Он вышел в коридор, надел телогрейку и шапку, еще раз оглянулся на меня. Я не успел отвезти свой взгляд, отец кивком головы позвал меня к себе. Полез рукой под высокую стреху в сенцах, неожиданно вытащил оттуда ружье, завернутую в мягкую синюю ткань. Протер черный матовый ствол, разломил ружье и посмотрел через ствол в небо, дал посмотреть мне. Дрожащими от восторга руками, я крепко держал тяжелое ружье и долго смотрел в небо. Как ружье оказалось под стрехой, и почему я об этом не знал? Почему отец решил вытащить его оттуда и дать мне в руки? Неважно! Главное, что оно уже было у меня в руках. Впервые в жизни, настоящее охотничье ружье, такое красивое, тяжелое и опасное. Запах оружейной смазки был сильным и пугающе незнакомым. Отец вынул из кармана пустую патронную гильзу, отряхнул от крошек табака, она был завораживающего латунного цвета, большим пальцем вдавил хищно блеснувший капсюль. С верхней полочки снял маленькую жестяную коробку, открыл ее, отсыпал на клочок газеты немного пороха. Закрыл коробочку, вернул ее на место. Свернул клочок газеты в совочек и аккуратно ссыпал порох. Невидимый для меня ранее, так как лежал на верхней полке, войлочный пыж был медленно и сильно вдавлен в гильзу ручкой деревянной ложки. Я внимательно смотрел за руками отца, он ничего не говорил, делал все не спеша, показывая мне. Из другой коробочки отец отсыпал на стол немного дроби и концом гильзы начал собирать ее. Второй и третий пыжи были также медленно и сильно вдавлены в патрон. Отец взял у меня ружье и протянул мне в ладонь патрон, я взял его и сильно сжал, боясь, чтобы он не выскочил и не упал на пол. Я понимал, что патроны на пол бросать нельзя, их место в ружье.

Прошло время, я поступил в энгельсское военное училище, и боже мой, как я полюбил свой карабин СКС. Какая славная машинка, как точно он бил, мама дорогая. Весело участвовал в военном троеборье, успехи были хорошие. После училища распределили в Бакинский округ ПВО, командиром взвода в 128 зенитную ракетную бригаду. Через пять лет округ разогнали и нас переподчинили ЗАКВО. Карабины сменили на автоматы и тут у меня был небольшой ступор, долго преодолевал недоверие к его стрельбе.

Прошло совсем немного и уже я учил моего младшего брата Владимира стрелять.

Помню его дрожащие от волнения, еще слабые руки, крепко сжимающие тяжелое ружье.

- Не дыши, задержи дыхание. Медленно и плавно тяни за курок.-

Прошло еще немного времени, и брата призвали в армию, распределили в 12 радиотехническую бригаду, город Мары, Туркмения. Сначала радиотелеграфистом на командном пункте, быстро нашел меня по связи, связисты ведь очень ушлые ребята, стал звонить ночами. В то время я уже командовал батареей, на квартире поставили служебный телефон, чтобы надежнее и быстрее вызывать на службу, и не более того.

- Как дела, деды прижали? -

- Нет, нормально, терпимо. Сегодня стреляли, у меня лучший результат, ротный похвалил. Приказал подтянуть физическую подготовку и выучить обязанности командира отделения. -

- Понял, держись. -

- Куда деваться, держусь.-

Через полгода связь с ним пропала на две недели, а мне к нему дозвониться было трудно, телефонисты дальней связи требовали допуск.

- Не положено!-

Приходит телеграмма от мамы.

- С Володей что то случилось, нет писем уже более месяца, узнай.-

А чтобы узнать, нужно ехать.

- Ты что, уже забыл, мы с тобой еще в армии. Какие трое суток? Ты же устав знаешь, нет оснований. -

Разворачиваюсь.

- Товарищ старший лейтенант, я тебя еще не отпускал. Смотри какой борзый стал, а раньше в глаза боялся смотреть. -

Молча стою, смотрю ему прямо в глаза.

- Я что думаю, ты же в отпуск в январе уже три года подряд сходил? -

- Так точно! -

- Тогда слухай мэни. Я принял решение, один раз, запомни мои слова. Один раз сходишь в отпуск летом, у мэни в дивизионе незаменимых нэту. Ты мэни поняв?

- Так точно! -

- Шо тогда еще здесь стоишь, давай в штаб бригады за документами, я им сейчас позвоню. И не опаздывай из отпуска, шкуру сдеру.-

Уже знаю, это он сделать точно может. Самолетом из Баку до Ашхабада, затем тихим поездом до Мары, погранцы с оружием постоянно шмонают вагоны, не разрешают выходить в тамбур, пограничная зона, граница в пятидесяти метрах. Базарная площадь при вокзале, гул народа, тюбетейки, цветные платки, старики, торгующие найсом, сытые менты, как коты, прищуривают узкие глаза. Подходят, я в гражданке, увидев мою маленькую зеленую корочку, резко теряют интерес.

- Иди быстрее вон туда, ваши уже все там. -

Десяток военных грузятся под тент Урала, подхожу ближе, мандавошки в петлицах, эртэвэшники.

- Братва привет, не в штаб бригады случаем? -

- Точно, иди в кабину, к старшему. -

Иду, показываю корочки.

- К своему брату? Повезло тебе сильно, садись! -

- Ты его знаешь? -

- Да его уже вся бригада знает. Только получил сержанта, как нагнали браги и отметили. Садись! -

- И что дальше? -

- Да ничего, только зарубили отпуск. А он спец хороший, ничего ему больше не будет, уже забыли. -

- Мать послала проведать его, перестал письма писать. Где он сейчас, не знаешь? -

- Их вчетвером, и прапорщика, две недели назад отправили в сторону Кушки, там бабаи обрезали много пролетов проволоки. Прапор и с ним двое уже вернулись, шли трое суток пешком. Машина сломалась, твой брат с одним бойцом ее сторожат, сегодня вечером их должны притащить.-

Приехали в часть, познакомился с ротным, командир роты связи молодой старший лейтенант невысокого роста весело и громко смеется.

- Не сильно ты и похож на брата, он же на пять лет младше, а в два раза здоровее тебя. -

- Это точно, он на молоке вырос, а я его не переношу. -

- Тогда пошли в духан, перекусим, я тоже еще без обеда.-

После обжигающего солнечного палева в духане кажется прохладно. Сочные туркменские помидоры, верблюжья печенка и холодная водка.

- Может быть, лучше пива?

- Забудь, такая дрянь, воду берут из Мургаба, на дне бутылки грязь. Сильно огорчишься, когда живот начнет крутить. Водку только московскую, " Ашхабули " в руки не брать.

- Жарко тут у вас! -

- Кто не был в Мары, тот не видел жары! Сегодня еще ничего, всего сорок, а на прошлой неделе было сорок восемь. Ну, и про три дыры ты уже слышал. -

- Как тебе мой брат, про его залет уже знаю, а вообще как он? -

Ротный еще больше смеется.

- Атаман, уже сгуртовал всю роту, хотим его старшиной ставить, если только он это сам не развернет. -

- Может? -

- Запросто! У него уже все прапора корешами стали. Энергетик и начальник связи бригады дерутся за него, хорошо тянет провода, по пять пролетов сразу. Так никто у нас не может делать, тут он показал класс, еще молодым. Но непредсказуем, вспыльчивый, казачья порода, не переделаешь, закончит службу или старшиной или рядовым, попомни меня. -

Сзади меня неожиданно и сильно бьют по плечу, так чужие не бьют, а откуда здесь, в Марах, свои? Резко поворачиваюсь и деревенею, передо мной старшина нашей седьмой батареи энгельсского училища Дробышев! Виноват, уже старший лейтенант, командир стартовой батареи 148 зенитного ракетного полка ВиктОр Дробышев, какая же круглая и тесная земля. Неожиданно! Поговорили всего две минуты, дал обещание непременно заехать к нему в гости. А сейчас, извини старшина, срочные дела, к брату приехал.

Вечером притащили на галстуке Газ-66, вылез и брат, ободранный, грязный и худой, как голодный кот. Фляга в руках, никому не отдает, держит цепко.

- Вода кончилась, три дня из радиатора сливали, все до капли, ты надолго? -

Вмешался ротный.

- Могу дать вам двое суток, затем снова выезд. В гостиницу КЭЧ не суйтесь, там много клопов, вот ключи от свободного домика. Ночью по городу не блукать, кругом ссыльные, еще нарветесь на ножи. У нас половина города сидит, зона рядом, а вторая половина готовится к посадке.-

Руки и шея у брата искусаны, в язвах, расчесаны, уже знаю, это марыйская роза.

- Из за чего это?

- Мошка такая мелкая, мургабская пендинка называется, не заживает зараза, гниет внутри. -

- Чем можно лечить, что ее берет? -

- Только водкой, лекарств от нее у нас нет, через два месяца у меня должен повыситься иммунитет и все пройдет. Второгодники уже не болеют. -

Прошел еще год, и, ротный как в воду глядел, брат уволился рядовым. По пути домой он заехал ко мне, в Баку. Уже заканчивался декабрь, до Нового года оставалось два дня.

- Стояли в последнем карауле, я был начальником, все там и произошло. Ночью пришел с проверкой дежурный по части, пьяный до чертиков. Ударил молодого солдата сильно в лицо, разбил до крови, я заступился, он буром и на меня, зацепил слегка. Я уже точно знал, что все закончится плохо, но по другому поступить не мог. Засадил один раз, а майор головой о косяк двери. Отсидел на губе пятнадцать суток, разжаловали, чуть не посадили в дисбат, сильно повезло. Извини, не оправдал твои надежды, в армию больше не хочу. -