ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Омельченко Олег Викторович
Красный песок . Глава 9

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжаю выкладывать главы.
  
  
  Несмотря ни на что, кое- как дожили до февраля. Харчи еще мал-мало были, морозы отпустили, начало потихоньку буранить. Казаки уже было поверили, что смогут дотянуть до весны, и поход продолжится. Служба в крепости шла не шатко не валко, хотя, светлого времени суток, немного прибавилось. День 9 февраля ничем не выделялся , из череды похожих на него дней. Утром, как обычно, Бухольц построил гарнизон на плацу, барабанщики исполнили "слушай", и зачитали список заступающих в караулы, направляемых в разьезды, а также наряжаемых на работы. В караул, стеречь лошадей, был черед идти казакам, а командиром назначили Алея. По крепости, и артиллерийскому парку заступали гренадерский взвод, и батарейцы поручика Каландера. Сразу, после обеда казаки колонной выехали из укрепления. Ехать было недалеко, коней не гнали, шли шагом, зорко оглядывая степи. Постепенно поднимался ветер, сшибая со снежных гребней колючую поземку, вихрем поднимая ее к верху, бросая пригоршни ледяных игл в морды лошадям. Лошади прядали ушами, фыркали, мотали головами. Через несколько минут, отряд подошел к небольшому оврагу, каковых было много, по берегам реки .Конюшня была устроена в лощине, широкой стороной обращенной к Иртышу. Здесь были оборудованы загоны, коновязи, фуражные склады и сделаны навесы, на случай непогоды. Были также обустроены и халабуды для солдат, состоящих в конюхах. Если казаки приходили и уходили, то солдаты жили здесь постоянно, да и казаки, по большей части, днями, старались находиться рядом со своими конями, а если бы не мороз, то здесь бы и ночевали. По сути дела, конюшня вплотную примыкала к укреплению, но его частью не была, и не имела защитного вала и частокола. Именно поэтому, сюда и назначался усиленный караул. Кроме конюшни, некоторая часть казачьих лошадей, ежедневно стояла подседланная , в самой крепости, мало ли что, вдруг случится. Пока принимали посты у старой смены, пока расставляли свои, пока считали коней и имущество, стало смеркаться. Алей придирчиво осматривал животных, обращал внимание на их состояние, на порядок в денниках, проверял седла и упряжь. Солдатам крепко досталось от него, за всякие разные промахи, но их было не очень много, и в общем, Алей остался доволен. Когда он закончил, наконец, гонять конюхов, уже совсем стемнело. То, что днем было просто колючей поземкой, к ночи стало больше походить на буран. В степи потеплело, и огромными хлопьями, повалил снег. Ветер при этом, не ослабел, а даже усилился, и практически в двух шагах, уже ничего не было видно. У Алея на сердце было неспокойно. Интуиция, позволявшая ему избежать многих опасностей, и за годы службы, ставшая частью его натуры, говорила, что сегодняшняя ночь добром не кончится. Привыкнув серьезно относиться к подобным предчувствиям, старый вояка, решил максимально подстраховаться. " Не хрен ночью в халабудах сидеть"- подумал он. Не замерзнут, а замерзнут- не помрут. Самая воровская ночка. После этого, он построил казаков и отдал приказ:
  - Служивые! Сей ночью костров не жечь! Конюхи, нехай будут у лошадей, по одному никому не ходить! Казаки- занять парные посты у верхнего и нижнего краев оврага. Пятеро, со мной, на курган, где карагач растет. Фузеи, пистолеты, у кого есть- зарядить, и беречь от снега и воды. Чуть ,чего-стреляйте не думая. Даже если не попадете, сигнал подадите. В случае чего, отбиваться сколько сумеете, потом отходить к укреплению. Отдельно сказал конюхам.- Пока мы воевать будем, спасайте коней, сколь получится. К крепости их гоните. И чтобы люди поняли серьезность происходящего, добавил:- Ежели эту ночь переможем, долго жить будем.
  Люди поняли. Но нервозности никакой не было. Казаки стали деловито осматривать оружие, проверять боеприпасы, примеряться, хорошо ли выходят из ножен сабли и кинжалы. Посты назначенные в секреты, пошли утаптывать лежки в снегу, отсыпать снежные брустверы, окапываться. Особо маскироваться не имело смысла, через пять минут, их и так завалит снегом, так что стоило позаботиться о комфорте, и удобстве для боя. Алей, со своей пятеркой, отьехал на курган, где разместился в зарослях мелкого карагача. С кургана, было видно чуть дальше, и он мог наблюдать за всем оврагом, в котором находилась конюшня. Однако, снегопад все усиливался, да и ветер не стихал. Ничего не было видно и в двух шагах, а стена падающего снега надежно глушила звуки, так, что казалось, будто в уши заложена вата. Спустя некоторое время, Алей решил проверить посты. Взяв с собой одного из казаков, и ориентируясь на огонь костров, которые жгли конюхи, он не спеша пошел к конюшне. Подойдя вплотную к кострам, они, надежно укрытые снегопадом, стояли абсолютно невидимые для конюхов, и слушали, о чем говорят у костров солдаты.
  - Дурит чего-то полусотник, сказал один из солдат. Ойраты , хотели б нас имать, то давно бы уж таково поделали.
  - Дурит, согласился другой.
  - Не он дурит, а вы, недоделки, оборвал их пожилой солдат, который был за старшего. Он уж сколько лет служит! Вам, пимам драным, дай Бог столько годов прожить! Коль говорит казак, так и делайте как велено! Он ить тоже вместе вами, сопли морозит, да не у костров, а на кургане! Алей, сдерживая смех, вышел из метели, как из- за занавески. Солдаты, завидя его, вытянулись, будто оглоблю сьели. Отвесив нерадивым по затрещине , он не повышая голоса, а даже участливо, сказал:
  -Что, детушки мои? Как я к Вам совершенно не таясь подошел, так ведь и джунгары могли подойтить. И вам, бездельникам, глотки в мах перехватить. Да это еще и не самое поганое. А к примеру, в Хиве , на невольничьем рынке оказаться? После этого, подсел к костру, и обратился к старому солдату.
  - А ты, дядя, кто есть, да откуда?
  - Я -то, переспросил солдат? Капрал Тарской крепостной команды. Служу в Сибири, уж как двадцать лет. Думал, по весне, на покой отпустят, да вот, в поход пошел.
  - Покой, он на том свете. А пока живы, служим. Ты же здесь, в оба гляди. Кони- самое ценное, что есть у нас.
  - Само собой. Только вот набрали в полки лапотников. Им самое место-в деревне землю пахать. Их бы еще учить пару лет, а только потом в строй ставить. С нами так и делали, а сейчас...
  - Что есть, то есть. Держись, а мы посты проверим.
  Пойдя по оврагу, они не сразу обнаружили секреты, и только подойдя вплотную, услышали свистящий шепот:
  - Мы тута, не наступите.
  Присев на корточки, Алей наконец рассмотрел позицию секрета. Все было сделано очень даже по уму.
  Под куст тальника была брошена подседельная кошма, на нее улеглись караульные, сверху накрывшись такой же кошмой. Снег моментально завалил их, превратив в сугроб. Замки карабинов были заботливо укутаны овчиной, от влаги, и можно было лежать всю ночь и не замерзнуть.
  - Не усните, станичники, напутствовал казаков Алей.
  - Да уж не впервой, дружно ответили казаки.
  На других постах дело обстояло не хуже, и Алей немного успокоился Пустив коней медленным шагом, казаки поднялись на курган, где ждали остальные караульщики. Алей скомандовал :
  - Степану Калинину- следить в оба глаза, остальным всем- придремать до смены дозволяю! Казаки , привычные в походах спать где и как придется, завели коней в чащу карагачевых зарослей, а сами, завернувшись в кошмы , повалились дрыхнуть. А снег продолжал валить. После полуночного часа, Степан, толкнул Алея. Тот мгновенно подскочил, протер лицо снегом, и вопрошающе глянул на Степку.
  - Чего?
  - Не нравится мне это все. Буран стихает, ветер с юга подул, теплее стало.
  - И что с того?
  - Как северный буранник дул, ничего попросту понять нельзя было, ни земли ни неба, ни свету, не запаху, а сейчас, южак несет конский дух, да упряжью воняет. А самое, что главное, будто кони топочут, но не гудит сакма, а постук есть глухой, как барымтачи подкрадываются, копыта ветошью обматывают. Тут и Алей услышал лязг железа. Медлить было нельзя.
  -Подымай казаков, Степан, быстро! Но не успели. Во тьме гулко хлопнул ружейный выстрел, потом треснули пистолетные.
  -Караульные в бой вступили, успел сказать Алей, как вдруг из лога, где находилась конюшня, вылетел подгоняемый ,невидимыми в темноте всадниками табун лошадей, а на месте построек взметнулось пламя. Казаки уже сидели в седлах ожидая команды, как вдруг облака на небе разошлись, и над белыми заснеженными просторами появилась луна. Сразу же стало светло, и казаки увидели, что курган, на котором они хоронились , со всех сторон окружен конницей.
  - Ойраты! Как так? Спешиться ! Клади коней! Внезапно охрипшим голосом проорал Алей.
  - Прикладывайся! Целься! Такого оборота событий не ожидал никто. Однако, джунгары не атаковали, и даже не стреляли. Казаки, положив коней в снег, затаились, ожидая, что же будет. Один из всадников, в украшенном орлиными перьями шлеме, выехал чуть вперед, и обратился к казакам с речью:
  - Орысы! Хунтайджи, в великой милости своей, и не желая враждовать с царем Петром предлагает вам, слугам его, положить оружие и сдаться. Никто из вас не умрет. Вы окружены со всех сторон, и вас всего шестеро. Мы легко перебьем вас , и сделать вы ничего не сможете! Если согласны, то, оружие на снег, и спускайтесь с кургана! Коней оставьте привязанными! Алей крикнул в ответ:
  - Дай подумать чуток!
  -Думай, , но не долго, ответил всадник.
  - Что делать будем, браты, сказал Алей. Все, выкладывай, как есть, ты Калинин, самый молодший из нас, говори первый!
  - Я то? Только из плена и опять в плен? По мне краше, помереть по людски, чем по скотски жить! Опять в полон не пойду! Биться буду!
  - Ты про что толкуешь полусотник? Ответил вопросом на вопрос пожилой казак. Чтобы нас потом, на порог дома, как трусов бабы не пускали? Это же позорище и на детей и на внучат падет! Нет, помрем как казаку подобает, для того и рождены. Дети таким отцом гордиться будут, за царя голову сложившим! А с голоду не пропадут, войско выкормит! Видно было, что старый воин сказал за всех, остальные кивали головами. Алей оглядел своих людей, и сказал, как гвоздь забил:
  - Никогда браты, ни в ком из вас, сомнениев не имел. Одно дело, когда тебя в сече арканом захлестнут, либо раненого в полон утащат, да хучь и сзаду дых передавят и уволокут, то все бывает, и тогда , полон не позор, но чтобы Сибирские казаки, просто так, без бою сдались, того не бывало! Смерть, она одна! Да, завтра, же, с небес будем смотреть да радоваться, как наши супостатам этим накостыляют! А то, смотрите, может кто хочет рабом пожить? Продадут в Персию, або к арапам, або еще далее... Так что, бьемся?
  -Бьемся! Как один выдохнули казаки.
  Тогда, мы все мертвые уже! Нет для нас земных дел! А сейчас, молитесь,
   кто как умеет, и айда на суд к Всевышнему! Об том думайте, чтобы там к нам Господь милость явил! Казаки наклонили головы. "Отче наш" прочли православные, "Бисмилля", сотворили молитву мусульмане. ,
  -Ну, что, готовы, спросил Алей. Тогда слушай, браты, меня. Сейчас, пхаем пистоли в рукава, сабли за ворот, клинками вдоль спины. Когда встаем, ножны кидаем в снег, будто оружие складываем, фузеи-тож в снег, и идем гурьбой вниз, когда подойдем вплотную, бьем с пистолей и рубимся до крайнего. Если таково не поделаем, побьют нас стрелами издалека. Так, что, обнимемся, и идем. Все обнялись, прощаясь. Алей прокричал:
  -Сдаемся! Казаки встали, побросали вниз фузеи и ножны сабель, и скорым шагом, не растягиваясь, пошли вниз. Однако, джунгары, тоже были не простаки, и когда казаки спустились вниз свистнули , арканы. Не хотели джунгары, чтобы близко подошли казаки. Но идти им оставалось уже с пяток шагов...
  Загрохотали выхваченные из рукавов пистолеты, упали убитые, закричали раненые, казаки дрались ожесточенно, но учитывая численный перевес ойратов, все кончилось очень быстро. Казаки полегли все. Ойратские воины, сложили тела, прямо на снег, под курганом. Джунгарский тысяцкий, который предлагал казакам сдаться, произнес древнюю степную формулировку оказания уважения к врагу:
  - Такими должны быть слуги своего господина!
  На ногах Калинина были новые пимы, только что собственноручно им подшитые, а такоже и полушубок почти не измазанный в крови. Рана у него была только одна- на голове, а остальные казаки были изрублены в лоскутья, и места на них целого не было. Джунгарский воин, решил, что мертвому одежда вовсе ни к чему, снял с него полушубок, теплый суконный мундир, и стал стягивать пимы.
  Калинин получил удар саблей по голове, практически сразу. Не горазд он был еще рубиться. Показалось Степке, что голова у него взорвалась и белый свет перед ним померк. Удар действительно был страшен, но тяжелая джунгарская сабля скользнула по черепу, почти отрубив ему полщеки, и его вполне справедливо сочли мертвым, но, когда он некоторое время, в одном исподнем полежал в снегу, то от холода пришел в себя. Сквозь залитые кровью глаза, он увидел, что какой-то калмык тянет с него пимы. Сначала Степка решил , что он на том свете. Потом, сообразил, что на том свете, пимы вряд ли кому-то нужны. Он понял, что не смотря ни на что, все-таки не умер. И тут ему дико захотелось жить. Степан, повинуясь какому-то древнему инстинкту, долбанул калмыка пятой в лоб, вскочил на ноги, и как заяц понесся к берегу Иртыша. Ойраты даже растерялись. Приласканный Степкой воин, сел на снег, и удивленно потирал лоб. Минутная растерянность дала ему фору в несколько десятков саженей. Но предводитель калмыков, скомандовал:
  - Поймать мне этого удальца! И сразу , четверо верховых нукеров рысью двинули за ним. Деваться Степке было не куда, но он успел добежать до берега Иртыша, и перед ним замаячила прорубь, откуда брали воду для лошадей. Шальная мысль мелькнула в его голове...а все равно пропадать! И прыгнул в прорубь! Но не просто так, очертя голову. Знал Степка, что глубина здесь, не более сажени, и течение не быстрое. В воде ,же, забился под береговой ледяной припай, и затих. Воздуха подо льдом было порядочно, а холод он и не такой терпел. Калмыки, какое-то время покрутились у проруби, потом ускакали. Степан вылез на лед, и шатаясь, босиком побрел по льду, в сторону крепости, ничего не соображая, и ориентируясь на звуки боя.
  
  А в крепости, тем временем, происходило вот что. После лихого отгона лошадей, который, все-таки не прошел без шума, на укрепление обрушились штурмовые колонны ойратов. Было видно, что, атака производится по четкому плану, и калмыки прекрасно ориентируются в крепости. Перво- наперво, были точно также, отогнаны лошади, которые находились в крепости. Абсолютно бесшумно, были сняты часовые, и штурмующие бросились к пролому в частоколе(который, кстати, пустили на дрова). Вооруженная пиками пехота, соблюдая воинский строй, ворвалась на территорию укрепления, но успевшие подняться казаки, засевшие по краям пролома, ударили во фланг. По всей крепости завертелась кровавая карусель рукопашной. Люди рубились в полной темноте и скученности,чо было на руку казакам, так как, колоть пиками калмыки не могли. Не могли они использовать и свою главную силу-латную кавалерию, которая в готовности стояла перед валом, не могли принять участие в бою и стрелки, опасавшиеся в потьмах перебить своих. Особое внимание калмыки уделили захвату складов, где, как они были уверены, находится весь огнеприпас. Пока казаки рубились с пехотой, спешенные монгольские конники и стрелки легко захватили амбары .Тут взошла луна,стало светло, и под прикрытием амбаров, джунгары начали метко поражать русских из дальнобойных бухарских мушкетов. Но луна сослужила им негодную службу, Каландер успел развернуть батареи, и с расстояния в сто шагов, третьим же залпом разнес в щепки все амбары, вместе с находившимися в них джунгарами, которые все-же сумели повыбить орудийную прислугу.
  Матигоров, матерясь выбился из схватки, и , дохромал(ткнули ироды пикой) до Каландера. Рядом с ним, он увидел Бухольца и Княгинина. Бухольц злобно закусив ус, отдавал приказания:
  -Казакам( увидев Матигорова) держаться до последнего
  - Артиллерия.. дай навесным за вал, гранатой,
  -Гренадеры, а ну, в штыки!!! Но никто его особо-то и не слушал, все свое дело и так хорошо знали. Каландер, вместо того, зарядил пушки картечью, и расставил батареи, для огня прямой наводкой. Княгинин, как будто все это его не касалось, построил гренадеров в три шеренги. Отдельно, уложил на снег, роту гранатометчиков, выдав солдатам по двойному количеству ручных гранат, проверил оружие, экипировку, вынул из ножен шпагу, и спокойно доложил:
  -Гренадеры готовы, господин полковник! Но Бухольц уже пришел в себя, и мог командовать хладнокровно:
  - Казаков отвести надо, а драгун послать оборонять дощаники, а то с тыла зайдут. И вовремя! На льду Иртыша началась бешенная стрельба, заслышались вопли и сабельный перестук. Но внезапного нападения уже не вышло, залегшие за дощаниками драгуны , беглым огнем остановили наступающих джунгар, а пушечные ядра разбили лед, конница атаковать не смогла, и атака захлебнулась. Настал черед Матигорова. Вынув свисток, он издал резкий свист, привлекая внимание казаков. Потом, во всю силу легких, проорал:
  Лягай, казаки, либо скачи в сторону! Казаки повалились на снег, а артиллеристы Каландера одновременно махнули пальниками, описав фитилями красную дугу... и грянул грохот! Шквал картечи смел джунгар, свинцовой метлой вышибая людей из крепости. Пока пушкари перезаряжали орудия, гренадеры метнули гранаты, в то время, что горели фитили, солдаты подбежали ближе, успев выстрелить с колена. Почем еще раз, еще и еще.... Гранаты и заряды кончились, но ойратов выбили из крепости, а в проломе частокола , громоздилась гора трупов. И в этот момент, последовал штыковой удар гренадеров, сопровождаемый стрельбой в упор. Ойратские воины были отброшены от стен, штурм был отбит. Над степью занимался дымчатый зимний рассвет.
  
  
  
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023