"Весь мир, наверное, именно такой лишь потому, что с некоторых пор вдруг стало принято фашистов называть патриотами, а пидарасов - альтами".
Глеб Бобров. "Эпоха мертворожденных"
1.
Игорь после дежурства сходил в "контору" - администрацию фирмы, потом заехал в магазин, кое - чего прикупить, потом еще в пару мест, в общагу попал уже после обеда. Перекусил нехитрым холостяцким перекусом и вышел в коридор. Покурил у окна, посмотрел на унылый пейзаж, вытоптанного людьми и заезженного машинами, двора, затушил окурок в огромной, до половины заполненной окурками, банке и вернулся комнату.
Включил телевизор, передававший бесконечную ленту украинских новостей, четырхнулся по поводу опять начавшейся войны, пожалел людей, как всегда беспричинно страдающих, покрыл матом политиков, опять вышел в коридор - покурил.
Вернувшись, глянул в глаза недремлющего ока информационной машины. В него "выстрелили" безумные от горя глаза мирных жителей Славянска, а затем камера повела его в "экскурсию" по разрушенным домам Семеновки.
"Как в Грозном!" - подумал Игорь, сел на диван и закрыл глаза. Он вспомнил, как когда-то в начале двухтысячного "залетел", укрываясь от внезапного огня, в подвал дома и ... на него глянули из сумрака такие же полубезумные от горя глаза.
Поведя СВД* (снайперская винтовка Драгунова - здесь и далее примечания автора) в сторону глаз, спросил: "Ты кто?". Из темноты вышел старик, с поднятыми руками, одетый в видавшее виды пальто, вытертую до кожи некогда меховую шапку.
- Только не стреляй! Я здесь живу. Ты кто - федерал? - спросил старик.
- Да - Внутренние войска! - ответил Игорь.
- Можно руки опустить? - спросил старик.
- Давай! Ты здесь один?
- Нет, не один. Нас немного, от всего дома осталось - шестеро. Выходите - федерал! - крикнул старик в глубину подвала.
На свет полуподвального окна вышло пятеро, одетых в старые потрепанные одежды, людей: две женщины и трое мужчин. Возраст их определить было трудно, но понятно было, что лет им всем не мало.
Один из мужчин попросил закурить - другие видимо не курили и, спросил: "Вы хоть сейчас надолго? Не так, как в девяносто шестом?".
- Не знаю отец! Хотим уже надолго - вот бьемся!
- Давай сынок - держись! Храни тебя Господь! - сказала одна из женщин, окрестив его крестным знамением.
- И вы - будьте живы! На! Держи, отец, - Игорь протянул пачку сигарет, курящему человеку, - Извини - больше нет! Пошел я!
Убедившись, что звуки выстрелов ушли в сторону, Игорь выскочил из подвала и побежал догонять свою группу.
Ночью, когда бой затих и они остановились на ночлег в одном из домов, он долго не мог заснуть, несмотря на усталость. Все лезли в голову мысли о тех шестерых, переживающих уже вторую войну и неизвестно каким образом выживших в этой военной мясорубке.
Вот и сейчас, представив города, зажатые военной бурей на Юго-Востоке Украины, подумал о нечеловеческих условиях и страшных переживаниях людей.
Тогда во вторую "чеченскую" он мог, что-то сделать для тех людей, а сейчас...
Последствия бессонной "дежурной" ночи сказались и, выключив телевизор, Игорь заснул.
Во сне нахлынули воспоминания той войны, вихри сновидений носили его по улицам Грозного, потом в чеченских горах. Мелькали лица друзей, пулеметные "трасы" высекали немыслимые рисунки, команды командиров, различные голоса... Телефонный звонок...
"Сон - не сон?". Игорь сел. Сотовый, отсвечивая экраном, издавал нехитрую мелодию из стандартного набора.
Взгляд в окно говорил о позднем времени, табло показывало половину второго.
"Что еще там, номер незнакомый".
- Да!
- Захар, привет!
"Захар" - его армейское прозвище, значит кто-то из "прошлого".
- Игорек! Не узнал? Спишь? - спросил уже понемногу узнаваемый голос.
- Ага! Груши околачиваю, - ответил Игорь, слегка позлившись, - сплю я - с дежурства пришел. Здорово Серый!
- А! Узнал, бродяга! Ты как?
- Да никак - работаю. Знаешь - в охране я работаю: сутки через трое. Поэтому сон для меня - одно из главных служебных условий.
- Слушай! Дело такое, много говорить не могу - времени нет. На "Сатану" выйди по "Одноклассникам" - он все объяснит. В общем - ты мне нужен, понял! Очень, нужен! Надеюсь на тебя! Держи кардан! Давай!
- Будь! - ответил Игорь и экран погас.
Пытался лечь, сон как рукой сняло. Пошел курить. Потом включил "дивидишник", поставил "Грозовые ворота" - хоть и "приукрас", но ему нравилось. Фильм смотрелся вполглаза, а мозг переваривал разговор.
"Серега парень боевой. Во что-нибудь, типа бандосовского - не ввяжется. Что за секретность еще. Колян - "Сатана" - тоже нормальный пацан, так его назвали за грозный вид и стремительные действия. Серого несколько лет не видел, правда. "Сатану" год назад. Когда Иринка ушла, забрав дочку. Он тогда и запить - не запил, депресняк - не депресняк, в общем: обидно было - вроде нормально жили. Ну да - Нормально! Какой там - нормально. Условий никаких - двенадцать метров... общага. Дочка растет - второй класс. Работа - восемь тыщ. Оному - за глаза! А тут семья. Ну, еще Иринка пятерик получала.
С работы тогда уволился, пробовал пить - не пилось, лежал тупо "глаза в стенку"... ни ел, ни пил, только курил. Превращаться стал в кашляющий скелет. Тут Колька и появился. В общем, тогда Колька и спас: в баню, в зал тренажерный, в кино, везде таскал - отпуск на работе взял. Вытащил!".
2.
Утром Игорь пошел в интренет-кафе, "комп" жена с собой увезла. Вышел в "Одноклассники", написал Кольке: "Привет! Звонил Серый, сказал с тобой связаться".
Пока он "ходил - бродил" в Инете пришел ответ: "Здорово! Ты как - в норме?"
- В норме!
- Вообще - где пропал? Как тогда с тобой "повыходили", тебя в чувство привел, так и ни слуху не духу. Я даже не знаю, как Серый твой телефон нашел, наверное, через Ирку.
- Я же тогда и телефон и "симку" выбросил, ну и восстанавливать не стал - новый завел.
- Как дела?
- Ничего - работаю в охране: сутки через трое. Не очень, правда, зарплату платят небольшую, почти все Ирке с дочкой перевожу, она на развод не подавала, официально мы не разведены. Такие дела. Ничего прорвемся.
- Ладно - потом поговорим. Давай о деле: Серый сейчас на Донбассе, я тоже туда собираюсь. Нашу снайперскую роту "Тольятинского" полка помнишь? Сетку прицела "эсвэдэшки" не забыл? Рано нам еще отвыкать, а?
- Ага! Такое забудешь!
- Знаешь, конечно, что на Украине творится - фашисты лютуют, нашего брата русских бьют!
- Да смотрел! А вчера даже Грозный вспомнил. Помнишь, рассказывал, как в подвал дома заскочил, а там люди с очумевшими глазами вторую войну переживают.
- Ты как смотришь на то, чтобы туда поехать - Нашим помочь?
Игорь немного задумался: вроде, как война на немного из памяти уходить стала, все-таки четырнадцать лет прошло. И махнув головой, выбил клавишами: "Согласен!".
- Я так и думал, знал - ты нормальный пацан! Вот тебе адрес сайта - там анкета, заполнишь и жди - на тебя выйдут. На работе или отпуск возьми, или уволься. Живы будем - работу найдем! Да еще, если камуфляж, берцы есть - бери, пригодится! До встречи!
- До встречи.
Игорь вошел на указный в адресе сайт, там действительно была анкета, где был минимальный набор данных, который он, как на автопилоте, заполнил. Выключил сеть, рассчитался за "комп", вышел на улицу. Закурил.
Мысли путались и носились в голове: "Может зря всё это! Не наша это война, там Украина - пусть сами хохлы разбираются. Ну, позвонят, сказать, что по ошибке написал или пошутил. Но... Но! Там мои друзья - и война уже их, а значит и моя. В Чечне они меня не бросили, а как я их сейчас брошу!".
Опять воспоминания. Это было под Сержень-Юртом в Аргунском ущелье. Его зацепило осколками, хорошо зацепило. Продолжал стрелять, хотя чувствовал, что сознание теряет. И тут Серега с Колькой, подползли, один прикрывал, другой тащил. До санитаров дотащили уже без сознания. Очнулся в госпитале. Ноги сохранили, крови много потерял, но выжил. Выжил..., потому что - пацаны спасли.
Поехал на работу, зашел в "контору": "Там, как обычно в таких случаях: ты чё - отработка, то да сё...".
- А, что хотите - делайте, с сегодняшнего дня я уже у вас не работаю. Заявление вот!
Положил заявление на стол, вышел и ушел! Недавно зарплата была, поэтому тут копейки за какие-то несколько дней набежали, неделю только за ними ходить будешь!
Пришел в общагу, перекусил. Стал смотреть, что есть - с собой взять. Камуфляж - почти новый на работе дали, берцы - это в сумку. Бельишко - туда же. Пару блоков сигарет - зависимость, как без этого. Нож, классный тесак: пацаны на тридцатилетие подарили - это уж точно пригодится. Так что еще?
3.
Звонок!
- Здрасте!
- Здрасте!
- Игорь?
- Он самый...
- Запишите телефон в Ростове (и номерок).
- Готов!
- Приедете в Ростов, позвоните - Вам все скажут. Удачи!
В Ростов приехал рано утром. Звонить не стал - что ни свет, ни заря людей тревожить, поболтался на вокзале.
Тут же увидел беженцев: растерянный взгляд, незамысловатая одежда, наспех собранные вещи, руки, судорожно прижимающие к себе детей. Все также как и на той Войне...И - глаза! Такие же испуганные, ищущие защиту глаза. Особенно его поразили дети. Тесно прижимаясь к родителям, в одних, них видя защиту, не по годам взрослыми глазами они с осторожностью и недоверием оглядывали окружающих.
На звонок ответил женский голос и назвал адрес и как проехать. Когда приехал на место, оказалось, что это какое-то то ли служебное помещение, то ли бывший магазин - не понять. Столы стулья, какие-то вещи, снующие, не смотря на утро, люди.
Спросил к кому обратиться на счет ополчения, показали на угол, где за столом сидел мужчина.
- А! Это Вы! Быстро доехали. Ваш друг уже выехал в Донецк. Дорога трудная, сами увидите. Давайте заполним анкету - более подробную.
Игорь сказал все данные. Человек все записывал в свой журнал.
- Куда сообщить - если что?
- Если - Что?
- Ладно - не прикидывайся, сам знаешь "Что"...
- Вот адрес и телефон жены. Но мы как бы не разведены, но не живем..., даже не знаю... А еще вот адрес матери, на всякий случай, телефона нет.
- Ладно. Будем надеяться, что все будет нормально.
- Документы оставишь здесь. Потом заберешь. Тебе они там не нужно, а может оказаться и лишними, если что.
Игорь уже и не стал уточнять про очередное "если что".
В комнату зашел пожилой человек в джинсовом костюме, видно было сразу, что здесь он частый гость.
- Вот и Петрович! Петрович? Ты когда обратно в Донецк.
- "Гуманитарку" загружаю и пошел, много там набралось?
- На загрузку как раз хватит. Возьми ополченца.
- Чего не взять - возьму. Все ж веселей. Да и нам - там подмога нужна!
4.
Видавший виды старенький "Фольксваген-транспортер" или "немецкий запорожец", как его называют, был забит под завязку продуктами, медикаментами и вещами.
К вечеру выехали. По Ростовской области шли нормально, без приключения. Ближе к границе, Петрович начал заметно нервничать, несмотря на то, что по разговору было ясно, что ездит по этому маршруту чуть ли не каждый день.
- Ну, держись... Пойдем мы сейчас по "волчьим" тропам. Раньше по ним ходили без проблем, а тут - бес его знает! - сказал Петрович, сжал руками руль и молча повел свой "транспортер" по одному ему ведомому маршруту.
Петрович указал рукой куда-то на горизонте.
- Там СлАвянск! Держится наш Сталинград! - с гордостью сказал Петрович, продолжая пристально вглядываться в проселок через посеченное камнями стекло автомобиля.
В Донецк приехали уже в темноте. Приехали в штаб ополчения. Здесь его уже ждали, специально "сбежавшие" со своих блок-постов Серега и Колян.
Обнялись. Постояли.
- Ну что с прибытием в ряды борцов с фашизмом. Просили тебя в свои подразделения, но тут свои порядки... Снайпера везде нужны. Куда-то пошлют. Тут везде одинаково - воевать нужно! Пошли зачисляться.
В штабе сновал народ, увешанный в разной степени, оружием. Трудно различить, кто командир, кто подчиненный.
- А как тут различить: кто тут кто - там начальники какие?
- Да никак! Никак не различишь! Демократия в отношениях: козырять и в струнку вытягиваться не нужно. Но, что касается действий в бою, кто начальник - своё место знает и тебя, на твое поставит. "Отдерет" так, что "мама не горюй"!
И действительно, все с друг другом общались как с ровней, никто не "строил" и не "ровнял". Для тех, кто служил в армии, это было в диковинку.
- Ничего - привыкай! - тоном бывалого стукнул по плечу Серега. Он здесь уже ветераном был.
Просидели почти до утра. Но к рассвету друзья засобирались: нужно затемно успеть на свои позиции.
- Ну, что нам пора, - сказал Серега.
Колян стукнул по плечу: "Не ссы! И...".
- Остерегайся третьей мины! - продолжил Игорь.
Обнялись. И ... каждый пошел своей дорогой.
5.
Из штаба ополчения отправили в батальон.
- В армии служил? - спросил, прищурившись, комбат.
- Служил - во Внутренних войсках, в Тольятти.
- Кто по специальности?
- Снайпер.
- Ого! Опыт имеется?
- Да, так - есть немного, - замялся Игорь.
- Давай выкладывай! Здесь все должно быть открыто, что киллером был что ли? - засмеялся комбат.
- Да, нет - наоборот. Во вторую Чеченскую кампанию в нашем полку была сформирована сводная снайперская рота. Короче, выполняли специальные задания.
- Выбирай позывной. Здесь нет имен, фамилий - позывной - это все, что о тебе должны знать окружающие. И еще: боишься показывать лицо - "балаклава", тоже никто тебя за это винить не станет, так же как и то, что будешь с открытым лицом.
- Позывной "Захар" - это с Чечни - прозвище. С фамилией и именем никак не связано.
- Отлично "Захар"! По оружию: "Драгунов", в смысле СВД* подойдет? Других нет. В общем, в "оружейке" скажешь, что нужно СВД - тебе дадут, плюс ПМ. Броники есть - тоже выберешь. Форма и берцы - вижу есть. Свои?
- Да!
-Хорошо!
- Пойдешь на блок-пост к "Дядьке Петро" - он афганец, мужик опытный... Резок, правда, но справедлив!
- Ну, что! Теперь ты настоящий "колорадо", как нас "фашики" называют, - сказал Игорю командир батальона, прикрепляя ему георгиевскую ленту на рукав формы. И продолжил: - Все будет нормально парень! Мы победим. С этим знАком в первую мировую войну наши прадеды "Георгиев" получали, а в Отечественную, деды - ордена Славы! У моего деда была "Слава" третьей степени. Я за Дедов и Отцов любого порву и этой фашистской мрази не дам пачкать своими грязными руками нашу Память!
Игорь был полностью с ним согласен. За это время он многое передумал. Выезжая из дома, в Ростове, здесь в Донецке он почувствовал свою причастность к неведомой ему до сего силе, которая держит эту землю, защищая людей, в конечном счете, и всю Великую Родину от фашистов.
Игорь, вернее уже "Захар" пошел в "оружейку", а точнее - склад и получил все что нужно. Ему выдали новенький СВД, или "Драгуна", патроны и магазины с подсумком. Еще - пистолет ПМ (пистолет Макарова) в кобуре с патронами. Попросил вместо "пээма" - АКСУ * ( или АК-74. Сказали - это на месте со старшим решай. Здесь выдадим только СВД и ПМ.
Выдававший ему оружие парень, позвал ополченца, который провел "Захара" на импровизированный учебный центр, что-то типа тира - пристрелять винтовку. "Захар" даже удивился - столько лет прошло, а руки, пальцы, глаза все делают механически. Вот патроны, забил в магазин десять штук. Магазин вставил в гнездо коробки, снял с предохранителя, ответ затворную раму, дослал патрон в патронник. Глаз в окуляр прицела, там все понятно. Определить расстояние до цели, выбрать марку, навести, затаить дыхание - выстрел.
6.
Ночью "Захара" переправили на блок пост. Долго ехали с приглушенными фарами по каким-то колдобинам, едва различимым тропам. Машина, или как ее называли "Джихад-мобиль" - УАЗик без тента, с пристроенным на верху пулеметом ПК, была забита под завязку боеприпасами, продуктами, водой и разными вещами, рядом с водителем сидел сопровождающий, поэтому "Захар" разместился на вершине этой вещевой горы. Его предупредили: попадем в засаду будешь отстреливаться из пулемета. Из пулемета - так из пулемета: все стрелковое оружие "Захар" освоил еще тогда - в Чечне.
Потом остановились и пошли пешком. Внезапно сопровождающий, а за ним и Игорь провалились в яму, которая оказалась траншеей.
Сопровождающий рыкнул на первого же ополченца: "Чё у вас за проходной двор - никакого охранения нет!".
Тут же послушался грозный голос: "И хто тут шумить, я тут командую!".
- А! Это я - "Зацеп"! Вот "Дядько Петро"! Пополнение привел, да припасы кое какие: уже примирительным тоном сообщил сопровождающий, видимо снабженец.
- Заходь сюды у блиндаж, будем знакомиться. О! Ты с такой бандурою!? Звертатися -то хоть умеешь.
- Вроде умею, раз в руки взял, - перевел с украинского для себя "Захар" и ответил.
- Ага, у нас есть хлопцы: автомат в руки возьмуть, а с якого конца с ним обращаться не ведают.
"Дядько Петро" - крупный мужчина, с седыми усами, в камуфляже. На лысой голове - панама, та самая, что носили советские солдаты в Афгане. Разговаривал "Дядько" на "суржике" - смеси русского и украинского языков.
- Давай покалякаем трошки. Позывной - сразу для знакомства.
- Позывной - "Захар". Снайпер.
- Мий - "Дядько Петро", ты вже зразумев.
- "Винт", - обратился он к сидящему здесь же в блиндаже ополченцу, - у ведомость - "Захар". Снайпер! Когда прибыл?
- Ночью, уже под утро, вот днем вопросы решал, а вечером к вам.
- Понятно, лишних вопросов не задаю: кто, да откуда, да и ты лишнее не распространяйся. Але, трошки попытаю: россиянин?
- Да!
- В армии служив?
- Да - Внутренние войска.
- СВД почему выбрал?
- Служил снайпером в сводной снайперской роте "тольяттинского" полка ВВ.
- Боевой опыт?
- Чечня - девяносто девятый - двухтысячный.
- Це добре. А то тут у меня обстрелянных - раз - два и обчелся. Давно просил комбата прислать ветерана. Я сам в Афгане полтора года сержантом в пехоте отвоевал.
- Як кличуть по настоящему?
- Игорь.
- Ну что Игорек, надолго к нам, або "вахтовик"?
- Это как?
- Ну як? На неделю, на месяц приедут, не успеют освоитися, и все - поехалы до хаты. Ну там, как-то по договоренности друг друга меняют.
- Нет, я уволился. У меня и друзья здесь - вместе в Чечне воевали. Правда, по разным блок-постам нас раскидали.
- Це добре! А семья - если не секрет?
- Жена с дочкой ушла... , - "Захар" замолчал на мгновение, - Один жил.
- Ладно, хлопче, живы будем, образуется усё.
7.
День выдался тихим, поэтому всё разнообразие заключалось в смене на постах наблюдателей, в том числе и "Захар" отстоял свою смену.
После смены "Дядька Петро" позвал его в блиндаж.
- Давай, хлопче, погутарим. Вот ты чего пошел сюды на войну? Грошей тут нема! Крови много, боли много! А во грошей - ни!
- Знаете, Дядько!
- Давай так! Меня Петром кличуть и на "ты" - нечего тут "выкать". Хоть и разница между нами есть в годах - равные мы тут на войне - бойцы. Во и всё!
- Знаешь Петро! Не могу смотреть, как люди страдают. И такое же чувствовал в Чечне. Видел, как люди страдают: и наши русские, и простые чеченцы, особенно женщины и дети. Да и друзья мои здесь! А вообще, кто был на войне, наверное, острее чувствует людскую боль. Хотя горя и боли видят там немало. И - за справедливость!
