ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Некрасов Игорь Петрович Inek
Весенние лужи Чамкани.

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  В феврале 1986 года в Чамкани пришла весна. Мы догадались об этом не по свободным от снега холмам и балкам. Даже липкая глиняная грязь так не прилипала к обуви, одежде и рукам так настойчиво и крепко, как ощущение наступающей весны. Вестниками этой весны выступили скворцы.
     Они появились неожиданно. Солнце набирало силу, и там, где существовало затишье от прохладного ветерка, припекало и радовало солдатские тела и макушки.
    Шапки и бушлаты летели прочь, и мы щеголяли совсем по-весеннему. Щеголять особо было не перед кем.
     Уже вторую неделю кряду мы вынуждены были прозябать в безделье. По указке штаба разведрота осталась в резерве. Привыкшие быть у черта на куличках разведчики, оказавшись на броне, представляли немалую опасность.
     В зоне возможного поражения беспределом оказались два ряда построек, примыкавших к нашему временному жилью. Это были дуканные ряды. Когда-то эти ряды задумывались неизвестным архитектором своеобразным строем, сквозь который пролегал путь торговцев, везущих товары из Пакистана. Благо до границы с этим самым Пакистаном было на глаз пару-тройку километров — в том направлении пролегала довольно укатанная проселочная дорога.
     Степень ее укатанности говорила о том, что в отсутствие войск шурави в этом районе, путь в Пакиста и обратно был очень востребованным. Не исключено, что данные дуканные ряды были своеобразной оптовой базой для поступающих товаров, где велась оптовая торговля с предприимчивыми людьми, которые везли купленные товары далее в свои дуканы, в города и веси афганкой страны.
     В отличие от множества виденных, да что там виденных, был грех, и разрушенных нами дуканов, которые представляли собой сооружения из глины, самана, эти постройки были кирпичными, с бетонной стяжкой в качестве пола и оцинкованным профнастилом в качестве потолка и крыши. В пятидесяти метрах от крайнего дувала, если смотреть в по направлению в глубь страны, возвышалось многоэтажное здание из камня и бетона. Этот «небоскреб» выглядел вычурно и чужеродно среди поросшей колючками предгорной целины. То ли окрестности одичали настолько за время войны, то ли задумка строителей не была доведена до конца, но гармонии в таком соседстве не было.
     Куда бы не заносили ноги, броня или вертушки по воле судьбы подразделение советских солдат ОКСВА, обязательно в этом подразделении оказывался осведомленный солдат или сержант. Вот и среди разведчиков таковой оказался. Это был Леха Миронов, командир отделения управления роты, сержант.
    Немцы строили,- протянул он с такой уверенностью, которая не допускала сомнений в точности информации. При этом Леха критически смотрел на глухую стену «небоскреба»,- это госпиталь. Хорошая кладка, крепкий бетон. Не берут ни пули, ни снаряды...- все мы, слышавшие эту презентацию сержанта, не подвергли сомнению достоверность слов.
     Доказательства были видны невооруженным взглядом: видимо, кто-то очень старался навредить зданию при помощи стрелкового оружия и даже гранатомета. Однако на оштукатуренном фасаде остались лишь слабые надклювы от пуль и чуть крупнее оспинка от разрыва гранаты.
     Так вот о скворцах. Не обратить внимания на гомонящую стаю этих разбойников не было возможности. Не склонные к сантиментам — обстановка не располагала: второй месяц операции, постоянные обстрелы реактивными снарядами... - разведчики все ж немного оттаивали, наблюдая за этими шустриками. Скворцы были не нашими, так порешили сразу.
     Наши скворцы, к которым мы были привычны, и для которых строили скворечники, были не такими. Эти же — словно скоморохи. Крупные, зобатые. И все, особенно голова и грудь, в розовую крапинку.
    Никто не спорит с природой... И дело дрянь, и дембель-трындец...- запел Славик Качмарчик известную песню, переиначив ее по ситуации, дембель был больной темой, он был под угрозой.
    И только, споря с погодой, поет какой-то глупый скворец... - подхватили Бутылкин с Аникиным...
     Дней за пять до этого личный состав разведроты был переведен на боевое дежурство. Это было сделано командиром роты по итогам предшествующих событий. Дело в том, что в штаб через представителей местной власти обратился дуканщик единственного функционировавшего на тот момент дукана. На самом деле дверь дукана была постоянно закрыта на замок. Никто не знал, был ли товар в этом магазинчике. Но дуканщик заявлял, что товар был, а в ночь, предшествующую его визиту, сплыл. Шмон в расположении разведроты не принес результатов. Не мудрено, если бы даже и приняли участие хлопцы из Артели в грабеже дукана, то заныкать награбленное смогли бы. Но в тот раз, похоже, парни из разведки были ни при чем. Оттого и были злы.
     Режим боевого дежурства был жестким. Две трети личного состава обязана была бодрствовать в ночное время. Днем спать никому не разрешалось. Выдержать такой режим было нелегко. Один из парней попросту уснул на ходу во время ночного патрулирования территории. По иронии судьбы это случилось в тот момент, когда солдат находился рядом с лужей. Видимо, уже на автопилоте боец вошел в эту лужу и, окончательно вырубившись, повалился навзничь.
     Как бы ни было тяжело переносить эти тяготы и лишения воинской службы, у разведчиков оставалось достаточно в первую очередь моральных сил, чтобы с юмором обсудить по утру случившееся в течение ночи. Тем более, что разведчики считали наказание незаслуженным.
     Справедливости ради, надо признать тот факт, что если дукан выставили и не разведчики, то получается, что разведчики профукали, поскольку дукан находился на территории, за охрану которой отвечала разведрота. Ну, а раз так, то закона «один за всех и все за одного» никто не отменял...
     В ту ночь мне досталась неудобная смена. Это когда отдыхать положено в первую часть ночи. Сразу не заснешь, а вторая половина ночи сильнее клонит в сон.
     Приняв смену у Лехи Мирона, я выпил кружку крепкого чая и пошел обходить посты. На всех контрольных точках меня как положено окликнули. Особое внимание волей-неволей мы обращали на участок, где заклеванным курченком с краю воображаемого насеста притаился тот злополучный дукан. Там же шла тропка от дороги вдоль стены к входу в госпиталь. В госпитале располагался штаб «зеленых».
     Полк или дивизия там квартировала, сейчас не вспомню. Однако, судя по тому, что неделей позже к ним прилетала какая-то великая шишка из штаба нашей армии, все же это было крупное подразделение дружественной нам армии. Эту шишку мы несколько часов с Серегой Золотухиным опекали по приказу ротного, пока этот стройный офицерс гладким лицом без загара, одетый в чистенькую эксперименталку, прохаживался по ближним холмикам. Нам с Серегой хотелось жрать и спать, но помня приказ ротного: «За безопасность этого штабного отвечаете головой!»- мы крепились, рассчитывая на бакшиш с его стороны, вернее, с его стола. Однако подносы с пловом и ароматными кусками баранины миновали нас бесследно... Ну, да кто на что учился... Однако, осадочек есть до сих пор...
    
     Так вот в мою смену той ночкой тропу патрулировали два «брата из одной шкатулки» - механик и стрелок из одного экипажа БМП.
     Я сидел, укутавшись в офицерский тулуп, что переходил по эстафете несущим дежурство сержантам. Рядом сладко сопели, похрапывая изредка ротный, старшина и замполит, а также ребята взвода управления роты. Дверной проем нашего командного пункта, оборудованного в недостроенном дукане, похожем на кооперативный гараж, был завешен пологом — плащ-палаткой.
     В тусклом свете маленького светильника, сооруженного из фары БМП, помещение с каменными стенами напоминало пещеру древнего человека. Закопченные стены и потолок, дыра в этом потолке, сквозь которую видны звезды...
     Вдруг полог палатки грубо распахнули. В проем ввалился похожий на неандертальца Семен. Этот чуваш был довольно скандальным, но беззлобным парнем. Все его эпатажи имели под собой обычно больше куража и понтов, чем злобы и вреда. С первых звуков, изданных Семеном, стало ясно, что начался еще один спектакль на актуальную тему:
    Дохтур! Тревога! - заорал Семен.
     Спящие заворочались, и послышались недовольные возгласы, отправляющие Семена вместе с его тревогой к окрестным скворцам.
    Семен, чего орешь, что случилось?- я уже схватил автомат и сбросил с себя тулуп.
    Что случилось, что случилось,- тараторил Семен,- нас сношают, спать не дают, а мы при чем...- далее последовало еще несколько фраз, содержащих упоминание штаба нашего полка, армии «зеленых», почему-то советников и еще разных прочих особистов и прокуроров. И весь этот хлеб был смачно сдобрен маслом нецензурных эпитетов. В общем, Семена несло, а раз так, то ему следовало дать подзатыльник, чтобы остановить поток и все же попытаться вытащить суть «тревоги».
     Я вытолкал чуваша на свежий воздух. Было зябко. Это не доставляло мне удовольствия.
    Что, Семен?
    Пошли, сам увидишь! Вот сука, нас сношают...- и снова полилось.
    Хорошо , пойдем, только заткнись,- прикрикнул я на Семена. В это время к нам подошел Мишка, мимо поста которого мы проходили. Видимо, Мишка был уже в курсе, поскольку саркастически подсмеивался.
    Миха, ты хоть можешь объяснить, что произошло? - обратился я к нему.
    Да, Семен, мрачный тип. Говорит, вора или шпиона поймал. Наверное, медаль хочет,- смеясь поведал Михаил. Ясности не добавил.
     Глаза привыкали к ночной тьме. Становилась приметней и тропа, по которой мы шли. Пройдя еще полсотни шагов, я увидел свет от фонарика-жука. Оттуда же доносились голоса. По мере приближения, я все отчетливее их различал.
     Один голос был сиплым, неуверенным. Второй принадлежал напарнику Семена. Это был тот самый боец, что плюхнулся в лужу, уснув на ходу, днями ранее. Сейчас его голос звучал зло и уверенно. Было похоже, что ребята действительно поймали кого-то. И я уже начал надеяться, что этот факт избавит нас от изнуряющего графика, что вынесен нам приговором за тот залет.
     Под ногами захлюпало. После дождей, что обильно лили уже с неделю, ложбинка, по которой шла тропа стала похожа на мочак. Хлюпать по грязи в слепую мне хотелось в тот момент меньше всего.
    Семен, давай его к ротному, там разберемся.
    Понял,- ответил Семен,- сейчас я его доставлю. Вот сучара, на четвереньках будет ползти. Нас сношают...- и завел свою волынку.
     Пользуясь случаем, я проверил посты и в противоположную сторону нашей зоны ответственности. Все было в порядке. Вернувшись к пещере, я застал спектакль в самом апофеозе действа. Мой маневр с проверкой постов был еще и небольшой хитростью с моей стороны. Мне не хотелось будить ротного самому, я предоставил это почетное право Семену...
     Когда я вошел в нашу «пещеру», то застал следующую сцену.
    
    Ротный сидя, не вылезая из спальника, щурился спросонья, пытаясь разглядеть и вникнуть в суть «тревоги». Напротив у стены стояли два конвоира, обличенных по полной боевой форме и при полном вооружении. Это были Семен и Серега-пловец, получивший новое погоняло за тот самый плюх в лужу. Разведчики держали за руки мужика лет сорока от роду. Лицо пленника имело явные следы белесой щетины, волосы на голове заждались стрижки. Первое, что обращало на себя внимание, то, что вся одежда мужика свидетельствовала о том, что он очень недавно окунулся в ней в болото с грязной жижей,- эта жижа мерно стекала со щек и лба, струилась по рукам и ногам. На полу стала заметной лужица.
    Это что за фуйня?- в голосе ротного не было замечено доброжелательности.
    Вот, товарищ старший лейтенант, нас сношают, а тут шарахаются по ночам...- затараторил Семен.
    Кто ты? - обратился ротный к пленнику.
    Я майор... советник...- мужик был явно не трезв. Но и сквозь опьянение чувствовалась его неловкость, вызванная таким вот положением.
    Как советник? Дохтур, что за фуйня? Почему твои часовые задерживают офицеров и не дают мне спать?- ротный явно сдерживал смех.
    Я не давал такого приказа,- попытался я ответить на вопрос командира, еще на середине фразы я отвернулся, пытаясь скрыть улыбку...
    Я уже неделю не спал нормально,- затараторил Семен,- почему я должен ночью верить, советник он или дух...- Семену надо было в артисты идти после армии, талантище... Только хитринки в глазах сверкают...
    Командир, ребята не виноваты, - мужик постепенно обретал голос,- я пошел посты проверить, да видно, в темноте сбился с пути,- я не в обиде...
    А почему у вас такой вид?
    Да, откуда я должен верить?- это опять Семен,- а вдруг он переодетый дух. Сами же нам рассказывали, что духи переодеваются в нашу форму, чтобы дескритировать...
    Дискредитировать...- поправил я Семена...
    Ну, да, декритизитировать... а он еще и не сразу подчинился. А я на посту. Я имею право запуярить... Ну, вот и положил его на землю...
    В лужу...- не очень умело вступил в беседу напарник Семена...
    Бббб-рррр-а-тттттть,- зарычал ротный.
    
    Хохотали уже все. Даже окуненный советник улыбался. Улыбка, правда, у него была еще не очень радостной.
    
    Потом мы подружились. Хорошим мужиком оказался. Помогал нам на чердак госпиталя получить доступ по ночам. Там голубей было тьма. В обязанности утренней смены входила подготовка теплых тушек к грилю. И несколько раз мы вкусно завтракали голубятиной. Потом нас услали в горы. Ведь основная задача разведки — немного не то, что называют чревоугодием, наслаждением песнями скворцов и обучением плаванью окрестных советников.
       Ps Случилось это весной 1986года под Чамкани. История подлинная, имена — немного нет. С уважением ко всем родам войск, а также к флоре и фауне Афганистана.
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023