Темная ночь 18 июля 1960 года. Два транспорта советского торгового флота медленно входили в порт Матади. Вдруг ярко вспыхнули прожекторы боевых кораблей, пронзительно завыли сирены, раздались команды на французском языке. Были даже сделаны несколько предупредительных выстрелов артиллерийских орудий. Сидя в трюмах, около шестисот советских солдат ничего не понимали, только слышали выстрелы и разрывы снарядов около бортов. Бывшие с солдатами офицеры, с побелевшими от неожиданности лицами, твердили одно: "Сидеть тихо!". И только минут пять спустя, по корабельному радио раздается команда: "Подготовиться к высадке на берег! Соблюдать очередность высадки! Сопротивления не оказывать! Нас интернировали!" А кто тогда из простых солдат, многие из которых имели за плечами, за редким исключением, всего два класса образования, знал значение этого слова? Да никто.
Катера Бельгийских ВМФ переправили на берег всех советских военнослужащих, где их посадили в товарные вагоны и в сопровождении вооруженных бельгийских коммандос отправили в Леопольдвиль. Там пересадили всех на грузовики с тентами и везли через джунгли еще 300 километров.
Первое впечатление Яниса Спудулиса от порабощенного Конго наверняка расстроило бы его замполита. "Я понял, что колониализм - хорошая вещь, - говорил он много лет спустя, когда вернулся на родину. - Роскошные дороги, дома, которые наши ребята могли видеть только в социалистических снах..."
Французская часть бассейна реки Конго во многом зависела от принадлежащего бельгийцам выхода к океану в виде железной дороги Киншаса - Матади. Но сделать они ничего не могли. Бельгийцы были их союзниками и совладельцами многих промышленных и алмазодобывающих компаний. Французы всегда мечтали иметь свой собственный путь к атлантическому побережью, который связывал бы Браззавиль, французский центр на Стенлипуле, с ближайшим океанским портом на французской территории. Но, несмотря на некоторые разногласия, стратегические вопросы и проблемы решались почти всегда совместно. Однако были моменты, когда та или иная сторона не вмешивалась в дела друг друга. Вот и на этот раз, французы были только сторонними наблюдателями того, как бельгийцы интернировали большое количество советских солдат и офицеров...
Конечным пунктом для советских "интернационалистов" оказались палатки лагеря бельгийских коммандос в городке Бандунду, расположенном в 25 километрах от границы с Французским Конго, в джунглях. За один день вокруг лагеря бельгийцы намотали колючую проволоку, поставили вышки. Охрану лагеря несли негры, одетые в военную форму бельгийских коммандос.
С интернированными охрана обращалась хорошо. В дневное время привлекались на хозяйственные работы. Общение с местным населением давало свои результаты, - уже через месяц все довольно бегло говорили на франконском языке. ( Смесь французского с африканос). Палаточный городок, где поселили советских солдат, был небольшой. Жили в палатках. У каждого была мягкая койка с чистым бельем, играла музыка. А кормили, ну просто на убой. Многие там впервые в жизни увидели телевизор.
Первое время на советских солдат особе впечатление производило местное население. До этого, они, видевшие негров только на картинках, тут же раз и навсегда окрестили их "обезьянами", и долгое время не могли разобраться, что за водопроводные трубы с дырками они всегда таскают за собой. Но дальнейшее знакомство с местными реалиями показало, что эти загадочные приспособления - не что иное, как бельгийские крупнокалиберные пулеметы, одна пуля которых - размером с полруки.
Вообщем жили, как в санатории. Одно мешало чувствовать себя, как в санатории, - это вышки по периметру, на которых сидела охрана из конголезских патриотов.
Вот, как отреагировал своими воспоминаниями на этот факт Янис Спудулис, - Бывало, идешь мимо, а он затвором клац-клац и целится тебе в спину. А ты идешь и чувствуешь, как ствол пулемета будто щекочет тебя аккурат между лопатками...
Офицеры уговаривали нас ждать, говорили, что советское правительство "не забудет своих сынов", рассказывая солдатам, как советское правительство во главе с Никитой Сергеевичем Хрущевым ночей не спит, думая о том, как их освободить.
Но прошло два месяца, и не похоже было, чтобы советское правительство думало о своих солдатах.. Когда они спрашивали об этом переводчика - офицера из бельгийских коммандос, Пьера Людерса, тот в ответ только весело смеялся. Никому и в голову не могло прийти, что их просто бросили на произвол судьбы!
Спустя некоторое время солдаты начали несмело сомневаться, что руководство страны "мается" бессонницей из-за их нелегкой судьбы, и уже через три с половиной месяца поняли, что надеяться могут только на себя.... К ним пришли раздражение и злость, в первую очередь на офицеров, которые жили отдельно от солдат в деревянных сборных коттеджах. Солдаты им были "до лампочки". По крайней мере, такое мнение сложилось у них в последние дни. Вот тогда они и начали высматривать слабые места в лагерном окружении, изучали охрану на вышках и в воротах. Потихоньку ломали металлические прутья спинок кроватей, затачивать их о камни. Интернированных никто особенно не контролировал...
Идея побега принадлежала Янису Спудулису. Его авантюристический характер искал для себя выход. И в один из душных вечеров, он собрал у себя в палатке пятерых надежных товарищей, которым доверял, как себе. Среди них был и младший сержант Воронин, на фото он крайний справа в шинели, левая рука в кармане. Он один из немногих, чья судьба известна Янису Спудулису. Воронин прошел с Янисом все круги ада. По окончании контракта в иностранном легионе, он встретил итальянку, влюбился, и остался в Италии.
Провели среди солдат соответствующую работу, и приступили к действию. Заточки уже были готовы. И вот настала ночь, - ночь побега. "Штаб" во главе со Спудулисом четко распределил каждому бойцу план его действий. Выдрали длинные жерди, которые подпирали палатки, и, используя их как шесты, запрыгнули на вышки, и перерезали горло охранникам. Организованная солдатская масса из 270 человек, именно столько человек согласились на побег, снесла ворота, и побежала к джипам. Охрана попыталась оказать сопротивление. Завязался ночной рукопашный бой. Из захваченного оружия беглецы открыли стрельбу. Воронин и Спудулис держались вместе. Попавших навстречу солдат охраны проткнули заточками, вырвали винтовки. К джипам подбежали практически все, и только около десяти бежавших погибло.
Карта у Спудулиса была с собой. Ее украли за неделю до побега у одного бельгийского офицера.
На захваченном пароме, на мачте которого прикрепили белое полотнище, перебрались на противоположный берег. Там беглецов весьма доброжелательно встретили французы, заставили сдать оружие и разместили всех в кемпинге. И снова, - мягкие кровати, хорошие условия, кормежка, которая советским солдатам после родной перловки казалась пищей богов. И самое главное - прекрасный сладкий кофе, о существовании которого до африканских приключений, солдаты, даже не подозревали.
Но и в этих условиях русская душа не находила покоя. А потому, спустя три месяца советские солдаты вновь устремились в бега.
На этот раз никого убивать не пришлось: особой охраны не было, погони тоже. В джунглях, где остановились беглецы, они не пропали. Они быстро научились добивать пропитания и, ориентируясь по звездам, вышли к реке. Река кишела крокодилами. Это была именно та река, в которую захвативший власть во французском Конго аббат Фюльбер-Юлу, приказывал сбрасывать своих противников.
Увидев причаливший к берегу небольшой пароходик, солдаты захватили его и доплыли по реке впадавшей в океан, прямо к побережью порта Матади.
На рейде стояло много кораблей, среди которых были и советские. Радости солдатской не было предела - появилась реальная возможность вернуться на родину. Но, не тут-то было.... Вахтенные советских кораблей не подпустили своих соотечественников близко даже к трапу.
"Ох, как обидно было, если бы кто-то знал! - вспоминал Спудулис, - Родина выбросила нас, как мусор из помойного ведра, без жалости и сожаления".
Но еще хуже пришлось тем, у кого тогда не хватило смелости бежать из первого лагеря. Они три с половиной года просидели в джунглях многие переболели тропическими болезнями, некоторые из них умерли. Но ни они, ни их семьи за три года, проведенные без кормильцев, не получили ни компенсации, ни зарплаты.
Последняя надежда была на советского посла. Но тот, выслушав оборванных соотечественников, заявил им, что "Советское правительство никого никуда не направляло, поскольку никогда не вмешивается в дела других государств". Выполняя интернациональный долг, наша страна не спешила отдавать долги своим собственным гражданам, которых в угоду политическим амбициям бросила на другой конец земного шара.
Но ушлые солдаты нашли выход и из этого положения:
Они отправились в местный фотосалон и сфотографировались на фоне картинки, где были изображены местные женщины, собирающие урожай кофе. Вождь племени балуба, выпускник университета которому немного позднее было присвоено имя Патриса Лумумбы, за взятку 10 миллионов старых франков дал солдатам справку, свидетельствовавшую, что 260 советских военнослужащих находились на сельхозработах в возглавляемом им африканском племени.... Но и это не помогло. В Советском посольстве их просто не приняли.
Чужая страна, чужие люди, ни гроша за душой...
На работу не берут, вот и пришлось платить милостыню. Солдатам подавали бананы, другие фрукты. Но разве это еда для здоровых молодых людей! А потом к ним подошел познакомиться французский офицер...
...За круглым столом в комнате небольшого особняка сидели три офицера Французского иностранного Легиона. Их заслушивал офицер с нашивками капитана. Капитаном этим был Роже Люнгвитц
Докладывал лейтенант Рене Бардан:
-Самое время, месье капитан. К русским можно выходить с предложением о подписании контракта с Легионом. Они уже дошли до ручки. Мы постоянно следили за ними, как только они вырвались из бельгийского лагеря. И мне кажется, правильно поступили, что не помешали бежать и из нашего лагеря. Мы увидели, что это солдаты что надо. Это, месье, готовые легионеры. Я лично наблюдал, как они разделались с охраной бельгийского лагеря. Даже будучи в джунглях они не растерялись, а быстро приспособились к неизвестной им ранее обстановке, и приловчились добывать себе пропитание.
-Да, вы правы, лейтенант, такие солдаты нам нужны, и мы поступили правильно, что приняли решение на выжидание. И выиграли. Особую "услугу", если можно так назвать действия посла СССР, оказал он сам, который отказал им в помощи. И помог нам в этом деле мэр Леопольдвиля, который, по нашей просьбе, запретил брать русских на работу...
На следующий день, к палаткам, где проживали сбежавшие из бельгийского плена советские солдаты, подошла группа французских офицеров в кепи с золотыми позументами, в полевых френчах и крагах. Среди офицеров был и капитан Роже Люнгвитц, офицер Французского иностранного легиона, будущий командир их, советских солдат...
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
