ОТРЫВОК ИЗ ХУДОЖЕСТВЕННОГО РОМАНА "В ПОИСКАХ ПРОШЛОГО" .3
... 1919 год. В России гражданская война...
Семьи офицеров и нижних чинов остатков Колчаковской армии следовали в авангарде отступающих войск. Войска отходили через таежные районы, стараясь избегать столкновений с Красной армией и партизанами. Старались идти вдоль Транссибирской железнодорожной магистрали.
И вот, наконец, Иркутск. После тяжелых поражений в боях с Красной армией, войска Восточного фронта, под командованием А.В.Колчака, были почти все деморализованы. И ко всему этому, предательство чехов во главе с генералом Гайдой, которые, вступив в сговор с большевиками, блокировали эшелон Колчака с его ближайшим окружением...
Назначенный Колчаком главнокомандующим Восточным фронтом В.О.Каппель, с остатками войск, не имея централизованного снабжения и пополнения, отходил все дальше и дальше на восток...
Когда колонна войск покидала город, командир батальона 15 Воткинской стрелковой дивизии штабс-капитан фон Гольц, отпросился у командира полка полковника Мудрынина, попрощаться со своей семьей. Жена Ирина и пятилетний сын Александр, остановились в доме у старого знакомого, отставного унтера Пашинского, с которым фон Гольц вместе воевал на германском фронте. Дом, где проживал Пашинский, находился как раз на улице, по которой проходила колонна с остатками полка.
-Да, пожалуйста, барон, - благосклонно кивнул полковник Мудрынин, поведя красными от бессонницы глазами по лицу штабс-капитана. - Только, голубчик, будьте добры, извольте не задерживаться. Красные с трудом дали согласие чехам, чтобы мы вышли из Иркутска без боя. Поторопитесь, а то погубите и себя и свою семью... Фон Гольц, молча козырнул, и, пришпорив коня, скрылся в бушующем вихре метели...
Небольшой дом по улице Коштаковской вырос перед ним неожиданно. Быстро спешившись, штабс-капитан нетерпеливо постучал в ворота знакомого дома. Почти сразу в окне появился свет, и через какое-то время распахнулись ворота.
-А мы ждали, тебя вашбродь, и уже подумали, што не придешь попрощаться - то. Сашка-то твой уже спит, А жонка-то твоя, Ирина, все ждет, - появился в круговерти метели его старый знакомый унтер Пашинский.
-Давай, Афанасий, веди к ним быстрее.... Времени совсем нет.... Красные по пятам идут. Выжидают, когда выйдем из города...
-Чичас, чичас, Георгий Арнольдович, вот только твово жеребчика привяжу, - блеснув в темноте глазами, Афанасий, уже привязывал жеребчика к крылечку дома. Закончив с лошадью, он быстро прикрыл на жердину ворота, и поспешил за гостем в дом.
Прощание длилось минут пять. Жена фон Гольца, Ирина, уткнув мокрое от слез лицо в его шинель, причитала, что-то бессвязное. Сына решили не будить. Фон Гольц тихо подошел к кровати, на которой разметался его Сашка, нагнулся к нему, осторожно поцеловал в лобик, смахнул выступившие слезинки, и вышел из спаленки. В прихожей он обнял и поцеловал свою жену. Рядом стояли и молча смотрели на них Афанасий, и его жена Евдокия.
-Подождите, - негромко сказал штабс-капитан, и быстро вышел из дома. Отвязав от седла вещмешок, он быстро вернулся назад.
-Возьми, Афанасий. Это тебе и твоей жене, за то, что не отвернулись от моей семьи.... Тут деньги и золото.... Побереги Ирину и Александра.... Дай, Бог, встретимся еще.... Не рискнул я их брать с собою...
-Не беспокойся, вашбродь, сберегу твое семейство. Теперича жонка твоя будет носить фамилию Пашинская. Пашинским будет и твой сын Александр. Бумаги-то на них настоящие. Моей покойной племянницы. Вот, так-то. А чичас такое время, кто проверять-то будет...
Шло время. Бывший царский унтер-офицер Пашинский, вступает в члены РКП (б), становится членом парткома одного из предприятий, ведет бурную, активную деятельность в строительстве молодого советского государства в отдельно взятом городе Иркутске. Беспощадно громит с трибуны троцкистов, и других врагов народа, и добросовестно доносит на них в органы ОГПУ, затем и НКВД. Ирина Пашинская, "племянница" Афанасия, работает в школе рабочей молодежи учительницей. Сын ее, Александр ученик этой же школы. Они оба вне политики. На его вопросы к матери и деду Афанасию, где его отец, которого он вспоминает очень смутно, мать начинает плакать, а дед Афанасий нахмурившись, говорит, что тот пропал без вести в боях с колчаковцами. Поверив в рассказы деда Афанасия, Александр, следуя его примеру, вступает в РКСМ. Школа, друзья, увлечение авиацией, поступление на учебу в Иркутскую школу авиационных техников...
...И тут неожиданно все рухнуло... И счастливое, хотя и не совсем, пионерское детство, комсомольская юность, с ее красными субботниками, верой в прекрасное будущее... Перед его глазами встает безжалостная гражданская война, с ее чрезвычайными комиссиями, пытками и расстрелами ни в чем не повинных людей, только за то, что те были из других социальных сословий.
И узнал он это все, сразу после окончания военной школы авиационных техников, будучи в отпуске дома с лейтенантскими кубиками на петлицах гимнастерки. Ему трудно было воспринять то, что ему рассказал пожилой, благообразный, одетый в чистую, но не бросающуюся в глаза одежду, с заросшей недельной щетиной человек. Откуда он появился у них в доме, Александр так и не понял. Он представился двоюродным братом его отца. Показал альбом, который достал из небольшого чемоданчика.
-Это тебе, от твоего отца, - вручил он альбом Александру.
- Ирина, - повернулся гость к его матери, - пусть Александр посмотрит, потом спрячь, куда - нибудь подальше. Не дай Бог, кто чужой про альбом узнает, а это беда и в первую очередь для Александра.
Проговорили гость с Александром всю ночь. Из рассказа гостя, который, так и не представился, попросил называть его просто "дядя", оказалось, что отец Александра из старинного дворянского рода фон Гольцев, появившихся в Российской империи еще во времена Петра I, и где-то там, в Черниговской области было его родовое имение... А в настоящее время, его отец барон Георг фон Гольц по делам РФС (Российского фашистского союза) белой эмиграции в Китае, выехал в Германию...
1938 год. 29 июня... Япония вероломно вторглась на советскую территорию в районе озера Хасан. Этому предшествовала развернутая этой страной пропагандистская компания по вопросу так называемых спорных территорий к западу от озера, включая сопки Безымянная и Зозерная. Хотя линия границы была четко определена в Ханчунском протоколе 1888 года и ни разу не ставилась под сомнение китайской стороной. В июле 1938 года, Япония в категорической форме потребовала вывода советских войск со спорных территорий, и передаче их, к западу от Хасана, ей - Японии.
Хлынувшие через границу японские войска столкнулись с советскими пограничными частями. Весь день 31 июля и 1 августа бой в районе озера не прекращался. Пограничники поражали японцев огнем своих пулеметов, штыками и ручными гранатами. Даже будучи ранеными, бойцы оставались в строю, отказываясь от направления в тыл и продолжая мужественно драться с врагами. Однако перевес в силах был на стороне японцев; прокладывая себе дорогу ценой больших потерь, устилая путь убитыми и ранеными, японцы оттеснили наших пограничников и проникли вглубь советской территории до 4 километров. Захватив сопки Безымянную и Заозерную, японцы начали их спешно укреплять, строить окопы и создавать различные препятствия. Они использовали каменистые склоны сопок, спрятали свои пулеметы и артиллерию, за отдельными камнями: разместили снайперов. Обе высоты были превращены в основу японской обороны на озере Хасан. Огонь пулеметов с сопок и артиллерии, сосредоточенной за ними, запирал единственные подступы к высотам с севера и юга между границей и озером.
Советское командование, встретившись с фактом ввода японцами в бой полевых войск, приказало полевым частям Красной Армии выступить на поддержку пограничников и уничтожить захватчиков. Одновременно с этим, строжайше было приказано не переходить границы.
2 августа полевые части войск 1-й Отдельной Краснознаменной армии, расположенных в Посьетском районе, вступили в бой с захватчиками.
Был туманный день, моросил дождь. Противник открыл ураганный артиллерийский огонь. Однако это не помогло. Дружным натиском пограничных частей и полевых войск противник был отброшен за озеро Хасан. Поздно вечером наши войска приблизились к занятым японцами сопкам Заозерной и Безымянной.
Японцы находились в чрезвычайно выгодных тактических условиях. Перед их позициями лежало озеро, которое не позволяло нам атаковать высоты с фронта. Для того чтобы выгнать врага с советской земли, нам надо было обходить края озера, то есть двигаться вдоль самой границы, попадая под жестокий огонь японских войск, которые находились не только на высотах Заозерная и Безымянная, но и на других возвышенностях, тянущихся вправо и влево вдоль границы.
Всю ночь и последующие дни, советские части отбивали непрекращавшиеся контратаки японцев, штыковыми ударами отбрасывали врага назад, на его позиции. Солдаты двигались вперед, дерясь буквально за каждый шаг. Ни ожесточенные контратаки японцев, ни огонь пулеметов, который не прекращался ни на минуту, не могли остановить советских бойцов.
Одна из рот попросила у командования разрешения проникнуть через заграждения и атаковать японцев. Добровольцы, конкурируя друг с другом, настойчиво добивались удовлетворения их просьбы. Командование разрешило.
Под покровом тумана смельчаки рассредоточились на полутораста метрах лежащего впереди пространства и, преодолевая проволоку, подползли к японским укреплениям. Когда туман рассеялся, они были обнаружены японцами, но успели за это время окопаться настолько, что, как ни старались японцы выбить их, ничего не выходило.
За эти дни советское командование закончило сосредоточение танковых подразделений для решительного удара по захватчикам.
4 и 5 августа шли беспрерывные дожди. Дороги размокли, болота превращались в озера, что еще больше осложняло наше маневрирование.
6 августа, был день годовщины Дальневосточного Краснознаменного фронта. С утра, как всегда, было туманно. Около полудня туман прояснился. Загудело небо. Это шли советские самолеты. Вот один десяток, другой, третий, четвертый, их было много. В боевом строю, они шли на противника.
Поднялись вверх столбы земли. На безлесных гребнях занятых японцами сопок взлетели обломки японских орудий и щепки разрушенных укреплений.
Как бы споря в мощности с разрывами авиабомб, загрохотала советская артиллерия. Ее снаряды ложились в полосе японских позиций. Мощная артиллерийская подготовка слилась воедино с авиабомбардировкой.
Вслед за бомбардировщиками включились в бой истребители. Пулеметным огнем они поливали японскую пехоту.
Пришла очередь для действий нашей пехоты. В сопровождении танков она ринулась через узкое пространство в атаку. Японская артиллерия бьет по танкам прямой наводкой. Танки, ныряя в неровностях местности, осторожно выбирают узкие полоски проходимого пространства, давят проволоку и врезаются в расположение японских позиций. Бойцы разрывают проволоку ножницами, подрывают ее ручными гранатами.
К вечеру самолеты повторили атаку. Опять гром разрывов, столбы земли. Артиллерийский огонь японцев ослаб.
Советские солдаты и офицеры показали тогда чудеса героизма и самоотверженности не только на земле, но и воздухе.
В боевых действиях отличился летчик-штурман бомбардировщика, старший лейтенант Андрей Евстафьевич Боровиков. Его самолет был подбит 6 августа во время авиационного удара по войскам захватчиков. Сам он выпрыгнул с парашютом и приземлился на территории, занятой противником. Японцы решили взять в плен нашего летчика, но тот застрелил из пистолета 6 вражеских солдат и застрелился сам...
Тяжелые бои, которые шли между советскими и японскими войсками длились до 11 августа, вплоть до полного разгрома японской группировки.
Однако не все так было тогда гладко. Проверяя все недостатки, которые вскрылись в ходе военного конфликта, Главный военный совет принял решение провести тщательное их расследование. И вот, наконец, это расследование было закончено. Все материалы его были переданы для проведения дальнейшего следствия, выявления и наказания виновных, в органы НКВД...
...6 сентября 1938 год.
Сталин медленно прохаживался по кремлевскому кабинету, и, держа в правой руке потухшую трубку, обдумывал принесенное ему дело о "заговоре маршалов". У стола молча стоял новый нарком внутренних дел, Ежов...
Сталин подошел к столу, опустился на стул, и снова углубился в изучение лежащего перед ним документа. Через какое-то время, он, не поднимая головы, негромко спросил,- ты еще стоишь, товарищ Ежов? Присаживайся, разговор у нас с тобой будет долгим.
Он с удивлением читал материалы на Тухачевского, которые шли в самом начале этого объемного дела. Он не стал интересоваться, почему эти материалы были в одном деле с материалами на Блюхера.
-Слушай, Николай Иванович, - Сталин оторвался от бумаг, и внимательно посмотрел на нового наркома,- а где тут говорится про Блюхера? Про его делишки на Дальневосточном фронте?
Ежов вскочил со стула, побледнел и срывающимся голосом ответил, что все материалы на маршала Блюхера идут сразу же за материалами на маршала Тухачевского.
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023
