В ночь с 8 на 9 мая 1982 года, на вертолете, группа военнослужащих в количестве около 150 бойцов высадилась на контрольно-пропускном пункте 201-ой мотострелковой дивизии в районе провинции Кундуз, среди них был и я. Ночь выдалась очень тёмной и теплой. Отойдя от вертолётной площадки метров триста, бойцы устроили привал. Утомлённые перелётом люди, улеглись прямо на землю. Проспав около 4 часов, они постепенно начали приходить в себя. Всходило солнце, его утренние лучи делали своё дело, начинало припекать.
Открыв глаза, я увидел бывалых солдат, ходящих меж спящими. Ко мне подошли двое, это были ребята, готовящиеся на дембель. Между нами завязался разговор. Ненавязчиво, без грубости они попросили отдать парадную форму, объясняя, что она мне в ближайшее время не понадобится. Форму я отдал без сожаления, оставив себе только кожаный ремень, хотя солдаты предупредили о его ненадобности. В дальнейшем я понял, что парадка действительно мне бы не пригодилась. Они ещё покрутились среди новичков, поспрашивали кто и откуда, а потом удалились так же тихо, как пришли.
Спустя полчаса началось построение. Между рядами вновь прибывших ходили офицеры разных родов войск, пристально разглядывая наше физическое состояние. Преимущество было отдано офицерам-десантникам. Один коренастый старлей подошел ко мне, спросил, откуда я, какое образование, ощупал мышцы и приказал выйти из строя. Я с тоской оглянулся назад. Из всей этой разношерстной толпы я знал только одного парня, но он оставался на месте. Санька, так звали его, на полгода был старше моего призыва, единственный знакомый для меня человек из нашего полка, ниже моего роста, в поле зрения офицера из десантно-штурмовой бригады не попал. В нашей учебной роте почти все ребята были с Урала, но среди этой толпы у меня не было ни одного земляка. Санька был единственный, кого я хоть немного знал, но он был не земляк. Поглядев по сторонам, я сделал два шага назад. К счастью никто не заметил моего отступления. Я нутром чувствовал, что поступаю верно. Вся наша разношерстная толпа состояла из залётных солдат разных полков. С Сашкой мы познакомились ещё в учебке. В те годы, Ашхабад был буквально напичкан ими. Весь мой призыв отправили в Афганистан ещё около трёх месяцев назад сразу же после сдачи экзаменов. Командир нашей роты, старший лейтенант Каракишьян, оставил меня обучать следующий призыв. Позже, из-за личной неприязни, стычки с глазу на глаз в его кабинете, я был отправлен в караул. На пятые сутки меня сменили и без какого-либо объяснения усадили в машину, не дав зайти даже в казарму. Я понял ... туда. Машину набили такими же как я и около двенадцати ночи мы тронулись в путь. Так я оказался здесь.
Вскоре всех разобрали, построили по разным группам, отвели к вертолетам и мы полетели в разные концы Афганистана.
Экипаж транспортного вертолёта, в котором я находился, зайдя на борт, презрительно посмотрев на нас и бросив свои парашюты у дверей, зашли в кабину. Вертушка набирала высоту, её трясло и бросало в разные стороны, ощущение не из приятных, укачивало и тошнило. Когда вертолет попадал в воздушные ямы, нам казалось, что мы вот-вот рухнем вниз. А там внизу были необычайно красивые горы, таких я ещё не видел. Солнце слепило в глаза, в ушах всё гудело, вертушка то падала, попадая в ямы, то вновь набирала высоту. Горы кончились, и началась пустыня, выжженная солнцем.
Но вот среди этой бескрайней равнины появились склады боеприпасов, военная техника, люди которые бегали внизу как муравьи. Вертушка пошла на посадку, нашим глазам открылось довольно неприятное зрелище. Началась стрельба со всех видов стрелкового оружия. Летели трассера, толпа людей внизу ликовала. Вертолет сел, мы облегченно вздохнули, кишки остались на месте, тошнило почти всех. Я подумал: "Хорошо, что не успели поесть". Открылась дверь и перед нашим взорам предстала территория 122-го мотострелкового полка. Я был в ужасе! Перед нами стояло несколько изодранных палаток, везде бегали ликующие люди с оружием, а вокруг была выжженная солнцем пустыня. Всё выглядело очень жутко. Нас окружила толпа солдат, которыми солдатами то и не назовёшь. Одетые кто во что горазд, грязные, с жёлтым загаром люди разных национальностей, они радовались и веселились. А мы стояли, глядя на всё это, и с тоской думали, сколько адских дней и ночей придётся прожить в этой горячей пустыне. Казалось это конец.
Потом было построение, распределение по батальонам, ротам, взводам, отделениям. Старшины развели пополнение по своим палаткам, началось знакомство. Мы даже и представить не могли, что нас ждёт. Бельё всё драное, кроватей на всех не хватало, воды не было, ложек и котелков тоже не хватало. Старослужащие носили алюминиевые ложки в карманах, цепляя их на цепочки или верёвочки. Так мы встретили свой первый праздник на афганской земле - День Победы 1982 года. Началась новая жизнь...
Прошло два месяца. После подрыва двух БТР, вместе с экипажем, у меня появилась кровать. Кожаный ремень действительно не пригодился, слишком мягок, скручивался от тяжести. Впоследствии я поменял его на толстый дерматин, с одним дембелем махнулись не глядя. И дембеля, и ремня не стало, впрочем, БТР тоже пришел в негодность. Зато появилась кровать с огромными вшами, которых мы никак не могли победить, но своя.....
Всё. 1 апреля 2010 года.
