ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Омельченко Олег Викторович
Красный песок .Глава 10

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 9.00*4  Ваша оценка:
  Урочище Коряков яр. Русский караван.
  
  Долго, очень долго, добирался караван из Тобольска, до лагеря Бухольца. Сначала медленно шли из-за заносов и буранов. Пока дошли до Тары, пока меняли лошадей, исправляли сани, в иных случаях, перекинув поклажу на верблюдов, пока ползли степями , опасаясь нападений, уже
  пошел февраль. В Таре же, велено было взять пленных шведов, служивших там по кузнечной части, которые знали рудное и железное дело , а как иначе, золото песошное добыть? Шведы, к тому времени, в Таре прижились, под боком у овдовевших казачек, дули самокурку, заедая солеными грибами да стерлядкой, и ехать в степь ,за тридевять земель, пропадать, не хотели. Но Немчинов, с европейским политесом, растолковал уважаемым господам, что в оружейной мастерской можно и в Енисейске послужить, а то, гляди, всяко бывает, сдуру и в Охотск можно загромыхать! Подействовало, зашипели, но поехали. Все-таки Охотск, место вовсе невозможное, туда ходу только, года два. Аккурат, в половине месяца, стали проходить Булдырь, где переправились через Иртыш, и пошли под высоким правым берегом, где не так мело. Всю дорогу, поражались, чевой-то в степи казахских кочевок не видать, да и калмыки куда-то подевались. Предстояло ночевать последнюю стоянку, перед Ямышевым. Остановиться решили, на Коряковом Яру, благо и лес здесь имелся, и домишки кой-какие были. Место это, было знаменито тем, что лет с полсотни назад, Тобольский купец Коряков, торгуя с казахами, узнал от них, что есть озеро богатое солью, и не так далекое, как Ямышевское, хоть и не такое большое. Соль по осени, дощаниками посылали в Тару, и на берегу Иртыша, были соляные амбары, в коих и решили скоротать ночь.
  Далеко, далеко, растянулся караван! Идут сани, сидят на козлах возчики, посвистывают кнуты, кое-кто и дремлет. Скоро, скоро, ночевка,отдых! Шведы , сидя кучкой на отдельных санях, привычно хлещут горькую, благо набрали ее в дорогу преизобильно. Малочисленный казачий конвой растянулся вдоль колонны. Особые сани- едут на них офицеры, продрогли, ждут ночлега, благо, светлого времени- всего час осталось. Скоро конец пути! Но не скоро... От самой Оми сопровождают караван джунгарские разведчики, а на Коряковом Яру ждет его засада..
  Было так:- когда колонна стала подниматься на крутой берег, сани бросили скорость, грохнули первые выстрелы. Казачий караул, был перебит практически сразу. Офицеры, пытаясь сопротивляться, загородились санями, но через минуту все были переранены, и повязаны, безоружных возчиков, батовали как баранов. Шведы, сразу прокричали, что являются подданными своего короля, и их вязать не стали. Кое-кто, под шумок успел спрятаться в кустах, и уйти от пленения, но в целом, разгром каравана был полный. Захвачены 419 пленных, настоятель Тарской церкви отец Василий, семь офицеров, огромные запасы продовольствия, оружия, боеприпасов, а также двадцать тысяч рублей серебряной монетой, сумма по тем временам, астрономическая.
  Церен-Дондук, узнал о удачно проведенной засаде, сразу же. Особенно, его заинтересовали захваченные шведы, поскольку , в войсках хунтайджи уже были шведские мастера, артиллеристы, военные инженеры. Такие люди ценились буквально на вес золота, так как именно они, по планам джунгарских властей, должны были организовать поточное производство ружей, пушек, холодного оружия, создав таким образом, военную промышленность ханства. Поэтому, он сразу же приказал доставить к нему старшего из шведов.
  Воины втолкнули к нему в юрту оборванца, с несвежим, опушим лицом, дав ему древком копья под колени, отчего тот сразу рухнул на землю.
  - Кто ты? С каменным лицом, спросил зайсанг.
  - Подданный шведского короля Карла, инженер Рент, отвечал оборванец.
  - Как попал сюда?
  - Пленен русскими под Нарвой, отбывал ссылку в Тобольске, последний год жил в Таре, где работал по оружейной части.
  - Что умеешь?
  -Знаю рудное дело, выплавку металла, кузнечное дело, могу делать мушкеты, отливать пушки, толочь порох.
  - Будешь служить нам! Тоном не терпящим возражений, сказал зайсанг.
  - Как прикажете, согнулся в поклоне швед.
  -Ты получишь все, что тебе требуется. Деньги, люди , говори, что надо! Если проявишь себя верным слугой хунтайджи, станешь богатым и известным. Повелитель наш, никогда не забывает верной службы! Но если, окажешься нерадивым... пожалеешь, что тебя не убили сегодня!
  - Я буду верно служить Вам! А сейчас, прошу мне отдать моих людей, более ничего пока не надо!
  Так , шведский сержант, стал знаменитейшим джунгарским артиллеристом Ренатом. Именно ему, в последующем, ханство будет обязано многими своими победами, в том числе, в предстоящей войне с китайцами за Тибет, и наличием у джунгарских войск стенобойной артиллерии, примененной в сражении за Туркестан.
  На месте же разгрома каравана, через пятьдесят лет, возникнет форпост Коряковский, потом станица Коряковская, а уже потом, город Павлодар. Конкретным же местом боя, был высокий берег Иртыша, чуть выше по течению, чем нынешний мост через Иртыш. Воистину, ничего не проходит бесследно..
  
  Крепость Ямышевская. Русский лагерь.
  
  Рассвет, после ночного боя , не принес облегчения. При свете дня, стали понятны масштабы потерь и разрушений. Мало того, джунгары, не прекращали штурмов. Бесстрашные калмыцкие воины лезли на валы, гибли сами , поражали защитников, засыпали валы градом пуль и стрел. Однако, русские пушки , простреливали окружающее пространство, а мортиры поражали штурмующих, даже в мертвой зоне, под валами.
  К обеду, Церен- Дондук понял, что в лоб крепость не взять, а русским и так никуда не деться, из обложенного со всех сторон укрепления. Дальнейшие штурмы приведут только к излишним потерям, и так , огромным. Потому, отдал приказ, перейти к осаде. Во второй половине дня, над крепостью, наконец, установилась тишина.
  Бухольца, во время ночной сшибки, все-таки полоснули саблей по ребрам, и он сидел на барабане, морщась от боли. Офицеры по очереди докладывали ему, о том, что же все-таки произошло ночью. Каландер , со свойственной ему точностью, производил необходимые подсчеты.
  - Убито, сто тридцать три человека. Ранено, более пяти сотен, точно не перечли еще, но тяжело ,триста семьдесят, из них половина, без лечении помрет до ночи. Огнеприпас весь цел, сами знаете, его только вчера из амбаров в землянки перетащили. Зато, провиант, пропал весь. Осталось только мука и солонина, что в дощаниках. Что было в амбарах, все сгорело. Лошади угнаны все.
  - А караул казачий, что при конях был?
  -Весь полег. Уцелели только те караульные, что сигнал подали, они хоть и сильно пораненные, но в буране их калмыки потеряли, и не добили, хотя один из них уже помер. Да еще казак ,Степка Калинин, полбашки, ему саблей снесли , однако добрел до дощаников, сейчас свои, его откачивают. Может и выживет, хотя навряд ли.
  - А Кулмаметов?
  - Погиб Кулмаметов. Все помолчали.
  - Как такое вообще могло произойти? Спросил сам себя Бухольц.
  - А запросто. Ответил Матигоров. Под буран, подобрались близко, перемахнули глотки часовым, те и не пикнули. Кабы не караул на конюшне, перерезали бы всех сонными. Говорили тебе, Иван Дмитрич, беречься надо было! А то ты все нам долдонил, договор-де...Вот те и договор! По другому-то и быть не могло, мы ведь, оружно, в их земли зашли! Это война, она у нас в Сибири, не такая, как в Европах, тут рыцарства нету, зевнул, и сразу, без башки!
  - Виноват я, повинился Бухольц. Но я вас сюды завел, я и выведу! Головы выше, а там, как Бог даст!.
  Все оставшееся время, хоронили убитых, чинили валы. Собирали оружие, распределяли участки обороны, перевешивали провиант. Как могли, оказывали помощь раненым. Гришка Пермяков, сидел в землянке, около мечущегося в жару Калинина.
  - Ну ты, Степа, и сучий же сын! Первый раз вижу, чтобы человек, с разрубленной башкой, в прорубь сиганул, да еще потом сам вылез, и полверсты пешком прошел. Долго жить будешь, ох долго. Сей момент мы тебя подлечим. Только потерпеть надо чуток.
  - Как ты его лечить думаешь? Ты что, знахарь? Переспросил Гришку Никифор.
  - Ну, знахарь-не знахарь, а дед мой людей лечил, и меня кое-чему выучил. Мне для того надо, нитку шелковую, да водки тройной перегонки, да иглу шорную, крепкую. Щеку ему будем шить. Вишь, сабля, как секанула, Ухо повисло, щека считай отрублена, да зуб раскрошен.Черепушка, вроде не пробита. Надобно ему зуб выдрать, а щеку с ухом пришить. За неделю, глядишь, все и затянет. Ну, рубец будет, ну неделю, не поест. Потом, сначала медку дадим ему, после, ден через пять, можно и юшки какой, а потом, и кашки. А через месячишку, опять в строй встанет.А ежели, не пришить,то нарвет щека, потом антонов огонь может соделаться, а там .. и все.. ведь енто же башка. Слыхал, Степан? Терпеть надоть! Иначе-кирдык!
  - Делай, как знаешь, прошептал раненый.
  - А сейчас, дядя Никифор, несите сюда седло, накройте седло чистой холстиной, пхайте ему под голову,да кладите затылком между подушками, чтоб головой не вертел! Сами же, садитесь ему на руки и на ноги, держать будете. Пока шли все эти приготовления, Пермяков раскалил на пламени свечи тонкую иглу, загнул ее крючком, остудил, потом прошелся по ней мелким оселком, сколь можно, востря иголке жало, и бросил ее в склянку с водкой, где уже полоскалась, вытянутая из подола шелковой рубахи ,нить и оружейные щипцы. После этого, смочил в водке чистый платок, кивнул казакам, держите, мол его, и промыл рану и кожу вокруг. Где иглой, а где щипцами, удалил из разрубленной десны осколки и корень зуба. Степка дернулся, но не издал не звука. Потом, После этого,снова ополоснув иглу в водке, семью стежками, аккуратно пришпилил щеку к месту. Степан терпел все это стоически, но в конце, потерял сознание. Гришка встал, вытер окровавленные руки, и сказал:
  - Ну теперь, либо выживет, либо помрет. Я более ничего не могу. Теперь, ему три дня рот водкой полоскать, на ромашковом настое. А там, посмотрим.
  Но далеко не всем раненым, можно было помочь. Смертность была очень велика. Как и предсказывал Каландер, тяжелораненые, в большинстве своем, умерли к утру. Остальных, выхаживали, как могли. Кроме того, джунгарские удальцы, постоянно подкрадывались под стены, норовя метким выстрелом, сбить кого-то из защитников,потому, приходилось еще и воевать.
  К итогу первой недели осады стало понятно, что усидеть в укреплении до весны будет крайне сложно, и надо слать гонцов в Тобольск, чтобы, наконец подошла помощь. И где, наконец, обещанное Гагариным подкрепление? Чтобы понять, что надо делать, надо было идти на вылазку. Но какая вылазка, пешим против конницы? Да по глубокому снегу? В тоже время, ойраты постоянно гарцевали верхами у стен, а на Иртышских берегах были видны их разьезды.
  Ближе к вечеру, Гришка Пермяков, взяв с собой двух казаков, ползком пролез от дощаников, по льду реки, на высокий берег. Еще не стемнело, солнце только закатилось за край степи, и окружающая местность, просматривалась хорошо. Увиденное оттуда потрясло его. На белом снегу, дымили очагами расположенные в образцовом порядке юрты ойратских туменов. Сам русский лагерь , кроме того, был окружен снежными редутами, укрепленными топольником, в которых горели костры, и сидела сторожевая смена. Между редутами , курсировали отряды верховых. Да, здесь не прорваться, думал Гришка. Кольцо железное, даже , если выйти держась в каре, то пушки, по глубокому снегу не утащить, да и далеко ли уйдешь по морозу? Нет, тут только одно возможно- держаться в крепости, иначе никак, уверился Гришка.
  Казаки тоже , удивленно таращились на джунгарский лагерь.
  - Что, знакомых повидали, ехидно спросил Гришка.
  - Повидали, степенно ответил один из казаков. Видишь, господин капрал, бунчуки у белой юрты? Знаешь, кто это такой? Гришка присмотрелся.
  -Ух ты... Бунчук контайши.. Не сам же он сюда припожаловал..
  - Не сам. Скорее всего, гонец от него. Теперь, смотри далее, видишь, сколько в таборе саней? И сани-то русские! А юрт, не многовато-ли? А почему, те, дальние юрты, в кольце часовых? И когда джунгары на русских санях ездили, они больше верхами, а груз во вьюки. Не иначе, перехвачен караван, что шел к нам из Тобольска. Так, что если задуматься, то новости, хуже некуда...
  В известия, привезенные Гришкой, никто не пожелал верить, но они, подтвердились самым конкретнейшим образом. Утром следующего дня, прямиком к валам, подскакала группа воинов, которая размахивала белым ячьим хвостом, привязанным к пике.
  - Эй ,орыс, не стреляй, наш зайсанг говорить хочет!
  Н а валу, в тот момент находился Княгинин, который ,в свою очередь, отдал команду-
  -Не стрелять! Встал во весь рост, сказал:
  - Кто говорить то станет?
  Один из ойратов, хорошо говорящий по русски, ответил:
  - Зайсанг наш, Дондук-Церен.
  Княгинин, тем временем, приказал послать за Бухольцем, поскольку, ему самому, вести переговоры было не по чину. Бухольц, набросил на себя вицмундир, шарф, опоясался офицерским поясом, прицепил шпагу, и после того, тотчас поднялся на вал, и ответствовал:
  -Подполковник русской службы, его Величества государя Императора Петра, Бухольц! А кто передо мною?
  - Зайсанг Дондук-Церен, слуга повелителя моего, хунтайджи! Отвечал ему роскошно одетый воин. Бухольц, решил сразу перехватить инициативу в переговорах на себя , и начал:
  - По какому праву, посмели вы, напасть на подданных русского царя, идущих с мирной миссией? Поход наш разрешен владетелем вашим, контайшой! Переводчик переводил, а зайсанг внимательно слушал. Потом ответил:
  - Три тысячи вооруженных людей, при двадцати пушках, это мирная миссия? Я видимо, недогадлив. Но между царем и хунтайджи, не было уговора, о строительстве крепости на его землях! Ты лжешь, русский! Я могу легко уничтожить вас всех, но предлагаю уйти самим, и мы не тронем вас! Наступил черед Бухольца держать речь.
  - Я в укреплении сколько надо просижу, пока помощь из Тобольска не подойдет! А ты ,мне сделать ничего не сможешь, пока я в степь не выйду! У меня припасов столько, что год просижу!
  - Хорошо, русский! Я буду сидеть и ждать под стенами, пока вы с голоду не перемрете. А насчет помощи из Тобольска, да вот, смотри!
  И перед изумленными русскими, калмыки прогнали длинную вереницу пленных, из захваченного на Коряковом Яру каравана. При этом, русские узнавали среди пленных своих знакомых и родственников, а вид отца Василия, в цепях, был особенно ужасен. Офицеры узнавали своих сослуживцев, а среди захваченных возчиков, что были набраны в Таре, было немало старых, нестроевых уже казаков, приходившихся отцами да дядьями осажденным. Калмыки смеялись:
  - И вас всех также, через время поведем! Дондук-Церен , же продолжал:
  -Вы все видели, и знаете, что помощь не придет. Даю вам подумать , до завтрашнего утра, выбирайте сами, жить вам, или умереть!
  После всего этого, осажденные пришли в ярость, людям хотелось немедленно начать рубиться с ойратами, чего те, видимо, и добивались. Никто не хотел верить в случившееся. Бухольц, поскольку, не был чванлив, и полагал, что одна голова хорошо, а больше, уж точно не хуже, решил назначить военный совет. Н а совет собрались все офицеры, включая казачьи чины. Вопрос стоял только один- Как выйти из создавшегося положения. Первому, слово дали Никифору. Он привстал со скамьи и высказался :
  - Господа офицеры, хоть и похватали наших ротозеев ойраты в полон, а ничего особенного не произошло. Бывали мы в осадах-то и раньше. Джунгары-в поле противник страшный, а против крепостей, не сильны они. Худо то, что провианта у нас нету. Вот, попомните мои слова, у нас из харчей чего есть, мука да солонина? Через неделю цинга начнется, вот вражина наистрашнейший! От нее все передохнуть можем! Но в поле нам выходить никак нельзя, перебьют быстро. Одно остается, терпеть, пока лед не сойдет, а там, дощаниками уйдем вниз по Иртышу. Одновременно с тем, надо послать гонцов, может кто и доберется до Тары, и помощь позовет. Хотя, скорей всего не пройдет никто, но делать это надо. Артиллерии поручик Каландер, однако же усомнился в обьективности доводов казачьего полусотника, и спросил:
  - В артикулах воинских, прописано изрядно, что против азиатской конницы, одно средство- каре. Почему не попытаться нам уйти? У Никифора, между тем, ответ уже был готов.
  - Каре хорошо для обороны, а как порядок , для пешего марша, не очень это ловко будет, особливо, по глубокому снегу, и вовсе, никуда не годится. Да и мороз не даст далеко уйти. А раненых и больных, как понесем? А у нас их уже поболее тыщи будет, На это возражений не нашлось. Никифора поддержали все. Мнение собравшихся было единодушным-держаться! Бухольц добавил от себя:
  - Господ офицеров, попрошу, среди своих нижних чинов, подобрать охотников идти в гонцы. Насильно никого слать не следует, люди должны знать, что идут на великое и опасное дело, всего скорее, что на смерть. На это дело, более всего годны казаки, но их осталось, всего-ничего, так что, подбирайте людей, кто знаком с ямской гоньбой, кто ходил с караванами за солью, кто киргизский язык ведает. Пошлем нескольких, а там уж, кто дойдет. На том совет и закончился. После совета, Никифор решил пройти по землянкам, глянуть как раненые, каков есть дух у казаков, не затосковал ли кто. Однако, несмотря ни на что, никто не унывал. Люди чистили оружие, чинили одежду, прибирались в жилье. Старые вояки, рассказывали молодым, как бывали в осадных сидениях, и что надо делать, дабы , во всем этом деле остаться живу. По рассказам, выходило, что осада не есть, что-то сугубо страшное, а даже лучше воевать в тепле, нежели в промороженной степи. Да никто и не верил, что Тобольск даст пропасть.
  Между тем, Степан Калинин, по всем урядам, должен был помереть. Но прометавшись в жару три дня, на четвертый пришел в себя, и попросил пищи. Есть ему не дали, заставили прополоскать рот водкой, наложили на щеку водочный компресс, а в конце, дали подержать во рту, чудом сохранившийся кусочек засахаренного меду. В очередной раз, ушел Степка от смерти. Далее, все происходило, как и предсказывал Гришка. Ото дня ко дню, ему становилось все лучше, и никто уже не сомневался, что, скоро быть ему в строю.
  Наутро, как и было договорено, все высыпали на вал. Джунгарские послы не заставили себя ждать, и вовремя явились за ответом. Русские изготовились, все офицеры надели парадные мундиры, а солдаты и казаки, привели в порядок, основательно истрепанное обмундирование. Барабанщики пробили "захождение" , а горнисты протрубили "славу".
  Бухольц поднялся на вал, и торжественно прочел:
  - Дабы не было порухи чести воинства Российского, я, комендант крепости Ямышевской, обьявляю, что, крепость флага не спустит, а, я ,шпаги не сдам покуда не добьемся виктории, или не погибнем все! Воинские люди Российские, без бою сдаваться, и без приказа отступать не могут. И все на этом. Таков наш ответ, зайсанг!
  Дондук-Церен, бесстрастно выслушал сказанное, и не спеша, ответил:
  - Ты сам выбрал. И началась осада Ямышевской крепости.
Оценка: 9.00*4  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023