ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Кранихфельд Макс
Из искры... (Глава 2)

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  К заброшенной стройке они выходили уже затемно. Место было глухое, безлюдное и среди окрестной пацанвы справедливо считавшееся опасным. Даже местные старожилы уже не помнили, что за здание хотели здесь когда-то возвести. Хотели, да по непонятным причинам на полдороги передумали, оставив посреди пустыря на память о прежних планах уродливый остов из кое-как скрепленных плит. Брошенные на уровне второго этажа бетонные коробки давно сделались пристанищем для бомжей, наркоманов и прочих обитателей городского дна. Жители окрестных многоэтажек без серьезной необходимости мимо полуобвалившихся стен старались не ходить, а в темное время суток и вовсе оббегали заброшенное строение десятой дорогой, даже если для этого приходилось делать серьезный крюк. Как говорится, тише едешь - дальше будешь, а самый короткий путь отнюдь не всегда бывает одновременно и самым быстрым.
  Вадим поежился от налетевшего порыва холодного ветра и с опаской покосился на темные провалы окон второго этажа, показалось вдруг, что мелькнула там какая-то тень. А может и не показалось, кто знает, что творится там в темноте?
  - Чего дрожишь? Мандраж? Не бойся, это не страшно!
  Ромкин кулак дружески ткнулся в бок.
  - Да не, в порядке все, - через силу шевельнул непослушными губами Вадим. - Просто замерз. Скорее бы уже...
  - Быстро только кошки родятся, - хмыкнул Ромка, вытягивая из кармана грязно-белые строительные перчатки с резиновыми пупырышками.
  - Да кто сказал, что он вообще сюда придет? - подал голос, недовольно озиравшийся по сторонам Вервольф.
  Сегодня скин выглядел вовсе не таким крутым и уверенным, как в тот день, когда впервые беседовал с Вадимом, вся его показная форсистость и покровительственный тон куда-то подевались. А на Ромку он порой бросал и вовсе боязливые взгляды, стараясь при этом лишний раз не оказываться с ним рядом. Кстати и столь поразившие Вадима при первом знакомстве белые шнурки из начищенных ботинок Вервольфа сегодня тоже куда-то исчезли.
  - Придет, не сомневайся, - зло ощерился в ответ Ромка. - Или уже штаны намочил и сдристнуть планируешь?
  - Да нет, - вяло попытался оправдаться скин. - Просто глупо все как-то... Так никто не делает...
  - А у тебя было время по-своему сделать! Что же ты слился и трубу не брал, герой?
  Скин в ответ лишь обиженно засопел, отвернувшись куда-то в сторону. То, что между ним и Ромкой произошло что-то не слишком приятное, Вадим понял сразу, однако раскрывать подробности одноклассник не спешил, а самого Вервольфа расспрашивать и вовсе казалось неудобным. Еще двоих участников экспедиции Вадим сегодня увидел впервые. Ромка мимоходом пояснил, что знаком с ними по секции рукопашного боя. А поддержать компанию в таком деле они никогда не против.
  Хмурые молчаливые ребята посматривали на скина с плохо скрытым презрением. Здороваясь с Вадимом, тоже пару раз скептически хмыкнули, представляться при этом не стали, ограничившись лишь коротким рукопожатием. Странная, по правде говоря, подобралась команда, что Вадима вовсе не радовало. Если быть до конца честным, он уже давно пожалел, что в принципе затеял всю эту историю с разборками. Его пугали сосредоточенные взгляды и закаменевшие лица пришедших с Ромкой ребят. Пугал сам Ромка, оказавшийся вдруг вовсе не тем добродушным и тихим пареньком, каким его считали в классе, а каким-то вовсе другим, жестким и плохо знакомым типом. Пугала вся обстановка этого места - мрачные полуразвалившиеся стены, чахлые ветки кустов и гнетущая аура крови и смерти, отчего-то бывшая здесь почти физически ощутимой.
  Остальные же, казалось наоборот, словно напитывались с каждой секундой потусторонней невидимой силой. Движения их становились резкими и быстрыми, глаза загорались мрачным огнем, а черты лиц заострялись, делались хищными и опасными. Сторонний наблюдатель вряд ли поверил бы сейчас, что перед ним самые обычные школьники. Уж больно не вязались сложившиеся образы с такими мирными понятиями, как уроки, тетрадки и учебники. Исключение представлял собой, пожалуй, один только скин. Его, судя по всему, колбасило сейчас не меньше, чем самого Вадима, и за эту схожесть чувств парень даже проникся к нему некой симпатией.
  Шаги они услышали издалека. Кто-то шел размашистой и непринужденной походкой, бесстрашно топая по гулкой, сырой от только сошедшего снега земле. Шел уверенно, ни от кого не прячась и ничего не боясь.
  - Идет, - довольно прошипел Ромка, покосившись на часы. - Как раз вовремя...
  - А это точно он? - спросил Вадим, постаравшись говорить, как можно небрежнее, но чувствуя, как сердце пропустило такт и потом судорожно забухало, наверстывая упущенное.
  - Ага, больше некому...
  Рукопашники тихонько задвигались, потянули из карманов такие же, как у Ромки строительные перчатки, принялись деловито закатывать рукава толстовок выше локтя.
  - Если борец, за руки хватать будет, - коротко пояснил один из них, поймав недоуменный взгляд Вадима.
  Ромка последовал их примеру, успев ободряюще кивнуть застывшему в неловкой позе однокласснику.
  Самир показался из-за угла здания почти тут же. На этот раз вместо привычной оранжевой спецовки гастарбайтер был облачен в спортивный костюм, а в руке держал бутылку дешевого вина и пластиковые стаканчики. Шел он, энергично отмахивая свободной рукой и что-то немелодичное насвистывая под нос, на лице играла мечтательная полуулыбка. Даже на заступивших ему дорогу парней дворник среагировал не сразу, а лишь когда почти уткнулся в грудь Вервольфу, которого Ромка толчком плеча направил вперед. Оба рукопашника тем временем разошлись в стороны, охватывая жертву с флангов. Вадим замер за спиной скинхеда, выглядывая из-за его плеча.
  - Э-э, вы чего, пацаны? - Самир остановился, разглядывая преградивших ему дорогу школьников.
  Голос дворника звучал вполне миролюбиво, и скорее уж удивленно, чем испуганно. Да и, правда, чего ему здоровому мужику лет под тридцать было пугаться каких-то там сопляков, пусть даже их пятеро. Заведомо младшие, худые, не набравшие еще мужской стати и мощи, какую угрозу они могли представлять для взрослого мужчины? Крикни построже, вмиг разбегутся от страха.
  Отвечать дворнику никто не спешил. Молчание, повисшее в воздухе, казалось было физически ощутимым. Вадим бросил ожидающий взгляд в сторону Ромки, но тот словно воды в рот набрал. Разошедшиеся по сторонам рукопашники тоже лишь криво ухмылялись. Лица скинхеда Вадим видеть не мог, но чувствовал, колотящую того дрожь и понимал, что от него каких-то слов ждать глупо. Видимо это осознал и Самир.
  - Э, тут баба должен был быть, - прищурившись и склонив голову на бок, заявил дворник, внимательно разглядывая оказавшегося прямо перед ним Вервольфа. - Или ты за нее, лысый?
  Ромка коротко сунул локтем в бок совсем охмуревшему под взглядом дворника скинхеду. Отвечай, мол, чего молчишь? Однако даже столь явное физическое воздействие не смогло вывести бравого арийского воина из состояния ступора.
  - Опа! - разглядев за спиной поникшего скина Вадима, Самир расплылся в улыбке. - Я смотрю, тут вместо бабы целая толпа петушков собралась! Ну и кого первого трахнуть, тебя, или этого лысого?
  Вадим беспомощно оглянулся вокруг. Рукопашники стояли с каменными лицами, словно и вовсе не участвовали ни в каких разборках, а просто шли мимо и остановились посмотреть интересный спектакль. Ромка тоже глядел куда-то в сторону, что-то фальшиво насвистывая с самым беззаботным видом. Намечавшаяся акция возмездия стремительно превращалась в очередное унижение. Смириться с таким поворотом событий было просто невозможно. Вадим почувствовал, как зашумела в висках ударившая в голову кровь, ощутил жарко горящие щеки и до больного хруста стиснул кулаки.
  - Ну, так что, петушки... - начал вновь что-то говорить Самир.
  Вадим слышал его плохо, слова долетали, будто сквозь вату, гулко бились где-то внутри черепа, не имея никакого смысла, не рождая в гудящем мозгу ни малейшего отклика. Внутри виток за витком сжималась тугая пружина каждую секунду готовая распрямиться, бросая тело в самоубийственную атаку.
  Дворник говорил что-то еще. С многозначительной неторопливостью поставил на землю вино, аккуратно надел на бутылку стаканчики, выпрямился, по-хозяйски оглядывая замерших противников. Потом нарочито медленно протянул руку и звонко хлопнул ладонью по лицу белого как мел скинхеда. Тот не сделал никакой попытки ответить на удар, даже закрыться не пытался... Остальные по-прежнему не двигались, наблюдая за развитием событий. По лицам рукопашников ползли откровенно глумливые улыбки. Ромка то и дело исподтишка бросал на Вадима короткие оценивающие взгляды, словно ждал чего-то...
  Сам Вадим ничего этого не видел. Для него сейчас весь мир стал вдруг размытым и нереальным, единственным, что сохраняло четкость и резкость, было ухмыляющееся лицо врага, горящие злым торжеством узкие глаза, тянущаяся к вороту куртки школьника крепкая мозолистая рука... Вот она все ближе... Дворник что-то говорит, но слов не разобрать, они сливаются в неразличимый монотонный гул... Цепкие пальцы хватают воротник, тянут к себе...
  - Сука!
  Вопль бьет по ушам. В первый момент Вадим даже не понимает, что кричит он сам. Перетянутая до упора пружина разжимается, бросая тело вперед.
  Обычный школьник, мальчик из хорошей семьи, Вадим дрался от силы три-четыре раза за всю свою жизнь. Да и то были обычные драки со сверстниками без особого повода и исключительно до первой крови. Никакого другого бойцовского опыта у него не было. Однако ошеломленный неожиданной атакой безответной жертвы, Самир первый удар все-таки пропустил. Кулак школьника шлепнул дворника по носу. Неловко, но все же достаточно чувствительно. Ровно настолько, чтобы тот всерьез разозлился. Если изначально в планы Самира входило лишь покуражиться над перетрусившими мстителями, то теперь вспыхнувшая внутри ярость требовала выхода. Легко увернувшись от второго нелепого и размашистого удара, он ответил четкой боксерской двойкой, точно так же, как бил когда-то в детстве по груше на тренировках в спортивной секции. Левый прямой чтобы лучше прочувствовать дистанцию и следом с разворотом ноги правый боковой, крушащий челюсть противника за счет вложенного веса.
  В голове Вадима словно что-то взорвалось. На секунду он полностью потерял ориентировку в пространстве, отшатнулся, сделав шаг назад на вдруг подогнувшихся и враз ослабевших ногах. Это его спасло, третий, добивающий удар пролетел мимо. Однако и двух попавших в цель хватало с лихвой. Перед глазами вспыхивали радужные круги, окружающие люди и предметы двоились, а в ушах плыл колокольный звон. И сквозь это качающееся марево откуда-то из страшной дали, словно с другой планеты до него долетел короткий крик: "Бей!"
  Пытаясь устоять на непослушных, подламывающихся в коленях ногах, Вадим через пляшущие в глазах оранжевые мушки смутно различил, как ловко рванулся вперед только что безразлично наблюдавший за происходящим Ромка. Дворник отмахнулся было от него кулаком, но одноклассник легким танцевальным движением уклонился, пропустив удар над головой, и, нырнув под бьющую руку, ухватил гастарбайтера за ворот, одновременно разворачиваясь, натаскивая противника на себя и пригибая к земле. Повторно ударить из такого положения дворник уже не мог.
  Когда на него бросился второй наглый подросток, Самир не ощутил ни малейшего страха - улетит после первой же зуботычины, как и первый. Однако юркий гаденыш мало того, что легко ушел от удара, так еще и, вцепившись мертвой хваткой в олимпийку, заставил согнуться. Бить теперь было неудобно, и самое неприятное, что вырваться и вновь распрямиться, никак не получалось. Шустрый противник крутился волчком, постоянно тянул куда-то вниз и вбок, норовя опрокинуть на колени, а остановиться и упереться, как следует ногами, Самир почему-то не успевал. В какой-то момент ему, наконец, показалось, что он все-таки нащупал необходимую опору. Но тут откуда-то сбоку его ударили ногой по лицу, потом еще и еще раз. Причем эти удары не шли ни в какое сравнение с безобидным шлепком в нос, полученным в начале драки. Теперь бил человек, хорошо обученный этому делу, бил сильно, жестоко, прицельно выбирая наиболее уязвимые места. Самир попытался было закрыться рукой, но тут же чувствительно получил по почкам, затем локтем в позвоночник. Воздуха не хватало, разбитый нос забило подсыхающей кровью, легкие разрывались не в силах дать достаточно кислорода до предела напряженным мышцам. Дело принимало серьезный оборот.
  Собравшись с силами, Самир резко рванулся в бок. О победе в этой драке он больше не помышлял. Лишь бы вырваться из цепкого захвата, откатиться в сторону, убежать... Все должно было получиться, ведь что ни говори, а массой он намного превосходил любого из нападающих. Не удержат... Для вида податься назад, а потом резко рвануть вперед, туда, куда тянет юркий малолетка... Вложить всю массу, сбить его с ног, перекатиться, разрывая дистанцию и выходя опять на ноги...
  У него действительно могло получиться... Если бы не мощный удар под колени, словно косой подрубивший напружинившиеся ноги. И следом еще несколько размашистых, влет по голове... Ткнувшись разбитым лицом в сырую весеннюю грязь Самир с удивительной ясностью осознал, что будет дальше. Осознал и жутко, протяжно взвыл в голос, выплескивая в этом вое весь ужас и безысходную тоску смертельно раненного зверя... Теперь он не пытался сопротивляться, лишь подтягивал под себя ноги в тщетной попытке свернуться калачиком, укрыть наиболее уязвимые места... Бить его все равно продолжали...
  Когда дворника ловкой подсечкой свалили на землю, Вадим все еще был в ступоре. В голове колыхался багровый туман, а происходящее вокруг воспринималось как-то дискретно, рывками... Будто тормозящий при загрузке ролик в интернете. Вот повисший у противника на вороте Ромка заставляет того согнуться в поясе, одновременно разворачивая его под летящий удар одного из рукопашников... Густая, тягучая кровь брызгами разлетается в стороны... Второй боец высоко подпрыгнув с маху втыкает локоть в беззащитную спину... еще пинок в голову... еще... Дворник пытается вырваться из захвата, бросается из стороны в сторону, но Ромка каждый раз ловко разворачивает его под очередной удар... Пинки сыплются с неотвратимостью четко отлаженного и безупречно работающего механизма. В избиении, а это уже не драка, а именно избиение, возникает жутковатый ритм, повторяющийся раз за разом. Рывок жертвы, скрутка и разворот, удар ногой в голову и тут же еще один в противоход с другой стороны. И так раз за разом... Словно участники драки исполняют тщательно отрепетированный танец. И кровь... Тяжелые бордовые брызги на кроссовках, на светлых джинсовых штанинах, на грязно-белых строительных перчатках...
  Жесткая рука дергает Вадима за ворот, заставляет очнуться, включиться в окружающий мир. Раскрасневшееся Ромкино лицо совсем рядом, губы кривятся в жутком оскале, зрачки - огромные черные пятна, расплывшиеся во всю радужку.
  - Сюда иди! Давай сам! Ну!
  Вадим пытается сбросить его руку, но сейчас это все равно, что сопротивляться железной хватке медвежьего капкана. Ромка куда-то тащит его и Вадим, вынужденно перебирая вконец ослабевшими ногами, покорно идет за ним.
  - Стой, пацаны! Хватит пока! Пусть он сам! Давай, слышишь?! Ну!
  Гастарбайтер корчится где-то внизу, тихонько подвывает, зажимая руками лицо, из-под пальцев щедро ползет маслянисто поблескивающая кровь. Вадим неуверенно оглядывается по сторонам, не совсем понимая, чего от него хотят.
  - Бей! Сам бей, ну!
  Звериная ненависть в голосе ударяет по нервам не хуже кувалды. Не подчиниться сейчас просто невозможно. Ведь тогда эта концентрированная ярость может обрушиться уже на него самого. Скорчившийся у ног дворник не вызывает больше ни страха, ни жалости, только отвращение и брезгливость. Трогать его совсем не хочется. Вадим все же вяло втыкает носок кроссовки в это податливое рыхлое мясо недавно еще бывшее человеком.
  - Еще! Сильнее!
  Второй удар действительно выходит лучше, под ногой что-то проминается, мерзко похрустывает. Застывший поодаль, белый как мел скинхед от этого хруста переламывается в поясе и громко перхает, зажимая руками рот.
  - Молодец! Еще давай! Убей эту суку!
  Никого убивать Вадим уже не хочет, но продолжает послушно тыкать ногой скулящее на земле тело.
  - Вот так надо, братуха, - буднично произносит один из рукопашников и, коротко подпрыгнув, приземляется на голову дворника обеими ногами.
  Слышен глухой звук удара. Гастарбайтер дергается всем телом и вдруг замирает, растекаясь по земле безвольным студнем. Второй рукопашник низко склоняется над телом и несколькими быстрыми движениями втыкает что-то тонкое и блестящее сталью дворнику в шею.
  - Готов! Пошли отсюда!
  - А с этим чего? - первый боец кивает в сторону мучительно блюющего скинхеда.
  - Хрен с ним, пусть живет, - ухмыляется Ромка.
  - Сдаст, - задумчиво тянет рукопашник, обтирая перчаткой невесть откуда вдруг появившуюся в руке отвертку.
  - Не... Он же сам с нами был.
  Уцепив скинхеда за шкирку, Ромка легко вздернул того на ноги.
  - Ну вот, удод. Теперь и шнурки свои можешь дальше носить. Слышишь меня, обморок?
  Вервольф лишь слабо кивает головой, сил, чтобы говорить, у него сейчас нет. Впрочем, Ромку это, похоже, устраивает.
  - Все, вали отсюда на хер! И не дай бог кому трепанешь - закопаем! Понял?
  
  
  
  ***
  Наутро Вадим, ничуть не кривя душой, мог бы сказать, что ничего более жуткого, чем прошедшая ночь до сих пор переживать ему не доводилось. Домой он добрался в каком-то непонятном отупении. Никаких мыслей, никаких чувств, все движения на автомате. Вроде бы он что-то ел, вяло пережевывал пищу, не ощущая ни вкуса, ни запаха, односложно отвечал на вопросы родителей, даже отмыл перемазанные чужой кровью кроссовки, благо кожаные, а не матерчатые.
  Тяжелое душное забытье буквально обрушилось на него, как только голова коснулась подушки.
  Во сне окровавленный дворник тянул к нему неестественно длинные руки, скалил осколки выбитых зубов, что-то шипел, кривя распухшие рассеченные губы. И не было сил ни бежать, ни позвать на помощь... Да и кто бы помог?
  - Я проснусь утром, и окажется что это все сон. Окажется, что ничего этого не было. Ну, пожалуйста, пусть так все и будет. Пожалуйста! - раз за разом бормотал Вадим в горячечном бреду, комкая мокрую не то от пота, не то от слез подушку.
  Очень хотелось проснуться, и чтобы все было по-прежнему, чтобы все произошедшее у заброшенного здания оказалось только ночным кошмаром, и развеялось с первыми лучами солнца. Он даже был согласен вечно испытывать тот, казавшийся раньше невыносимым страх, перед наглым гастарбайтером. Готов был теперь ежедневно встречать его во дворе. Плевать, какие это все мелочи, по сравнению с тем, что произошло.
  Только сейчас, плавая в зыбкой полуяви ночного кошмара, Вадим в полной мере осознал весь ужас того, что с ним случилось. Он стал убийцей. И теперь никому уже не объяснишь, что он в сущности, этого не хотел. Да никто и не станет слушать, никому не будет интересно, чего ему там хотелось или нет. Мысли и желания к делу не пришьешь. А факты вещь упрямая. По фактам же получалось, что он, домашний мальчик и примерный ученик, в компании с одноклассником и его друзьями организовал и осуществил хладнокровное и жестокое убийство. Убил человека! И теперь ему придется как-то с этим жить...
  Мало того, кроме его собственных чувств, существуют еще полиция, следователи и судьи. Ведь вот сейчас труп уже наверняка нашли. В эту самую минуту ночную темноту пустыря острыми кинжалами света режут мощные прожекторы и фары машин. Склоняются над убитым эксперты и оперативники, тщательно осматривают место происшествия, ищут следы и улики. Его, Вадима, следы! Его изобличающие улики!
  Он столько раз видел подобные сцены в кино, что мог детально представить себе, как все сейчас происходит. Как наяву видел сухонького старичка эксперта, разбитного рубаху-парня опера, интеллигентного, невероятно проницательного следователя из прокуратуры. Сколько понадобится этим людям времени, на то, чтобы вычислить убийцу? Вычислить его, Вадима... День? Неделя? Месяц? Сколько времени осталось у него самого, до того момента, как за дверью раздастся такая знакомая по книгам и фильмам фраза: "Откройте, полиция!"?
  Что ждет его дальше? Суд, тюрьма на много долгих лет... А потом? Как жить осужденному убийце? Ведь это конец... Конец всей жизни. Жизнь сломана из-за желания отомстить за глупую мальчишескую обиду. Да нужно ли это было вообще?!
  Сейчас он почти ненавидел и Ромку, так не кстати подвернувшегося в этом деле, и интернетовского скинхеда, который сразу не послал его подальше, а дал хоть какую-то надежду... Даже молчаливых статистов рукопашников Вадим не мог теперь вспоминать без внутреннего содрогания. Ведь это они, в сущности, убили, причем сделали это так легко, буднично, не спросив мнения остальных. Будто совершили что-то настолько обыденное, что и говорить было не о чем. А ведь он, во всяком случае, шел не убивать. Как ни боялся дворника, как ни желал этой мести, а дальше нескольких ударов по морде он даже в мыслях не заходил. А эти... Вот и отвертка заточенная при себе оказалась. Значит, знали, значит, заранее готовились. Сволочи!
  Утро не принесло с собой желаемого облегчения. Отупевший от бессонницы и переживаний мозг реагировал на окружающую действительность с трудом. Любые, даже самые простые действия давались лишь через силу. Сами собой закрывающиеся глаза чесались и отображали мутную расплывчатую копию окружающей реальности. Как он дошел до школы Вадим помнил слабо, а от встреченного возле крыльца Ромки он вначале просто шарахнулся. Тот, кстати, в отличие от подельника выглядел вполне довольным жизнью, хорошо выспавшимся и отдохнувшим.
  - Салют, старый! Как дела, как жизнь?! - голос одноклассника в полном соответствии с внешним видом звучал бодро и жизнерадостно.
  Сразу было понятно, что кто-кто, а уж он то, никакой бессонницей и прочими интеллигентскими рефлексиями не страдал.
  - Нормально, - невнятно пробурчал в ответ Вадим, попытавшись как можно быстрее прошмыгнуть мимо приятеля.
  - Да ну? - весело удивился Ромка. - А с виду не скажешь. Что-то бледный ты какой-то... Не заболел часом?
  Только обладающий очень чутким слухом человек смог бы разобрать в прозвучавших словах тщательно укрытые в заботливом и сочувствующем тоне издевательски насмешливые нотки. Вадим разобрал, хотя обычно особой чувствительностью не отличался. Наверное, просто ожидал чего-то подобного и вовсе не удивился, когда услышал. Смерив одноклассника ненавидящим взглядом, он быстрым шагом двинулся прочь вдоль коридора, даже не оглядываясь, безошибочно чувствуя, что Ромка идет за ним следом.
  - Да не дуйся ты, чудак-человек! Это же я так, просто, пошутил... По первому разу все переживают...
  - Что?! - Вадим, резко остановившись, впился глазами в лицо одноклассника. - По первому, говоришь? Для тебя-то он явно не первым был, а?
  - Для меня нет, - безразлично пожал плечами Ромка. - Да и для парней тоже...
  - Понятно... Но я-то тут при чем?! Меня-то вы зачем в это втянули!
  - Не ори, во-первых! - зло обрезал его гневную тираду Ромка. - И прекрати истерить, как баба, во-вторых. А как возьмешь себя в руки, вспомни, у кого проблема была, и кто у кого помощи просил.
  - Спасибо, блин! Помогли! Ты что, не понимаешь, что мы все на зону пойдем и не на один год! Что вся жизнь теперь под откос! Не понимаешь, а?!
  - Ах, вон ты чего... - расплылся в улыбке Ромка. - Я-то думал...
  - Да ты ни фига не думал! И сейчас не думаешь! - продолжал яриться Вадим, не на шутку рассерженный неуместным весельем одноклассника. - Ничего в камере времени подумать много будет...
  - Не каркай, дурень! - едва сдерживая смех, ухмыльнулся Ромка. - Сам же сообразил, что нам это не впервой было. Так?
  Вадим машинально кивнул, не понимая еще, что пытается донести до него одноклассник.
  - А раз так, подумай, чего это мы до сих пор на свободе. И выкинь дурь из башки. Никто никогда не найдет, больше того, даже искать никто не будет. Понял?
  - Как так?
  - Вот так! Кому на хер нужен вонючий гастер, без денег, без родственников и вообще сто процентов нелегал. Да его по закону здесь просто нет, понимаешь? Спишут дело в архив, чтобы не возиться и все. Или ты кина про ментов насмотрелся? Так в жизни все по-другому, понял, нет?
  
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2025