ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Николенко Александр Павлович
Келермесский исход

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 4.00*2  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О страшных событиях прошлого века
   24 января 1919 года, помни.
  
   В память моих дедов, бабушек, родителей, родственников и всех станичников, переживших озлобленную гражданскую войну, голодные времена 1921..1923 годов, расказачивание и страшный голод в 1932 и 1933 годах, немецкую оккупацию 1942..1943 годов и оставшихся людьми.
   Вечная память всем тем, кто не выжил.
  
   Закручинилась душа, шлях да дому снитца,
   да пачудилась мине карша, на краю станицы.
  
   В детстве мне очень нравилось слушать тихие и грустные песни моей бабушки Тани (Машкиной Татьяны Яковлевны, девичья фамилия Алферова), от незнакомых слов веяло добром и теплом, а позднее, когда мне пояснили их суть, чаще всего хотелось плакать, к большому сожалению, позабыл все слова. Как старший в нашем роду обязан донести до своих внуков поколенную роспись - все известные мне сведения о нашем роде и обо всех родственниках, живых или мертвых. Большую помощь в этом оказал Затолокин Василий Павлович, потомственный казак, родившийся и проживший всю жизнь в станице Келермесской, долгое время служивший атаманом келермесского казачьего общества, женатый на моей двоюродной сестре Галине Ивановне Криволаповой. Совершенно точно установлено, что наши прадеды пришли на вторую Кавказскую линию, как видно из церковно-приходской книги церкви Покрова Пресвятой Богородицы, в станицу Келермескую в 1863 году (по линии мамы) и в 1890 году по линии отца, по спискам переселения, проходившего в добровольно - принудительном порядке. Станица Келермесская была основана в 1863 году в составе Кубанской области после принятия в 1860 году решения о заселении Закубанья. Заканчивалась шестидесятилетняя кавказская война, оставшаяся неизвестной для большинства населения, и был нужен переход к организации мирной жизни. Уже осенью 1861 года, когда военные действия в Дагестане в основном были закончены, и вопрос о замирении с черкесами стал главным для окончания войны на Кавказе, император Александр II посетил Северный Кавказ. Приехав с Тамани, 14 и 15 сентября он останавливался в Майкопе. Осмотрел крепость, познакомился с планами строительства города, очевидно, что тогда и обсуждался вопрос о ходе заселения этих мест. Станица первоначально планировалась к заселению казаками-линейцами, всего речь тогда шла о 17 станицах, дело шло плохо, желающих было мало, многие казаки сопротивлялись, не хотели бросать свои обустроенные места. Тогда начали привлекать и переселенцев из других регионов Российской империи. Их приток резко усилился после разрешения в 1868 селиться и приобретать недвижимую собственность на землях казачьих войск лицам не казачьих сословий без согласия войскового начальства и станичных обществ. Народ переселялся по спискам, по жребию и в добровольном порядке в надежде на лучшую долю на черноземе. Переселялись крестьяне из Воронежской, Тульской, Харьковской и других южных губерний, которым не досталось достаточно земли при отмене крепостного права. Были и люди, уходившие от церковных гонений, стремившиеся сохранить свою веру в далеких окраинных местах. Среди поселенцев были и казаки-староверы, селившиеся компактно на восточной стороне станицы, этот край стал называться Староверовкой. Станица была большой и считалась зажиточной, в 1917 году в ней, вместе с хуторами насчитывалось около 15 тысяч жителей.
   По рассказам моей бабушки по линии мамы, Алферовой Татьяны Яковлевны, переселение их рода было по спискам, в приказном порядке, проходило оно очень быстро, семьи снимались с обжитого места для переезда всегда в зимний период, чтобы ко времени весеннего сева обозы успели прибыть на новое место. На переселение попадали не самые крепкие из домохозяйств, да и на новом месте им непросто было обжиться из-за того, что, несмотря на сравнительно небольшое расстояние, они попадали в чистое поле. Хаты со всем хозяйством по прежнему месту жительства из-за срочности переселения бросались, казацкая старшинка обязывалась продать их в первую очередь, срочно, а это означает, не по самой выгодной цене, и передать деньги хозяевам. С собой брали только скот, передвигались на подводах со всеми вещами в сундуках, скотина шла привязанная к подводе. Выдвинутые на переселение получали комплекс изгойства, который долго жил в их семьях.
   В моем отцовском доме сохранился старый деревянный сундук для одежды, для приданого. Видна надпись - 1928 год, Марфа Яковлевна. Это сундук старшей сестры моей бабушки - Алферовой Марфы Яковлевны, он затем по очереди перешел к ее младшей сестре Татьяне, моей бабушке.
   По линии моего отца Николенко Павла Яковлевича переселение было из Малороссийской губернии, совместно с семьями Рассказовых и Волошиных, указан город Александровск (прежнее название города Запорожье). И эта губерния была в то время никакая не Украина, так как находилась в составе Российской империи.
   Земли выдавалось много, особенно под казачьи паи, иногородним давали меньше. По мере того как станица плотно заселялась, земля начинала выделяться в подчиненных ей хуторах и выселках.
   Моему прадеду Николенко Дмитрию дали надел на краю станицы с названием Хохловка, а его двоюродному брату Рассказову Степану в хуторе Красная Улька. Это подтверждается и словами двоюродной сестры моего отца Екатерины Степановны Рассказовой (в замужестве Никитенко). В центре станицы, рядом с церковью, на гранитном памятнике выбита фамилия одного из моих прадедов - Николенко Андрей, награжденный Георгиевским крестом, участник 1- й Мировой войны 1914 года. Читая выписки из церковно-приходских книг, поражался большой численности семей, до десяти детей было нормой. Но была и большая детская смертность, что говорит о тяжелых условиях жизни. В 1901 году родился мой дед, Николенко Яков Дмитриевич, в 1919 году ему выделили землю в хуторе Косинов, в 1920 году он взял в жены мещанку Попову Ольгу Ивановну из города Майкопа и в 1922 году они начали строить маленькую хату по улице Курганной. В армии дед не служил, поскольку его дядя и старший брат были в казаках, на царской службе. Уход деда в город был обусловлен желанием улучшить крайне плохое жизненное положение, поскольку шла страшная гражданская война, была разруха и нехватка продуктов. Будучи колхозником, он имел право, как и все сельское население тогда, лишь переезжать из хутора в хутор, или в станицу, но не далее, и только женитьба на городской мещанке дала ему право перебраться жить в город. К слову, паспорта для сельского населения ввели только в 1953 году, уже при Хрущеве. У них родились сын Иван в 1923 году, дочь Валентина в 1925 году и сын Павел в 1927 году (мой отец). Дед Яков Дмитриевич работал ездовым на лесозаготовках. В июле 1942 года он был призван в ряды Красной Армии, и определен, как видно по справке военкомата рядовым, ездовым. Он пропал в годы войны без вести, и лишь только в 1951 году, по решению суда, был признан погибшим, и его жена, моя бабушка Ольга Ивановна, начала получать пенсию 12 рублей по случаю потери кормильца. Работая на мебельной фабрике, она получила тяжелое увечье правой ноги, это произошло после рассыпания штабеля бревен, ее нога не могла сгибаться.
   Мой отец Павел Яковлевич закончил всего четыре класса школы, в 1946 году был призван в армию, служил 3 года в стройбате, участвовал в строительстве военного аэродрома в районе Балаклавы, в Крыму. В армии приобрел специальность электрика и электросварщика. В 1951 году участвовал в строительстве майкопской ГЭС, был награжден грамотой Верховного Совета РСФСР, с записью в трудовой книжке.
   У моего деда была родная тетя Николенко (в замужестве Холина) Мария Яковлевна, ее и ее мужа Холина Гавриила, он работал лесничим в Хаджохском лесничестве, я хорошо помню. Жили они в двух кварталах от бабушки, по улице Курганной, у них был сын Виктор, умерший в возрасте 18 лет от простуды после купания в ледяной воде реки Белой.
   У отца были двоюродные братья - Рассказов Василий Степанович и Волошин Василий Федорович. При мне еще была жива двоюродная сестра отца - Тесликова Валентина, у нее был сын Сергей, жили они вблизи вокзала, по улице Привокзальной. В поселке Родниковом, по улице Советской, жила двоюродная тетя моего отца, Рассказова Варвара Ивановна, и еще, немного дальше, две двоюродные тетушки Нюра и Фрося Волошины. Мои родители относились к ним с большой заботой, всегда помогали. При случае, когда в нашем хозяйстве резали скотину или птицу, отец первым делом навещал тетушек, передавал им свежее мясо, и возвращался домой, слегка выпившим и чрезвычайно довольным.
   По линии моей мамы, Машкиной Ольги Федоровны, большой казачий род Машкиных переселился из станицы Сенгилеевской, образованной из села Богоявленского, что в Ставрополье, одной своей частью в станицу Кужорскую, другой частью в станицу Келермесскую.
   Прапрадед Машкин Иван Васильевич с женой Машкиной Евдокией Андреевной в книге первопоселенцев в 1863 году записаны казаком и казачкой. С ними из станицы Сенгилеевской также прибыли Абеленцевы и Плотниковы. А вот Ледневы и Черновские, а это тоже наша родня, прибыли из станицы Усть-Лабинской. Криволаповы переселились из станицы Тихорецкой, в 1931 году переименованной в Фастовецкую, оттуда всего было 18 семей. По словам атамана Затолокина В.П., за 150 лет жизни станицы все ее жители между собой перероднились, и если не в семейном отношении, то уж кумовьями, крестными, посаженными отцами и матерями, были точно.
   Мой дед по линии мамы, Машкин Федор Михайлович, родился в 1900 году, в армии не служил из-за принадлежности к казачьему роду, не имел права. ( Ограничения по службе казаков в армии были отменены лишь в 1936 году.) Федор Михайлович Машкин взял в жены Алферову Татьяну Яковлевну, родом из станицы Абадзехской.
   Род Алферовых переселился сначала в станицу Келермесская, а затем по последующему отселению, в станицу Абадзехскую, они прибыли из Донбасса, также области Российской империи, были иногородними.
   Семья Машкиных - Федора Михайловича и Татьяны Яковлевны жила в построенной ими хате на большой школьной поляне на краю станицы. Край назывался и называется до сих пор - Хохловка. Эта хата до сих пор цела, стоит обложенная блоками из цемента. В центре поляны стояла большая школа дореволюционной постройки, ее мне довелось видеть, но сейчас она снесена. Хаты строились быстро и просто - были или турлучные (остов из стволов акации, зашитый лагами и обвязанный прутьями обмазывался толстым слоем смеси глины с соломой), или из самана. Деревянных полов не было, земляной пол посыпался глиной, утрамбовывался, поливался водой и затирался. Крыши изначально крылись соломой, затем начали прибивать дранку.
  
   Справка из архива на моего прапрадеда по линии Алферовых:
   Алферов Григорий Семенович. Должность/Звание - приказный. Воинская часть 2-й Линейный полк Кубанского казачьего войска. Место рождения Кубанская обл., Майкопский отдел, ст. Келлермесская. Причина выбытия - ранен /контужен. Дата выбытия 11.09.1915. Дата события 16.09.1915. Место события Австрийский фронт. Тип документа - Отчетно-осведомительные карточки. Архив: Российский Государственный Военно-исторический архив. Фонд: Картотека бюро учета потерь в Первой мировой войне (офицеров и солдат). Шкаф без номера Ящик 4108-А.
   Его брат - Алферов Яков Семенович, 1880 года рождения, подробных сведений нет, оба они умерли от голода и от болезней в 1921 и 1923 году.
  
   При мне еще была жива бабушкина родня - ее двоюродная сестра Цапенко из Донецка, иногда приезжала, и двоюродная сестра - Зизюкина Мария, проживавшая сначала в станице Ханской, неподалеку от консервного завода, а затем уехавшая к родне под Донецк. У бабушки была старшая сестра Алферова (в замужестве Хорошкова) Марфа Яковлевна, средняя сестра Мария Яковлевна Алферова (в замужестве Путивец) и младший брат Алферов Иван Яковлевич, все они жили в Майкопе, я их всех хорошо знал. Машкины жили также и на хуторе Гончарка. В 1922 году у Федора Михайловича и Татьяны Яковлевны Машкиных родилась дочь Ольга (моя мама), в 1924 году сын Федор и в 1929 году сын Василий.
   Мой дядя, Машкин Федор Федорович, в 1942 году был призван в армию, рядовой, огнеметчик, служил в штурмовой огнеметной роте, и погиб на высоте 183.3 около села Юргаков Кут (ныне село Юрловка), что в 15 километрах севернее Керчи, в трехстах метрах от Азовского моря 8 февраля 1943 года. Он похоронен на этой же высоте, на дивизионном кладбище. С братом Федором и его женой Ольгой я побывал на той, продуваемой всеми ветрами, высоте, на месте захоронения. Оценил, как бывший офицер, направление атаки нашего морского десанта на позиции гитлеровцев, жуткая картина, все простреливалось. Наши потери были очень большие, всех похоронили в общей могиле, в огромной яме от авиационной бомбы. Вот и все дивизионное кладбище, родственники убитых, которые позже приезжали сюда, оставляли таблички с фамилиями.
   Второй дядя, - Машкин Василий Федорович, служил в армии в 1952 году в артиллерии, близ Житомира, был минометчиком, после армии женился, построил дом в Майкопе по улице Репина. В 1958 коду у них родился сын Федор (мой двоюродный брат). Василий Федорович Машкин был очень деликатным и добрым человеком и имел редкую специальность, был высококлассным бондарем.
  
   Бабушка Таня много рассказывала про страшное время расказачивания, когда мужское казачье население от 18 до 50 лет подлежало срочному выселению и отправке в северные районы страны на специальное поселение по приговору, и лишь нехватка вагонов сильно этому мешала. Это по циркулярной инструкции от 24 января 1919 года, подписанной Свердловым (известной в народе как Директива о расказачивании) начался массовый террор против богатых казаков и всех казаков, принимавших участие в сопротивлении советской власти. К остальным казакам применялось изъятие лошадей, хлеба и других продуктов и коллективизация. Применялись еще изощренные меры: составили списки неблагонадежных казаков и устроили массовые расстрелы, многих для устрашения рубили шашками. Отбирали лошадей, оружие, шашки, скот и излишки продуктов. В 1921 году ввиду сильного неурожая зерна по всей стране, начался сильный голод, и на Кубани начали действовать продотряды, зерно отбиралось насильно, что зачастую обрекало людей на смерть. Из-за сильных волнений казачества в 1925 году, массовых выступлений с оружием против власти, принимались меры по успокоению настроения, до 50 процентов казаков вернули гражданские права, требуя взамен лояльности.
   Сохранилась расписка моего деда Машкина Федора Михайловича, данная им органам ОГПУ в 1925 году, об отказе от укрывательства белых казаков и дезертиров и обязанности доносить о них властям.
   С 1929 года началась кампания по вовлечению в создаваемые в срочном порядке колхозы, сначала уговорами, а затем и чрезвычайными мерами. В пользу создаваемых колхозов изымался домашний скот и люди вынужденно шли, вступали в колхоз, чтобы ухаживать за ним. Изымались земельные паи, оставлялось по 50 соток земли. В 1931, 1932, 1933 годах снова был неурожай ввиду плохих погодных условий. Уборка зерна в 1931 г. по всему югу России затянулась до весны 1932-го, а на Кубани наблюдался невиданно низкий урожай зерновых - от 1 до 3 центнеров с гектара. Снова был сильный голод по всей стране. Снова изымалось зерно, составлялись списки людей на черных досках, что означало прекращение снабжения магазинов, и полную изоляцию станицы. 7 августа 1932 г. был издан "закон о пяти колосках". За любую кражу госсобственности полагался расстрел или, в лучшем случае, до 10 лет с конфискацией имущества. За несколько колосков, сорванных, чтобы накормить пухнущих от голода детей, отправляли в тюрьмы их матерей. Ноябрь и декабрь 1932 года были бесснежными, затем наступили морозы, озимые зерновые вымерзли, предопределив еще более страшный голод 1933 года. В станице Келермесской, насчитывающей свыше 10 тысяч населения, и около 6 тысяч на хуторах, осталось в живых не более трети. Стояла мертвая тишина, опухшие от голода люди умирали в домах и на улице. Кошек и собак не было вовсе - все это было съедено. Люди ползли и кое-как плелись на кладбище, чтобы умереть там, под крестами родных и близких. Стали пропадать дети, их заманивали под тем или иным предлогом; резали, делали из них холодные котлеты, голодные люди по незнанию покупали. В школе детям объявили, чтобы сами по станице не ходили, а только в сопровождении родителей. Исчезали даже взрослые, более или менее полные люди. Не было даже спичек, чтобы зажечь печь, ходили к соседям за растопкой.
   Мой дядя Машкин Василий Федорович, будучи тогда мальчиком и чудом переживший голодовку, грустно шутил, рассказывая мне и моему брату Владимиру о тех страшных временах. Ели кашку акации, одуванчики, конские каштаны, подорожник, варили лебеду, весной ловили и жарили сусликов, летом лягушек, ходили с опухшими от голода ногами и животами. Запомнилось его воспоминание о личном восприятии той обстановки в разговорах между мальчишками, как и о чем они разговаривали друг с другом, по своему бравируя, со страшным до жути по своей сути смыслом:
  - Смотрю я на тебя и думаю, - не будет с меня никакого толку.-
   Невыполнение плана по сдаче зерна привело к закрытию станицы, ее оцепили постами, запретив выход и выезд для всех проживающих без разрешения, чтобы предотвратить бегство людей в другие края. Не было лишь черных досок с угрожающими надписями о расстреле за нарушения, как было в других станицах. Станичники перестали ходить в храм, дичали от голода и страха. Через полгода половину постов убрали, некого было стеречь, обессиленные долгим голодом люди сидели дома. Держались чудом на остатках картошки, которую предусмотрительно осенью не выкопали и на поздней, замерзшей капусте. От колхоза на трудодни давали только бураки, полову, ячменные остистые остатки. Некоторые ели заболевших и павших от сапа лошадей, выкапывали их из конских могил. Большевики истребляли не только казачье сословие, они уничтожили и церковь. В 1920 году из трех церквей станицы две были закрыты, в 1922 году начали вывозить церковную утварь, снимать колокола на продажу за границу. Со старообрядческой церкви колокол сумели сорвать только трактором, при его падении пошел страшный гул, народ в ужасе падал на землю, такого еще не видели на этом свете. В 1934 году закрыли и третью церковь, для населения станицы, которое было в большинстве своем верующим, это было сильным ударом. В 1941 году было разрешено моление в брошенном доме в центре станицы, стояли толпы стариков и старушек в очереди. Это было явным вызовом новому укладу жизни, моление перенесли в пустующий дом высланных Абеленцевых, около амбаров. Молельный дом в 1963 году был закрыт совсем. Церковь окрыли вновь в 1991 году в здании бывшего детского дома напротив фермы, при въезде в станицу со стороны Майкопа, через два года здание сгорело. В 1998 году церковь открыли в старом здании администрации. Была разрушена старая морально-религиозная основа воинской присяги, когда служение считалось самой высшей обязанностью казака. По скрытой сути ввели новое крепостное право для крестьянства, лишив их паспортов.
   В начале февраля 1933 года мой дед, Федор Михайлович Машкин, для спасения жизни семьи, бывшей в крайне опасном для жизни бедственном состоянии, самовольно выехал из станицы вместе со своим другом Абеленцевым. Они выскользнули темной зимней ночью, в метель, на санях. Оказывается, что они ездили на соляные копи близ города Славянск области Донбасса, ехали ночами, по балкам, в обход станиц и отсутствовали около двух недель, но вернулись с несколькими пудами соли, ценившейся в те времена на вес золота. Приехал дед Федор тяжело больным, сильно простудился в дороге, но привезенная соль спасла жизни семьи, ее тогда меняли на спички, муку, сало и другие продукты. Полки магазинов и в станице и в городе были пусты. Обмен товарами происходил в городе Майкопе, ходили туда ночами пешком, меняли у спекулянтов, на черном рынке. Тогда же семье удалось купить корову, фактически спасшую им жизни. Корову сильно берегли, на ночь загоняли и держали в хате. Дед после этой поездки так и не оправился, умер от чахотки в 1938 году, и похоронен на кладбище станицы Келермесской.
   На уцелевшей наследной фотографии запечатлен 6 класс келермесской школы. На ее обороте рукой моей мамы написано:
  Память из 6-го класса 10.03.1936 года
  1-й ряд (верхний) 1. Плотникова Евдокия (на фото справа налево)
   2. Салонинова Катя
   3. Пасючина Анна
   4. Лупандин Алексей
   5. Бортешев Коля
   6. Кристиченко Борис
   7. Ламанов Федя
  2-й ряд 1. Машкина Ольга (это моя мама)
   2. Власова Нюся
   4. Кашлин Василий
   5. Дегтярев Коля
   6. Синельников Павел
   10. Ламанов Коля
   11. Титов Вася
   12. Григорова Надя
  3-й ряд 1. Христиненко Иван
   2. Аксентащев Петр
   3. Будюков Коля
   4. Резников Петр Сергеевич учитель
   5. Туриков
   7. Котлов Коля
   8. Азаров Андрей
   9. Потапова Раиса.
   Эти школьники только что вырвались из страшного времени голода, одеты скромно. Трое улыбаются, у остальных серьезное выражение лица, смотрят внимательно и с надеждой.
   Сегодня, если походить по станице, то бросится в глаза странность планировки: на параллельных друг дружке улицах дома расположены иногда тесно, один к другому, а где от дома до дома и сто, и двести метров, поросших бурьяном, и амброзией. Ранее плотно заселенные края станицы - Гридневка, Балакиревка, Староверовка, Хохловка, Халимоновка, Молдавановка, Борисовка, Тарасовка, Мотня, в настоящее время выглядят редко заселенными. Особенно велики пустыри в центре станицы. Но ведь не так же все было раньше. И здесь стояли дома, жили люди, но они исчезли! Исчезли целые кварталы (края, по - казачьи), целые семьи, фамилии.
  
  Документы:
  
  1. Циркулярное письмо Оргбюро ЦК РКП (б) об отношении к казакам. 24 января 1919 г.
  Циркулярно. Секретно.
  Последние события на различных фронтах в казачьих районах - наши продвижения вглубь казачьих поселений и разложение среди казачьих войск - заставляют нас дать указания партийным работникам о характере их работы при воссоздании и укреплении Советской власти в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбы со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы. Поэтому необходимо:
  1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо принять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.
  2. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам.
  3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселения, где это возможно.
  4. Уравнять пришлых "иногородних" к казакам в земельном и во всех других отношениях.
  5. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи.
  6. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних.
  7. Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах впредь до установления полного порядка.
  8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания. ЦК постановляет провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзему разработать в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли.
  Центральный Комитет РК
  РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.4. Д.7. Л.5; Ф.17. Оп.65. Д.35. Л.216. Машинописный экз.
  
  
  2. Директива Реввоенсовета Южного фронта о мерах по подавлению восстания. 16 марта 1919 г. 1 час 35 мин. Весьма секретно.
  
  Реввоенсоветам 8-й, 9, 10-й армий.
  Предлагаю к неуклонному исполнению следующее: напрячь все усилия к быстрейшей ликвидации возникших беспорядков путем сосредоточения максимума сил для подавления восстания и путем применения самых суровых мер по отношению к зачинщикам в хуторах:
  а) сожжение восставших хуторов;
  б) беспощадные расстрелы всех без исключения лиц, принимавших прямое или косвенное участие в восстании;
  в) расстрелы через 5 или 10 человек взрослого мужского населения восставших хуторов;
  г) массовое взятие заложников из соседних к восставшим хуторам;
  д) широкое оповещение населения хуторов станиц и т.д. о том, что все станицы и хутора замеченные в оказании помощи восставшим, будут подвергаться беспощадному истреблению всего взрослого мужского населения и предаваться сожжению при первом случае обнаружения помощи; примерное проведение карательных мер с широким о том оповещением населения. О всех принятых и принимаемых мерах точно информировать Реввоенсовет Южфронта.
  Член реввоенсовета А.Колегаев
  РГВА. Ф.100. Оп.З. Д.100. Л.17-18. Телеграфная лента.
  
   Красный террор, заливший Россию кровью, после прихода к власти большевиков, был настолько страшен, что с трудом верится в его сознательную продуманность. На самом деле террор - это был не хаос, это был хорошо продуманный, отлаженный, и чётко выверенный механизм, имеющий своих создателей. Их имена известны всем: Ленин, Троцкий, Сталин, Свердлов, Молотов, Коганович, Чернов, Юркин, Микоян, Гамарник, Шкирятов, Ягода, Косарев, Хатаевич. Расстреляно, выслано на Север и в Сибирь, по - существу на вымирание было в основном мирное, гражданское население станиц: старики, женщины и дети. По оценкам одних специалистов это унесло - от 800 тысяч до - 1 миллиона 250 тысяч жизней, по другим данным, больше трёх миллионов.
  
   В 1926 году под выселение попала и семья казаков Соколовых из станицы Кубанской, попала как зажиточная, отец моей жены Соколов Петр Васильевич, 1925 года рождения был еще ребенком, его младшая сестра Соколова Вера Васильевна (Бисарабова в замужестве) родилась в ссылке, в казахской степи под Семипалатинском. Ссылка была сроком на 10 лет.
   Как жили люди с 1918 года, момента начала гражданской войны, когда население разделилось на белых и красных, и до 1940 года? В основном бедно, зачастую впроголодь, рассчитывая только на себя, отдавая продналог, работая за трудодни в сформированных колхозах. Трудовая деятельность в колхозах не входила в трудовой стаж, конечным итогом была нищенская пенсия. (Бабушка Таня получала 9 рублей и тридцать копеек.) И пенсий вначале не было совсем, их начали начислять лишь с 1963 года. Денег не платили, существовала оплата труда выращенным продуктом. Не было возможности купить одежду, ее можно было лишь обменять на черном рынке на продукты. Брюки и юбки зачастую шили из мешочной ткани, верхнюю одежду донашивали за другими. На всех детей иногда приходилась лишь одна пара обуви, носили по очереди. Дети работали немного меньше, чем родители. И если родители при зачислении в колхозы писали заявления о приеме, то дети заявлений не писали. Они уже считались колхозниками.
   Весной 1941 года моя мама (ей было 19 лет) едва не лишилась ноги. Работая плугарем на прицепном плуге, ночью не выдержала нагрузки и заснула от усталости. Трактора в то время были без гидравлики, поэтому плуга были прицепными. На плугах было установлено металлическое сидение для плугаря, который со своего места мог при помощи рычага и винтовых подъемников устанавливать глубину вспашки, переводить плуга в транспортное положение. От сноровки и умения плугаря, зависела общая выработка на тракторе. Плугарь должен чувствовать, когда на тяжелых почвах трактор "затягивается" и вовремя приподнять корпуса плугов, чтобы трактору было легче пройти трудный участок. Так же, в конце загонки нужно было не упустить момент включения храповика, чтобы на развороте поднять плуга в транспортное положение. Изрезанную плугом ногу удалось спасти благодаря ветеринару, сшившему раны и обработавшему их дегтем, широко применявшимся тогда для лечения скота.
   8 августа 1942 года станицу заняли немецкие войска, и пробыли до февраля 1943 года. Дорого обошлась немецкая оккупация, в станице квартировал и зверствовал взвод румын. Они отличались особой жестокостью при грабежах продуктов, ценных вещей, домашней утвари и скота. Осталось полуразрушенное здание школы, в которой они держали лошадей. Разорили МТС, мельницу, фермы колхоза, уничтожили почти весь скот. Многие станичники отдали свои жизни на войне с врагом, среди них и мой родной дядя Федор Федорович Машкин.
   Многолетнее, чрезвычайно жестокое давление на казачье население и простых жителей привело к длительным и трагичным последствиям, которые видны и в настоящее время, численность жителей станицы, если считать вместе с цыганами, составляет менее трех тысяч человек. Так случился большой келермесский исход. Потеряли много людей, потеряли веру, потеряли надежный пояс безопасности на южных границах, пояс Богородицы.
Оценка: 4.00*2  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023