лишь по живому, вместе с кожей и ошметками мышц? Где ответы на эти вопросы?"
  
Оценка: 6.87*9  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023