ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Омельченко Олег Викторович
Красный песок . Глава 11

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 8.57*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Приношу извинения за перерыв.
  
  Нижнее течение реки Волги. Урочище Монхотой. Ставка хана Аюки.
  
  Умел Аюка принять гостей. Ох и умел. Даже тех, кого он терпеть не мог. Хотя хан уже был далеко не молод, но сил и здоровья было с избытком. К нему по важному делу прибыли Астраханский обер-комендант Чириков и командир каспийского военного отряда, капитан-поручик гвардии, князь Бекович-Черкасский. Если Чирикова, Аюка уважал, как порядочного человека, и не особенно боялся, зная заранее, какие неприятности тот ему может доставить, то князя на дух не переносил, и причины для этого были. Он никак не мог забыть, что пока его лучшие бойцы воевали с Абулхаировыми казахами, вторгшимися с запада, то через Терек , с юга, ударили крымцы Девлет-Гирея, и он едва успел , вместе с семьей, укрыться под защитой русских. Самого его , тогда защитили, но когда он попросил, князя, ударить по проходившим в пределах прямой видимости крымским войскам, тот ответил, что не имеет приказа от царя Петра, воевать с ними. И это ответили, ему, Аюке, который только по просьбе царя , без каких-то условий, бросил свою конницу на шведов . Король Карл тогда даже не вступил в бой, укрывшись за Днепром, а донские казаки получили отдых для перегруппировки. Крымцы , из-за князевой трусости, здорово пограбили хана, но и он не остался в долгу. Когда через год, султан пошел уже на русские территории , к нему с просьбой о помощи, обратился Бекович, то Аюка ему резонно указал, что и он не имеет от царя приказа нападать на султана, и поволжские губернии были разорены. Однако, когда султан шел назад отягощенный добычей, Аюка ударил по нему, и легковооруженные воины султана, столкнувшись с калмыцкими латниками, были вдребезги разбиты. Аюка же отбил полон, передал его в Астрахань, а добро, взятое с бою оставил себе. Таким образом, он и компенсировал свои убытки, и оправдал доверие царя Петра, и внушил своим затерским соседям, что лучше его не трогать. Аюка , мало того, был уверен, что князь вовсе не испугался крымцев, все-таки Бекович был кабардинцем, а их Аюка не любил, да и трусов среди них не было. Купили, видать князя... Но это было раньше, а сейчас, он принимал гостей. Пьянка продолжалась уже третий день, и водки больше не хотелось. Пришел черед поговорить по делу. Разговор начал Чириков.
  - Хан, нам ведомо, что лучше тебя, закаспийскую землицу никто не знает. Наши же казаки, дальше Гурьевской крепости, ходят лишь по берегу, ну и до Арала путь знают, а на Аму-реке не бывали. Али не правду говорю,хан? Аюка ничего не ответил ,только пожал плечами. Вмешался князь, заговорил быстро, с кавказской горячностью.
  - Нам приказано государем нашим, идти до Эркеть-города, и добыть песошного золота , а как , идти туда, да еще с войском, нам не знамо.
  Все видел в жизни Аюка, но такого... Хотя, кто этих сумасшедших орысов поймет... и ответил :
  - Провожатых дам. Потом подумал, и сказал, - Сойти с ума можно по разному, но если уж очень хочется умереть, то не проще ли, напасть на турок, либо на персов? До владений Хивинского хана ,три месяца идти по пустыне, все перемрут от жажды, а ежели не перемрут, то ослабеют так, что Хивинцы как кур всех переловят. На всем пути, всего четыре колодца, и еще до того, как вы двинетесь с места, в Хиве и Бухаре, уже будут знать все. Вас измотают внезапными нападениями на марше, а колодцы отравят, или засыпят. На что Бекович, самодовольно возразил:
  - Кто кого переловит. А Чириков промолчал. Он-то точно знал, о чем говорит хан. Оставалось обсудить другие важные дела. Чирикова больше волновали походы Абулхаира в низовья Волги. Надо сказать, что на западном участке границы, калмыки рассматривались как союзники царской администрации, да несомненно таковыми и являлись, а казахи, напротив воспринимались как агрессор. И если в Тобольске ,Абулхаир считался военачальником, заслуживающим доверия, с которым придется вместе биться с войсками хунтайджи, то в Астрахани, его считали простым степным разбойником. Особенно этому способствовали представления казахских ханов, о низовьях Волги, как о своих родовых кочевьях, с чем были категорически не согласны калмыки и уральские казаки. Тем более, что Аюка только что отбил набег казахских войск. Но для того чтобы успешно отражать нападения из степи, нужны не только крепости, которых, кстати, было мало, только начали тянуть кордонную линию вдоль берега Урала, но нужна была еще и информация о передвижениях кочевников в степи, а вот, ее ,мог предоставить только Аюка. Именно об этом, Чириков и решил попросить Аюку.
  -Хан, пошли своих людей в степь, надо бы знать, что там делается. Аюка хмыкнул. Он и так все знал. От Дона до Каракалпакских песков, не было для него, ничего тайного в степи, но ничего не сказал, а важно кивнул.
  
  Притобольская степь. Лагерь хана Абулхаира.
  
  Поход на калмыков Аюки был неудачен. Хотя, сначала , все шло хорошо, была захвачена большая добыча, но потом, когда пошли назад, заблудились в морских заливах, потеряли темп и инициативу, а когда поджали, брошенные вдогонку войска Аюки, усиленные татарской конницей и артиллерией, стало совсем скверно. Вместо лихого рейда, пришлось перейти к обороне. Удалось отбиться, но воевать ради того, чтобы воевать, никуда не годилось. Хан, в скверном настроении, сидел у себя в юрте, подумывая, не поехать ли поохотиться. Вдруг, распахнулся полог, и в юрту с поклоном вошел Джумагул.
  - Великий хан, к тебе гонец от Каипа.
  - Вот так новость, удивился хан. А что он хочет?
  - У него послание Каипа к тебе, и он хочет получить ответ.
  - Сюда его немедля! Джумагул вышел, и сразу же зашел в сопровождении молодого воина, который, очевидно, ожидал снаружи. Воин, войдя в юрту, низко поклонился хану, и опустившись на одно колено, протянул Абулхаиру грамоту, произнеся при этом:
  - Хан, мой господин желает тебе всяческого добра, здоровья и богатства, тебе и твоим людям, и отправляя это послание, предлагает, через меня, его слугу, передать ответ. Абулхаир принял грамоту, кивнул, и приказал:
  - Накормить посланника. Гонец вышел. Абулхаир, пробежав глазами грамоту, просиял лицом, и подняв глаза на Джумагула, коротко бросил:
  - Богенбая сюда! И сам приходи!. Богенбай пришел сразу, и когда
  все расселись, Абулхаир, еще раз прочтя послание, обвел взглядом присутствующих, и сказал:
  -Хан старшего жуза Каип, предлагает мне, обьединив наши силы, ударить на ойратов. Даже невозмутимый Богенбай, заволновался.
  - Слава Аллаху! Наконец всевышний вразумил его! Видимо, твои слова, на курултае, запали в его душу, и он понял, что ты был прав!
  - Возможно. Ответил Абулхаир. Мы с вами знаем, что сейчас основные силы джунгар, стянуты в Ургу, десять тысяч ойратов, связаны осадой русского лагеря у Иртыша, так что, перевалы открыты, и мы можем ударить . Против нас, войск, фактически нет. Упустить этот момент нельзя.
  - Может, стоит подумать, дипломатично заметил Джумагул. У нас немного войска, и мы не готовились к такому походу. Д а и выступить мы сможем, только ближе к весне.Но хан загорелся ,отмстить ойратам за все обиды, и уже никого не слушал.
  - Батыр, обратился он к Богенбаю, готовь выступление, собирай людей, коней, оружие. Сколько времени нам нужно на сборы?
  -Недели две, может три. Чуть подумав , ответил Богенбай. Абулхаир кивнул, и приказал:- Гонца сюда! Когда гонец вошел, Абулхаир, со сталью в голосе, сказал ему:
  - Передай брату нашему Каипу, что мы выступаем через месяц. Наши войска встретятся на северном берегу озера Балхаш.
  
  Урга. Столица джунгарского ханства.
  
  
  После долгих мытарств по зимней степи, Батсух наконец добрался до столицы. Он бывал здесь и ранее, но увиденное сейчас поразило его. В Ургу было стянуто огромное количество войск, причем войска не бездействовали, с ними постоянно проводились учения. Было много скота, торговцев, и все чего-то ждали. По прибытию, он сразу доложил о себе наследнику Голдан-Церену, и передал посланные Дондук-Цереном подарки, но наследник потребовал его к себе, и обстоятельно расспросил о результатах миссии на Иртыше. Внимательно выслушав Батсуха, наследник пришел в приподнятое настроение, и оказал молодому военачальнику честь, напоив его чаем и удостоив беседы. Во время беседы Батсух задал один единственный вопрос, а именно, куда и когда, Голдан-церену будет угодно послать его. Наследник помедлил с ответом, размышляя, стоит ли открывать этот секрет, но потом, решив, что воин заслуживает доверия, рассказал.
  - Господин наш, хунтайджи, сначала, хотел двинуть войска на страну казахов, для чего был заключен мир с цинами. Но маньчжуры замышляют недоброе. Нам донесли, что их армия закрывает перевалы через горы Куньлун, их конница появилась в районе Кукунора, а в Синьцзян стягиваются войска со всех сторон Цинской империи. Причем ведут их те же полководцы, что сражались с нами в Халхе. Таким образом, китайцы , по всей видимости , хотят захватить Тибет. Мы не можем отдать сердце нашей веры, в руки цинов. Мы не можем допустить, чтобы святые места буддизма были отданы иноземцам. Кто именно поведет войска, когда это будет, и сколько войск мы пошлем в Тибет, решит хунтайджи, после совета с зорго(правительство кочевой империи). Но сделать это можно будет не ранее весны, когда откроются высокогорные проходы. Батсух понял, что узнал даже больше, чем ему полагалось знать, и почтительно склонился в поклоне:
  - Могу ли я просить направить меня в передовой отряд .
  - Ты будешь там, последовал ответ.
  Батсух понял, что аудиенция окончена, и с поклонами, по обычаю, не поворачиваясь к старшему спиной , вышел из шатра.
  
  На земле совсем немного сакральных, святых мест, где человек ощущает присутствие высших сил, и где высшие силы могут удостоить человека общением с ними. Это Иерусалим, Мекка, и Тибет. Как Европа и мусульманский восток, двести лет рубилась в крестовых походах, за обладание святой землей, так и в центре Азии, обладание Тибетом, как центром буддизма, считалось чрезвычайно важным. Джунгарское ханство, уже много лет , проводило в Тибете активную политику, поддерживая определенные буддистские школы, и отдельных князей, пытаясь управлять самим путем духовного развития, и это считалось жизненно необходимым. Цинское правительство, в соответствии с представлениями Кофуцианства, считало, что Тибет должен быть частью Китая, ибо для срединной империи, внешнее всегда может стать внутренним. А уж такое место как Тибет, всегда, рассматривалось как не отделимая ее часть . В такой ситуации война становилась неизбежной, и это была война не только, за территории, это была война, за душу Азии. И в этой войне, обе стороны считали себя правыми. С точки зрения академической стратегии, монголы не имели никаких шансов. Численность манчжурских войск, кратно превышала численность монгольских отрядов, а с востока и юга Тибет был плотно обложен китайскими крепостями, опираясь на которые, цинские полководцы медленно но верно затягивали стальную петлю вокруг горной страны. Однако, не все и не всегда , может быть обьяснено одной лишь логикой.
  Что такое монгольский тумен? Во первых, это десять тысяч воинов, разделенные на отряды по тысяче человек, кроме того, в эти десять тысяч входили, плотники, шорники, кузнецы, ветеринары, погонщики скота, лекари, артиллеристы, писцы, и другие "технические специалисты" , непосредственно, ударная же сила тумена, в те времена, составляла около шести тысяч конных и двух тысяч пеших бойцов, пехота , при этом, на походе двигалась верхами, но в бой, как стрелки и копейщики шли пешими. Все это сильно напоминает римский легион, или же современную мотострелковую дивизию. Воистину, все новое уже бывало в веках иных. Это соединение достаточно мобильно и хорошо управляемо, но для действий в равнинной местности. Для того, что бы штурмовать укрепленные перевалы Кунь-луня и отроги ледников Тибета, требовалось нечто совсем иное. Мы , к сожалению, не знаем, кто и при каких обстоятельствах спланировал рейд на Тибет. Был ли это сам хунтайджи, или наследник, Голдан-церен, или коллективный разум старых вояк из зорго, но факт остается фактом. Для штурма Тибетского нагорья был сформирован корпус из шести тысяч конников, которые должны были, без пушек и обозов, а также вспомогательных сил, прорвать китайские заслоны на перевалах, выйти к Лхасе, и удерживать горные проходы до выдвижения основных сил . Брали только самых подготовленных и отчаянных, старались подбирать уроженце Алтая и Тарбагатая, знакомых с горами, и тренировали, тренировали, тренировали...
  
  
  Крепость Ямышевская . Лагерь русских сил.
  
  Каждый день в крепости кто-то умирал. Джунгары уже не предпринимали штурмов, их разьезды только маячили на прибрежных кручах. Крайняя скученность людей на маленьком участке земли, отсутствие свежей пищи, вши, косили людей пострашнее картечи. Мало того, весь снег в крепости напрочь истоптали и изгадили, а ходить за водой к Иртышу или к Преснухе, можно было по ночам, днем ойратские стрелки легко выцеливали водоносов.Не было топлива. Все что можно было сжечь, уже сожгли. Пищу готовили на сухом бурьяне, который добывали из под снега, а уж о бане оставалось только мечтать. Хоронить умерших уже тоже было негде, из почти трехтысячного отряда, к марту оставалось в живых не более восьмисот человек. Казаки, как могли старались добыть свежей пищи. Никифор плел верши, а Гришка Пермяков, по ночам ставил их у промоины. Рыба, таким образом была. Но вот, незадача, соли не было! И в этой ситуации выход был . Уху солили порохом, но от этого жутко маялись животами. Несколько раз посылали гонцов, но их перехватывали джунгары, а утром, головы гонцов подбрасывали к валу. Степка Калинин, несмотря ни на что, не умер, а напротив быстро поправился, и находил себе забаву в том, что с утра до вечера рубился на саблях. Сначала его дрессировал Гришка, а потом он и сам вошел во вкус, и надоедал казакам и офицерам, уговаривая поднатаскать его в фехтовальной премудрости.
  
   Сам Степан высох, стал резок, а страшный рубец, через все лицо, придавал ему прямо-таки разбойничий вид. Становилось все теплее и теплее. Хоть по ночам еще и жал мороз, но днем со стрех начинало капать, и все надеялись, что скоро их выручит Тобольск! Но по настоящему, помощи не предвиделось. Как-то под вечер, Матигоров с Никифором , сидя в землянке , хлебали кипяток. Лучшего не было уже давно. Матигоров, подняв глаза на Байгачева, выдавил из себя:
  - Никешка, гонца готовь. Оба знали, что посылают человека на смерть, но иного выхода не было.
  - Опять впустую казака положим, отозвался Никифор.
  - Новое что сказал, осведомился Матигоров, оба знаем что так , но и иначе не можно.
  - Охти мне, печально сказал Никифор, но тут же, совершенно иным, стальным , командирским тоном, крикнул:
  - Пермяков!
  - Я, поднялся Гришка.
  - Готовься, под утро пойдешь. До Тары дойти надо!
  - Дойдем ,ответствовал тот, и добавил:- Вечно жить не будем, а так, хоть помрем красно. А то, Бог даст, и дойдем!
  Когда зимние звезды над степью, начали бледнеть, Гришка змеей ушел по гребню оврага. По гребню, Гришка ушел потому , что в поле на снегу, был бы виден след, прополз пару часов, а потом, оглядевшись, затрусил рысью по насту, благо тот уже хорошо держал пешего. Но далеко не ушел. Как только, рассвело, из прибрежной балки выскочил калмыцкий разьезд, и в Гришкину грудь уперлась острая пика.
  
  Тобольск. Дворец Сибирского генерал- губернатора князя Гагарина.
  
  
  О том, что с экспедицией Бухольца неладно, стало понятно уже к концу февраля. Давно не было гонцов из Ямышевской, а посланные туда не возвращались, да и после прихода каравана, Бухольц должен был направить Гагарину отчет по всем делам, какие у него могли образоваться. Опять же, и соглядатаи за ним были, а от них- тоже ничего.
  Масла в огонь подбавил и беглый из плена казачий сотник-бурят, который пешком, по зимней степи, дошел до Умревинского острога, где и доложил, что русский отряд блокирован в Ямышевской крепости, а караван с припасами полностью разгромлен джунгарами. Его сразу же отмыли, переодели, и привезли в Тобольск. Да вот только, тем же днем, Гагарин его принять не смог, а коллеги- казаки сотника напоили-накормили, да обстоятельно обо всем расспросили. Ужас положения стал виден воочию. Мало того, эта информация мгновенно стала доступна населению Тобольска и губернии, а ведь не было ни единой семьи, где бы хоть кто-то не ушел либо с Бухольцем, либо с караваном.
  Началось брожение, которое грозило перейти в бунт, или даже в восстание. Посланный из Петербурга генерал-майор Лихарев, уже открыто дерзил Гагарину, и не скрывал, что имеет фискальное поручение, от императора , по проверке деятельности Сибирского генерал-губернатора. Людская же молва, обьяснила действия Гагарина, что -де, хотел князь сокрыть дела свои, вот и послал людишек на смерть. Но , обьективности ради, следует заметить, что хоть и не был князь святым, и крал, как и все воеводы, в то время(да и в наше тоже), только вот, на такие пакости способен не был, и попытался исправить положение , как только мог. Во все пограничные крепости, были посланы казачьи чины из Тобольска, с предписанием, проверить кордонную службу, а самое главное, им было строго-настрого наказано, удержать казачье от бунта. Кроме того, требовалось, с весною, поставить в строй, самые крайние возраста, казаков, и готовить поход на помощь Бухольцу. Трауэрнихт , как немец, получил приказ от Гагарина, направляться в крестьянские деревни, среди населения которых было много переселенцев из Курляндии, с требованием, выставить по рекруту с двух дворов. В случае отказа, предполагалось перепороть всех поголовно, для чего, ему придан был полк татарской кавалерии. Таким образом, чтобы оказать помощь гарнизону Ямышевской, выставлялись последние резервы.
  
Оценка: 8.57*7  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023