ArtOfWar. Творчество ветеранов последних войн. Сайт имени Владимира Григорьева
Памятники
Лицом к стене. (Как строили памятник афганцам в Красноярске)

[Регистрация] [Найти] [Обсуждения] [Новинки] [English] [Помощь] [Построения] [Окопка.ru]
Оценка: 7.00*4  Ваша оценка:

   Прислано Анатолием Щелкановым через Максима Мошкова.
  
   Добрый день дорогие друзья!
   скоро снова февраль и очередная годовщина.
   Случайно рылса в записях и нашел статью в газете за 1993 год.
   Разместитете это во всемирной паутине.
   Думаю там она никогда не умрет. Это хорошая добрая история о строительстве памятника Воинам- интернационалистам в Красноярске.
  
   С уважением
   Анатолий Щелканов
  
   N 40 (497) среда, 3 марта 1993 года

ЛИЦОМ К СТЕНЕ

"Я понял, что мы не нужны. Не нужно то, что мы пережили.

Это лишнее, неудобное. И мы лишние неудобные".

Из письма воина-"афганца".

  
   Не хочется громких фраз или резких ранящих слов, Совсем не хочется... Но по-другому не получается.
   В начале была война, Бессмысленная и тайная, Несколько лет о ней не говорили ничего, Потом, когда скрывать стало невозможно, нацепили идеологию: стратегически необходимая, учебная, братская...
   Сильная рука, как оловянных солдатиков, загребала мальчиков и методично, расчетливо сыпала в мясорубку Афганистана, превращая в пушечное мясо девятнадцатилетние жизни, А мальчики с ясными лицами уходили в чужую страну "выполнять свой интернациональный долг". Они не знали, что они - захватчики.
   Так над ними надругались впервые, обманув.
   Потом над ними надругались, бросив в плену, искалечив, разодрав тело и душу.
   Потом, в жажде разоблачений, походя нарекли их спекулянтами, убийцами, наркоманами.
   Потом с помощью ОМОНа и милиции пытались впихнуть их в рамки нашего мирного общества.
   Своих детей...
   Как терялись они среди на, как держались друг за друга, объединялись в советы, комитеты, а на деле - сбивались в стаи, как эмигранты на чужбине. Целый народ внутри народа. Со своим сводом законов, понятием чести и смысла, со своими поэтически беспомощными, но опаляющими песнями, вечным, сложным братством. Они живут, держа круговую оборону. Мы заставили их так рано постичь науку этой обороны, и теперь они держат ее против нас. Потому, что они не вернулись с той войны. Потому, что с нее нельзя вернуться. Она в них навечно. Они мечены Афганистаном.
   "Россия, как чушка, слопала своих поросят", - горько заметил Александр Блок. Тонкий лирик, он даже не потрудился окрасить чудовищную мысль благородством образа. Потому что так - ближе к истине...
   Мы - эта Россия. Мы - общество, ориентированное на самоистребление. Как еще можно определить сообщность, которая в мирное время посылает своих детей умирать? Которая в них, изодранных войной, видит лишь досадную силу, с которой можно считаться, а можно сломить дубинками?
   Да, они категоричны и взрывоопасны. Да, они часть смотрят поверх голов. Да, они не могут примириться с тем, с чем мирится большинство из нас, и готовы решать конфликты кулаком. Но ведь мы сами обрекли их на эту психологию, оторвав от пацанских забав и бросив в чужие скалу убивать или быть убитыми. Они не вернулись к нам прежними мальчиками или степенно повзрослевшими мужчинами. Они взрослели мгновенно, в ненависти и ужасе, от которого цепенеет тело, заходится ум. Можно ли с этим не считаться?
   Много ли они хотят от нас - нормальной жизни, нормальной работы, нормального уважения к пережитому ими. Не привилегированного - нормального.
   И памятника они не просили. Они собирались поставить самодельный обелиск, материализовав в нем память и боль, чтобы было где собираться, где положить цветы, где плакать матерям.
   Но, к сожалению, это был период внимания к "афганцам". К сожалению, потому что скоро он кончился. Общество не пыталось реабилитироваться, как это казалось журналистам в восемьдесят восьмом, оно пыталось откупиться. Проходили слеты и конференции ветеранов, сборы и дружеские встречи. Руководила всем этим вниманием та же сильная номенклатурная рука. Очень уж была выигрышна "афганская" тема для пламенных микрофонных речей, для набора очков в рейтинговой борьбе.
   Фраза: "Поставить памятник - дело нашей чести" не покидала номенклатурных уст от В. В. Куимова до инструкторов горкома. Впрочем, нельзя говорить огульно. Кто-то все-таки понял: памятник нужен не ветеранам. Это покаяние, которое нужно нам.
   Внешне в те времена все начиналось славно. Комсомол принял на себя неизбежные бумажные заботы, было принято постановление о строительстве, объявлен конкурс на лучший проект памятника, открыт счет. Тысячи людей по червонцу, по пятерке вкладывали в святое дело. "Красноярский комсомолец" взял на себя функции пропагандиста и частично организатора. И рубрику вели достойную "В долгу перед памятью".
   Завершился конкурс. Мальчишка с тонкой шеей, с тяжелым "калашниковым" в опущенной руке во всепрощении глянул на нас, на город, навсегда уходя из нашей жизни. Таким представили памятный знак скульптор Борис Мусат и архитектор Сергей Геращенко, Они и выиграли конкурс, получив горячее одобрение ветеранов Афганистана. И видимо, ущемили чьи-то амбиции - начались препоны чиновников от искусства. Благополучно действующий в нашем городе Художественный фонд, по сути, должен служить фильтром, дабы монументальная безвкусица не проникала на площади городов края. Но как-то ненавязчиво это творческое право перешло в монопольное - расставлять памятники по собственному усмотрению. В это усмотрение, очевидно, и не вписались авторы "афганца".
   В нашем случае скульптура прошла строгую оценку компетентного жюри, в составе которого были и представители Худфонда. Но они оказались непоследовательными или, напротив, очень последовательными. Художественный совет Худфонда, которому Богом и долгом службы положено принять выигравший проект, составить документацию, подготовить форматуру, найти исполнителя и доставить в город уже отлитую скульптуру, вдруг все свое внимание обратил на макет архитектурной композиции. А на макете - о, кощунство! - отсыпка не окрашена в положенный зеленый цвет. Что первоначально заставило Худсовет оконфузиться: выполненный из картона склон без цветового признака они приняли за ступеньки, которых быть не должно. И, не взирая на объяснения "нерадивого" Геращенко, на дипломатическое предложения Щелканова все же осмотреть саму скульптуру, оскорбленный худсовет проект-победитель "завернул". Раз и навсегда.
   Наверное, нет в городе ни одного памятного знака, который был бы поставлен без согласия Худфонда. Но проект-победитель спасли "афганцы" и Анатолий Щелканов, зав. отделом горкома комсомола, по той же линии комсомола, его центрального комитета, отправленный в командировки в Кабул и Джелалобад, Баграм и Никарагуа, имеющего контузию и ранение, но не участника событий. "Афганцы" приобрели союзника в лице председателя городского совета В.С. Кузнецова. Щелканов получил разрешение на изготовление скульптуры в Российском худфонде, минуя местный. Она прошла экспертизу и была утверждена Российския художественным советом.
   Состоялся знаменитый (в этой истории) градостроительный совет, на котором Кузнецов сказал: "Хватит уже обсуждать, действовать надо. Градостроительному совету надо взять на себя планомерное развитие памятника".
   Казалось, все встало на свои места. Кто же знал, что это только начало проволочек, бумажных сложностей, пустых речей, что дальше стена, которую прошибеть лбом не один год. А пока Щелканов с воодушевлением бегал, оформлял документы, подписывал сметы и разрешения. Перешагивая через Худфонд (его директор А.Л. Лескаль категорически отказал в материалах и специалистах-форматорах), доставал, снабжал, уговаривал. Вместе с Мусатом собственноручно (!) сколачивали ящики для форматуры, грузили, попутным самолетом отправляли будущую скульптуру в Москву.
   - Эх, сынок! - сказала ему женщина, с которой он часто сталкивался у административных кабинетов. Она получала разрешение на строительство на строительство молельного дома. - Твою бы энергию да на наше дело. Твое-то гиблое...
   Он смеялся тогда. О чем он думает сейчас, проезжая мимо отстроенного и действующего молельного дома на берегу Енисея?
   А тогда не было преград, которые бы остановили его. Ценой красноречия, обаяния, микроинфарктов он доставал в чужих городах бронзу, машины, организовывал внеплановую отливку скульптуры на Мытищинском заводе. Он вернулся в Красноярск победителем, хотя не чувствовал этого. Ему удалось невероятное: за всю бронзу было заплачено 500 (!) рублей, отливали скульптуру один месяц вместо полутора-двух лет.
   На благотворительном счету было в то время 78 тысяч. По смете две трети всей стоимости приходилось на саму фигуру памятника. Реально она составила всего-навсего двадцать пять тысяч. Арифметика проста. Щелканов умел считать, тем более деньги народные, собранные по копейке. Умели их считать и в совете ветеранов Афганистана и торопились, торопились. Мраморные плиты для облицовки памятника бесплатно готовили на "Саянмраморе". Надо было двигать строительство. Подрядчиком выступил некий МЖК при горкоме ВЛКСМ. История сохранила имя его начальника - Игорь Казин. Тем летом работы по строительству так и не были начаты. Говорят, спустя время "афганцы" по-своему объяснили Казину, что он не прав. А пока, как могли, форсировали работы.
   Этим летом специалисты, делая привязку к местности, выяснили, что необходимо убрать три столба ЛЭП, сделать подземную обводку. Все согласовали, решили, подписали. Что такое траншея для бывших солдат - раз плюнуть! И они, не дожидаясь, пока начнутся официальные работы, взялись за лопаты - траншея вырыта, правдами-неправдами добыт и проложен кабель, которого в городе днем с огнем не сыщешь. Все, дорогие товарищи из горэлектросети! Для вас осталась самая малость - приезжайте, подключите. И уберутся столбы, и двинется строительство.
   Но интерес к "афганцам" падал, превращаясь в козырную карту, которую открывали в нужное время. Деньги обесценивались. "заинтересованные" лица - авторы проекта, комсомольцы, союз ветеранов, совет матерей - ходили и ходили по кабинетам. Сменился заказчик и подрядчик. Опять выбиты средства: сто пятьдесят тысяч перечислили коммерсанты, которые еще были для нас в новинку. За лето 91-го подготовили площадку под архитектурную композицию. Готовы были приступить к отсыпке, но опять уперлись - год спустя - в три столба как в объективные причины.
   В поисках рычага, способного сдвинуть горэлектросеть, в который раз пошли к Н.С. Глушкову. Николай Сергеевич в то время был замом Кузнецова по строительству, обращаться к нему приходилось неоднократно. Он выслушал и вместо того, чтобы раз и навсегда назначить ответственного (в прямом смысле слова) специалиста, уполномоченного вести работы, координировать и развивать стройку, хватал трубку и приказывал: "чтоб было!". Разовые указания выполнялись моментально, и все опять тормозилось. Ив этот раз, на совещании краевого уровня, когда опять обсуждалась проблема злополучных столбов, Глушков, как всегда веско и уверенно, сказал: "Это дело моей чести, моей совести, положитесь на меня!"
   Но не сработал привычный механизм. И ничего не дал разовый приказ, хоть и выдан был не по телефону, а прямо на стройплощадке. Ведь любое распоряжение требует еще и контроля выполнения. А его как не было, так и нет до сих пор.
   Сколько раз за это время звучали слова: честь, долг, совесть. Да и писаны они были по всему городу, оповещая, что это понятия, на которых держится наша эпоха. И сегодня, в 93-м году, стоят три столба ЛЭП на том же месте, как символы этих понятий. Впрочем, центральный из них, что занимает то место, где должен стоять "хрупкий паренек, оглянувшийся на мгновенье", в народе кличут столбом Глушкова. Что называется: я памятник себе воздвиг...
   Людская память избирательна, конечно, нелепо пенять зам. председателя горисполкома за три столба. Но она и точна, и хранит имена тех, кто обманывает надежду.
   Кстати, сколько сегодня будет стоить обвод линии электропередач при условии, что кабель сгнил, траншея обвалилась? И кому, как премию, выделить разницу между первоначальной стоимостью работ и завтрашней (сегодня все равно не сделают)?
   В августе 93-го мы, как через гору, перевалили через путч. Волнами доходили до нас отголоски столичных событий. Сложили свои полномочия партия и комсомол, изменилась структура управления. Пресловутый "ветер перемен", как бумажные листовки, путал обязанности и полномочия власти. Прежними оставалась совесть, чести и долги. И еще стена, которую надо пробить лбом. Опять обнулился счет, потеряны хозяева строительства. Инфляция в вираже забросила первоначальную вполне приемлемую стоимость памятного знака за такую отметку, что и говорить страшно.
   Новые проблемы охватили отцов города, где было помнить, что в каком-то там 88-ом году, умиленные собственным благородством, перехватили мы у воинов-"афганцев" потребность поставить памятник погибшим в варварской войне.
   Это помнил Анатолий Щелканов, еще до путча "упраздненный" как комсомольский работник. Помнил, что где-то на задворках "афганского" кооператива стоит лицом к стене бронзовый пацан в форма десантника. Помнил, как видавшие виды рабочие Мытищинского завода художественного литья, привыкшие ко всякому в области монументального искусства, отлив фигуру, не сдали ее, как обычно, на склад. Стоял наш солдат посреди цеха, и когда его увозили. Прощались с ним, желая удачи.
   Помнил Анатолий, как подписывая очередное разрешение, приехал со специалистом гордорстроя к Покровскому кладбищу, где должна развернуться памятная композиция.
   - На сколько здесь работы, по-вашему? - спросил Щелканов.
   - Моим мужикам - на месяц. Какому-нибудь СУ - на три. А вообще - на годы.
   Действительно, вообще - на годы. Потому что в этой ситуации есть люди, готовые вложиться в нее морально, опять добыть все необходимое - деньги, мрамор, технику. Есть административная машина, которая, по идее, должна всем этим заниматься. Нет одного - руководителя. Обладающего реальной властью и полномочиями, умеющего нажать и потребовать. То есть одного-единственного винтика из огромной административной машины, который взял бы на себя координирование и ответственность. Хотя не надо учить власти структурированию управления. (Продемонстрировал же ошеломляющий темп работ, чудо техники и организованности эпизод в Удачном). Этим они отлично владеют. Когда надо. В этой ситуации, видимо, не надо...
   В мае 92-го Щелканов опять начал беспокоить всех, кто может, кто должен сдвинуть с места строительство. Б.И. Мусат с этой же целью обратился к государственному секретарю по связям с общественностью при губернаторе края Р.Х. Солнцеву. На совещание, созванное в итоге Щелкановым, Глушков просто не приехал. Он теперь директор департамента архитектуры и градостроительства. А Солнцев пообещал, что, мол, к следующему лету, может быть, останутся лишь отделочные работы. Теперь "афганская" тема становится козырным тузом в телевизионных речах Романа Харисовича, сопровождаемых по традиции долгом и честью.
   С.М. Геращенко по старой памяти обращается в "Красноярский комсомолец". Но там давно другие люди, другие истории описываются бойким пером. Им неведомы какие-то "долги перед памятью". И ходят, ходят заинтересованные лица в роли попрошаек ко всем, кто хоть что-то может сказать. Демирханов посоветовал: ищите спонсора. Глушков посетовал: надоели вы со своими столбами, не до вас. Солнцев удивился: почему бы "афганцам" самим не построить?
   А лето проходит, а цены растут, а денег все нет.
   Ближе к августу, ко дню ВДВ, когда ветераны "гуляют", стала расти тревога в совете матерей воинов-интернациалистов, настроение ребят для них не тайна. Тревога передалась и в высокие кабинеты. Как результат, пресса поспешила сообщить: деньги выделены! Памятнику стоять!
   Не было их, этих денег. Краевой совет предложил некоторую сумму краевому комитету по делам молодежи взаймы. Мол, стройотряды за лето заработают и вернут. Тот, кто близок к этому движению, знает, где они теперь эти отряды, сколько их. Это во-первых. А во-вторых, губернатор края Вепрев финансовые документы все равно не подписал из-за каких-то незначительных нарушений в их оформлении. А может, к тому были и скрытые мотивы, более веские.
   В октябре Солнцев собирает предпринимателей Сибири и просит пожертвований. Жертвуют десять человек. По пять тысяч...
   Любопытно, когда в мае Роман Харисович обещал к следующему лету завершение работ, он понимал, насколько мала его компетентность, реальные возможности что-то решить? Осуждать Романа Харисовича сложно. Никто не обязывал его вникать в эту историю, но никто и не просил раздавать заведомо невыполнимые обещания. Наверное, сработала въевшаяся в нас привычка создавать иллюзию бурной деятельности неистребимая надежда на спасательный круг - объективные обстоятельства.
   Очень трудно сейчас воссоздавать эту историю, мы не застрахованы от неверной информации или невольного искажения ситуации. Но когда вспоминали о летнем пробивании денег, помощник Солнцева Е.В. Кутаков все больше говорил общими фразами: бегали, встречались, просили. Конкретный пример один - с предпринимателями. Абсурдный до зубной боли.
   А поворотным был совсем не этот эпизод. Другой, на первый взгляд, незначительный. Ю.А. Ситников, руководитель направления бюджета, налогов и собственности малого Совета, встретив в очередной раз в коридорах власти просящих матерей, объяснил, что ходят не по адресу. Идти надо к Новикову. И без обещаний, упоминаний долга организовал эту встречу. Это было летом. Тогда впервые крайсовет и попытался выделить средства.
   Справедливости ради надо сказать, что внешне ситуацию разрешил все-таки Солнцев. Заручившись у предпринимателей обещанием пятидесяти тысяч, он вместе с "меценатами" отправился на прием к Новикову, просить о снятии с них налогов.
   - Не надо собирать никаких средств, - сказал Вячеслав Александрович. - Смету давайте.
   Вот такое совершенно случайное попадание в яблочко. А если бы его не произошло?
   Через две недели, в ноябре, краевой совет принял решение о выделении почти двух миллионов на завершение первого этапа строительства. Безвозмездно. Видимо, нашлись какие-то резервы.
   Вы думаете, что можно облегченно вздохнуть и поставить точку? Да нет же. Все просто вернулось на круги своя. Средства, если помните, находят на строительство уже не первый раз. Третий! И они опять обесценятся, не реализовавшись. К этому все предпосылки: деньги искали все лето, уже четыре месяца, как они выделены. Строительство не сдвинулось не на йоту. В прежнем русле идут прежние разговоры.
   Ноябрь. Деньги перечислены на счет краевого управления культуры. Председатель совета матерей Л.Д. Маркелова обращается к начальнику управления Г.Л. Рукше с вопросом о начале строительных работ и получает ответ: "А я не знаю, на каком счету эти деньги".
   Январь 1993 г. Директор фонда "Надежда" А.А. Ковалева обращается к Солнцеву с тем же вопросом и узнает, что Роман Харисович свою задачу выполнил, пусть теперь матери занимаются этим вопросом дальше...
   Февраль. Звоним в СУ-76 Владимиру Васильевичу Коновалову, ответственному за работы на этом объекте. Вопрос тот-же. Ответ: "я не знаю, начато строительство или нет. Совещания мы провели, а дальше... Поймите, я кабинетный работник..."
   О том, что строительство так и не начато, мы узнали от других "кабинетных" работников - Щелканова и Грищенко. Только сидят они в других кабинетах, не имеющих никакого отношения к строительству, но регулярно наведываются на строительную площадку.
   Послушайте, дорогие кабинетные работники, облеченные властью и должностными обязанностями! Выделите из своей монолитной стены одного. Дайте ему право и обяжите его. И назовите его имя тем, кто когда-то вложил деньги, кто потратил столько сил, нервов, кого превратили в униженных просителей. Процесс двинулся в обратном направлении, уже идет разрушение. Бронзовый паренек, которого горячо приветствовала пресса, которого ждут ветераны и матери погибших, повторяет судьбу "афганцев". У него уже нет руки, и он по-прежнему стоит лицом к стене на задворках жизни.
   Мы отдали ему должное?
   Несколько лет назад в одной из многочисленных публикаций была приведена фраза В.С. Кузнецова: "Во всей этой истории присутствует амбициозность...".
   Сегодня, три года спустя, хочется внести в нее корректировку: не амбициозность, а одиозность. Ей - Богу, она отдает вандализмом.
   У Михаила Анчарова есть точно высказанная мысль: "Стыд - это рвотное движение души. Совесть - это уже потом, и осознанное. Стыд первый шаг к порядочности."
   Пусть на нас сойдет не благодать. Пусть на нас сойдет стыд...
   Май. В краевой администрации назначен председателем комитета по общественно политическим отношениям администрации края Щипов Сергей Николаевич, бывший работник краевого комитета комсомола. Он приложив весь свой административный опыт, совместно с Краевым советом ветеранов Афганистана, Яшиным Михаилом 2 августа 1994 года завершили это строительство. Строительство вело АО "Красноярскжилстрой" генеральный директор В.Боровик участок N19 начальник и О.Суриков.
   Было много речей и цветов, и выступление губернатора Зубова В.М., и матерей. Только никто не вспомнил Козлова Константина, организатора конкурса и первого председателя краевого совета воинов-интернационалистов, Анатолия Щелканова, главного виновника достигнутого результата, Щипова Сергей председатель комитета по общественно политическим отношениям администрации края главного руководителя штабов стройки, ребят-афганцев, кто колотил и возил ящики со скульптурой через всю страну, доставал бронзу. Черников Николай, Исаченко Эдуард, Метелкин Борис, Тарасов Вадим, Вальков Андрей, Кудасова Павел, Хаджикурбанова Ихтиандр и многих других. Они поставили памятник не благодаря, а вопреки. Благодарность им всем.
  
   Елена Моисеенко,
   Владимир Фриденберг.
  
  
  
Оценка: 7.00*4  Ваша оценка:
По всем вопросам, связанным с использованием представленных на ArtOfWar материалов, обращайтесь напрямую к авторам произведений или к редактору сайта по email artofwar.ru@mail.ru
(с) ArtOfWar, 1998-2023