ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Омельченко Олег Викторович
Ароматерапия

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.81*38  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Военным медикам,живым и павшим посвящается
  Кто бы мог подумать, что даже снег, в этой самой Чечне может пахнуть по разному. То-ли дело у нас , в Сибири.Там он , по моему, вообще без запаха, пока не начнет таять. И хоть здесь, мне принюхиваться особо некогда, дел по горло, но все- таки....
  Мои родители - врачи, и их родители врачи, и я тоже хочу стать врачом, но пока, я фельдшер медицинской роты бригады морской пехоты. Заплатить за учебу в институте, у нас не хватило денег, и поэтому, я пошел в медицинское училище, на следующий день, после выпускного, мне принесли повестку, новостью для меня это не было, я уже был готов идти а армию. На краевом призывном пункте, около Красноярского вокзала, мы сидели недолго. Меня , и еще десяток пацанов, увез офицер, в камуфляже, и черной флотской шапке, с военно- морской кокардой. Через пять суток, мы прибыли в часть. К нашему общему удивлению, она называлась казачьей. Точнее, это была бригада морской пехоты, Тихоокеанского флота, но слово "казачья" в ее названии, присутствовало. Если честно, то я был доволен, что попал в морскую пехоту. Моря я до этого, никогда не видел, и все моряки представлялись мне, героями, по определению. "Духанка" пролетела очень быстро. Поскольку, я закончил медучилище, то сразу попал "по профилю". И еще, через четыре месяца- эшелон, и мы на Кавказе.... Я воюю всего несколько недель, но мне кажется, что мирной жизни, никогда и не было. Откуда она вообще взялась,на наши головы, эта распроклятая войнища!!!Можно много говорить о причинах и целях этой войны, да и вражды у нас к чеченцам никакой не было. Я ,так, даже их никогда и не видел раньше. Но когда батальон пошел по территории Чечни, и слезы немногих живых русских, их рассказы, старухи, крестящие нас, освобожденные в о время войны русские "рабы" ни как не вписывались в мои представления о межнациональных отношениях. Русских здесь людьми просто не считали. Понятное дело, что не все и не везде, но что было, то было. И тогда, и сейчас, я абсолютно уверен, что, не зря и не спроста происходили здесь все эти безобразия. Уже только по этому, война была неизбежной. Вопрос лишь в том, как это надо было делать. Но я думаю об этом все меньше, не мое , солдатское ,это дело, да и на мыслительные процессы у меня часто не хватает сил .Ведь как здесь выяснилось, война, кроме всего прочего, еще и тяжелейшая работа...Грозный представляет из себя сплошные развалины. Больше всего это походит на хронику времен второй мировой войны, конкретно- на Сталинград. Батальон постоянно воюет, а мы открываем для себя войну, и учимся жить на войне.
  Сегодня, мне удалось немного выспаться .Батальон закрепился в развалинах, на краю большой площади. На той стороне открытого пространства- высотное здание, или мне кажется, что оно высотное? Это- институт нефти- и там полно духов .Ночью, будем штурмовать, а пока по зданию и вокруг него долбит артиллерия. Я обхожу позиции, смотрю на пацанов, за ночь, раненых не было, все только грязные, как шахтеры. За последние дни, в ротах ранены два санинструктора, и мы вместе, с замкомроты, "двухгодичником"из Новосибирска, лейтенантом Синицыным, идем в боевом порядке десантно-штурмового батальона. Называется это громко и грозно, а на деле, я колю промедол, перевязываю, шинирую, обрабатываю раны. Синицын делает то же самое, но иногда еще и шьет, удаляет пули и осколки, и много матерится. Потери есть, сейчас, кроме пулевых, осколков, контузий, появились минно-взрывные травмы. Когда, я впервые перевязывал бойца, с осколочным ранением, то сильно мандражировал, а теперь - нет. Я совсем перестал бояться, да мне и некогда честно говоря ...
  Другое, совсем другое ,не страх и не усталость, достает и выматывает меня, и это другое- обыкновенный запах. Нет, не вонь немытых тел, не трупняк, не тротиловый смрад. Например, я могу по запаху отличить, штукатурку ,отбитую пулями, от такой же штукатурки, отколотой осколками .Выстрелы КПВТ имеют резкий запах чеснока, выстрел танковой пушки- запах нагретой сауны, а ротный ПК, так просто воняет полынью. Я осторожно выглядываю из окна, и вижу в двадцати метрах от нашего укрытия, БМП-2, с распоротым бортом. Краска ,рядом с пробоиной, уже отгорела, и приобрела рыжий , ржавый цвет. Машина, не наша ,на башне, красно-желтые эмблемы ВВ. Подбита, видимо, ночью, когда шел бой за те развалины, в которых мы сидим сейчас. Казалось-бы, что мне до нее? Позже тягач утащит ее в тыл и все... От машины, почему-то, ощутимо тянет мокрой овчиной. И что? Это же, не баран, это боевая машина пехоты. При чем тут вообще овчина?
  Но запах то есть! Настойчиво бьется мысль, что так пахнет- только живой! Хотя.. какие там живые? После такого попадания- экипаж, наверняка, погиб. И особо, не думая, что же я вообще делаю, перебежками бросаюсь к машине. Я успел добежать, но и духи меня заметили, положив (хотя и далеко от меня), пару очередей в мою сторону. Но я уже прикрыт, стальной тушей . Около нее воняет разлитой соляркой, остывшим маслом, горелым мясом, карамельным запахом стреляных гильз. Оба десанта открыты, и там живых точно нет, как нет их и в боевом отделении, только запах смерти, хотя трупы убраны .Но вот под гусеницей- живой!!! Трясущийся от лихорадки солдат, в промокшем от крови бушлате, без сознания. Множественные осколочные...но он жив! Привычно колю промедол, перевязываю, где вижу, и пытаюсь тащить. Твою мать! До чего ты тяжел, солдат! Пока тебя тащу, самого сто раз убьют. Наши это видят, и швырнув пару "дымовух"
  бросаются мне помогать. Через минуту, втаскиваем раненого в укрытие.
  Синицин, для порядка, врезал мне по уху, осмотрел раненого, и воткнул ему систему с кровезаменителем , вызвал по связи, эвакуатор- МТЛБ, но видно было, что он доволен, ротный же, ободряюще подмигнул. А как бы не запах? Пропал бы солдат? Ведь его визуально не было видно, видимо, это Ввшник, раненый во время ночного боя, которого не смогли отыскать в темноте. Пока шел эвакуатор- новый головняк! Один наш матрос, отошел по нужде, и задел хитрую растяжку, или неразорвавшуюся гранату от подствольника. Итог- у парня, страшно разрублено бедро. Синицын, зажимом фиксирует артерию ,прихватывает края раны и щедро моет ее антибиотиками. Я колю обезболивающее , делаю шину и фиксирую конечность. Приходит эвакуатор, увозит раненых.
  Мы оба перемазаны в крови, но это ерунда, только бы выжили парни, и не зря мы старались .А вообще-то, паршиво, еще не воевали сегодня,а уже есть потери...
  -Вьетнамки? Девки и девки, есть симпатичные, а есть, страшные, как моя жизнь. Мулатки на Кубе- вот это да! Старший мичман Голованов ,потянулся, и улыбнулся каким-то своим давним воспоминаниям.Он служит на флоте уже 15 лет, и при советской власти ходил в дальние походы. Сейчас он командир гранатометно -пулеметного взвода. Весь его взвод, в составе пяти человек, только что покончил с сухпаем, и сейчас расспрашивают командира что называется, "за флотский шик". Самый шик, это понятное дело- женщины. Я бы удивился, если бы что-нибудь другое. Меня одолевает легкая дремота. Мысленно рассуждаю о смысле жизни. Вот ,приду я домой с войны, и спросят меня ,как там? А что я могу сказать? Что видел убитых наших солдат и бородатых? Ч то вся война это ,грязное поле, в красно-белых пятнах использованных бинтов? Что сгоревшая техника имеет ржавый цвет? Как -то все это не очень вяжется, с обликом сурового воина, который я намереваюсь иметь по дембелю. Стрельнул, отполз, перекатился, стрельнул, перевязал, почему- то я по другому представлял себе героический ратный труд морской пехоты. С неба начинает сыпать снежная крупа, хотя,не холодно, около ноля. А в Красноярске сейчас трещат сорокоградусные морозы , и ... однако , додумать не получилось. Здоровенный сибирский татарин Каримов, из расчета АГС, берет маленький камушек и бросает в мою сторону .Я нагибаю голову, и камушек, звякает по каске. С Каримовым мы корешимся, хотя по службе мало касаемся. Как все физически крепкие люди, он патологический оптимист, и любит поболтать, еще, он может сочинять смешные матершинные частушки и знает их великое множество.
  - Лекарь (это я) , расскажи что нибудь!
  - Слушай анекдот- но я не успеваю ничего рассказать, появляется ротный, и мы все идем укреплять позицию. Мы отсыпаем брустверы из щебня, закладываем уцелевшие окна, работы очень много и она необходима. К вечеру подтягиваются две САУ, и под прикрытием развалин, встают на прямую наводку. Стволы орудий смотрят на высотное здание...
  Как только прадеды в отечественную ходили в штыковые? Не представляю. Как только чуть стемнело, духи нас атаковали. Тоже ведь не идиоты, все поняли, что против артиллерии им долго не выдержать, и если не выбить нас, то им конец. Я лежу у щели в стене, и старательно выцеливаю любое шевеление в темноте, посылаю туда очередь за очередью. Попал - ли не знаю, хорошо бы- нет. Стреляет все оружие ,какое только есть. Рота бьет залпом из подствольников, в потьмах слышны вопли. У меня опять обострилось обоняние. Волнами накатывается какой-то тяжелый запах ,вроде как мокрой мешковины, это запах противника...Вроде, отбились...Примерно, через час, загрохотали орудия самоходок. Выпустив по десятку снарядов, САУ , не глуша двигателей, затаились в развалинах. Мы, со взводом управления, остаемся их прикрывать. Батальон пошел вперед, через площадь. Огонь очень плотный, смертоносный металл носится над землей слоями, и кажется, что я вижу, каждую пулю, каждый осколок. Появились первые раненые, а мне работа. Я беру автомат, и перебежками, ползком, прыжками, выдвигаюсь на площадь, там бой в разгаре. Противник не стал удерживать высотку и отошел По связи нас наводят на трехсотых, в общем, все как обычно. А стволы самоходок воняют жжеными вениками....
  Сегодня я работаю на перевязочном пункте. Раненых много, и много тяжелых. Стараюсь поворачиваться, как могу, но всего не успеваю. На передке, кажется , легче .Два разведчика притаскивают раненого араба, он почти чернокожий. Араб без сознания, разведчики просят Синицина, привести его в чувство, и "сделать, чтоб сразу не сдох." Тот делает укол, и араб приходит в себя. Его тут же уносят. У меня опять едет крыша на почве запахов. Живой человек может пахнуть как угодно, а мертвый или умирающий, отдает каким-то ледяным озоном. Сегодня, во время перевязки, у меня на руках умер боец, я чуть не задохнулся этим озоном. Пока не сошел с ума окончательно, все рассказал Синицину. Тот на удивление внимательно выслушал, и поставил диагноз. " -Понимаешь, все что мы с тобой здесь видим, для психики, просто дичайший стресс. И мозг, что бы не сгореть, от перегрузки, сам себе делает громоотвод, переводит нагрузку в обонятельную реакцию, или галлюцинацию, короче сам себе делает ароматерапию." Называется, утешил. А может быть он действительно прав....
  Батальон уходит из Грозного, хотя в городе еще тьма-тьмущая духов. Мы ночью переходим Сунжу, и идем вперед, перед нами какие-то высоты. Начинаем окапываться, за нами стоит минбатарея, а впереди- пустое поле, периодически, проскакивают трассеры, на ум приходит песня в исполнении М. Бернеса- "Темная ночь, только пули свистят по степи..", да ничего не меняется в России- матушке. Каримов рассматривает поле в ночной бинокль. Его забавляет зеленый цвет окружающей реальности. Что -бы не расслаблялся, Голованов пинает его в подошву сапога, и зевает:
  -Каримов ,как там воины ислама?
  -При чем тут ислам, товарищ мичман, недовольно, огрызается тот.
  - При том. Мы для них, кто, неверные? И нас надо убивать.
  -Это их надо убивать. Кто лучше- неверный или правоверный бандит? Для меня- и так ясно. Вера- это путь к богу, вот помрем ,и узнаем, кто из нас правильно молился, я в мечети, или Вы в церкви.
  - Фарид, а ты на гражданке, не муллой был?
  -Нет, но обязательно им стану . Дембельнусь, и в медресе пойду.
  -Что ты за человек, вообще, Каримов, вроде татарин, а волос светлый, глаза голубые, да и татары все больше на Волге, а ты из Омской области.
  -Татары, вообще, бывают светлые, как вот, я, и темные, ближе к монголоидной, азиатской внешности .. Народ один, а антропологических типов два. Что до меня лично, то дед рассказывал, там у нас на родине, рядом, были три деревни, все мусульмане, а языки, отличались. Когда первая перепись, в 30-е годы была, уполномоченный из района приехал. Пил в сельсовете три дня, а потом назначил всех нас татарами, чтобы в детали не вникать. Так, татары и есть. Да мы согласны.
  - А по специальности, ты кто?
  - Учитель истории я, товарищ мичман.
  - А я бы сказал - кузнец..
  В это момент Каримов замечает какой- то непорядок в поле, и сразу докладывает:
  -Движняк пошел!
  Небо посинело, и теперь, даже без прицела ночного видения, заметно, что за полем, есть какие- то строения, и между ними перемещаются люди. Это противник, и их надо, по возможности, убить. По строениям стреляют два танка и батарея наших "Нон", отчетливо видны разрывы. Вдруг, с неба, начинает моросить дождь, постепенно переходящий в снег, становится очень сыро и грязно .Комья жирной грязи разлетаются в разные стороны, налипают на сапоги. Сразу промокает и без того ,далеко не сухое обмундирование. Комбат не хочет бросать людей на штурмовку по чистому полю. Артиллерия и минометы делают огневой вал, и мы ползком следуем за ним. Откуда-то начинают бить снайпера, мы все вжимаемся в грязь, и пытаемся понять, откуда стреляют. Каримов с напарником, залезли в яму, и установив свой АГС, дают несколь ко очередей. Снайперский огонь прекращается. Неужели попали? Я лежу лицом в грязи, в ноздри бьет запах теста , с примесью перца, и квашеной капусты. Так пахнет Чеченский чернозем, плодородная, видимо, землица. Побывать бы здесь до войны. Должно быть очень красиво. А может после? До этого еще надо дожить, однако, же будем стараться. Что-то никто меня не кличет, видимо роты залегли, и потерь, слава богу, пока нет. Я приподнимаюсь на руках, осматриваюсь, мы снова движемся вперед . Пригнувшись, делаю несколько шагов, ложусь, стреляю, делаю еще шаг, и вдруг мои ноги и руки резко расслабляются, и я падаю в грязь. Боли никакой нет, только , куда-то далеко, кувыркаясь, улетает небо, и все затягивается красной пеленой....
  Прихожу в себя, не от боли, а от запаха. Пахнет бинтами, дезинфекцией, лекарствами. Где я? В палатке- перевязочной медроты? А почему я лежу? И тут меня захлестывает волна боли, и я понимаю, что я ранен, и видимо тяжело....
  Я действительно, был тяжело ранен, и вытащил меня Каримов, который и сам тогда, получил ранение. Мы оба, вернулись с этой войны живыми. Он уехал к себе в Омск, поступил в медресе, и скоро станет муллой. Я живу в Новосибирске, учусь в медицинском институте, и одновременно работаю медбратом в неврологическом отделении большого госпиталя. Командую реабилитационным кабинетом, делаю людям массаж, различные физиопроцедуры. К нам часто приходят пациенты , которые прошли ту же, что и я, до сих пор продолжающуюся войну. Мы лечим последствия травм, контузий, нервных потрясений, я делаю людям процедуры, которые прописывают врачи, одной из часто прописываемых процедур, является курс ароматерапии....
Оценка: 7.81*38  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023