ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Нейман Игорь Алексеевич
Около войны

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
   13. Около войны.
  
   - Зам сказал, что много дел и ушел в политотдел.
   / Флотской поговорка./
   Замы по политической части на подводных лодках явление уникальное, требующее отдельного рассмотрения. Количество первоисточников, изучаемых ими в академии /ВПА/ и глубоко въехавшая в сознание мысль о своей "решающей и направляющей", по крайней мере, некоторым из них, изрядно мешали личной морской подготовке и изучению психологии специфического воина - подводника.
   Моряки справедливо полагали, что замполит тоже должен быть, хоть плохоньким, но подводником, по крайней мере, по общей морской подготовке, знанию устройства корабля и навыков в борьбе за живучесть. А политические знания и работа не должны мешать ему создавать человеческую атмосферу в экипаже, заботу и внимание к людям. Очередной звездопроситель в звании капитан-лейтенанта появился в экипаже перед самым окончанием межпоходового ремонта и моментально осознал себя вторым человеком после командира. На подъем флага утром он крался на корабль, прячась за береговыми сараями, так, чтобы поспеть в строй обязательно между стар-помом и командиром и этим самым дать понять всем, кто здесь есть кто. Экипаж, давясь от смеха, наблюдал эти маневры с палубы. Илин неумело спускался по трапу, хлопал переборочными дверями, набивал шишки в отсе-ках и не мог отличить ГОН'а* от помпы. Неуживчивый, занос-чивый характер, хронический насморк и непомерные, не подкрепленные реальным интеллектом, амбиции немедленно сделали его объектом матросского и офицерского фольк-лора. В экипаже это происходит быстро. Старослужащие матросы не стеснялись ехидно заметить заму, что переборочная дверь на подводной лодке не дверца домашнего холодильника и что хлопать ею - ужасающая безграмотность для подводника. Офицеры наступали ему на пальцы, спускаясь по рубочному трапу, когда команда "все вниз" выполняется так быстро, что сохранять чваное достоинство, пропорциональное занимаемой должности, просто некогда. Тем более, что на флоте традиционно по трапам пешком не ходят. В каюты казармы, где офицеры жили по двое-четверо, зам-новичок врывался вихрем, шморгнув носом, в вечернее неслужебное время без стука. Он не понял намека, величиной с бревно, когда командир БЧ-2 Борис Цыбульский, стыд-ливо прикрывая ладошками волосатую грудь, взвизг-нул чисто по - женски:
  - Мужчина, куда вы прете? Вы же видите - я не одета!
  Спасаться от "решающей и направляющей" стали с помощью крючков, купленных в скобяном магазине и навешенных на двери. По вечерам, когда "море на замке", а в г. Полярном "оккупантам", как окрестил местный командир бригады приходящих подводников-атомщиков, делать было нечего, в тесных каютах расписывали "пулю" в преферанс, пили корабельное "шило", закусывая принесенным с камбуза жареным хеком. Но крючки новичка не остановили и он стал назойливо стучаться вечерами по очереди во все каюты, естественно запертые изнутри. Иногда имитировал условные сигналы, подслушанные втихаря. Обманувшись на пароль, капитан 2 ранга Цыбульский, уже принявший пару рюмок в компании минера Кулишко и доктора Ревеги, открыл дверь, но, не растерявшись, уверенно выдавил зама могучей грудью со словами:
  - Товарищ капитан-лейтенант, там, где отдыхают старшие офицеры, младшим - делать нечего! - Зам поскребся еще немного и затих, затаив лютую злобу.
  Военная биография его была проста, как команда "Смирно". Закончив пехотное училище по малокалиберной артиллерии, годик потрудился штатным комсомольцем в автобате, затем поступил в Военно-политическую академию им. Ленина, почему-то на военно морской факультет, и, по окончании, осчастливил собой экипаж подводного атомного ракетоносца.
  Самым выдающимся фактом его биографии была женитьба на дочери очень крупного чина из Министерства обороны или Политуправления, хотя корабельные гусары никак не могли взять в толк - кому такое вечно шморгающее сокровище могло составить счастье. Короче - он был стопроцентным "инвалидом". Но если у невесты была хоть какая-то возможность выбора, то у экипажа он исключался приказом о назначении, а медовый корабельный месяц показал, что и притирка невозможна. Политспециалист развил бурную деятельность по организации политучебы, конспектированию первоисточников и сочине-нию соцобязательств, упрямо игнорировал познание уст-ройства корабля и неписанных корабельных правил обще-ния в офицерском корпусе такого специфического рода воинских коллективов, как экипаж подводной лодки. Короче, он сам не оставил экипажу никакого зазо-ра, а посему стал персонажем травли всех матрос-ских и офицерских острословов. Он сразу получил проз-вище "артиллерист" и периодически обнаруживал у себя в каюте то "Пособие для политработы в танковых войсках", то в экипажной стенгазете статью под псев-донимом "О политработе в автобате". Корабельный остро-слов и специалист по черному юмору минер Кулишко, проз-нав по ОБС /одна баба сказала/ о необычайной ревни-вости зама, на командирских планерках в море стал почесывать лоб под пилоткой. На фальшиво участливый вопрос инженера человеческих душ печально приз-нался, что в море то мы уж месяц и пора бы им прорезаться... Зам мрачнел, впадал в меланхолию, надолго задумывался, терзаемый мрачными предчувствиями, и на два три дня выпадал из обращения. Он запирался в своей отдельной каюте, никому не досаждал, а еду вестовой носил ему "на дом".
  Когда очередной раз подводную лодку отправили куда - то очень далеко, готовя экипаж месяца два почему-то целыми отделами главка ВМФ, естественно, товарищ Илин тоже пошел в море в составе экипажа. Его, правда, подкрепили опытным политработником из политуправления - наверное очень уж серьезное дело намечалось. Дублер играл в нарды, смотрел фильмы, читал книжки и, умудренный опытом многолетней службы, ни в какие корабельные дела не лез. Высокий моральный и боевой дух поддерживал в экипаже штатный новичок. Когда на 12-е сутки похода вышел из строя ДУК /устройство для удаления мусора/ и отсеки стали обрастать мусором по самые уши, ничего не оставалось делать, как надувать отсек воздухом, создавая противодавление, разблокировать крышки и ремонтировать устройство. Командир Марков был недоволен, с точки зрения соблюдения скрытности, но по-другому никак не получалось, как ни старались. "Фараон" послал в 9-й отсек механика Владимира Малых и молодого карьериста - зама Илина для "поддержки штанов" и боевого духа. В отсеке собрали аварийную партию, подготовили инструмент и индивидуальные спасательные средства. Зам вертелся рядом, сопел, задавал глупые воп-росы, всем мешал, но когда задраили переборочные двери и надули отсек воздухом, его рядом не оказалось. Илин вовремя слинял, решив не испытывать свою военно-морскую и политичекую судьбу. Чем черт не шутит... Высокий мора-льный дух в аварийном отсеке он поддерживал из смежного. Разблокировали и открыли крышки устройства. В 40- сантиметровой, по диаметру, трубе бушевала забортная вода.
  - Боцман! Гучкас, держи перископную глубину, ради Бога! Провалишься - утонем к чертовой матери! - Удерживая за ноги, сунули механика в трубу головой вниз. Мех выудил застрявший в нижней крышке ДУКа обломок электрода. Устройство собрали, сняли с отсека давление и инцидент был исчерпан. Подводный атомоход нырнул в родные глубины и пошел дальше, в океан. У Азорских островов командир вскрыл пакет и, прицелившись между двумя горушками, проскочил через Гибралтар в Средиземное море на 40 метрах глубины. Полюбовавшись в перископ на итальянский город Неаполь, пошли дальше и попутно в учебных целях отработали торпедную атаку на круизный лайнер, шедший туристическим маршрутом с отдыхающии на борту. Илин заметил командиру, что негоже грозить торпедами мирному теплоходу и что это чревато международными осложнениями, на что командир заметил:
  - Комиссар, брось свои артиллерийские замашки. Каждому - свое! Они на круизе блядей е...т, а мы здесь учимся военному делу настоящим образом!
   Потом заняли позицию в заданном районе недалеко от греческого острова Крит. Уж было собирались домой, как вдруг началась война арабов с израильтянами. Эту "приятную" новость все читали в центральном посту в расшифрованной радиограмме. В ней была распи-сана роль и позиция подводной лодки относительно 6-го американского флота, как вероятного противника в этой конфликте. Душеприказчик стал белым, как бумажный лист формата А-4. В застывших стеклянных глазах читались глубокое сожаление об избранной служебной стезе, безысходность и полная прострация. Возбудителя боевого духа стало жалко, как несправедливо наказан-ного ребенка. Хотелось по-матерински прижать его к груди, гладить по лысеющей головке и шептать на ушко ласковые слова. Если б можно еще и титьку дать... кабы оная была в наличии. Но обошлось, слава Богу. Пребывание в Средиземном море продлили на месяц и пришлось, экономя провизию и регенерацию, искать место для встречи с черноморской плавбазой для пополнения запасов, задыхаясь от СО-2 и недоедая. Авианосец 6-го фло-та "Америка" в этот счастливый момент уверенно выходил из Гибралтара в океан, а "Энтерпрайз" стоял в Барселоне, по коему поводу матросы негодовали:
  - Вот так дела! Американцы в Барселоне испанских девушек... е...т, а мы здесь по готовности No 1 уже воздух в боевые баллоны торпед набили и принимаем целеуказания, кого бы вжарить! Ну где справедливость?- Через десять дней, амери-канцы, правда, спохватились.
   С приходом домой, зам сдал в политотдел свой отчет о походе. Вася - шифровальщик, переписавший эту "войну и мир" Илина красивым почерком, доложил экипажу, что в отчете талантливо описан митинг в турбинном отсеке, организованный замом, где матросы нибыто воинственно кричали:
  - У-у-у, евреи проклятые! - СССР, как известно, в ту пору был на стороне арабов. Всех офицеров и кое-кого из матросов представили к высоким правительст-венным наградам - боевым орденам и медалям. Малых и Шарый тоже провернули аккуратные дырочки в кителях для "Красной Звезды". Но потом вдруг все заглохло... а мо-жет затихло. Толи наград стало жалко, толи убеди-тельной победы на Ближнем Востоке не получил-ось. Может по какой другой причине. Командир дивизии Караваев на встрече, когда после 89-ти суток атомоход привя-зался к родному причалу, захлопотанно заявил, что пора "испанских" походов кончилась, и что, ... "пока вы там плавали в свое удовольствие, мы здесь пережили две московс-кие комиссии". Что ж, аргумент весомый. А ордена и медали получили как раз те, кто успешно "отстреливался" от столичной инспекции... Зам какими-то ходами выклянчил - таки себе медаль "За боевые заслуги" и через недолгое время убыл к очередному месту службы в политотдел бригады ремонтирующих-ся кораблей заместите-лем начальника. Для него испанские походы кончились навсегда и дальнейший служебный след его затерялся в коридорах штабов и лестничных маршах восхождения к высоким должностям. Жениться надо с умом, гусары, сколько можно говорить! А вы? Ваши длительные походы продолжались еще несколько лет и были тем более напряженными и длительными, чем больше успехов достигалось в деле укрепления дружбы между народам, что, впрочем, вполне логично. Сейчас, после всех океанских походов, бывшие сослуживцы кавалера медали "За боевые заслуги", заместителя командира по политической части Илина, хранят в своих домашних шкафах похвальные грамоты за успехи в БП и ПП и воспоминания о совместной службе.
  - Замуля,"артиллерист", ау-у, где ты ? Может быть уже в Государственной Думе?
   * Гон -главный осушительный насос /Прим. авт./
  
   14. Кстати о наградах
  
   Потомству в пример / Памятник капитан-лейтенанту Казарскому./
   Как избавиться от офицера?
   Неудобного в общении, неважного специалиста или пьяницы и разгильдяя? Тем более, что списать нельзя, уволить тоже. Мыкайся с ним сколько судьбе будет угодно! Но это только на первый взгляд задача кажется нераз-решимой. На самом деле, оказы-вается, есть приемы и приемы простые до безобразия, как выражался старпом Пергамент. Нужно отправить офицера на повышение, в академию или на курсы, снабдив суперхарактеристикой. В 99 случаях из 100 дальнейшая карьера казалось бы неудачника складывается, как правило, хорошо. На подводной лодке Макарова продвижение по службе было возможно только на собственной территории взамен убывших по состоянию здоровья или по переводу в южные края. Командир берег свои кадры, которые составляли, как говорят на флоте, сплаванный экипаж, и офицеров, даже залетевших по пьянке, в обиду не давал. И все бы хорошо, если бы при этом было нормальное продвижение по службе. Однако в составе экипажа все же был один пер-сонаж средних способностей и неудобный в обиходе / естественно, по мнению началь-ства/, которого командование мечтало кому-нибудь подарить или сплавить. Желательно - далеко, далеко... И - насовсем. Но куда?
  Как иногда бывает, внезапно возникла разнарядка из штаба направить лучшего из молодых механических специалистов на годичные курсы повышения квалификации инженер-механиков в Питер /тогда - Ленинград/. Естественно, никто не хотел год болтаться по южную сторону Полярного круга, терять "северные" и неизвестно куда распределяться потом для дальнейшего прохождения службы. Первой, конечно, возникла кандидатура неудобного капитан - лейтенанта Васи Баскакова. Командир задушевно нарисовал радужные перспективы Васиного служебного роста, и тот, на удивление, недолго сопротивлялся, собрался и уехал. Отцы-командиры всех ступеней облегченно вздохнули, ласково помахав рукой на прощанье перспективному офицеру, надеясь, что встреча больше не состоится.
   Говорят, Вася хорошо погулял в Питере, пока экипаж Маркова на Севере занимался боевой подготовкой, чистил снег и разучивал строевую песню "Северный флот не под-ведет". Распределили Васю, однако, опять на Северный флот в распоряжение отдела кадров. В кадрах флота глянули в личное дело - кто такой, откуда? Ясно - с N-ской флотилии? Ну так туда тебе и дорога! И попал Вася опять в родное соединение, в рас-поряжение отдела кадров и сверх штата. При штабе. Чтобы служба не казалась раем и чтобы не зря ел народный хлеб, его занимали разными до зарезу нужными на флоте делами - дежурствами по камбузу, хозяйственными работами, командировками по выши-банию чего-нибудь. Короче, всем тем, чего на флоте всегда больше, чем даже боевой и политической подготовки. Но все это - до 18.30, как в штабе. Когда вышли все поло-женные сроки пребывания Васи сверх штата, определили командиром дивизиона дви-жения на второй экипаж, хотя там и был свой выдвиженец. Таким нехитрым способом, минуя тяготы и лишения, Вася обогнал однокашников сначала в должности, а потом, естественно, и в звании. Но всему прекрасному, как всегда в жизни, приходит конец! Беззаботная Васина жизнь на втором экипаже кончилась по причине его расформиро-вания... Теперь, уже капитан 3 ранга, Вася опять оказался сверх штата и... опять при штабе. Началась привычная сверхштатная жизнь, не обремененная корабельными тяго-тами и лишениями. На службу - к 9.00 /как все штабные/, в штабном комфортабельном автобусе. К слову сказать, корабельный состав доставляли на службу в 6 утра грузови-ками с брезентовым верхом /"скотовозами", как их называли подводники/ в любую погоду. Дремотное изучение материальной части в секретной библиотеке штаба, обед, небольшой напряг до вечера, ужин, и в 18.30 - "море на замок". Два выходных в не-делю и никакого срочного погружения. Голубые Васины глаза на фоне огненной шеве-люры излучали теперь теплоту, спокойствие и безмятежность, а лицо от сытных штабных обедов округлилось. Под кителем начал проглядывать даже "флотский мозоль" - увесис-тый животик.
  Но сроки опять вышли и кадровики заволновались, получив накачку сверху - не слишком ли затянулась Васина беззаботная жизнь. Удача улыбнулась отделу кадров, когда собирали два атомохода для перехода на Дальний Восток. На одном из этих кораблей механик заупрямился до скандала по причине нездоровья жены и детей и наотрез отказался. Однако тянуть бы ему все же лямку у самого пролива Лаперуза, если бы не Вася, сплавить которого куда-нибудь было хрустальной мечтой отдела кадров и началь-ства. Вот на один из этих кораблей его и спихнули. Сопротивляться он не мог по при-чине сверхштатности и загремел на переход под фанфары штабного оркестра. Все вздох-нули с облегчением - и командование, и кадровики, и упрямый механик, для которого передислокация на Восток с больной женой и тремя сопливыми ребятишками счастливо миновала. Отцы-командиры помахали рукой вслед так далеко уплывающему Васе и успокоились. Но, как оказалось, напрасно. Переход на Дальний Восток двух атомных лодок вдруг объявили на весь мир кругосветным и героическим, посвященным какому-то очередному партийному событию. Тиснули во всех газетах и геройский ролик крутанули по телевидению. На флотах смекнули, что поход "звездный" и будет крупная раздача. Так оно и вышло. Командиры и механики получили звезды Героев. С неба упала "шальная звезда" на Баскаков китель и Герой Советского Союза Вася вернулся на родной Северный флот, поскольку без нажима намекнул, что Дальний Восток - это не мечта его детства. С Героем на "ты" уже не поговоришь и Василия Ивановича уважили. В отделе кадров флота его вежливо спросили:
   - Куда желаете? - А желал Герой Советского Союза Вася в родную флотилию, где и появился в распоряжение отдела кадров, при штабе, но уже с геройской Звездой. Отцы - командиры ахнули, кадровики хмыкнули, но все не очень естественно, но вежливо, поздравляли Васю с наградой и службой не напрягали. Кто - нибудь, когда-нибудь видел дежурного по камбузу со звездой Героя Советского Союза? Никто? Ну вот! Теперь Ва-силия Ивановича всем показывали и он с одинаковым удовольствием и подробностями делился опытом дальнего плавания на подводной лодке и с воинами-строителями и с под-водниками, прошедшими не одну автономку. А тут начали собирать экипаж Маркова в далекий путь - в Атлантику, охранять мир во всем мире. Лодка кряхтела, как старая кля-ча, валилась с борта на борт по причине дырявых, как решето, цистерн главного балласта и норовила утонуть прямо у причала, пуская пузы-ри по всему периметру. Чтобы корабль на швартовых имел пристойный вид, приходилось поддувать цистерны - то спра-ва, то слева и расходовать на это дело драгоценный воз-дух высокого давления. Не годилась для этого легкого кор-пуса сталь 45Г-17... /кто помнит?/, хоть она и маломаг-нитная... Что-то долго не удавалось вылезти из неисправнос-тей, техника давно просила текущего ремонта. Парогенераторы, моторесурс которых ограничивался 4500 часами, выпарили уже по 4200 и могли потечь в любую минуту. Механические специалисты тренировались по преодо-лению больших и малых течей первого контура охлаждения ядерного реактора и настроение у них, мягко выражаясь, было далеко не праздничным. Но лодка была в плане Главного штаба и должна выйти в море во что бы то ни стало. Кто-то из штабных специ-алистов обычно прикомандировывался на поход - таков порядок. Но этот кто-то никак не находился. Заместитель комдива был в море, флагманский механик в от-пуске, его зам срочно слег в госпиталь удалять гланды. Так экипаж и остался бы сиротой, если бы не сверхштатный Васи-лий Иванович. Его-то и прикомандировали на автономное плавание. Когда ракетоносец исчез за горизонтом и скрыл-ся под волнами, в штабе все перекрес-тились, а местный штабной похохунчик мрачно изрек: - Наконец-то советс-кий "Трэшер"* вышел в море!,- чем поверг офицерских жен в тревожный и долговременный ступор. Вопреки опасениям, плавание прошло спокойно. Аварий и поломок не случилось. Василий Иванович в перерывах между домино, шахматами, кино и сном появлялся на пульте управления энергетической установкой/ ГЭУ/, благодушно травил анекдоты, разные небылицы и ни во что особенно не вмешивался. Штатный механик, Володя Малых, был в сто раз грамотнее и опытнее Героя и Василий Иванович, к его чести, прекрасно это понимал. По приходе в базу, через пару месяцев после плавания, Герой Советского союза, нештатный Василий Иванович убыл к новому месту службы в части центрального подчинения.
  А где-то лет 10 спустя... Лучшего механика дивизии Валю Щукина, по кличке "Трубо-чист" за игру на трубе в училищном оркестре, через пару недель после прихода с авто-номки в базу, вызвали к флагманскому механику Завадовскому.
  - Валентин Иванович, извини, дорогой, - ласково начал адмирал,- но другого выхода не вижу, придется тебе еще поплавать. Тут два атомохода перегоняем на Восток, а на одном механик... это..., ну ты же его знаешь, даже фамилию не буду называть. Боюсь его без подстраховки отпускать. Валька взъелся и заскулил:
   - Тыщ адмирал, я что... один что ли в дивизии? Дык я же только что..., устал, как собака. Тыщ адмирал... вот и жена... Ну сколько можно? Дайте же отдохнуть, наконец!
   - Валя! - по свойски напирал флагмех, - ну надо, пойми, не могу тебе всего сказать... Придешь, отдохнешь... мы тебе путевочку парную в санаторий..., с женой, все такое... Ну? Адмирал просил. Адмиралы не часто просят, должность не позволяет. А в этот раз - просил. Валька надулся, поник не по годам седой головой и... согласился, проклиная свое мягкое, как валенок, сердце и эту жизнь с бесконечными тяготами и лишениями.
  - Я уже 130 суток в этом году...,- напоследок подсчитал свое море Щукин.
  Повеселевший флагмех подсластил пилюлю:
  - Ты вроде как наставником будешь, читай книжки, играй в домино, а нет- нет, да иногда присматривай. А он пусть вкалывает - его железо, его личный состав... Да и перехода-то всего - 45 суток, это даже и не автономка, когда три месяца... А - так...
  - Ну конечно - так..., когда не сам,- подумал Щукин и ушел с лодкой на Восток.
  Местный механик встретил его язвительно и недружелюбно:
  - А-а-а! Наставничек пришел... академик, ну и вкалывай...
  И - залег. Валентин вкалывал на"чужом" железе и с чужим личным составом, который, правда, уже через неделю стал своим. В коллектив вписался. Стучать / или сквозить?/ не умел и обес-печивал безаварийное плавание. А тут опять, только они ушли, пресса загудела о круго-светном плавании двух атомных подводных лодок, как о "подарке" подводников очеред-ному съезду. Все поняли - будут звезды! Валентин ошвартовал лодку на Востоке и, сбро-сив "АЗ"реакторов, прилетел на Север, выжатый, как лимон и с перебоями в сердце.
  И вдруг по флотскому радио донеслось, что Министр обороны вернул наградные листы на командиров, заметив отсутствие таковых на механиков и приказал их тоже представить к Героям. К месту сказать, центр тяжести в обеспечении плавания и ведении боевых дейст-вий на флоте с Петровских времен до нашего времени существенно переместился в сторону механических сил. Особенно с появлением корабельных атомных силовых установок. Пренебрежительное отношение к "березовым"* *офицерам, инженер-меха-никам в царском флоте России, заметно сменилось на уважение к сегодняшним морским инженерам. Правда, холодок все равно остался, и с продвижением так же туго - сильны флотские традиции.
  Весть о наградах немедленно разнеслась по флотам. Механики повеселели. Валька скром-но улыбался и щурил глаза. Сокурсники и сослуживцы радовались, что в их рядах прямо на глазах возникает свой Герой Совесткого Союза. Все понимали - не только за этот пере-ход, а за все Валькины десять автономных походов, в каждом из которых решалось столь-ко инженерных задач, что за три похода можно было присваивать механику звание канди-дата технических наук, а за шесть - доктора. Разумеется, ВАК*** в этом вопросе был тог-да не в курсе. Сейчас- тем более!
   И все стали ждать Указа... Андрей Шарый встретил Щукина только через полгода. На разных кораблях, даже в одной дивизии, можно было не увидеться с товарищем целый год. Валентил шел злой, подавленный, подволакивая ноги и размахивая замызганным походным чемоданчиком.
  - Валька! Трубочист! Привет! Как дела? Где твоя звезда?-Щукин сплюнул и зло вы-ругался :
  - Накрылась моя звезда! Замполит привез из политотдела грамоту и "ценный" подарок - фотоаппарат. Вся награда, бля... Я же у них сверхштата был! Когда оформляли представ-ления, про меня забыли, у них же свой штатный мех был. Когда вспомнили, кто же еще раз пойдет к маршалу? А может, это козни замполита. Я как-то шуганул его из централь-ного поста в аварийной ситуации, чтобы не путался под ногами. Да пошли они все...,- и он сказал куда.
  - Заколебали! Больше не могу - уволюсь!
   Через полгода лучший механик дивизии Валька Щукин, по прозвищу "трубочист", наш однокашник и приятель, демобилизовался из ВМФ с грамотой "За успехи в БП и ПП", язвой желудка и ишемической болезнью сердца. В городе, куда он уволился, три года ждал положенную ему с семьей по закону квартиру, мыкаясь по знакомым и родст-венникам. Шальные все-таки звезды.
  
  
  .* Трэшер - американская атомная субмарина, погибшая со всем экипажем в Атлантике в апреле погибшая со всем экипажем в Атлантике в апреле 1963г. /Примеч. авт./
  ** березовые офицеры- механики в царском флоте некоторое время носили серебряне погоны /Прим. Авт.
  ***- ВАК - сшая аттестационная комиссия по рассмотрению кандидатских и докторских диссертаций / Прим. Ав
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023