ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Муровицкий Александр Иванович
Грибница

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение - "Хозяин леса"
  "Жизнь имеет смысл только тогда, когда ты живешь ради кого-то кроме себя"
  Конфуций
  
  
  Хвост Дружка привычно мелькал перед глазами, вместе с переступающими лапками собаки. Вдруг пёс, приподнял уши и втянул носом воздух...
  
  Он был самым главным другом Ивана в лесной жизни. Они вместе просыпались. Дружок всегда спал подле хозяина на полу и реагировал на каждое его шевеление, поднимая вверх свою мордочку. При этом он прислушивался не только к звукам, издаваемым движениями хозяина, но и к посторонним звукам, поглядывая на звук своими карими глазами. Первым делом поле просыпания Дружок обнюхивал Ивана: все ли хорошо, здоров ли хозяин, все ли у него нормально. Махая пушистым хвостом, он показывал своё расположение к хозяину, подчеркивал неизменно хорошее к нему отношение и надежду на крепкую совместную дружбу. Такие слова вероятно пишутся в различных протокольных бумагах... А на самом деле это означало и верность, и искреннюю любовь, и принятие непререкаемого авторитета хозяина.
  
  Кошка тоже занимала в их отшельнической жизни существенное место. Ее звали также незамысловато, как и пса - Муськой. Муська всегда находилась в доме или рядом с домом, когда хозяин был в доме - там же была и кошка. Забравшись на печь, высунув голову из-за трубы она, лежа неподвижно, поворачивая только глаза или голову, наблюдала за перемещениями Ивана и Дружка. Во всех случаях..., за исключение еды. Когда дело касалось еды, тут все "семья" была в сборе, поскольку кушали вместе: Иван отламывал от своего куска маленькие кусочки и делился с "друзьями". Кроме этого у каждого была своя миска для еды и общая для воды.
  
   А засыпать Муська любила на груди у хозяина, а потом, когда Иван засыпал и начинал ворочаться, она спрыгивала с полатей и находила себе местечко, опять там, откуда удобно наблюдать за всем, что происходит в доме.
  
  Когда Иван уходил в лес, Дружок сразу же тоже "собирался" в путь. Он оглядывал хозяина, ты все взял - ничего не забыл, мы же вместе идем, говорил его взгляд и особенно хвост. А Муська тоже выходила и провожала их сидя на скамейке возле входа в дом, обернув себя пушистым хвостом. Для прохода в помещение, чтобы там не "хозяйствовали" мыши у нее была своя отдушина, проделанная в двери.
  
  Иван всегда "прощался" с Муськой, уходя в лес, говорил: "Муська! Остаешься за старшую. Смотри, чтобы тут никто не хулиганил".
  
  Также она встречала их и "похода", осматривая и обнюхивая и хозяина и, особенно тщательно, пса.
  
  В поход он старался ходить налегке, был у него особый рюкзак, в котором размещалось несколько контейнеров, позволяющих разместить различные припасы так, что они не будут соприкасаться друг с другом и в тоже время не помнутся. Ружье брал с собой только когда ходил на охоту, а так - нож в ножнах, да складной ножик - "трансформер" с различными инструментами.
  
  Вот еще одно лето на исходе. Третий год жизни в заброшенной деревне пошел. За эти годы "отшельнической" жизни много изменилось и в действиях и в мыслях.
  
  Движения его стали размерены и неторопливы. Куда торопиться? Жизнь идет, меняя дни и времена года, меняется погода. А больше ничего не меняется. От него ушли лишние эмоции и действия: гнев, ярость, раздражение, суетливость, рассеянность. Иван смиренно погрузился в природу, он стал частью природы.
  
  Еще он вспомнил наставления Серафима - Саровского чудотворца об общении с природой:
  "Пей там, где конь пьет. Конь плохой воды не будет пить никогда.
  Стели постель там, где кошка укладывается.
  Ешь фрукт, которого червяк коснулся.
  Смело бери грибы, на которые мошкара садится.
  Сади дерево там, где крот землю роет.
  Дом строй на том месте, где змея греется.
  Колодец копай там, где птицы гнездятся в жару.
  Ложись и вставай с курями - будешь иметь золотое зерно дня.
  Ешь больше зеленого - будешь иметь сильные ноги и выносливое сердце, как у зверя. Плавай чаще и будешь себя чувствовать на земле, как рыба в воде.
  Чаще смотри на небо, а не под ноги - и будут твои мысли ясные и легкие.
  Больше молчи, чем говори - и в Душе твоей поселится Тишина, а Дух будет Мирным и Спокойным".
  
  Эти наставления были ему близки, ведь Серафим тоже отшельником был - шестнадцать лет в мордовском лесу глухом прожил.
  
  Ивану всего хватает, у него всё, что нужно для жизни, есть. Да, есть проблемы в общении, но для этого есть природа, есть животные. Нужно подготовить запасы на зиму, что чего и сколько Иван уже с учетом прожитой зимы просчитал. Такие мысли крутились в его голове ...
  
  Иван возвращался в свой дом из похода по окрестным лесам, в его рюкзаке были грибы, немного ягод. Дружок остановился и, еще раз глубоко вдохнул воздух, отчего кончики его ноздрей задрожали. После этого, пёс повернул голову и глянул на хозяина...
  - Что случилось, Дружок? - с тревогой спросил Иван.
  
  За год жизни в заброшенной деревне было всякое, но проблем с нежелательными посетителями ещё не было. Слишком далеко от населенных пунктов находилось это место, да "хоженых" троп сюда не было.
  
  Дружок гавкнул и стремглав понесся к дому. Иван за ним. Вошли в дом. На кровати неподвижно, свернувшись калачиком, лежала женщина. Накануне прошел сильный дождь, похолодало, поэтому женщина была в мокрой одежде и никак не отреагировала на их приход. Такое впечатление, что либо от усталости крепко спала, либо была без сознания. Иван наклонился и потрогал тыльной стороной ладони лоб незнакомки... Жар!
  
  По полу, вокруг ног Ивана ходила Муська, с высоко поднятым вверх хвостом и беспрерывно мяукая, как бы говоря: "Она же совсем больная, пришла - легла, что с ней делать будем, что вообще это такое!?"
  
  Лечить - сам..., как? Никогда, по сути, ему лечить не приходилось. Детей лечила жена. Его лечили в медсанбате и госпитале, а чтобы сам - нет. Не было у Ивана медицинских навыков, разве, что в армии. Так там - или ранения, или травмы. А здесь, неизвестно что. И вообще как эта незнакомка оказалась в этих глухих местах, да еще в бессознательном состоянии.
  
  Судя по ее внешнему виду, небогато живёт: одежда старенькая, потрепанная. Да и пройти ей немало пришлось: вон, как в лохмотья спортивные штаны превратились, да и спортивная же куртка вся изорвана. На руках и ногах ссадины и синяки. Короткие мокрые волосы в грязи, кое где в них запутались хвойные колючки и травинки.
  
  Первая растерянность прошла и, Иван стал действовать. Поставил в печь чугунок - греть воду. Раздев женщину, бросил одежду в угол - потом разберемся. Укутал в одеяло, пока греется вода. Помыл женщину теплой водой, дал ей выпить, приподняв голову настойку малины, хорошо укутав, на лоб положил компресс, который постоянно менял.
  
  На третий день жар стал спадать....
  
  Женщина открыла глаза и тихо застонала.
  - А очнулась, ну молодец! - Иван подошел к кровати. На него с удивлением, переходящим в ужас смотрела пара серых глаз.
  
  Было чему пугаться, борода серого стального цвета выросла за два года приличная, хоть и регулярно подстригалась до оптимальной длины.
  - Где я? - еще больным слабым голосом спросила женщина.
  - У меня, дорогая, в безопасности, - Иван улыбнулся, чтобы хоть немного успокоить испуганную гостью, - У старого отшельника, посредине глухого леса. Живу я здесь один. Не бойся. Ты несколько дней была без сознания - сильный жар, усталость. Теперь все будет нормально. Как зовут -то?
  - Наташа, - мягко, как-то по-домашнему, произнесла своё имя гостья.
  - Вот и хорошо, а меня Иваном кличут. Познакомились, значит. Давай-ка садись повыше спиной на подушку, вот так. Я тебя буду кормить.
  - А по отчеству как? Вы же старше меня....
  - Тимофеевич. Но ты меня просто Иваном зови и на "ты", так проще будет. А я тебя Натальей буду назвать. Все по честному, без выканья, договорились? - Иван улыбнулся.
  - Договорились, Иван, - отведя глаза и о чем-то подумав, вроде как про себя сказал женщина.
  
  Через день Иван и Наталья уже немного освоились друг с другом. Иван продолжал за ней ухаживать, не спрашивая, как и что. Нужно будет - сама расскажет. Этому он научился у казахов. Заходишь к казаху в юрту, тебя за дастархан (невысокий стол) сажают и начинают кормить. Никогда не спросят - чего пришел, будут задавать всякие вопросы, как скот, а сколько баранов имеешь, как погода, как родители, дети... как-то так, но не про дела. Про дела, сочтешь нужным - расскажешь, не сочтешь - не обидятся. Накормят, напоят, нужно и спать уложат на лучшем месте.
  
  - Иван! А чего ты не спрашиваешь, кто я откуда и как сюда попала?
  - А нужно будет - сама расскажешь. У казахов такой обычай есть, как-нибудь расскажу. Служил я в тех местах.
  
  - Понятно... Чудной ты... Можно я расскажу, а?
  - Хорошо, коль есть желание, почему же нет, послушаю....
  - Мы с мужем грибы собирали....Нас заготовщик местный - Константин нанял, ну не то чтобы нанял, мы на него работали: за еду, да выпивку... - как бы рассуждая о чем-то начала разговор Наталья, - Не то чтобы есть нечего, хотя и это бывало... Деньги Вовка - муж мой за грибы получил, тут же у заготовщика обменял на бутылку, да кусок какой-то колбасы. Выпили, закусили, хотя какая там закуска - смех один. Ну, он и понес на меня. Начал бить, и главное защитить было некому, другие грибники на другой машине уехали, вдвоем мы в кузове были, а потом и вовсе вытолкнул меня из будки: "подохни!" - крикнул и дверь закрыл. Я когда падала, ногу повернула, встать не могла, не то чтобы за машиной бежать, упала, заревела, а машина как скрылась из глаз - так и вовсе села и зарыдала в голос. А за грибами мы в самую чащу заехали, часа два на машине по бездорожью ехали. А уже вечер, потом... Ночь, дождь... ветер сильный, я и пошла, куда глаза глядят, вроде в сторону дома, а потом и потеряла ориентир с дороги сбилась... Какие-то ягоды попадались - ела... Мне казалось, что это было бесконечно, меня начало трясти как лихорадочную и лицо горело как огнем. И уже утро было, не помню - сознание теряла, вышла на поляну и дом увидела, зашла на постель рухнула и отключилась....
  Наталья закрыла глаза, как бы вспоминая то, что происходило в те дни...
  
  - Иван, а есть у тебя что выпить? - Наталья сглотнула наступившую слюну и жалостно посмотрела на Ивана.
  - А нужно? Ты ослабла, организм еще борется с болезнью и лишняя нагрузка ему ни к чему. Давай выздоровей окончательно, тогда и поговорим. Ладно? А я сейчас тебе отвара сладенького принесу, попей, - Иван улыбнулся.
  В ответ Наташа качнула головой, закрыла глаза, о чем-то задумавшись, что-то себе представляя.
  Отвар был заварен из различных трав, еще немного меда для сладости туда было добавлено.
  
  Выпив отвар, Наташа успокоилась и заснула.
  
  "Что с ней делать буду? Отправить домой, можно - вон "Ниву" заведу и вывезу, только все пути - дороги после дождя размыты, сядешь на мосты и всё. Она не помощница, машину не вытащишь. А судя по разговору и просьбе выпить, любительница она этого дела. Что я с ней делать буду с пьяницей?", - Иван сидел на своих полатях, смотрел на спящую Наташу и думал над возникшей проблемой.
  
  - Иван! А расскажи о себе, а? - Наталья посмотрела на Ивана своими серыми глазами, от этого взгляда, как будто теплое питье по душе у него разлилось.
  -А что рассказывать, - начал Иван, - родился в деревне. Семья - колхозники: с утра до ночи в поле колхозном, а потом с ночи до утра на своем огороде, да за скотиной... И мы с братьями, да сестрой с малолетства - помощники родителям, да дедам и бабушками... Расслабляться некогда. Детство промелькнуло, как один день: школа, домашние заботы... Только зимой - раздолье. С улицы не загонишь... Ну, а летом? Я сказал - работали. Правда и лес, река тоже были: грибы, ягоды, рыба. Постарше стал - на охоту с отцом стал ходить. А, скучный разговор, может, не будем?
  
  - Да нет, интересно, продолжай. Я ведь тоже деревенская... Ладно сперва - ты, а потом я - о себе...
  
  - Школу закончил, в колхозе поработал, думал идти в техникум, на тракториста я в школе еще выучился, в армию забрали. В армии служил в Германии, здорово! Мы что видели в своей жизни: родную деревню, да в лучшем случае - райцентр, а тут заграница! - Иван улыбнулся, окунаясь в приятные воспоминания. - Правда, гоняли нас сильно: и командиры, и "дембеля". Сперва, "учебка" на командира танка, а потом - учения за учениями, марши за маршами... Через год меня комбат вызвал, хороший мужик, настоящий военный и человек. И говорит: давай, мол, в военное училище поступай, и профессия и нормальная жизнь у тебя будет. Подумал, я подумал, а что - пойду. Поступил в военное училище, танковое, как и служил. Закончил и меня, сперва в Белоруссию, потом в Россию - в "учебку", служить. Женился, жена медицинский закончила. Потом - Академия и в Среднюю Азию. Как Союз распался, опять в Россию вернулся - в Забайкалье. Тут Чечня началась, попал в Грозный. Ну, потом ... комиссовали меня по ранению. Вот в эти края приехал, ну и вот, здесь оказался..., - Иван улыбнулся, - вот эту деревеньку заброшенную выбрал для жительства. Вот такая жизнь.
  
  - А семья, что?
  
  - А что семья. Дети уже взрослые свои семьи имеют. Жене я тоже как бы уже ..., - Иван замялся, - ну, в общем, наверное, и нужен. Так как-то жизнь прожили, а потом как будто чужими стали. Вот и решил... уединиться, так сказать... А тут, вот... Ладно - разберемся со всеми проблемами, не впервой! Давай, если не надоело разговаривать - о себе, пару слов.
  
  После того как Наталья выздоровела, с ее лица сошли синяки, рана на губе зажила, стала проявляться ее женское обличье. Не то, чтобы она была красавицей - нет. Серые глаза, немного вздернутый носик, пухленькие губы. Когда улыбалась, такое ощущение, что это ребенок, а не тридцатилетняя женщина. Фигурой, молодая женщина отличалась крепкой, невысокого роста, но стройная с умеренными формами.
  
  - Что о себе рассказать: и много всего и мало. Отец нас бросил, когда мне три года было, я его и не помню вовсе. Что там помнить: говорят пил, да мать гонял... Нас у матери двое было: я, да сестра старшая. Мать меня и сестру в монастырь отдала, мы там год без нее жили. Помню, что сильно нас там "воспитывали", за малейшую провинность наказывали. И поклоны земные, на всю ночь могли поставить молиться, лишить еды. Да много каких наказаний было. Стоять на службах очень тяжело, службы длинные, стоишь и глазом моргнуть боишься. Летом мы работали на поле. Но работать не страшно, хоть и уставали очень сильно. А еще и молиться после работы...
  Потом мать приехала и забрала нас. У нее появился новый муж. Сперва, все нормально было, мы с сестрой обрадовались - у нас теперь настоящая семья... А тут мне сестра рассказала, что ее наш новый папа .... изнасиловал и сказал, чтобы никому не говорила..., убьет. Она меня предупредила, чтобы я остерегалась - если будет приставать, убегала. Ну, я и убежала... Задержала меня милиция и в детский дом. Я там сказала, что отца и матери нет - сирота, фамилию вымышленную назвала, только имя оставила и стала жить. В детском доме тоже не сахар, но там порядки были помягче, хотя тоже доставалось от воспитателей. Школу там закончила и в училище поступила, чтобы из одного общежития - в другое переместиться.
  После училища, а я по специальности швея, пошла работать на фабрику... Там и Вовку повстречала, мы стали жить вместе. Хоть считались мужем и женой, а так и не расписались. Жили у его матери, вот когда говорят страсти про свекровь - так это про нее. И обзывала меня, хотя я все старалась делать - ей всё не так. И все ему Вовке - нашел сироту подзаборную, "пэтэушницу", ни рода не племени...
  Фабрику закрыли - работы не стало... Стали искать - где что подзаработать, вот всякую работу делали... И на стройке, я наравне с мужиками работала, в деревню - к фермеру нанималась работать, чтобы только заработать и чтобы свекруха в глаза не тыкала... И дворником и ..., в общем кем только не работала... Квартиру мне как сироте по суду дали, так говорят денег нет, а вот суд присудит - дадим. Переселились в отдельную квартиру. Как-то незаметно попивать вместе с Владимиром стали, вроде как легче становилось и есть сильно не хотелось: выпили - веселее....
  Вот на выпивку и стали работать с такими же, как сами ... бедолагами. Грибы вот эти стали собирать, Костя на них тысячи зарабатывал, а нам гроши давал... Вот такие вот дела! - выдохнула, как будто очистилась Наталья. Потом вздохнула, заложила руку за голову, посмотрела в окно...
  
  Иван сидел, не прерывая разговора, только иногда поглядывал на молодую женщину, как бы оценивая - как она смогла все это выдержать.
  
  Иван сидел и молчал. Долго молчал, глядел на свои руки. Потом поднял голову, посмотрел на Наталью и сказал:
  - Тяжелая у тебя выдалась жизнь. Очень тяжелая. Я тоже в этой жизни не жировал, но тебе от жизни крепко досталось. Вот ты всё говорила, что ты плохая, что за твою неправильную жизнь тебе наказание. А я вот не согласен. Ты себя через страдания очистила. Твоя Душа светлой стала, она посветлее, чем праведников разных, которые из себя святых корчат. И все твои "пороки", как путь к очищению. То, что пить, стала - это желание как-то уйти от навалившихся проблем. Мне это знакомо, у нас много офицеров, как говорят: "на стакан село". Кто смог соскочить, а кто и не смог - так и умер под забором. Очень сильная воля нужна, чтобы удержаться под напором обстоятельств. Очень сильная. Не все выдерживаю испытания, выпавшие на их долю... Вот и ты не выдержала... А, что ты эти обстоятельства себе создала: ты себя сиротой сделала, а потом и не нужной никому...? Нет! Не рви свою Душу, не кори себя... Время и добрые люди все исправят и поставят на место. Срок нужен!
  
  Иван замолк, опять посмотрел на свои руки, потом встал и вышел из избы на свежий воздух. Вдохнул лесной воздух полной грудью, глянул на заходящее солнце и... улыбнулся. Как улыбается человек, ощутивший счастье.
  
  Когда женщина поправилась, стала ходить, Иван предложил отвезти её в город. Вроде немного подсохло, заведет "Ниву" и вывезет. Но Наталья отказалась.
  
  - Иван! А можно я у тебя немножко поживу, тебе помогу, а то, что это за жизнь: один - с собакой, кошкой да курами, с другими лесными жителями... Ты вот мотаешься по лесу - заготовки делаешь, а я здесь буду тебе помогать, я ведь все умею... Я знаю, чего ты боишься..., что я пить начну, да?
  
  Иван промолчал, но изучающее посмотрел на Наташу. А она продолжала:
  - Я много за эти дни передумала и про жизнь свою, и про поступки свои... Знаешь, мне никогда в жизни не было так хорошо и спокойно, как сейчас, в эти дни, когда лежала болела... Со мной никогда никто так не разговаривал, не выслушивал, да и... не ухаживал. Мне даже стыдно, что меня и мыл, и в туалет... в общем... даже не знаю, что сказать, а уж и благодарить - слов таких, наверное, нет, что благодарность высказать.
  
  У женщины на глазах появились слезы и она, скрыла свое лицо в ладонях. Иван встал, подошел к ней и погладил по спине:
  - Живи сколько захочешь, ты мне не обуза, наоборот... Даже смысл какой-то новый появился, не знаю, как это сказать, стимул, что ли... В общем захочешь на "большую землю" - скажешь.
  
  Теперь и жить и работать стало веселее, как не нравилось Ивану одиночество, но соскучившись по общению, Иван постоянно что-то говорил, а Наталья подхватывала разговор, а когда начинала смеяться залихватски - в голос, то вообще казалось, что все вокруг заливается счастьем и радостью...
  
  Это случилось уже поздней осенью. И первый морозик ударял и снежок подсыпал... Стали с вечера печь топить, чтобы в избе было потеплее...
  
  В этот вечер, Ивану что-то не спалось, ворочался на своих полатях: то печка прогревала бок, то шорохи какие-то мешали. И ту он услышал скрип кровати и Наташины шаги босыми ногами по полу. Хоть и половики из мешковины были застелены, но услыхал.
  
  Она, сперва, присела на край лежанки, а потом легла. И несколько минут, лежала на краю тихонько, не шевелясь, как будто боялась его спугнуть. Подняла одеяло и прижалась к нему, положив голову на плечо, ее руки обвили тело Ивана. Она прижалась так тесно, что казалось, будто ее тело впивалось в Иваново. Сам Иван был в белье, а вот Наталья была совершенно голой.
  
  У него иногда возникали мысли о близости с Натальей, она ему с каждым днем все больше нравилась как женщина, как человек... Как человек, который понимает тебя с полуслова, который готов броситься к тебе по первому твоему взгляду, понять тебя, оценить тебя такого, как есть с обнаженной одиночеством и природой Душой. Но он гнал их от себя: "Как это я стану к ней приставать, какие я имею права на нее? Ну выходил-вылечил, ну живет она в моем доме, ну... нравится мне... Нет, не могу, не имею права!"
  
  Все произошло как во сне. Было ощущение полета, все шло кругом: и головы с мыслями, и тела, и дом, и лес, и вся природа... от этого единения мужчины и женщины, этого стремления друг к другу...
  
  Иван погладил волосы Натальи, голова лежала на его плече.
  - Хочешь быть моей женой?
  - Хочу!
  - Значит, теперь ты - моя жена! И чтобы не случилось и, как бы не сложилась жизнь: ты моя жена, а я твой муж. Для того, чтобы люди стали родными, ведь не важен документ или штамп в паспорте... А бывает наоборот - все оформлено и с документами все в порядке, а люди чужие и что тогда...
  
  Время вместе шло незаметно, прям - бежало. Все спорилось и удавалось. Морозы, накатившие на лесную усадьбу, казалось, еще больше закаляли их любовь и дружбу, "цементируя" совместную жизнь.
  
  - Иван! - Наташа подошла к хозяину, погладила его по голове, прижала голову к себе. Потом отошла села на табурет и посмотрела ему в глаза, - У нас будет ребенок...., - немного смущенно, но не сводя глаз, как бы изучая реакцию Ивана, сказала и улыбнулась.
  - Так, как... - Иван опешил и растерялся, - это как же я ж уже старый, какой ребенок.
  - А вот такой! Старый он, старый, а кто пристает, чуть ли не каждый вечер, а? - в глаза Натальи загорелись веселые озорные искорки. - Я вот тоже не думала. Мне сказали, что детей не будет, после того как выкидыш случился. А вот - как получилось. Значит, не случайно мы с тобой встретились, Бог или судьба, как хочешь, называй, нас свели.
  
  В конце лета у них родился мальчик. Нормальный мальчик, такой же сероглазенький как мать и черноголовый как отец.
  
  Иван и Наталья вместе готовились к родам: вспоминали, кто, что об этом говорил, как что делается, что нужно приготовить и как действовать...
  Иван принял роды... многое видел он в жизни, всего натерпелся, а вот самое тяжкое было пережить у себя на глазах мучения любимой женщины. А Наталье было хорошо от того, что любимый человек был рядом, ей казалось, что все что происходит и боль и муки они не такие тяжелые из-за присутствия Ивана.
  
  Когда раздался плач ребенка оба, как бы сговарившись, улыбнулись. Иван положил мальчика на грудь Наталье и поцеловал их обоих....
  
  Сына назвали Даниилом.
  
  В чем счастье? Где оно? Эти два человека, шедшие друг к другу разными дорогами, были счастливы. Они были одни, они жили вдвоем на всем белом свете, вокруг них, до появления ребенка никого другого не было. И жизнь радовала их. Они не сокрушались тому, что рядом никого нет, не переживали от того, что нет благ цивилизации.
  
  Они вдохнули жизнь в этот край, в когда-то заброшенные людьми, дом и землю. Семья: крепкий, сильный, сплоченный союз, пусть официально не оформленный, но созданный мужчиной и женщиной способен преодолеть все невзгоды и возродить жизнь.
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023