ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Носатов Виктор Иванович
В 32-го не стрелять

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 4.01*20  Ваша оценка:

   В "32-го" не стрелять!
  
   Явно затянувшаяся война в Чечне, кроме боли и страданий, все чаще и чаще вызывает в душах обывателей глухое раздражение. Это и понятно, ведь вопреки заверениям военных о скорых победах, длится она уже несколько лет, и просвета не видно.
   Конечно, легче всего обвинять в этом именно людей в погонах. Во- первых потому, что именно они несут на своих плечах основную тяжесть войны. Во-вторых, исходя из особенностей военной службы, иногда они просто не в состоянии ответить на обвинения, постоянно льющиеся на них со стороны различных СМИ и правозащитников. И, в-третьих, как не прискорбно об этом говорить, потому, что благодаря профессиональным, наступательным действиям контрпропаганды боевиков, общественное мнение в стране, мягко говоря, не только не было на стороне российских солдат и офицеров, которые целыми батальонами погибали в безвестности, оставляя после себя только посмертные письма, да кровавые видеосюжеты, заснятые, в том числе и журналистами, на потеху боевикам, но напротив низводили их зачастую до уровня убийц и маньяков.
   Многое в этом неуправляемом со стороны государства информационном процессе начало изменяться лишь с началом контртеррористической операции в Чечне. В СМИ появились более или менее объективные материалы, рассказывающие о нелегких буднях солдат и офицеров федеральных сил в Чечне, их мужестве и героизме. Общественное мнение начало понемногу выравниваться, становиться более позитивным по отношению к федеральным силам.
   И все же для того, чтобы окончательно вернуть, некогда утраченные армией позиции, уже сегодня необходимо пересмотреть информационную политику государства, сделать ее более ответственной и благожелательной к защитникам Отечества. Давно пора закончить очернительство армии, и наконец-то поднять на должный уровень военно-патриотическое воспитание молодого поколения. Ведь не для кого не секрет, что именно негативное отображение армейской действительности привело к тому, что молодежь всячески стремится увильнуть от службы или удариться в бега. Многие видят причину этого и в том, что для нынешней молодежи в армейской среде просто нет идеалов, равных героям - освободителям Великой отечественной войны. Хотя без всякого преувеличения можно сказать, что в нашей армии и сегодня достаточно героев, на которых можно и нужно равняться, с кого современной молодежи необходимо брать пример мужества, отваги и взаимовыручки. Таких, например, как Герой Российской Федерации Александр Пегишев. О нем мой рассказ.
   Александр Пегишев человек на вид обычный. Среднего роста, в меру широкоплеч, по военному подтянут. Только резкие черты лица, да смелый, открытый взгляд черных как смоль глаз, чуть притушенных давнишней болью, говорят о его решительности, о том, что он многое перенес, многое пережил в свои неполные сорок лет.
   Вполне обычная у него для детей военных и биография. После школы суворовское училище, потом Ленинградское командное училище. Обычная офицерская карьера ожидала его, если бы все в судьбе Александра Пегишева в одночасье не изменило предписание убыть после окончания училища в воздушно-десантные войска. Служба в одной из известнейших в ВДВ бригаде, рассказы бывалых офицеров об афганских переделках лишь еще больше укрепил его в правильности сделанного выбора. Наверное, поэтому переносить усилившиеся физические нагрузки ему было легче. Что ни говори, а закалка, полученная в военном училище, значительно уступала десантной, и потому, чтобы всегда быть впереди, необходимо было достаточно попотеть.
   Умения и навыки так необходимые разведчику, давались ему нелегко, но тем ценнее был каждый умело проведенный его подразделением рейд или бой. Правда, пока это были учебные рейды и бои, но Александр прекрасно знал, что его десантники и в настоящем деле не подведут. Иногда он ловил себя на мысли, что поздно родился и теперь уже никогда в жизни так и не сможет проявить свой военный профессионализм в настоящем деле, искренне завидовал тем из десантников, кто успел повоевать в афгане. Смотрел на них снизу вверх, как на недосягаемый идеал истинного предназначения офицера.
   Но однажды настало время, когда знания, умения, сила и решительность военных вновь были востребованы.
   На дворе стоял тревожный и холодный декабрь 1994 года.
   Бригаду, в которой имел честь служить Александр Пегишев, подняли по тревоге глубокой ночью. Раздали боевые топографические карты, на которых каждый комбат красной стрелой начертал путь выдвижения своего батальона на территорию мятежной Чечни. Десантники, получив 5 боекомплектов (БК), и сухой паек на неделю, загрузившись в боевые машины десанта (БМД), тревожно вслушивались в эфир в ожидании команды комбрига на выдвижение. Они еще не знали, не могли предположить в самых своих черных мыслях, с чем им придется столкнуться. Но каждый из них непременно верил, что он молодой и сильный, достаточно глубоко познавший свое военное ремесло, обязательно останется в живых. И это, как ничто другое согревало их души, отгоняло страх перед наступающей тревожной неизвестностью.
   - Вперед братцы! Послужим за матушку Россию! - раздался в наушниках глухой, чуть хрипловатый голос комбрига.
   Взвыли дизеля сотен машин и, выплеснув в предутренний чистый, словно только, что народившийся воздух черное, смрадное облако гари, сдвинули с места всю эту ощетинившуюся пушками и пулеметами военную громаду. Сотни, тысячи лошадей запрятанные в металлические коробки боевых машин, стремительно понесли их по бездорожью и хляби к незримой границе. Границе времени, ибо в Чечне вновь воцарил средневековый уклад жизни, с обычными для тех веков атрибутами: шариатскими судами и показными казнями, рабовладельцами и рабами, горсткой богатеев и массой бедноты. Границе справедливости и беззакония. Границе человеческого счастья и страдания.
   А потом был первый бой.
   Сначала было до дрожи в коленях страшно, когда вокруг начали свистеть пули и рубить воздух осколки. Пришлось пересилить себя. А как же иначе, ведь на тебя смотрят все, и необстрелянные юнцы, и закаленные в походах и учебных боях воины. Должность начальника разведки бригады многому обязывает.
   В самом начале января 1995 года бригадной разведке была поставлена задача - обеспечить беспрепятственный проход передового десантного батальона вглубь Грозного. Много времени и сил разведчики потратили на осмотр пригородных дач. Чтобы не задерживать продвижение основных сил приходилось прочесывать прилегающую к дороге местность чуть ли не бегом. И вот, наконец-то, передовой дозор вышел к самой окраине города, недалеко от места недавнего, жестокого боя. Посреди улицы навечно замерли три еще дымящиеся танка. Во время предновогоднего наступления на Грозный, танковый взвод попал в засаду, в живых не осталось никого. Все танкисты или были посечены пулями и осколками или сгорели заживо. На улице еще стоял резкий, приторный запах обгоревшего мяса и резины.
   Поставив боевым группам задачи, Александр с одной из них, где было больше всего необстрелянных бойцов, так называемых "желторотиков", под прикрытием боевых групп двигающихся по противоположной стороне улицы направился вперед. При приближении к многоэтажному кирпичному дому, судя по разбитым витринам, с рестораном на первом этаже, Александр насторожился. Дом стоял на перекрестке и потому представлял собой прекрасное место для засады. Оставив свою группу в укрытии он, на пару со старшиной роты, прапорщиком Чекалиным осторожно двинулись к ресторану. Подобравшись почти вплотную к разбитым витринам, они одновременно бросились во внутрь здания. В раскуроченном взрывом помещении находилось с десяток боевиков, одни из них вели огонь, другие, расположившись за столиками, сосредоточено снаряжали магазины патронами. С ходу, не дав даже опомниться, десантники атаковали их. Все это Александр помнит как в тумане. Видел, как пули проходили сквозь тела боевиков, разрывая в клочья одежду, но те в горячке не падали, а продолжали идти.
   Не дожидаясь пока придут в себя остальные, а Пегишев каким-то верхним чутьем чувствовал, на первом этаже была только небольшая часть врагов, засевших в здании, десантники кинулись по лестнице на второй этаж. Навстречу им с криками - "Русские пришли!" - сломя голову бежали боевики, которые до атаки десантников где-то прятались. Дав несколько длинных очередей, разведчики отбросили оставшиеся без патронов автоматы, и кинулись врукопашную. Когда почти все враги были уже повержены, подоспело подкрепление.
   Это была первая в жизни ротного рукопашная. Мастерски орудуя ножом, он думал только об одном - убить, как можно больше врагов, не дать никому из них уйти. А о том, что боевиков было во много раз больше, он, также как и старшина, не думал.
   Уже потом, после окончания скоротечного боя, Александр узнал, что в двигающимся по пятам десантном батальоне, появились первые потери. Один человек убит, один ранен. Боевики наносили огневое поражение в основном из окон верхних этажей. Все это подсказало ротному новую тактику прочесывания улиц. При подходе к очередной многоэтажке "желторотикам" ставилась задача обстреливать окна, чтобы враги не могли бить прицельно по бойцам штурмовых групп. Под таким прикрытием, более подготовленные, уже обстрелянные десантники врывались в нижние этажи зданий, бросали гранаты и после этого в скоротечном бою, с ходу уничтожали противника. Все были при деле, каждый знал свой маневр. Наверное, поэтому потери у десантников, даже в первые дни войны были минимальными.
   Потом было еще много рейдов и боев в осажденном федеральными силами Грозном, но Александру Пегишеву больше всего запомнился именно тот его первый бой, его первая рукопашная.
   На всю жизнь запомнился ему другой боевой эпизод, чуть было не закончившийся для него трагически, когда он почти целые сутки в одиночку противостоял многочисленному отряду боевиков.
   На дворе стояла дождливая и слякотная весна 1996 года. Разведчики Пегишева располагались в нескольких пятиэтажках в центре Грозного. Противник находился поблизости, в здании университета, стоящего напротив "Белого дома". Оттуда они обстреливали практически всю площадь и пустыри в центре. Тактика ведения боевых действий в тот период была довольно своеобразной. Несколько раз в день Александр Пегишев, с группой достаточно поднаторевших в боях десантников скрытно следовали в соседнее более или менее сохранившееся здание, где под усиленной охраной находился склад боеприпасов. Брали несколько БК, снаряжали достаточное для налета количество магазинов и пулеметных лент и после этого рывком выдвигались в соседнюю двеннадцатиэтажку, окна которой находились как раз напротив университета. Там скрытно занимали заранее подготовленные позиции и по команде "огонь", били со всех видов оружия по врагу. Такие налеты, как правило, были наиболее результативными действиями десантников в явно затянувшихся позиционных боях. После 30-40 минут боя отряд отходил к месту расположения, но не весь, на верхних этажах оставались снайперы и гранатометчики, основная задача которых была уничтожать боевиков появляющихся в проемах и окнах университета.
   Иногда, для того, чтобы враг обнаруживали себя, разведчики всячески их провоцировали, для чего довольно часто использовали весь имеющийся запас ненормативной лексики. Как правило, кто-то из боевиков на это отвечал и получал пулю. Довольно своеобразно реагировали на это наемники-украинцы, которые иногда пытались заглушить отборный русский мат своими украинскими песнями, но и их хватало не надолго, рано или поздно кто-то и из них не выдерживал и нарывался на пулю или гранату.
   Однажды, когда Александру Пегишеву и его бойцам позиционная война уже достаточно надоела, его вызвали на командный пункт (КП) группировки. Приказ был краток. Отряду под его руководством предстояло взять штурмом университет.
   Тщательно проанализировав обстановку, Александр Пегишев принял решение штурмовать здание с двух сторон. Самый многочисленный отряд, которому предстояло брать университет со стороны "Белого дома", он возглавил сам. Старшим группы, которой поручалось отвлечь внимание противника, назначил самого опытного командира роты, капитана Тараскина. Ротный успел побывать не в одном десятке рейдов и боев, и достаточно оперативно ориентировался в самых сложных боевых ситуациях.
   Скрытно выдвинувшись к университету со стороны кинотеатра, группа Тараскина внезапно атаковала охрану боевиков, закрепившуюся на первом этаже университета, тем самым, вызвав на себя весь огонь и внимание противника.
   В это время через площадь к центральному входу броском выдвинулась основная группа.
   Первого бойца Пегишев потерял, когда разведчики перебегали через дорогу, за которой находился университет. Солдат упал молча, словно споткнулся, и остался лежать неподвижно на исполосованном пулями и осколками асфальте. Второго вражеская пуля ранила в то время, когда группа уже добралась до университета и перед последним броском сосредоточилась у стены. Сколько раз зарекался Пегишев не брать на боевые операции молодежь. Но с другой стороны, что было делать, если для каждого десантника было, чуть ли не самым большим наказанием, если его не брали на дело.
   Немного переждав, пока стрельба стихнет, все по команде начальника разведки внезапно атаковали боевиков засевших на первом этаже. Автоматные очереди перемежались хлопками гранат. Уничтожив противника на первом этаже, десантники кинулись на второй. Сначала враг драпанул выше, но вскоре пришел в себя и начал оттеснять десантников обратно к подъезду. И тогда в дело пошли гранаты. Все помещения заволокло пылью и дымом, да так, что трудно было разглядеть что-либо в двух-трех метрах. В таких условиях, чтобы не попасть в своих, приходилось действовать очень осторожно. В самый разгар боя по радиостанции поступил неожиданный приказ отходить. Сначала Пегишев подумал, что это боевики балуют. Ему и раньше не раз приходилось сталкиваться с тем, что они выходили на рабочую волну того или иного подразделения и передавали ложные распоряжения. Александр попросил подтвердить приказ на отход отряда. Ему повторили приказ немедленно отходить к месту расположения, предупредив, что с минуты на минуту по зданию начнет долбить авиация. Александр, все еще сомневаясь, попросил связиста назвать первую и последнюю буквы своей фамилии. Тот назвал. Это было реальным подтверждением приказа.
   - Ребята отходим, - крикнул он, - и, видя, что все правильно поняли приказ, остался прикрывать отход обоих своих групп. В то время как его отряд штурмовали второй этаж, Тараскин со своими бойцами "чистил" подвалы.
   Пока разведчики перебегали через улицу и дальше, через площадь, Пегишев стрелял из своего автомата по окнам университета и полуразвалившегося от прямого попадания авиабомбы соседнего здания, откуда по отходящим десантникам вели шквальный огонь боевики. Увлекся так, что сразу не почувствовал, что получил пулю в колено. В горячке, продолжал стрелять, но позже, осознав, что ранен, что бойцы его уже далеко, несколько мгновений был в шоке. Еще бы, самостоятельно передвигаться нет никакой возможности, любое движение вызывает острую боль, и ко всему этому помощи ждать не откуда, пока все доберутся до укрытия, пока разберутся что, к чему, много воды утечет. А здесь со всех сторон враги, которые в любую минуту могут его обнаружить, убить или взять в плен.
   - "Ну, живым я вам в руки не дамся. Пока есть патроны, буду отстреливаться, а там как бог даст!" - подумал Александр и успокоился. Осмотрелся кругом. По тому, что со стороны боевиков стрельба прекратилась, понял, что десантники его уже в безопасности.
   - "Теперь надо самому как-то выбираться". Подумав об этом, он вдруг отчетливо вспомнил слова своего полковника-преподавателя, прошедшего афган. Тот частенько повторял: в нашем деле самое опасное это бездействие. Не знаешь, что делать - зарывайся!
   И Александр начал зарываться там, где его настигла пуля, прямо посреди улицы, на асфальте. Враги не видели его из-за здания университета лишь потому, что вокруг валялись обломки бетона и кирпича. Но это было укрытие лишь на первый случай, до тех пор, пока не увидит его разведка противника или патруль.
   Ждать пришлось недолго. Обнаружив раненного, боевики решили непременно его захватить. Но не тут-то было, заметив поползновения противника, Александр Пегишев открыл прицельный огонь. Двух нападавших убил, одного ранил, прежде чем те поняли, что даже раненного десантника взять не так-то просто.
   Пока шла перестрелка, Александр услышал где-то рядом стон. Через несколько минут из окна первого этажа университета, прямо на асфальт, метрах в тридцати от его укрытия, вывалился десантник в окровавленном камуфляже. Первое время он лежал не шевелясь, словно мертвый.
   - Если еще жив, пошевели рукой, - крикнул Пегишев, которому не давали поднять голову роящиеся вокруг пули.
   Раненный пошевелил рукой.
   - Теперь замри!
   Но десантник уже не реагировал на его слова, пытался даже приподняться, но сразу же поймал еще одну пулю.
   Пегишев, чтобы отвлечь внимание врага на себя, открыл огонь, уже нисколько не экономя патроны.
   - Замри, притворись мертвым, - что было мочи крикнул он раненному. Но тот уже ничего не соображал, словно страус, загребая руками обломки кирпича и бетона, он стремился спрятать под ними свою голову. Наконец ненадолго притих. Боевики, подумав, что добили его, весь огонь вновь сосредоточили на Александре.
   Десантники, которые к этому времени добрались до безопасного места, увидев, что командир их дерется в полном окружении, всячески старались облегчить его положение. Пытались даже сделать задымление, но ветер относил дым в противоположном направлении. И тогда все с напряжением начали ждать сумерек.
   Вечерело. Огонь по Пегишеву немного ослаб и тогда он, расстреляв остатки патронов, отбросил ставший уже не нужным автомат, и насколько позволяла перебитая нога, заковылял в сторону раненого. Схватил его в охапку и, тут же бросился обратно. Недалеко от укрытия споткнулся, упал. И во время, над головой пронесся целый рой пуль. В это время по врагу ударили десантники, огонь немного утих и Александр, подхватив раненного, в два рывка оказался в прежнем своем укрытии.
   - Ты кто? - спросил он.
   - Я лейтенант Думчиков, из группы Тараскина.
   Вспомнил Александр этого лейтенанта, разговорились. Неожиданно Пегишев услышал хруст стекла.
   - "Кто-то к убежищу подбирается", - подумал он. Позаимствовав у лейтенанта пару магазинов, он пополз к соседнему зданию, навстречу подозрительному шуму. Притаился за углом. Через несколько минут он услышал негромкий говор, и понял, что вдоль стены в переулок выходили враги.
   - Здравствуйте, - сказал им Пегишев, внезапно появившись из-за угла и пока опешившие от неожиданности боевики приходили в себя, густо полил их свинцом из своего автомата. После того, как было покончено с еще одной вражеской группой, спешащей первой на подмогу, Александр возвратился обратно.
   Израненный, потерявший много крови лейтенант, то и дело забывался. Иногда казалось, что он уже мертв. Но нет, молодость и сила воли вновь и вновь возвращали его к жизни. Наскоро перевязав его и укрыв своей курткой, Александр молил бога, чтобы Думчиков продержался хотя бы до утра. Тогда у Пегишева еще не было какого-то реального плана выхода из окружения, но он твердо знал, что рано или поздно уйдет из-под огня противника и утащит с собой раненного лейтенанта.
   - "Только бы он выжил! Только бы он выжил!" - как заклинание повторял про себя Александр, чутко прислушиваясь к каждому шороху раздающемуся в быстро надвигающейся темноте.
   Ночью Александр несколько раз пытался ползти по направлению к своим, но всякий раз натыкался на шквальный огонь засевших в университете боевиков. Сильно он их разозлил своими внезапными рейдами.
   Минуло уже более восемнадцати часов, как противник держал его в западне и выпускать не собирался, отвечая беспорядочной пальбой на каждое его движение, на каждый шорох.
   - "Не выпустят они меня отсюда живым" - обречено думал Александр, а мысль напряженно работала, искала выхода из создавшейся ситуации.
   Наконец единственно верное решение было найдено. Он, чтобы успокоить боевиков, на несколько часов, затих, не подавая никаких признаков жизни. Александр думал, что противник, предполагая, что он заснул, попытаются его захватить и тогда уж он попортит им шкуры. Но враг, наученный горьким опытом, на его уловку не поддался и ночных атак больше не предпринимал. По всей видимости, боевики решили дождаться утра, и тогда уже без всякой опаски они смогли бы их запросто уничтожить.
   - "Значит надо выбираться, до рассвета. Это самое трудное для бодрствующих время" - окончательно определился Александр и, обдумывая детали предстоящего рывка в неизвестность, закурил. В это время в очередной раз очнулся Думчиков, Александр прикурил ему сигарету, и они задымили на пару. Разговорились. Чтобы не заснуть начали вспоминать наиболее яркие эпизоды из своей такой еще короткой жизни.
   - Что ты еще в этой жизни сделать не успел? - неожиданно спросил Пегишев у лейтенанта.
   - Жениться! У меня в Рязани любимая женщина осталась. Беременная. Не приеду, скажет - вот гад такой, бросил в интересном положении и ни слуху, ни духу. А ты?
   - А я вроде и многое успел в жизни сделать, да не все. У меня прекрасная жена, две дочери, собака. Все вроде как у людей. А о том, что не успел сделать? - Александр задумался.
   - Да! - вдруг вспомнил он, - на своей "шестерке" поездить не успел. Почти девять месяцев ремонтировал ее, все свободное время на нее потратил, да так и не поездил...
   Чуть только посерело небо, Пегишев попытался ползти вместе с лейтенантом через площадь, но у него ничего не получалось, ранение при малейшем движении отвечало нестерпимой болью. Думчиков тоже был в этом деле плохим помощником. Видя напрасные потуги Александра, он спокойно сказал:
   - Вдвоем мы отсюда не выйдем! Выбирайся один!
   - Твой вариант отпадает. Выйдем вместе, - сказал, как отрубил Александр.
   Увидев лежащие на асфальте троллейбусные провода, Пегишев вдруг отчетливо понял, как он будет действовать дальше. Сначала подтащил поближе искореженный взрывом лист железа и с комфортом устроил на него лейтенанта. Потом прицепил к листу конец провода. Сунув в руки раненого автомат и последнюю оставшуюся гранату (так, на всякий случай), он, держа в руках провод, начал осторожно переползать от укрытия к укрытию. Наметил для себя основной рубеж - большую воронку, зияющую посреди площади. Добрался туда быстро, без всяких происшествий. Правда, пока полз, про себя все время думал:
   - "Не дай бог попасть под огонь своих! От боевиков, если что, я уж как-нибудь отобьюсь, только бы свои спросонья не подстрелили".
   Оказавшись в укрытии, Пегишев потянул за провод и вскоре вся округа была разбужена скрежетом железа об асфальт.
   Началась пальба. Десантники немного разобравшись в обстановке вновь пытались задымить улицу, но это им, как и накануне, сделать не удалось. Тогда они сосредоточили огонь по окнам здания, где засел противник. В это время Александр уже затаскивал раненного в воронку. Уложив его на самое дно, он рывком выдвинулся к соседнему зданию и крича на ходу:
   - Ребята не стреляйте, это я, Пегишев, - словно ураган ворвался на передовые позиции роты.
   - Там в воронке раненный лейтенант, - пояснил он ошарашенным солдатам и с ходу начал ставить задачи:
   - Три человека - пулеметчик и два автоматчика, - ваша задача не дать противнику подойти к раненному.
   Проследив, пока десантники заняли указанную позицию, он, еле передвигая ногами, двинулся вглубь полуразрушенного здания.
   - Где Тараскин? - спросил Пегишев, обессилено падая в руки бойцов, собравшихся у костра, - срочно его ко мне.
   Когда прибежал Тараскин, Пегишев уже с трудом ворочая губами прохрипел:
   - Там в воронке лейтенант Думчиков... - и тут же потерял сознание.
   О том, что было дальше, капитан Пегишев узнал дня через два, очнувшись от продолжительного забытья.
   В операции по освобождению раненного капитан, Тараскин решил использовать занятый у соседей танк.
   Боевая машина закрыла собой воронку, и Думчикова втащили вовнутрь через нижний люк. Израненного лейтенанта тут же отправили в госпиталь.
   Пегишев ехать в госпиталь отказался. И тогда его начали оперировать в полевых условиях. Это когда анестезию заменяет стакан спирта, а инструменты - кинжал и плоскогубцы, предварительно обработанные тем же спиртом. Операция, несмотря ни на что прошла успешно.
   После того, как зажили кровоточащие пальцы и затянулись раны, Александра вызвал к себе командующий группировкой генерал Чендаров.
   Исхудавший, прокопченный, обветренный, Александр как был в телогрейке, так и заявился на КП командующего.
   - Таварищ генерал, капитан Пегишев по вашему приказанию прибыл, - доложил он, входя в комнату.
   - Сынок, я тебя что-то не узнаю! - откровенно признался Чендаров.
   - Мой позывной - "Сторож-32", - быстро нашелся Александр.
   - Родной ты мой! Вот ты оказывается какой "Сторож-32". Проходи сюда, садись. Дай, пожму твою мужественную руку...
   Расспросив Александра о бое, о друзьях-товарищах, генерал пригласил капитана за стол.
   Выпили по стакану водки. На прощание генерал категорично приказал:
  -- Сынок, отправляйся - ка ты лечиться. Свое, ты уже отстрелял!
   Позже Пегишев узнал, что представлен к высокому званию "Героя России". Представление было подписано первым заместителем командующего воздушно-десантными войсками.
   В госпитале, основательно обследовав Пегишева, врачи ужаснулись. Оказалось, что за один день он получил три контузии и два пулевых ранения. Хотели даже комиссовать и отправить на гражданку, но Александр настоял на своем, и продолжил службу в ВДВ.
   Через несколько месяцев Александра Пегишева вызвали в Москву, где в торжественной обстановке вручили золотую звезду Героя России.
   Так уж распорядилась судьба, что в день, когда ему вручали высшую награду, умер отец. И Александру пришлось прямо с торжественного приема лететь на похороны. Отец так и не увидел своего сына со звездой Героя на груди.
   В настоящее время Александр Пегишев является Председателем Союза Героев России, и, как человек настойчивый и к людскому горю неравнодушный, он много делает для улучшения быта военных и их семей. Сам, в свое время достаточно поскитавшись по гарнизонам, он прекрасно знает, что такое для военных квартирная проблема.
   Когда пришла пора получать квартиру "крестному" Пегишева - Александру Думчикову, которому тоже было присвоено высокое звание Героя России, администрация Ставрополя выделила квартиру меньшей площади, Александр, которому в то время выделили трехкомнатную, пришел к главе администрации и прямо заявил:
   - Если не можете обеспечить Думчикова трехкомнатной квартирой - отдайте мою. Я подожду.
   В конце концов, Пегишев испортил отношение со многими большими городскими и краевыми начальниками, но своего добился.
   Наверное сам факт хождение по различным Ставропольским бюрократическим инстанциям, которые не спешили, а зачастую и не хотели решать существующие проблемы, подвигли Александра Пегишева вплотную заняться политикой. Сначала на региональном уровне, а затем и на федеральном. Первые его попытки успехом не увенчались, но не такой Александр человек, чтобы останавливаться на середине пути. Получив достаточную боевую и жизненную закалку, он полон сил продолжать борьбу за возможность, посредством власти, влиять на жизнь многих и многих людей. Делать их жизнь лучше, защищенней и обеспеченней. В этом он видит свое нынешнее призвание!
  
   Виктор НОСАТОВ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   11
  
  
  
  
Оценка: 4.01*20  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023