ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Миронов Вячеслав Николаевич
Охота на "Шейха". Ч. 1 (3)

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 5.87*64  Ваша оценка:

   Чеченец в форме милиционера передал ключи.
   - Ты один охраняешь? А где солдат? - спросил Молодцов у чеченца.
   - Покурить вышел.
   - Ладно, разберемся с этим любителем никотина, - буркнул Гаушкин.
   Сами открыли дверь камеры. Камера, конечно, сильно сказано. Когда-то здесь было подсобное помещение. Размер два на три метра. Обычная деревянная дверь, на уровне груди вырезано неровное отверстие и для освещения и для передачи пищи. Судя по всему, просто из автомата "насверлили" пулевых отверстий по кругу и выбили локтем. Дешево и эффективно. На противоположной стене в камере были видны следы от пуль.
   На полу валялся старый полупустой матрас. На нем лежал человек.
   - Встать! - заорал Молодцов.
   Крикнул он так громко, что я от неожиданности дернулся и ударился головой о потолок.
   Человек встал. В полумраке было сложно определить, сколько ему лет. Вроде не больше сорока. Рост 170-173 сантиметра. Лицо вытянутое. Лоб низкий, покатый, волосы растут почти от бровей. Волосы короткие, пострижены под "ёжик", глаза посажены глубоко, смотрит на нас как из бойницы. Лицо обезображено шрамом. Он шел от левой скулы, пересекал нос и заканчивался на середине правой щеки. Густые усы. Щетина трех-четырехдневной давности. Губы узкие, плотно сжатые, уголки губ опущены вниз. Подбородок с ямочкой, выдается вперед.
   Одет в потертый пиджак, явно на пару размеров меньше, руки торчат как палки, воротник поднят. Не жарко. Футболка неопределенного цвета. Грязные штаны наоборот велики, заправлены в кирзовые сапоги.
   Сейчас его начнут "раскачивать", по привычной схеме выводить из состояния душевного равновесия. Это не так сложно сделать. Любой, кто окажется в подобной ситуации, "поплывет". Главное, чтобы он говорил правду, а не уводил нас по ложному следу или не занимался оговором и самооговором. Нам "жертвенные бараны" тоже ни к чему.
   - Как он тебе? - поинтересовался Вадим. - Давай, выходи, чумодей! - он выволок мужчину из камеры за поднятый ворот пиджака.
   - Красавец! Сережа, ты общался с этим кадром? - спросил я, обращаясь к Каргатову.
   - Нет. Видать недавно взяли. Когда, кстати?
   - Позавчера. Вроде все зачистили. Проверили по пять раз все заброшенные дома. А под утро снайпер дежурил и услышал шум за спиной, оглядывается, а там вот это чудовище пробирается. Взяли его тихо. Думали, может, еще парочка духов прячется. Нет. Проверили этот недостроенный домик. А там схрон был заранее оборудован. При строительстве сделан. Между первым этажом и подвалом такой маленький полуэтаж. С виду и не заметишь. Если бы этот дядя не забыл за собой дверь закрыть, то и не увидели бы. - Вадим встряхнул его еще раз. - Но молчит гад, молчит.
   Мужчина старался делать независимый вид. Крепкий орешек.
   - Молчишь, сука. Ничего, я тебя отдам разведчикам, этак минут на пятнадцать, потом поговорим с тем, что от тебя останется, - пообещал Гаушкин. - Хотя я и сам могу с тобой поговорить. У меня времени нет. Эй, Зверюга!
   Из тени вышел Зерщиков. Вид он на себя напустил самый что ни на есть свирепый. Подошел почти вплотную к чеченцу и вытащил из-за спины две арматурины. Одну из них он уронил на пол. Та с грохотом упала и откатилась. Это подействовало психологически. Даже на меня.
   Вторую арматурину Зерщиков прямо перед глазами у чеченца завязал в узел. Это было сделано без видимых усилий. Лицо его было безучастным, но со зверской маской, смотрел он пристально прямо в глаза задержанному.
   Затянув узел, боец поднял перед собой железяку, помахал ею и отбросил в сторону. Затем нагнулся и поднял первую арматуру.
   - А сейчас наш кудесник завяжет тебе узелок на шее. Ты понял? - Володя Гаушкин закурил и выпустил струю дыма в лицо чеченцу.
   В глазах мужчины мелькнул ужас. Потом он начал что-то лепетать, путая русские и чеченские слова. Выходило, что шел к родственникам, документов нет, а тут зачистка, испугался, рванул в этот дом, он сам его строил, знал про тайник, вот и забился. Есть захотелось, поэтому и вышел.
   Очень складно говорил. Крепкий орешек.
   - Закатай левый рукав, - потребовал Каргатов.
   - А, что? - не понял задержанный.
   - Есть у меня думка. Если окажется, что там шрам длиной около пятнадцати сантиметров, плюс небольшая ямка - отсутствие куска мяса, его у тебя осколком мины вырвало, то тогда, "беженец несчастный", мы поговорим о войне и мире, и о "Трактористе".
   - О каком трактористе? - испуганно переспросил чеченец.
   - Покажи руку!
   Первым среагировал на команду Зерщиков. Огромными пальцами он без труда рванул толстую ткань пиджака на левом рукаве. Ткань поползла.
   И мы увидели шрам от хирургического скальпеля. Длинный, сантиметров двадцать, посередине этого шрама было заметно углубление. Как сказал Каргатов "типичный след осколочного ранения". М-да.
   Я обернулся на Серегу. Молодец! Но как?
   Каргатов прочитал вопрос у меня в глазах.
   - Я - художник, фотографическая, образная память, могу по описанию в ориентировке смоделировать, представить лицо.
   - А мы, значит, не можем? - Молодцов даже хмыкнул от удивления и от обиды.
   Под носом держали такого зверюгу. Сами взяли, а тут пришли "театралы" - так они нас называли, если хотели позлить, и на тебе, раскрыли вражину.
   - У меня это получается лучше, - скромно сказал Сергей.
   - Так что, дядя, поговорим? - это Гаушкин, обращаясь к задержанному. - Как тебя, кстати, зовут? Не слышу?
   - Я ничего не делал! - спесь у задержанного прошла сразу.
   - Ислам Исмаилов, - ответил за него Серега, - объявлен в федеральный розыск. Лично принимал участие в казнях российских военнослужащих. Разведчики еще не знают про тебя. Фарш для котлет наделают за пятнадцать минут, потом тебя же ими же и кормить будут. Так что, Ислам, говори. Чем больше будешь говорить, тем дольше будешь жить.
   - Скажи нам, и мы тебя передадим в прокуратуру. Там суд, и пожизненное отбывание срока, - включился в разговор Вадим, - у нас мораторий на смертную казнь. Так что колись, дядя. До самой задницы колись.
   Мы его допрашивали два часа. То, что нам попался гражданин, объявленный в федеральный розыск, - это хорошо. За это благодарность полагается. Но толку-то с этой благодарности! На хлеб ее не намажешь, и не узнаешь точные адреса местонахождения арабов, их планы, схроны, тайники, а также какую каку они готовят для нас.
   Ислам был за границей, рассказал, по какому каналу ушел и как пришел. Это тоже интересно, но это будут проверять наши коллеги с "материка", они потом проведут целую серию разработок и поймают еще несколько боевиков на убытии и возвращении из-за границы. Но не знал Исмаилов про арабов. Он шел к ним. Шел, шел, да не дошел. Рано мы его взяли, рано, поторопились! Шутка, конечно, спасли солдатские жизни. Но это уже лирика. Нужна информация об арабах. Это самое главное сейчас. Не будет ее - и люди погибнут, и самому хреново будет, за то, что работать не умеешь. Информация нужна! Источники нужны, источники! Где их взять? Надо искать. А где искать? А хрен его знает. Думать надо! А времени нет! Черт побери!
   Взглянул на часы. Время подходило к 21.00. М-да. Сложный денек выдался. Пора и поспать.
   - Серега, поехали домой. Я устал чегой-то. Гофмаршал, пойдемте спать.
   Пошли на выход. Милиционер буквально сверлил нас взглядом. Надо заняться этим типом. Особенно внимательно он рассматривал Каргатова. Займемся, но позже. Знает он что-нибудь про арабов? Не знаю. Если не знает, пусть его особисты трясут и разведчики душу вынимают.
   - Что уставился? Обидно, да? Твоего дружка захомутали. Теперь пойдет по этапу на Колыму снег убирать! - я вроде как по-дружески хлопнул по плечу чеченского мента.
   Вот только это лишь со стороны казалось, что по-дружески, на самом деле у него ноги немного подкосились. Но справился, устоял. Улыбнулся, трет ушибленное плечо. Нормальный бы заматерился, может, и в драку полез бы, а этот молчит. Надо подсказать, чтобы убрали его отсюда.
   Боец курил на лестнице.
   -У тебя штаны желтые от никотина не будут? Напарник у тебя мутный. Смотри, аккуратнее, - предупредил Серега солдата.
   - Да нет. Все нормально! - заверил нас боец.
   - Ну, смотри. Мы тебя предупредили!
   Вышли на воздух - после подвала он казался удивительно свежим.
   - Ты молодец, Сергей. Здорово ты его раскусил, - я был в недоумении.
   Эти ориентировки я читал пачками. Но разве там что-нибудь найдешь стоящее? Как правило, написаны безграмотно, со слов, фотографий нет. Иногда и имена не указаны. Просто идет описание, с указанием "Особо опасный преступник". Перечисляется ряд его кличек. С арабами-наемниками и просто фанатиками тоже сложно. А тут Серега попадает в "яблочко". Молодец, ничего не скажешь.
   - Я же могу мыслить образами. Ну и память, я ж говорил. Запоминаю текст страницами. Потом начинаю все складывать. Ориентировки помню. Когда шрам увидел на лице, стал вспоминать ориентировки лиц со шрамами. Подошли двое. Вспомнил шрам на руке. Тоже имеется в наличии. Один такой тип в розыске. Я же не сразу его опознал, нужно было время, чтобы все вспомнить и сопоставить.
   - Молодец, Серега, молодец!
   - Саша, что дома нового? - сменил тему Серега.
   - Да ничего. Все нормально. Народ работает. Ходит по улицам и глубоко им плевать на то, что мы сейчас с тобой обязаны добыть информацию про этих гребаных арабов.
   - Жена знает, что снова в Чечню поехал?
   - Да я хотел сказать, что на учебу уезжаю. Но начальник Отдела Славиков посоветовал не скрывать от нее. Так что ей я сказал, а родителям наплел, что еду на учебу в Москву. Повышение квалификации. А ты сказал?
   - Сказал, - Каргатов вздохнул. - Сейчас жалею. Лучше бы тоже соврал, что на учебу еду или в Норильск, на север. Сейчас переживает. Помочь мне не может, а только нервы мотает. Эх, погорячился я. - Сергей сокрушенно помотал головой.
   - Все нормально, не переживай. Время здесь быстро летит. Там ждешь пятницы, потом выходные махом проходят. И снова ждешь пятницы. А сейчас ты знаешь, какой день недели?
   - Нет, - Серега удивленно посмотрел на меня.
   - И я тоже не знаю. Это нормально на войне. Ты ждешь лишь срока окончания командировки, возвращения домой, поэтому дни недели не имеют значения. Здесь нет выходных. И понедельник точно так же похож на среду, как на субботу или воскресенье. Я это понял еще в первую командировку. А вот когда останется дней пять, то они будут тянуться как суслик, тянущий паровоз в гору.
   - Ну, мне еще далеко до конца командировки, поэтому и считать бесполезно.
  
   Доехали до "дома" без приключений. Доложили начальнику о "находке". Он обрадовался. Матерого зверя поймали. Выспросил подробности и начал названивать на Ханкалу. Доложил, что совместно с особистами был добыт ценный экземпляр. Руководство похвалило, приказало подготовить подробный рапорт и доставить задержанного утром в Ханкалу. Там его передадут в прокуратуру и будет показательный суд. Тоже надо.
   Каргатов его опознал? Вот пусть и пишет подробный рапорт, я же отправился спать.
   Вот только поспать не дали. Ночью раздался шум, крик. Скатился на пол. Больно ударился головой о ножку топчана. Нашарил пистолет. Прислушался. Выстрелов и разрывов не слышно. А сердце бешено колотится, в горле пересохло. Смотрю на часы. Светящиеся стрелки "Командирских" часов показывают три тридцать семь. Кому не спится?
   Спал по военному, в штанах и куртке; сунул ноги в ботинки, ремень на пояс, потом куртку застегну. Вышел в коридор. Тусклый свет от лампочки резанул по глазам. Закрыл рукой. Черт, что такое? Народ бегает такой же сонный и чумной. Начальник кричит, чтобы мы все одевались и двигали на "фильтр".
   - Стой, шеф! - Я остановил своего начальника за рукав. - Объясни в чем дело?
   - Твой задержанный сбежал! Вот в чем дело! - выпалил он мне в лицо.
   - Он такой же мой, как и ваш, - парировал я. - А подробности?
   - Не знаю, едем на место происшествия. Особисты уже там!
   Мы с Каргатовым сели в "нашу" "шестерку" и поехали. Народу там уже было много. Шума много, толку мало. Не люблю в работе шум. Отвлекает и привлекает чужое внимание.
   Мы бесцеремонно прошли сквозь толпу военных, милиционеров - как наших, так и чеченских.
   На входе в подвал лежал тот самый боец, что нес службу по охране задержанных. Лежал на спине, прижав руки к горлу. На лице и в широко распахнутых глазах был запечатлен ужас.
   Горло у солдата было перерезано широким махом. Кровь залила весь бушлат. Автомата не было. Поясной ремень перерезан, подсумка с запасными рожками тоже нет.
   Запомнился почему-то окурок. Солдат только прикурил, и тут же его настигла смерть. Только самый кончик сигареты был обуглен. Потом сигарета выпала изо рта и была залита кровью. Черт его знает почему, но вот именно сигарета запала в память. Видимо, вспышка от спички, когда прикуривал, отвлекла внимание часового, он и не заметил опасности.
   - Гля! А ведь я предупреждал бойца, чтобы не доверял менту духовскому! - я сплюнул.
   - Предупреждал, - подтвердил Серега.
   Он тоже был хмур. А чего радоваться? Сценарий был понятен еще до того, как спустились в казематы. Мент зарезал бойца. А потом вместе с бандитом сбежал. И теперь надо искать и мента и бандита. И то, что начальник позвонил на Ханкалу и доложил о поимке преступника, числящегося в федеральном розыске, - упущение. И за это полагается взыскание. Здесь, на войне, взыскание не объявят, но длинные нотации обеспечены. Плюс надо писать план по поимке беглецов. Потом этот план выполнять, и отчитываться за проделанную работу. А это отрыв сил и средств от основной цели - банды арабов в Старых Атагах. Мрачная перспектива.
   Теперь этот подвал казался еще более мрачным, чем несколько часов назад. Возле пустой камеры топтались Молодцов и Гаушкин. Им еще хреновей, чем нам. Тем более, что они уходили последними.
   - Здорово!
   - Виделись уже, - мрачно ответил Володя Гаушкин.
   - Ментяра перерезал горло бойцу, а сам прихватил духа, солдатский автомат и растворился в темноте. Так?
   - Так, - подтвердил Молодцов. - к гадалке не ходи, и так все ясно. Гля! Надо было и мента тряхануть!
   - Или на крайний случай заменить его! - буркнул Серега.
   - Э, да что говорить. Солдата уже не вернешь. Бандитов много в Чечне, еще поймаем. А вот его уже нет, - я в очередной раз сплюнул под ноги.
   Жалко мальчишку. Расслабился, повернулся спиной к бандиту. Думал, что если чеченец сражается на нашей стороне, то он товарищ. Оказывается, что нет. Враг в нашей форме и не более того. Комок поднялся к горлу, слезы стояли в глазах, и дыхание остановилось. Нелепейшая смерть в девятнадцать лет. И не в бою, а вот так - ножом по горлу. И сигарета... Почему мне в память врезалась именно эта сигарета, пропитанная кровью? Белая бумага стала красной, а желтый в крапинку фильтр стал бурым.
   Я тряхнул головой, отгоняя наваждение. Хотелось отомстить за солдатскую смерть. Душно в этом подвале, я рванул бушлат, а затем и куртку на груди. Душно мне. Вытер испарину со лба.
   Посмотрел на Каргатова, тот тоже стоял расстегнутый и тяжело дышал. На ресницах блестели капельки влаги. То ли слезы, то ли пот. Мы поняли друг друга без слов.
   - Ну, что у вас? - раздался за спиной голос начальника.
   Мы вкратце доложили обстановку. Он и сам, как опытный, все понял. Отправили БТР к дому милиционера. Надежды было мало, что застанем его дома. Так, на всякий случай.
   Обыск не много дал. Но были и интересные моменты. Самый первый сюрприз ожидал нас, когда захотели открыть дверь.
   Благо, что все подобрались опытные мужики и привязали за ручку веревку, дернули. Тут же раздался взрыв. Граната Ф-1.
   Дверь вынесло. Начинавшийся пожар потушили. В доме на чердаке нашли радиостанцию. В подвале пару килограммов взрывчатки разного вида. И пластид, и тротил и тол. Около десятка гранат. Сломанный, непригодный к стрельбе автомат. Патронов к нему около трех сотен. И большой нож по типу мачете. На его деревянной ручке были видны специально сделанные зарубки в количестве одиннадцати штук. После недолгих дебатов пришли к выводу, что каждая зарубка - чья-то жизнь. Много крови этот гад у нас попил. И вот так спокойно ушел из-под носа.
   Рядом с нами крутились чеченские милиционеры, они цокали, качали головами, клялись аллахом, что ничего не знали. И вообще этот бандит всегда держался от них в стороне. Какой-то, мол, он странный был.
   - Ага, странный! Странно, что вас вообще одели в милицейскую форму и дали оружие! - не выдержал Каргатов.
   - Спокойно, Серега, спокойно! - я вывел его на улицу. - Дыши, Сережа, дыши!
   А у самого чесались руки, чтобы расстрелять от всей своей широкой души этих оборотней. Веером от бедра из автомата, пока патроны не кончатся, и затвор сухо не щелкнет. Ведь не был я таким кровожадным в первую командировку. Хотя и принимал участие в засадах и сам в засады попадал. Но тогда враг был врагом, а не оборотнем. Доверять нельзя, нож в спину всадят. Даже не в спину, а по горлу.
   - Надо отомстить. Надо обязательно отомстить! - шептал Серега, подставляя грудь ночному зимнему ветру.
   - Надо с Атагами разобраться, Сережа, а потом уже и мстить можно.
   Нельзя, чтобы он увлекся идеей мести, из этого, как правило, ничего доброго не выходит.
   - Во время допросов этих оборотней, - он кивнул головой на дом, - можно и прощупать кого-нибудь по поводу вербовки. Как пить дать, там пара-тройка пособников есть.
   - Ну, вот видишь, ты уже начал разумно мыслить, - я хлопнул его по плечу. - А когда с Атагами разберемся, то обещаю, займемся и местью. Не казни себя так, Сережа. Что ты мог сделать?
   - Мог настоять, чтобы сменили милиционера на посту.
   - На основании чего? Ты же опер. Нужны факты, а не предположения. Твои домыслы к делу не подшить. Мне тоже его морда не понравилась, а дальше что?
   - Пока будем искать факты, они мальчишек будут резать, - зло ответил Серега.
   - Во-первых, этот покойный мальчишка сам виноват. Вместо того чтобы нести службу, бегал курить. А это запрещено. Во-вторых, хочешь крови - автомат есть, иди расстреляй всех чеченских ментов, что в доме. Ну? Хватит сопли жевать, работать надо!
   - Что делать? - не понял Серега.
   - Работать! - как можно жестче ответил я ему. - А для начала я бы выспался. Но не получится!
   - Допрашивать начнем?
   - Именно, по горячему. Нас четверо, двое особистов. Шесть человек. Ментов человек двадцать. На каждого чуть больше трех человек. На каждого по часу-полтора. К обеду управимся. К тому времени подъедет начальство, прокуратура, так что спать нам с тобой сегодня не придется. Кофе есть?
   - Чего? - Серега был еще в плену своих эмоций.
   - Кофе, чтобы не спать. Вливаешь в кружку стопку водки, конька все равно нет, а потом допрашиваешь. Догоняешь?
   - Кофе есть! - Серега уже настроился по-боевому. Ему хотелось поскорее начать допрашивать чеченских милиционеров. Наверное, полагал, что удастся достать этого оборотня.
   - Сережа, ты не забывай, что самое главное - добыть разведанные по Атагам. Прощупывай, вербуй. Обещай золотые горы, нам надо задачу выполнить, все, что реально выполнить из твоих обещаний - сделаем.
   - Я понял, Саша, - он кивнул головой. - Сделаем их! Давай!
   В коридоре столкнулись с нашим шефом.
   - Ну, что думаете? - спросил он.
   - Допрашивать надо, колоть. Всем вместе, включая особистов. Если кто нащупает кого-то причастного к этому побегу, то наваливаемся всей толпой, и колем до самой задницы. И самое главное - выуживаем информацию по Атагам, ищем кандидатов на вербовку.
   - Правильно говоришь. Времени мало осталось! Уже пять часов! - шеф посмотрел на часы. - За работу!
   Мы собрали всех чеченских милиционеров. Они себя очень неуютно чувствовали под взглядами и прицелами военных. То, что думали солдаты и офицеры, ясно читалось на лицах.
   Некоторые солдаты задирали чеченцев. Это не было явно, исподтишка. Не знаю, как там насчет ауры, но обстановка в доме была крайне напряженной. Взрывоопасной. Наше вмешательство было кстати.
   Горячие, гордые, по крайне мере - они таковых из себя строили, чеченские парни тоже были готовы схватиться за оружие.
   Менты сели в свои машины, мы - в свои. Особисты с нами в "шестерке" поехали на "базу".
   Сразу распределили всех по комнатам. Солдатам, которые нас охраняли, мы наказали, чтобы милиционеры не общались между собой. Начальник взял на себя начальника чеченских милиционеров, я - заместителя. Остальные - рядовых.
   Зашли в мой кабинет. Я не стал закидывать постель одеялом. Не хватало еще, чтобы он подумал, что я смущаюсь своего бардака. Не дождешься. Оглянулся. Милиционер шел следом. Меня и раньше настораживало что-то в его походке, теперь я осознал, что конкретно. Шаг. Как он ставил ногу. На полную ступню. Нормальный человек ходит с пятки на носок, а этот сразу ставит ступню. И это уже привычка. Получается, что ходит он на полусогнутых ногах, даже слегка пригибаясь.
   А кто так ходит? Правильно, лишь тот, кто привык ходить очень осторожно - по лесу. Чтобы не хрустнула ветка, не выстрелил сучок. Даже если это и произойдет, то приглушится ступней.
   Охотник? Может быть, только в Чечне с 1991 года охота ведется только на одного зверя - человека.
   Из стола я достал стопку бумаги. Через пару минут солдат принес стакан горячего кофе, явственно чувствовалось, что Каргатов туда влил стопку спиртного. Ай, молодец Серега! Предложил милиционеру, тот отказался. Ну, и хорошо, нам больше достанется!
   Я искоса смотрел на него, мысленно сопоставляя с известными мне ориентировками. Вот будет смеху, если мне, как Каргатову, удастся изобличить беглого преступника в милицейском обличии!
   Рост сто семьдесят, сто семьдесят пять. Возраст - лет двадцать пять. Волосы короткие, черные. Лоб большой. "Умник"? Интеллигент? Не похоже.
   Лицо круглое, не очень типичное для чеченцев, обычно у них лица вытянутые. Кожа пористая, похоже, что раньше он страдал от большого количества угрей, вся кожа как в мелких шрамах от этих болячек. Надо было раньше начинать половую жизнь и вести ее регулярно.
   Брови сросшиеся. Не нравится мне это, но здесь это часто встречается. Примета такая есть у русских, что если у человека сросшиеся брови, то он склонен к обману и жестокости.
   Нос прямой, тонкий. Глаза. Близко посажены к переносице, на круглом лице это смотрится не совсем симметрично.
   Носогубная линия четко прочерчена, досталось, значит тебе, юноша, в твоей короткой жизни.
   У глаз много морщин. Как глубоких, так и мелких. А на вид тебе лет двадцать пять. Такие морщины бывают либо у людей в возрасте, либо от постоянного прищуривания. Зрение у тебя, похоже, хорошее, а вот щуришься ты оттого, что солнце часто тебе светило в глаза. В горах? Ну, а так же потому, что часто целился. А в кого мог чеченец целится? Правильно - в наших. Подбородок округлый. Рот маленький. Уши расположены высоко. Умный, значит. Ну-ну, посмотрим.
   - Как зовут? - начал я, прихлебывая горячий, сладкий, пахнущий горячей водкой кофе.
   - Лейтенант милиции Магомед Асаев. - Он выпрямил спину.
   - Ты расслабься, это завтра, вернее уже сегодня, будешь перед Ханкалой напрягаться, в струнку вытягиваться перед прокуратурой. А они умеют душу мотать. Будешь им придумывать историю, почему твой подчиненный убил солдата, и сбежал вместе с заключенным. А дома хранил взрывчатку, патроны и радиостанцию. И еще много чего интересного тебя спросят. Кстати, как звали твоего мента? - я старался, чтобы собеседник расслабился, "запрессовать" его я всегда успею.
   Он не успел ответить, как из соседнего кабинета раздался крик:
   - В глаза смотри! - голос Володи Гаушкина.
   У каждого своя метода ведения беседы. Я усмехнулся, глядя, как "мой" Асаев вздрогнул. Привыкай. Я - "добрый", а вот Гаушкин - "злой". Могу и ему тебя передать. Прихлебнул кофе - хорош, не хуже, чем с коньяком.
   Вспомнилось, как перед командировкой, в нарушение всех инструкций, коллеги по отделу накрыли стол в кабинете, и пахло хорошим коньяком. Тогда Саня Иванченко мне посоветовал, чтобы я, перед тем как "давить" на собеседника, дал ему шанс выговорится. Иванченко год возглавлял пресс-группу, мы за это его звали "товарищ Геббельс"... И что такого казалось бы - вспомнил запах коньяка? А вот, что всплыло в памяти. Интересно.
   - Как звали твоего подчиненного?
   - Артур Хамзатов.
   - Что тебе известно о нем. Расскажи, кто он такой. Как появился у вас. Может, вместе воевали?
   Он бросил на меня быстрый взгляд исподлобья, и снова уставился в пол, под ноги. Так и хочется заорать, подобно Гаушкину: "В глаза смотреть, сука!"
   - Родился Хамзатов... - начал он скучным голосом.
   - Не то, - перебил я его. - Это все я возьму в его личном деле. У него же есть личное дело?
   - Есть, - тот кивнул.
   - Ты расскажи мне, откуда он пришел. Кто его привел. Вы вместе в одной банде воевали? - голос я не менял, ждал его реакцию.
   - Я не воевал! - он встревожился.
   - Не воевал? - переспросил я.
   - Нет.
   - Ну да ладно, расскажи мне о нем, о себе, что вас связывало. Вы же друзья были, - с нажимом сказал, а не спросил я.
   - Мы не друзья были! - быстрый ответ, слишком быстрый.
   - Ты куртку-то сними, у нас здесь не холодно, - предложил я.
   - Да я так посижу.
   - Да ладно, сними, - настаивал я.
   Не знаю почему, но что-то меня насторожило. Он периодически дотрагивался до левой стороны. Не часто, но как будто проверял, на месте ли что-то там или нет.
   - Зачем? - он снова невзначай дотронулся до кармана.
   - Хочу посмотреть, что у тебя в кармане лежит. Вот там, - я показал пальцем на его левый карман.
   - Ничего, - он поплотней запахнулся.
   - Я ничего не буду отбирать, просто покажи.
   Он встал и распахнул теплую куртку. Ничего.
   - Вторую куртку, - потребовал я.
   Он потоптался и с большой неохотой расстегнул ее. В левом нагрудном кармане что-то зеленело.
   - Достань!
   - Это не мое! Это покойного брата! - начал он оправдываться.
   - Показывай.
   Он достал - повязка воина Аллаха, или как она там называется. На зеленой головной повязке изображены арабские письмена. И бурые пятна. Похоже на кровь.
   Не знаю, что именно там написано, но подозреваю, что что-то типа "Got mit uns". "С нами Бог" - так писали немецкие оккупанты на пряжках ремней, а тут на лбу нечто подобное.
   В наших глазах эта повязка была серьезным обвинением, значит, воевал против нас. И не просто, а идейный дядя. Не просто патриот, а религиозный фанатик. Посмотрим.
   Я не скрывал своих эмоций, он прочитал все на моем лице.
   - Это моего брата! Его убили! - начал он оправдываться.
   - А ты пошел в милицию, чтобы отомстить за него? Так? - голос мой звучал зловеще.
   Тут я уже не играл. Мне было почти все ясно.
   - Нет! Мой отец был в оппозиции, а после 1996 года, когда вывели войска, мы не воевали, сидели дома, скот разводили, - милиционер был испуган. - Это мой двоюродный брат пошел воевать, и его убили. Я самый старший, поэтому должен отомстить! Я ношу повязку, иначе меня тейп не поймет. Родственники не поймут, - теперь он был готов расплакаться.
   Никогда не видел плачущего чеченца, интересное, наверное, зрелище!
   - И дальше что? - я "давил" его.
   - Ну, вот я и ношу повязку, - он смотрел преданно в глаза. - Аллахом клянусь, я не убивал никого из русских!
   По прежнему опыту знаю, мусульманин клянется - обманет.
   - Знаешь что, мой юный друг! Я хотел бы тебе поверить, но не могу! Сейчас приедет прокуратура, и я тебя сдам. Улик косвенных более чем достаточно! Поедешь, мил человек, на "фильтр", сначала на Ханкалу, а затем - в Чернокозово. Ты ведь многих конкурентов своего тейпа или просто личных недругов отправил по тюрьмам местным, да российским. Так что они тебе счетец выкатят. Не оплатишь. А можно проще. Сейчас вызываю бойца с автоматом, приказываю ему, чтобы он тебя стерег, и отдаю ему повязку вот эту. Дальше знаешь, что будет? - я закурил и выпустил ему струю дыма в лицо, потом перегнулся через стол, схватил за край куртки, подтянул к себе. Глаза в глаза, нос к носу. - Знаешь, что потом будет? - я кричал ему в лицо.
   Он оглох от моего крика, побледнел, обмяк.
   - Говори, знаешь? - снова заорал я, удерживая, не давая сползти со стула.
   - Да, - пересохшими, внезапно побелевшими губами прошептал он.
   - Тебя убьют при "попытке к бегству", - продолжил я.
   Оттолкнул милиционера на спинку стула, сам откинулся на свой, затянулся и выпустил струю дыма в потолок. А вот теперь, господа присяжные заседатели, наступает кульминационный момент!
   - В зависимости от времени, которое будет в распоряжении у солдат, они могут тебя порезать на кусочки, накрошить в соломку или распустить на лапшу. Не будет времени - просто пристрелят как собаку. Труп выбросят в реку, чтобы рыбы жрали. Ты будешь толстым, раздувшимся, зловонным, обглоданным, скользким трупом. Река вынесет тебя вниз по течению, тело твое запутается в тальнике и будет там крутится по течению еще несколько дней. И вороны будут жрать и терзать тебя. И по их кружению обнаружат труп неизвестного в милицейской форме. И найдут тебя не скоро, и не похоронят тебя по мусульманскому обычаю. И не попадешь ты в рай. Фу, мерзость! - я так живописал эту картину, что самому стало противно. - Эй, боец! Охрана! - заорал я во всю мощь своих неслабых легких.
   - Послушайте! - начал лепетать мой кандидат на вербовку.
   - Слушаю вас! - открылась дверь, на пороге стоял наш солдат с автоматом.
   На лице было написано, что готов он выполнить любой мой приказ в отношении задержанного, видимо, мои крики он тоже слышал и догадывался, что сейчас я могу отдать этого иуду в форме ему на растерзание. А после смерти своего сослуживца, а может и друга, он сделает все. Месть, месть, месть. Ни тени страха, ни тени сомнения, никаких угрызений совести. И по ночам, если приедет домой, не будет сниться ему этот порванный на куски за своего товарища мент. Не будет.
   И все это прочитал не только я, но и мой собеседник. Он смотрел на меня умоляющими глазами.
   - Ладно, иди пока погуляй, - я отпустил солдата.
   При этом боец кинул такой красноречивый взгляд на мента, что тот еще больше съежился на стуле.
   - Что дальше? - спросил я голосом полным металла. - Ему в случае чего объявят выговор. А выговор - не триппер, повисит да отвалится. Так что? - я кивнул головой на дверь, а за ней ждал охранник, который мог через секунду стать конвоиром. А то и членом расстрельной команды.
   - Что вам надо? - хриплый голос - кажется, что это сказал ветер, так тихо.
   - Немного. Старые Атаги. Это первое. Второе - Новые Атаги. Третье - местные. Чечен-Аул. И какую роль ты в этом играешь. - Я был спокоен и уверен, теперь он от меня никуда не денется. Это мой агент, и псевдоним у него будет "Махмуд"! Почему именно такой? Не знаю. Сначала пришло в голову Мухтар, но слишком обидно, а поэтому будет созвучно - Махмуд. "Махмуд, поджигай!"
   - Русский знаешь?
   Кивок.
   - Вот тебе ручка, вот бумага, пиши. Подробненько, а потом я тебе вопросы уточняющие и наводящие буду задавать.
   - А может, не надо писать? - в глазах у него такая тоска смертная. - Я и так все расскажу.
   - Надо, надо. Для меня это страховочка, что ты никуда не денешься. От бумаги вечностью веет! - любимая поговорка чекистов всех времен и народов. - Торг здесь не уместен!
   Он начал писать. Смахивая пот, вытирая руки о штаны ежеминутно, иногда поднимал глаза к потолку, ища там ответ. Лист, другой, третий. Я налил ему воды, он с жадностью выпил.
   Как только был закончен первый лист, я взял и начал его читать. Интересно, очень даже интересно.
   По его словам выходило, что в Старых Атагах Шейх не только вел переговоры с арабами, а уже произошло объединение. Об этом ушло донесение в штаб-квартиру "Братья-мусульмане", где нашло горячую поддержку и одобрение. А значит, скоро пойдет целевое финансирование. И готовится не что-нибудь мелкое, а захват Чечен-Аула. Для этого с боевиками, которые в Новых Атагах, Чечен-Ауле, Шали, ведутся переговоры о перегруппировке сил и средств под единое командование Шейха. Общая численность предположительно пятьсот-семьсот человек. Наступление - через месяц.
   Базируется сам Шейх по такому-то адресу. Но это не точно. У него три дома. В одном доме точно живет араб-боевик. Местный мулла поддерживает бандитов и призывает всех жителей села вступать на тропу борьбы с нами. Значит, поддержки духовенства мы лишены. А старейшины? Эти ничего не решают. Но в случае конфликта, как всегда, будут защищать бандитов. Типа, да, мы ссоримся, но это наши, чеченские разборки, и русским здесь делать нечего.
   Потом я взял с него подписку о сотрудничестве. Юридической силы она не имеет абсолютно никакой. Но психологическое влияние имеет огромное. Плюс страховка на тот случай, если юноша попытается крутить задом, пытаясь меня обмануть. Вспомнились слова из песенки: "Тетя Соня, не крутите задом! Это неприлично, вам говорят!" Нет, у меня определенно ассоциативное мышление. На каждое событие, фразу у меня сразу всплывает какой-то афоризм или строчка из песни, кинофильма.
   Я объяснил "Махмуду", как мы с ним будем связываться. Способы обычной связи, способы экстренной связи.
   Я отпустил его, а потом опросил еще двоих милиционеров. Я был на взводе, мне хотелось вербовать еще, получить информацию. Но не получилось. Они были крестьянами. А может, меня просто обманули?
Оценка: 5.87*64  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023