ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Осипенко Владимир Васильевич
Уникум с позывным Бес 2

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
 Ваша оценка:
  
  - Павлов, твою мать, я же приказал - никаких вылетов! - устремил поток красноречия комдив на КэПа, - ты знаешь кого сбил?! Самого Хартинга! Густава Хартинга! Только привезли... Говорит 104 победы в воздухе! Он, сука, целую дивизию сбил! Врёт, наверное, собака! Он поражён и восхищён. Называет фамилии ещё двух сбитых, но я их не знаю. Хочет, видите ли, с русским асом познакомиться, который их расстрелял в воздухе! Обойдётся! Много чести! Ну, чертяка, у тебя же одного сбитого до героя не хватало, а ты сразу троих! Сегодня же отправлю представление... У меня командующий армией на проводе, потом договорим...
   Когда в телефоне послышался отбой, майор Павлов положит трубку и задумался. Крепко задумался.
  - Я всё слышал, - сказал неизвестно откуда взявшийся замполит. - Одно дело - ты вылетел обкатать свой борт, совсем другое, когда механик угнал. Даже не механик... Тут и политико-моральное состояние, и служба войск, и организация полётов - всё в полной жопе. Под трибунал не отдадут, а с должности слетишь. Подумай, командир.
  - Что ты предлагаешь?
  - Сам знаешь. Бессонова заткну, не пикнет, не переживай. С ним сейчас Мыртов работает.
  - Вот за Беса я как раз меньше всего переживаю. Он первый предложил мне именно такой выход.
  - Ну и прекрасно. А с комэсками я поговорю, пусть молодёжи языки укоротят.
  - Заодно и мою совесть укороти, - зло бросил Павлов. - Мы с тобой - офицеры, поговаривают скоро погоны вернут, не знаешь для чего? Я думаю, чтобы гордились, помнили и продолжали лучшие традиции русского офицерства. А те за потерянную честь пулю в лоб себе пускали. Неужели не читал? Бес летать мечтает... Таких стервятников приземлил... Ты хоть понимаешь, что это за лётчик! - потом, словно очнувшись, - Чего Мыртову от него надо?
  - Так самолёт угнал...
  - Где они?
  - Мыртов поспрошает и отпустит. Заодно холоду в штаны напустит, чтобы не лез, куда не надо и пасть заткнул.
  - Андрей Семёнович, ты же сам лётчик. Недавно "душой солдата" стал. Неужели ты его не понимаешь?
  - Командир, эНШа вчера доводил приказ о повышении бдительности и всё такое... А тут, как ни крути налицо самоуправство.
  - Ладно. Лично разберусь. Вы с Мыртовом Беса не трогайте. А потом, поверь на слово, мы ещё будем гордиться, что служили с ним в одном полку.
  Вбежал дежурный и доложил:
  - Комдив запрашивает разрешения на посадку.
  Командир полка с замполитом пошли встречать.
  ***
  - Как не ты? - комдив удивлённо уставился на Павлова. - Тогда, кто? Лукин, Мелешко?
  - Есть у меня один уникум. Он даже не лётчик по штату. Механик. Умоляет разрешить летать, а у него ни одного документа.
  - Умеешь ты, Павлов, праздник испортить. Я ему Героя и заначенный под особый случай "Арарат", а он мне "не я"! Вспомни, когда ты мне про три сбитых "мессера" докладывал? Не про три потерянных, а три сбитых твоим полком? Не помнишь? И я не помню... Покажешь?
  - Что?
  - Не что, а кого. Я про уникум.
  - Андрей Семёнович, - повернулся командир полка к замполиту, - приведи сюда Бессонова.
  - Не, я тебя понимаю, потери большие, молодняк - зелёный, но не механиков же сажать в истребители. Хотя, если у тебя все механики такие...
  - Не все. Врать не буду...
  Командир не успел закончить фразу в дверь постучали. В проёме показался старшина Хренов в своём замызганом комбезе и белыми от пыли сапожищах.
  - Разрешите войти, товарищ полковник?
  - О Хренов, здорово.
  Комдив встал навстречу и протянул руку своему бывшему механику.
  - Проходи, рад видеть. Чего грустный такой, хата сгорела?
  - Я виноват. Судите меня за самоуправство, а Бессонова отпустите, - казалось ещё чуть-чуть и здоровенный мужик заплачет.
  - Так, Михалыч, успокойся, присядь. Говори, что случилось.
  - Мыртов разбил Бессонову нос и посадил в подпол, типа гауптвахту, охрану выставил. Ждёт, когда за ним опергруппа приедет. Уже настучал... Нельзя Беса в особый отдел. Не за что. Я виноват и спрашивайте с меня.
  - Будет за что, спросим... Где эта гауптвахта? Пошли...
  ***
   Близоруко щурясь после тёмного подвала, Бессонов разглядел командира полка и незнакомого полковника рядом. Вид у него был, мягко говоря, не очень. Разбитые губы, гематома под глазом и распухший нос без лишних слов показали, как прошёл первый допрос. Одёрнул гимнастёрку, на которой запеклась каплями кровь, и застегнул верхнюю пуговицу. За их спинами мялся Мыртов, в углу за столом, опустив голову, сидел Хренов. Ничего хорошего для себя от этой встречи не ждал. Замялся в нерешительности. Полковник первый нарушил неловкую тишину:
  - Что молчишь, уникум?
  - С вашего позволения, Бессонов Павел Григорьевич. Извините, что в таком виде...
  - С вашим видом разберёмся позже, - полковник оглянулся на оперуполномоченного и неожиданно перешёл на вы, - Скажите, как вам удалось сбить трёх фрицев за один вылет.
  - Боялся, что больше не дадут, поэтому оторвался от души.
  - Нормальный ход! Он ещё и юморит!
  - Простите, я вас не знаю... В смысле рассказывать, как лётчику или прокурору?
  - Перед тобой, Бессонов, комдив. Выключай дурака и говори по-человечески, - вмешался командир полка.
  - Простите, товарищ комдив,- Бессонов щёлкнул каблуками боднул головой. - Виноват, но...
  - Что ещё, - начал терять терпение майор Павлов.
  - Наш разговор был бы гораздо продуктивней, если бы товарищ оперуполномоченный подождал за дверью.
  Комдив повернулся к Мыртову.
  - Иди, доложи подполковнику Васильеву, что выезд опергруппы отменяется... Ну, присаживайтесь товарищ Бессонов.
  Бес сел поближе к Хренову, тот шепнул:
  - Говори, как на духу. Им можно...
  - Тогда так. Очень хотел показать старшине, что умею не только гайки крутить. Уговорил. У меня лётный стаж больше, чем многим нашим пилотам лет. И боевой опыт тоже. Первая мировая, Испания, Китай... 16 освоенных самолётов. Боевые вылеты не считал, а сбитых лично на сегодня 43. Первый на Фармане в октябре 14 года из нагана прострелил голову наглому Фрицу, последние сегодня. Не скажу, что легко, вернулся весь в мыле, но ЯК-1Б - это сказка, а не самолёт! Не бить на нём немцев - грешно! Детали не спрашивайте, чтобы зря не попасть под раздачу, но знайте - никогда и ничего я не делал во вред своей родине.
  - Офицер?
  - Да.
  - Почему не в Красной Армии?
  - Когда наши бывшие дворовые убили отца и пошли на маму и сестру с вилами, пришлось двоих пристрелить. Потом долго бегали по пылающему югу. Сумел вывезти их в Париж. Эмиграция, будь она проклята.
  - А как здесь оказался?
  -Коротко? Я с фашистами познакомился в Испании. Оккупацию Франции застал в Марселе. Когда Гитлер попёр на Россию, я на пароход и в Турцию, потом Тегеран. Уговаривал наших, взять с собой, но нарвался на брата Мыртова. В смысле такого же. Арестовали, подопрашивали и выпустили ещё краше, чем сегодня. Нашёл контрабандистов, обещали переправить, но ограбили и продали, ...плен, ...зиндан. Полгода ломали, чтоб веру сменил. Когда уже колени опухли и ходить не мог, отпустили, чтобы отполз и сдох где-нибудь в канаве. А я пополз к границе. Без документов и денег. Только здесь узнал, что Фриц уже на Дону. Остальное вы знаете...
  - Звания? Награды?
  - Французские, испанские и китайские не считаю. От Родины получил три Георгия и звание штабс-капитана.
  - Почему сразу не рассказал?
  - Кому? Мыртову? Хватит насиделся в яме, летать хочу. Фашистов бить хочу. Сегодня я глубоко удовлетворён, если завтра расстреляют, умру спокойно - что успел, сделал. Извините за пафос.
  Воцарилась неловкая пауза. Свалившаяся информация требовала анализа. Только Хренов приободрился и под столом показал Бессонову большой палец. Тишину нарушил комдив:
  - Павел Григорьевич, я правильно назвал? Вы сами как видите своё место в полку?
  - Я уже просил командира взять ведомым... Хоть рядовым, хоть без звания. Буду летать куда и когда угодно. Личный счёт, награды, звания по боку. Только доверьте. Выгоните, пойду к штурмовикам проситься в стрелки. Я самолёт и оружие чувствую на уровне рефлексов. Не знаю как, но это есть.
  - Густав Хартинг сегодня подтвердил...
  - А вы его откуда знаете?
  - Интересно девки пляшут! Ты же сам его сегодня завалил!
  - Хартинга!?
  - Вы что, знакомы?
  - Третий раз пересеклись и всё для него неудачно. А так, я знаю, он лётчик неплохой. В десятке лучших асов люфтваффе. Железный крест с дубовыми листьями - это наш дважды Герой!
  - Кстати о наградах. КэПа я уже представил. Он и без этого заслужил. Не сегодня-завтра норму выполнит. А вас, отважные голуби мои, награжу лично. Где мой порученец?
   В комнату зашёл ладный сержант с рюкзаком и ППШ.
  - Я здесь, товарищ комдив.
  - Доставай медали "За отвагу". Иди сюда Хренов. Держи. Заслужил. Завтра командир перед строем повторит процедуру.
  - Служу трудовому народу, - отчеканил Хренов.
  - И вам, Пал Григорьевич, медаль "За отвагу". Думаю, не последняя...
  - Не надо медали, разрешите летать. Хотя бы ещё один раз.
  - Повторяю: рядовой Бессонов награждён медалью "За отвагу". Потрудитесь получить...
  - Служу России.
  - Не по уставу, но хрен с тобой! Я не про тебя Михалыч, успокойся.
  Полковник вздохнул с облегчением и повернулся к порученцу:
  - Сидоренко, у тебя в рюкзаке больше ничего нет?
  - Обижаете, товарищ комдив.
  Сержант споро достал и поставил на стол бутылку "Арарата", шмат сала, луковицу и буханку хлеба. Моментально выхватил финку и с мастерством повара ресторана "Эрмитаж" нашинковал закуску. Как из воздуха на столе материализовались четыре кружки.
  - Чего уставились? Не знаете, как награды обмывать? Павлов, помоги.
  КэП вынул из коробок медали и положил на дно кружек. Открыл бутылку и налил по полкружки каждому. Комдив поднял свою и уставился на старшину:
  - Начинай, Михалыч.
  - Что?
  - Всё-то вас учить надо, пиджаки.
  - Позвольте мне, - подал голос Бессонов. На него с интересом уставились все присутствующие.
  - Валяй, - позволил полковник.
  Бессонов встал, грудь колесом, плечи развёрнуты, двумя пальцами взял кружку, локоть на уровне плеча:
  - Господа..., простите, товарищи офицеры и старшины, рядовой Бессонов, представляюсь по случаю награждения медалью "За отвагу", - опрокинул кружку и тремя большими глотками выпил содержимое. Медаль осталась в зубах. Стряхнул её и отдал старшине. Тот вначале не понял, но комдив глазами показал, что нужно делать, и Хренов застегнул медаль на гимнастёрке Бессонова.
  Старшине не требовалось показывать дважды и вот уже командир полка пристегнул медаль прямо на робу, после чего сказал:
  - Мне пока рано представляться, но я горд, что в полку имею таких бойцов. За вас!
  - Я тоже рад и горд, что у тебя, Павлов, появился такой лётчик! За тебя, моя нянька, за тебя Пал Григорьевич, и смотри, чтобы взлётов и посадок и тебя было ровно одинаково. Лично проверю!
  ***
  Ночь уже полностью вошла свои права, когда два выпивших военных вышли из хаты опер уполномоченного полка. Молча дошли до техзоны. Вдруг Хренов, как гончая на охоте, почуяв птицу, замер и поднял указательный палец вверх:
  - Стой, кто идёт! Стой, стрелять буду!!
  - Я и так стою, чего пугаешь, товарищ старшина? - отозвался женский голос.
  - Шурка, ты? - удивился Хренов. - Что надо в такую пору?
  - Ничего мне не надо. Пирожки вам принесла.
  - Вот, Бес, - женщина! Если бы не внуки, я бы за неё любого порвал. Большое тебе, Шура, рабоче-крестьянское, спасибо. Только скажи, за что нам - убогим - такая честь выпала?
  - Так лётчики в столовый праздновали три сбитых, а сбили, говорят, - вы. Девочки ко мне: отнеси... Ну я, вот...
  - Добрый вечер, Александра Васильевна, - впервые подал голос Бессонов. - Извините за вид. Очень мило с вашей стороны...
  Хренов довольно бесцеремонно забрал из рук поварихи платок с пирожками, толкнул плечом дверь и пробурчал:
  - Сама бы ты не догадалась...
  - Искренне благодарю вас за внимание, заговорил, Бессонов, но женщина не дала договорить:
  - Я не знала, что это вы. Никто не знал. Но после наркомовских за столом лётчики "Бес да Бес", потом стоя опять за него. Как узнала, что это ваш позывной, так стало приятно, как будто это меня хвалят. Схватила, что под руку попало и сюда, - одним духом проговорила Шура. - Хотела убедиться, что цел, здоров... А что это у вас с губой?
  - Поскользнулся, Александра Васильевна.
  Она протянула руку и коснулась щеки. Бессонов неуклюже отстранился.
  - Не бойся, Бес, не укушу, - рассмеялась Шурка. - Только знай, что я пирожки в землянку ещё никому не носила.
  С этими словами она сорвалась с места и растворилась в темноте.
  - Ну и придурок ты, штабс, - проговорил Хренов с набитым ртом, когда Бессонов зашёл в палатку. - За Шуркой кто только не бегал, а она лишь посмеивалась. Сегодня к тебе сама пришла, а ты даже не удосужился проводить. Не нравится или ты не мужик?
  - Не заводись, Алексей Михайлович. В том-то и дело, что нравится. Не могу своим необдуманным поступком скомпрометировать девушку...
  - Я же говорю - дурак, ваш благородь... Да она мечтает, чтобы ты её, как говоришь, ском-про-мен-ти-ро-вал.
  Хренов завалился на кровать и как бы сам с собой заговорил, глядя в потолок:
  - Вот женщина на фронте... Конечно, лучше бы сидели дома, но как без них... Молодые, не целованные лезут в самое пекло... Опять же дело молодое... Иная только заговори и за руку возьми... Иная из жалости приласкает... Шурка - нет! Такие как она пока не полюбят, к руке прикоснуться не дадут... Эти настоящие...
  Старшина замолк, но вскоре его раскатистый храп вновь наполнил землянку.
  
  ***
   На следующий день у Бессонова появилась лётная книжка и удостоверение личности. Просил наган, выдали ТТ. Его занесли в полковую книгу и поставили на все виды довольствия. Но жил и питался он по-прежнему со старшиной и другими техниками. Лётчики звали к себе, но он был непреклонен. Полковые всезнайки разделились пополам: одни намекали на белую кость, другие на неразделённую любовь, мол Шурка - официантка, красавица и хохотушка, уж больно донимала Бессонова ещё в бытность помощника при кухне. Он её боится. А всем известно, если боится, значит любит. Это поварихи и укладчицы парашютов приговорили окончательно и бесповоротно.
  Из техзоны Бессонов вышел только на постановку задачи. На прикрытие переправ выходила первая эскадрилья в составе 6 ЯК-1Б. Одного заболевшего лётчика и подменил Бес.
  - Пойдёшь с Лукиным. Смотри, не потеряйся...
  - Есть, товарищ командир, не потеряться, - ответил Бессонов, но по глазам было видно, что хотел сказать совершенно другое.
  "По самолётам!!" "От винта!!!" Взлетели, ушли. До завязки боя в эфире тишина. Прошло полчаса. Майор Павлов мерил КаПэ по диагонали и смолил одну папиросу за другой. Вдруг эфир ожил.
  - На подходе "лаптёжники"! Работаем по головному, заходим от солнца! Делай как я... Внимание! Слева выше 500 8 "худых"... Расходятся... Муха, Слива - продолжайте по лаптям! Бес, атакуем худых...
  А дальше радиообмен боя с криком, матом, звуком очередей... Командир полка не выдержал:
  - Вторая, по самолётам. Взлёт по ракете!
  Комэск-2 Мелешко выскочил с КаПэ.
  - В какофонии боя чётко послышались слова Лукина: "Горит желтоносый"! Уходи, Бес! Слева! Слева!!
  - Вижу, пусть попробует... Мазила... Проскочил... Он перед тобой, работай, командир! А теперь я подправлю... ПКБэСНБэ!!!
   И опять Лукин:
  - Отвернули "Лаптёжники"! В круг! Хлопцы в круг! Где Мухамедов? Муха отзовись! Муха!!!
  - Муха здэс... Бак пробил... Попробую дотянуть...
  Опять Лукин:
  - Куда, Бес?! Ах ты, сука!
  Короткая очередь... И опять:
  - ПКБэСНБэ!!!
  Эфир затих. Это вышел комдив:
  - Я "Коршун", спасибо, от пехоты. Молодцы, соколики! Домой!
  - Есть домой! - ответил Лукин. Бес, ты где?
  - Я с Мухой, командир. Прикрою...
  - Давай. Остальные, за мной.
  Эфир замолк. КэП вздохнул, дал отбой второй и свалился на стул. Вскоре послышались звуки моторов, вернулась первая. Пока четыре. На КаПэ вбежал Мыртов:
  - Беса нет!
  - Знаю, - ответил командир, - он Мухамедова сопровождает, не волнуйся скоро будет!
  Зашёл красный и мокрый Лукин, приложил руку к фуражке:
  - Товарищ майор...
   Однако командир махнул рукой и показал на стул рядом.
  - Садись, Вить. Давай, закуривай. Помолчи...
  Наконец послышался ещё звук моторов, села ещё одна пара. Командир посмотрел на руководителя полётов, тот показал большой палец.
  - А вот теперь докладывай, горячий ты мой!
  - Один лапоть, три худых!!! Главное и сами и переправа целы! "Коршун" спасибо сказал.
  - Я слышал. Как Бес?
  - Я про него и хотел. Но у меня нет слов. Я мазал, а он у меня практически между ушами добивал. Очереди короткие и прямо в фонарь. Не вру. Ни один не выпрыгнул, а я чуть не обосрался. Да это что? Как он увидел Фрица, который Муху хотел добить? Я своих считаю, а он срывается в вертикаль и загасил его метрах в 300 от Мухи... Реально, Бес!
  - Пойдём, послушаем, что твои орлы скажут.
  Окружённые другими пилотами вернувшиеся из боя эмоционально что-то рассказывали, резали воздух ладонями, мелкими шажками крутились вокруг собственной оси. Увидев командира полка, изобразили что-то приблизительно похожее на строй, замолкли. На левом фланге занял своё место Бессонов.
  - Ну, орёлики, докладывайте.
  - Комдив сказал, что мы "соколики", - подал голос самый молодой лётчик эскадрильи младший лейтенант Давлетшин, чернявый крепыш с чёрными как смоль вьющимися волосами. Позывной - Гамлет.
  - Так кто завалил лаптёжника, соколики?
  - Лэйтэнант Мухамэдов, товарыш командыр. На выходе сам попал под очеред сосэда. Бак пробил шакал...
  - А ты Гамлет?
  - Я тоже попал, ...наверное. Думаю, упадёт... потом. Я бы добил, но они сразу отвернули и домой. Приказа догонять не было.
   По строю покатился смех.
  - Ты бы дал, если бы он тебя догнал...
  - А вы что скажете, Бессонов?
  - Прикрывал комэска. Наблюдал, как он сбил двух "мессеров". Потом с разрешения командира прикрыл лейтенанта Мухамедова. Не потерялся. Благодарю за доверие.
  - Зачэм молчыш. Нэхорошо. Я Фрыца замэтил, когда он уже задымыл... Спасыбо, вэк не забуду...
  - Я же сказал - прикрыл!
  Командир полка внимательно вглядывался в лицо Беса. Тот был чем-то недоволен, но спокоен, словно вышел из столовой, а не вернулся из кровавой мясорубки.
  - Тут мне комэск немного по-другому доложил. Говорит, ты завалил и два других.
  - Нет. Сбивал командир... Я только для верности - контрольный по кабине...
  - А что ты там орал НКБэ...
  - Извините... Дурная привычка. Пустое.
  - А недоволен чем?
  - Чему радоваться?
  - Задачу выполнили, все целы. Что ещё для счастья надо?
  - Извините, но я не понимаю, почему мы их отпустили. Из 12 Юнкерсов 11 вернулось на базу... Сейчас заправятся, кофе попьют опять понесут свои бомбы на голову пехоте, а мы будем радоваться, что целы?
  В строю и вокруг прекратились смешки, все внимательно слушали Беса.
  - Мы истребительный полк? - продолжил негромко Бессонов. - Если так, то должны истреблять! Увидел - уничтожь! Любой ценой. Хоть ценой жизни. Ни один не должен уйти!
  - А как же прикрытие, - не мог угомониться Гамлет.
  - Не более, чем отвлекающий фактор. Собака лает, караван идёт! Бомбёров приземлили, тогда и с "худыми" можно в догонялки поиграть. А так - увидел - уничтожь! И никак по-другому! Извините за резкость.
  - Легко сказать... "отвлекающий фактор" срежет, не успеешь "мяу" сказать, - засмеялся кто-то из молодых лётчиков.
  - А ты не подставляйся и не мажь, истребитель...
  Вмешался КэП:
  - Брэк! Всем отдыхать. Няньки, через полчаса - готовность номер раз. Бессонов ко мне. Разойдись, - повернулся к Бесу, - Я смотрю, в тебе агитатор умер. Во загнул, - сказал командир, закуривая папиросу.
  - Я не загибал, товарищ командир. Будь моя воля, ни один бы не ушёл...
  - Не горячись, Пал Григорьевич. Ты по себе орёликов не суди. Вернулись и на том спасибо. Надеюсь и с твоей помощью окрепнут, станут на крыло и обязательно всю эту нечисть приземлим.
  - В этом-то я не сомневаюсь. Вопрос: когда и какой ценой. - Бессонов вдруг сменил тему. - Товарищ командир, есть предложение.
  - Нет возражений! Только вечером...
  - Я не об этом. А вы не хотите отбить охоту у фрицев делать засаду у нашего аэродрома?
  - Думал, но как?
  - Контрзасада!
  - Не понял.
  - Вы поле за Курделёвкой видели? Сажаем там дежурную пару. Там лесок, можно спрятаться. Вокруг аэродрома наблюдателей с биноклями. Заметят кого, сигнал в Курделёвку. Фрицы за нашей полосой наблюдают, а тут - сюрприз! И не сухие и без боеприпасов, а очень даже жаждущие потанцевать...
  - А что? Вариант... Надо обмозговать...
  - Я сам готов. Дайте мне Гамлета. Заодно и обкатаю.
  - Пал Григорьевич, ты прямо на ходу подмётки режешь... Не будет большой задачи от комдива, сделаем. Завтра. А сегодня вечером не забудь в столовую, - командир потушил папиросу и внимательно посмотрел в лицо Бессонова. - Или ты действительно Шурку боишься?
  - Товарищ командир, прошу...
  - И слушать не хочу! А то у меня возникает ощущение, что вы, штабс-капитан, нами брезгуете.
  - Не логично. С технарями не брезгую, а с лётчиками - да? И про Александру Васильевну вы напрасно...
  - Ну так скажи!
  - Вы сами мне напомнили моё звание. Оно для меня не только гордость, но и обязанность. Честь дворянина и офицера меня обязывает получить сатисфакцию с человека прежде, чем сесть с ним за один стол. Поэтому, извините.
  - Ну что ты будешь делать? Морду набить - не вариант. Плюнь ему в харю и всех делов! - Командир глянул на опустившего голову Беса. - Давай так. Я гарантирую, что Мыртова за столом не будет. Придёшь?
  - Приду. Только пригласите, пожалуйста, и Хренова.
  - С удовольствием.
  Бессонов пожал протянутую руку командира и, обходя группу всё ещё толпящихся лётчиков, поспешил в сторону тех зоны. Когда он подходил к своему самолёту, там крутилось несколько механиков и Хренов. Тот дурным голосом прокричал "Смирно!" и грозно топая сапожищами пошёл навстречу. Бес прервал концерт неожиданно обняв старшину и прошептав на ухо:
  - Спасибо, дорогой, Алексей Михайлович.
  Когда тот отстранился, то увидел у всегда выдержанного и сухого друга в глазах слёзы.
  - Ты чего, Пал Григорьевич?
  - Извини... Накатило... Просто я сегодня счастлив...
 Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023