ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Мамедов Аяз Алиевич
Мучительно горько

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 5.73*6  Ваша оценка:

   МУЧИТЕЛЬНО ГОРЬКО.
  
  
  
   Война шла уже несколько месяцев. Войска фашисткой Германии продвигались в глубь страны. Красная Армия пока еще отступала, героически сражаясь за каждую пядь земли, а командование Вермахта уже докладовало Гитлеру, что молнееносной победы не получится. Земля, горевшая под ногами, была усеяны сотнями тысяч погибших советских солдат, фашисты наспех сооружали концентрационные лагеря для вновь поступающих военнопленных, миллионы советских людей лешились крова. Все ярче просматривалось неумение красных командиров организовать оборону, но советский солдат стоял насмерть, вгрызаясь в землю. Выстоял, разбил фашиста и водрузил над Рейхстагом знамя Победы. Но это будет позже, а пока Красная Армия, хоть и с боями, но отступала. Отступала, оставляя под оккупантами сожженные поля, разрушенные города и села, миллионы людей.
   3 ноября 1941 года, фашисты заняли г.Курск. Небольшой городок Обоянь, откуда начался долгий путь неволи героини нашего повествования, Гасановой (Ведощенко) Зои Гавриловны, был захвачен практически одновременно с Курском. Фашисты чувствовали себя хозяевами, устанавливая новый порядок. Что это был за "порядок" говорить здесь нет необходимости (об этом рассказывалось очень много), а вот о юной девчушке, в полную меру испытавшей "прелести нового фашисткого режима", сегодня и пойдет речь. Зоя Ведощенко родилась 25 декабря 1925 года в г. Обоянь. Когда фашисты вошли в город, ей еще не исполнилось и шестнадцати. Немцам нужна была дешевая рабочая сила, молодая, здоровая. Старики и больные, фашистов не интересовали, и чтобы не отягощать себя, немцы уничтожали их массово. Молодое мужское население, в большинстве своем, воевало в рядах Красной Армии или ушли в партизанские отряды. В городах и селах остались старики, женщины и дети. В основном, на плечи женщин и детей легла вся тяжесть фашисткого гнета.
   Фашисты сгоняли население на центральную площадь. Они велели взять с собой только продукты. Зоя, как была в отцовском ватнике, так и ушла в нем, прихватив с собой лишь краюху хлеба. Думали, что немцы поведут их на расчистку города или на рытье окопов. Однако, здесь, на площади, стояли, готовые к отправке, крытые грузовики. Фашисты не церемонились с людьми, грузили их в подогнанные машины, а пытавшихся сбежать, тут же, на глазах у всех, расстреливали. Рыдающую девушку, вместе с остальными молодыми людьми, погрузили в машину и повезли в пылавший еще Курск. Здесь их погрузили в товарные вагоны. Несколько суток людей держали в закрытых вагонах под вооруженной охраной, в холоде, без еды и воды. А людей все везли и везли, пока не был полностью скомплектован состав. В те дни над курским вокзалом стоял плач людей, увозимых в неизвестность. Все смешалось, как в тумане: холод, голод, время суток. Когда состав тронулся, Зоя не знала. Раз в сутки эшелон останавливался в открытом поле, чтобы люди могли справить нужду и получить суточную пайку из стограммового кусочка хлеба и миски брюквенной похлебки. Стоявшие возле незастекленного окошка, говорили в глубь вагона о том, что видят. Мимо пролетали сожженные города и села, разрушенные фабрики и заводы, колонны и лагеря, с нашими пленными солдатами, а поезд все шел и шел на Запад. Состав остановился неожиданно. Часа через три его загнали в тупик. Смотревшие в окошко сказали, что пересекли границу, и видно лагерь и дымящиеся трубы. Еще через какое-то время начали выгружать вагоны и строить всех в колонны. По колоннам прошелся слух, что их ведут в крематорий. Люди плакали, прощаясь с жизнью. Узников загнали в длинное сырое помещение, приказали раздеться и пройти санобработку. У девочки была красивая русая коса. После помывки, как и других, ее остригли наголо, выдали робу, и только после того, как они получили суточную пайку, люди успокоились, поняв, что убивать их пока не собираются. Это был еще не конец пути. Людей снова погрузили в вагоны и поезд тронулся дальше на Запад. Конечная остановка оказалась в Саксонии, в городе Рахенбах. Появились немецкие офицеры и люди в штатском. Они начали осматривать "товар", ощупывать и заглядывать в рот. Тут же на вокзале людей стали отбирать и распределять по группам. Как рабы на невольничном рынке, люди молили Бога, чтобы им попался хороший, добрый хозяин. Но основная масса людей попала в лагерь при военном заводе городка Миллау. Здесь не было ни фамилий, ни имен, а только порядковый номер. Зое присвоили номер 44. Правда, к ним чаще обращались не по номеру, а властным окриком: "Эй, руссишен швайн!"
   Что выпускалось на этом заводе никто не знал, каждый был ответственнен за свой участок работы. Зою поставили за станок, на котором она вытачивала, непонятные ей детали. Не дай-то Бог, чуть запороть ей деталь. Тогда ее нещадно били и лишали, не такой уж и калорийной, суточной нормы еды. А вообще-то, били за все: за то, что не понимали немецкую речь, что разговаривали между собой на родном языке, что разгромили немцев под Сталинградом, что могли еще смеяться и говорить о скорой победе над фашистами. Но чаще попадало за испорченную балванку и за невыполнение нормы. А как можно было выполнять норму, ростом-то девчушка не вышла, и чтобы достать до станка ей под ноги подкладывали пустые ящики, да и от постоянного чувства голода, подкашивались ноги.
   Те годы Зоя Гавриловна вспоминает одним словом - Ад. Силы были на исходе. Голод, холод, издевательства и ежедневные побои выкашивали людей десятками, а то и сотнями, но для хозяина завода гера Питнера, это не имело никакого значения. На место умершего узника, на следующий же день становился новый раб, с которым обращались не лучше, чем с предыдущим.
   Однажды, истощенная девочка упала в обморок прямо у станка. В результате, выробатываемая деталь была испорчена безвозвратно. Гер Питнер прямо таки озверел от бешенства - бил девушку смертным боем, сломал ей руку и пару ребер. Зою кое-как выходили подруги, скрывали ее несколько дней в бараке, и она выжила. Вновь встала к станку.
   Все отчетливее слышались раскаты орудийной кононады, все ближе приблежалась линия фронта и с каждым днем, нацисты все больше зверели. По ночам фашисты стали выводить узников из бараков. Истощенных людей уводили неведомо куда, и больше никто не видел своих товарищей но несчастью. Каждую ночь, Зоя с подругами, с содроганием ждала своей участи. До нее очередь не дошла. В мае 45 Саксонию взяли американцы. То, что увидели американцы, людьми назвать можно было с большим трудом. На встречу освободителям, еле передвигая ноги, вышли сотни скелетов обтянутые кожей. Радость, оставшихся в живых в том аду, была безгранична. Люди потеряли головы и плакали, не стесняясь слез. Плакали от счастья. В каком-то едином порыве, освобожденная масса людей упала перед солдатами на колени и молилась на них. Бравые солдаты, закаленные в боях, не смогли сдержать стон, и они обнимая, уже бывших узников, плакали вместе с ними. Американцы одели и накормили освобожденных. Но что значит накормить людей, несколько лет умиравших голодной смертью. Ослабшие организмы не принимали калорийную пищу, и теперь уже американские врачи боролись за жизни освобожденных ими узников.
   Зоя потеряла счет дням, месяцам и годам, проведенных ею в рабстве, и только получив паспорт в родном городе, она вспомнила, что 25 декабря день ее рождения, и еще надолго осталось чувство неутоленного голода.
   По возвращению из неволи, Зоя прошла проверку. Особисты с въедливой дотошносью проверяли и перепроверяли, при каких обстоятельствах она была угнана в Германию, не была ли завербована и не имеет ли обиды на Советскую власть. А девушке было мучительно горько, что ей прошедшей ад фашисткой неволи, битой и умиравшей голодной смертью, не верят на родине, на той родине, которая снилась Зое короткими каторжными ночами.
   Долго еще болела душа ее, вспоминая колючую проволоку, солдат с автоматами наперевес, голодную жизнь и ненавистного гера Питнера. После войны встретила Зоя свою любовь. Приглянулся ей чернявый солдат-инвалид, Гасанов Шамиль. Увез он любимую далеко на Кавказ, в неведомый ей до этого городок Казах. Оттаяла душа, так и пошли по жизни двое, опаленные войной. Но горечь осталась на всю жизнь.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
Оценка: 5.73*6  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023