Зима на Волге ещё не наступила. Истребители наглухо прикованы к земле. После затяжных осенних дождей земля превратилась в малопроходимое болото, насыпная взлётная полоса набралась влаги и не "держала" Яки при посадке. Взлететь и сесть можно было только пару часов под утро, когда за ночь хоть немного подмораживало. Бессонов прибыл в полк, когда ещё толком не рассвело. За ним сели ещё три Яка, которые яркими пятнами выделялись на фоне пожухлой, местами заметенной позёмкой травы. "Надо передать на завод, чтобы изменили цвет краски" подумал экс испытатель, откинул фонарь и огляделся вокруг. Заранее о прилёте не предупреждал, запросил посадку лишь при подходе, поэтому отсутствие встречающих воспринял как должное. Хотя технари зашевелились первыми, подошли и сразу уставились на эмблему. Смеялись, цокали языками от восхищения. Только после этого обратили внимание на Бессонова, помогли снять парашют и скупо выразили радость:
- С прибытием, Пал Григорьевич...
Тот с удовольствием пожимал протянутые руки и через головы нянек кого-то искал. Нехороший холодок опустился вниз живота. Старшина Охрименко поймал взгляд и пробурчал:
- Нэ шукайте. Хрэнов нэдилю из землянкы нэ выходыть.
- Заболел? Ранен?
- Да, бис його знае... С глузду зьихав... Вважае сэбэ вынуватым, шо командыра збылы...
Подошли остальные прибывшие лётчики. Посмотрели на растерянного Бессонова. Тот, словно, очнулся.
- Охрименко, вызови Руденко и организуй приём коней. Через полчаса за лётчиками "этажерка" прилетит.
- Зробымо, Пал Грыгоровыч.
Охрименко Иван Богданович - прижимистый хохол был зав складом. Рыжий, конопатый сорокалетний хитрован относился к числу знаковых людей полка, на которых этот полк, собственно, и держался. Носил не очень благозвучный позывной "Мародёр". Когда Бессонов первый раз услышал и спросил почему, получил удивлённый ответ - "а кто же!" Он же со своими подручными все сбитые и вынужденно севшие наши самолёты препарировал, снимал всё более-менее целое и тащил в своё логово. Чистый мародёр. Зато у Охрименко было всё! Это он почти все самолёты полка оснастил рациями, у него можно было выпросить любую деталь и запчасть. Отдавал иногда за бутылку, чаще просто за спасибо, но только обязательно после проверки необходимости и прослушивания причитания:
- Як що трэба, то Иван Богдановыч, а колы ни, то "Мародэр"!
Наконец, от штаба торопливо подошли несколько человек, впереди замполит и Мелешко. Было видно, что не совсем понимают, как себя вести. Одно дело - Бес вернулся и совсем другое - прибыл новый командир полка. Очевидно, вспомнив устав, Мелешко сделал шаг вперёд:
- Товарищ подполковник, здравия желаю. Исполняющий обязанности командира полка капитан Мелешко.
- Игорь Семёнович, если не ошибаюсь? Рад вас видеть.
Бессонов улыбнулся и протянул руку.
- Заместитель командира по политической части майор.......
- Простите не помню имя-отчества. - Бессонов тоже пожал руку. Потом всё же спросил, - Погодите, разве не комиссар?
- Андрей Семёнович меня зовут. А комиссаров уже две недели нет, есть замполиты и полное единоначалие.
- Нет, так нет. Что ещё плохого у нас в полку?
- Почему "ещё"? - удивился замполит.
- Полоса раскисла, полк сидит, Хренов чудит, Павлов травмирован... Кстати, как он?
- Повредил позвоночник. Пока не встаёт, но руки-ноги чувствует. Врачи говорят, месяца через три будет танцевать, - доложил Мелешко.
- Добро. Игорь Семёнович, через час соберите заместителей, комэсков и начальников служб, - потом повернулся к замполиту, - А вы, Андрей Семёнович, организуйте завтрак для моих попутчиков. Я пока навещу болезного.
- Ходил я к нему, - проговорил замполит, - по-моему без толку.
- Я всё же, с вашего разрешения, попробую, - ответил Бес.
***
В прокуренной землянке Хренова стоял сумрак и приторный запах давно не проветриваемого помещения. Хозяин лежал на спине и дымил папиросой. Бессонов не стал закрывать за собой дверь, подошёл. На столе тарелка, хлеб, стакан киселя. Всё нетронуто. Банка из-под тушёнки набита окурками. Хренов, небритый и похудевший, равнодушно скользнул взглядом:
- Ты что ли, Бес?
- Я, Алексей Михайлович. Здорово.
- Здоровей видели...
- Не думал, что всё так запущено... Оторви задницу, встань, давай по-человечески поздороваемся.
- Отстань... Не до тебя.
- Ну, не хочешь по-дружески, чёрт с тобой. - Бессонов рявкнул так, что было слышно на всю техзону, - Старшина Хренов! Встать!!! Смирно!!!
Старшина поднялся, уставился на Беса, как будто первый раз увидел.
- Ты чего?
- Раз на то пошло, не "ты", а "вы". С командиром полка разговариваете, товарищ старшина. Извольте соответствовать.
Взгляд старшины прояснился, появилась осмысленность и даже удивление. Руки сами потянулись и застегнули верхнюю пуговицу на гимнастёрке. Бессонов не стал затягивать паузу и продолжил напор:
- Почему самолётом командира полка занимается банда Охрименко, а не закреплённый за ним старший механик полка старшина Хренов?! Пока вы здесь прохлаждаетесь, они там, гляди, чего и открутят.
Бессонов даже представить себе не мог, какой сильный аргумент он привёл. Два старшины, два лютых друга давно соперничали в техзоне за лидерство, никогда не упускали возможность уесть друг друга. Говорят и "Мародёр" - дело рук, точнее языка Хренова. Однако была одна договорённость - никогда не пересекать границ зон влияния. Охрименко у боевых самолётов - это конец, чума, последний день Помпеи! Хренов схватил телогрейку, надел шапку и, как ужаленный под хвост бык, ломанулся к выходу. Бессонов остановил:
- Стоять! - Старшина замер. Бес притянул его к себе, обнял и похлопал по спине. - Ожил, чертяка. Другое дело. Дуй, разбирайся, а вечером поговорим. Не возражаешь?
- Никак нет! - Хренов опустил голову. - Прости, Павел Григорьевич, сам не понимаю, что со мной.
- С тобой, думаю, всё нормально. Проветрись и подумай, что, как и почему. Без эмоций. Чисто технически. Прорвёмся, брат.
- Ты правда - командир?
- Пока одно название. Думал ты мне поможешь им стать.
- Тебе поможешь... Я чуть не оглох, когда ты рявкнул "Смирно!"
- Это я специально в лечебных целях для тебя солдафона включил. Дурное дело - не хитрое. - Бессонов внимательно заглянул в глаза друга. - Иди посмотри, какой мне подарок на заводе сделали. А я пошёл полк принимать...
Выйдя из землянки, Бессонов пошёл в штаб, а Хренов рысцой на стоянку самолётов, где его с радостью и удивлением приветствовали техники.
***
- И что будем делать? - спросил Бессонов после достаточно рутинных докладов заместителей и начальников служб. - Комендант, что с полосой? Надеюсь, не собираетесь ждать морозов.
Поднялся грузный майор, на петлицах эмблема инженерных войск.
- Нам бы каток... Заявку подал, но никакого ответа.
- ...и не будет. Отсутствие отлива - наша недоработка и наша проблема. Нам её и решать. Точнее вам. Не мне - лётчику - учить вас восстанавливать полосу. Засыпайте бочки щебнем, приваривайте оглобли и катайте, хоть трактором, хоть вручную. Даю сутки. Держать истребительный полк на земле - это преступление. А у каждого преступления есть конкретные виновные. Понимаете? Свободны. Руденко...
- Я, товарищ командир, - помпотех поднялся.
- Поставьте задачу закамуфлировать самолёты. Чай не на парад прибыли. Краска есть?
- Найдётся.
- И ещё. Отправьте Маро..., простите, Охрименко прошерстить ближайшие колхозы. Они чем-то силос трамбуют. Может что и осталось.
Вышел и Руденко. Вслед за ним конкретные и понятные задачи получили остальные. Нельзя сказать, что полк спал до появления Бессонова, но буквально в течение нескольких часов жизнь буквально забурлила. Когда в помещении остался один Мелешко командир подсел к нему вплотную и попросил:
- Расскажите, Игорь Семёнович, подробно про ваш последний вылет с командиром.
- Меня уже допрашивали...
- Мне как лётчику пожалуйста. Я не прокурор.
- Мы с командиром на рекогносцировку вылетели. А тут пара "мессеров"... Вышли им в хвост, на гашетку, пушка гавкнула и быстро до железки, а ШКАСы молчат. Ну, раньше бывало - пулемёт клинит, а тут у двоих сразу... Уходить, но куда там! Командира зацепили, он на вынужденную... Как мог, не дал добить... Хотел таранить, Фриц отклонился... А потом за мной... Еле отвертелся... Вызвал пару для прикрытия командира.
- Что с пулемётами?
- Разобрали. Патрон в патроннике, накол гильзы есть, а пуля на месте. Перезарядили. Остальная очередь ушла, только гай зашумел... Со вторым пулемётом такая же история.
- Вы этот патрон сохранили?
- А то! Берегу. Да вот он, - Мелешко достал из кармана патрон.
Бессонов повертел в руке. Патрон, как патрон. Внимательно осмотрел маркировку на гильзе. Потрусил у уха.
- А второй?
- Не знаю, я один взял на память.
- Позвольте, оставлю пока себе?
- Какие вопросы, командир!
- Вопросы такие. Не видел на совещании Мыртова. Где он?
- Он уже в дивизии, а замену пока не прислали.
- Никогда бы раньше не подумал, что скажу такое. Он мне нужен.
- Можем связать по телефону.
- Пока рано... Расследование проводили? Материалы у кого?
- Всё у начальника штаба. Мутно и непонятно до такой степени, что Хренов свихнулся. Волков на подозрении, но доказательств нет.
- А кто ваш нянька?
- Сержант Борзов.
- Давно с вами? Доверяете?
- Серёге? Как себе. Полгода вместе...
- Игорь Семёнович, между нами. Вот, что нужно сделать...
Бессонов почти шёпотом стал что-то втолковывать Мелешко. Вошёл замполит.
- Я извиняюсь, но командир пропустил завтрак, а сейчас уже время обеда.
- Спасибо за заботу, Андрей Семёнович. Мы сейчас...
Однако "сейчас" не получилось. За замполитом пошли другие. Кто с докладом, кто с вопросом, кто с предложением. Лётчики заходили просто поздороваться. Началась обычная полковая рутина. Только через час Бессонов попросил связать с комдивом и доложил, что приступил к исполнению служебных обязанностей. Получил пожелания "удачи" и с головой погрузился в изучение документов, которые принёс начальник штаба.
***
К вечеру землянка Хренова преобразилась. Проветрено, чисто, на постелях свежее бельё, стол протёрт и ни пылинки. Даже банка-пепельница куда-то пропала. Вместо неё стоял полевой телефон - командир батальона связи распорядился. Уютно потрескивает дровами самодельная буржуйка. Хозяин подтянут, чисто выбрит с искренней радостью встретил командира.
- Алексей Михайлович, ты подумал, о чём я просил? К чему пришёл? - начал разговор Бессонов, когда они сели напротив друг друга.
- Как ни крути, моя вина...
- Стоп! Не о том. Режь меня на куски не поверю, что твоих рук дело. В худшем случае недосмотр. Вопрос, за кем? Кого ты не проконтролировал?
- Пал Григорьевич, ты же знаешь - к самолёту и вооружению, только свои.
- Вот и вспомни, кто конкретно в тот день касался пулемётов?
- В том-то и дело, что в тот день никто. Командирский борт до того вылетал недели полторы назад. Обслужили, заправили, загрузили и стоял он в готовности к взлёту в любой момент. Тогда весь полк уходил, когда вернулись в техзоне кого только не было - и свои, и лётчики, и бойцы роты охраны помогали. Они, кстати, патроны и снаряды таскали со склада и ленты снаряжали.
Бессонов достал из кармана патрон и поставил на стол.
- Посмотри...
К его удивлению Хренов вынул из своего кармана и поставил рядом точно такой же. Совпадал даже номер завода и партия.
- От куда?
- Мародёр ездил на место вынужденной посадки командира. Вынул из пулемёта. Заходил, оставил... Я разбирать не стал, но и так понятно, что выхолощенный. Причём не кустарно на коленке и вполне профессионально.
- У меня такое же впечатление.
Хренов потянулся в карман, потом, словно о чём-то вспомнив, вынул руку.
- Да кури ты, - сказал Бессонов.
- Неудобно без разрешения.
- Слушай, Алексей Михайлович, давай договоримся на земле. На людях я - командир, ты - подчинённый. Наедине, прошу оставаться мне другом и меня считать таковым. Договорились?
- Спасибо, Паша. Боялся, что у тебя голова закружилась.
- Люди добрые, это он мне про голову!? В зеркало давно смотрел? Да смоли ты уже!
Пока Хренов закуривал, доставал из-под стола пепельницу, Бессонов разложил несколько листов и на одном что-то записывал.
- Ещё раз, в тот день к самолёту подходил ты, техник Андреев, мастер по авиавооружения Волков и бойцы роты охраны с лентами. Кто конкретно?
- Был ещё заправщик, но он к пулемётам никак. А охранников первый раз видел...
- Но видел же! Что запомнилось?
- Солдаты, как солдаты... Хотя... Один вертлявый анекдот про Гитлера рассказал...
- Узнаешь?
- Попробую, но не факт. У меня своих дел было навалом, за ними так, вскользь наблюдал.
Бессонов, казалось, не слушал, что-то внимательно читал на одном из листков, обвёл несколько слов карандашом и взглянул на Хренова.
- Кажется, что-то есть. Смотри, это объяснительная Борзова. Он то готовил "тройку" Мелешко в день вылета. И тоже поминает "солдата из роты охраны"...
- Что теперь?
- Напомни, как Мыртова звали, - Бессонов взял трубку телефона и попросил соединить с дивизией.
***
- Здравия желаю, товарищ подполковник, - очень официально поздоровался Мыртов, зайдя утром на КП полка. Похудевший, с красными, то ли от ветра, то ли от недосыпа глазами.
- Здравствуйте, Виктор Владимирович. Как добрались? Вы завтракали?
- Спасибо, да. Перехватил по дороге.
Бессонов окинул взглядом своих заместителей и комэсков, склонившихся над картой и дежурного.
- Тогда давайте прогуляемся.
Однако сырой и промозглый ветер гнал низкую облачность и продувал до костей, около нулевая температура не способствовали длительному пребыванию на свежем воздухе. Уединились у Хренова в землянке.
- Спасибо, Павел Григорьевич, за информацию. Вы молодцы, что сами не полезли разбираться, - после непродолжительного доклада Бессонова сказал Мыртов. - Судя по патронам, это не вредитель-одиночка. Как бы с его помощью вытащить всю цепочку... Кстати и у ваших соседей нечто похожее было, только без трагических последствий.
- У меня на языке команда "разрядить и проверить все патроны", но воздержался по единственной причине - не спугнуть. Однако, не сегодня - завтра пойдут боевые. Не могу посылать в бой людей без уверенности в оружии.
- Тоже правильно. Дайте мне сутки.
- Договорились.
Однако не срослось. У КП ждал командир роты охраны. Седой, сутулый капитан. Подошёл, прихрамывая к командиру с докладом, мол, все прекрасно "за исключением"!
- Со вчерашнего дня не могу найти ефрейтора Ажбашева. Исчез с оружием прямо с поста. И вот, что у него в матрасе нашли...
В раскрытой ладони капитана было восемь патронов к пулемёту. Бессонов взял один и посмотрел на маркировку. Встретился глазами с оперуполномоченным.
- Они...
- Что предприняли для поиска и задержания? - спросил Мыртов у командира роты.
- Послал командира взвода с группой. Солдат ушёл в сторону большака на запад. Там следы теряются.
- Давно Ажбашев в роте?
- Прибыл с предписанием из госпиталя в августе.
- Один?
- Нет. Трое их было...
И тут Мыртов удивил Бессонова:
- Павел Григорьевич, идите командуйте полком. Теперь это моя забота. О ходе расследования доложу.
***
Бессонов не дошёл до КП, развернулся и заглянул в землянку к лётчикам. Для второй эскадрильи это стало полной неожиданностью. Шестеро в свитерах, а некоторые и в нательных рубахах за столом, в руках карты. Один ковыряется у печки, ещё двое лежат на нарах. Накурено похлеще, чем у Хренова. В клубах табачного дыма сразу не признали вошедшего. Наконец, Волков, тщательно разложив в руке карты по мастям, лениво поднял взгляд на вошедшего. Неожиданно для партнёров по игре подорвался, бросил карты на стол и скомандовал:
- Смирно!!!
Вскочили, руки по швам, в глазах удивление и досада. "Залетели..."
- Вольно, товарищи офицеры, - спокойно сказал Бессонов, снял шапку и сел за стол. - Кто дежурный?
Лётчики недоуменно переглянулись. Типа, не рота, чтоб здесь дежурить-дневалить.
- Хорошо, кто старший?
Опять недоуменное переглядывание между двумя "звеньевыми". Наконец, один признался:
- Командир первого звена второй эскадрильи лейтенант Волков.
- Распорядитесь, товарищ лейтенант проветрить помещение и господам офицерам занять место за столом, - ровным голосом, скорее попросил, чем приказал Бес. - Судя по шестёркам в дурака изволили?
- Да... вот... погоды нет...
- ... а до обеда, ждать и ждать. Так?
- Так точно.
Бес собрал со стола разбросанные карты и стал их небрежно тасовать одной рукой, при этом внимательно рассматривая пилотов. После этого попросил:
- Прошу каждого представиться и указать возраст, количество боевых вылетов и число сбитых. Начнём с вас, - он посмотрел на рядом сидящего лётчика.
- Лейтенант Горбов. 19 лет. Шесть боевых, ноль сбитых.
- Лейтенант Сухенко. 2о лет. Восемь вылетов. Пока ноль сбитых.
И только у двадцати однолетнего Волкова оказалось три сбитых и ещё у двоих по одному.
- Сколько эскадрилья за последние два месяца потеряла своих? - задал ещё один вопрос командир полка.
- Троих... нет четверых, после небольшой паузы ответил командир первого звена.
Воцарилась пауза. Шрам на лбу и скуле Бессонова заметно побагровел. Ему стоило немало усилий, чтобы сдержать эмоции.
- Скажите мне, господа пилоты, почему мы потеряли больше, чем сбили?
- Так это бой или ты, или тебя... Как карта ляжет, - подал голос Горбов.
- Карта ложится, товарищ лейтенант, как мастер пожелает, - ответил Бессонов. Протянул лейтенанту колоду и попросил, - сдвинь.
Тот послушно сдвинул. Бес всё также одной рукой небрежно сбросил сверху по одной три карты ему, три себе. Остальные за столом с интересом наблюдали. Лейтенант положил карты рубашкой вниз. У него оказалось три шестёрки. Бес не без доли артистизма по одной открыл свои карты. У него оказалось три туза. Офицеры по-разному выразили эмоции, некоторые можно выразить синонимом "обалдеть", только по-русски намного сочнее. Сказать, что были поражены, ничего не сказать.
- Теперь скажите мне, картёжники, каковы шансы у Горбова со мной в дурака?
В ответ все дружно рассмеялись.
- Теперь так. Во-первых, в колоде нет двух карт.
Один из лейтенантов под удивлённый гул недавних партнёров вынул из кармана и положил на стол двух валетов.
- Когда вы зашли, я не на стол бросил, а сунул в карман, - словно оправдываясь пробормотал он.
-Во-вторых, - продолжил Бессонов, - всё ровно так же и в воздушном бою. Знание, опыт, мастерство, - вот три туза, на которых стоит победа... Если у вас шестёрки, шансы стремятся к нулю. Тому самому, о котором вы мне только что докладывали.
На лицах молодых пилотов читалась досада. Ни разу не ругнулся, голос не повысил, но опустил до этих самых шестёрок. Им нечего было возразить. Теперь они готовы были внимать.
- ... и последнее - летать в бой под девизом "Дай бог нашему теляти вашего волка съести" я больше не дам. Семь шкур спущу, но истребителями сделаю. Волков, вы прошли школу чертей?
- Было дело, товарищ командир.
- Тогда вперёд и с песнями! План доведу позже, а сейчас задача: проверить боезапас на своих самолётах на предмет отсутствия в лентах патронов со следующей маркировкой. - Бес достал патрон и зачитал номер завода и номер партии. - Срок до обеда. И, прошу, зайдите к соседям и передайте мою команду относительно боезапаса. Через пять минут, у самолётов. Удачи!
Бессонов встал из-за стола и вышел во всё ещё открытую дверь. Остальные лётчики проводили его стоя.
- Не хотел бы я против него на деньги играть, - первое, что пришло в голову выразить Горбову, натягивающего сапоги.
- Ты, салага, его в бою не видел. Радуйся, что в одной команде, - проговорил командир звена застёгивая куртку. После паузы добавил, - что-то мне подсказывает, что до следующего вылета многим придётся сильно попотеть...
***
Не дойдя до КП, Бессонов встретил возбуждённого замполита.
- Павел Григорьевич, у меня две обалденные новости! Вам присвоено звание Героя Советского Союза. Поздравляю!
- А вторая новость?
- Наши войска в районе Калача замкнули кольцо окружения!!! Фашисты попали в котёл! Только что передали...
- Андрей Семёнович, вот за это спасибо, действительно здорово. Обидно, что без нас...
- Люфтваффе тоже не летает. Погода для всех одна...
- Что метео?
- Обещают погоду через два дня.
- НШ с комэсками ещё на КП?
- Так точно.
- Андрей Семёнович, я лётчикам поставил задачу по проверке вооружения, прошу - проконтролируйте, чтобы отработали со всей тщательностью. Через час подойду.
Замполит подумал, что командир не совсем понял про первую новость, однако ответил "есть" и направился к капонирам.
Бессонов же почему-то вспомнил Сталина, его "поправим" и с удовлетворением отметил, что слова верховного не расходятся с делом. Не возликовал, даже сильно не обрадовался, просто почувствовал удовлетворение. Зашёл на КП. На "Смирно" махнул рукой и, быстро сняв шапку и куртку, подсел к карте. На ней начальник штаба дорисовывал две красные стрелы, упирающиеся в друг друга в районе Калача. Офицеры возбуждённые и почти счастливые наблюдали за этим таинством.
- И что это значит для нас? - неожиданно задал вопрос командир полка.
Начальник штаба оторвал голову от карты, комэски переглянулись.
- Значит, Сталинград наш, вломим фрицу, - первым с энтузиазмом отозвался Мелешко.
- Значит, и мы научились окружать, - поддержал его радостный комэск-2 Лопатин.
- Я спросил "для нас"?
- Как обычно, прикрытие войск и своих бомбовозов, - подал голос начальник штаба.
- Я тоже думаю, что в штыковую нас не пошлют... И ещё, думаю, немцы постараются кольцо прорвать. Скорее всего и снаружи, и изнутри. И скорее всего здесь, - Бессонов пересёк двумя пальцами одну из красных стрел. - Бои будут жестокие и интенсивные, а мы к ним готовы? Вы, Лопатин, готовы?
- Так точно, товарищ командир, - браво доложил капитан.
- Мне бы вашу уверенность... У вас на восемь лётчиков пять сбитых, три из них у Волкова. Остальные на прогулки летают, бензин и боеприпасы жгут? Не могут сбивать или не хотят?
- Что значит "не хотят"? Все рвутся в бой, труса никто не празднует.
- Значит, не могут. Какие занятия, чтобы "смогли" вами запланированы на сегодня?
- Так полёты из-за погоды, сами видите...
- Вчера - полоса, сегодня - погода, завтра понос, послезавтра золотуха? И кто вам сказал, что лётчика можно учить только в воздухе?
Бессонов не повышал голоса, но приподнятое настроение куда-то улетучилось и улыбки у комэсков корова языком слизала. Отдувался Лопатин, но ответов не было ни у кого.
- Сейчас начальник штаба отпустит и я...
- Не торопитесь. Я лётчиков занял. Какие, по-вашему, самые слабые места в подготовке ваших подчинённых?
- Не знаю... Пожалуй, пилотирование на виражах, стрельба и ориентирование... Лупят издалека в белый свет и не каждый самостоятельно найдёт аэродром после небольшой карусели.
- Вот вам и план, пока погоды нет. - Бессонов неожиданно повернулся к комэску-раз Мелешко. - Игорь Семёнович, а что будет, если фриц не прорвёт кольцо?
- Будет снабжать окружённых по воздуху.
- Молодец. На чём возить будет?
- Думаю, на "гофре", то есть - "Юнкерс-52". Могут и на "Хенкель-111"...
- Какое вооружение у "Тётушки Ю"?
- Турель сверху в фюзеляже и над кабиной. По пулемёту на каждой. Плюс в боковые окна ещё по одному...
- Блестяще. Значить атаковать будете...- Бессонов повернулся к комэску третьей эскадрильи.
- ...или в лоб, - завершил Бес. - Итак, господа офицеры, за дело! Если завтра кто-то из ваших подчиненных не назовёт хоть одной станицы в этой полосе или спутает ТТХ гитлеровских транспортников, я вас не пойму. И, Лопатин, если кто-то скажет про ваших лётчиков, что, мол, "карты из рук не выпускают", то всем и каждому должно быть понятно, что карты топографические. Ведь так, Антон Михайлович?
Здоровый как медведь командир второй, которому позывной "Лопата" дали не столько за фамилию, сколько за широченную лапу, знал привычки своих орлов и лишь засопел в ответ. Только, когда с другими командирами вышел с КП, закуривая спросил:
- Игорь, я не понял, что там командир про карты?
- Говорит, твои - большие знатоки, из рук не выпускают...
Лопата задумался, а два его товарища вдруг заржали как пожарные кони по тревоге. Нервы... Этот Бес аккуратно и вежливо взял их всех за кадык и своими простыми вопросами поставил перед необходимостью срочно полюбить, так ненавидимую командирскую подготовку. Хотя... Что может быть приятнее для любого офицера, когда на разборе начальство "любит" соседей.
***
Бессонов тем временем изучал документы, которые секретчик - пожилой усатый сержант - вынимал из портфеля и после визы командира об ознакомлении аккуратно прятал обратно. Непростое и в большинстве нелицеприятное чтиво эти приказы, сводки и аналитические записки. Потери, происшествия, дезертирство, предательство... Как сильно эти материалы отличались от зачастую бравурных или сглаженных сводок "Совинформбюро". Понимал он, что не всё можно честно сказать по радио, ибо правда иногда бывает очень страшная и далеко не каждый способен её перенести.
Поразила сводка по оккупированным районам Калмыкии... Оказывается, в абсолютном большинстве кочевой народ приветствовал приход фашистов и сейчас очень плодотворно сотрудничает. Немцы грамотно и умело ведут не только пропаганду, но и строго карают за мародёрство и притеснение местного населения своих и особенно румын, организуют самоуправление, привлекая авторитетных людей, открывают храмы, медицинские учреждения и национальные школы. Учебники на калмыкском привезли из Берлина. Работу координирует профессор фон Рихтгофен - умный, энергичный и опасный фашист. Очень много обещают после победы. У калмыков не забирают оружие и используют их в охране тыловых объектов и коммуникаций...
А ведь виделись мы уже с местными "пастухами"... Как говорится - плавали. В случае продвижения фронта на запад опять на этих землях придётся базироваться - подумал Бессонов и рефлекторно провёл ладонью по шее. Надеяться на калмыков не придётся. Передовой отряд там запросто могут уничтожить, значит - усиленная охрана. Где взять? У самого некомплект, а те, кто есть - подранки или дядьки предпенсионного возраста. Ажбашева так и не нашли...
...Раньше в передовом отряде всегда ходила Александра... Как она там с Иваном?
Удивительные пируэты иногда делает мысль. Только что душа чернела от горя, предательства, проблем, а тут раз и кто-то ласковым пёрышком помазал тёплым маслом по сердцу!
Бессонов оторвался от бумаг, потянулся.
- Много ещё? - спросил у сержанта.
- На сегодня всё. Разрешите идти?
Бессонов встал, выпил воды из графина, зашёл замполит.
- Только закончили, Пал Григорьевич. Проверили досконально, похожих патронов нашли только два - у Лопаты.
- Где они?
- Мыртов забрал. Сказал "по вашему распоряжению".
- Пусть берёт. А что Лопатин хороший лётчик?
- Он инструктор из авиашколы, скоро три месяца как вместо Лукина прислали. Вы не смотрите, что увалень, летает - залюбуешься! Шесть лично сбитых.
- Очень хорошо, только я, кажется, его немного огорчил...
- Это он своих охломонов огорчил так огорчил, как узнал про ваш визит. Носятся как наскипидаренные...
- Садитесь, Андрей Семёнович, зовите НШ, будем думать, как извернуться, чтобы задачи выполнить (уверен, завтра комдив отгрузит) и полноценную подготовку молодых лётчиков организовать. Говорите, Лопатин - инструктор?
- Предлагаю вторую сделать учебной. Собрать туда весь молодняк. Лопате и карты в руки... Хотя про карты ему лучше не напоминать.
- Согласен. Будет пауза, поможем. Всю жизнь полка подчинить главному. Главное - поднять качество лётчиков. С хорошими истребителями любые задачи выполним. Вы согласны?
- Да, командир, - почти хором ответили заместители.
- НШ, с вас координация и управление, комиссар, поднимайте коммунистов и комсомольцев, чтобы не за страх, а за совесть... Вы меня понимаете.
Подошёл дежурный:
- Товарищ командир, вас к аппарату.
- Кто? - автоматически спросил Бессонов.
- Я не совсем понял, кажется с завода, - ответил дежурный.
Связь была слабая, приходилось почти кричать:
- Саша, тыыыы!?
Командир зажал трубку и что-то внимательно слушал, а ставшие невольными свидетелями офицеры усиленно делали вид, что это их не касается, им не интересно и вообще их здесь нет!
Видать трубка замолкла. Бессонов положил её на аппарат и несколько минут сидел и смотрел в никуда. Потом встал и решительно подошёл к тем, кто ничего не слышал, и кого здесь нет.
- Звонила жена, она с сыном в Саратове. Передает вам привет. Награждена медалью "За боевые заслуги"...
