ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Осипенко Владимир Васильевич
Мило

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.79*24  Ваша оценка:

[]

Мило

Мы русские. Русские не продают.

(Слова из песни)

  
   Его звали Мило. Стройный, гибкий, русоволосый с сильной проседью, он выглядел моложе своих лет и здорово стоял на воротах. Со своими "цыганами" - почему-то так он называл своих чернявых друзей - уже который раз дерёт нас, футбольную команду Русбата, в дыр-дыр, как школяров. Если бы бомбардиров считали по системе "гол плюс пас" он, безусловно, был бы лучшим, потому что с его пасов, умных и неожиданных, нам и заколотили почти всё! А что он творил в "рамке". С двух метров не пробьёшь!
   А пару лет назад его практически безжизненное тело хорваты отдали жене, чтобы не выла и сама похоронила. После захвата их деревни хорваты всех мужчин-сербов скрутили в три погибели проволокой и побросали в рефрижератор, в котором, отъехав на край деревни, и расстреляли из пулемётов. На глазах у жён и матерей. Когда стали выгружать в наскоро вырытую траншею в овраге, Мило, пробитый единственной пулей в четырёх местах, ещё подавал признаки жизни. Его, залитого своей и чужой кровью, прибежавшая жена накрыла своим телом и не позволила добить. Она, обезумевшая от горя, стала бы ещё одной жертвой, но кто-то из деревенских женщин крикнул:
   - Не трогайте, она русская!
   Хорватский каратель, уже направивший на них автомат, отшатнулся и посмотрел на своего командира.
   - Да чёрт с ней, пусть забирает. Всё одно подохнет, собака...
   Жена - украинка из Киева, но для югославов она была русская. Как же -"профессОрка", учила их детей русскому языку! Когда Мило привёз её в деревню, ему на работе сразу сказали:
   - Не добре. Ты - грузчик, жена - "профессОрка". Будешь помощником начальника производства.
   Он выучился и начальника заменил. Это было тогда. Сейчас надо было выживать.
   Что стоило женщине-чужестранке, оказавшейся в кровавом месиве национальной резни, выходить и поднять на ноги мужа, знала она одна. Да на руках ещё двое малолетних детей. Теперь вот он - Мило - стоит в воротах, из пушки не пробьёшь...
   После матча приглашает к себе домой пообедать. Добротный дом, хорошая мебель из натурального дерева, современная электроника, но не оставляет ощущение какой-то неосновательности, что ли. Может быть, это отсутствие множества мелочей, которые отличают домашнюю комнату от гостиничного номера и чемоданы, которые не спрятаны куда-то в кладовку, а стоят прямо в комнате, под рукой. Дети тоже не по-детски внимательно смотрят на гостей. Кто вы, с чем пожаловали? Потом как бы оттаяли, сказали пару слов по-русски и убежали по своим неотложным делам. Щедрый стол, много разнообразно приготовленного мяса, обжигающая чорба, зелень. Выпили сливовицы, закусили и потекли рассказы - разговоры...
   - Как мы жили до войны! Все праздники вместе. Сначала католическую пасху, потом православную. Потом все вместе мусульманский праздник отмечали. А свадьбы всей деревней три дня гуляли! Нет праздников, есть выходные. В каждой деревне стадион, вы видели, - неспешно рассказывает Мило.
   - Да, уж, поля - Лужники отдыхают, - подтвердил я.
   - Так вот, каждую субботу - спортивные соревнования или футбол. У деревенской команды своя форма, раздевалка и даже свой маленький музей со всеми кубками, таблицами, фотографиями. После футбола все болельщики по разным улицам домой. В каждом дворе жёны накрывают столы - вино, ракия, брынза, паршют (копченое мясо), зелень, фрукты. Виноград гроздьями свисает прямо над столами. Подходят по одному, группами, садятся, обсуждают матч, празднуют, песни поют, переходят от одного дома к другому. Подворья богатые, утопают в зелени. Вино мерили тоннами, ракию (сливовую водку) сотнями литров. Аппарат по её перегонке был оборудован на телеге, кочевал по графику от двора ко двору - общедеревенское достояние. Каждому хозяину было лестно похвалиться именно своим произведением - пришло больше болельщиков, значит, оценили, соответственно и уважение.
   - Видел я ваши деревни. Они похожи на наши элитные посёлки - добротные двух-трёхэтажные дома со всеми удобствами. Что меня поразило - даже подсобные помещения и сараи оборудованы по евростандарту.
   - То так. Мы же пока дом строим, живём в этом сарае, поэтому оборудовали по-людски.
   - Слушай, Мило, это же дорого построить такой дом.
   - Во-первых, государство здорово помогало: участок, коммуникации, стройматериалы, льготные ссуды. Во-вторых, проблем с работой не знали. Югославский паспорт был самый дорогой в мире, позволял в 101 страну ездить безвизово, многие мужчины работали и очень хорошо зарабатывали по всему миру. В-третьих, говорю же, очень дружно жили - соседей просить не надо, чем могли, приходили и помогали...
   - Так чего же вам не хватало? - вырвалось у меня.
   - То не нам, - произнёс Мило, и словно тень набежала на его открытое лицо.
   Я понял всю бестактность своего вопроса, когда жена Мило сделала незаметно для него жест, показывающий, что нужно оставить эту тему. Однако перевести разговор на рыбалку мне не удалось.
   - Так было, - тихо продолжил Мило, - а потом какая-то злая сила стала внушать людям, что никакие мы не югославы, а сербы, словенцы, македонцы, хорваты, албанцы и - что ещё более страшно - что между католиками, православными и мусульманами нет и не может быть ничего общего и что жить нам не то, что в одной деревне, в одном государстве невозможно. Мы сначала читали газеты, слушали агитаторов и смеялись. Потом всем стало не до смеха...
   - Всё, всё! - вновь вмешалась хозяйка. - Мило, заканчивай политинформацию. Здраво, гости дорогие!
   Мы выпили и в тот день больше к этой теме не возвращались.
   Но мне довелось в течение полутора лет жизни и работы на этой израненной земле познавать хронологию, а, главное, методологию югославского конфликта - из самых различных источников, да и на своей шкуре, а позже наблюдал развитие и продолжение конфликта уже из России.
   Не сразу народы Югославии вцепились в глотки друг друга. Сначала стали подниматься из небытия, сниматься с пыльных полок заплесневелые обиды, а если не находились, то культивировались, провоцировались и появлялись новые обиды-претензии. Взращивались они профессионально, кропотливо, тщательно и упорно. И вот уже заурядный бытовой конфликт возведён в ранг межэтнической и религиозной розни. "Свободная пресса" раздувала конфликты до вселенских масштабов. Сначала шли разборки на бытовом уровне, но вот уже пошли в дело припрятанные со времён Второй Мировой стволы. Когда правоохранительные органы перестали справляться, вмешалась армия. Югославская - до развала страны, потом, когда грянул парад суверенитетов, появились другие армии: словенская, хорватская, боснийская, албанская, сербская и просто бандитские. Югославия умылась кровью - особенно там, где границы новых государств прошли по районам компактного проживания других национальностей. Между этими армиями после первой страшной резни и чисток запоздало встали войска ООН, но, как показала практика, они, в основном, оказались фиговым листком, который прикрывает, но не защищает. В одной из, так называемых, Сербских краин, где проживал Мило, в Восточной Славонии (Вуковар) погиб каждый третий житель!!! Белоруссия, пережившая методичное истребление своего населения фашистами в течение трёх лет, потеряла каждого четвёртого! Здесь - в Вуковаре - боевые действия шли пару недель. Чудовищность преступлений не укладывается в голове. Людей расстреливали прямо во дворах, детей топили в колодцах. Уничтожали младенцев и стариков. И делали это не оккупанты, а вчерашние соотечественники. Обезумевшие от голода свиньи пожирали трупы своих хозяев, потому что в живых не осталось никого. Это было в центре Европы в конце 20 века!!! Руки по локоть в крови у всех сторон конфликта, но "цивилизованный мир" виноватыми во всех грехах назначил почему-то православных сербов. Государствообразующую нацию, замечу.
   После этого Сербию "цивилизованно" разбомбили, подорвали экономику, вырвали из её состава исконные территории, осудили и практически уничтожили её лидеров, при этом постоянно обещая членство в Евросоюзе, финансовую и экономическую помощь. До сих пор не дождались... Всё это было сделано при единодушной поддержке "демократических стран".
   Сегодня тот же "цивилизованный мир" так же единодушно осуждает Россию. Да как мы посмели защищать осетин от попыток "молодой грузинской демократии" "облагодетельствовать" этих осетин? Почему российские миротворцы не задрали руки вверх - по примеру своих ООНовских коллег, как посмели выполнять возложенные на них обязательства. Бесноватый Мишико действовал с одобрения техасского друга по лекалам Президента Хорватии Туджмана, а там - в Хорватии - три ООНовских сектора даже не дёрнулись, когда оснащённая и подготовленная немцами хорватская армия пошла вперёд, отдали на заклание местное население, а заодно и тылы сербской армии. Только Русбат, сформированный на базе ВДВ, в четвёртом секторе "упёрся" - и пришлось всё решать миром. Может быть, Саакашвили не знал про четвёртый сектор, про тот самый Вуковар и про роль российских миротворцев? Откуда ему знать, если он даже не знает, как Грузия попала в состав России. Он так надеялся, что поднимутся "бушевские соколы" и разбомбят - по примеру Белграда и Багдада - Москву, тогда бросит Россия абхазов с осетинами на произвол судьбы, и будет ему, "собирателю грузинских земель", аплодировать массовка в Цхинвали и Сухуми. Массовку легко набрать в Тбилиси, а трупы исконных жителей этих земель прикрыть флагами Грузии, Евросоюза, НАТО и США, чего уж там стесняться!
   Не прокатило пока. Кишка у Саакашвили и его супероснащённой армии оказалась тонка. Слава Богу, мы чему-то научились. Югославия для нас - это и урок, и боль, и стыд, и предостережение. Но это только начало. Есть ещё Украина. Это сегодня там, в Лэнгли, ничего нового не выдумали, прут, как на буфет, со старыми лекалами. Вспомнить и разворошить старые мнимые обиды ("голодомор"), подогреть новые противоречия (Крым - Черноморский флот), помахать конфеткой перед носом (НАТО-Евросоюз), посадить при помощи цветной революции своего бесноватого-прокажённого и раздувать, раздувать... Уже украинские наёмники отметились в Чечне, есть серьёзные подозрения, что именно их расчёты сбивали наши самолёты в Грузии. Не дай Бог, им удастся нас столкнуть. Давайте помнить, что мы не нация дураков и пьяниц, или потребителей, как нам внушают чужие и свои проданные каналы, а единый славянский народ творцов и первопроходцев, тружеников и учёных, поэтов и воинов. Наши предки создали великую страну, в ней есть место всем народам и вероисповеданиям.
   И не американцам - последним рабовладельцам 19 века, уничтожителям коренного населения Америки - учить нас, как надо жить! У нас хватит ума не поддаться, не сорваться, не втянуться в братоубийственную войну. Хватило же у Мило...
   Он не поехал на Украину, куда звала жена, не влился в потоки беженцев и не перебрался в Сербию, он остался на родине и... пошёл на встречу выпускников. В хорватском городе Осиек в хорватскую школу. Его не без оснований считали убитым. Кто-то из одноклассников даже присутствовал в форме хорватской армии, когда его грузили в рефрижератор. В классе царила возбуждённо-радостная обстановка, которая присуща школярам всех времён и народов, через многие годы собирающимся вместе. Шуточки про животики и лысины...Радостный визг при виде каждого входящего. И только когда, прихрамывая, вошёл Мило, воцарилось гробовое молчание. Улыбка ещё застыла на лице учительницы, но слова застряли в горле. Никто из присутствующих не посмел посмотреть ему в глаза пока он шёл на своё место.
   - А вот и Мило... Мы рады видеть его... живым,- выдавила из себя учительница.
   Никто не проронил ни слова. Неловкая пауза затянулась. Тогда Мило встал и как ученик при вызове к доске подошёл к учительнице.
   - Да, уж простите меня, так получилось, что живой. Вижу, что своим присутствием могу дискредитировать наш класс, поэтому не буду задерживаться. Прошу только вас, - обратился он к учительнице, - принять от меня этот золотой крестик. В знак искренней признательности за то, что вы учили нас добру, дружбе, уважению и любви. Ведь ничего в жизни нет более важного и ценного для человека, правда?
   Положил цепочку с крестом на стол и вышел. Он не сказал - и я не знаю, что было в классе после его ухода, но не сомневаюсь, что задумались все. Ведь в классе было много пустых парт. И не потому, что кто-то не хотел прийти. Давайте и мы думать, пока не поздно.
  

***

   Мило меня поразил ещё не раз. В ряду комиссий, проверок, дипломатических визитов, набегов союзников и журналистов, выступлений артистов и ансамблей занесло как-то к нам в Клису духовный православный хор. Пятеро батюшек во главе с владыкой Саввой. Конечно, у него звание было пошире и торжественней, но боюсь напутать, поэтому, никому не в обиду, маленько сокращу. Я был занят командирской рутиной и на концерте, который они давали бойцам, отсутствовал. С гостями удалось пообщаться только за ужином.
   В практически пустой офицерской столовой, ведя неспешные беседы, мы с заместителями наслаждались обществом в высшей степени неординарных и умных людей. Зашёл разговор о концерте, и тут неожиданно для гостей выяснилось, что я на нём не был и не слышал "Землянку".
   - Благословите, владыка, - обратился один из святых отцов к Савве, - споём командиру.
   Когда они запели, в подсобках столовой прекратился всякий шум. Простые и знакомые слова в исполнении этих людей, кажется, проникали прямо в душу. У меня ком подкатил к горлу. Стало понятно, почему хор зовётся "духовный". Они же, видя наше состояние, продолжили петь, потрясая, волнуя и умиротворяя.
   В это время из всех подсобных помещений вышли и замерли поодаль в оцепенении наши повара из местных жителей, которыми командовал Мило. У них у всех в глазах стояли слёзы. Я пригласил взять стулья и подсесть к нашему столу. Стесняясь своего рабочего вида, они всё же подсели, а батюшки в их честь исполнили что-то на старо-сербском. К нашему изумлению Мило и его команда, как один подхватили песню и, нисколько не нарушая ритм и мелодию произведения, наоборот, добавляя краски и энергетику, довели её до конца. Я заметил, что в столовой незаметно появилось много офицеров. Они делали вид, что опоздали на ужин, но сидя за столами вокруг не ели, а наслаждались импровизированным концертом.
   Вот здесь-то и попросил слово Мило. Но он не стал ничего говорить, а запел песню черногорских партизан. Это была наша "Вставай страна огромная"... только в сербском варианте. Теперь потрясёнными выглядели и наши гости. Несколько минут стояла тишина. Потом батюшки спросили у Мило про музыкальное образование и попросили записать слова.
   - А можно ещё раз послушать, - попросил руководитель хора и Мило запел вновь.
   Я смотрел на этого человека и восхищался его мужеством, стойкостью и многочисленными талантами. А через него я восхищался простым, трудолюбивым и многострадальным сербским народом, его жизнелюбием,
   трепетным отношением к православной вере, к своим и чужим святыням.
   По рекомендации того же Мило довелось мне побывать в русской церкви, построенной в Белграде на русской земле. Той самой земле, насыпанной из платков первых русских эмигрантов. На ней была поставлена белая церковка Святой Троицы, где живёт и служит уже в третьем поколении отец Виталий. Укрытая в зелени, прямо под стенами величественного собора святого Марка, церковка выглядит маленькой, но чистенькой с запахом ладана и свежей краски. Низкий свод, неброские иконы, горящие в полумраке свечи, гробница барона Врангеля, которую увековечил в своей картине академик Богданов-Бельский. По определению отца Виталия, здесь живёт русский дух. Не случайно генерал Пётр Врангель, скоропостижно скончавшийся в Брюсселе, завещал похоронить себя в русской или в дружественной славянской земле.
   При церкви в одной небольшой комнатке, куда нас пригласил отец Виталий, миниатюрный музей. Память тем, кто высыпал из платков заветную землю, кто по крохам собирал деньги на строительство, кто дарил иконы и приходил сюда помолиться Богу. Две вещи из того музея мне особенно запомнились. Более того, я просто был тронут до глубины души, когда осознал, ЧТО я вижу. Восхищение, гордость, жалость и ... вина волной захлестнули меня. Там висел мундир русского кавалерийского генерала. Небольшой такой, выгоревший на солнце, в нескольких местах аккуратно заштопанный. Даже, по-моему, без наград, но на рукаве во всю длину нашивки за ранения. Я насчитал полтора десятка! Половина - тяжёлых. В скольких сражениях побывал его хозяин, сколько же довелось ему пролить своей крови!! Я считал себя не канцелярской крысой, но этот мундир посрамил меня до мозга костей. Кто воевал и видел кровь не только при сдаче анализов, тот поймёт. Не знаю, что произошло, но мне захотелось прикоснуться к мундиру, как к священной реликвии, приложить руку к фуражке и отдать честь памяти незнакомого русского ВОИНА. Оглянулся и, встретился глазами с сопровождавшим меня атташе, устыдился своих чувств, отошёл к другому стенду.
   Второй экспонат была обыкновенная пуля. Сбоку аккуратно припаяна проволочка. На первый взгляд не самая лучшая поделка, которые от нечего делать мастерят бойцы из патронов. Внешне ничего примечательного. Оказалось, что это брошь, которую полковые дамы одевали на платья по торжественным случаям и ценили выше драгоценностей. Эти пули были извлечены из тел их мужей! Дамы с такой брошью приобретали в обществе немалый авторитет и пользовались всеобщим уважением, носили это украшение с достоинством и гордостью. Этим они подчёркивали, что полностью разделяют боль своих мужей, что гордятся их мужеством, доблестью и верностью долгу. Это как-то логично вписывалось в то, что шли они за своими мужьями и в ссылку, и на каторгу, и в эмиграцию. Становилось понятно, почему не достигшие совершеннолетия молодые отпрыски знаменитых дворянских фамилий рвались в бой, почему даже дочери императора в качестве санитарок дежурили в военных госпиталях, почему боевые награды, полученные при защите Отечества, ценились и хранились в семьях как реликвии. Только не понятно, почему ничего подобного я не видел на Родине. Который раз, "разрушив всё до основанья" мы не удосужились создать что-то новое, равновеликое уничтоженному. Или права была одна народная избранница уездного пошиба, которая при попытке организовать подростковый патриотический клуб бросила мне:
   - Не надо заниматься милитаризацией детей в нашем муниципалитете. Понадобиться воевать, мы таджиков наймём.
   Ага, так они и разбежались. Как и наши нынешние призывники. Хоть год, хоть два служить всё одно, десятками тысяч бегут от военкоматов, как от чумы.
   Как же нам сейчас не хватает качеств наших предков!!! Подонки грабят церкви и беззащитных стариков, уносят святые иконы и фронтовые награды. Десятикратно большие подонки покупают у них эти реликвии, открыто перепродают или коллекционируют, так сказать, чужую веру и мужество. Ещё большие негодяи при власти закрывают на это глаза и не считают нужным наказать подлецов и защитить свою историю, свой народ, своих героев. Не хочу слышать, такие, мол, времена! Не верю, что "честь и достоинство" стали для нас атавизмом и превратились в пустые слова. Чем же, если не этим, мы отличаемся от скота? Почему эфир только у потомственных проституток и гламурных пустомель. Почему из дня в день насаждается низость, разврат и порок, как откровение Божье нам подаётся новость, кто из тусни, во что вчера был одет и с кем переспал. Почему попытки заикнуться о роли русского народа в мировой истории нарываются на такой вой, что только уши затыкай. Как Гордон и кампания набросились на сатирика Задорнова только за то, что тот, пусть с научной точки зрения небесспорно, но популярно попытался показать корни русского языка, дал возможность погордиться нашей историей. Не сметь! - командует несостоявшийся актёр с американским паспортом, подвизавшийся на Первом российском канале изображать из себя Дон Кихота, как это отвратительно гордиться своей историей!!! Лучше посыпать голову пеплом и раскаяться, перед кем-нибудь, ещё в каком-то грехе. Например, повиниться перед грузинами...
   В последнее время я часто вспоминаю Мило. Благодарен ему за многое, но особо - за урок терпимости и любви к России. Мне долгие годы было стыдно за наших руководителей, когда они с лёгкостью раздавали исконно русские земли и города, когда с их молчаливого согласия рвали Югославию на куски, когда бомбили Белград, когда судили Милошевича. Но я помню, с какой уверенностью говорил Мило: "Придёт время, и весь мир будет слушать и делать, что скажет Россия! Мы, сербы, верим и молимся за Россию". Неужели пришло время, и мы перестали продавать своих братьев?
  
Оценка: 7.79*24  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023